"Да будут благословенны

Наши предки"

Воспоминания об отце.

(К 100-летию Первой мировой войны)

"Судьба забытого героя"

 

Данильченко Степан Мартынович родился 27 июля 1893 г. На Украине в селе Хмелевое Кировоградской области.

Отец был шестым из 13 детей.

Дед мой Мартын Петрович держал всех своих детей в строгости, - был очень суров.

Сыновья получили образование в местной церковно-приходской школе, а вырастая, уезжали учиться в город.

Отец обладал ярким и острым умом, обнаруживал отличные знания, чем вызывал радость и гордость родителя. Яркий темперамент проявлялся у него не всегда в подходящую минуту. Злую шутку сыграл с отцом его характер в канун выпускных экзаменов. Сдав на отлично все дисциплины – он остался один – на один со "Словом божьим". В экзаменационной комиссии помимо попа присутствовал и подвыпивший купец. И когда отец сильным, хорошо поставленным голосом запел молитву на мотив популярного в то время шлягера "Коробочка", купец начал активно пританцовывать, притопывать и даже попытался подпеть. Придя в себя, местный поп с криком вытолкал темпераментного юношу за дверь.

Взбешенный кощунственным поступком, Мартын Петрович под первое число сыну отметил.

С горечью отец вспоминал другой случай – мать поручила пасти наседку с выводком. Цыплята разбегались, уследить за ними было трудно и мальчик, проявив сообразительность, привязал все куриное семейство к наседке веревочкой, а конец веревочки держал сам. Солнце припекало, он задремал. Проснулся от крика соседа, наблюдавшего, как коршун уносил в небо всю связку цыплят вместе с курицей.

После школы отец был вынужден искать работу, чтобы помочь семье. Приехав в Елисаветград (Кировоград) устроился учеником к частному портному. Проработав там 4 года, нанялся в артель портных.

Данильченко Степан Мартынович в 1912-1914 гг.

В 1912 г. В артель приезжал генерал-главный интендант России Шуваев, ставший, в последствие, военным министром. Артель выполняла заказ для армии. Заработав денег и сшив себе первый в жизни модный костюм, этаким франтом отправляется в Петербург - к братьям.

Слева - брат Сергей.	Крайней справа брат Степана Мартыновича – Сергей Мартынович.	Брат Владимир - рядовой 4-го эскадрона 8-го запасного Кавалерийского полка.

Антон и любимый брат Сергей давно жили в Петербурге.

В попутчики ему, навязался некто – Мошка, работавший с ним у частного портного, но был в подчинении у хозяйки. Проснувшись после первой ночи в дороге, он обнаружил пропажу чемодана, денег и костюма! Мошки тоже нигде не было. Этот случай на всю жизнь научил его не доверять каждому встречному. Без денег и в старых штанах в Петербурге делать было нечего. (Мошке это даром не прошло – воздалось, но спустя несколько лет).

Пришлось ехать в Николаев, времена наступили тяжелые. Работал кочегаром и булочником. Хозяин пекарни был человек очень жадный. Мало того, что плохо платил, но и есть, почти ничего не давал.

Вечером в конце рабочего дня хозяйка лично досматривала работников, выворачивая карманы бедняк. Но молодым ребятам есть все равно хотелось. Пришлось проявлять смекалку – тайком кидали пряники за забор, а вечером, пройдя "досмотр" собирали их в траве.

Степан Данильченко - нижний чин 24-го Пехотного Симбирского полка. Примерно 1914-1915 гг.	Данильченко Степан, нижний чин 24-го Пехотного Симбирского полка. Примерно 1917 г. Петроград.

В 1914 г. отец призывается в Царскую армию, а первого августа начинается война, и его отправляют на фронт.

Кратковременное обучение. Отец вспоминал, с каким интересом и рвением обучались: :стрельба в цель, работа штыком, строевые команды.

Память у отца была хорошая - он даже выучил флажковую азбуку, глядя на тех, кого обучали. Они слушали своих офицеров, как дети, и обожали их. Те, тоже были молодые и любили своих солдатиков. Все встали на защиту своего Отечества – сплотила любовь к своей земле.

И вот начались бои, окопы, бессмысленные смерти, потери друзей.

В самом начале войны отец теряет своего друга – земляка. Эта смерть на него очень сильно подействовала, заставив усомниться в Божьей справедливости.

Я вспоминаю рассказ отца, и в моем уме встают картинки его памяти.

Июль 1917 г. Военный караул.

Ночью, выйдя из казармы (сарая, где они спали). Отошел подальше, упал на колени, и, подняв лицо к звездному небу, со слезами на глазах, по убитому другу, обратился к Богу. С какой болью юноша 21 года вопрошал:

- "За, что? Он был совсем безгрешен! Почему ты это допустил?"

В декабре 1914 г. их полк оказывается в Гомеле, куда приезжал на смотр дядя царя Николая II – Великий князь Николай Николаевич – Главнокомандующий вооруженными силами России. После смотра 24-й Пехотный Симбирский полк отправляют под Гродно, на западный фронт.

