Публикуется с любезного разрешения Автора ...

Вольфганг Акунов

ОРДЕН СВЯТОГО ИОАННА ИЕРУСАЛИМСКОГО В БИТВЕ ПРИ ЛЕПАНТО

Моему собрату по Ордену Святого Иоанна Иерусалимского

графу Леониду Комаровскому

В XVI в. турки-османы захватили большую часть Венгрии. Турецкий флот постоянно угрожал Италии. В 1570 г. турецкий падишах (султан) Селим II, присвоивший себе также старинный арабский титул халифа (наместника пророка Мухаммеда и повелителя всех мусульман), развязал войну с целью захвата острова Кипра, чтобы обеспечить, тем самым, полное господство Оттоманской Порты в восточной части Средиземноморья и исходный плацдарм для дальнейшей османской экспансии против Сицилии, Италии и Испании. Выполнению замысла турецкого султана способствовало непрекращающееся испано-венецианское соперничество в этой части Средиземного моря. Ситуация усугублялась полным отсутствием какого-либо единства христианских держав перед лицом турецкой угрозы.

В описываемое время король Испании (он же - римско-германский Император) Карл Габсбург боролся с протестантскими князьями своей же Священной Римской Империи, а король французский из ненависти к Габсбургам заключил пакт с турецким султаном. Англия и Голландия отпали от католической Церкви, причем голландские "морские гезы» даже сражались с испанским флотом под флагами с турецким полумесяцем и девизом "лучше турок, чем папа!».

С большим трудом Папе римскому Пию V наконец удалось организовать антитурецкую, в основном испано-венецианскую, коалицию под названием "Священной Лиги» (в которую вошли Испания, Венеция, духовно-рыцарский Орден Святого Иоанна Иерусалимского, Папский престол, герцогство Савойское, Парма, Неаполь и ряд мелких итальянских княжеств) c целью снарядить против турок крестовый поход и снять турецкую осаду с венецианской крепости на Кипре, Фамагусты. Однако, вследствие взаимных подозрений Испании и Венеции, подготовка нового крестового похода против турок шла крайне медленно.

Пока христианские силы собирались в Мессине на острове Сицилии, Фамагуста пала. Турецкий адмирал (капудан-паша) Али Муэдзин-Задэ (Али-паша) опустошил венецианские владения в Ионическом и Эгейском морях, после чего продвинулся со своим флотом в Адриатику и был замечен в непосредственной близости от Венеции. Однако, получив известие, что в Мессине собирается объединенная христианская флотилия, которая могла отрезать его армаде пути отхода, Али-паша поспешно вернулся в Ионическое море. К началу сентября 1571 года близ Мессины собрались 200 галер, 6 тяжелых галеасов и 100 транспортных кораблей с 13 000 матросов, 43 000 гребцов и 29 000 солдат абордажных команд на борту.

Задача последних заключалась в том, чтобы, в соответствии с тогдашней тактикой морского боя, после сближения противников борт в борт, зацепить абордажными крюками борт вражеского корабля, подтянуть его к своему кораблю, перебежать по абордажным мосткам или просто перепрыгнуть на борт мусульманского судна и уничтожить команду последнего в рукопашном бою обычным, то есть общеупотребительным в то время холодным оружием (шпагами, алебардами, копьями, ножами и кинжалами) или же специальным абордажным оружием (баграми, абордажными топорами на длинных топорищах и короткими, вроде кортиков, абордажными саблями).

Главнокомандующим сильным (насчитывавшим около 300 кораблей) союзным флотом христианских держав был назначен знаменитый испанский полководец дон Хуан Австрийский, побочный сын повелителя "Cвященной Римской Империи германской нации» Карла V Габсбурга, и сводный брат короля испанского Филиппа II. Ему было вручено освященное римским Папой знамя предводителя Крестового похода. Дюжиной римских галер, предоставленных в распоряжение "Священной Лиги» Папским престолом, командовал ватиканский адмирал Марко Антонио (Маркантонио) ди Колонна.

Непосредственным командиром испанского отряда союзного флота, состоявшего из 81 галеры и 12 парусных боевых кораблей, был назначен находившийся на жаловании испанского короля Филиппа II генуэзец Джан (Джованни) Андреа Дориа. Дориа пылал ненавистью к мусульманаи, поклявшись отомстить им за гибель своего родного брата, Пагано Дориа, кавалера Ордена Иоанна Крестителя, погибшего от их рук при взятии форта Голета в Тунисе. К Джан Андреа  присоединились 108 галер, упомянутые 6 галеасов и два парусных боевых корабля венецианских адмиралов Барбариго и Себастьяно Веньеро, три галеры Ордена рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, три галеры герцога Савойского и бесчисленные мелкие и грузовые суда христианской армады. На их палубах, Кроме корабельных команд, они имели на борту солдат - 12 тысяч итальянцев, около 5 000 испанцев, 3 000 немцев и 3 000 добровольцев других национальностей, в число которых входили, между прочим, братья Родриго и Мигель Сервантес де Сааведра и венецианский художник Вичентино, позднее запечатлевший на стенах Палаццо Дожей в Венеции эту самую кровопролитную битву в истории галерного (гребного) флота.

Мальтийский Орден предоставил в распоряжение флота "Священной Лиги» всего лишь три галеры (не считая нескольких мелких вспомогательных кораблей) под командованием рыцаря Итальянского "языка» фра Пьетро Джустиниани, поскольку силы Ордена были истощены осадой Мальты турками в 1565 г., от последствий которой госпитальеры еще не успели оправиться. Хотя надо сказать, что и в лучшие годы Ордена Святого Иоанна его флот, крейсировавший в Средиземном море и наводивший страх на мусульманских корсаров, никогда не насчитывал более девяти галер.

Конечно, у магометанских морских разбойников было много врагов, в первую очередь – испанцы, генуэзцы и венецианцы. Но ни к кому корсары-мусульмане не относились с такой ненавистью, смешанной со своего рода почтением, как к иоаннитам, рыцарям Мальтийского Ордена.

Этот самый древний из числа духовно-рыцарских Орденов был основан в Иерусалиме, где еще до начала Крестовых походов, находился "госпиталь» (по тогдашним понятиям, не только больница, но и странноприимный дом) Святого Иоанна. Поэтому членов Ордена называли госпитальерами (то есть гостеприимцами или странноприимцами) и иоаннитами.

