Перовский, граф, Лев Алексеевич (9.9.1792 - 9.11.1856), министр внутренних дел, член Государственного Совета, действительный тайный советник, родился 9-го сентября 1792 года.

Брат Василия Алексеевича Перовского.

Из дворян С.-Петербургской губернии.

Л. А. Перовский получил прекрасное домашнее воспитание, а затем поступил в Московский Университет, где окончил полный курс в 1811 году кандидатом. К этому времени относятся его литературные занятия, плодом которых явились переводы его с французского языка нравственно-религиозных рассуждений, напечатанных отдельными брошюрами, посвященными графу Алексею Кирилловичу Разумовскому (в то время Попечителю Московского Университета) и его брату графу Льву Кирилловичу.

Таковы:

1) "Письмо Фенелона к Людовику XIV». Москва. 1808 г.),

2) "Разсуждения о тщете и опасности света, выбранныя из "Журнала для сердца и ума». (Москва. 1808) и

3) "Твердость и непоколебимость духа некотораго Японца в Христианской вере». (Москва. 1807).

По своему желанию, Перовский, по окончании университетского курса, вступил в службу «из уволенных Московского университета кандидатов» колонновожатым в свиту по квартирмейстерской части — 21.4.1811, в отряд Колонновожатых, и вскоре зачислен в Свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части; около этого времени он учился еще в частной математической школе Н. П. Муравьева.

По производстве в прапорщики, 27-го января 1812 года, Перовский с февраля месяца состоял при главной квартире большой армии и в войну 1812 года принимал деятельное участие в знаменитых ее сражениях, именно: Бородино, Малоярославец, Вязьма — награжден орденом Анны 4 ст., Красное — награжден орденом Владимира 4 ст.), подпоручик (за Бородино) — 31. 10.1812.

По изгнании французов из пределов России, Перовский в войну 1813 года состоял при начальник главного штаба армии — князе Волконском, участвовал в сражениях: Люцен — награждай золотой шпагой за храбрость, Бауцен, Лейпциг — награжден австрийским орденом Малого креста Леопольда и прусским За заслуги, Фер-Шампенуаз, Париж, поручик — 8.10.1813, штабс-капитан — 18.3.1814, переведен в Гвардейский Генеральный штаб — 1.8.1814, капитан — 7.3.1816, полковник — 30.8.1818.

В продолжение 1815 года он также находился в заграничном походе, состоя, как и прежде, при начальнике главного штаба армии. Во время вторичного следования наших войск к Парижу Перовский был послан с депешами к фельдмаршалу Барклаю-де-Толли из Саарбурга по дороге к Нанси, и будучи при этом ранен в ногу выбежавшими из лесу французами, принужден был вскоре уехать из армии для лечения раны. Возвратись в Россию штабс-капитаном гвардейского Генерального Штаба, Перовский с 1816 по 1817 год находился при Военно-Топографическом Депо, а с июля 1817 г. по июнь 1818 года исправлял должность обер-квартирмейстера при Московском гвардейском отряде. В 1818 г. он был назначен (в октябре) обер-квартирмейстером 1-го резервного кавалерийского Корпуса и отправлял эту обязанность до 26-го ноября 1823 года, будучи 15 -го февраля 1819 года произведен в полковники по квартирмейстерской части. К этому периоду жизни Перовского должно отнести кратковременное, впрочем, участие его в одном ив тайных обществ, возникших в то время в нашем отечестве. По словам Ан. Ев. Розена, Перовский был даже одним из основателей "Союза благоденствия», а затем членом и нового возникшего тайного общества, которое он оставил в 1821 году. Он до такой степени был причастен к делу 14-го декабря 1825 г., что в донесении о нем Следственной Комиссии имя Перовского упоминается три раза, но он и другие два: князь И. А. Долгорукий и И.А. Бибиков были освобождены от суда, ибо заслужили при милостивом прощении его величества совершенное забвение кратковременного заблуждения, извиняемого их отменною молодостью.

В ноябре 1823 года Перовский был уволен от военной службы с производством в чин действительного статского советника, назначен камергером двора Его Величества и причислен к Государственной Коллегии Иностранных Дел.

Член Союза благоденствия и Военного общества, но уклонился и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821 года. Подал государю в собственные руки изъяснение, совершенно согласное с показаниями, на него сделанными.

Участие в заговоре Высочайше Повелено оставить без внимания.

