(Схемы 6 и 8)

108-й пехотный Саратовский полк перестал существовать; от него остались небольшие группы, одна из которых с командиром полка решила не сдаваться в плен, а попытаться выбраться из немецкого окружения.

Первой задачей группы было укрыться на поле сражения, чтобы не попасть в руки немцев. Лесок на южном берегу р. Волкушек давал плохое укрытие. В поисках более густого леса группа попала на поляну, где немцы возились около русской батареи. Заметив русских с оружием в руках, немцы знаками показывали бросить ружья и идти к ним. Уклонившись от них в лес, группа нашла наконец несколько более густых групп деревьев и решила здесь остановиться. Теперь командир полка рассказал своим спутникам, каким путем он надеется выбраться к своим войскам. Надо пробраться в Августовские леса и направиться к р. Неман кратчайшей дорогой, на д. Рудавка, Мулы, Кодзи, Моцевичи, к д. Бугеда и у последней деревни переправиться через эту реку. Командир полка рассчитывал, что русские обязательно будут удерживать восточный берег р. Неман, так как в близком расстоянии от него проходила железнодорожная магистраль, соединявшая Петроград с Варшавой, около которой стояла большая часть русской армии.

Опасаясь возможной неудачи своего предприятия, командир полка все боевые документы свои и офицеров группы сложил в клеенчатую сумку, отобранную еще 19 августа 1914 г. начальником связи у пленного немца-кавалериста, и зарыл в землю, заметив это место по отношению к идущей близко дороге{7}. При себе командир полка оставил только [88] то, что было необходимо для руководства в пути, а именно— русскую 2-верстную карту и немецкую карту 1 : 300 000. Для пользования картами в группе имелись два компаса и два электрических фонаря.

Когда стемнело, тронулись в путь, сначала к р. Волкушек, надеясь переправиться по льду. Но благодаря теплой погоде речка начала разливаться; у берега были большие полыньи, и все попытки пробраться на лед были тщетны. Изрядно вымокнув, решили идти к Марковскому мосту и там переправляться. Но для этого надо было выждать ночи, когда немцы улягутся спать. Они, очевидно, праздновали победу: все окна в ближайших деревнях были освещены. К ночи поднялся сильный холодный ветер, с неба начал падать не то дождь, не то мокрый снег. Единственное укрытие можно было найти в окопе на берегу, но в нем даже от ветра трудно было укрыться. Невдалеке в лесу временами раздавалось громкое жалобное ржание, видимо, умирающей от ран лошади. По воспоминаниям всех участников, это были наиболее жуткие часы из всего времени, проведенного в тылу немцев.

Около полуночи огни в деревне погасли, и группа направилась по дороге в д. Богатыри. Перейдя по мостику ручей, начали обходить деревню с юга. На восточной ее окраине горели яркие костры, что заставило группу взять больше на юг. Из-за этого прошли по высотам (без дорог) дальше на восток, чем следовало, и, повернув на север, вышли к какой-то речке. Пройдя некоторое расстояние вдоль нее, увидели мельницу, а за речкой у конца плотины немецкий пост в 5—6 человек, сидевших и стоявших у костра. Вооружение группы состояло из двух ружей и трех револьверов. Успеха от нападения ожидать было трудно. Пришлось свернуть в лес и определить по карте, куда именно попали. Для этого все встали в круг, закрыв шинелями командира полка с картой и компасом и адъютанта с фонариком. Оказалось, что вышли на ф. Доргунь, и чтобы попасть к Марковскому мосту, надо было теперь свернуть на запад. Так как начинался рассвет, то решили переждать день в укрытом месте. Выбрали среди песчаных холмов, покрытых невысокими сосенками, более или менее удобное место, развели костер и начали обсушиваться. После попыток переправиться по льду ноги у всех были промочены. Когда настал день, в южном направлении и, казалось, совсем недалеко стали слышны окрики на немецком языке и по временам раздавался близкий ружейный выстрел. Разведка выяснила, что группа расположилась недалеко [89] к северу от д. Марковцы, а стрелял немецкий часовой в воздух, вероятно для того, чтобы показать, что он стоит на месте.

