Дрентельн, Александр Романович, генерал-адъютант, член Государственного совета, командующий войсками Киевского военного округа и Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор.

Александр Романович Дрентельн родился 7 марта 1820 г. в Киеве, в бытность его отца командиром Одесского пехотного полка.

Мать Дрентельна, Варвара Александровна, урожденная Еропкина, скончалась, когда он был еще в раннем возрасте, а отец его, вследствие потери зрения вскоре после того оставивший службу, не надолго пережил ее.

Дрентельн остался круглым сиротою лет семи и был помещен в малолетнее отделение Александринского сиротского кадетского корпуса в Царском Селе, откуда был переведен в 1-й кадетский корпус, из унтер-офицеров которого 16 марта 1888 г. произведен в прапорщики Лейб-Гвардии Финляндского полка.

Это было время суровых служебных требований николаевского режима. Однако Дрентельн, начав службу в Финляндском полку, усвоил себе здесь не одну внешнюю формальную сторону военного дела, но и самую суть его полезных требований.

В 1845 г., в чине штабс-капитана, он был утвержден в должности командира той же 2-й карабинерной роты, в которой начал службу, и с которою, уже капитаном, участвовал в Венгерском походе 1849 г., когда гвардия была двинута к западным пределам империи.

В марте 1850 г. он был назначен И. Д. младшего штаб-офицера в Лейб-Гвардии Гренадерский полк, куда, с производством в полковники, был переведен в августе того же года; но здесь прослужил он недолго, т. к. в марте следующего же года был снова переведен в Лейб-Гвардии Финляндский полк.

В декабре 1853 г. он был утвержден командиром 2-го батальона в полку, а в мае 1854 г. назначен командующим запасною бригадой 12-ой пехотной дивизии, которая в то время была расположена в Очакове и по берегу Черного моря.

11 ноября 1855 г. он был назначен командиром гренадерского эрц-герцога Франца-Карла (потом 7-го Гренадерского Самогитского) полка.

Этим полком Дрентельн командовал менее трех лет, но и за такой сравнительно короткий промежуток времени он успел заслужить хорошую память. Полк стоял в Новгородской губернии, а в 1856 г. был переведен в Москву для присутствования при коронации Императора Александра II; отсюда полк перешел в г. Мологу (Ярославской губ.), а в следующем году полковник Дрентельн привел своих Самогитцев в Москву.

На смотрах и маневрах он не раз представлял полк Государю, который неоднократно выражал ему свое благоволение.

Наследник Цесаревич Александр Николаевич, с 1842 по 1844 г. командовавший 2-ою гвардейской пехотной дивизией, в которой состоит Лейб-Гвардии Финляндский полк, командовал затем гвардейскою пехотою и, наконец, был главнокомандующим гвардейским и гренадерским корпусами, а потому, как своего бывшего подчиненного, знал Дрентельна с первых лет его службы, которой мог воздать должное. Случай к тому скоро представился.

В преобразовательную эпоху начала царствования Александра II, когда умственное брожение проникало во все слои русского общества, во главе гвардейских полков — представителей нашей армии, должны были находиться командиры с особенно твердым характером, преданные долгу службы, умеющие управлять своими подчиненными. 24 апреля 1859 г. состоялся приказ о назначении Дрентельна командующим Лейб-Гвардии Измайловским полком; в сентябре того же года, за отличие по службе он был произведен в генерал-майоры, с утверждением в должности командира полка.

Назначение полковника командиром гвардейского полка в то время было первым случаем, наглядно доказавшим особое доверие Государя к Дрентельну, которому в то время едва минуло 39 лет. Твердая рука его пришлась по душе не всем его офицерам, из коих некоторые решили даже оставить полк. За то остальные офицеры, тактом и сердцем своего командира сплоченные в дружное целое, оценили его служебные и душевные качества, создавшие ему здесь, как и в Самогитском полку, прочные симпатии и прочную память. Нечего и говорить о том, что полк был сдан его преемнику в блестящем состоянии.

