Пестель, Андрей Борисович, генерал-майор, сын Бориса Владимировича Пестеля (см.) и брат сибирского генерал-губернатора Ивана Борисовича Пестеля; родился 23-го ноября 1779 года, обучался дома и с ранних лет был записан в военную службу.

Будучи сержантом Лейб-Гвардии Преображенского полка (в 1781 году), в котором и продолжал службу, он был произведен в 1793 году (января 1-го) в капитаны и переведён майором сперва (в 1798 г., ноября 2-го) в Московский 2-й полевой батальон, a затем в Тенгинский пехотный полк (12гноября 1800 года). Произведенный в полковники 23-го августа 1806 г., он участвовал с этим полком, которым и командовал, в войне 1806—1807 г. против Наполеона, совершал переправу чрез р. Алле и отличился в сражении при Прейсиш-Эйлау (26-го и 27-го января 1807 года); за это сражение он был награждён орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом.

По окончании войны и заключении Тильзитского мира, Пестель со своим полком был направлен в 1808 году в Финляндию, где происходила война со Швецией. Здесь он особенно отличился в сражении при Иденсальми (15-го октября 1808), причем был ранен штыком в левый пах. За отличие в этом сражении Пестель получил золотую шпагу с надписью "за храбрость». Продолжая командовать Тенгинским полком и после войны со Швецией, Пестель в начале 1812 года (марта 12-го) был назначен шефом Тифлисского пехотного полка, расположенного на Кавказе и в Грузии и, вследствие этого, был лишен возможности принять деятельное участие в войне 1812 года и последовавшем затем дальнейшем движении наших войск к стенам Парижа. В это время он действовал против персов и побуждал Казахского моурава к деятельным против них мерам, в особенности к занятию казахцами всех дорог, ведущих к Эривани. Бунтовавший в то же время в Кахетии царевич Александр, усилившийся толпами лезгин в числе 3.000 человек, был разбит под Сигнахом, причем двинулся со своим полком на перерез дороги мятежному царевичу: он же доставил патроны и артиллерию в Сигнах. После этого Пестель принимал участие в делах против персов на марше от р. Тальши до Аракса, при переходе этой реки 30-го марта 1813 года и вытеснении персов, упорно из засад защищавших переправу.

Он участвовал также в последовавшем сражении с персами и в преследовании их в горах на границе Эриванского ханства.

После этого Пестель находился в продолжавшемся более пяти часов сражении с персидскими войсками под начальством эриванского сардаря Гуссейн-Хана при Карабюрки и был награжден за это сражение орденом Св. Анны 2-ой степени.

Позднее, в 1814 году, Пестелю удалось доставить к главнокомандующему войсками в Закавказье—генералу Н. Е. Ртищеву перехваченное им письмо о том, что командующий войсками в Трапезунде (со стороны Трапезунда) и начальник Эрзерумского округа (со стороны Ахалцыха) намерены одновременно и внезапно ворваться в русские владения — в Имеретию, истребить русские войска, восстановить власть грузинского дома и подчиниться по прежнему власти турок.

Перехваченное письмо дало возможность принять меры против грозившей опасности.

В следующем, 1815 году полковник Пестель был послан объявить выходцам из Карсского пашалыка, чтобы они положительно высказались, кто из них намерен возвратиться обратно и кто желает навсегда остаться в Грузии, и затем составить подробный список тем и другим. Только весьма малая часть этих выходцев пожелала возвратиться в пределы Персии.

Переименованный в 1815 г. из шефа полка в командиры его, Пестель был 30-го августа 1816 г. произведен в генерал-майоры с назначением командиром 2-ой бригады 20-ой пехотной дивизии. Вскоре ему же было поручено окружное управление Кубы (Дагестанской области).

Он доносил новому главнокомандующему на Кавказе генералу А. П. Ермолову, что намеревается ласковыми мерами действовать против Каракайтагского Урмия, дабы удержать его в повиновении, обращая в то же время внимание на возмутившиеся уже округа в Дагестане Ермолов писал ему о необходимости разведать с возможною верностью о расположены Аварского хана и дагестанских владельцев, принять всевозможные меры к отвращению опасности от восстания в Дагестане, даже сделать движете войск к Дербенту, к урочищу Дарбах и к Башле и совершенно разорить это гнездо разбойников. Пестель потребовал аманатов у даргинских обыва-телей, a вскоре после этого двинулся со стороны Дагестана к Башле и, по словам Ермолова в письме его к хану Ширванскому от 9-го января 1819 г., "с храбрым своим отрядом проник в Башлы, прогнал всех изменников и совершенно очистил это разбойничье гнездо. Одним словом, в Башлы не осталось камня на камне, и следы основания его совершенно изглажены. Вот что значить изменить государю!» Ермолов остался очень доволен действиями Пестеля, который своими войсками удерживал мятежников от вторжений в Кубинскую и Дербентскую провинции.

Коварство горцев побудило Пестель занять Башлы, что он и сделал, но не принял никаких мер против нечаянного с их стороны нападения. Находясь рано утром в веселом расположении духа и предаваясь кутежу, столь свойственному в ту эпоху среди военных, Пестель не обратил внимания на происходившее вокруг него. Он не заметил, что обыватели вывозили свое имущество из Башлы и находились в открытых сношениях с горцами, близко подошедшими с разных сторон к Башлы. Войска наши, не ожидая никакого нападения, были застигнуты врасплох напавшими на них горцами и едва успели укрыться в замке цитадели, где и заперлись вместе с Пестелем, чрезвычайно растерявшимся от такой неожиданности.

Горцы яростно бросались в атаку, окружили цитадель и стали окапываться около Башлы. Наши войска держались трое суток не только без пищи, но и без сна и крова и, наконец, решились выступить и покинуть город. Горцы их преследовали, но без успеха. Посланный в Башлы князь Мадатов нашел русский отряд в самом печальном положении; кроме того все роптали на неблагоразумное поведение Пестеля, ибо отступление его было при-нято горцами за полную победу. Стали опасаться, чтобы последствием этой неудачи не оказались еще более плачевные результаты. Ермолов лично с небольшим отрядом двинулся в Карабудагкен (в восьми часах хода от Башлы), где остановился Пестель лагерем.

Страшная снежная вьюга, мороз и глубокие снега до крайности препятствовали быстрому движению Ермолова и дали возможность горцам приготовиться к упорной обороне; они укрепились в Хан-Мамед-Кале. Но Ермолов скоро разбил их, усмирил восставшее население горцев и приказал Пестелю, оставив в Дербенте одну роту, возвратиться для отдыха на прежние квартиры в Кубинскую провинцию. После этого 20-го апреля 1820 г. Пестель был уволен в отпуска границу до излечения болезни и зачислен по армии.

В 1834 году он был вовсе уволен от службы за ранами.

Он умер 31-го октября 1863 года и погребен в Петербурге, на лютеранском Смоленском кладбище.