Время тянулось медленно. Совершенно неожиданно в западном направлении, в стороне поля сражения, которое здесь происходило накануне, раздались два орудийных выстрела. Некоторые в группе высказали предположение, что, может быть, уцелели части арьергарда 20-го корпуса и держатся в лесах. Эти выстрелы были услышаны и передовыми частями гарнизона крепости Гродно и тоже породили предположение, что 20-й корпус еще продолжает борьбу. Командующий 10-й армией отдал было приказ о новом наступлении для выручки корпуса, но скоро отменил, так как получил несомненные сведения об окончательной его гибели. В действительности этими выстрелами немцы, вероятно, разряжали захваченные русские орудия.

Около 15 часов вдруг показалось, что ружейные выстрелы стали раздаваться ближе. Бросив костер, группа устремилась в сторону от деревни и по перелескам скоро достигла р. Волкушек в 600—700 шагах ниже Марковского моста. В бинокль было видно, что мост охраняется двумя немецкими часовыми. Теперь предстояла трудная задача — переправиться через речку вне моста. Летом эта речка всего 5—6 м шириною, но в данное время ширина ее доходила до 15 м, и вода прямо на глазах, казалось, все более и более прибывала и заливала низкий противоположный берег. При разведке реки нашли лежащего под кустами офицера 116-го полка. Он предупредил, что надо быть осторожным — по тому берегу ходят немцы — и затем рассказал, что накануне вечером он пытался перейти речку вброд и попал по шею в воду. Действительно, вся одежда на нем была совершенно мокрая.

Командир полка начал думать о том, что, пожалуй, придется пробираться прямо к г. Гродно, хотя это предприятие было почти безнадежное, как вдруг его размышления были прерваны начальником связи, который предложил осмотреть найденное им вместе со знаменщиком удобное для устройства переправы место. Шагах в 1 000 ниже Марковского моста и укрыто от него среди русла речки стояло дерево, в расстоянии 5—6 м от того и другого берега. На 1—2 м выше воды ствол раздваивался и позволял использовать его как опору для мостика из жердей. Немедленно все принялись за работу. Командир полка стал перепиливать пилой своего походного ножа небольшую сосну, другие пошли искать жердей по русским окопам, которые шли по всему [90] берегу речки. Невдалеке нашли блиндаж. Разобрав его, общими усилиями подтащили к берегу 5—6 прочных жердей. Сначала уложили три жерди с берега на развилину дерева, затем знаменщик перебрался на дерево; ему передали остальные жерди, которые он перебросил на противоположный берег. Оставалось связать двумя поясами жерди у дерева — и мост был готов. Первым перебрался командир полка и почти по колено в воде перебежал до сухого места на опушке леса. Вслед за ним быстро перебрались и остальные; последний, знаменщик, сбросил жерди в воду, чтобы немцы не узнали, что тут переправлялись русские.

Через два месяца командир полка с трудом отыскал место переправы. Когда речка вошла в свои берега, то оказалось, что дерево росло не в середине русла, а у самой воды на левом берегу. В разлив ширина речки удвоилась, и дерево оказалось посередине русла. Его удалось найти только по развилине и сорванной жердями коре.

Итак, только к вечеру второго дня, 22 (9) февраля, группе, увеличившейся до 6 человек, удалось выбраться с поля сражения 20-го корпуса. Впереди, вплоть до р. Неман, простирались вековые Августовские леса, где, казалось, такой маленькой группе легко будет укрыться от немцев. В бодром настроении группа направилась лесом на север на д. Рудавка. На пути встретили русские окопы, вырытые арьергардом, в них нашли кусок сырого мяса, немного картофеля и большой эмалированный чайник, вероятно взятый в Восточной Пруссии. Надо сказать, что никаких запасов продовольствия в группе не было, только у знаменщика сохранилось в жестянке немного чаю.

Казалось, что подошли уже близко к опушке леса близ дороги из д. Рудавка, по которой полк шел на м. Сопоцкин, как шум от движения нескольких конных заставил укрыться в лес и придти к решению: пока светло, выждать в лесу и дальше двигаться только с темнотой.

