Медицина в республике Святого Марка в XVIII веке 

По материалам венецианской прессы

Карпова Екатерина Сергеевна - кандидат исторических наук.

Во второй половине XVIII в. одной из наиболее быстро развивающихся отраслей науки в Венецианской республике была медицина. Особенно значительные успехи были достигнуты в хирургии.

В этот период отмечался рост числа медицинских учреждений, появились специализированные медицинские учебные заведения, например, впервые за историю венецианской медицины были созданы школы акушерства. Классическое медицинское образование молодые люди получали в Венецианском и Падуанском университетах. Диплом о медицинском образовании выдавала также Медицинская коллегия Венеции. Она играла большую роль в регламентации профессиональной деятельности врачей, издавая различные законы и указы по поддержанию здоровой санитарной обстановки в республике. Кроме того действовали также различные медицинские академии, объявлявшие конкурсы и назначавшие премии врачам за изобретение лекарств и методов лечения той или иной болезни. Например, за изобретение лекарства от язвы на ногах, переходящей в гангрену, предлагалась премия в четыре флорина.

Наиболее известными в Венеции во второй половине XVIII столетия были врачи, занимавшиеся разработкой вакцины против оспы и осуществлявшие профилактические прививки населения, профессора Л.М. Кальдани, И. Лотти, Дж. Миноцци, Дж. Маджони, А. Компаретти. Наибольшей похвалы за такую деятельность на страницах венецианских газет удостоился врач Дж. далла Бона. А врач-офтальмолог П. Ассалини попал на страницы газет потому, что на протяжении второй половины XVIII в. с успехом удалял у больных катаракту. В 90-х годах XVIII в. этот врач изобрел первый инструмент для надреза роговой оболочки глаза, чем внес большой вклад в развитие глазной хирургии.

В это время много было сделано для изучения анатомии человека. В стенах Медицинской коллегии нередко проводились лекции по анатомии с показательным препарированием трупа. Анатомия всегда вызывала у венецианских врачей повышенный интерес, и многие из них занимались ее изучением в частных домах. Такое положение дел побудило венецианский сенат принять еще в 1679 г. декрет об официальном учреждении анатомических театров. Это постановление обязывало врачей препарировать трупы исключительно в стенах этих государственных учреждений. Самым известным анатомическим театром в Венеции был театр Сан Джакомо дель Орио. Нередко на операциях по препарированию трупа скапливалось огромное число любопытных зевак, подчас мешавших врачам, поэтому в 1774 г. сенат принял решение, обязавшее венецианских врачей заниматься анатомическими исследованиями при закрытых дверях.

Достижения медицины вызывали неподдельный интерес у венецианской общественности, что, впрочем, не мешало ей сохранять двойственное отношение к врачам и недоверие ко многим лекарственным средствам. Во второй половине XVIII в. на страницах венецианских газет развернулась настоящая дискуссия против и в защиту врачей. Журналисты широко обсуждали также новые методы лечения различных заболеваний.

С особо резкой критикой в адрес врачей выступал анонимный журналист венецианской газеты "Итальянская лавка". Он обвинял их в проведении бесплодных полемик, считая, что расплачиваются за это больные: "Люди устают от споров врачей-фарисеев, они посылают врачей к черту и не хотят больше слышать о медицине".

Журналист другой венецианской газеты под названием "Литературный хлыст Аристарха Сканнабуе" очень нелестно отзывался об итальянской хирургии, давая ей такие эпитеты, как "грязная", "вонючая", "надменная". В вину хирургии этот журналист ставил использование многочисленных сложных препаратов и отказ от лечения простыми, но действенными средствами. Он критиковал такие методы лечения, как наложение всевозможных пластырей, использование различных эссенций и примочек, применение самых разнообразных порошков, пилюль и слабительных средств, считая их не только бесполезными, но и вредными. Выздоровление пациента, заживление его ран этот журналист приписывал действию природы, а не манипуляциям "медиков-шарлатанов".

