К 9 мая 2014 года на Солдатском поле под Волгоградом планируется торжественное открытие после реконструкции памятника девочке Миле, которая сегодня живет в Ульяновске

Так выглядел утраченный памятник © / пресс-служба правительства Волгоградской области

Людмила Дмитриевна Фадеева

Мария Петракова с дочерью Милой. Фото из личного архива Фадеевой.

Дмитрий Петраков погиб под Орлом. Фото из личного архива Фадеевой.

Это ей, теперь уже 78-летней Людмиле Дмитриевне Фадеевой, отец написал с фронта письмо, которое потрясло тысячи людей и вдохновило скульпторов на создание мемориального комплекса.

Памятник в семидесятые годы был сделан из гипса и покрыт позолотой. В 1980-м, к официальному открытию мемориала, скульптура обрела бронзовую обшивку. Но зимой 2014-го СМИ сообщили: вандал свалил памятник и ободрал с него покрытие, собираясь сдать бронзу как цветной лом. И вот теперь памятник, уже отлитый в бронзе, вернется на свое место.

На "железной земле»

"Моя черноглазая Мила! Посылаю тебе василек... Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки и здесь же растет цветок... И вдруг очередной взрыв... василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми оккупированных населенных пунктов, где они убивают и топчут ребят... Мила! Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком. Что тебе непонятно, мама объяснит».

Это письмо комиссар Петраков писал в 1942 году, в промежутке между сражениями под Сталинградом. Бойцы тогда на протяжении суток отражали вражеские атаки - под автоматными очередями, под залпами орудий шестиствольных минометов, под авианалётами. Комиссар Петраков был ранен, но василёк, сорванный на поле боя, сохранил в кармане гимнастёрки, а потом вложил его в письмо, которое отправил дочери уже из госпиталя.

Это поле под Волгоградом не случайно прозвали "железной землей». До середины 70-х годов оно было изрыто окопами и воронками, нашпиговано снарядами. А в 1980-м там открыли мемориальный комплекс "Солдатское поле», сердцем которого стал памятник девочке Миле с цветком в руке. У её ног – камень треугольной формы, символизирующий солдатское письмо, на котором высечены строки письма комиссара Петракова: "Моя черноглазая Мила…»

Цепкая детская память

Ей только-только исполнилось пять лет, когда началась война.

- Этот день я хорошо помню, - рассказывает Людмила Дмитриевна. – Папа пришёл с охоты, лежал на диване, на нём была голубая рубашка. Мама вытирала стакан. И вдруг по радио объявили о войне, я не поняла смысла сказанного, но увидела, как стакан из маминых рук полетел на пол, а отец сразу сел на диване…

Когда он уходил на фронт, был жаркий день, 4 июля 1941 года. Она помнит рюкзак на спине уходящего отца и свою надежду: "Вдруг обернется?». Но не обернулся, так и ушёл. А с ней остались только воспоминания…

- Детская память цепкая, - говорит Людмила Дмитриевна, – Как сейчас вижу: празднично одетая, стою на крыльце нашего дома, жду родителей. Наверное, мы собирались пойти в кинотеатр "Художественный». Посреди двора – лужа, и вот я при всем параде уже лежу посреди неё. А потом чувствую сильные руки отца, который одним махом поднимает меня, несёт в дом, чистит, отмывает.

Он ни разу меня не ударил, но его серые глаза становились стальными, если я провинилась. Помню розовую корзиночку, а в ней семечки. Я их беру, грызу, а шелуху плюю прямо на пол. Отец возмущен: "Так нельзя!». Корзиночку у меня тут же забирают, а я ещё долго потом ползаю по полу, собираю шелуху от семечек.

Конечно, можно всё перепутать: что действительно помнишь, а что потом рассказали. Но Людмила Дмитриевна уверена: эти дорогие "картинки» - из её памяти. Разве мог ей кто-нибудь рассказать о том трепетном чувстве, с которым она перед сном, уже в ночной сорочке, пробиралась в комнату, где отец сидел за столом, готовился к лекциям. Она подходила и смотрела ему через плечо, а он поворачивался, брал её на руки, сажал на колени и продолжал работать.

Одно из писем Дмитрия Петракова дочери Миле. Фото из личного архива Фадеевой.
Комиссар Петраков писал с фронта часто. Однажды писем не было целый месяц, и жена с дочерью почти отчаялись. Но, оказалось, что это была только временная заминка. Письма были двух видов – общие и для Милы, написанные ровными печатными буквами. На полях этих писем отец обязательно что-нибудь рисовал цветными карандашами, чтобы дочке было легче и интереснее читать.