Около 21 часа, пробираясь лесом, пересекли дорогу из д. Рудавка к Марковскому мосту я вышли на полянку у д. Липины; дома в ней были освещены, поэтому пришлось скорее уйти в лес. Но не успели сделать нескольких десятков шагов, как попали в болото; все попытки найти сухое место были напрасны, пришлось вернуться на дорогу в д. Рудавка, рассчитывая, что в столь позднее время можно не опасаться встречи с немцами.

Командир полка решил миновать д. Рудавка и попытаться найти хотя бы небольшой отдых и пищу в маленькой деревушке Осинники, одиноко прижавшейся к опушке леса. [91] Шагах в 200 от деревушки группа остановилась, знаменщик и посыльный пошли на разведку. Они узнали, что в деревне три дома: в одном спят казаки, в другом — немцы из д. Рудавка, где остановился немецкий лазарет, а в среднем доме находятся только крестьяне. Группа осторожно пробралась в средний дом. Было 2 часа ночи 23 (10) февраля. Крестьяне встретили группу весьма радушно, сейчас же угостили хлебом и салом, хозяйка охотно согласилась сварить суп из принесенного мяса и картофеля и с молниеносной быстротой приступила к работе. Решено было отдохнуть до 5 часов утра, для чего хозяева предложили свои постели.

Командир полка тем временем расспросил крестьян о дальнейшем пути. Хозяин служил плотником на Августовском канале и сообщил, что через канал можно перейти у ближайшего шлюза Тартак, и согласился провести группу до канала в обход д. Рудавка.

После крепкого сна в 4 час. 30 мин. группу разбудили: суп был готов. Поблагодарив хозяйку, группа пустилась в путь. У большой дороги распрощались с хозяином и очень скоро вышли к Августовскому каналу. В километре к западу виднелся шлюз. Кругом — ни одной живой души. Перейдя канал по мосту и обочине шлюза, углубились в лес и менее чем через час подошли к д. Мулы, где надо было перейти через р. Шлямица. Вошли в первый дом. Хозяева, очень зажиточные крестьяне, встретили приветливо, но сообщили, что в соседнем доме два немецких солдата, видимо отставшие от колонны, проходившей накануне через деревню. Немцы завтракали и собирались идти дальше. Вступить в драку с немцами не было расчета, успех выхода группы из занятого немцами пространства мог быть основан только на скрытности. Через полчаса немцы ушли, и группа тотчас же покинула деревню, забыв даже запастись продовольствием, перешла р. Шлямица по мосткам и скрылась в лесу.

В 2 км от д. Мулы, на пути близ оз. Шлямы, стоял дом лесника Гедзь. К этому дому подошли уже с предосторожностями. В нем оказалась жена лесника с детьми; сам лесник ушел с русскими войсками. По ее словам, накануне мимо дома прошел немецкий обоз, и в этот день по временам проезжали конные немцы. Пока группа угощалась квашеной капустой без хлеба, подошли крестьяне из д. Калеты. Они рассказали, что в их деревне остановился немецкий обоз. Немецкие обозники захватили русского офицера, убили его и труп бросили на дороге. По их словам, немцы имелись и по другим окрестным деревням. [92] Стало ясно, что и за Августовским каналом днем нельзя идти. На карте недалеко от дома лесника, в стороне от дороги, у самого оз. Шлямы, имелся смоляной завод. По словам хозяйки, в нем с осени 1914 г. никто не жил. Группа и направилась к заводу, чтобы переждать до ночи. В жилом доме завода имелась русская печь. Не без труда удалось ее растопить, около нее можно было обогреться, а кое-кому удалось и соснуть. На дальнейшем пути предстояла переправа через р. Мариха в д. Кодзи. Выступили в 1 час ночи 24 (11) февраля с расчетом пройти деревню перед рассветом. Расстояние в 4 км по наезженной дороге прошли очень скоро. В первом же доме деревни осторожно вызвали хозяйку и от нее узнали, что в деревне есть человек 8— 10 немцев, они занимают на левой стороне улицы два дома, в которых всю ночь горит огонь; мост в середине деревни немцами не охраняется. Заметив внимательно по карте выход из деревни на дорогу в д. Моцевичи (средняя из трех дорог, у второго придорожного креста), группа осторожно пробралась на мост вдоль правой стороны улицы и, не встретив никого, вышла из деревни. Кресты оказались на своих местах, и дальнейшую дорогу определить было легко.