Известный драматург Карло Гольдони, кстати тоже венецианец, осуждал непоследовательность тех, кто восхвалял или критиковал медицину и врачей, делая обобщения. Будучи сыном врача, он сам начинал как врач и впоследствии вывел в комедии "Лжебольная" врачей: честного, но осторожного, шарлатана и невежду. "Эти три типа, - писал Гольдони, - наиболее часто встречаются среди врачей. О, Господи, храни нас от двух последних, но самый опасный тип - второй". Наряду с серьезными, хорошо подготовленными врачами были и те, кто предписывал своим пациентам "странные" лекарства, например ликер из измельченных улиток (для лечения подагры), порошок из скорпионов (против отложения солей), эссенцию из муравьев (для лечения апоплексических ударов), масло из ящериц (для лечения грыжи).

Венецианские власти вместе с министерством здравоохранения старались поставить под строгий контроль выпуск новых лекарственных средств. Проводился химический анализ новоизобретенных пилюль, порошков, эссенций и т.д. Заметим лишь, что нередко новые лекарственные средства опробовались на венецианских сумасшедших. Продавец не мог отпускать покупателям лекарства, если у него не было на это официальной лицензии. Согласно закону от 9 октября 1756 г. производить лекарства разрешалось только фармацевтам, получившим на это лицензию от министерства здравоохранения. За нарушение этого правила назначался штраф в 50 дукатов. Видимо, нарушавших это постановление было много, так как оно было вновь подтверждено соответствующими законами от 5 октября 1770 г. и от 27 мая 1799 г. Венецианская система здравоохранения неоднократно ставила под контроль выпуск лекарственных препаратов на территории республики, преграждая путь нелегальному и мошенническому производству медикаментов.

Проводился санитарный контроль и за иностранцами, приезжающими в город. Так, декретом от 19 ноября 1770 г. владельцам гостиниц и таверн запрещалось принимать и размещать на ночлег нищих иностранцев. За нарушение этого правила устанавливался штраф в 10 дукатов. Нищие могли бесплатно ночевать в приютах. Этот же закон налагал штраф в 10 дукатов на лодочников, тайком ввозивших в Венецию нищих иностранцев. При сдаче в наем квартир и гостиничных комнат их владельцы должны были сообщать имя, фамилию, профессию своих постояльцев нотариусу министерства здравоохранения. Закон регламентировал правила размещения людей в гостиницах и на постоялых дворах: в комнате не должно было стоять больше двух кроватей, в каждой из которых могли спать только два человека, не более .

Законом от 19 декабря 1789 г. ставился под контроль выпуск хлеба, в частности проверялась вода, которую использовали для приготовления теста, были известны случаи использования пекарями морской воды при замесе теста. Санитарные инспекции следили за чистотой многочисленных каналов и колодцев. Во время засухи воду брали из рек Террафермы и привозили в Венецию на специальных лодках.

На страницах венецианских газет второй половины XVIII в. не только критиковались "нерадивые" врачи, но и высмеивались слишком агрессивно настроенные пациенты. В 1768 г. газета "Итальянский мечтатель" опубликовала статью, похожую на современные фельетоны, "Диалог философа и врача". В начале этого диалога философ с раздражением указывал на то, что врача можно узнать за 30 верст. Он высмеивал огромный парик венецианских врачей, завязанный тремя узлами, их одежду кофейного цвета, скроенную в мастерской Тубалькани, изобретшего ножницы, большие каблуки их обуви, которыми врачи чеканили шаг, идя по дороге.

"Вы действуете с таинственным и серьезным видом, но истинные причины болезни почти никогда не устанавливаются, и многие умирают от ваших лекарств. Я убежден в том, что вы ничего не знаете, и в том, что каждый человек может быть сам себе врачом, но прежде всего, я верю в то, что природа, посылающая нам болезни, может сама же их излечить, и потому осторожный человек не может допустить, чтобы ваши добродушные руки убили его преждевременно".

Но не успевает философ закончить свою последнюю фразу, как с ним случается приступ. В одно мгновение едкий хулитель медицинской науки превращается в дрожащего пациента, взывающего о помощи. Врач, хранивший молчание на протяжении всего монолога философа, решив отыграться на нем, обращается к заболевшему:

"В постель, баран философствующий, и там сможешь мне сказать, подчиняешься ли ты добровольно моей воле!".

