Александр Азаренков

"Праздники", которые "мы» "отмечаем".

1 мая. Деформация или подмена?

Одна попытка создания пролетарского праздника.

По официальному реестру, Российские общефедеральные праздники доднесь делятся на государственные, религиозные, профессиональные, и памятные дни (в основном дни боевой славы). 1-е мая как был, так и остается государственным праздником, только теперь он стыдливо называется "День весны (для тех, кто не в курсе, весна в РФ начинается вообще-то с 1-го марта, а в мае уже заканчивается) и Труда" (вопреки названию объявлен нерабочим днем, а большинство за праздничным столом "трудится"). Но мы-то ещё все помним, что к чему! Какой ажиотаж в Союзе ССР в этот день творился! Сильное искусственное волнение и чрезвычайную активность с тех самых пор упомнил.

Недавно попалась книжка Владимира Бурцева, известного социалиста-революционера и публициста, она называется "Революционные праздники" и была отпечатана в Петрограде, аж в 1917 году! Там сказано в отношении торжества, что "по постановлению Парижского международного социалистического конгресса было принято решение о проведении повсеместной майской демонстрации". В России они [демонстрации] проводились под лозунгами "низвержение самодержавия, свобода личности, сходок, стачек" и т.п. Проводились, кстати, не 1-го числа месяца мая, а (sic!) "в ближайшее до него или за ним воскресенье".

Вот "Политический словарь" государственного издательства "Политическая литература", Москва, 1956 год, - настольная "библия" советского человека. Читаем: "Постановление о проведении в день первого мая ежегодных демонстраций было принято в июле 1889 г. I конгрессом II го Интернационала… Первое мая – день международной солидарности рабочих всего мира, день боевого смотра трудящихся всех стран (!!!)". Ни прибавить, ни убавить! Пролетарий[1] сатанинской власти большевиков организованно выводили, строя в общие колонны, на улицы. "Обещают им свободу, будучи сами рабы тления…" (Мат. гл. 2:19).

Ну а как же трудящиеся в европейских странах праздновали 1 мая? Чтобы это узнать, я не поленился съездить в Государственную Историческую Публичную Библиотеку России. Вот некоторые извлечения из разных изданий:

Во Франции с 30 апреля на 1 мая – Вальпургиева ночь. Праздновали безобидно: если хотелось навредить соседу, то старались унести с его двора немного навоза и разбросать на своем поле.

По датским и шведским народным поверьям ведьмы и демоны в эту ночь летят на свои сборища, только огни разводящихся костров препятствуют им сделать остановки на горах и вредить людям.

В Швеции на вершинах гор зажигают огни, а студенты университетов Упсалы и Лунда, в Стокгольме, устраивают шествия по улицам городов к зажженным в окрестностях кострам.

Широко отмечалось во всех скандинавских странах 1-е мая, главная черта у скандинавских народов – зажжение майских костров в ночь на 1-е мая, т. называемую Вальпургиеву ночь.

В Финляндии: Вальпургиев день. - День Ведьмовской Рябины.

В Западной Болгарии – "Змеиный день", в Н.Р.Б. государственный праздник "День международной солидарности трудящихся", а вот в бывшей Г.Д.Р. – "День борьбы трудящихся всего мира".

В Австрии устраивали "Майское дерево", и первомай у них называется "Дикая охота духов".

Германия. На 1-е мая у них приходится день Святой Вальпургии. Ночь – разгул ведьм, когда они слетаются на мётлах и вилах на шабаш, на гору, называемую Блоксберг (Брокхен в Гарце) и пытаются помешать весне. В национал-социалистической Германии, Drittes Reich, (в первую очередь праздник членов Национал-социалистической немецкой рабочей партии), это был государственный праздник, – "День труда" и выходной день для всех, в разумных пределах, кроме рабочих "оборонных" заводов и прочее.