В 1862 г. генерал-майор Дрентельн был назначен командующим 1 гвардейской пехотной дивизией и награжден мундиром Лейб-Гвардии Измайловского полка.

Служебная опытность Дрентельна, его близкое знакомство с устройством и бытом войск и административные способности обратили на себя внимание лиц, стоявших во главе военного министерства, в котором намечался в это время целый ряд весьма важных реформ, указанных горьким опытом Севастопольской войны.

К обсуждению этих реформ Дрентельн привлекался весьма часто; трудно перечислить даже все важнейшие вопросы, в разрешении которых, он принимал участие. Так, еще командуя Измайловским полком, он подавал мнение о проекте положения о неспособных нижних воинских чинах, о проекте конструкции полковых обозов, о проекте положения о военно-окружных управлениях, об основаниях для новой организации войск, о мерах, предложенных для определения довольствия армейских войск, о новом проекте правил для хозяйственных комитетов в войсках гвардии и пр. Крепкое здоровье Дрентельна и сравнительно молодые годы давали ему возможность справляться с тою обильною военно-административною работою, которая выпала на его долю в начале 60-х годов.

Польское восстание неожиданно отвлекло его совсем в другую сторону: первая гвардейская пехотная дивизия была отправлена в Виленский военный округ, и генерал Дрентельн находился здесь с 28 июня по 2 октября 1863 г. в должности командующего войсками, расположенными в Виленской губернии и участвовавшими в подавлении польского мятежа в северо-западном крае.

Служба Дрентельна в северо-западном краю и на столь ответственном посту была хорошею школою, правда, непродолжительною, но полезною и для последующего времени. Начальник края, М. Н. Муравьев, близко узнал и оценил его настолько, что когда гвардия осенью возвращалась в Петербург, Муравьев предложил Дрентельну остаться его помощником, но последний, не смотря на всю заманчивость такого предложения, отказался от него, вполне довольствуясь своим служебным положением, и с дивизией возвратился в Петербург.

В Петербурге, помимо командования дивизией, он продолжал свои труды по проведению реформ в армии. Состоя сначала членом специального (впоследствии главного) комитета по устройству и образованию войск, председателем которого был Великий князь Николай Николаевич, Дрентельн, по ходатайству Великого князя, был назначен в ноябре 1864 г. вице-председателем этого комитета. 30 августа этого же года он был назначен в свиту Его Величества, а через год — произведен в генерал-лейтенанты, с утверждением в должности начальника дивизии.

Председатель и члены комитета (в декабре 1864 г.) удостоились всемилостивейшего удовольствия Государя «за существенную пользу, приносимую неутомимою деятельностью комитета, который, в течение двухлетнего своего существования, вполне оправдал цель своего назначения».

В 1866 г. военный министр генерал-адъютант Милютин просил Дрентельна всесторонне обсудить вопрос о продовольствии армии провиантом, приварком и фуражом, прежде рассмотрения этого вопроса в особом комитете; в 1867 г., назначенный помощником Его Императорского Высочества, председателя главного комитета по устройству и образованию войск, Дрентельн получил монаршее благоволение за участие в работах по преобразованию военного суда и составлению военно-судебного устава изданного в 1867 г., затем состоял председателем комитета по составлению положения о школах солдатских детей и принимал участие в комиссии, обсуждавшей вопрос о служебных правах и преимуществах нижних чинов общего срока и о сословных правах воспитанников училищ военного ведомства и военных начальных школ.

6 июля этого же года Государь удостоил Дрентельна званием генерал-адъютанта, а затем монаршею благодарностью за отчет об осмотре молодых солдат, поступивших на укомплектование 1-й и 2-й гвардейской пехотной дивизий.

В 1868 г. Дрентельн был председателем особой комиссии, при Главном штабе, по организации местного хлебопечения и прессовки фуража, а затем, по Высочайшему повелению, принимал участие в совещаниях особой комиссии, образованной, под председательством Великого князя Николая Николаевича, для обсуждения некоторых вопросов о переделке наших 6-ти линейных винтовок в скорострельные.