Венецианские газеты публиковали и серьезные статьи, посвященные вопросам медицины. Журналист "Новой литературной газеты Италии" подчеркивал, что

"невеждой можно быть в любой науке, за исключением одной - медицины, предметом изучения которой является спасение человеческой жизни".

Он же указывал на важность серьезной профессиональной подготовки врачей. На страницах другого номера этой газеты напечатаны выступления журналистов за развитие как теоретической, так и экспериментальной медицины, а также призыв к врачам писать книги по медицине ясным, не загруженным профессиональными терминами языком, который большая часть читателей не в состоянии понять.

Журналист другой венецианской газеты "Заметки по истории литературы и общества" считал, что одной из важных частей образования будущих врачей должно было стать изучение анатомии, так как "что может интересовать человека больше, чем познание самого себя" . Журналисты считали, что важнее было не лечение болезни, а ее предупреждение, и потому выступали за распространение всевозможных превентивных методов, в частности за вакцинацию.

Иногда венецианские врачи отвечали на критику журналистов, защищая свою профессию и методы лечения. На страницах "Новой литературной газеты Италии" было опубликовано письмо венецианского врача своему коллеге. Автор, поставивший в конце своего письма лишь инициалы N.N., с возмущением писал о том, что при любом изменении в ходе болезни вина возлагается на врача:

"Бедные врачи, ставшие мишенью завистников и клеветников! Все убеждены, что умереть можно лишь только по вине врача, а выздороветь исключительно благодаря чуду".

N.N. с горечью замечал, что

"если врач предписывает слабые по своему действию лекарства, то болезнь затягивается, и врача награждают титулом спекулянта на чужом здоровье; если же врач предписывает сильнодействующие и верные для излечения данного заболевания лекарственные препараты, не дай Бог проявятся какие-нибудь побочные эффекты, вызываемые зачастую не лекарствами, а другими внешними причинами".

Автор риторически вопрошает: можно ли считать настоящим врачом того, кто только притворяется, что лечит, не делая этого в действительности, так как не испытывает новые лекарственные средства из-за боязни быть подвергнутым жесткой критике? Выступая за развитие экспериментальной медицины, отстаивая право врачей на проведение новых исследований, автор этого письма считал, что врачи сами должны серьезно относиться к своей профессии, очень много учиться и брать ответственность на себя в случае совершенной ими ошибки.

Желание призвать врачей к ответственности за их действия и ошибки побудило в 1783 и 1786 гг. двух венецианских врачей А.Дж. Гарбини и Б. Гуэльфи выступить с предложением создать амбулаторную карту для каждого пациента. Заполнять эту карту должны были по идее Гарбини и Гуэльфи не врачи, лечившие больных в больнице, а окружные врачи или медики, работавшие при Обществах верующих, т.е. врачи, имевшие возможность наблюдать пациента длительно. В амбулаторной карте указывались имя больного, его профессия, в нее следовало записывать историю болезни, а также регистрировать все предписанные лекарства и их воздействие на больного. Более того, эта карта должна была храниться не в больнице, а дома у больного, который мог бы ее просмотреть и, если считал это нужным, показать другому врачуй.

Проблема серьезной профессиональной подготовки врачей неоднократно поднималась на страницах венецианской прессы второй половины XVIII в. В Венецианской республике для того, чтобы стать врачом, необходимо было проучиться в университете четыре года, после чего следовало написать и защитить дипломную работу. Но, видимо, не всем удавалось получить диплом, а практикующими врачами они все-таки становились, так как сенат 2 мая 1761 г. принял декрет, запрещающий врачам, не имеющим докторской степени, заниматься медицинской практикой. Перед тем, как заняться профессиональной деятельностью после получения университетского диплома, необходимо было два года стажироваться у практикующего врача и один год у хирурга. Такое правило было введено еще в 1689 г., однако часто эти сроки сокращались либо по решению инспекторов здравоохранения, являвшихся сотрудниками министерства, либо с согласия врачей, у которых проходили стажировку молодые дипломанты. Многие врачи считали недопустимыми такие "поблажки" и выступали за введение дополнительных экзаменов в университетскую программу, а также за обязательность прохождения клинической практики.