После утраты Святой Земли странноприимцы обосновались сперва на остров Кипр, а позднее на острове Родос (в тот период их называли также "родосскими рыцарями» – под этим именем они сражались с турками-османами в неудачной для крестоносцев битве под Никополем в 1396 г.). Но в 1523 г. турецкий султан Сулейман Великолепный выбил иоаннитов и с острова Родос.

В 1530 г. Император Карл V Габсбург, передал изгнанникам во владение скудные, иссушенные солнцем, скалистые острова Мальту (давшую Ордену Святого Иоанна его самое позднее и, пожалуй, самое известное название – "Мальтийский»), Гоцо, Комино (Кумино) и Коминотто.

Но иоанниты скоро обратили Мальту в неприступную крепость, "морской щит Европы» от натиска воинствующих орд Ислама. Там, под защитой каменных стен и бастионов, стояли грозные, маневренные мальтийские галеры. Корсары боялись их, как самого шайтана. Стоило где-то появиться мальтийской галере, как пираты обращались в бегство. Однако скрыться от госпитальеров было не так-то просто. С пиратами они обходились беспощадны. Никто не знает точно, сколько пиратских кораблей во время своих "корсо» (морских походов) отправили на дно галеры Мальтийского Ордена – сотни или тысячи.

Однако и мальтийцы не сумели с корнем вырвать это зло. Чтобы представить себе весь размер ущерба, причинявшегося европейской морской торговле варварийскими корсарами, приведем всего один факт из истории описываемой эпохи. Только в период с 1606 по 1616 гг. мусульманские корсары привели в свое главное пиратское гнездо – алжирскую гавань – 946 захваченных христианских кораблей, не считая потопленных! На каждом пиратском судне в составе команды имелся мусульманский священнослужитель-марабут, вдохновлявший пиратов на священную войну с гяурами "словом пророка Магомета» и получавший свою долю добычи.

В 1565–1600 гг. (Как, впрочем, и впоследствии - вплоть до самой Тридцатилетней войны 1618-1648 гг.)  флот мальтийских рыцарей постоянно участвовал в совместных действиях и всех морских сражениях европейских христианских государств, но в первую очередь -  Испании, Генуи, Рима, Венеции, Неаполя и Пармы, против османской Турции. Военно-морская академия Мальтийского Ордена Иоанна Крестителя считалась лучшей в мире. Сыновья многих европейских правителей проходили там курс обучения морскому делу.

Европейские монархи охотно брали себе на службу мальтийских капитанов и адмиралов. Мальтийский Орден Святого Иоанна Иерусалимского участвовал в военных действиях испанцев в Северной Африке против Алжира – на море над флотами Туниса и Алжира. Во время неудачной осады Алжира римско-германским Императором и королем испанским Карлом Габсбургом именно рыцарю-иоанниту удалось пробиться к самим воротам города Алжира и вонзить в них свой кинжал. Правда, в тот раз западным европейцам не удалось взять разбойничье гнездо берберийских корсаров.

Как правило, морские силы мальтийцев одерживали победы над превосходящими силами противника, находясь в меньшинстве и воюя не числом, а умением. Так, например, однажды рыцарь-иоаннит фра Адриан Ланго, командуя всего одним кораблем под названием "Святая Екатерина», атаковал 7 алжирских кораблей, обратил их в бегство и захватил один из них, называвшийся "Полумесяц», о 40 пушках с 400 человек экипажа, сам потеряв в сражении только 7 человек.

Один из главных маршрутов патрулирования мальтийских галер, Неаполь – Мессина – Ла Валетта – обеспечивал снабжение острова Мальта и постоянную связь Ордена Святого Иоанна с европейским материком. Воинская доблесть рыцарей-госпитальеров настолько вошла в поговорку, что даже запорожские казаки, также сражавшиеся с турками на суше и на море, хотя и будучи не католиками, а православными, по воспоминаниям современников, любили именовать себя "мальтийскими кавалерами» и носили на шее мальтийские кресты с "ласточкиными хвостами» на концах.

23 сентября 1571 г. дон Хуан Австрийский отплыл к Коринфскому заливу на поиск турецкого флота.

7 октября 1571 г. у мыса Скрофа при входе в Патрасский залив Ионического моря, там же, где давным-давно, 2 сентября 31 г. до Р.Х. зять Октавиана Августа, Марк Випсаний Агриппа, возглавлявший флот Запада, нанес поражение флоту Востока, которым предводительствовали Марк Антоний и Клеопатра, по иронии судьбы, снова произошел морской бой между объединенными флотами Запада и Востока, вошедший в историю под названием битвы при Лепанто (Лепанто, современный греческий город Навпактос, находится близ входа в залив Патраикос, в 60 км от мыса Скрофа), имевший огромное значение, с одной стороны, в отражении османской агрессии, а с другой – в развитии военно-морской тактики. Здесь снова испытали судьбу на поле брани Европа и Азия, Запад и Восток, Крест и полумесяц, две веры, два мира, и снова Запад одолел Восток!

Прибыв на остров  Корфу, дон Хуан Австрийский получил сведения о том, что турецкий флот ушел в Лепанто. Поэтому он принял решение блокировать противника в Патрасском заливе, куда и повел свои силы. В распоряжении дона Хуана находились 108 венецианских галер, 81 испанская галера, 3 галеры рыцарей Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, 32 галеры папского престола и других небольших государств Италии, а также 6 огромных венецианских боевых кораблей, именовавшихся галеасами.

Тогдашние военные корабли обладали сильным артиллерийским вооружением, причем артиллерия главного калибра была предназначена главным образом не для потопления судов противника, а для разрушения такелажа – мачт, реев и парусного вооружения вражеских кораблей, с целью лишить последние маневренности и дать возможность собственным кораблям сблизиться со вражескими и взять их на абордаж. Имевшиеся на борту в изобилии артиллерийские орудия более мелкого калибра были также предназначены не для разрушения вражеских кораблей, а для поражения живой силы противника, т.е. вражеских экипажей. Стрельба из орудий мелкого калибра, по сути, только предваряла неизбежный со времен античности абордажный бой, в ходе которого в бесчисленных рукопашных поединках между командами отдельных "сцепившихся» друг с другом кораблей, матросами и солдатами решалась судьба всего морского сражения.