Дальше до самой р. Неман речек и ручьев больше не было, но забыли про шоссе Сейны—Гродно. Около 10 часов утра, когда до шоссе оставалось не более километра, услышали характерный стук движения немецких повозок, которые, в отличие от русских, имели железные оси и при движении издавали металлический звук. Шагах в 400—500 лес стал редеть, и в бинокль можно было видеть, какое оживленное движение шло по шоссе. По направлению к г. Гродно непрерывно шли обозы, а в сторону г. Сейны двигалась кавалерия, прошли три эскадрона и батарея. Стало ясно, что днем шоссе нельзя перейти, и пришлось отойти подальше в лес и ждать сумерек. Когда в лесу стало темнеть, группа осторожно подошла к шоссе в том месте, где лес был густой. Каждый стал за сосну на краю дорожной просеки, и, выждав перерыва в движении повозок, которые продолжали тянуться к г. Гродно, группа сразу перебежала шоссе и скрылась в лесу. При последних отблесках вечерней зари подошли к д. Моцевичи. Разведка выяснила, что в деревню только что пришел немецкий обоз. Пришлось обойти деревню и направиться по дороге через д. Сергушки к д. Бугеда, до нее оставалось около 5 км, а за ней предстояло самое трудное — переправа через р. Неман. [93] Дорога шла по лесу и была сильно наезжена, колеи и лошадиные следы ясно указывали на движение в обе стороны артиллерийских орудий или зарядных ящиков. Вывод был ясный: на берегу р. Неман немцы. Несмотря на это, все согласились дойти до реки и убедиться в том, можно или нельзя переправиться на восточный берег. Около 22 часов подошли к раскинувшейся по дороге д. Сергушки. В первом доме на стук вышла старуха и сказала, что ни у нее в доме, ни во всей деревне нет немцев. Но ответ ее показался подозрительным. Знаменщик и посыльный пошли в другой дом, на стук никто не вышел, они вошли в комнату, увидели на полу нескольких спавших людей и на освещенном луной столе немецкие каски. Никто из немцев не проснулся, и разведчики бегом вернулись к ожидавшей группе. Пришлось обходить деревню целиною по колено в снегу.

После полуночи подошли к д. Бугеда. Ярко светила луна. По главной улице пошли на разведку знаменщик и посыльный, а в переулок направились остальные с командиром полка впереди. Перейдя небольшой мостик, командир полка неожиданно увидел в 10—15 шагах немецкого часового, дремавшего, прислонившись к дому. Пришлось быстро по-вернуть назад и бежать из деревни. Часовой только теперь заметил группу и закричал по-немецки: "Кто тут?». С главной улицы бежали знаменщик и посыльный с известием — вся деревня полна немцами. К счастью, часовой не стрелял. Через несколько дней, после встречи с крестьянами, можно было догадаться, почему часовой не поднял тревоги. Некоторые крестьяне из занятых немцами деревень уходили в леса, иногда уводя с собой скот, в домах оставались только женщины и дети. По ночам мужчины приходили в деревню понаведать свое хозяйство. Можно думать, что часовой и принял группу за местных крестьян и потому не стрелял.

Опять пришлось обходить д. Сергушки. Сильно измученная группа остановилась невдалеке от нее на опушке леса. Надо было найти жилье, где бы не было немцев, и от крестьян узнать, каким порядком немцы занимают берег р. Неман, и тогда решить, где искать переправу через реку. По карте было видно, что недалеко имеется ф. Моцевичи и дом лесника близ впадения реки Посерейки в Белую Ганчу. Отдохнув немного, пошли целиной по лесу сначала к фольварку. Невдалеке от него наткнулись на немецкий провод, а когда вышли на поляну, впереди открылся ярко освещенный дом фольварка. Ясно стало, что там расположен какой-то немецкий штаб. [94] Шагах в 600—600 от фольварка Нашли копну сена и, несмотря на близость немцев, остановились немного отдохнуть. После короткого сна первым проснулся командир полка. Вспомнив положение, разбудил остальных, и все, еще полусонные, направились по лесу на северо-восток, к р. Белая Ганча.