Прослужив около трех лет при Коллегии, Перовский 29-го октября 1826 г. определен был членом Совета Департамента Уделов, в 1828 году, за ревностную службу, был награжден орденом св. Владимира 2-й степени большого креста, а с 11-го апреля того же 1828года стал исправлять обязанности вице-президента Департамента (1828-1840), в каковой должности утвержден 13-го апреля 1829 года с пожалованием в гофмейстеры; 6-го декабря 1840 г. Перовский был назначен товарищем министра уделов (1841-1852) князя Петра Михайловича Волконского (бывшего в то же время министром Императорского двора), а по кончине сего последнего в 1852 г., когда удельное ведомство было вновь отделено от Министерства Двора, граф Перовский стал самостоятельным министром уделов, и занимал эту должность до самой своей кончины. Граф Перовский сделался душою удельного ведомства, и с именем его связан самый блестящий период в истории уделов. Его энергия, дальновидность, хозяйственное понимание и предприимчивость сказались во многих полезных нововведениях и начинаниях, имевших государственное значение и оставивших неизгладимые следы в судьбах удельного ведомства. Осуществляя непосредственные задачи уделов, он в то же время по возможности соединял с ними и общие государственные цели, как это видно из следующего краткого перечня наиболее существенных мероприятий, осуществленных по удельному ведомству при графе Перовском.

Так, уже в 1831 году (мая 12-го) были утверждены составленный под его руководством правила о замене подушной подати крестьян удельного ведомства поземельным сбором, который определяли по количеству обрабатываемой каждым крестьянином земли (а не по душам или тяглам вообще), при чем по числу действительных поселян-работников отводилось каждому селению и известное количество земли и вместе с тем производилась оценка её по её доходности и урожайности. Задуманные еще с 1827 года, для более надежного обеспечения продовольствия крестьян удельного ведомства, взамен сбора хлеба с души, общественный запашки получили при Перовском полное развитие и явились источником капиталов, которые дали возможность предпринять ряд образовательных мер в пользу населения в удельных имениях. Так, на эти средства было устроено около Петербурга, близ нынешней станции Удельной, особое Земледельческое училище, открытое в 1833 году, в котором до 300 сыновей крестьян удельного ведомства подробно на практике ознакомлялись с сельским хозяйством, с целью сделать из каждого — образцового русского хозяина, который впоследствии должен был уметь вести отдельное фермерское хозяйство. Применяя и распространяя свои знания на практике в качестве хозяев образцовых усадеб, устраиваемых с этою целью во многих удельных селениях, эти окончившие курс в училище могли иметь полезное влияние на соседних крестьян и содействовать распространению сельскохозяйственных сведений и введению правильного сельского хозяйства среди местного населения. Перовский очень часто посещал учрежденное им училище, входил во все подробности его организации, всякий раз о всем найденном им делал собственноручные отметки в особой заведенной книге и т. д.

Помимо этого училища, были учреждены две женские хозяйственные или профессиональные школы: в Симбирске и Алатыре.

Благодаря тому же источнику принимались меры улучшения крестьянского скотоводства и приобретались из-заграницы (Штирии, Тироля, Голландии) племенные животные, который раздавались на известных условиях удельным крестьянам.

С этою же целью близ г. Сенгилея был устроен особый скотный двор, служивший источником производителей для поволжских удельных имений.

Для развития среди крестьян огородничества и садоводства им раздавались черенки разных фруктовых деревьев и учреждались учебные огороды и сады при образцовых усадьбах, церквах, приказных домах и училищах. На счет доходов от общественных полей содержались отчасти народные школы и больницы для удельных крестьян.

В 1828 году были изданы постоянные правила об удельных школах и учреждены для подготовки народных учителей два главных сельских училища, в которых обучали также ремеслам, а летом — знакомили с земледельческими работами и особенно — огородничеством. Число сельских училищ удельного ведомства, составлявшее в начале 1830-х годов только 44, достигло до 1844 год цифры 200; школы находились почти при всех приказах удельных имений. В виду отдаленности многих селений от школ, нуждающимся крестьянам назначались пособия на содержание мальчиков или только на обувь и пищу. Кроме школ, обучение мальчиков возлагалось на писарей приказов.