Начиная с Х в. в качестве основного боевого средства в Средиземноморье использовались, уже говорилось выше, галеры. Это были узкие, длинные, резко сужающиеся к острому килю гребные суда с расположенными по каждому борту в один ряд 25 парами весел.

Гребцы – военнопленные, рабы или каторжники, сидели группами по 3-5 человек, прикованные цепями, на многоступенчатых скамьях, и совместными усилиями ворочали 15-метровыми веслами. В такт, задававшийся барабанщиком, гребцы приподнимались со своих скамей, двигали вперед рукоять весла и на вытянутых руках равномерно проталкивали лопасть весла сквозь толщу воды, одновременно садясь обратно на скамью. Между обоими рядами гребцов проходили своего рода мостки, по которым расхаживали надсмотрщики с бичами, подгонявшие нерадивых гребцов.

Такелаж, предназначенный только для временного использования в период долгих морских переходов, состоял обычно из двух мачт с одним "латинским» треугольным парусом на каждой. Ввиду отсутствия весельных отверстий галера отличалась лучшими мореходными качествами, чем аттическая триера или древнеримская трирема.

Согласно описаниям современников, галеры обычно имели в длину около 46 м, в ширину около 7 м и имели осадку около 3 м. Экипаж состоял из 200–250 человек плюс 100–150 "морских пехотинцев» для абордажного боя и обслуживания артиллерийских орудий. В середине ХV в. в передней части галер размещались платформообразные "боевые мостки»("корсия»), на которых были установлены от 5 до 7 орудий, стрелявших прямой наводкой — обычно одна тяжелая пушка, а также 2-3 десятифунтовых и 2-3 четырехфунтовых орудия. Чтобы не мешать работе гребцов с веслами, пушки могли быть установлены только на носу галеры, на корме помещались каюты офицеров ("табернакулум», буквально: "святая святых»). Однако место установки и мощность тогдашних орудий не позволяли им еще оказывать решающее воздействие на тактику морского боя. Как и в пору античности, корабли выстраивались перед боем в исходный линейный боевой порядок.

		Бой при Лепанто. Художник - Массимо Виньола, венецианец, 1598 г. Хранится во Дворце Великого Магистра Суверенного Военного Мальтийского Ордена в г. Риме.

Бой начинался артиллерийской дуэлью. С учетом скорости сближения двух атакующих боевых порядков, равных 8-10 узлам, тяжелые пушки успевали сделать не более чем по 2 выстрела (перезарядка орудий занимала в ту пору весьма продолжительное время), и только случайно им иногда удавалось поразить такую низкую цель, как корпус вражеской галеры. Как уже говорилось, легкие и скорострельные орудия мелкого калибра были предназначены не для поражения вражеского корабля, а для уничтожения его команды.

На носу галеры был прикреплен брус-таран, именовавшийся обычно "шпорой», способный протыкать насквозь неприятельские корабли.

Галеры живописно украшались резьбой, яркими росписями, флагами и вымпелами. Галера венецианского правителя – дожа Венеции – "Бученторо (Букентавр)» – например, была алого цвета, а над самим дожем, когда он находился на борту, был раскинут алый парчовый балдахин, по бокам его трубили в четыре серебряные трубы и били в кимвалы. Когда флот покидал венецианскую гавань, это было "наиболее великолепное зрелище со времени сотворения мира». На бортах кораблей было не менее 100 пар труб, серебряных и медных, которые все трубили при отплытии, и столько барабанов, и кимвалов, и других музыкальных инструментов, что это было настоящее чудо.

Вот как описывал один из современников галеру и ее плавание:

"Когда они вышли в открытое море, натянули паруса и подняли свои знамена и флаги, то казалось, что все море заполнилось кораблями, которые они вывели в море, и словно пламенело от великой радости, которую они испытывали. То есть галеры могли идти как на веслах, так и под парусами.

В трюмах галер сотни полуголых, обливающихся потом, прикованных цепями рабов, в такт ударам барабана ворочали тяжелые весла весом в 5–6 центнеров каждое. Им запрещалось вставать со скамей, даже чтобы справить естественную нужду, так, что запах в трюме стоял соответствующий. Когда кому-либо из гребцов становилось дурно, дежурный надсмотрщик не только стегал его плетью, но и совал ему для подкрепления сил в рот кусок хлеба, смоченного в вине. Если же это не помогало, и гребец терял сознание от нечеловеческого напряжения, его расковывали и выбрасывали за борт, а при первой возможности приковывали на его место другого – пленного или осужденного "на галеры».

Обычно гребцы разделяли участь своей плавучей тюрьмы. Как правило, галеры тонули близ побережья. Раскованные рабы легко могли бы вплавь добраться до берега. Но, похоже, никому из команды тонущей галеры не приходило в голову их расковать. Так что им ничего не оставалось, кроме как грести, страдать, есть, спать и умирать прикованными к скамьям. Чтобы раненые во время морского боя гребцы не вносили панику своими громкими воплями, им на время боя затыкали рот грушеобразными деревянными втулками, в другое время висевшими у них на шее, на цепи.

Впрочем, чтобы гребцы могли справляться с веслами, их не морили голодом, а напротив, достаточно сытно кормили – в их рацион входило даже мясо (до полуфунта в день), миска гороха, бобов или риса и порция самого дешевого вина (в странах Средиземноморья вино, как известно, не роскошь, а самый обычный напиток, в том числе и для простонародья).

Правда, такой рацион получали не все гребцы, а только лучшие из них, принадлежавшие к "1-му классу». Гребцы 2-го и 3-го классов должны были довольствоваться морскими сухарями и густой похлебкой. Лучшие гребцы могли рассчитывать на увеличение порции и на перевод не только в более высокий класс, но даже и в разряд надсмотрщиков за своими товарищами по несчастью. Подобное распределение гребцов по "классам» с соответственным улучшением пайков позволяло вызывать среди гребцов своеобразный карьеризм, разжигать между ними взаимную зависть, затрудняющую сговор рабов с целью мятежа, и заставлять их грести с полной отдачей.