В феврале 1915 г. Идут страшные бои, по несколько атак в день.

Отец рассказывал так:

- В тот день 15 февраля был жестокий бой, нельзя было поднять головы и оттащить раненых – в воздухе звенел металл. На мерзлой февральской земле вперемешку лежали мертвые и живые – не подвинуться, ни головы не поднять тут же доставала пуля, смертельный грохот пушек сотрясал землю и воздух.

Отец был в составе передового отряда, который с боем дошел до немецких заградительных полос – их было 4-5 рядов колючей проволоки. Было очень важно проделать брешь в этой проволоке - для дальнейшего прохождение войск. Отец был ранен в бедро, но их задача была разрушить заграждения - и он полз и резал ножницами проклятую колючку. На этой высоте был плотный огонь немцев.

В очередной раз подняв руку с ножницами над собой, почувствовал резкую боль , кисть и запястье разлетелись в клочья! Это была разрывная пуля "дум-дум", которая была запрещена на этой войне. Но раненый отец продолжал резать, - ведь правая рука была цела. Потеряв много крови, он стал терять сознание. Иногда, приходя в себя, он обнаруживал вокруг себя: мертвых, раненых и живых И снова проваливался в небытие. Так прошел целый день! За этот жуткий день тело примерзло к холодной февральской земле. Когда очнулся в сарае среди мертвых тел, он не мог понять, сколько прошло времени: и какое время суток сейчас – ночь, день, вечер…

И вдруг услышал "Мертвый, и этот тоже!" - это была специальная служба: забирала мертвых. К нему подошли: взяли за руки и за ноги – и вдруг он застонал! Он понял, что его сейчас положат в труповозку, но сказать ни чего не мог, а когда его схватили за половину оставшейся руки, от боли вырвался тихий- тихий стон, но ребята услышали его: "Живой! Срочно в госпиталь!!!".

В армейском госпитале был пока, не началась гангрена.

На лошадях отправили куда то в другой город ( не помню) оттуда в Петроград. Поездка очень мучительная по весенней распутице. Тряска и грязь, порой казалось, душу вытрясет..Рядом по дороге бежали солдаты , где то недалеко отступали наши, " Только бы в плен не попасть в таком беспомощном состояние " -думали люди в повозке ,Наконец мучительная дорога позади., и вот ОН – мечта его юности--- Петроград и госпиталь.. Руку уже не раз резали, да и лежание на мерзлой февральской земле даром не прошло. В связи с военными действиями, внутренняя ситуация в стране усугубилась. Экономический кризис коснулся и госпиталей. Не хватало ни наркоза, ни медикаментов, ни хирургического инструмента.

У отца же состояние раненой руки требовало немедленной ампутации. Несколько раз ломалась пила, пришлось извозчика посылать за новой в другую больницу. И все это происходило, без какой либо анестезии. От боли отец орал украинские песни. В это время в госпиталь приехала мать Императора Николая II – Мария Федоровна. Она раздавала подарки Георгиевским Кавалерам – 1 рубль денег и Евангелие.

Надо сказать, что в марте 1915 г. рядовой Степан Данильченко был представлен к Георгиевской медали "За храбрость".

Награду получил в день своего рождения 27 июля 1915 г. Комиссия по Георгиевским наградам в те времена была очень строгая. За то, что он должен сделать в бою и сделал – за это не дают Георгия "За храбрость", значит, здесь должна, быть личная храбрость. Поступком надо заслужить эту награду.

Это копия справки капитула орденов сохранилась у нас ввиду того, что делопроизводитель допустил вторую ошибку: 7 строка по центру 12 марта 1916 г., – а должен быть 1915 г. Была напечатана другая и отдана по требованию. Этот экземпляр остался отцу на память.

Продолжаю свой рассказ.

И вот матушка Императрица среди стонов и слез услышала довольно громкое пение. Заинтересовалась: узнала, кто он , откуда и почему поет? Очень удивилась его мужеству, а потом спросила: "Голубчик, чего тебе хочется?", "Лимончик да хорошего табачка".

На следующий день пришла барышня – принесла лимон, трубку и хороший табак.

С тех пор отец начал курить трубку. Девушка эта приходила часто – разговаривала с ним, учила французскому языку. На прощание подарила Евангелие в серебряном окладе и любовь к французскому языку. За период после ранения отцу резали руку 7 раз! В ноябре того же года в Народном доме давался торжественный обед для Георгиевских кавалеров, где присутствовал Принц Ольденбургский – главный начальник санитарного Управления России.

Для Степана этот аристократический обед был настоящим испытанием. Множество приборов и шеренга бокалов могли бы поставить в тупик любого, но наблюдая за действиями дворян, для которых это было повседневной жизнью – он с честью выдержал это испытание. Впоследствии отец вспоминал этот обед и сравнивал его с обедом Мартина Идена в одноименном романе Джека Лондона.