При помощи того же крестьянского хлебного капитала в селениях крестьян удельного ведомства было устроено в 1839 году страхование крестьянских построек (это был первый пример подобного учреждения в нашем отечестве), которое сопровождалось таким успехом, что к концу первого трехлетия была застрахована от огня почти треть всего количества строений, существовавших в удельных селениях, на сумму более двух миллионов руб. (в 1858 году — было уже до 7.150.000 руб.). Гораздо позднее, уже в 1859 году, введено обязательное страхование строений. Нельзя не упомянуть, что при Перовском на средства, доставляемые общественными запашками, были учреждены и первые кредитные установления для удельных крестьян (в 1836 году).

Сперва они занимались только выдачею ссуд, но с начала 1840-х годов они стали принимать вклады для приращения процентами, и таким образом устроились настоящие сельские банки, число которых быстро возрастало; к 1868 году их насчитывалось до 129, с оборотным капиталом до миллиона рублей.

Помимо всего этого, управление уделов ревностно заботилось также об улучшении нравственности крестьян и даже образа жизни некоторых из них, как то чуваш в Буинском уезде, Симбирской губ. и др.

Все эти мероприятия графа Перовского, бесспорно, весьма полезный, но имевшие в основании своем принудительный характер и удобно применяемые при господствовавшем тогда крепостном праве, не могли удержаться в своей силе, коль скоро 20-го июня 1858 года (почти за два года до освобождения помещичьих крестьян) последовал указ о даровании удельным крестьянам прав личных и по имуществу, представленных прочим свободным сельским сословиям, а затем 5-го марта 1861 г. были изданы правила нового поземельного устройства для крестьян государевых, дворцовых и удельных имений. Это имело последствием уничтожение общественной запашки, являвшейся тяжелою натуральною повинностью, отвлекавшею отчасти крестьян от своевременной обработки собственных земель. Кроме того, не располагая уже по своему усмотрению сыновьями удельных крестьян, удельное ведомство не могло пополнять ими основанных ведомством земледельческих училищ, ни посылать окончивших в те местности, где в них чувствовалась потребность. Училища поэтому были закрыты в 1862 году, а с отменою общественной запашки прекратились средства, на которые содержались банки, больницы и т. д. Поэтому, закрыты были больницы, существовавшие на этот источник, удельные же банки переданы в распоряжение волостных правлений, а ссудные торгово-промышленные — закрыты; все удельные училища перешли в ведомство Министерства Народного Просвещения (исключение ив этого составляют удельные училища в юго-западном крае и некоторые училища в тех имениях, в которых ведомство ведет еще хозяйство), так как с введением крестьянской реформы попечение о народном образовании перестало входить в круг обязанностей удельного управления. По все это совершилось уже после Перовского, который, заботясь о благосостоянии удельных крестьян, в то же время прилагал старание о повышении доходности самих имений, очень увеличившейся за его управление, без отягощения крестьян, на которых к 1831 году не числилось никаких недоимок в платеже всякого рода податей.

Во время своего управления уделами Перовский в 1830 году ездил в Казань и далее в Саратов и Астрахань для принятия мер против распространения появившейся в 1830 году в нашем отечестве холеры. Такая полезная деятельность Перовского снискала ему большое расположение императора Николая I, который щедро, по-царски, награждал его.

Так, получив в 1825 году орден Св. Анны 1-й ст., а затем и Св. Владимира 2-й ст., Перовский был назначен в 1829 году гофмейстером и ему объявлено Высочайшее благоволение за совершенный порядок во всех действиях Департамента уделов; в 1831 году он сделан сенатором и получил аренду в 7.000 руб. ассигнациями на двадцать пять лет.

В 1832 г. Перовский снова удостоился Высочайшего благоволения за немаловажное приращение доходов удельного ведомства; в 1833 году ему пожаловано единовременно 50.000 руб., а в 1834 году — 25.000 руб. и вместе с тем орден Белаго Орда; в 1835 году он награжден орденом Св. Александра Невского, а в 1836 году — Высочайшим рескриптом, с объявлением признательности и благоволения за порядок, введенный в управление удельными имениями и за благоустройство всех частей, состоявших в ведении Департамента уделов; в 1837 году пожалована ему аренда в 14.000 руб. на двенадцать лет (т.-е. увеличена вдвое прежде пожалованная ему аренда).

В 1838 году Перовский удостоился снова получить 25.000 руб. единовременно, а в 1839 году — бриллиантовые знаки к ордену Св. Александра Невского.

В 1840 году он был назначен членом Государственного Совета и товарищем министра уделов.