Современник совершенно справедливо замечал: "Когда надсмотрщик, с плетью в руке обходящий ряды гребцов, останавливает на галерном рабе свой благосклонный взор, раб, прикованный к скамье, испытывает ни с чем не сравнимое счастье, как если бы сам Император украсил орденом его грудь». В торжественных случаях – на парадах и перед генеральным сражением, когда все на галере "чистились», драили доспехи и облачались в "парадную форму», принаряжали и гребцов. Их обряжали в красные льняные куртки и колпаки. Позднее французские якобинцы избрали красные колпаки галерных каторжников в качестве своей эмблемы.

Галеас (или "галера гросса», т.е. "большая галера»), возникший в начале ХV в., представлял собой дальнейшее развитие обычной галеры. Это была, по сути дела, парусно-гребная плавучая крепость, весельно-парусная артиллерийская батарея с многочисленным экипажем, отличавшаяся лучшими мореходными качествами, чем простая галера. Такелаж галеаса состоял из трех мачт с т.н. "латинскими», т.е. треугольными, парусами и особым бугшпритом. Галеас имел обычно 70 метров в длину, 16 метров в ширину и двухъярусную палубу. На нижней палубе сидели 50 защищенных сплошными бортами гребцов. Весла галеасов были более тяжелые, чем у галер, так, что семь гребцов с трудом управляли одним веслом. На верхней, боевой палубе были установлены многочисленные артиллерийские орудия. На каждом венецианском галеасе в битве при Лепанто было установлено 50 орудий разного калибра (30 тяжелых литых пушек и 20 орудий более легкого калибра).

Капитан греческого галиота, возможно, подосланный турками с целью ввести христиан в заблуждение, сообщил дону Хуану заведомо неверные данные о турецком флоте, согласно которым турки казались слабее союзников.

Объединенным мусульманским флотом командовал Муэдзин-Задэ-Али, получивший от султана приказание напасть на флот союзников. Приказ атаковать объяснялся тем, что введенные в заблуждение турецкие разведчики преуменьшали силы христиан, а захваченные турками пленные подтверждали их данные. Во исполнение приказа падишаха Али-паша двинул свой огромный флот из залива в открытое море.

Турецкий адмирал считал, что христианский флот стоит на якоре у острова Кефалония. В то же время дон Хуан полагал, что турки стоят у Лепанто. Поэтому встреча мусульманского флота с христианским у мыса Скрофа произошла неожиданно для обоих противников.

Берег между Петала и Калидоном низменный, поэтому разведчики дона Хуана смогли увидеть парусный турецкий флот раньше, чем турки заметили союзников, шедших под веслами.

Дон Хуан подал сигнал построиться в боевой порядок. При виде христианского флота Али-паша также приказал строиться для боя.

Объединенный мусульманский флот насчитывал 210 галер (в том числе. больших трехъярусных гребных кораблей под названием "катарга» – от чего, кстати, и происходит наше русское слово "каторга», т.к. гребцами на них обычно были рабы, главным образом из числа христианских пленников) и 65 галиотов (т.е. легких парусно-гребных судов). У "Священной Лиги» было 203 галеры и 6 галеасов. Качественные преимущества были на стороне христиан.

Во-первых, турецкие галиоты из-за своих небольших размеров не могли вести бой в одном строю с огромными турецкими галерами.

Во-вторых, дон Хуан Австрийский приказал заблаговременно спилить носы христианских галер и установить на них щиты и траверсы.

В-третьих, мусульманская артиллерия по своим тактико-техническим данным к тому времени уже значительно уступала артиллерии союзного христианского флота.

В-четвертых, изо всех многочисленных турецких солдат и матросов только 2500 янычар – солдат султанской гвардии – были вооружены огнестрельным оружием (аркебузами) или арбалетами (самострелами) и защищены кольчугами и шлемами. Остальные воины-магометане, вооруженные только холодным оружием, луком и стрелами, не имели никакого защитного вооружения.

В то же время все солдаты "Священной Лиги» имели огнестрельное оружие, железные, а то и стальные, шлемы и латы. На большинстве турецких кораблей количество солдат не превышало 30-40 человек, в то время как на борту каждой христианской галеры находилось не менее полутора сотен солдат.

Тактическая обстановка развертывания для боя турецкого флота, находившегося на широком плесе, была выгоднее по сравнению с условиями развертывания флота "Священной Лиги», который вынужден был выходить по частям из узкого прохода.

Впереди христианского флота под защитой 8 галер сицилийского капитана Кардона шли на веслах 6 тяжелых галеасов, которые должны были открыть сражение огнем своих тяжелых орудий. План дона Хуана заключался в прорыве вражеской боевой линии. Поэтому он создал за галеасами сильный центр из 62 галер; кроме того, на небольшом удалении за центральной эскадрой шли на веслах 30 галер, образовавшие тактический резерв. Эскадры, образовывавшие правое и левое крыло христианского флота, состояли каждая из 50 с небольшим галер.

Заметив приближение флота союзников, мусульмане убрали паруса и на веслах начали выстраивать боевой порядок, состоявший из центра, двух крыльев и небольшого резерва (5 галер и 25 галиотов). Резерв располагался непосредственно за центром турецкого боевого порядка.

Наиболее слабым местом турецкой "линии баталии» (боевой линии) оказалось правое крыло (53 галеры, 3 галиота) под командованием правителя Александрии Мехмета-Сирокко. Сильный турецкий центр (91 галера, 5 галиотов) возглавлял сам Муэдзин-Задэ-Али, а левое крыло (61 галера, 32 галиота) - алжирский дей (правитель) Улудж (Улуг, Улух)-Али, с первых минут сражения попытавшийся охватить своими превосходящими силами правое крыло "Священной Лиги».

Боевой порядок христиан, как уже говорилось выше, по плану также состоял из центра (62 галеры) под командованием самого дона Хуана Австрийского, правого крыла (58 галер) во главе с генуэзским адмиралом Джан Андреа  Дориа, левого крыла (53 галеры) во главе с венецианцем Барбариго и резерва (30 галер) во главе с испанским флотоводцем доном Альваро де Басаном, маркизом де Санта Крус.