В темноте приняли за реку простую дорогу и только, пройдя несколько сот шагов, когда окончательно избавились от полусонного состояния, увидели свою ошибку. Но, испытав трудности движения целиной, продолжали все-таки идти по дороге, пока не заметили, что она поворачивает на восток, т. е. опять в сторону р. Неман. Тем временем настал рассвет 25 (12) февраля, надо было уходить с дороги. Отошли на 400—500 шагов в лес, выбрали более укрытое место, слегка замаскировались со стороны дороги хворостом и развели небольшой костер для кипячения воды.

Когда совершенно рассвело, в стороне р. Неман началась редкая сначала артиллерийская, а потом и пулеметная перестрелка. Снаряды, судя по звуку выстрелов, с русской стороны разрывались где-то невдалеке. Нетрудно было догадаться, что группа находится в близком расстоянии от немецкого фронта по р. Неман. На оставленной дороге с наступлением дня началось движение: проехали повозки, походная кухня, 2 орудия и, наконец, прошла полурота пехоты. Немедленно потушили костер и, выбрав момент, когда на дороге никого не было, снялись с места и направились на север, с целью найти дом лесника.

После часа утомительного движения по глубокому снегу подошли к долине р. Белая Ганча в нескольких шагах от дома лесника. Внизу у самой реки среди деревьев виднелись два-три шалаша и несколько крестьян. Группа спустилась к шалашам, крестьяне встретили приветливо, но с видимой опаской. Они тотчас рассказали, что в ф. Моцевичи немецкий штаб и что по дороге оттуда мимо дома лесника часто ездят немецкие солдаты. Между ними встречаются поляки, которые охотно разговаривают с жителями. Хотя место было довольно опасное, но после расспросов самого лесника, Антона Бурбы, группа решила задержаться около его дома на несколько дней, до полного выяснения обстановки на р. Неман.

Северный берег р. Белая Ганча против дома лесника был очень высокий и покрыт лесом, переход через реку находился в 1 км ниже дома, где сгрудились в беспорядке сплавные бревна и образовали как бы мост. На полугоре северного берега устроили с помощью лесника землянку и [95] условились с ним, чти он будет доставлять группе пищу и собирать сведения о расположении немцев на р. Неман, чтобы выяснить, нельзя ли какими-нибудь образом переправиться через реку. Здесь прожили 6 дней; за это время узнали, каким образом оказались немцы на р. Неман. У д. Свентоянск, в 3 км от дома лесника, русские за зиму выстроили мост. Немцы подошли к нему со стороны м. Копциово и успели было переправиться за р. Неман, но русские отбросили их назад и сожгли мост. Немецкая пехота распространилась по реке до д. Гердаши, 5 км выше д. Свентоянск, а дальше к северу берег наблюдался немецкой конницей. Переправа через р. Неман при этих условиях становилась невозможной, тем более, что все лодки были частью уничтожены, частью угнаны на восточный берег еще в августе 1914 г., когда немцы первый раз подходили к р. Неман.

Командир полка не считал свое положение безнадежным. С 25 (12) февраля в стороне крепости Гродно ежедневно слышалась временами оживленная артиллерийская стрельба, которая показывала, что русские стремятся отбросить немцев, от крепости. Отсюда явилась надежда, что немцы, вынужденные отойти от крепости, отойдут и от р. Неман. Тогда отпадет необходимость переправы, можно будет просто выйти навстречу своим войскам. Интересно отметить, что теми же мыслями руководствовались начальник штаба 27-й дивизии и старший адъютант штаба, которые в двух группах с другими двумя офицерами дивизии укрывались от немцев в Августовских лесах.

Скоро немцы нарушили мирную жизнь группы около гостеприимного лесника. 2 марта (17 февраля) под вечер рота немцев заняла дом лесника, и все крестьяне должны были поспешно уйти в м. Копциово. Группа все-таки переночевала в своей землянке, в уверенности, что ночью немцы не обнаружат присутствия русских, хотя прямо через реку расстояние от землянки до дома лесника было не более 300—400 шагов. Часов в 7 утра 3 марта (18 февраля) группа оставила землянку и направилась на север, намереваясь пробраться к м. Олита (50 км) в надежде встретить там русских.