После госпиталя отец остается в Петрограде. Брат Сергей поддерживает его. Очень, нужна моральная и духовная поддержка близкого человека. Было очень плохо – жить не хотелось. Ведь он молодой парень, у которого, казалось, была вся жизнь впереди в одну секунду – стал инвалидом. Пришлось кардинально менять свою жизнь: стал посещать различные курсы, очень много читал, знакомился с Петроградом.

В декабре 1915 г. В Петроград приезжал известный французский генерал По, у которого было одна рука, вторую он потерял на войне, благодаря этой встречи отец понял, что увечье это еще не конец жизни, что даже без руки можно добиться многого, реализоваться как личность. Это заставило его отбросить мысли о том, что он немощный калека и он твердо решил стремиться к получению новых знаний.

Окончив курсы счетоводов отец поступил в артель "Юльянъ Ляндау и К". Через год оставив работу по состоянию здоровья и получив прекрасную характеристику, которая стала для него "дорогой в жизнь", отправился на излечение в санаторий.

Характеристика, которая стала для него "дорогою в жизнь".

С 1916 г. по июнь 1917 работал в Комитете Красного Креста, который возглавляла Мансурова Мария Александровна. По делам выезжал в Курскую Губернию, где общался с семьей знаменитых придворных Ребиндер Н.А. и А.А. один из них был сенатором, сестра их Мария Александровна – фрейлиной у Царицы. Ее муж Николай Николаевич – церемониймейстером двора Его Величества.

В январе 1916 г. в Народном доме в первый раз слушал и видел знаменитого артиста – Шаляпина Ф. И. – в операх "Паяцы" и "Сельская честь".

Степан Данильченко перед Февральской революцией. Петроград 1916 г.

Июльские события 1917 г. застали отца в Петрограде. Сложная политическая ситуация требовала какого то внутреннего решения. В 24 года не так просто было определить, где справедливость.

У Таврического дворца выступает Зиновьев Г.Е. (тогда он был активным деятелем Росси и работал вместе с В.И. Лениным). А у Исаакиевского собора, выносят гробы с убитыми казаками – карателями демонстрантов. Приехал Керенский А.Ф. – глава временного правительства, выступал с угрозой большевикам – все это Степан видел и слушал- пытался понять.

Еще в июле 1917 г. был приглашен в отряд инвалидов- Георгиевских Кавалеров – организация Керенского, после июльских событий вышел из отряда с группой инвалидов и вся группа поступила в Военный караул при ниточной Невской Мануфактуре (Комбинат им. Кирова). В сентябре уходит от туда, сильно мучают боли в руке и обостряется бронхит. Отец живет в общежитии для инвалидов на Спасской ул. д. 3 (теперь Рылеева, Спб.) у Спасо-Преображенского Собора.

Не только политическая, но и криминагенная обстановка в городе была напряженная.. Однажды проходя со своим другом инвалидом: бывшим спортсменом, мимо Александро-Невской Лавры они чуть не стали жертвами грабителей.

Надо отметить, что одеты были хорошо, к тому же тот и другой без руки. Казалось бы, идеальная жертва для нападения, но не тут-то было.

Грабители, вооруженные ножами и сами были удивленны, тому, как лихо с ними разделались два инвалида. Чуть теплых, их посадили, по обе стороны моста вложив им в руки их собственные ножи.

А на утро об этом случаи написали в газете.

Осень 1917 г. голод и холод в Петрограде.

Везде звучит: "кто не с нами - тот против нас!" За 2-3 дня до переворота на Дворцовой площади отец наблюдал смотр своих сил – Керенским . Александр Федорович. и морской министр Адмирал Вердеревский принимали парад женского батальона во главе с командиром Бочаровой. Народу на площади не более 40-50 человек, в основном случайные прохожие и мальчишки.

Напротив общежития инвалидов, располагались казармы Преображенского полка, а с другой стороны дом Мурузи. Отец видел, как громили винные погреба в этом доме. Солдаты разрешили инвалидам взять "сколько унесешь". Вино было очень хорошее, старой выдержки. Отец говорил, что было печально и больно смотреть, как лилось вино рекой. Несмотря на все эти события, отца влекла культурная жизнь в городе. Ходил голодный, но был хорошо одет, посещал литературные вечера, консерваторию, театры. Слушал знаменитого создателя струнного оркестра В.В. Андреева. В клубе моряков при Фондовой бирже, где состоял членом клуба – занимался в кружке по изучению французского языка, слушал лекции Наркома просвещения Луначарского А.В.

Весной 1918 г. в театре Музыкальной драмы, на близком расстоянии видел: в одной ложе сидели А.М. Горький, Короленко В.Г. и Шаляпин Ф.И.

1918 г. работает в Союзе инвалидов – делопроизводителем.

В июле с группой больных отца отправляют на лечение в г. Пятигорск, где он лечится и работает в госпитальном Комитете, проводит реквизицию белья для госпиталя. Часто встречал Анджиевского Григория Григорьевича – руководителя большевиков на Тереке.

Данильченко Степан Мартынович. Пятигорск 1918 г.	Крайней слева Степан Мартынович Данильченко. "Госпитальный комитет". Пятигорск 1918 г.

