В канун Дня Победы хотелось бы развенчать один из мифов Второй мировой войны о том, что Болгария, хоть и была союзником фашистской Германии с марта 1941 по сентябрь 1944 года, но ее войска в боевых действиях участия не принимали, а болгарская поддержка рейху ограничилась поставками продовольствия, угля, древесины и дубленок.

Этот миф создавали еще болгарские дипломаты из действующего всю войну посольства в Москве, которые говорили о своей стране: «Мы не нейтральны, но мы вне войны». Потом этот миф понадобился коммунистическим руководителям стран, строящих социализм, чтобы не создавать проблем для дружбы братских народов. Но есть факты, которые, хоть их и замалчивали десятилетиями, свидетельствуют об обратном.

В территориальных водах Болгарии были потоплены пять советских подводных лодок: Щ-204, 210, 211, Л-24, С-34. Погибли 240 моряков. Часть из них подорвалась на минах, а остальные были уничтожены гидросамолетами 161 орляка (полка) болгарских ВВС, дислоцированного на Варненском озере. Самолеты этого подразделения искали и уничтожали наши субмарины не только в болгарских водах, но и в части акватории Черного моря. В румынских и нейтральных водах были уничтожены еще две советские подлодки.

амолеты и личный состав 161 орляка были захвачены десантом нашей морской пехоты 8 сентября 1944 года. Никаких репрессий против болгарских пилотов не было, их последний командир Димитр Цанев жив до сих пор. Воевать против Германии им не пришлось — на следующий день война на Черном море закончилась, но немцы успели затопить свои боевые корабли, базировавшиеся в болгарских портах Варна и Бургас. Гидросамолет Арадо Ar 196, охотившийся за советскими субмаринами, теперь самый известный экспонат музея ВВС в Пловдиве.

Так называемая болгарская демократическая общественность любит вспоминать, что 5 сентября 1944 года СССР объявил войну миролюбивой Болгарии. Однако потопленные подводные лодки опровергают утверждение о «миролюбии» Болгарии. В оправдание болгары приводят довод, что советские субмарины нарушали морские границы Болгарии, хотя страны официально не воевали друг с другом. Но советские подлодки вынуждены были это делать для борьбы с конвоями, перевозившими немецкие военные грузы, в которых были и болгарские суда. Эти суда, разгружаясь в оккупированных Одессе и Севастополе, также нарушали советскую морскую границу.

В Болгарии проходили лечение тысячи раненых немецких солдат и офицеров, но и этим дело не ограничилось. В городе Легионово недалеко от Варшавы был открыт болгарский военный госпиталь, позже он был эвакуирован в город Тулн возле Вены. Для доставки в него пациентов был отправлен санитарный эшелон на Восточный фронт. Возглавлял его подполковник Спас Разбойников. Даже после того, как в сентябре 1944 года Болгария объявила войну Германии, многие болгарские медики продолжили лечение бойцов вермахта вплоть до конца апреля 1945 года.

Многочисленным белоэмигрантам, проживающим в Болгарии, было предложено поступить на службу в Русский охранный корпус, созданный немцами для борьбы с партизанами в Югославии. Тех, кто отказывался, арестовывали и отправляли в лагеря. Представители царского правительства Болгарии посещали оккупированные Бессарабию и Приазовье и агитировали компактно проживающих там советских граждан болгарской национальности за переселение на родину предков. Однако, несмотря на угрозы, таких нашлось всего 1500 человек. После войны эти люди были возвращены в СССР, но не на прежнее место жительства, а в Среднюю Азию.

Ради дружбы с Германией царское правительство Болгарии умудрилось даже «изменить» историческое происхождение своего народа: было объявлено, что болгары вовсе не славяне, а потомки арийского народа, который пришел на свою нынешнюю землю с ханом Аспарухом и позаимствовал у проживающих здесь славян только язык, но не допустил кровосмешение с ними.

Самую большую помощь Болгария оказала германскому рейху через свое участие в оккупации Греции и Югославии. Это позволило немцам перебросить свои дивизии оттуда на Восточный фронт. Болгарские пять дивизий, численностью постепенно достигшие 33 тысяч 635 человек, с января 1942 года практически оккупировали всю Сербию, кроме Белграда и его окрестностей, где немцы сформировали марионеточное правительство генерала Милана Недича.

В ходе боев болгарские войска убили 4782 партизана армии Иосипа Броз Тито и четников, потеряв убитыми 697 человек. Кроме того было убито большое количество мирного населения, помогавшего партизанам. Только при проведении карательной операции в районе Пуста-Река за помощь партизанам были расстреляны 1439 человек.