Одно из таких писем, совсем коротенькое и незатейливое, до сих пор стоит перед глазами повзрослевшей Милы: "В добрый час, Мила! Пишу тебе, моя дочка, письмо, моя кудрявая Мила. Как поживаешь? Мама твоя писала про тебя, что ты рыбачишь очень хорошо. А осенью, может быть, пойдешь в школу. Это очень хорошо…»

- Как-то папа прислал с фронта посылку. Когда её открыли, в ней оказался матросский костюм для меня. И я вдруг сказала: папа не вернется. Не знаю, почему, но это как-то вдруг пришло в голову, - рассказывает Людмила Дмитриевна.

Скульптурную композицию на Солдатском поле Людмила Дмитриевна лишь отчасти связывает со своей историей, говорит, что это памятник всем, чьё детство надломила война.

- Мы не видели боёв, но мы получали похоронки с фронта, переживали голод, холод, мы были раздеты и разуты, - говорит женщина. - Помню, во втором классе я пришла в школу в маминых фетровых ботах, которые до войны женщины надевали прямо на туфли. В боты могло бы поместиться три мои ноги, и я ходила, хлопая ими - хлоп, хлоп, хлоп... Но чем жестче было время,тем больше любви мы чувствовали. Низкий поклон нашим учителям, которые кормили нас кусочками хлеба, посыпанными сахарным песком, и следили, чтобы мы всё съели в классе, боялись, что кто-нибудь из старших ребят отнимет эти драгоценные пайки у малышей.

- Только теперь я понимаю, как рисковали машинисты паровоза, который возил состав "Главмука – Заготзерно» (это было уже в Мелекессе). Тайком они кидали нам, детям, лепешки, которые пекли в лабораториях "Главмуки» на пробу сырья, - вспоминает Людмила Дмитриевна. - А как мы замирали, когда дедушка слушал чёрную тарелку, из которой звучал голос Левитана....

Фронтовой друг

Создать мемориальный комплекс "Солдатское поле» под Волгоградом предложили одному из авторов мемориала в Хатыни, заслуженному скульптору СССР Леониду Левину. Однако главную идею проекта выработать не удавалось, и Левин был готов отказаться от работы. Но когда ему показали текст письма Дмитрия Петракова, он был потрясён и тут же согласился стать идейным автором памятника-мемориала.

- О письме стало известно из статьи Михаила Лазаревича Ингора, который воевал рядом с папой, - рассказывает Людмила Дмитриевна. - Он видел, как папа подобрал цветок на поле боя и, вероятно, знал о содержании письма. После войны он нашёл нас с мамой, мы показали ему письмо. И он опубликовал о нем статью – кажется, в журнале "Работница». С Михаилом Лазаревичем мы долгие годы дружили. Они с женой приезжали к нам, я ездила к ним в Москву. Мы переписывались, но однажды ответы на мои письма из Москвы приходить перестали, сколько бы я ни писала … Наверное, его давным-давно уже нет в живых.

Вандализм, жертвой которого стал памятник, имел широкий резонанс. Какое-то время волгоградцы считали, что Мила больше никогда не вернется на Солдатское поле. Но недавно стало известно, что скульптура девочки восстановлена, теперь она полностью отлита в бронзе. Открыть новый памятник должны до 9 мая. Людмилу Дмитриевну на него пригласили, но она отказалась – не по силам. А на днях ей позвонили из Волгограда, рассказали, что на торжестве её будет представлять девочка и декламировать от её имени стихи. Их зачитали прямо по телефону. И опять спазм перехватил горло, и слезы потекли по щекам… Она плакала, потому что настоящая Мила, которой отец писал о васильке, по-прежнему здесь. Годы идут, но что-то самое важное, стержневое, в ней не меняется, как не меняются кадры киноленты, которую крутит память: вот она нарядная на крыльце дома ждёт родителей, вот сидит на коленях у отца, вот возвращается с ним с рыбалки… И, наконец, смотрит на рюкзак за его спиной, который все удаляется, удаляется, удаляется…
Уцелев в сталинградской мясорубке, комиссар Петраков погиб в 1943 году во время наступления на Орёл. Жена и дочь долго не могли поверить в его смерть, думали, что похоронка им досталась по ошибке. Мила бегала встречать отца на вокзал, расспрашивала о нём фронтовиков, но ничего утешительного ей никто сказать не мог. Перестали приходить его необыкновенные письма с рисунками на полях. Осознание потери постепенно, с трудом, но всё-таки стало занимать своё место в их жизни.

P.S.: Людмила Дмитриевна до сих пор помнит тот знаменитый василёк из отцовского письма. Само письмо и другие документы Дмитрия Петракова они с мамой по первой же просьбе передали в музей, который организовывали где-то в Минске.