В 1841 и 1842 гг. Перовский был привлечен к новой деятельности.

В 1841 году, 21-го октября, он назначен министром внутренних дел с оставлением при прежней должности в Министерстве уделов и членом Комитета об устройстве Закавказского края (29-го сентября), а также членом Комитета по делам западных губерний (18-го октября). Через год Перовский назначен членом Комитета для рассмотрения положения о калмыках (19-го января 1842 г.), для устройства Петербургско-Московской железной дороги (27-го января), для уравнения земских повинностей (12-го февраля), для рассмотрения предположения лифляндского Ландтага об улучшении быта тамошних крестьян (9-го июля) и для составлен им закона об эмеритуре империи (16-го октября).

Энергичная деятельность Перовского снискала ему новые знаки монаршего к нему благоволения.

В 1843 г. он был произведен в действительные тайные советники, а в 1846 г. — награжден орденом Св. Владимира 1-й степени; в 1849 году возведён в графское достоинство Российской Империи, а в 1852 г., за кончиною князя Петра Михайловича Волконского, был назначен министром уделов и управляющим Кабинетом Его Императорского Величества и Академией Художеств (1852-1856), всеми археологическими в России изысканиями, а также председателем Комиссии по построению Исаакиевского собора и оставался в вышеозначенных должностях до своей кончины.

Сослуживец Перовского по ведомству уделов, В. И. Панаев, автор воспоминаний, помещенных в "Вестнике Европы» 1867 года (он был начальником 1-го распорядительного Отделения в то время), говорит, что Перовский был человек желчного, холерического сложения, имел характер твердый, настойчивый, был непомерно милостив к немногим, которые ему нравились, и невнимателен к тем, которые ему не нравились. Он плохо и мало писал сам, но умел хорошо оценить достоинства и недостатки в редакции других. Он любил окружать себя людьми способными и оказывать им сильное покровительство; занимался некоторыми науками; был господин своего слова, не терпел низких поступков и т. д. Перовский мало знал о главных действующих в правительстве лицах и решительно ничего о второстепенных.

Уволив постепенно всех прежних управляющих удельными конторами (некоторых не совсем справедливо), он очень затруднялся, по недостатку связей и по неимению в виду способных людей, замещением упразднённых должностей. Большая часть новых была определена по рекомендации Панаева, отчасти по указанию его старшего брата, Алексея Алексеевича, тогда попечителя Харьковского округа.

Насколько справедливы слова Панаева — трудно, конечно, сказать, но из биографии Алексея Алексеевича едва ли можно найти подтверждение, этим словам Панаева: живя далеко от университета и учебного округа, он едва ли мог близко знать людей, оканчивавших образование в его округе.

Не входя в подробное рассмотрение одиннадцатилетнего управления Перовским Министерством Внутренних Дел, обратим внимание только на наиболее существенное, совершенное им в сфере этого столь же разностороннего, как и обширного ведомства, заметив предварительно, что многие невзгоды, разразившиеся над нашим отечеством в этот период времени, требовавшие для борьбы с ними всего внимания просвещенного и деятельного министра, отвлекали его тем самым от более производительной деятельности. Так, за это время неоднократно значительный части империи страдали от голода, особенно в 1842, 1845 и 1847 годах (подробности об этом имеются в "Истории Министерства Внутренних Дел» г. Варадинова, ч. III, кн. 4), при чем меры обеспечение продовольствием оказалось в крайне неудовлетворительном состоянии. Перовский предложил вводить общественные запашки у крестьян, но мера эта оказалась решительно не достигающей цели...

В 1847 и 1848 годах в империи свирепствовала холера, борьба с которою поглощала все внимание министра. В то же время появились в разных местах губительные скотские падежи, а в 1849 г. во многих губерниях развилась страшная цинга. Кроме того, оспа свирепствовала в нашем отечестве почти постоянно и губила немало детей. Перовский, объясняя это неудовлетворительным состоянием оспопрививания, настойчиво старался развить это дело, обращая также внимание и на другие болезни, имевшие заразный характер (как, например, сифилис).

Вскоре после вступления в управление Министерством, Перовский позаботился составить новое учреждение для Губернских правлений с целью ускорения и упрощения самого делопроизводства, при чем изданы были и новые штаты этих правлений (1845 г., января 2-го, № 18.580); но столь одностороннее мероприятие, не касавшееся сущности обязанностей Губернских правлений, не принесло желаемой пользы. Перовский принял за правило по возможности чаще производить обозрения различных присутственных мест его ведомства, чрез посредство командируемых им чиновников или же чрез местных властей, и мера эта была чрезвычайно полезна.