Как Хатынь для нас, Лидице для чехов и Орадур для французов стали символами военных преступлений нацистов против мирных граждан, так и для сербов таким символом стало село Бойник. Там 17 февраля 1942 года болгарскими солдатами были убиты 476 жителей, в том числе 35 беременных женщин и 139 детей, из которых 27 было моложе трех лет, а 12 малышей не дожили и до одного года.

Другая часть Югославии — Македония — была до конца войны передана Гитлером под болгарское управление. Там была размещена 5-я болгарская армия в составе четырех дивизий. Командир этой армии генерал-лейтенант Васил Бойдeв 6 октября 1941 года издал приказ: «Партизан нужно уничтожать беспощадно, используя все средства, имеющиеся в распоряжении: минометы, артиллерию. Всякий дом, из которого стреляли, должен быть разрушен военными средствами или сожжен при помощи бензина или газа. Партизан убивать на месте, пленных не брать. Села, в которых укрываются партизаны, сжигать, предоставляя два часа женщинам, детям и старикам, чтобы покинуть село. Всех, у кого найдено оружие, убивать на месте».

Генерал Бойдев позже сумел избежать выдачи Югославии и смертной казни в социалистической Болгарии, он умер на свободе в 1984 году, а его сын Стефан, активно участвовавший в борьбе с партизанами, после войны командовал болгарской ротой в составе армии США.

При этом, тогда болгары считали, да и сейчас многие из них так считают, что македонского народа не существует, а эту часть Югославии населяют тоже болгары. С апреля 1941 года по сентябрь 1944 года в Македонии погибли 24 тысячи человек. В это число входят и семь тысяч евреев, отправленных в концлагерь Треблинка. Были депортированы 56 тысяч сербов, на принудительные работы в Германию и Италию отправлены 19 тысяч македонцев, а в Болгарию — 25 тысяч.

Мы все уверены, что самый жестокий оккупационный режим во время Второй мировой войны был на захваченной нацистами территории СССР. Однако это не так. Зверства болгарских оккупантов в Северной Греции ничем не уступали зверствам немцев в той же Белоруссии, но немцы, в отличие от болгар, не запрещали говорить на русском языке и не присылали колонизаторов из Германии.

Справедливости ради надо отметить, что греки еще до войны, во время правления диктатора Иоанниса Метаксаса, ввели запрет на разговоры на болгарском языке в общественных местах с целью более быстрой ассимиляции болгарского меньшинства. За это предусматривался штраф, а злостных нарушителей сажали в тюрьму.

Когда в Северную Грецию — Эгейскую Македонию в апреле 1941 года вошли болгарские войска, сменив захватившую ее немецкую армию, то теперь уже грекам запретили использовать родной язык, а за нарушения этого приказа часто даже расстреливали. Были закрыты греческие школы и газеты, а учителя и журналисты массово становились жертвами оккупационных властей. Переселенцы из Болгарии захватывали лучшие земли и жилища, кроме того они были материально заинтересованы в репрессиях в отношении греков — оккупанты затем присваивали имущество казненных. Они же получили основную часть имущества греческих евреев, отправленных в немецкие концлагеря.

Все это привело к тому, что в городе Драма 29 сентября 1941 года вспыхнуло восстание, несмотря на то, что оно было обречено на поражение — Греция находилась в глубоком тылу под тройной германо-итальяно-болгарской оккупацией. В ходе подавления восстания было убито — по данным болгарских военных — три тысячи греков, а по данным греческих историков — 13 тысяч. В селе Доксато, где восставшие убили семь болгарских полицейских, было расстреляно все мужское население в возрасте от 14 до 65 лет — всего 270 человек. Немцы в своей оккупационной зоне расстреливали в селах мужчин от 16 до 60 лет.

Расстрелы были и в селах Агиос Атанасиос, Киргия, Терпситеа, Платановриси, Палямбела, Платаня, Калифитос, Нео Калаподи, Пигес, Дримотопос, Хамокерасия, Сахини, Адриани, Микрополи, Кали вриси, Пуршово, Агиохори, Калос агрос, Мегалокамбос, Ватилакос, Ситагри, Кудуня, Фотоливос, Кокиногия, Хористи, Никифорос. Село Просоцани подверглось бомбардировке болгарской авиацией.

В своем письме в министерство земледелия болгары, посланные на работу в государственный институт табака в Драма, так описали обстановку в городе после подавления восстания: «Подавление бунта забрало жизни многих тысяч греков. Окрестности, рвы, случайные ямы и улицы заполнены разлагающимися трупами. У самой ограды института похоронены сотни убитых, покрытые слоем земли всего в несколько сантиметров, из-под которого собаки выкапывают смердящие внутренности и конечности».