В Бранденбурге считали опасностью не только день Св. Вальпургии, но и девять ночей до неё, и девять после. Крестьяне в этот день никуда не ездили и не пахали. Местами жгли костры на полях и в селениях, на них сжигали старые мётлы и веники, часто сжигали соломенное чучело – ведьму. В Литве на 1-го мая, на лугу прежде вкапывали дерево, украшенное разноцветными лоскутками, и вокруг его плясали в зелёных венках с припеваниями[2].

В Эйфеле в церквах звонили в колокола, чтобы отпугнуть нечисть[3]…

…Первомайская демонстрация. Подмена одного другим демоночтецами. В качестве одного из примеров, как переворачивали суть, справление праздника, - документ. Совещание при ЦК Бунда (март 1911 г.) "Совещание констатирует, что в сравнении с прошлым годом можно отметить экономическое и отчасти политическое оживление. Установив в связи с этим содержание майской агитации в этом году, совещание считает необходимым звать решительно к всеобщей забастовке и принять все меры к тому, чтобы такая забастовка была проведена в жизнь» ("Вопросы истории" №5, 2011 г., стр. 16).

Как видим, в начале ХХ столетия акценты начали смещать. В иных странах люди стали сами чаще, в указанные дни, пуская в серые вены-улицы городков красный цвет, устраивать муший хоровод. То ли нечисть отпугивали, то ли сами бесы и были. Вспомним к месту "Бесы" угадчика и провидца Достоевского, его рассуждения о стаде бесовском.

А в наших теперь Российских газетах и журналах всё чаще встречаются на Первомай такие вот сводки и эдакие заголовки: "Вальпургиево весеннее обострение. Шабаш местного масштаба". "Тревожные сигналы об активности сатанистов поступили в МВД из Талдомского, Серпуховского и Ступинского районов Москвы. Здесь хороводами у болот дали о себе знать члены т.н. "Зеленого Ордена". Или "…в Лобне, Балашихе и Дубне под видом просветительских семинаров на днях в отделениях "Общества сатаны" шли закрытые чтения "Сатанинской библии…"

Или вот такие: "Ночь Силы, или Вальпургиева ночь" и "Вальпургиева ночь солидарности трудящихся" (вырезки из газет сохранены).

Как именно о пролетарском нигде толком о происхождении "праздника трудящихся" не написано. Смутно сказано, что в США, в Чикаго, демонстрация рабочих (или, попросту, толпа) 4-го (!!!) мая была жестоко разогнана полицией, имелись жертвы. Повторюсь – именно 4-го мая, а не первого[4]. Надо думать, не день Весны и Труда они отмечали, и не международный день солидарности трудящихся праздновали, их ещё предстояло придумать. А вот если учесть, что подавляющее большинство их прибыло туда из Европы, то всё становится на свои места. Впрочем, назвать это действо можно и по-иному, и называется всё это одним, но ёмким словом – Шабаш[5].

Истинные события, занимательные и примечательные иной раз попадаются в печати. Например, такие: "Активность руководства ОРРИК, - Общество Развития и Распространения Идей Кремации (членские билеты новой общественной организации в торжественной обстановке выписали для первых лиц государства —  тт. Сталина, Калинина, Бухарина, Молотова…) порой проявлялась в весьма экстравагантных акциях. Например, в 1928 г. по случаю праздника Первомая из Москвы в подарок Всеукраинскому союзу безбожников были отправлены несколько “натурных образцов” кремации: несгораемый номерок, закладываемый в камеру сжигания вместе с трупом для последующей идентификации праха, урна-капсула и даже… порция пепла, оставшегося после “огненного погребения” одного из умерших![6]

А как же знаменитые дореволюционные маевки, спросите Вы? "Нелегальное собрание революционно настроенных рабочих" (?), как в советских словарях закрепили этот термин или словосочетание?

Вот как описывает в своем очерке "Праздник рабочих" знаменитый Гиляровский. Москва, первая маёвка в Сокольниках (год не указан). Как преподнесли это новому советскому поколению.