С самого начала своего управления Министерством Перовский обратил внимание на административную статистику городов, без которой все правительственные соображения не могут быть верны, а все действия и распоряжения — положительны, и нет возможности приступить к новому и основательному устройству администрации и следить после того за ее состоянием и дальнейшим развитием. Временной отдел Хозяйственного Департамента занялся, поэтому административною статистикою городов, обратив внимание на состояние, как наружного их благоустройства, так и общественного городского управления, с тою целью, чтобы административные распоряжения могли соответствовать потребностям общества и правительства, в особенности при рассмотрении и утверждении смет городских доходов и расходов. Последствием этих трудов явилась в 1849 году инструкция о составлении, утверждении и исполнении городских росписей или смет доходов и расходов для всех городов, кроме столиц, Одессы и Риги, имевших особые на то инструкции. Помимо этого, усмотрены были различные беспорядки и разные от силы и истинного разума Городового Положения 1783 года отступления, а потому, в видах лучшего устройства обществе иного управления, было составлено новое Положение, примененное к потребностям времени, которое и удостоилось Высочайшего утверждения 13-го февраля 1846 года.

Первоначально оно было применено только к городу Петербургу.

По этому Положению общественное управление города состояло из городского головы и гласных, избираемых от всех четырех городских сословий в отдельности и почетных, из среды которых избиралась распорядительная дума, состоящая из головы, члена от правительства и двенадцати членов по выбору (от каждого сословия по три).

Это Положение 1846 г. было точкою отправления при составлении Городового Положения 1870 года.

Вместе с тем, Перовский заботился об умножении городских доходов, а также обратил внимание на неудовлетворительность местного полицейского управления в губерниях.

По Учреждению о губерниях 1775 года, служащего во многом и поныне основанием губернского управления, обязанности полиции в уездах лежали на нижних земских судах, которые, состоя из исправника и двух заседателей, как от дворян, так и сельских обывателей, во время их учреждения соответствовали условиям времени и места. Но с тех пор народонаселение не только удвоилось, но местами утроилось и учетверилось, а делопроизводство и переписка вообще, вследствие развития промышленности, торговли и движения населения вообще, увеличились до чрезвычайности, и этим самым являлась необходимою несравненно большая деятельность полиции. Все это вызвало еще в 1837 году июня 3-го (№ 10.305) разделение уездов в полицейском отношении на станы, которым поручены были заведыванию особых становых приставов, подчиненных исправнику и Земскому суду. Но это преобразование не сопровождалось желаемым успехом: земская полиция по-прежнему находилась в неудовлетворительном положении, а при дурном устройстве её являлось бессильным законодательство и невозможным — правосудие. Дурная полиция, писал Перовский, не приводит законов в исполнение, не наблюдает за постоянным его действием, не обеспечивает спокойствия и безопасности, и, наконец, может вводить в беспрестанные ошибки все судебные места, не исключая высших, который должны основывать свои решения на неправильно произведённых дознаниях.

Перовский находил, что становой не в силах исполнять возложенный на него обязанности, так как на нем одном в стану лежит исполнение всех обязанностей полиции, подробно перечисленных в 22 обширных статьях Положения. Земский же суд не имел никаких средств заставить станового быть деятельным и исполнять на деле все необходимое; он поэтому ограничивался только бесплодною с становым перепиской, которая возрастала до невероятности. Учреждение становых приставов учредило только лишнюю инстанцию, раздробило полицейскую власть в уезде и при том нисколько не сблизило полицию с обывателями. Поэтому Перовский полагал нужным упразднить как становых, так и разделение уездов на станы, присоединить становых опять к составу Земского суда, усилить штат последнего и поставить исправника в такое отношение, чтобы он мог более заниматься сущностью лежащих на нем обязанностей, освободив его от заведывания его канцелярией, которую Перовский предполагал возложить на одного из заседателей.

Кроме того, все дела Нижнего земского суда он желал разделить на

1) распорядительные — разрешаемые совещательным порядком по журналам присутствия, и

2) исполнительные—разрешаемые непосредственно одним исправником.

