Шереметев, Иван Васильевич Меньшой.

† 10 февраля 1577 г., пятый сын Василия Андреевича Шереметева, в иноках Вассиана.

Ровно четверть века (1552—1577 гг.) находился Шереметев на ратном поле, участвуя в походах царя Ивана Васильевича против Казани, Крыма, Ливонии и Литвы.

Современники Шереметева как русские, так и иностранцы, считали его отважным и умелым полководцем, и он доказал свою беззаветную храбрость в том сражении под Ревелем 7 февраля 1577 г., когда был смертельно ранен.

Шереметев постоянно пользовался благосклонностью царя Ивана Васильевича, доверие к нему которого не поколебалось даже после нашествия крымского хана Девлет-Гирея на Москву, когда кн. Мстиславский оговорил в измене не только себя, но и своих "товарищей", а следовательно и Шереметева. После смерти Шереметева, царь Иван Васильевич женил на его дочери Елене Ивановне своего старшего сына, царевича Ивана Ивановича.

Как видно из подписей под постановлением Земского Собора 1566 г., Шереметев был неграмотен и не мог вследствие этого "приложить" к постановлению своей "руки", т. е. подписать его, но в этом нет ничего удивительного, так как неграмотность в половине XVI века была заурядным явлением среди высших лиц Московского государства. Дружба же Шереметева с думным дьяком Андреем Яковлевичем Щелкаловым, одним из умнейших людей своего времени, доказываете что, обладая замечательными воинскими способностями, Шереметев был в то же время человеком недюжинного ума.

Первое упоминание о Шереметеве мы встречаем в 1550 г., когда ему было пожаловано в поместье 150 четвертей земли в Московском уезде. Во время Казанского похода 1552 г. он был выборным головой над сотней боярских детей в государевом полку и участвовал в двух сражениях с Казанцами. В июне 1555 г. был вторым воеводой ертаула, когда царь Иван Васильевич ходил в Тулу по "крымским вестям".

Осенью того же года стали готовиться к войне со Швецией, и Шереметев был назначен в полк правой руки товарищем к воеводе кн. Андрею Ивановичу Суздальскому-Ногтеву.

В начале января 1556 г. московское войско перешло за шведский рубеж; первое сражение было в 5 верстах от Выборга, и Шереметев, предводительствовавшей, по случаю болезни кн. Ногтева, правой рукою, удачно зашел в тыл неприятеля от Выборга и тем много способствовал поражению шведов.

В июне 1556 г. Шереметев находился в рязанском городке Михайлове; оттуда он был отправлен царем Иван Васильевич, прибывшим в Серпухов по "крымским вестям", в "поле", к Усть-Ельцу, а затем возвращен в Михайлов.

В 1557 г., незадолго до первого Ливонского похода, Шереметев был пожалован в окольничие, а в 1559 г. в бояре.

Он участвовал во всех трех Ливонских походах 1557 и 1559 гг., сначала воеводой правой руки, а затем воеводой передового полка. После взятия в августе 1560 г. первостепенной Ливонской крепости Феллина (Вельяна), в Пскове собралась новая московская рать, на этот раз против Литвы, так как начались против нас враждебный действия Речи Посполитой. Главное начальство над московским войском было поручено кн. Петру Андреевичу Булгакову и Ивану Васильевичу Шереметеву; им пришлось, однако воевать не против литовцев, повернувших от Торваста назад, а против ливонцев.

Осенью 1562 г., во время похода царя Ивана Васильевича к Полоцку, Шереметев был вторым воеводой в полку левой руки, а весной 1563 г. после взятия Полоцка и отъезда царя в Москву, был оставлен на воеводстве в Полоцке вместе с кн. Петром Ивановичем Шуйским и князьями Василием и Петром Семеновичами Серебряными-Оболенскими.

Весь город был распределен между боярами по воротам и Шереметеву указано было ведать Богородицкие ворота.

В начале 1564 г. возобновились, по окончании перемирия, военные действия против литовцев.

Когда, по указу царя Ивана Васильевича, кн. П. И. Шуйский выступил со своим войском из Полоцка в Оршу, — Шереметев был в этом походе воеводой сторожевого полка. 25 января 1564 г. на берегу реки Улы, Троцкий воевода кн. Радзивил внезапно напал на московское войско: кн. Шуйский был убит в этом сражении, а Шереметев ранен; по словам современника — неизвестного литвина, он был "древом шкодливо (т. е. опасно) пробит".

Между телами убитых нашли колчан и меч Шереметева и отнесли их к кн. Радзивилу, который вследствие этого в своем донесении королю от 3-го февраля 1564 г. писал, что не знает в точности, убит Шереметев, или в возвратился в Полоцк.