Члены греческого правительства Порфирогенис и Ламбрианидис, посетив районы Северной Греции в октябре 1944 года, сразу после вывода оттуда болгарских войск, заявили, что жертвами болгарской оккупации стали 65 тысяч греков. Кроме того многие греки бежали в немецкие и итальянские оккупационные зоны, где расстреливали реже, не запрещали говорить по-гречески, и где даже было греческое марионеточное правительство. Только за первые восемь месяцев оккупации, до конца 1941 года, туда сбежали более 100 тысяч греков.

Но правительство царской Болгарии и здесь напомнило им о себе. Оно добилось того, что на этих неподконтрольных ей территориях была создана вооруженная организация «Охрана», официально — для самозащиты болгарского меньшинства от греческих партизан. Возглавил ее поручик Андон Калчев, бывший преподаватель Лейпцигского университета. Его подручные осуществляли «самозащиту» в максимально активном режиме — массово обвиняли греков в сотрудничестве с партизанами, расстреливали их и обогащались за счет их имущества.

Так, 5 апреля 1944 года отряд Андона Дончева наткнулся на трупы восьми немецких солдат, убитых греческими партизанами. Он приказал своим людям отрезать погибшим половые органы и засунуть их им в рот. После этого вызвал представителей немецкого командования и попросил дать ему разрешение отомстить за это зверство жителям близлежащего села Клисура. Военный комендант округа Кастория Хильденбрандт согласился и дал Калчеву в помощь солдат 7-й гренадерской дивизии СС.

Однако помощь СС не понадобилась. В селе оставались только женщины, глубокие старики и дети, так как все мужское население, хорошо зная порядки оккупантов, сразу после нападения партизан на немцев сбежало в горы. Но Калчева это не остановило. Эсэсовцы были поражены тем, как члены «Охраны» за короткое время, действуя только ножами, вырезали 258 человек. При этом женщин они не убивали сразу, а вспарывали им животы, заставляя мучиться перед смертью. Если кто-то запирался в доме, то его сжигали заживо вместе с жилищем. Эсэсовцам осталось только расстрелять домашний скот, но Калчев и его люди снова их поразили: на этот раз количеством награбленного, вывезенного из села.

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, узнав, что люди Калчева наводят на греков значительно больший ужас, чем его эсэсовцы, добился переподчинения трех батальонов «Охраны» от немецкой военной администрации к СС. К сентябрю 1944 года в «Охране» насчитывалось 12 тысяч человек.

Отметим, зверствуя в Клисуре, люди Калчева надевали на лица маски, так как к тому времени исход войны уже предрешен. Но маски не помогли карателям избежать возмездия — чудом выжившие люди их опознали. Большинство бывших членов «Охраны» были арестованы и дали показания, в том числе и на Калчева. Сам Андон Калчев после ухода немцев из Греции бежал вместе с ними, но в районе города Битоля был захвачен югославскими партизанами и выдан ими греческим властям. Его не казнили, а приговорили к пожизненной каторге в каменоломне. Однако с каждым годом народ все больше возмущался тем, что Калчев до сих пор жив. В результате он вторично предстал перед судом и по новому приговору был расстрелян 27 августа 1948 года.

Ровно 62 года спустя, в столетия со дня рождения Калчева, в присутствии официальных представителей власти, армии и церкви, в его честь в болгарском городе Балчик на ограде церкви святого Николая была установлена мемориальная доска. В нынешней демократической Болгарии Андон Калчев — почитаемый защитник болгар в Греции и борец за их свободу.

Приговор Стефану Клечкову — главе болгарской администрации в Греции — был быстрым, но не менее суровым. После того, как новые болгарские власти выдали Клечкова Греции, его закопали в землю по шею. Толпы греков трое суток смотрели на его смерть, соблюдая тишину, чтобы не мешать воронам выклевывать его глаза. Несмотря на то, что Клечков умолял пристрелить его, это не было сделано, и он умер, условно говоря, своей смертью 13 февраля 1945 года. Перед закапыванием Стефан Клечков присутствовал при расстреле 14-ти сотрудников своей администрации.

То, что в области, руководимой администрацией Клечкова, условия жизни для греков были более жестокими, чем в немецкой оккупационной зоне, свидетельствует еще один факт. В июле 1943 года немецкие власти решили передать под болгарский контроль полуостров Халкидики и второй по величине город Греции — Салоники с окрестностями. Ужас охватил местное греческое население. Партизаны выпустили листовку, в которой говорилось: «Вся Македония предоставляется болгарским зверствам. Сотням тысяч греков — трети греческого населения — в этом углу греческой земли, политой нашей кровью, угрожает истребление. Гонения и массовая резня распространятся на всю Македонию. Дрожа от роста партизанских сил, гитлерофашистский зверь, не располагая достаточными силами противостоять партизанам, пускает на Грецию болгарские орды, отдает всю Македонию на истребление».