Кроме того, Перовский предполагал упростить письмоводство, завести строгую денежную отчетность и дать Земскому суду небольшие команды для разъездов и обходов по уезду.

Проект Перовского был рассмотрен в особом Комитете, и затем был по Высочайшему повелению в 1845 году разослан для подробного рассмотрения в особых Комитетах по губерниям, под председательством губернаторов, и для доставления о нем заключения.

Поступившие отзывы были рассмотрены в особом Комитете, но весь проект не получил, однако, в то время дальнейшего движения, по значительности издержек, требовавшихся для его осуществления на деле.

Немного позднее (в 1851 году) возникла мысль осуществить проект Перовского в виде опыта в одной Петербургской губернии. Но уже в начале 1852 года, согласно Высочайше утвержденному мнению Государственная Совета от 31-го января, поручено было министру внутренних дел войти в соображение о соединении городских и земских полиций в одно учреждение. По этому поводу возникла обширная переписка, продолжавшаяся уже при преемниках графа Перовского и тянувшаяся до начала шестидесятых годов, когда, за последовавшим освобождением крестьян, возникли также и новые предположения об устройстве полицейского управления в уезде.

При этом нельзя не упомянуть, что император Николай I, заметив крайне несоразмерное разделение империи на губернии, поручил Перовскому представить соображения о переграничении некоторых губерний там, где не округлённость объёма, чрезмерное население и отдаленность частей от средоточия управления представляли существенный затруднения как ходу правительственной деятельности, так и успешному развитию прочих внутренних условий народного благоустройства и благосостояния. Во исполнение этой монаршей воли Перовским были составлены предположения частью об образованы новых губерний, частью об изменениях границ в губерниях существующих.

Эти предположения были утверждены во многом в 1850 году. (См. 2-е Полн. Собр. Зак., том XXV).

Вскоре после этого, в 1851 г., были утверждены составленный после продолжительных трудов с 1802 года новые правила по предмету уравнения и правильного исполнения земских повинностей, составляющие закон, действующие во многом и потом.

Повинности по этим правилам были разделены на натуральный и денежный, на постоянный и временный.

Денежные, кроме того, делились на общие - для удовлетворения потребностей всего государства и местные - для удовлетворения нужд губернских или областных. Правила эти подробно указали потребности, удовлетворяемые натуральными повинностями, которые также делятся на общие и частные.

При Перовском последовало также обращение квартирной повинности (или постоя) из натуральной в денежную, и это было совершено при нем в отношении к 26 городам.

За время Перовского были закрыты все пансионы при различных женских римско-католических монастырях и взамен таковых на содержание светских женских училищ ежегодно ассигновано Министерству Народного Просвещения по 70 тысяч рублей. Равным образом, при его управлении Министерством (1848 году) было заключено с уполномоченные римского первосвященника условие о разграничены католических епархий в России и учреждении новой, седьмой епархии в Харькове (П. С. Зак., № 22.766). Он же обратил особенное внимание на еврейские общества, находящиеся в империи. По его распоряжению были собраны подробный сведения как об еврейских обществах, так и об еврейском населении, после чего было приступлено к составлению весьма важных законоположений о евреях, удостоившихся Высочайшего утверждения, а именно о евреях-земледельцах (1844 г., № 18.562), о коробочном сборе евреев (№ 18.562) и о подчинены евреев общему губернскому, уездному и городскому управлениям и об уничтожены кагалов (1844 г., № 18.546).

При Перовском была произведена также общая народная перепись (т.-е. ревизия) в 1850 г. по манифестам 11-го января 1850 г.(№ 23.817 и 23.818).

Участвуя в одном из секретных (пятом, 1846 года) Комитетов для пересмотра различных законоположений о крестьянах, Перовский изложил в особой записке свои предположения об уничтожении крепостного права в России. Он полагал, что крестьяне, безусловно, не могут быть уволены ни без земли, ни даже с землею: они должны быть до известной степени привязаны к земле самыми узаконениями; помещик же должен был иметь по закону некоторую степень полицейской власти над проживавшими на его земле крестьянами. В постепенном ограничении крепостного права должно действовать осмотрительно, не произнося опасных слов "вольность и свобода».

Необходимо начать предварительно

1) с приведения в возможное устройство местного управления в уезде и полиции, особенно земской;

2) с устройства повинностей и их уравнения;

3) с обеспечения народного продовольствия.