"Народу было более пятидесяти тысяч… Гулянье было в разгаре… Появились ораторы, полились речи, которые одним нравились, другим нет. И вот во время речей среди толпы кто-то сделал выстрел из револьвера. Более 10000 тысяч… стремглав ринулось, ища спасения. Это была полная паника. Нечто ужасное, стихийное. Когда прошла волна толпы, на мостовой валялись шапки, шляпы, зонтики. На месте сборищ в роще – масса прокламаций…". Шляпы и зонтики видимо атрибуты тогдашних рабочих-пролетариев? А как ещё? Я себе не мог это объяснить. Тайна сия велика.

В конце того очерка призыв: "И пусть же 1-е мая в Сокольниках будет праздником рабочих [странное замечание Гиляровского, видимо халтурил при новой власти], – И только рабочих!"[7]

Слово "маёвка" надолго и страшно связалось со стачками, нелегальными собраниями, прокламациями, борьбой большевиков с проклятым царизмом.

 - А теперь, детушки, послушайте сущую правду, думать-гадать, что здесь правда, что неправда; что сказано впрямь, что стороною – не надобно. "Чувствуется тоска за грозой", - словами Чехова. Лопается розовое облако мифа сотканное или шитое красными нитками партийных функционеров и совписами. Maj?wkiзанесли нам из панской Польши смутные и борзые ляхи. И само слово это ихнее: "буква в букву" – маёвка – ляцкой пыхой втёрлось, зацепилось. Написать ещё точнее, это стародавние дни праздных польских учащихся, которые в самые первые майские денёчки толпами собирались во дворе учебных заведений и оттуда шли "на природу", где предавались пьянкам и свободомыслию; горланили песни и во что-то играли…

Но то, - о происхождении "слова", а ведь само весёлое торжество первого мая, отдадим должное, отмечалось в Россiи (sic!) ещё с Петровских времён! Да не абы как. Что подтверждено документально, однако факт этот умышленно и старательно обхож вниманием. Иными словами – заговор молчания. И гулянье то было именно в Сокольнической роще, быть точнее – в столице нашей царской Москве, только перенято оживлённое действо было от немцев, что надолго зафиксировалось в шутливом его названии "немецкие станы". Но как ловко совписы (совписатели) всё перевернули и передёрнули!

            Мало того, в Советском ССР ещё и массовый террор осуществился против неугодных новому режиму топонимов. Нет, не старинные названия сохранились, - то веяние нового времени. От словосочетания Первое Мая, образовались населённые пункты и города: Первомаевка, Первомаец, Первомайка, Первомайск, Первомайская, Первомайский… Таких на карте оказалось 75 названий. Первомайский Зерносовхоз, Первомайский Леспромхоз, Первомайский Рыбозавод, Первомайский Совхоз, Первомайское и т. д. Таких на карте нашей страны – 63. Смотрите официальный список почтовых предприятий Министерства Связи. 192 названия! И ещё 13 городских районов. Я уж не пишу об Украинских, к примеру, "Першотравней". На кой ляд они нам! Бесовщина. "Международным" днём трудящихся этот день никогда не был и быть не мог! Достаточно привести лишь один единственный образец. Факты говорят за себя.

Из листовки Российской Социал-демократической Рабочей Партии[8]: 1917 год.

Товарищи!

Готовьтесь к международному празднику пролетариата 1-го мая, который мы будем праздновать 18-го апреля, так как наш календарь отстает от заграничного на 13 дней, мы же должны праздновать этот день одновременно с нашими товарищами в других странах.

В этот день рабочие всего мира выходят все как один человек, на улицу, чтобы показать буржуазии, сколько их, как дружны все между собою, какую неодолимую силу они собою представляют.

Это мобилизация пролетариата всего мира…

Товарищи наш клич "Пролетарии всех стран соединяйтесь" должен еще громче звучать в этот день международного праздника пролетариата. Этот день должен сделаться днем мира всего мира.

*

Так то так, да вон то как! Есть у медали и обратная сторона.