Продолжая до 1872 г. свою строевую службу и военно-административную деятельность он получил за это время: орден Св. Анны 1 ст. с короною, и ордена ев. Владимира 2 ст. и Белаго Орла.

Следует еще упомянуть, что в течение около двух лет службы этого периода, по желанию Государя, Дрентельн практически занимаясь военным делом с наследником Цесаревичем Александром Александровичем и Великим князем Владимиром Александровичем. Некоторое время он командовал дивизией совместно с Цесаревичем, который при этом носил звание начальника дивизии, а Дрентельн — командующего ею.

В 1869 г., по Высочайшему повелению, он был командирован в Пруссию для присутствования на маневрах и получил орден Красного Орла 1 ст.

26 апреля 1872 г. генерал-адъютант Дрентельн назначен был на пост командующего войсками Киевского военного округа.

Однако и в звании командующего войсками ему приходилось принимать участие в дальнейших работах петербургских комиссий: об организации войск и о воинской повинности. За труды в этих комиссиях Дрентельн был удостоен Высочайшей благодарности и ордена Св. Александра Невского.

Не имея в своем прошлом боевого опыта, Дрентельн тем не менее совершенно правильно воспитывал и обучал свои войска именно в смысле боевых требований и высказывал не мало убеждений, правильность которых подтвердила русско-турецкая война 1877-78 гг.; сюда следует отнести, например, его мнение об офицерских тактических занятиях. Высказывая более широкие взгляды на современное ему положение, он совершенно верно замечал (в октябре 1876 г.), что война с Турцией неизбежна, хотя дипломатия и не подготовила нам решение вопроса и все дела наши в руках Бисмарка. Точно предчувствуя будущую задержку с Плевной он говорил: «лучше если бы война началась прямо в тех размерах, какие она может принять, когда мы зарвемся в Турции». Недостаток наших войск на Дунайском театре, как известно, и был причиною нерешительности наших действий во второй половине войны...

Осенью 1876 г., в числе других войск, были мобилизованы и войска Киевского округа, которым затем пришлось двинуться к границе. Не смотря на неблагоприятное время года, мобилизация и сосредоточение войск на указанных местах были совершены вполне успешно, дополнительная мобилизация в апреле 1877 г. исполнена с таким же успехом; войска округа представились Государю тогда же в отличном состоянии и вполне готовыми к военным действиям, за что генерал Дрентельн получил Высочайшую благодарность. Со штабом своим он оставался в Киеве, приняв на себя заботу о приведении в боевую готовность войск, стягивавшихся сюда из других округов и окончательно подготовлявшихся здесь к выступлению на театр военных действий.

В то время русские войска уже одерживали над неприятелем победы, блестящий ряд коих был внезапно прерван 2-й Плевной. Без солидной организации тыла дальнейшее движение вперед было немыслимо. Остановившись на необходимости разрешить этот серьезный и неотложный вопрос, главнокомандующий решил обратиться к генерал-адъютанту Дрентельну. 12 августа 1877 г. Дрентельн назначен был начальником военных сообщений действующей армии, а 12 октября и командующим войсками действующей армии; за ним сохранена была и прежняя его должность, а временное командование войсками Киевского военного округа поручено было генерал-адъютанту Корсакову.

19 августа Дрентельн был ужо в действующей армии. Здесь ожидала ого сложная и горячая работа.

Только 11 октября (1877 г.) Высочайше утверждены были «Проект временного положения об управлении военными сообщениями действующей армии и войсками, в тылу её находящимися» и «Временный штат» этого управления; до того же Дрентельну приходилось вполне самостоятельно и на собственную ответственность разрешать множество самых разнообразных и сложных вопросов, которые, впрочем, с развитием наших военных действий, становились еще значительнее и сложнее.

Пути сообщения необходимо было исправить прежде всего: железные дороги, находясь в руках не слишком дружелюбной к нам Румынии, были найдены в большом беспорядке, мало пригодными для эксплуатации русскими войсками, и перевозка военных грузов оказалась в хаотическом беспорядке.