После этого приступить к определению прав, обязанностей и повинностей сельских обывателей, при чем безусловный свободный переход крестьян с одного места на другое не должен быть допущен; от разрешения же крестьянам переходить на известных условиях, когда имеется в виду общество, изъявляющее готовность принять их в свою середу, — нельзя, по мнению Перовского, ожидать многочисленных переходов. Необходимо немедленно воспретить всякое отчуждение крестьян без земли, а также перевод крестьян из состава деревень в число дворовых людей, прекратить отдачу всякого рода людей в выучку, услугу и работы и предоставить право увольнять излишних людей для поселения по желанию. Эти предположения были одобрены вполне Комитетом 1846 г., но не получили осуществления в свое время, хотя правительство наше и в то время сочувственно относилось к попыткам упорядочения отношений помещиков к их крепостным людям, не признавая однако возможным совершить это собственною властью. Так, когда в 1847 г. на обыкновенном собрании рязанского дворянства известный А. И. Кошелев представил свои предположения по этому предмету, вполне согласные с видами правительства, то по докладу об этом Перовским государю было сообщено рязанскому дворянству, что его величество находить неудобным в настоящее время (т.-е. в 1847 г.) подвергать это дело обсуждению дворянства, но если бы сам Кошелев пожелал подать такой благой пример упорядочения отношений помещика к крепостным людям по своим имениям, то таковые его действия вполне заслужили бы одобрение его императорского величества, возведен в графское достоинство — 3.4.1849.

За время управления Перовским Министерством Внутренних Дел, была составлена особая записка об элементах, подготовляющих политические перевороты в государствах, представленная его величеству, а также записка по делу г-жи Татариновой и ее последователях; обе записки — секретные.

Перовский, как министр внутренних дел, приобрел огромную известность в отечестве искоренением некоторых злоупотреблений в обширной сфере вверенного ему управления; было время, когда в средних и низших классах только и говорили о разных переменах, предпринимаемых им на их пользу, в особенности же на пользу бедных сословий столицы. Но, работая по 10-12 часов в день, Перовский расстраивал свое здоровье, и это побуждало его сперва в летнее время совершать поездки в Крым и на Кавказ для отдохновения и лечения, а затем и вовсе отказаться от управления Министерством: 30-го августа 1852 г. на его место министром внутренних дел был назначен генерал от инфантерии Дмитрий Гаврилович Бибиков (бывший киевский, подольский и волынский генерал-губернатор), а Перовский, награжденный орденом св. Андрея Первозванного, сохранил за собою Министерство Уделов и прочие возложенный на него обязанности.

Продолжая заведовать как Уделами, так и Кабинетом Его Величества, Перовский обратил внимание на Алтайский округ и горные заводы Кабинета и на усовершенствование горной части оного. Он заказывал новые машины в Бельгии, выписывал механиков, составлял топографические карты Алтайского округа, чрез что можно было ожидать увеличения доходов Кабинета.

При наступлении Крымской войны с англо-французами, когда на счет удельного ведомства был сформирован особый стрелковый батальон Императорской фамилии (в 1854 году), Перовский был переименован в генералы-от-инфантерии, а в 1854 году, августа 26-го, пожалован в генерал-адъютанты Его Величества.

Это была уже последняя для него награда.

Вскоре, именно в ночь с 9-го на 10-е ноября 1856 г., Перовский скончался; он погребен в Лазаревской церкви Александро-Невской лавры в С.-Петербурге.

Он был женат на Екатерине Васильевне Горчаковой (состоявшей в первом браке за Дм. Петр. Уваровым), но детей не имел.

Перовский был большой любитель изящного: картины, статуи, редкая бронза украшали его комнаты, а ласковость и учтивость его обхождения снискивали ему расположение всех, лично его знавших. Это как бы противоречить отзыву Н. И. Греча, что Перовский был "гордец, который, кажется, на свете никого не любить». Но отзыв Греча можно, по-видимому, объяснить словами самого же Греча. Л. Перовский, как человек благородный, относился гордо и даже презрительно к таким лицам, как Греч, которые, по собственным же словам Греча, "как все подлецы журналисты расхваливали Погорельского, ибо видели в нем будущего Министра Народного Просвещения. (См. "Русский Вестник» 1872 г., май, стр. 5). Труднее объяснить себе отзыв о Перовском графа Блудова, записанный князем П.А. Вяземским в его "Старой записной книжке», что "Perovsky est une bete, mais quelque fois une bete feroce»...