Христианские галеасы, располагавшие, как мы уже говорили выше, мощнейшей по тем временам артиллерией — настоящие "плавучие артиллерийские батареи» — имевшие на борту большое количество вооруженных ручным огнестрельным оружием солдат, предполагалось выдвинуть вперед с задачей отразить беглым огнем первый натиск мусульманской армады, дезорганизовать турецкий боевой порядок и создать благоприятные условия для последующей атаки флота турок христианскими галерами.

Первая фаза сражения.

Развертывание флота "Священной Лиги» и завязка боя

(11-12 часов пополуночи).

Около 11 часов утра правое крыло христианского флота под командованием генуэзского адмирала Джан  Андреа Дориа, стремясь обойти фланг противника, ушло далеко вперед и оторвалось от центра, в то время как восемь галер сицилийского капитана Кардона, находившихся перед этим в разведке, слегка поотстали. Назревала опасность распыления сил. Обстановка осложнялась еще и тем, что левое крыло союзного флота только еще выходило из пролива, а резерв под командованием маркиза де Санта Крус сильно отстал от основных сил и подошел только к половине двенадцатого.

После общей молитвы дон Хуан Австрийский приказал расковать на союзных галерах всех гребцов-христиан ("на галеры», как мы знаем, осуждали и преступников – единоверцев!) и вручить им оружие. Сам же он в это время на шлюпке, с поднятым крестом в одной руке и с обнаженной шпагой - в другой проходил вдоль линии кораблей "Священной Лиги», стремясь поднять моральный дух христианских команд обещанием отпущения грехов от имени римского папы.

Главнокомандующего громкими кликами приветствовали христианские команды в составе 12 000 итальянцев, 5 000 испанцев, 3 000 немцев и 3 000 крестоносцев других национальностей. В те времена воины шли в бой, как на праздник. Можно представить себе, насколько величественным было зрелище ощетинившихся лесом копий боевых палуб сотен резных, ярко раскрашенных и раззолоченных плавучих крепостей, до блеска начищенных доспехов и оружия, вымпелов и парусов, испещренных радужным многоцветьем гербов и эмблем. На теплом южном ветру трепетали боевые стяги — алые с белым крестом Мальтийского Ордена, золотисто-багряные испанские, голубые венецианские с золотым крылатым львом Святого Марка, двуглавые имперские орлы Габсбургов, папские стяги с тиарой и ключами Святого Петра...

Христианские галеасы центра и левого крыла постепенно выходили вперед. Ветер стих, наступил штиль. Дон Хуан возвратился на флагманскую галеру и велел поднять сигнал "к бою». Сигналом для начала атаки христианского флота послужили воздвижение на носу флагманского корабля дона Хуана "Сфинкс» огромного распятия и орудийный выстрел. В ответ с магометанских кораблей донеслись удары в гонги, пение труб и обычные в подобных случаях у воинов ислама крики "Алла!» Турки и крестоносцы двинулись вперед навстречу друг другу.

Христианские галеасы первыми открыли огонь и вызвали сильное замешательство в центре турецкого боевого порядка. Али-паша на своем флагмане вырвался вперед, за ним устремились другие мусульманские галеры, а тяжелые турецкие галеасы отстали и не смогли принять участия во второй, решающей фазе сражения.

Почти последовательно возникли три основных очага борьбы. Боевая обстановка потребовала искусного маневрирования и взаимодействия всех частей боевых порядков.

Вторая фаза сражения. Окружение турками левого фланга христианского флота и боевые действия в центре.

(12-14 часов пополуночи)

По незнанию местности левое крыло христианского флота — здесь бились главным образом венецианцы — не придерживались к отмелям, чем и не преминули воспользоваться лучше ориентировавшиеся на местности галеры правого турецкого крыла, обошедшие корабли "Священной Лиги» вдоль берега и атаковавшие христиан с фланга и тыла. Ими было за короткое время уничтожено большое число венецианских галер.

Часть турецких галер прорвалась в промежуток между левым крылом и центром союзного флота. Мусульманские галеры окружили крыло под командованием венецианца Барбариго, сблизились с христианскими кораблями и начали абордажный бой, в ходе которого, однако, постепенно сказались преимущества воинов "Cвященной Лиги» в защитном вооружении и оружии, и, в частности, превосходство тяжелых европейских мушкетов над аркебузами и луками турок. Но лишь после того, как флагманскому кораблю венецианцев удалось, после жаркой схватки, сопровождавшейся переменным успехом, взять на абордаж корабль командира правого турецкого крыла, корабли утратившей руководство исламской эскадры вынуждены были с боем начать отход, огрызаясь изо всех своих орудий.

Лишь к половине первого уже стало совершенно явным сокрушительное поражение правого крыла магометанской армады. Хотя туркам первоначально и удалось окружить крыло Барбариго, это окружение им успеха не обеспечило.

В центре мусульмане сконцентрировали более мощные силы, и здесь битва носила особенно упорный характер. Там и на правом крыле ситуация для христиан первоначально складывалась крайне неблагоприятно. Турецкому адмиралу Улудж-Али – любимому ученику знаменитого корсара Хайреддина Барбароссы – удалось искусным маневром прорвать боевой порядок нападающих христиан между центром и эскадрой правого крыла. Его последующий удар в тыл главных христианских сил вызвал среди них большое замешательство. И только молниеносно решение заместителя дона Хуана, вице-адмирала маркиза де Санта Крус, отразить прорвавшиеся в глубь боевых порядков христиан мусульманские корабли силами своей резервной эскадры, позволило предотвратить грозившую флоту "Священной Лиги» катастрофу.

Главными объектами в центре битвы являлись флагманские галеры дона Хуана Австрийского и Муэдзин-Задэ-Али. Сосредоточившиеся галеры обоих флотов составили поле боя, которым в конечном итоге овладели христиане. Али-паша был убит в сражении. Сам дон Хуан в рапорте своему сводному брату, королю Филиппу II Испанскому, о битве, писал:

"Хотя бой между обоими адмиральскими кораблями длился уже около часа, перевеса не удалось добиться ни одной из сторон. Нашим солдаты дважды удавалось проложить себе путь до главной мачты турецкого корабля, но всякий раз наших оттесняли обратно на борт их собственного корабля.