Переправы через Дунай, за которым в это время находилась главная часть нашей армии, также требовали солидного устройства для беспрепятственной доставки в армию всякого рода припасов и транспортирования оттуда раненых. Последние были предметом особой заботливости со стороны управления тыла армии и, вместе с пленными, составляли тысячи людей, которых нужно было обеспечить всем необходимым в их положении, направить по назначению, вести им учет и пр. Санитарные меры, во время принятые, в виду значительного падежа рабочего скота, явились весьма кстати, так как к весне 1878 г. число больных в армии достигло огромной цифры (40 тыс.), которая возросла бы еще больше при отсутствии этих мер... Дрентельн лично осматривал и проверял свои войска и учреждения, посещал лазареты, госпитали, этапные пункты, вникал в суть каждого дела, прочитывал доклады, поощрял усердных и добросовестных подчиненных, строжайше взыскивал с виновных. По словам одного из его ближайших сотрудников, благоразумие и честность Дрентельна сберегли много казенных рублей, не разорили и частных людей, интересы которых так часто сталкивались с интересами казны. Такт и твердая рука его ставили все в возможно лучшее положение, что часто затруднялось недоброжелательным элементом румынских властей. Однако, несмотря на решительные действия и даже столкновения с одним из представителей румынского правительства (министром иностранных дел Когальничано), Дрентельн сумел заслужить полное уважение со стороны местных властей, румынского населения и принца Карла, наградившего его высшим румынским орденом и относившегося с полным вниманием не только к нему, но и ко всем чинам его штаба. Когда же в сентябре 1878 г. Дрентельн покидал Румынию, чтобы возвратиться в Россию, то по пути народ встречал и провожал его с почестями. Местная печать также весьма сочувственно отнеслась к нему, отметив его постоянную заботу о сохранении доброго согласия между двумя народами, прекрасную дисциплину войск тыла армии, бдительный надзор их начальника и пр.

16 апреля 1878 г. за отличие по службе Дрентельн был произведен в генералы-от-инфантерии, но не одно это было наградою ему за усиленные труды, продолжавшиеся непрестанно и после заключения мира вплоть до конца сентября.

Другою наградою и глубоким нравственным удовлетворением для Дрентельна была оценка его деятельности великим князем главнокомандующим, который впоследствии, в день 50-летия службы генерал-адъютанта Дрентельна, телеграфировал ому следующее: «Сердечно поздравляю вас, любезный Александр Романович, с 50-летним юбилеем вашей офицерской службы. С радостью и большою благодарностью вспоминаю то старое хорошее время, когда мы вместе служили, и боевое время, в котором в время командования вашего тылом Моей армии, Я мог, благодаря вам, спокойно вести наши славные войска чрез Балканы к Царьграду. Да хранит вас Господь еще на долгие лета на пользу нашей матушки России. Обнимаю крепко. Николай».

Значение Дрентельна для нашего общего успеха в Турецкой войне ясно видно из приведенных слов Великого князя, который всегда помнил эту государственную заслугу своего старого сослуживца, оказавшего ему и личную услугу в решительный момент минувшей кампании...

Война кончилась. 1878 год, отмеченный заключением Сан-Стефанского мира после побед русских войск, во внутренней жизни России ознаменовался целым рядом политических убийств и покушений, 8-го августа в Зимнем дворце, под председательством Государя, состоялось заседание совета министров, обсуждавшего чрезвычайные меры для подавления революционного движения, вскоре после чего Его Величество отбыл в Крым через Одессу, куда из Бухареста телеграммою бил вызван Дрентельн. Ласково встретив его, Государь напомнил ему о смутном и тяжелом времени, переживаемом Россиею, и просил его принять должность шефа жандармов и главного начальника Собственной Его Величества канцелярии. Дрентельн с обычною ему скромностью, ответил, что боится не оправдать высокого к нему доверия Государя, так как никогда не готовился к такого рода деятельности. — «Давно тебя знаю», возразил Государь, «и уверен, что ты с этим делом справишься. Вспомни, в какой хорошей школе ты был у гр. Муравьева, который тебя ценил и любил». При выражении своей державной волн Государь говорил с такою задушевною добротою и сердечностью, что глубоко растроганному Дрентельну ничего более не оставалось, как принять тяжелое наследство генерал-адъютанта Мезенцева.