Профессор Иван Михайлович Снегирёв[9], а это начало XIX столетия, рассказывает в своей работе, что Первомайский праздник у жителей крупных городов было первое весеннее гуляние за городом в роще, где больше в экипажах катались, чем просто гуляли. Первого Мая бывали и школьные празднества в западной и отчасти в северо-восточной части России.

            Это гулянье известное теперь в сельском быту на Руси, есть иностранное и новое; возводя нас к западным обычаям, оно переносит в древний Римский мiръ, где надобно искать и само значение слова "май".

            Наш май есть римский majus, сначала третий, а потом пятый месяц года, посвящённый у латинян разным богослужебным обрядам и празднествам, как то: в честь Доброй Богини (Bona Dea), или Майи, вероятно давшей название и месяцу, который другие производят от majores (предков), в память усопших (Lemuria или Remulia), также в честь Маркурия, проводника душ усопших, сына Майи, дочери Атлантовой и т. д. Из числа месячных божеств лацийских известен Маий в Тускуле, а Майе, по свидетельству философа Макробия (Ambrosius Theodosius Macrobius), посвящён был месяц май. Все сии божества и мифы одноименные, взятые вместе, могли сообщить своё название месяцу маю, который и сами римские писатели производят то от одного, то от другого. В вечном граде было также майское празднество Мajuma в воспоминание Майи, выводимой из Востока и означающей в индийской мифологии мать природы; оно, как полагают некоторые историки, начиналось в конце апреля и оканчивалось в начале мая, составляя одно с Iudi florales. В этот праздник римляне обливали друг друга и купались в Тибре, в который весталки бросали тростниковые чучела в честь Сатурна. У французов был подобный первому обряд, сопровождавшийся наказанием мужей, давших волю своим жёнам. Первое Мая с утра римляне обоего пола выходили в поле с музыкою сбирать зелёные ветви, коими украшали двери своих родственников и друзей.

            Дни поминовений у римлян осенью и особливо весною почитались неблагоприятными для свадеб[10]: посему и май, признаваемый бедственным для супружеств, дал повод к пословице: Mense Majo malae nubuns, т. е. в месяце мае выходят замуж злонравные, распутные. Это поверие, противное истинной вере и рассудку, передал нам Oвидий in Fastis, кн. V, в следующих стихах:

            У греков Первое Мая весёлый праздник, похожий на русский Семик. Тогда у них двери домов, местами и до днесь, украшаются цветами и древесными ветвями, и вся Греция встречала начало лета в рощах и садах народными увеселениями. Но само название месяца и празднество заимствованы ими от римлян. В Фессалии, по свидетельству тамошнего уроженца учёного Байло, - "двое юношей в венках ходят по домам в первый день мая".

            У шведов, датчан, немцев и англичан издревле Первое Мая (Meye-tag) было радостным праздником, вероятно остатком Одинова богоучения. Майские веселья сопровождались хороводами вокруг майского дерева, которое у римлян называлось Maius, arbor majalis, и у других вышеперечисленных народов – подобно. В Германии украшают молодыми берёзками дома, комнаты и церкви, особливо в Троицын день. Первого Мая поселяне одного или многих селений, собравшись вместе, ездят ватагами на лошадях с зелёными ветвями в руках или на шляпах, - это называется в Дании и Германии привозить лето на конях в село. Тогда же певались весёлые песни. Братчины, делавшие на свой счёт пиршество, назывались Majigilder. От майских народных игр произошли у франков и англичан собрания Майского поля, какие ежегодно назначали в мае первые короли франкские. По окончании дел, давались пиршества и зрелища с разными потехами. Во многих местах Франции ещё сохраняется обычай ставить перед домом городского мэра Майское дерево. При Людовике Святом, клеры (дьяки) судилища Basoche пользовались правом срубать дерево в Винценском лесу и ставить его пред дворцом. Наконец, в Испании наряжают прекрасную поселянку в белое платье и увенчав её цветами, сажают на трон, а юные подруги её окружающие, делают сбор для Майи, как бы в воспоминание этой плеяды. Там апрель и май почитаются ключами к целому году. В Англии и Скандинавии избирались майские цари и царицы, которые в венках из майских цветов, в сопровождении молодёжи, обводимы были вокруг высокого шеста, называемого Majst?ng. Шведский король Густав I, в 1596 году, сделал Иоанна Магнуса, Упсальского Архиепископа - Майским Королём (Maigreffwe). Его водили 18 мая в цветочном венке по улицам на Ериховой ярмарке. Этот Maigreffwe давал пиршество королю, придворным и народу.