Едва ли можно допустить, чтобы Блудов считал Перовского глупым иди злым вообще, так как он таковым не был по свидетельству лиц, знавших его и с ним вместе служивших. Скорее можно допустить, что такой отзыв Блудова последовал под влиянием какого-либо распоряжения или меры, принятой Перовским вследствие неизвестных нам в настоящую минуту обстоятельству вызвавших, быть может, такое со стороны Перовского распоряжение, которое и могло показаться Блудову не совсем гуманным. Не должно упускать из виду общего направления того времени, в которое управлял Министерством Внутренних Дел Перовский, и вызванной тогда заботливости правительства к предупреждению в нашем отечестве проявления того движения умов, которое охватило всю Европу в конце сороковых годов.

Тем же можно объяснить также и изданный им циркуляр всем предводителям дворянства о том, чтобы русские дворяне не носили бороды, причем высказывалось, что на Западе борода — знак, вывеска известного образа мыслей; у нас этого нет, но государь изволит считать, что борода будет мешать дворянину служить по выборам. То же самое стремление выражается и в известном разговоре его с писателем Далем, служившим под начальством Перовского, по поводу повести первого "Картины из русского быта», напечатанной в "Москвитянине».

Перовский, заметив Далю, что "охота-де ему писать что-нибудь кроме бумаг по службе», поставил ему дилемму: коли писать — так не служить; коли служить — так не писать.

Любя науку, Перовский с увлечением посвящал свои досуги археологии. Желая произвести археологические исследования в России в местностях, известных по важности бывших в них исторических происшествий, Перовский, предложил графу А. С. Уварову в 1850 г. исследовать место близ Новгорода и его окрестностей. Граф изъявши на это согласие, и предложил вместе с тем исследовать также Суздаль, Владимир и другие города Суздальского княжества. При этом исследовании открыта была гробница на дворе Суздальского Спасо-Евфимиевского монастыря.

Перовский составил себе драгоценное собрание старинных медалей, монет, а также древних русских серебряных вещей (как-то: братин, кубков, кружек и т. д.), в числе которых были предметы XVII в.

Плодом многолетних стараний и любви Перовского к нумизматике, явилась также коллекция в несколько тысяч штук медалей и монет, в числе которых было очень много весьма редких, как-то: бакурийских, индоскифских, а также бронзовых пантикапейских и царей босфорских. (Эта коллекция поступила потом в Императорский Эрмитаж). Перовский производил археологические разыскания в губерниях Владимирской, Ярославской, Екатеринославской и Таврической, и разыскания эти привели ко многим любопытным открытиям.

Перовский состоял почетным членом Одесского Общества истории и древностей; по его почину были установлены систематически раскопки курганов в Крыму в 1852 году; 12-го января 1855 г. Перовский был избран в почетные члены Московского Университета.

Перовский умер 63 лёт, до последней минуты сохранив свежесть мысли и всю энергию сильной воли.

Государь лишился в нем верного слуги, а отечество — преданного сына, горячо любившего все родное, и государственного сановника безукоризненного, не имевшего никогда личных видов при суждении о делах управления.

"Подчиненные утратили в нем начальника справедливого», говорить автор статьи о Перовском, "умевшего оценить труд добросовестный и, при всей своей взыскательности, извинявшего невольный ошибки».

Отличительным свойством его была сильная воля, доброта, таившаяся под оболочкою наружной холодности; сочувствие ко всему изящному, горячая любовь к отечеству, благотворительность, избегавшая всякой гласности. Он всю жизнь оставался верен девизу, избранному им к своему гербу: "Не слыть, а быть».

К сожалению, однако, при всех своих душевных качествах, Перовский не обладал ни глубиною убеждений, ни просвещенностью взглядов, ни природною прозорливостью, столь необходимыми для ведения порученного ему дела так, чтобы события не заставали врасплох, не нарушали житейского течения, а по возможности укладывались в намеченных заранее и, быть может, даже приспособленных к тому государственною мудростью пространствах.

Жена — кж. Екатерина Васильевна Горчакова (в первой браке за Дмитрием Петровичем Уваровым), † 15.11.1833, похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Братья: Алексей (1787-9.8.1836), писатель (псевдоним Антоний Погорельский), Василий (см.) и Борис (10.1.1815-25.10.1881), впоследствии член Государственного совета.