Когда Государь приехал на пристань, к этому времени здесь собрались власти и дамы общества, в числе которых находились супруга Дрентельна, Мария Александровна, и её матушка, вдова генерала-от-инфантерии Е. А. Вяткина. Государь прямо подошел к ним, поцеловал руку Елизавете Алексеевне и, подав руку Марии Александровне, сказал им несколько ласковых слов. Из Одессы Дрентельн должен был возвратиться в Бухарест, чтобы подготовить сдачу тылового управления армии. 15 сентября состоялся Высочайший приказ о назначении его шефом жандармов, а 23 сентября он отдал свой последний приказ, которым поблагодарил всех своих сослуживцев «от генерала до последнего рядового» за их ревностную службу, преисполненную «трудов и забот, нередко самоотвержения, а для многих — чувствительных потерь».

13 октября он прибыл в Петербург и вступил в исполнение едва ли не труднейшей в то время у нас должности. По званию шефа жандармов, ему Высочайше повелено было присутствовать в Государственном совете и в Особом присутствии по воинской повинности; кроме того, около этого же времени Высочайшим указом он был назначен членом Кавказского комитета, а затем и членом комитета по делам Царства Польского. Благодаря излишней мягкости его предшественника, шефа жандармов генерал-адъютанта Потапова, крамола пустила слишком глубокие корни, и несколько месяцев даже самой энергичной работы Дрентельн и его сотрудников, конечно, не могли исправить дела. В феврале 1879 г. был убит князь Крапоткин, вскоре затем полицейский агент Рейнштейн в Москве, и, наконец, 13 марта жертвою злоумышленников едва не пал сам Александр Романович. Он ехал в карете в комитет министров и, проезжая вдоль Лебяжьяго канала, вдруг заметил, что какой-то всадник едет рядом с каретою, то обгоняя ее, то отставая. Раздался выстрел в окно, за ним другой шеф жандармов приказал кучеру гнать лошадей вдогонку за мчавшимся к набережной всадником, который затем быстро повернул направо. Крича «держи! держи!» неизвестный поскакал затем по Гагаринской и Шпалерной, затем быстро остановился, бросил городовому лошадь и исчез в воротах. Карета не могла его догнать, и он скрылся. Однако затем он был пойман и оказался поляком Мирским, который, по настоянию же Дрентельна, был из крепости освобожден на поруки присяжному поверенному Утину.

Дрентельн не был ранен, обе пули пролетели мимо, и одна из них потом была найдена между стеклом и стенкой каретной дверцы, внутри. Государь, члены Царской фамилии и масса лиц, знавших Дрентельна, выразили ему свое сочувствие и радость по поводу счастливого избавления от смерти.

Покушение на жизнь Государя 2-го апреля 1879 г. снова всполошило все русское общество и в особенности высшие правящие сферы. Помимо временного генерал-губернатора, было учреждено из министров Особое Совещание, в составе которого был и шеф жандармов; здесь были выработаны для борьбы с крамолою Особые меры, из которых, впрочем, весьма немногие были осуществлены своевременно.

Что касается лично Дрентельна, то, насколько позволяли обстоятельства того времени, он постепенно вникал в свое дело и охватывал его. Сторонник разумно-строгих мер, неизбежных в те тяжелые годы, он искал и способов нравственно влиять на общество; с этою целью он задумывал учредить новый орган правительственной печати, искал в журналистике для этой цели дельных людей, но это начинание ему не удалось осуществить. 19 ноября 1879 г. покушение на жизнь Государя на Московско-Курской железной дороге было новою вспышкою преступной деятельности крамольников. Виновники этого покушения не были обнаружены, но в конце ноября к Петербурге были задержаны несколько злоумышленников, у одного из которых найден был план Зимнего дворца, на котором царская столовая была отмечена крестом.