            В некоторых местах Германии Иванов огонь зажигают 1 мая, добывая его трением дерева об дерево. Как в Киеве, в Ивановскую ночь, на Лысую гору, так в Германии на Броккен, или Блоксберг, в Вальпургиеву ночь, накануне первого мая, отовсюду сбираются ведьмы, колдуньи, враждебные духи и все, которые находятся в связи с дьяволом: они превращаются в разных животных, ездят на лошадях и помелах. Там они пляшут вокруг чёртова требища и совершают неистовое торжество. В Вальпургиеву ночь, известную в Германии и Швеции, у немцев местами ведётся обычай бегать с горящими пуками соломы, привязанными к длинным шестам, и стрелять в соседние горы. Как маем некогда Европейские народы начинали новый год, то и эта таинственная ночь и относящиеся к ней суеверия остаются ещё в обычаях при перемене времени года; притом Первое Мая составляет для жителей Германии важную эпоху, с которой начинаются экономический год и полевые работы, заключаются контракты по откупам. Древние немцы, по суеверию своему, считали всякую неудачу в хозяйстве делом дьявола или ведьм, его помощниц и могли представлять себе, что особенно накануне мая, ночью они строят им козни. Таким образом введён обычай разгонять в эту ночь бесов и ведьм.

Самое положение и свойство Броккена, составлявшего часть Гарца в Вернигеродском графстве (ныне Wernigerode город в Германии в федеральной земле Саксония-Анхальт), дают повод заключить, что там в язычестве было капище, а в плясках сходбища - богослужебного обряда, совершавшегося жрицами и ведьмами. Майский праздник источников славился и в Богемии.

            У немцев май в древности назывался "радостный", "луговой", "розовый". Tri-milchi – у древних саксонов и англичан, т. е. "троемлечный", потому, что в мае трижды в день доят коров. У славянских племён этот месяц известен то под именем Травеня, то Цветеня, то под римским именем Мая. У поляков только март и май сходны названием с Римскими месяцами; у них "май" значит также зелень, ветви с зелёными листьями, особенно берёзы. Maj, Maj?wki – майские гулянья, праздник весны в первом её цвете. У древних жителей, говорит Л. Голембовский, была богиня Мая, коей они воздавали почтение в первый день этого месяца; её доныне призывают греки в песнях и плясках. Коими обыкновенно встречают и славяне весну на мураве. При последнем из королей Ягеллонского племени Сигизмунде Августе, ещё в некоторых округах сходились наряженные молодицы на луг и, схватившись руками, составляли хоровод (коло) и с упоительными плясками возглашали похвалы весне. Народ в Пинщине и других краях Литвы, первого мая, собравшись на луг для веселья, ставил там зелёное дерево, украшенное разноцветными лентами. Туда сходились девки, молодки и парни под предводительством избранной ими прекрасной и ловкой девицы, которая представляла из себя богиню Маю; свежий зелёный венок украшал чело её, а берёзовые ветки обвивали весь её стан. Повторяя в песнях своих: о Majа! Majа! они плясали вокруг дерева.

            Май был не только сельским, но и издавна школьным празднеством в Польше и Литве. В тамошних училищах оно известно под именем Maj?wki или rekreacje maiowe. На самом рассвете, первого или последующих дней мая, колокольчик и музыка сзывали учащих и учащихся во дворе. Оттуда ряды их, под своими знамёнами, шли за город. Где их угощали тамошние помещики и где они забавлялись разными играми. Особенно гимнастическими. И уже поздно вечером возвращались домой с весёлыми песнями и музыкой.