Наш корабль держался лишь благодаря отчаянной храбрости фельдмаршала дона Лопе де Фигероа. И только после дальнейшего полуторачасового боя Господь ниспослал наконец победу нашему кораблю, когда были убиты сам Басса (Али Паша) и с ним 500 мусульман. Мы сорвали вражеские флаги и штандарты и вместо них подняли наш флаг с Крестом на главной мачте турецкого адмиральского корабля».

Сохранилось и еще одно, менее сухое, современное описание этой схватки анонимным итальянским крестоносцем, из которого явствует, что дон Хуан Австрийский несколько исказил картину боя и умалил заслуги союзников испанцев по "Священной Лиге» в победе над Али-пашой.

"Вооруженный до зубов, сверкающий панцирями своей команды, флагманский корабль верховного главнокомандующего христианского флота, "Сфинкс», сблизился с флагманским кораблем турецкого адмирала Али. Загрохотали пушки. Вслед за пушечными ядрами на кишевшую стрелками из лука боевую палубу турецкого флагмана три раза подряд обрушился смертоносный свинцовый град из жерл четырехсот испанских аркебузов.

Внезапно вопли раненых были заглушены криками ужаса. Турецкий флагман был с кормы взят на абордаж венецианской галерой. На турок бросились одетые в черное с ног до головы венецианцы-мстители за венецианского генерала Брагадино, безуспешно оборонявшего от Али Муэдзина-Задэ кипрскую крепость Фамагусту. После взятия Фамагусты Али велел содрать с пленного Брагадино кожу живьем, набить ее отрубями и вздернуть на мачту своего флагманского судна в качестве победного трофея.

Черные венецианские мстители проложили себе мечами путь к турецкому адмиралу. Али, как котят, швырнул первых нападающих за борт. Но тут же был сражен мушкетным зарядом. Он пытался заколоться собственным кинжалом, но сын замученного Брагадино, выкрикнув Али в лицо имя своего освежеванного отца, помешал мусульманину покончить с собой.

Брагадино-младший собственноручно отсек голову мертвому паше. Обезглавленный труп был вздернут на рее. Голову паши сперва насадили на пику, а затем повесили на рее между ног его безголового трупа. С правой кисти вздернутого трупа свисал ослепительно сверкавший на солнце талисман адмирала – инкрустированный драгоценными камнями зуб мудрости их лжепророка Магомета...»

Насаженная на пику отрубленная голова турецкого капудан-паши, выставленная на всеобщее обозрение, и его болтавшийся на рее обезглавленный труп вызвали панику на османских кораблях. Исход битвы определился, однако победа "Священной Лиги» казалась все еще очень непрочной.

Третья фаза сражения. Маневры кораблей Улудж-Али и Дориа и завершение разгрома турецкой армады

(14-16 часов пополуночи)

В момент кризиса битвы Улудж-Али Алжирский, возглавлявший левое крыло мусульманского флота, внезапно повернул с большей частью своих сил к центру, атаковал и смял правый фланг христиан. Однако союзники не растерялись. Покончив с флагманской галерой противника (как описывалось выше, она была взята на абордаж, и при этом погиб в перестрелке турецкий адмирал Али-паша), дон Хуан Австрийский устремился на помощь своему изнемогающему правому флангу. Одновременно вступил в бой христианский резерва маркиза де Санта Крус, а с тыла к туркам приближалось правое крыло христиан под командованием генуэзца Джан (Джованни) Андреа Дориа.

Назревало полное окружение сгрудившихся судов Улух-Али. Алжирский дей предпочел плену бегство с тринадцатью кораблями. Кроме них, удалось вырваться из огненного кольца и бежать еще тридцати пяти мусульманским кораблям.

По обстановке и характеру боевых действий сражение при Лепанто представляло собой встречный морской бой. Ни один из противников не ожидал встречи с другим, и каждый флот шел походным строем для выполнения задач, не имевших бой своей ближайшей целью. Отсутствие у обоих противников дальней морской разведки способствовало внезапности столкновения.

Однако флотоводцы и подчиненные им военачальники не растерялись и, несмотря на внезапность, по определенным планам выстроили боевые порядки. Одним из последствий неожиданного встречного столкновения двух громадных флотов явилась некоторая последовательность развертывания сражения сначала в прибрежной полосе, а затем мористее ее.

В битве при Лепанто противники применяли паруса лишь при подходе к району развертывания флотов. Затем паруса убирались, и дальнейшие действия происходили в соответствии с требованиями тактики гребного флота, т.е. на веслах.

Несмотря на то, что в битве при Лепанто в составе кораблей "Священной Лиги» приняли участие всего три боевые галеры Мальтийского Oрдена, рыцари-иоанниты также вписали немало славных страниц в историю этого беспримерного морского сражения, как бы увенчавшего собой успешную оборону Орденом Святого Иоанна Иерусалимского острова Мальты в 1565 г. от многократно превосходящих сил магометан.

Галерам Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, известным своими превосходными боевыми и мореходными качествами (не зря в те годы была в ходу поговорка "в такую погоду только мальтийская галера может выйти в море!»), было отведено наиболее опасное, и в то же время наиболее почетное, место на правом крыле, где мальтийцам было суждено встретиться лицом к лицу с эскадрой самого Улудж-Али, их давнего врага. Последнему удалось разметать противостоявший ему отряд мальтийских кораблей и взять на абордаж флагманский корабль Ордена Святого Иоанна — галеру "Ла Капитана».

Нападавшие магометане имели семикратное превосходство в живой силе. Это были янычары, с полным основанием ненавидевшие рыцарей-госпитальеров, как своих непримиримейших врагов на суше и на море. Мальтийские рыцари и сервиенты обороняли свой корабль с таким ожесточением, что, когда христиане, в свою очередь, отбили его у мусульман и пошвыряли их за борт, то нашли на борту "Ла Капитаны» в живых только двух обеспамятевших от тяжелых ран мальтийских рыцарей и генерала ордена иоаннитов Пьетро Джустиниани, раненого пятью турецкими стрелами. Вокруг них, вперемежку с мертвыми телами других госпитальеров, громоздились трупы 300 мусульман, убитых в рукопашном бою на борту "Капитаны».