Летом того же 1564 г. Шереметев находился вторым воеводой правой руки в Вязьме, входившей в состав нашей западной оборонительной линии.

По первым же вестям о приходе литовских людей, в конце февраля 1565 г., Шереметев был послан из Вязьмы в Великие Луки в помощь к кн. Андрею Ивановичу Шуйскому, стоявшему там с войсками. Через два с половиной месяца после этого Шереметев был послан по "крымским вестям" в Калугу, где вместе с кн. Иваном Ивановичем Турунтаем-Пронским предводительствовал передовым полком, а в июне назначен воеводой большого полка, в товарищи к главному воеводе всего войска, кн. Ивану Феодоровичу Мстиславскому. В октябре 1565 г. Шереметев и кн. Петр Михайлович Щенятев ходили к Волхову на помощь к тамошнему воеводе кн. Ивану Андреевичу Щепину-Золотому-Оболенскому против крымского хана Девлет-Гирея, подступившего к городу с тяжелыми пушками.

За эту службу, в числе других, был награжден и Шереметев: ему пожалован золотой.

Летом 1566 г. Шереметев участвовал в Земском Соборе, созванном царем Иваном Васильевичем для решения вопроса, продолжать-ли войну с Литвой; присутствовало 16 бояр, среди которых Шереметев занимал шестое место.

Постановление Собора о продолжении войны было подписано 57-ю лицами; Шереметев не подписал, так как был неграмотен.

В конце сентября 1567 г. царь Иван Васильевич отправился в Новгород распределять полки для войны с Литвою, а Шереметев был оставлен в это время в Дорогобуже.

Вскоре по выступлении царя Ивана Васильевича с войсками к литовскому рубежу было получено известие о появлении "лихого поветрия" в Ливонии. Вследствие этого созван военный совет, на который явился и Шереметев; на совете было решено отложить поход, и царь возвратился в Москву, а Шереметев, вместе с кн. М. М. Троекуровыми оставлен в Пскове.

В начале января 1569 г. литовцы взяли обманом псковский пригород Изборск, который был, однако, вскоре отобран назад пришедшими на выручку московскими воеводами, в том числе и Шереметевым.

В апреле 1569 г. войска стали стягиваться от литовского рубежа к "полю"; Шереметев был назначен в Серпухов вторым воеводой передового полка, но в росписи сказано, что когда "Крымские люди учнут воевати государевы Украйны", то Шереметев поведет сторожевой полк; в других росписях Шереметев значится вторым воеводой большого полка, а затем вторым воеводой правой руки в Калуге.

Год спустя, весной 1570 г. Шереметев находился по тем же "крымским вестям" сначала в Кашире, а затем в Серпухове; Крымцы приходили на "Рязанские и на Коширские места", но, не причинив особенного вреда, ушли в степь. Следующее нашествие Крымцев весной 1571 г. окончилось далеко не так благополучно. Хан Девлет-Гирей ворвался в Московское государство с 100.000 войском и быстро направился к Москве, воспользовавшись тем, что воеводы большого полка кн. Иван Дмитриевич Бельский и Михаил Яковлевич Морозов и воеводы правой руки — кн. Иван Феодорович Мстиславский и Иван Васильевич Шереметев не успели занять берегов Оки.

Воеводы поспешили к Москве другим путем и прибыли туда 13 мая, за день до прихода Крымцев.

Вследствие малочисленности войска, воеводы не могли встретить неприятеля в открытом поле и решили обороняться в московских предместьях.

14 мая, в день Вознесения, татары зажгли предместья в десяти местах зараз, и вся Москва выгорела, за исключением нескольких каменных церквей и Кремля, в котором заперлись воеводы, решившие защищаться до последней возможности.

Шереметеву приходилось оберегать при этом и свое собственное достояние, так как в Кремле, против церкви Николы Гостунского, у него был двор о 26-ти "житьях палатных и погребных", принадлежавши прежде брату государя, кн. Юрию Васильевичу; после смерти кн. Юрия Васильевича 24 ноября 1563 г., Иван Васильевич Шереметев купил этот двор у царя Ивана Васильевича за 7800 р. и дал в придачу два своих двора, находившихся также в Москве, но неизвестно где именно.

Татары ушли от Москвы 26 мая и угнали с собой громадное количество пленных.

Со времени вторжения Крымцев в пределы Московского государства, царь Иван Васильевич жил в Ростове и вернулся в Москву лишь тогда, когда удалился Девлет-Гирей.

Начались розыски виновников внезапного нашествия Крымцев, и кн. Иван Феодорович Мстиславский в т. наз. проклятой грамоте признался, что он с "товарищами своими" навел хана на Московское государство.