Гурари – Наркома здравоохранения и др. работников партии и краевого правительства.

В декабре 1918г. госпиталь и общежитие инвалидов переводят в Кисловодск. Встречался там с комиссарами Собеса – Смирновым и Петросовым.

Именно Смирнов давал рекомендацию на вступление, сочувствующим в РКП (б).

Неожиданно с 19 на 20 января 1919 г., ночью деникинцы окружают город. Некоторым из руководящих работников удается уйти, часть осталось – не успели. Людей вытаскивают прямо из кроватей в нижнем белье и утаскивают. Накануне отец был в доме отъехавших заграницу богатых буржуа. Оставалась только француженка – гувернантка. С ней отец разговаривал на французском, старательно разъясняя, как важно белье для больных госпиталя. Рассказал о Петрограде и просто был рад поговорить с гувернанткой на ее языке. Общежитие госпиталя находилось рядом с этим двух этажным домом.

В ту страшную ночь ничего лучшего в голову не пришло, как забежать в этот большой, богатый дом. Город был окружен, и куда бежать было неизвестно. Гувернантка помогла спрятаться на чердаке. Оружия с собой не было, только лимонка. Он знал, что в руки к деникинцам живым не попадет. И надо же такому случиться! Вышло так, что именно этот большой дом деникинцы выбрали под свой штаб. Трудно представить, что пережил отец сидя на чердаке в доме полном деникинцев. С ужасом наблюдал в слуховое окно за казнью близких ему людей, среди них был его лучший друг Евгений Коршунов и организатор женщин – Ксения Ге. В слуховое окно видел Деникина А.А. и генерала Шкуро, видел свою пустую виселицу, т.к. он значился в списках для поимки.

Чудом удалось избежать виселицы, и по фальшивым документам вынужден был бежать из Кисловодска. Помогала француженка и электрик поляк – Янош Кош. Они достали белогвардейскую форму и фальшивые документы. Приметы отца описывались в листовках - расклеенных по городу, поэтому ему пришлось перевязать лицо бинтом, якобы флюс и болел зуб. Руку замотали, как будто она была целая, но больная и подвесили на грудь. Поляк устроил короткое замыкание, отца быстро вывели из дома и проводили на вокзал. Билет был в вагон I – класса – дворяне с толпой не ездили.

Напротив него сидел белый офицер и пристально разглядывал своего попутчика , а потом задал вопрос на французском. Отец ответил тоже на французском и морщась показал на флюс – дескать, очень болит зуб, тяжело говорить.

Офицер услышал принятую у дворян речь и успокоился, откинулся назад и стал дремать.

Вырвавшись от белых, отец вдруг понял: может попасть в руки красных – ведь на нем форма белого офицера, стало жутко от мысли погибнуть от рук "своих". Где кончаются белые и начинаются красные….?

Как странно жизнь разделила всех. Офицеры, с которыми воевал бок о бок, которые умирали так же, как рядом стоявшие солдаты, теперь воюют против друг друга.

Что от него хочет судьба, - отведя ему это место, как ему поступить сейчас?

Отец заметил, что у дверей сидела девушка – она собиралась выходить. План созрел сразу. Он вышел следом за ней и преследовал до самого дома. Она бежала и оглядывалась. В дверь влетели сразу вдвоем. Она к родителям в ноги со слезами "Я ничего не сделала! Офицер меня преследует!"

Папа сразу объяснил людям, что это маскарад, сорвал погоны и попросил простую одежду. Форму хозяева сразу сожгли.

Путь продолжал дальше, до Петрограда было далеко.

На Северном Кавказе воевали войска Деникина и бесчинствовали разные банды. Документы спрятал под стельку в сапог. В дороге заболел сыпным тифом. Какая то, женщина пожалела молодого инвалида без руки и с тростью. Приютила и ухаживала за ним, пока не встал на ноги. После тифа он был очень слаб и отправился домой в свое Хмелевое.

На Украине была Советская власть. Проболел до апреля 1919 г., потом уехал в Николаев. Туда нагрянули бандиты Григорьева. Видел на станции убитых русских, евреев, украинцев и…коммунистов. Кое-как удалось приехать в Петроград.

Как горевал, какой испытывал, позор, что не сумел сохранить документы. Документы под стелькой сапога превратились в тлен!

Война позади – исход ее трагический. Революция, гражданская война – расколола людей на 2 лагеря. Еще многие продолжали воевать – кто за Царя Батюшку, другие за Новую жизнь без Царя. Боль утраты легла на его плечи. Отец переживает смерть двух старших братьев- Антона и Сергея. Находясь в высокой степени волнения , пишет, пронизанное болью стихотворение на смерть любимого брата Сергея. Этот стих и второй :,на смерть друга повешенного в Пятигорске, до сих пор хранятся у меня в семейном архиве

Искалеченный в бою, потеряв самых близких людей, пережив события на Кавказе – теперь многое воспринималось им иначе, Началась новая жизнь и отец ее принял.