Знаменосцу Мальтийского Oрдена – рыцарю Арагонского "языка» дону Мартину де Эррера – некий турок одним ударом ятагана отсек часть затылка, кусок шеи, половину левого плеча и целиком левую руку, в которой мальтиец держал алое орденское знамя с белым крестом. Но Божиим произволением отважный иоаннит остался жив и даже дожил до глубоких седин, отойдя в лучший мир много лет спустя, в должности коменданта орденского замка Ампоста и наместника одного из иоаннитских владений в Испании, именовавшегося Ампостским кастелянством... А знамя Мальтийского ордена (Вексиллум Госпиталис) было захвачено турками и, в качестве трофея, доставлено султану в Константинополь.

В битве при Лепанто рыцари Святого Иоанна вели себя не менее доблестно, чем в других битвах за Веру. Однако воспоминание о битве при Лепанто было для них столь же горестным, сколь и воспоминание о неудачной Алжирской экспедиции Императора Карла V и о Великой Осаде Мальты турками 1565 г., поскольку экипажи двух из трех орденских галер, участвовавших в битве, не считая мелких вспомогательных судов, были почти поголовно истреблены мусульманами. Только одна-единственная галера, осененная знаменем Ордена Святого Иоанна, с несколькими уцелевшими рыцарями-странноприимцами на борту, вернулась в родную мальтийскую гавань.

На вооружении как христианских, так и мусульманских кораблей находилась, как мы уже знаем, довольно сильная артиллерия и большое количество бойцов с ручным огнестрельным оружием (аркебузами у турок и более совершенными мушкетами – у христиан). Аркебузом (аркебузой) называлось примитивное тяжелое ружье с фитильным замком и курком для упрощения производства выстрела.

Для прицеливания и производства выстрела из тяжелого аркебуза была необходима сошка. Порох аркебузеры хранили в особых деревянных трубках, с одним зарядом в каждой. Стрелок-аркебузер носил на ремне через плечо 11 таких трубок с зарядами пороха, пороховой рог для насыпки затравочного пороха и сумку с пулями. Само слово "аркебуза» является искажением немецкого названия этого ружья — "гакенбюксэ» (Hakenbuеchse) .

Дело в том, что первоначально аркебуз держали двумя руками, упирали его (когда стрельба производилась в морском бою) в борт корабля или доски палубы, или клали на сгиб руки. Когда же со временем ствол аркебуза был удлинен, он стал тяжелее и, кроме того, увеличилась сила отдачи. Тогда к стволу был пристроен железный крюк (гак, гакен) у дульного среза, для пользования которым требовался упор. От этого крюка (гака) и произошли немецкое слово "гакенбюксэ» ("ружье с крюком»), а также древнерусское слово "гаковница». Аркебуз уступал луку и даже арбалету (самострелу), господствовавшим дотоле на полях сражений, как в меткости попадания, так и в скорострельности.

Однако преимущества аркебуза заключались в независимости его действия от физической усталости стрелка, большей дальнобойности, пробивной силе и немаловажном по тем временам звуковом эффекте, пугавшем лошадей вражеской конницы. Впрочем, в морском бою последнее преимущество аркебуза значения не имело.

В XVI в. испанцы усовершенствовали аркебуз, улучшив его баллистические свойства. Этот усовершенствованный аркебуз получил название "мушкет». Новое ружье имело, по сравнению с традиционным аркебузом, больший калибр и большую дальнобойность. Калибр мушкета составлял до 23 мм, длина – до 1,8 м, вес – от 8 до 10 кг. Мушкетная пуля весила 50-60 граммов.

Стреляли из мушкета с сошки (или вилки), представлявшей собой шест с заостренным внизу концом (для упора) и развилкой вверху, в которую помещался ствол мушкета во время стрельбы. Длина сошки определялась в зависимости от роста мушкетера и равнялась обычно от 1,2 до 1,4 м. Мушкет имел фитильный замок, шомпол мушкета был деревянный.

Дистанция стрельбы из мушкета достигала 200-300 м. Скорострельность мушкета, как и аркебуза, была небольшой, к тому же во время его перезарядки мушкетер оказывался беззащитным. Зато мушкетные пули пробивали даже самые тяжелые латы, которых турецкие матросы и солдаты, как правило, не имели. Христианская же пехота, напротив, как уже говорилось, имела стальные кирасы-нагрудники, шлемы, ножные латы, поручни и латные рукавицы. Для самообороны мушкетер имел также шпагу.

С целью наиболее полного и эффективного использования огнестрельного оружия дон Хуан Австрийский, как мы уже знаем, внес поправки в конструкцию христианских кораблей, приказав срезать носы на галерах, несмотря на то, что это лишило галеры возможности таранить борта вражеских кораблей. Однако артиллерия, как мы уже говорили, по существу, послужила лишь в качестве средства завязки боя, в то время, как основным приемом борьбы продолжал оставаться абордаж.

Медленность процесса заряжания орудий и небольшая точность артиллерийского огня фактически исключали длительную и дальнобойную артиллерийскую дуэль, зато позволяли сойтись на таран и на абордаж. Разделение обоих флотов на отдельные тактические группы привело к возникновению трех очагов сражения, вследствие чего искусство тактического морского маневрирования явилось важным моментом в ходе битвы при Лепанто.

Части боевого порядка мусульман практически не взаимодействовали между собой, или же опаздывали с осуществлением взаимодействия (как в случае с Улух-Али Алжирским). Поэтому христиане смогли уничтожать флот турок по частям. Отдельные военачальники флота "Священной Лиги», напротив, по собственной инициативе и своевременно шли на выручку соседей и маневрировали гораздо лучше турок.

В ходе сражения христианам удалось потопить 20 галер мусульман. 200 мусульманских кораблей оказались трофеями воинов "Священной Лиги». В результате поражения турок было освобождено, по разным подсчетам, от 12 до 15 тысяч христианских гребцов-невольников, прикованных цепями к турецким галерам. "Священная Лига» потеряла только убитыми свыше 7000 солдат и матросов, не считая погибших гребцов, которых на одних только венецианских галерах насчитали около двух с половиной тысяч человек.

Между прочим, дон Мигель Сервантес де Сааведра, будущий автор "Дон Кихота Ламанчского», командовал в сражении при Лепанто взводом испанских солдат на борту корабля "Маркеза», был дважды ранен и лишился в бою правой руки.