Отойдя около 2 км вдоль р. Посерейка, опустились к речке и, слегка укрывшись среди деревьев, занялись добыванием из снега воды. Чай давно был израсходован. Около 10 часов стала слышна в северном направлении отдаленная артиллерийская стрельба. Ориентировавшись по карте, пришли к очень отрадному выводу, что бой идет около м. Серее, [96] в 30 км юго-западнее м; Олита и в 24 км от места расположения группы. Значит, немцев теснили с двух сторон, и можно было ожидать скорого отхода их от р. Неман.

Вскоре после остановки наверху обрыва появились два крестьянина. Они указали, что место опасное, потому что по дороге наверху обрыва ездят немцы. Из дальнейшего разговора выяснилось, что они крестьяне из д. Гуранцы и живут в лесу. Группа немедленно отправилась с ними и через полчаса достигла своеобразного становища из нескольких землянок, одна из которых была немедленно уступлена группе. Под вечер в этой землянке был собран своего рода военный совет, в котором приняли участие члены группы и пять крестьян со старостой деревни, стариком Адамом Солтаном, который служил в русской армии унтер-офицером во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. На разрешение совета командиром полка были предложены два вопроса: первый — как переправить группу через р. Неман, второй — если переправа невозможна, как помочь пройти в м. Олита? После долгих обсуждений Адам Солтан внес предложение, принятое единогласно: на другой день он пойдет к р. Неман в д. Мизеры, 8 км от д. Гуранцы, там в мирное время его племянница держала перевоз, от нее он узнает, можно ли переправиться через реку.

Следующий день, 4 марта (19 февраля), прошел в ожидании известий от Адама Солтана. В стороне м. Серее артиллерийская стрельба продолжалась. Вечером пришел Адам Солтан и рассказал следующее. Лодок никаких нет, но в 400 шагах ниже д. Мизеры, в узком месте, стоит со времени ледохода большая льдина. Наступившие морозы укрепили лед, и по нему можно перейти на тот берег, на котором в окопах стоят русские. В д. Мизеры находятся 15 немецких кавалеристов с офицером. Днем они ездят по берегу реки, а ночью только выставляют три поста: два по концам деревни и один у дома, где спит офицер. Около льдины никакого поста нет. Проводниками группы будут два крестьянина, отец и сын Колендо. Отец доведет группу до д. Мизеры, а сын 17 лет, который был пастушонком в этой деревне и знает все тропы около нее, проведет в обход деревни к р. Неман и пойдет с группой на тот берег. В это время немцы забирали взрослых крестьян и увозили на какие-то работы, по всей вероятности по укреплению позиции, заготовляемой ими восточнее линии г. Августов, Сувалки, Кальвария на случай отхода от крепости Гродно и р. Неман. Отец Колендо боялся, что немцы заберут его сына, и потому отправлял его к русским за р. Неман. [97] После сытного обеда, супа из двух куриц и горячего молока, приготовленного крестьянами, группа около 23 часов сначала зашла в д. Гуравцы, где присоединились проводники, и затем все тронулись на д. Мизеры. Один из спутников взял у хозяйки простыню на случай разведки. Дорога все время шла небольшим леском, вековые деревья здесь давно были уже вырублены. Часд через два подошли к д. Мизеры на -расстояние 1 км, здесь распрощались с отцом Колендо. Далее предстояло обойти деревню с запада; на этом пути надо было пересечь ручей и пять дорог, идущих из Мизеры. Останавливаясь и прислушиваясь перед переходом каждой дороги, нет ли какого движения, группа благополучно добралась до берега р. Неман.

Луна, бывшая этой ночью в третьей четверти, ярко светила с безоблачного неба. Вправо виднелась деревня и около нее костер. Прямо через деревья ясно можно было различить стальную ленту реки. В бинокль командир полка скоро увидел немного левее белую полосу, пересекавшую русло реки, — это и была остановившаяся льдина.