Будучи инвалидом войны, он входит в Губернский союз увечных воинов, где молодого, пытливого и энергичного человека замечают и привлекают в качестве инструктора к работе по организации в Петрограде исполнительных органов социальной защиты Собесов.

По документам я вижу, отец стоял у истоков социальной политики в нашем городе.

В сентябре 1919 года работает в организациях Собеса на разных ответственных работах.

Степан. 1921 г. Петроград

В 1920 г. направляют в Москву на специальные курсы по социальному обеспечению. Отец вспоминает, как встречался и здоровался рукопожатием с Наркомом Собеса - Винокуровым А.Н. Александр Николаевич часто читал лекции в числе других лекторов. Впоследствии он был председателем Верховного суда.

Отец окончил курсы и был Губернским инструктором в Петрограде и по уездам. Далее Райком 1-ого Городского района Петрограда направляет на руководящую должность – Заведующим Мебельным отделом при Жилищном отделе района. Работа была очень тяжелая, даже заболел на нервной почве.

Много было должностей ответственных и руководящих. Партия посыла в самые не благополучные артели, где частым явлением были пьянки, растраты, упадок трудовой дисциплины и т.п Отец еще являлся и партуполномоченным сразу в нескольких артелях. Нагрузка была большая. Он об этом писал так: "Меня, использовали по той причине, что я был исполнительным, трезвым, грамотным, работал не считаясь с временем и своим здоровьем.". Я бы добавила – был востребован потому, что был честен во всем.

Был такой случай. Однажды, получив деньги для месячной оплаты тружеников своего предприятия, отец обнаружил, остается много лишних денег – миллион!!! Деньги были большие. Не раздумывая, отец в тот же вечер несет их в кассу. Бедный, старенький кассир собрался повеситься прямо там, когда обнаружил недостачу. Какого было его удивление, ведь он был уверен, что никто не принесет их назад, он даже не знал, кому передал лишку. И вдруг звонок в дверь - кассир открывает, понимает, что ему принесли деньги! Старик падает на колени и со слезами на глазах говорит: - "Вы спасли мне жизнь! Я собирался повеситься…".

В 1926 г. Отец участник III съезда Уполномоченных Кооперации инвалидов, который состоялся в Ленинграде на наб. Красного флота д. 44. Здоровье отца было сильно подорвано. В 1929 г. его отправляют в г. Ессентуки, в санаторий ЦК партии им. Калинина – аж на 6 недель. Встретил там Наркома Крымской республики – Кереметчи, с которым встречался в Пятигорске в 1918 г. Ежедневно встречал Буденного С. М., который ходил "на водопой" и процедуры. В Ленинграде, при всей загруженности находил время посещать театры В театре оперы и балета, напротив в ложе, сидел Ворошилов К.Е. – Наркомвоенмор СССР.

В сентябре 1932 г. работает в Октябрьском Райсовете старшим инспектором Райснаба-, ведал торговлей, общественным питанием и снабжением.

Интересный случай отец рассказывал, как однажды в своем кабинете он проводил собрание. Неожиданно, секретарь попросила выйти к телефону в приемную. Звонок был срочный, отец извинился и вышел. Вернувшись, он не обнаружил своей курительной трубки, которая была раскурена. Отец курил очень хорошие и редкие трубки. Не спеша, попыхивая, он держал ее на столе в пепельнице. Не мог поверить, что в собственном кабинете, да еще среди народа – увели трубку. Он тактично спросил – кто пошутил, прошу отдать. Ответа не последовало! В течение жизни у него пропадали трубки. Но, чтобы на собрании и с огнем – такого не было ни разу!

В июне 1933 г. был в Смольном у С.М. Кирова – отчитывался о своей работе "По борьбе с засухой на подсобных хозяйствах Октябрьского района". Эту теперь уже расхожую фразу – "Доверяй, но проверяй!" - отцу сказал Киров С.М., еще в 30-ые годы.

Наступает 1934 г. Райком партии и Райсовет своим решением назначают отца директором рынков в Октябрьском районе – "Троицкий", " Клинский" и "№4. Рынок "№4", где была толкучка – это очень доходная статья Государству. Но сборы расхищались, и в кассу Государства поступали незначительные суммы: 700-800 рублей в день. Отец рассказывал, что работа была напряженная, вокруг него было враждебное настроение сотрудников, которым нельзя свободно действовать в хищении сбора на этом рынке. Сборы стали увеличиваться и доходили до 8000-10000 тысяч рублей в день. Он проработал там 3 года, как на фронте с врагами. В одной из своих записок отец пишет: - "Загнанные мною хищники старались оклеветать меня, писали анонимки во все вышестоящие организации, таких заявлений во втором отделении милиции скопилась целая папка".

Отца дергали частыми проверками, несколько раз из Горкома партии, из профсоюза ОБХСС и т.д. – ничего не подтвердилось. Его профессиональные качества и честность поднялись еще выше.

Отец рассказывал, как придя на один из рынков, знакомился с коллективом.