Расхожим было мнение, что можно стремится как к тому, чтобы быть хорошим врачом, так и к тому, чтобы считаться хорошим врачом. По мнению журналистов, чтобы стать хорошим врачом, следовало изучить латынь, на которой писали многие превосходные врачи, а также французский язык, на нем издавалось большинство книг по медицине в XVIII в., законы физики и анатомию, принципы жизнедеятельности организма, систему кровообращения, лимфатическую систему и т.д. Будущим врачам рекомендовали не только читать массу медицинской литературы, но и рано начинать наблюдать пациентов, изучать их болезни, посещать анатомический театр, больницы, стремиться не утратить способность сострадать при виде многочисленных больных. Молодым врачам не следует разглашать то, что происходит в семье больного, а уж тем более сплетничать о недугах заболевшего, так как подобное поведение достойно всякого презрения. Дабы не подвергаться нападкам клеветников, сперва следовало снискать себе имя научными публикациями и удачными операциями, а затем найти могущественного покровителя.

Авторы этого же наставления будущим врачам выступали против медиков, ставивших диагноз исключительно на основе показаний пульса. Гиппократ и все его ученики придавали мало значения измерению пульса, они критиковали этот метод, зародившийся в Китае и затем распространившийся среди арабов и европейцев, считая ошибочным утверждение, что измерение пульсации артерии является главным методом распознавания бесконечного ряда болезней. Применение этого метода считалось оправданным для определения ритма кровообращения, и использовать его рекомендовалось наряду с изучением цвета лица пациента, его языка, выделений и т.д. Журналисты были уверены, что, если собрать вместе несколько врачей, запретив им при этом советоваться между собой, и привести их по очереди в комнату к больному, результат будет следующим: один скажет, что у больного повышенная температура, другой заявит, что она нормальная, третий заверит, что она пониженная, а четвертый - вновь, что она повышенная.

На страницах венецианской прессы даже развернулась полемическая переписка журналистов с врачами по поводу важности измерения пульса. На одну из статей, выступавших против восхваления этого метода, анонимный врач прислал письмо:

"Я - врач. Каждый день я щупаю пульс у моих пациентов и получаю за это две тысячи скудо в год. Именно в тот день, когда Вы опубликовали статью против врачей, широко практикующих этот метод, ко мне пришли три новых пациента. Пока люди больны, они будут верить в любой метод, который ведет к их выздоровлению".

В ответ на это письмо журналист дал короткую заметку, в которой обвинял врача в том, что тот использовал отчаяние больного себе на пользу:

"Две тысячи скудо в год - это хорошо, но зарабатывать их способом бесполезным или вредным для общества - это плохо".

После получения медицинского диплома кто-то предпочитал практиковать, переезжая с места на место, кто-то предпочитал оставаться в выбранном им городе или деревне. Вторые в постоянно переезжающих коллегах видели опасных конкурентов, но в то же время не очень их уважали, считая, что они не могут эффективно лечить больных, так как не наблюдают их на протяжении длительного времени. Переезжавшие с места на место врачи рассчитывали, прежде всего, на личное обаяние или известность. Практикующие на одном месте врачи должны были приобрести уважение пациентов и завести свою клиентуру, соблюдать осторожность во взаимоотношениях с богатыми и влиятельными горожанами или селянами, а также с врачами, работающими в благотворительных Обществах верующих.

Общества верующих были созданы для оказания медицинской помощи бедным слоям населения. Венеция была разделена на 12 кварталов, в каждом из которых при церкви действовало одно из таких обществ, оплачивавшее услуги врача и хирурга. Заработок врачей в каждом из них был разный: в некоторых кварталах он доходил до 60 дукатов в год, в других - всего лишь 10. Несмотря на маленький заработок, многие молодые врачи старались устроиться на работу именно при таких обществах, чтобы завести знакомства и приобрести медицинский опыт, зачастую параллельно они занимались и частной практикой. Известны случаи, когда врач использовал служебное положение для получения бесплатных лекарств для своих личных пациентов. Так, Общество верующих святого Антония в жалобе, посланной инспекторам здравоохранения, сообщало, что их штатный врач выписывал чрезмерное количество лекарств: необходимые лекарства распределялись среди больных, лечащихся в клинике при обществе бесплатно, а избыток выписанных медикаментов врач присваивал себе.