Чуя недоброе, шеф жандармов счел необходимым тщательно осмотреть весь дворец, но Государь не пожелал этого, сказав: «Все вздор! Уверен, что все в порядке». Взрыв 5 февраля 1880 г. показал, как жестоко ошибся Государь...

Это последнее событие явилось причиною учреждения Верховной распорядительной комиссии, во главе которой стал граф Лорис-Меликов, который, преследуя объединение власти разных министерств, сумел, по делам внутренней политики, сосредоточить ее в своих руках. Он же настаивал на необходимости упразднить III Отделение и проект о том представил Государю.

Дрентельн не вступал в борьбу с графом. Не желая нарушать стройное действие новой машины, как он выражался, он просил увольнения от должности, полагая, что это будет самым простым и единственным средством устранить все затруднения. «Думаю, что я поступил правильно и честно», писал он Г. Г. Яковлеву. «Надеюсь, что это видит Государь и что поведение мое в этом деле будет одобрено всеми честными людьми».

28 февраля 1880 г. Высочайшим приказом, по прошению, Дрентельн всемилостивейше был уволен от должности, с назначением членом Государственного Совета и оставлением в звании генерал-адъютанта, а 18 мая того же года назначен временным Одесским генерал-губернатором и командующим войсками Одесского военного округа. Впрочем, на этом посту он пробыл недолго, так как 13 января 1881 г. был назначен Киевским, Подольским и Волынским генерал-губернатором и командующим войсками Киевского военного округа.

Последнее назначение было ему очень по душе, так как он возвращался в край, жизнь и служба в котором оставили в нем самые отрадные воспоминания.

В этот период командования войсками ему пришлось дважды принимать участие в трудах особых комиссии: в 1881 г. — для обсуждения вопросов об улучшении устройства военного управления и весною 1888 г. — об устройстве полевого управления. Вторичное командование войсками Киевского округа было для Дрентельна сравнительно спокойным периодом службы, особенно после года в тылу действующей армии и почти полутора года на посту шефа жандармов, когда он жил нервною работою и не только ежедневно, но иногда по несколько раз в день являлся с докладом к Государю. Крамольники понемногу затихали, и в Киеве лишь глухими отголосками в 1881-1882 гг. отзывались недавние ужасные события, пережитые Россией. «В Киеве волнение притихло», писал Дрентельн в мае 1881 г., «но весь край в напряженном состоянии, и я получаю ежедневно десятки телеграмм из всех местечек (имя им легион!) юго-западного края от евреев, взывающих о спасении и просящих о присылке войска. Если бы я имел в своем распоряжении 200.000, и тех не хватило бы для удовлетворения всех просьб. В газетах много врут об этих беспорядках; говорят о каких-то руководителях, о прибывших из Москвы рабочих и т.п. Все это вздор или вещь второстепенная. Главная причина ненависть к евреям». Одновременно появились и печатные воззвания революционного комитета.

На торжества коронации Императора Александра III Дрентельн был приглашен в Москву и в этот день получил орден Св. Владимира 1 ст. Прошло еще пять лет — и 16 марта 1888 г. Дрентельн отпраздновал 50-летний юбилей своей службы в офицерских чинах. Государь пожаловал ему орден Св. Андрея Первозванного.

15 июля 1888 г., великий день 900-летия крещения Руси был роковым, последним днем жизни Дрентельна. Съезд в Киеве был громадный.

Открытие памятника Богдану Хмельницкому 11 июля, приемы депутаций, официальные визиты и другие выезды утомили Дрентельна. На параде войск Дрентельн постиг удар, и он мертвый упал с лошади.

Сожаление о смерти Дрентельна со всех сторон было единодушно выражено семье его. Государь в тот же день прислал его супруге телеграмму: «С великим прискорбием узнал я о внезапной смерти Александра Романовича, которого горячо любил и уважал. Потеря для вас и для нас незаменимая, лишившая меня одного из самых честнейших и благороднейших слуг Отечества. Да поможет вам Господь перенести эту страшную потерю с христианским смирением и утешением».