Слева Степан Мартынович, справа начальник пикета на рынке. 1935 г.	Справа Степан Мартынович с приятелем писателем.

Начальник пикета милиции пригласил пройтись по рынку. Вернувшись, в комнату спросил: "Все ли в порядке у Степана Мартыновича?". Первым делом отец поднес руку к сердцу, где во внутреннем кармане лежал парт билет и документы. Ахнул – нет!!! Потерять парт билет – дело последнее. Начальник пикета вытаскивает из своего кармана документы отца и отдает ему. Отец не понимает, а милиционер говорит: "Это вас окрестили. Вы должны знать, где и с кем работаете". Впоследствии, отец дружил с ним, говорил, что очень хороший человек был..

Время было очень опасное – 1937 г. и только незапятнанная репутация и простое происхождение – дала ему преодолеть это тяжелое время и клевету недругов. Здоровье пошатнулось, появилась язва желудка. Позади разруха, голод, НЭП – Государство строит Советскую торговлю и органы контролирующие ее. Опять нужен Данильченко – проверенный, принципиальный, честный человек. Посылают на специальные курсы. Отец отлично заканчивает эти курсы, понимает, что нужны знания и целиком уходит в учебу. С усмешкой вспоминает, как на рынке однажды китайцу сказал, чтобы тот немедленно убрал с прилавка сыр с плесенью. Продавец взмолился, говорит, что так надо, - это сыр "рокфор". А отец ему: - "Сегодня убери, а завтра я к тебе зайду. Быстро навел справки о сырах в частности о "рокфоре". Понял, что надо учиться, все познавать, с чем сталкивает жизнь. На следующий день пришел – извинился перед китайцем и разрешил торговать.

Говорит:

- "Неси назад свой сыр, да мне продай, буду пробовать ."

После окончания курсов отца направляют в Госторгинспекцию г. Ленинграда – старшим инспектором и тут же избирают секретарем партийной организации.

В начале своей деятельности он получил хороший урок. Как то проверял ресторан и обнаружил разведенный коньяк. Отправил в лабораторию на анализ. Перевязал пробку специальной ниткой, а концы ее спустил вдоль пузырька и сбоку на бутылке залил сургучом и поставил свою печать. Через некоторое время из лаборатории сообщают – все хорошо все нормально! Понял отец, что его провели, но как? Оказывается, пробка то сверху не была залита сургучом, работники Советской торговли с помощью шприца выкачали содержимое бутылочки, и таким же образом залили нормальный коньяк. В те же 30 годы поступила к нему разнарядка: "Выявить 7 врагов народа". Многие секретари партийной организации и руководство не могут похвастаться чистотой души своей, лежит грех на душе – "выявляли".

Отец мой не тот человек, я горжусь им, - ни одной души не продал.

Был такой случай.

Звонит к нему секретарь Райкома и спрашивает:

- Выявил?

- Нет.

- Давай быстрее!

На следующей неделе опять тот же разговор, да еще с криком , что, мол, с него требуют….

Тогда отец нашел выход, через день опять звонит секретарь Райкома с тем же вопросом. Отец отвечает:

- Выявил.

- Кто?

- Ты!

Тишина в трубке, потом крик.

- Ты там шутки не шути!!!

А отец в ответ рассказывает, как три недели назад он видел в столовой его вместе с профессором – евреем, которому он пожимал руку, а вот этот профессор теперь враг народа. Опять тишина, а потом шепотом:

- Молчи, молчи, ни кому не говори.

- Тогда от меня отстань, я не Иуда! Нет у меня врагов народа в коллективе.

Риск был большой, но все обошлось, отца по этому вопросу больше не тревожили. Секретарь Райкома понимал, что этого вполне хватило бы, что бы его посадить. В торговых кругах Данильченко очень уважали. Весь город знал о том,,что взяток он не берет и подкупить чем-либо нельзя. Уважали еще за то, что он мог прощать молодого , не опытного директора магазина, но только в первый раз. Позже, обязательно сам проверял и, если не устранено нарушение - тут же следовало наказание. Таких людей он не уважал, воров не щадил. Был добрый и в то же время строгий. В Ленинграде его знали и боялись. Отец рассказывал такой случай, как однажды он делал проверку в магазине и кто то изловчился и сунул деньги в левый карман - со стороны, где не было руки. Он почувствовал, достал эти деньги и веером пустил директору в лицо, в присутствие его " свиты". С тех пор руку с протезом он прятал в карман, что бы туда никто ничего не сунул. Отец даже никогда не обедал в заведениях Общепита - это было опасно, он ходил домой обедать. Все для того, что бы не запятнали его честное имя. Был очень осмотрителен в своих делах и в общении с людьми. Говорил: " Я хочу спокойно спать в своей кровати" Нашелся один - хотел опорочить его в годы культа — не получилось! В те годы НКВД приезжали по ночам, на " черном вороне" и забирали " врагов народа" Жуткий был период- люди не за что страдали и умирали.

