А в связи с войной за освобождение славянства 1877-78 гг. уместно вспомнить о ярком свидетельстве непрерывности "третьеримского преемства» между Московским Царством и "петербургской» Российской Империей. Речь идет о составленном Ф.М. Достоевским верноподданническом письме Царю-Освободителю Александру II от жителей Старой Руссы. Достоевский заканчивает свое (и одновременно – народное) обращение к Государю Императору – Русскому Царю, "единственному на земле великому покровителю и защитнику веры нашей…и всех христиан православных», заканчивает уже знакомыми нам и цитировавшимися выше графом М. Толстым в истории "казанского взятия» словами Святого Евангелия: "Да будет же едино стадо и един пастырь» (См. Ф.М. Достоевский. ПСС,. т. 30(2)). Как видим, совпадение с "идеей» Крестового похода православного Царя Иоанна Грозного на казанских мусульман в защиту и за освобождение христиан практически дословное!

Установив, таким образом, присутствие идеи Крестового похода почти в каждой войне, ведущейся христианскими державами (из коих первая есть Российская Империя – Третий Рим!), следует заметить, что во всем этом следует видеть не только земные, посюсторонние, пусть даже и весьма благородные, цели, вроде освобождения христиан или святых мест от иноверного порабощения.

Как вожди, так и рядовые участники крестовых походов первоначально испытывали удивление, смятение, но, пережив кризис веры, приходили потом вследствие его преодоления к очищению идеи Священной войны от всех элементов материализма.

Поэтому даже неудача крестоносного предприятия сопоставлялась со значением этой неудачи, которая оценивалась и вознаграждалась только по отношению к неземному пути. На этом сосредотачивалась, независимо от победы или поражения, оценка действия в его духовном аспекте. Священная война обретала ценность сама по себе, независимо от ее видимых результатов, как средство достижения сверхчеловеческих целей путем активного самопринесения в жертву человеческого элемента. Иными словами, важнейшей целью в жизни каждого искренне верующего христианина было участие в вооруженном паломничестве. Участвовать в Крестовом походе было обязательно, выжить и вернуться домой – необязательно. Не случайно упомянутый выше Бернар Клервоский, по воспоминаниям, современников, обращаясь с проповедью к женам крестоносцев, именовал их "вдовами, хотя их мужья были еще живы».

Возвращаясь в православно-российский контекст, укажем на одно дошедшее до наших дней наглядное свидетельство того, как свершается "возводительное» претворение земной брани в "неземной путь» к Вышнему, Небесному Иерусалиму – известную икону "Церковь воинствующая», поводом для написания которой послужило упоминавшееся выше взятие Казани при царе Иоанне Васильевиче Грозном. Но именно – поводом, ибо запечатленное на иконе вовсе не является лишь исторической иллюстрацией к данному, хотя и славному, эпизоду конкретного царствования. Оно перерастает свой "исторический прототип» и представляет все земное странствование Церкви Воинствующей как Крестовый поход в Вечность, навстречу "новому небу и новой земле» (Апок. 21, 1), навстречу святому граду Иерусалиму – небесному, "новому, сходящему от Бога с неба» (Апок. 21, 2). И во главе этого вселенского Крестового похода Церкви Воинствующей, как хорошо видно на этой святой иконе – "Христос (помазанник) Господень», "подобник Божий» - Православный Царь (который в Основных Законах Российской Империи отнюдь не случайно именовался "главой Церкви»)!

Здесь конец и Богу нашему слава!