Вырвавшись из огненного кольца, алжирский дей Улудж-Али увел остатки разгромленной турецкой армады на защиту подступов к Константинополю. Сил у турок оставалось ничтожно мало.

Впрочем, о "турках» в данном случае можно говорить только условно. Те 48 (по некоторым сведениям 52) магометанских кораблей, что уцелели в Лепантском побоище, принадлежали не собственно туркам, а алжирским ("берберийским» или "варварийским», как говорили тогда) и тунисским корсарам.

Дома их встретили как героев – бывшего итальянца Хасана Венециано, бывшего француза Джафара из Дьеппа, бывшего албанца-арнаута Дали-Мами Колченогого. Но подлинными героями дня стал для магометан алжирский дей Улудж-Али, сумевший не только защитить и спасти левое крыло мусульманского флота, порученное корсарам, но и захватить флагманскую галеру Мальтийского ордена. После битвы при Лепанто турецкий падишах, несмотря на сокрушительное поражение воинов Ислама, тем не менее, удостоил Улудж-Али, в ознаменование заслуг последнего, звания капудан-паши и беглербея.

Победа сил "Священной Лиги» осталась, к сожалению, безо всяких стратегических последствий. Не был даже атакован обороняемый турецким гарнизоном город Лепанто. Напротив, после возвращения победоносного союзного флота в Мессину на Сицилии, Испания, Венеция и римский Папа поспешили отозвать свои эскадры.

И Марко Антонио ди Колонна, адмирал папской эскадры, был совершенно прав, когда обрисовал сложившуюся ситуацию в следующих выражениях:

"Только чудом и Божиим благословением была нам дарована столь великая победа. Но не меньшим чудом я почитаю и то, что охватившие нас жадность и взаимная зависть не подвигли нас вслед за тем на новую битву – на этот раз друг против друга».

Здесь конец и Богу нашему слава!

ПРИЛОЖЕНИЕ

ДОН МИГЕЛЬ СЕРВАНТЕС ДЕ СААВЕДРА. ХИТРОУМНЫЙ ИДАЛЬГО ДОН КИХОТ ЛАМАНЧСКИЙ.

(ОТРЫВОК ИЗ ГЛАВЫ XXXIX, ПОВЕСТВУЮЩИЙ О БИТВЕ ПРИ ЛЕПАНТО):

...Стало известно, что командовать союзными войсками будет светлейший дон Хуан Австрийский, побочный брат доброго нашего короля дона Филиппа, говорили о каких-то необычайных приготовлениях к войне, - все это воспламеняло мой дух и вызывало желание принять участие в ожидаемом походе. И хотя меня обнадеживали и даже прямо обещали, что при первом же случае я буду поизведен в капитаны, я решил бросить все и уехать, и я, точно, прибыл в Италию, - прибыл, как раз когда по счастливой случайности сеньор дон Хуан Австрийский намеревался из Генуи выехать в Неаполь, чтобы соединиться с венецианским флотом, каковое соединение впоследствии и произошло в Мессине. Словом, я участвовал в удачнейшем этом походе уже в чине капитана-от-инфантерии, каковым высоким чином я обязан не столько моим заслугам, сколько моей счастливой звезде. Но в столь радостный для христиан день, когда наконец рассеялось заблуждение, в коем пребывали весь мир и все народы, полагавшие, что турки на море непобедимы, в тот день, говорю я, когда оттоманские спесь и гордыня были развеяны в прах, на стольких счастливцев (ибо христиане, сложившие голову в этом бою, еще счастливее тех, кто остался жив и вышел победителем) я один оказался несчастным; и в самом деле, будь это во времена древнего Рима, я мог бы ожидать морского победного венка ()лат.: corona navalis - В.А.), а вместо этого в ту самую ночь, что сменила столь славный день, я увидел на руках своих цепи, а на ногах кандалы. Вот как это случилось. Алжирский король Улудж-Али, дерзкий и удачливый корсар, напал на флагманскую галеру Мальтийского ордена и разгромил ее, так что остались живы на ней всего лишь три воина, да и те были тяжело ранены, но тут на помощь к ней устремилась флагманская галера Джованни Андреа (Дориа - В.А.), на которой со своей ротой находился и я. И, как это в подобных случаях полагается, я прыгнул на неприятельскую галеру, но в эту самую минуту она отделилась от нашей, в силу чего мои солдаты не могли за мною последовать, и вышло так, что я очутился один среди врагов, коим я не мог оказать сопротивления по причине их многочисленности, - словом, весь израненный, я попал к ним в плен. Как вы, вероятно, знаете, сеньоры, Улудж-Али со всею своею эскадрою спасся, и вот я очутился у него в руках - один-единственный скорбящий из числа стольких ликующих, один-единственныйи пленник из числа стольких свободных, ибо в тот день пятнадцать тысяч христиан, гребцов на турецких судах, обрели наконец желанную свободу.

Меня привезли в Константинополь, и тут султан Селим назначил моего хозяина генерал-адмиралом за то, что он исполнил свой долг в этом бою и в доказательство своей доблести привез знамя Мальтийского ордена...

НЕОБХОДИМОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Первоначальная версия данной миниатюры Вольфганга Акунова была опубликована в Сборнике трудов Духовно-Рыцарской Академии (выпуск 1б Мальтийский Орден", Москва, 2002), вторая (расширенная и дополненная) версия - на страницах  московского военно-исторического журнала Рейтар №6 (3/2004). Считаем необходимым довести это до сведения наших уважаемых читателей на случай, если нашему уважаемому собрату по Ордену Святого Иоанна Иерусалимского, известному отечественному специалисту в области истории Мальтийского Ордена, Приору Российскому Ордена Святого Иоанна, бывшему канцлеру московской миссии Суверенного Военного Мальтийского Ордена и бывшему вице-Президенту Русской Службы помощи Суверенного Военного Мальтийского Ордена к.и.н. Владимиру Александровичу Захарову в очередной раз покажется допустимым включить наш текст в одну из своих книг по истории Ордена Святого Иоанна без ссылок на подлинного автора - В.В. Акунова - и даже без упоминания его имени. Sapienti sat...

Вольфганг Викторович Акунов