В 1939 г. руководство Инспекции было призвано в армию. Отец исполняет обязанности начальника Инспекции по март 1943 г. Начальник Госторгинспекции по г. Ленинграду в те годы назывался – Уполномоченным. С 1943 по 1948 г. — в должности Старшего Государственного инспектора , Начало войны застало его в Петергофе. В тот выходной день у него была плановая проверка, как только на улицах по радио услышал слово ВОЙНА - сразу на электричку и в город.

Данильченко Степан Мартынович. Крайней справа верхний ряд. Госторгинспекция 1940 г.
Общий трудовой стаж - 26 лет 11 мес.

В 1941-1942 г. в блокадные дни часто встречался с Наркомом Торговли РСФСР – Павловым Дмитрием Васильевичем – отчитывался, о своей работе. В первые дни войны обратился к Наркому с просьбой рассредоточить Бадаевские склады. Развести продукты в разные точки города и по магазинам. Обращался и к нашим Ленинградским властям. Ответ один – надо ждать указаний.

С той же просьбой обращался к Сталину – два раза! Ответа не было. И случилось, то, что случилось.

Данильченко Степан Мартынович. В блокадном Ленинграде 1942 г.

Отец знал, что там были продукты и много. Отсутствие продуктов голод и беспрестанная орудийная стрельба – не просто было жить в городе, а надо было еще и работать. Голод не различал профессий и те люди, которые направляли жизнь в блокадном городе, были поставлены в те же условия. У отца началась дистрофия, взрослый человек весил 42 кг и от бессилия держался за стены. Руководство настояло на том, чтобы его положили в больницу. Днем работал, а вечером ходил в Куйбышевскую больницу – лечиться. По своей специфики работы отец подчинялся только Москве. Когда же там узнали, что у Данильченко дистрофия – прислали спецпосылку. Отец не пользовался убежищем. У него был пропуск свободного хождения по городу в любое время. Однажды чудом остался жив, спасла змея у Куйбышевской больницы – эмблема медицины на каменном пьедестале – вот за этим камнем он и укрывался.

Был случай, как отец с матерью нашли чьи то карточки, да еще и всей семьи, включая детские. Отец отослал маму отнести по адресу: недалеко от их дома на Моховую улицу. Подходя к дверям, она слышала страшный рев, плакали в голос все… Жизнь вернулась в их семью. Отец не хвасталсясвоими добрыми делами – этот случай я узнала от моей мамы. Мама рассказывала, как в 1945 г. на ул. Рубинштейна им встретилась Ольга Берггольц. Увидев отца, она кинулась к нему на шею со славами – " Мой спаситель" Слезы были на ее глазах. Кто-то украл у Ольги карточку – это верная смерть! Не без труда отец выискал возможность приписать ее на определенный период в "спасательную столовую", где давали один раз в день похлебку. К тому времени Ольга была очень слаба и эта похлебка спасла ей жизнь.

Данильченко Степан Мартынович с Правительственной наградой 1945 г.

Телеграмма с поздравлением о награждении правитетельственной наградой-медалью "ЗА ТРУДОВУЮ ДОБЛЕСТЬ"

Помимо прямых обязанностей Степан Данильченко, как представитель Исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся в блокадном городе осуществлял руководство и контроль при снятии натуральных остатков продовольственных товаров. И, кроме того, был ответственным дежурным по Службе торговли местной ПВО г. Ленинграда. За многолетнюю безупречную государственную службу Родина наградила его Медалями "За оборону Ленинграда"(1943 Г.), "За доблестный труд" (1946 г.) и достойнейшую из них "За трудовую доблесть" (1945 г.), она имела белый цвет (под серебро), с большой красной звездой. Награждал этой медалью Президиум Верховного Совета СССР. Из Москвы приходит Правительственная телеграмма: Данильченко С. М. поздравляют с этой высокой наградой. Кончилась Вторая Мировая, началась мирная жизнь. Требовалось снова поднимать Страну, укреплять промышленность и торговлю. В 1947 г. часто встречался с журналистом и писателем Ланским Марком Засимовичем, вместе проводили проверку больницы Раухвуса, - отец руководил проверкой, после чего Ланским был написан в "Ленинградской правде" большой фельетон "Нахлебник".

Был знаком ис Михаилом Зощенко. Несколько раз встречались в узком кругу. Папа его уважал, но опасался. Михаил старательно выуживал с него всякие пикантные истории. А было много интересного. В торговых кругах отца называли одним словом "гроза" или "рука".

Не успевала закрываться дверь после Данильченко, как директор магазина торопливо звонил в соседний магазин, что бы предупредить и говорил только одно слово – "гроза". Отец не хотел, чтобы наша советская торговля была высмеяна М. Зощенко да еще с его подачи, поэтому он решительно сказал ему об этом.