Имущее население лечилось у окружных врачей. Их заработок варьировался в зависимости от состоятельности людей, живущих в округе, - от 200 до 600 дукатов в год. Для того, чтобы получить должность окружного врача, не надо было ни сдавать специальные экзамены, ни выигрывать конкурс, а лишь заручиться поддержкой влиятельных горожан. Во второй половине XVIII в. министерство здравоохранения стало назначать окружных врачей, нарушив старую традицию избрания их народом. По новым правилам каждые три года по просьбе жителей округа этот врач мог быть смещен с должности и заменен другим врачом.

Следуя давней средневековой традиции, врачи в Венецианской республике подразделялись на практикующих врачей-терапевтов и хирургов. Практикующий врач ставил диагноз, выбирал метод лечения, принимал решение о необходимости хирургического вмешательства. Хирург проводил операции. Если случай был легким, то хирург сам принимал решение об операции. Если же пациент был тяжело болен, для проведения операции хирург должен был получить одобрение или направление от практикующего врача. В задачу обоих врачей входило послеоперационное лечение пациента.

Венецианские больницы имели свою специализацию. Например, в маленькой больнице "Оспедалетто" лечили больных лихорадкой, в больнице "Святых Петра и Павла" лечили переломы, раны, делали различные хирургические операции, в больнице "Неизлечимых" лечили язвы и венерические болезни. Во второй половине XVIII в. венецианские больницы находились в тяжелой экономической ситуации. Они финансировались за счет государственных дотаций и пожертвований больных. Так, в 1777 г. тяжелое материальное положение отмечалось в больнице "Нищенствующих", так как резко сократилось число завещаний и дарственных в пользу больницы, и управляющие не знали, где найти 11430 дукатов, необходимых на содержание и лечение 200 бедных больных. Еще в более тяжелом положении находились больницы "Неизлечимых" и "Милосердия", в которых зачастую находили приют и сироты, и нищие бродяги.

В XVIII в. в Венецианской республике наряду с оспой и туберкулезом широкое распространение получил сифилис. В наибольшей степени им были поражены бедные слои населения, которые из-за невежества или нищеты лечились мало, а потому часто имели особо тяжелые формы сифилиса. Для лечения больных сифилисом применяли прежде всего ртуть, а также горячие сауны. Кожное раздражение, появлявшиееся после нанесения ртути, снимали опиумом. Венецианские газеты предлагали по методу мексиканцев использовать для лечения этого недуга агаву и бегонию:

"Утешительно, что американская агава не является экзотическим растением для Италии, и в Неаполитанском королевстве агава растет в таком большом количестве, что садовники скорее озабочены тем, как ее вырвать, чем как ее выращивать".

На протяжении второй половины XVIII в. по требованию врачей больных сифилисом посылали, а часто и принуждали проходить лечение в больнице. Но в 1793 г. больница "Святого Франциска" отказалась принять новых больных по сображениям все того же экономического характера, объясняя этот отказ тем, что больные, ожидая ртути, использовали очень много постельного белья, и на содержание каждого из них расходовались 50 дукатов. Итальянский историк Е. Морпурго считает, что больных сифилисом в XVIII в. лечил, возможно, хирург больницы, куда поступал больной, и приводит данные, что с 1569 г. врачи-хирурги венецианских клиник были обязаны лечить всех бедных пациентов, находившихся в больнице.

Во второй половине XVIII в. в Венеции развивалось протезирование. С восторгом и похвалой писал журналист "Литературного курьера" о венецианском мастере Лоренцо Маццони, создавшем в апреле 1765 г. протез кисти руки. Этот протез был очень хорошо сконструирован. Пальцы этого протеза были подвижны, и под легким нажатием на них здоровой рукой сгибались до любой желательной степени, а при надавливании на особую пружину выпрямлялись. Используя такой протез, человек мог держать палку, а также опираться на нее, вынимать из ножен шпагу, поднимать и опускать предметы средней тяжести и даже писать. Эта модель была опробована сыном одного известного в Венеции адвоката

Чтобы иметь представление, как лечили в Венеции второй половины XVIII в., приведем несколько рецептов.