Выйдя к обрыву высокого берега против льдины, группа спустилась на половину ската, поросшего большими деревьями. Каждый выбрал по сосне и задержался, упираясь в ствол ногами. Кругом царила тишина зимней ночи. Подошва обрыва кончалась в 200—300 шагах от русла реки, вдоль которого тянулся ряд ольховых деревьев, сквозь них был виден невысокий обрыв противоположного берега. Под обрывом на снегу были видны протоптанные тропинки. Вправо, шагах в 400, ярко горел костер, влево настороженное ухо улавливало не то кашель, не то короткий разговор.

Через 15—20 минут лежать на снегу стало холодно. Надо было решиться и приступить к переправе. Командир полка, опасаясь полыньи около льдины, решил, что надо одному пойти и высмотреть, где можно попасть на льдину. Вызвался офицер 116-го полка. Он предложил свистнуть, если можно перейти реку, но командир полка сказал, что для безопасности лучше махнуть папахой, что можно будет увидеть в бинокль. Закутавшись в простыню, разведчик спустился на берег и пошел по снегу к реке. Как только он вышел на снег, ярко блестевший под луной, его стало совершенно не видно как простым глазом, так и в бинокль.

Прошло 10 минут нетерпеливого ожидания. Вдруг раздался свист с противоположного берега р. Неман. Тотчас же все осторожно спустились с обрыва и гуськом побежали вдоль плетня, очень кстати идущего от подошвы обрыва к реке. Подбежав к полоске ольх, командир полка увидел [98] небольшую полынью и след в обход нее. Неман в этом месте суживался до 150 шагов, отчего, вероятно, льдина и остановилась. Через несколько минут, в 3 час. 25 мин. 5 марта (20 февраля), все были на восточном берегу в русских окопах, в которых, к общему удивлению, никого не нашли.

После столь удачной переправы группа направилась в м. Друскеники, лежащее не далее 1 км к востоку. Отсутствие русских стало всех беспокоить. Подойдя к местечку, послали Колендо в ближайший крестьянский дом узнать, кто находится в местечке. Ответ был, что там русские солдаты. Смело войдя в местечко, давно покинутое большинством жителей, испытали последнюю тревогу, приняв спящих в одном доме казаков за немцев, потому что один из них был покрыт немецкой шинелью, а на стенах комнаты висели ружья без штыков. Но скоро невдалеке от этого дома были окрикнуты дневальным запасного батальона, занимавшего местечко, и через несколько минут были уже в квартире командира этого батальона, который был недавно подвезен из г. Костромы.

Из разговоров с офицерами батальона узнали, что берег р. Неман охраняется 1-й кавалерийской дивизией. Офицеры этой дивизии тоже зашли поинтересоваться, как это удалось 7 человекам перейти через р. Неман. Оказалось, что ни пехотинцы, ни кавалеристы не знали, что в 1 км от местечка имелся отличный ледяной мост через реку. Характерный случай боевой работы царской конницы!

В местечке нашлись подводы до ст. Поречье Варшавской железной дороги. Удачно попав на скорый поезд и прямо в вагон-ресторан, в 18 часов вечера группа была уже в г. Гродно и явилась в штаб армии.

Через два дня наступлением 2-го арм. корпуса немцы были отброшены от крепости Гродно и отошли ближе к г. Августов. Навстречу наступавшим через Августовские леса русским войскам вышли начальник штаба 27-й пехотной дивизии, старший адъютант этого штаба, казачий офицер и два офицера 27-й артиллерийской бригады. Третьему офицеру с двумя солдатами той же бригады удалось пройти прямо в г. Гродно через немецкие и русские боевые линии. В общем итоге из всего 20-го корпуса удалось выйти из окружения авангарду, 113-му, 114-му полкам, всего около 1 400 человек, и различными путями еще 12 офицерам и 16 солдатам остальных частей.

Все вырвавшиеся разными путями из германского окружения указывали на прекрасное отношение к русским офицерам [99] и солдатам местных жителей, белоруссов и литовцев. И группа 108-го полка значительную долю успеха своего рискованного путешествия по тылам германцев должна отнести за счет помощи местных жителей, которые давали приют, кормили группу, доставали сведения о германцах и служили проводниками.

По представлению командира 108-го полка командующий 10-й армией наградил Адама Солтана и молодого Колендо военными медалями, которые были им вручены адъютантом полка в апреле того же года, после того как германцы были вытеснены из Августовских лесов. [100]