            Этот обычай, существовавший издревле во всех европейских училищах, из Польши перешёл и в южную и даже в Великую Россию, вместе со школьными системами.

            В прежней Киевской Академии, в три майские рекреации, все ученики и учителя и сторонние любители наук выходили для забав на гору Скавыку, между оврагов, при урочище Глубочица. Там все забавлялись разными играми, а студенты пели канты. Учитель поэзии обязан был ежегодно сочинять комедии или трагедии для таких прогулок, а прочие учителя писали диалоги.

            В бывшем Харьковском Коллегиуме и в других училищах духовных праздновались Майские рекреации, 15 и 30 числа месяца, а Богословские 8-го.

            У поселян в Великой России, Юрьев день - первый весенний праздник, то же, что первомайское гулянье у горожан. В Москве оно бывало обыкновенно в Сокольнической роще [тут помянем "дядю Гиляя"], которая составляет часть Лосиного погонного острова, где издревле русские государи любили потешиться звериною и соколиною охотой. В просторечье это гулянье называлось Немецкими станами и Немецкими столами. Предание гласит, что здесь было первое становище немцев, вызванных и добровольно приехавших в Россию и поселившихся в Немецкой слободе, известной под финским названием "Кукуй", или Кокуй. Они собирались, вспоминая свой отечественный праздник Первое Мая; любопытство привлекало туда и русских, у которых впоследствии обрусел этот чужестранный праздник; но название Немецких станов удержалось на долгое время.

            Когда в Москву приведены были пленные шведы, то Пётр I поселив их близ Сокольнической рощи, роздал знающим разные мастерства учеников в науку, из местных мальчишек, которые помещены были в Матросской фабрике в Преображенском селе. Этот государь-хозяин, имевший дворец в Сокольниках, где позже Чорникова дача была и старые липы в саду, угощал шведских и немецких мастеров, по обычаю их страны, в первое число мая: это угощение прослыло Немецкими столами. Профессор Снегирёв восклицал, "Кто из московских жителей не помнит тех столов, какие давал сряду три дня после своей коронации Император Александр I своему народу на Сокольническом поле![11]". И далее рассказывает нам, что из частного немецкого гулянья составилось общее московское! А как Пётр Великий завёл в России народные гульбища, - то и учреждение первомайского гулянья в Сокольниках уверенно приписывается ему, тем более что он обратил место соколиной потехи в место игровых сражений, осаде крепостей и, вероятно, сам участвовал с немцами в их народном первомайском празднике, под гостеприимною сенью Соколиной рощи, который они отмечали на своей родине, Чуть позже, в этот праздничный день, роща, вмещающая в себе прелестный летний городок, оглашалась оркестрами музыки и хорами песельников и цыганок; по дорогам тянулась блестящие ряды экипажей, пестрели группы пешеходцев обоего пола и разного рода звания, а в стороне, под приветною сенью сосен сидели за самоваром отдыхающие; стояли, приманивая палатки и шатры с прохладительными и горячительными напитками, а разные потехи балаганов забавляли толпы гуляющих.

            "В таких видах представляется у нас первомайский праздник, - подводит своим наблюдениям итог Снегирёв, - переданный нам, как школьный, от поляков, как народный городской – от немцев! От этого первый более известен в Белой и Малой России, а другой в Великой. Оба сделались достоянием городов; ибо у поселян первое мая, с Еремея запрягальника, выходит на Майскую росу пахать поле и, по майской погоде примечают, каков будет урожай хлеба и сена, чтобы зимою им не маяться».

            Вот так обстоят дела. Легенда плотно закрыла своё лицо покрывалом мечты, серебряной тканью обмана. Разные истории одинакового источника. Лишь только

"один источник не может изливать солёную и сладкую воду" (Иак. 3, 12).

   Информацию в библиотеках собирал: Азаренков А.Н.