Кюхельбекер Михаил Карлович (1798, именины 29.9-1859).

Лейтенант Гвардейского экипажа (брат Кюхельбекера Вильгельма Карловича, коллежского ассессора).

Воспитывался в Морском кадетском корпусе, куда поступил — 1811, гардемарин — 7.6. 1813, зачислен в Гвардейский экипаж — 2.2.1814, мичман — 21.7.1815, с 1812 плавал по Балтийскому морю, в 1819 на бриге «Новая Земля» плавал в Северном Ледовитом океане к берегам Новой Земли, лейтенант — 2.2.1820, в 1821-1824 совершил плавание в Камчатку на шлюпе «Аполлон», награжден орденом Владимира 4 ст.

Крестьян не имел.

Членом Северного общества не был, участник восстания на Сенатской площади.

Членом не был и о существовании общества не знал. 14 декабря присягнуть не согласился по сомнению в действительности отречения цесаревича от престола и таковое сомнение поселил в нижних чинах своей роты, сказав им: «Как вы хотите, так и поступайте, я вам ни к чему поводу не даю». С экипажем увлекся на площадь, но увещевал возвратиться в казармы. Видя безуспешность своих убеждений, оставил каре и пошел к великому князю просить его высочество прибыть к экипажу, надеясь сим средством вразумить людей. Сверх сего он обвиняется в том: 1-е, что на площади, встретив Оболенского, представил его баталиону как старшего начальника; 2-е, посылал за боевыми патронами и вместе с прочими не допустил митрополита к Гвардейскому экипажу. Однако он в сем не сознался и не уличен.

С Сенатской площади сам явился к Великому кн. Михаилу Павловичу и был отведен в канцелярию Семеновского полка., с 15.12.1825 в Петропавловской крепости («присылаемого при сем Кюхельбекера посадить в Алексеевский равелин и строжайше за ним наблюдать») в № 8 Алексеевского равелина, переведен в Выборгскую крепость — 7.1.1826, возвращен в Петропавловскую крепость — 2.6.1826.

Осужден по V разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 8 лет, срок сокращен до 5 лет — 22.8.1826.

Отправлен в Кексгольм — 27.7. 1826, отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь — 5.2.1827 (приметы: рост 2 арш. 7 7/8 вершк., «лицо белое, продолговатое, глаза карие, нос большой, остр, широковатый, на левую сторону кривоват, волосы на голове и бровях темнорусые»), доставлен в Читинский острог — 22.3.1827, поступил в Петровский завод в сентябре 1830.

По окончании срока указом 10.7.1831 обращен на поселение в заштатный г. Баргузин Иркутской губернии.

Когда состоялось постановление Синода о расторжении брака Кюхельбекера и о разлучении его с женою по случаю того, что ранее до брака он крестил ее незаконного ребенка, Кюхельбекер дал при объявлении ему указа подписку: «1837-го марта 5-го дня в присутствии Баргузинского словесного суда судьею сего суда объявлено мне решение Правительствующего Синода, и потому, если меня разлучают с женою и детьми, то прошу написать меня в солдаты и послать под первую пулю, ибо мне жизнь не в жизнь. Михайла Кюхельбекер».

Выражения этой подписки были признаны «неуместными» и повлекли за собой распоряжение (26.7.1837) о переводе его из Баргузина в другое место «ближе к надзору начальства, усилив таковой за ним надзор».

Перевод этот состоялся после некоторой отсрочки для приведения в порядок дел в с. Елань Иркутского округа — 30.12.1837, но вслед за тем, по ходатайству его сестры Ю. К. Глинки, отменен по всеподданнейшему докладу — 23.2.1838.

По амнистии 26.8.1856 восстановлен в правах потомственного дворянства, по высочайшему повелению освобожден от надзора — 12.12.1858, в 1858 обращался в министерство финансов с просьбой о выдаче ему разрешения на разработку золотых россыпей в Восточной Сибири.

† в Баргузине.

Жена (с 3.6.1834) — мещанка Анна Степановна Токарева.

По поводу этого брака В. К. Кюхельбекер писал к гр. А. X. Бенкендорфу 28.6.1836: «По прибытии в Баргузин брат мой помещен был на жительство в дом теперешней его тещи; она, которая впоследствии сделалась его женою, была в отсутствии, — она находилась в услужении в пятидесяти верстах отсюда. По возвращении ее домой оказалось, что она беременна. Когда она разрешилась от бремени, мать хотела прогнать ее от себя. В столь горестном положении она обратилась к брату моему с просьбой взять на себя попечение об ее ребенке. Он изъявил на то свою готовность, тем более что был в то время совершенно одинок и надеялся в мальчике воспитать себе сына. Велев окрестить ребенка, он примирил с матерью несчастную дочь. С одной стороны, благодарность, с другой — потребность иметь существо, которое бы принимало в нем искреннее участие, сблизили их; произошла связь, последствием которой была вторичная беременность молодой девушки. Хотя истинный христианин не позволит того, но и не бросит первого камня в молодых людей, тем более что брат мой тотчас изъявил готовность не одними словами, а на самом деле доказать свое раскаяние. Он испрашивал у высшего начальства позволение жениться на матери своего ребенка, получил его и обвенчан с нею без малейшего препятствия со стороны духовенства, с одним только условием: воспитывать детей в греко-российской вере.

Теперь оказывается, что священник, венчавший их, будучи начальником одного из своих товарищей, преданного пьянству, часто бывал принужден удерживать его от этого порока. Последний из мщения донес на него, будто он многих сочетал браком, в том числе брата моего, в противность существующих постановлений. Основываясь на таковом доносе, Иркутское епархиальное начальство разлучило брата моего с его женою впредь до окончательного решения дела этого в Синоде.

Священник, венчавший их, равно как и оба ребенка молодой женщины между тем скончались (последний вскоре после крещения и не будучи внесен в метрические книги)». Брак был расторгнут и супруги подлежали разлучению, тем не менее они продолжали жить вместе и прижили шестерых детей: Юстину (Иустину) (2.11.1836, замужем за Миштовтом), Юлию (Иулиану), (1840-8.5.1905, замужем за Галкиным), Александру (род. 1845), Екатерину (род. 1846), Анну (род. 1852) и Анастасию (1857-1860).

После смерти Кюхельбекера его вдова обратилась за помощью к генерал-майору Францу Викентьевичу Одинцу, женатому на Наталье Григорьевне Глинке, родной племяннице декабриста. Он возбудил ходатайство об удочерении четырех средних девочек, и 24.12.1861 им разрешено пользоваться фамилией и правами состояния воспитателя без права на наследование его родового имения.