Надо полагать, что кн. Мстиславский был вынужден пытками принять на себя небывалую вину.

По ходатайству митрополита Кирилла и прочих властей, кн. Мстиславский был прощен и трое бояр дали поручную запись о невыезде его из Московского государства, с обязательством заплатить в казну 20,000 рублей, в случае его побега.

Как мы видели выше, ближайшим товарищем кн. Мстиславского во время крымского нашествия был Иван Васильевич Шереметев, но он не только не был заподозрен царем Иван Васильевич в измене, а по делу кн. Мстиславского сидел в думе вместе с князем Михаилом Ивановичем Воротынским и принимал бояр, окольничих и дворян, дававших подручную запись по трех боярах, ручавшихся за кн. Мстиславского; в книге подручных грамот приложены печати князя Воротынского и Шереметева.

28 октября 1571 г. Шереметев присутствовал на третьей свадьбе царя Иван Васильевич с Марфой Васильевной Собакиной: он сидел за столом против боярынь, а когда в палатах все было приготовлено по чину, — ходил звать царя на место.

В декабре 1571 г. Шереметев, в числе других знатных бояр, сопровождал в Новгород царя Иван Васильевич, желавшего предпринять войну со шведами одновременно и в Финляндии, и в Эстонии.

Война эта была, однако отложена, и царь со всеми боярами возвратился в Москву, где вскоре вступил в четвертый брак с Анной Алексеевной Колтовской.

Весной 1572 г. распространился слух, что Крымский хан Девлет-Гирей приготовляется к новому набегу на Москву, и царь Иван Васильевич, под предлогом заключение мира со Швецией, уехал в Новгород с женой и со всей казной, уложенной на 450 подводах. Между тем, против Крымцев было выслано большое войско, и главным пунктом обороны назначен перевоз под Серпуховым, против которого расположился большой полк, под начальством кн. Михаила Ивановича Воротынского и Ивана Васильевича Шереметева; к ним назначено было несколько сходных воевод и немец Фаренсбах с семитысячным немецким отрядом.

Воеводы наскоро огородились плетнем из хворосту, выкопали рвы, а у самого перевоза на горе поставили т. наз. "гуляй город".

26 июля 1572 г. Девлет-Гирей с 120.000 войском подошел к перевозу, оберегаемому кн. Воротынским и Шереметевым, и открыл жестокую пальбу, как будто подготовляя себе переправу.

На самом же деле он распорядился устроить переправу ниже Серпухова, у Сенкина брода, куда и сам пошел в ночь с 27 на 28 июля, оставив у перевоза не более 2.000 человек.

Только поутру узнали кн. Воротынский и Шереметев, что татары уже на том берегу и направились к Москве. Все московское войско бросилось за ними в погоню: благодаря находчивости одного из воевод, князя Д.И. Хворостинина, неприятельский отряд был наведен на большой полк князей Воротынского и Шереметева, которые пустили тогда в ход "гуляй город" и побили много татар. После того они устремились за Девлет-Гиреем и так настойчиво преследовали его, что он не решился идти к Москве и остановился в 50-ти верстах от неё, в с. Молодях.

Четыре дня, с 30 июля по 2-е августа включительно, продолжался там ожесточенный бой между московскими и татарскими войсками. В конце концов, татары были побеждены и Девлет-Гирей, в ночь на 3-е августа, бежал к Оке с небольшой дружиной, так как почти все войско его было перебито.

После бегства Девлет-Гирея все полки, за исключением сторожевого полка и полка левой руки, стали на свои прежние места, следовательно, Шереметев, в товарищах у кн. Михаила Ивановича Воротынского, стоял с большим полком в Серпухове.

11-го апреля 1573 г. он переведен вторым воеводой в правую руку, а затем, вследствие важных перемен на береговой при-Окской линии, написан в товарищи к воеводе большого полка, вновь назначенному кн. Семену Даниловичу Пронскому,

С весны 1574 г. до осени 1576 г. Шереметев стоял по "крымским вестям" то в Серпухове, то в Калуге, причем дело не обходилось без длинных местнических счетов, которые возбуждались иногда против Шереметева, а иногда им самим. В конце октября

1576 г. Шереметев присутствовал в доме боярина кн. Ивана Феодоровича Мстиславского при приеме гонца Ивана Гоголя, присланного к московским боярам от польских панов для переговоров.

Ответная грамота написана от лица трех бояр, именованных, по посольскому обычаю, наместниками разных городов; Шереметев назван наместником Коломенским.