Ревматизм лечили так: бралась в необходимом количестве конопля, ее смачивали водкой хорошего качества и сверху посыпали хорошо просеянным порошком из ладана; эту массу накладывали на больное место и оставляли до полного засыхания. Если после отпадения корки боль не проходила, всю процедуру повторяли. Врачи гарантировали, что после этого боль прекращалась. Был и другой метод лечения ревматизма: больного погружали на несколько минут в ванную с горячей водой, а затем сразу же в ванную с холодной. Но этот метод не давал столь быстрого результата, поэтому рекомендовалось применять его в течение нескольких месяцев.

Ушибы лечили раствором, приготовленным из прокипяченных вместе половины свечи, полстакана очень крепкого уксуса и щепотки соли. Горячую массу наносили на ушибленное место три раза в день. При ушибе ноги рекомендовалось побыть в неподвижном состоянии хотя бы один день, а целительное снадобье применять еще в течение нескольких суток перед отходом ко сну *.

* Карло Гольдони предлагал свой метод лечения бессонницы, уверяя, однако, что он не подходит людям с легко возбуждаемой психикой. Когда он не мог уснуть, то начинал переводить слова с венецианского диалекта на тосканский, а затем на французский язык. На переводе четвертого слова он засыпал.

Нервы лечили цинком. Сначала больной должен был принимать 4 г цинка каждые два-три часа, доводя в последующие дни эту норму до 36 г в сутки. Это лечение, наряду с особой диетой, длилось полтора месяца. Врач Антонио Мастини из Виченицы очень советовал своим пациентам лечение кислыми водами при нервных расстройствах, а также при болезнях желудка, вялости печени, при почечных болях и при кожных болезнях.

Спазмы в животе лечили следующим способом: в бутылку клали целые цветки орешника и сверху наливали оливковое масло до предела, выставляли ее на солнце на весь период летней жары. При возникновении спазмов, этот состав наносили на теплую ткань, после чего ее накладывали на живот больного.

Подагру лечили припаркой, приготовленной из фунта рисовой муки, четырех унций пивных дрожжей и двух унций соли. Массу накладывали на ступни ног и оборачивали теплой тканью. Процедуру следовало проделывать каждые 12 часов. После четырех - пяти компрессов боль должна была значительно ослабнуть.

Ожоги лечили многочисленными способами, приведем лишь три. По так называемому народному методу следовало в кипящей воде отварить листья зеленой капусты, после чего их опустить в молоко, а затем накладывать на ожог. Журналист, описавший этот метод, уверял, что после такого лечения не оставалось и следа от ожога. По другому рецепту ожоги лечили мазью, составленной из шести унций оливкового масла и четырех или пяти яичных белков, для получения мази ингредиенты долго взбивались. Эту мазь накладывали слой за слоем мягкой частью пера на обожженное место, внимательно следя за тем, чтобы на ожоге не оставались волоски от пера. Прежде чем наносить новый слой, необходимо было подождать, чтобы предыдущий засох. Образовавшаяся корочка отпадала на 12-ый день. Ожоги слабой или средней степени тяжести лечили смесью камфорного спирта с оливковым маслом, а ожоги тяжелой формы лечили смесью измельченных опилок самшита, смешанных с топленым свиным жиром.

Бородавки лечили измельченными листьями колокольчика. Эту массу накладывали на бородавки несколько раз, после чего те должны были исчезнуть.

Дизентерию лечили смесью унции воска с измельченной сурьмой: они нагревались полчаса на слабом огне при непрерывном помешивании. Когда смесь остывала, ее измельчали и давали пациенту внутрь от 8 до 12 г в сутки. Домашний метод лечения дизентерии был следующий: несоленое сливочное масло нагревали на слабом огне, снимали пену и, когда оно становилось прозрачным, принимали внутрь по две столовые ложки утром и вечером.

В заключение отметим, что венецианские журналисты, несмотря на критику в адрес некоторых медиков, привлекали внимание читателей к проблемам медицины и профессиональной подготовки врачей. Популяризируя многие методы лечения различных болезней и прославляя талантливых врачей и новаторов - изобретателей в области протезирования и фармацевтики, журналисты способствовали развитию всех отраслей медицины.

В этой публикации, рассчитанной на массового читателя, опущены ссылки на труднодоступные литературные источники