Отец рассказывал, что постоянно учился на каких либо курсах. Стремление повышать свое образование было необыкновенное. На его долю досталось тяжелое время, трудная жизнь и работа, работа, работа – не дали возможности обрести высшее образование, а было сильное желание и способности учиться . Он много читал: книги, журналы, обязательно газеты, обладал отличной памятью и все помнил. Во время войны дом, где он жил, был разбит бомбой. Пропало все, и хорошая библиотека сгорела. Он отбирал журналы, сдавал в переплет и таким образом имел много интересных литературных вещей. Любил словари – их в доме было 4 – толковый, политический, иностранных слов и орфографический. Потом появилась энциклопедия. Он любил и знал музыку, у него были любимые композиторы.

В конце 1948 г. отец пишет в Горком партии, что бы его заменили человеком с образованием. На это ему ответили – "работай и жди". Отец испытывал неловкость, что под его руководством работают люди с высшим образованием, старался освободить им дорогу. В середине декабря 1948 года - оставляет Госторгинспекцию и переходит на работу в систему Ленгоркоопинсоюза, а в 1949 г. Старшим инспектором Торга в Петродворец.

1952 г. по 1957 г. – работает в Тресте столовых, - старшим инспектором. Кондитерский комбинат: – "лучшее сырье" - масло, яйцо, сахар, вино и др. в незначительном количестве попадали в выпекаемые изделия. Львиная доля шла в карман заведующему производством и мастерам. Пришлось начинать войну с работниками этого комбината. Качество выпускаемой продукции улучшилось.

Все отражалось на здоровье. Легкий инсульт- оклемался.

Ушел на пенсию в 1957 г. – мне к этому времени было уже 10 лет.

Материально жить было тяжело, и отец пошел работать в охрану. Через некоторое время начал заниматься общественной работой. При отделе торговли в Дзержинском Исполкоме организовал общественную инспекцию. В июне 1962 г. был утвержден Исполкомом Райсовета – начальником общественной инспекции по торговле. Как опытный инспектор уделял много времени для осуществления контроля за работой торговой сети и общественного питания в районе.

При отделе торговли в Дзержинском Исполкоме организовал общественную инспекцию.

Отец был очень скромный и никогда ничего не просил у Государства, а оно своих сынов забывало.

Жили мы в коммунальной квартире, на 5 этаже в 16 метровой комнате впятером, потом вчетвером . Только в 1965г.,когда мне было 19 лет, а папе – 72 года– мы получили по очереди небольшую квартиру в Дачном. В 1970 г. – меняемся и снова возвращаемся в свой район, но уже без отца. Он умер в октябре 1969 г.

Странно теперь писать об этом, но отец гордо нес звание коммуниста, никогда не запятнав его, до глубины души честный и порядочный. Только в 60- ых годах отец получает персональную пенсию местного значения 60 или 65 руб. (точно не помню). Человек, внесший значимый вклад в историческое развитие нашего города так оценен!

Перед Вами прошла жизнь моего отца, он все отдал для построения нашего Государства – силы, здоровье, жизнь, а умер в нужде.

По словам отца – вся жизнь его была БОРЬБА.

Я не встречала человека в своей жизни, у которого чувство долга было так сильно развито. Требовательность и строгость к себе, сильная воля и вместе с тем нежная и ранимая душа. Сердце мое дрогнуло, когда впервые, в августе 2013 г. узнала, что в Москве проводится акция в память павших воинов Первой Мировой войны. Очень благодарна, что люди-патриоты вспомнили о поколении – обманутых историей.

Всю жизнь отец молчал. Тема Империалистической войны , так называли большевики Первую мировую 1914г.,- была закрыта, Следовало:, забыть,что воевал, забыть награды, не носить их . Мы знали, где он руку потерял, но знали и то, что говорить об этом не следует. Почти век прошел теперь можно говорить о Первой мировой и вспоминать своих близких, которых уже нет.

Я горжусь своим отцом, для меня почетно быть дочерью такого человека!

Дочь – Надежда Степановна Буйневич.

---

P.S.

Моя мать - Данильченко Зоя Ивановна, была моложе отца на 20 лет.

Муж ее погиб на финской войне, свою дочь отправила на лето к бабушке на Валдай. В то самое лето 1941 г. мама и познакомилась с отцом. Всю блокаду безвыездно мама жила и работала в Ленинграде.

Была на окопах под Котлами, чудом унесла от туда ноги, но получила контузию, на этой почве у нее отнялись ноги (временно). Все тяготы блокады перенесли вдвоем с папой.

Призывалась в ряды РКК.

Мамин отец и брат оказались в концлагере. Отец обескровленный умирает, а брат после освобождения, через какое-то время тоже умирает. Сестра подорвалась на мине, а их мама не могла это все вынести - у нее отнялись ноги... Поболев, в начале 50-ых годов, померает. Вот и Вторая Мировая война не обошла нашу семью .Моя мама пережила отца на 37 лет.

Родители мои жили очень дружно. Мама отца очень жалела и любила, называла отца "Мой генерал".

На фотографиях Надежда Степановна Буйневич - зимой и летом 2013 г. До пенсии работала: инженер-корректором в Радио-навигационной камере Северо-Западного речного пароходства.

 

 

(в девичестве Данильченко)