В половине декабря 1576 г. пятидесятитысячное войско должно было, по указу царя Иван Васильевич, собраться в Новгороде и идти оттуда прямо на Ревель (Колывань) — единственное укрепленное место в Эстонии, еще не занятое московскими ратными людьми.

Царь Иван Васильевич приказал своим воеводам взять Ревель, и Иван Васильевич Шереметев, по словам современного ливонского летописца Рюссова, прощаясь с царем перед отправлением в поход, поклялся, что добудет Ревель, или не вернется живым перед его светлые очи. Переход из Новгорода к Ревелю совершился при весьма неблагоприятных климатических условиях, во время сильных морозов и снежных бурь, и продолжался без малого месяц: выйдя из Новгорода на святках, московские войска достигли Ревеля лишь 22 января 1577 г. Шереметев был вторым воеводой большого полка и, как видно из показаний какого-то московского воеводы и татарина, взятых в плен ревельцами, пользовался громкой известностью: воевода называл Шереметева "наилучшим воином Московского войска", а татарин — "знатнейшим героем". Один из немцев, очевидцев осады Ревеля, говорит, что "этот Juan Zelm?th был такой необузданный, отважный, свирепый и хитрый человек, что даже сами Русские боялись его". Шереметеву приписывали первоначальный план осады Ревеля, по которому было решено выманить ревельский гарнизон, как можно далее от сильных укреплений, окружить его, перебить и затем уже приступить к осаде города. План этот остался невыполненным, а Шереметев был 7-го февраля смертельно ранен, и вот при каких обстоятельствах.

В то время, как ревельцы подожгли только что устроенный московскими воинами шанец из стогов сена, телег и туров, Шереметев находился на самом шанце на горе. Заметив замешательство среди своих воинов, он сошел с коня и стал гнать назад тех, которые бежали из окопов. Очевидец повествует, что, не будучи в силах удержать беглецов, Шереметев кидался, "как неистовый, бешеный медведь", и хлопая руками, кричал: "ловите их, ловите их!" В это время он был ранен ядром в ногу. Когда его перенесли в лагерь и сбежались доктора, он отказался от их услуг, говоря: "на то воля Божия".

Со смертью Шереметева два дня спустя, т. е. 10 февраля 1517 г., московское войско, по свидетельству одного из участников защиты Ревеля, потеряло лучшего воеводу, а вместе с тем и надежду взять город. Осада Ревеля продолжалась, но при полном упадке духа в войске.

Тело Ивана Васильевича Шереметева было перевезено в Москву, а оттуда в Кирилло-Белозерский монастырь, где и погребено у большой Успенской церкви, на левой стороне паперти.

По приказанию царя Иван Васильевич, имя Шереметева было вписано, для вечного поминовения, в синодик Московского Успенского собора, и ежегодно, в "неделю православия", соборный протодиакон провозглашала "Под градом под Колыванью пострадавшему от безбожных немцев Ивану Васильевичу Шереметеву, вечная память!"

У Ивана Васильевича Шереметева осталось две дочери и сын:

1, Елена Ивановна была взята вскоре царем Иваном Васильевичем в замужество за старшего сына его, царевича Ивана Ивановича;

2, Ксения и

3, Феодор.

Жена Ивана Васильевича, Домна Михайловна, рожденная княжна Троекурова, приняла перед кончиной († 10 марта 1583 г.) иночество с именем Евникии.

За пять лет до своей кончины, Иван Васильевич Шереметев написал духовное завещание, которое не сохранилось; но из челобитной Феодора Ивановича Шереметева от 1645 г. мы узнаем относительно имущественного положения Ивана Васильевича Шереметева: у него были вотчины в Московском, Коломенском, Владимирском, Рязанском, Ярославском и Кашинском у.у.; кроме того была вотчина в Нерехтском у. (Костромской губ.), село Борисоглебское, Емена тож, пожалованное ему Иваном Грозным после смерти прежнего владельца, Алексея Феодоровича Адашева. По документам неизвестно о количестве четвертей земли и о числе душ в оставшихся после Ивана Васильевича Шереметева селах и деревнях, неизвестно также о движимом имуществе, т. е. о деньгах и вещах, но надо полагать, что если бы все его состояние перевести на деньги, то составилась бы весьма крупная сумма: припомним, что только за двор с постройками в Кремле Иван Васильевич Шереметев заплатил 7.800 рублей.

Относительно вкладов Шереметева в монастыри нам известно, что он сделал денежное пожертвование в Иосифов Волоколамский монастырь, Кирилло-Белозерский и особенно им любимый Ростовский Борисоглебский монастырь; в Кирилло-Белозерский монастырь он кроме того пожертвовал село Елгозино, Московского у., со всеми деревнями и угодьями.