С 10 июля начались массовые демонстрации протеста в Салониках, а на следующий день протесты и забастовки охватили все подлежащие передаче города. На некоторых из демонстраций несли плакаты: «Навеки с фюрером, навеки с немецким народом!», «Адольф Гитлер — наш защитник». Это уникальный случай, когда на оккупированной территории прошли прогитлеровские демонстрации без инициативы и всякого участия немецких оккупантов и даже без поддержки местных нацистов.

В поддержку македонских греков выступили и жители Афин. 22 июля 1943 года там состоялась демонстрация, в которой приняло участие более полумиллиона человек — почти все взрослое население города. Протестующие блокировали центр города и болгарское посольство, их не смогла разогнать даже итальянская кавалерия. Тогда на усмирение народа были брошены немецкие танки, открыт пулеметный огонь. Было убито 53 демонстранта, арестовано более 500 человек. Размах протеста напугал немцев, и Салоники остались под их оккупацией.

Подобно тому, как немецкий народ в своем подавляющем большинстве не знал, что творится в концентрационных лагерях, так и болгары не знали, что происходит за пределами старых границ их царства. Газеты, радио и кинофильмы сообщали им только о том, как благоденствуют теперь живущие там болгары, избавившись от сербского и греческого ига.

Вопреки официальной пропаганде, миллионы болгар с симпатией относились к СССР. Это видно, например, из того, что когда в ноябре 1940 года советское правительство предложило заключить Пакт о дружбе и взаимной помощи, предусматривающий размещение советских войск в Болгарии, в поддержку этого была организован сбор подписей. Свои подписи под документом тогда поставили полтора миллиона болгар при тогдашнем населении страны в 6,5 миллиона человек. И это несмотря на противодействие царских властей, которые отвергли советское предложение.

Интересно, что следующая кампания по сбору подписей под документом, имеющим отношение к СССР, была еще более массовой. В марте 1953 года под соболезнованием советскому народу в связи со смертью Иосифа Сталина подписалось более 5,5 миллиона болгар — практически все население Болгарии, исключая детей и неграмотных.

Болгария была единственным союзником Германии, где действовали партизаны. Правда, несмотря на то, что из СССР на подводных лодках и самолетах в страну перебрасывались болгарские коммунисты-эмигранты, вооруженные трофейным немецким оружием, большого размаха партизанская борьба в Болгарии не получила. В основном партизаны воевали с подразделениями болгарской полиции, жандармерии и армии, которые пытались их уничтожить. Документально подтвержденных партизанских акций, которые хотя бы косвенно помогали Советской Армии, всего три. 22 августа 1941 года на вокзале Варны были сожжены семь цистерн с горючим для Восточного фронта (хотя непонятно, зачем они оказались в Болгарии). Осенью 1942 года был сожжен склад с дубленками для немецкой армии на улице Лавеле в Софии. И 24 августа 1944 года были убиты 25 немецких солдат, находящихся в Кочериновском доме отдыха после лечения.

На родной земле в борьбе с партизанами-соотечественниками болгарская армия действовала так же жестоко, как и на оккупированных территориях. Так, 20 декабря 1943 года пулеметная рота под командованием подпоручика Косты Йорданова у села Ястребино за связь с партизанами расстреляла без суда и следствия 18 человек, в том числе и шесть детей в возрасте от семи до 13 лет. Известны еще восемь случаев расстрела детей в возрасте до 14 лет.

Благодаря помощи болгар, советской разведке удалось прочно внедриться в этой стране. На СССР работали два болгарских генерала, начальник военной контрразведки, глава службы наружного наблюдения. Именно из Болгарии пришла самая надежная информация о нападение Германии на СССР. Точную дату нападения сообщил советскому агенту — генералу Никифорову военный министр Болгарии Теодосий Даскалов после своего разговора с немецким фельдмаршалом Кейтелем 17 июня 1941 года. Кстати, в ночь начала войны дежурным в Бронетанковом управлении Красной армии, вскрывшим секретный мобилизационный пакет, была болгарка Полина Недялкова — легендарная женщина-танкист, успевшая до этого повоевать в Испании. Всего с началом Великой Отечественной войны 223 болгарских политэмигранта вступили в ряды Советской армии, 151 из них погиб.

На протяжении всей войны прорусскую позицию занимала Болгарская православная церковь. Это признал даже Гитлер, заявивший в марте 1942 года: «Болгарская церковь продолжает тянуться к Москве». Фактический глава церкви — Софийский митрополит Стефан — в своей проповеди 22 июня 1941 года заявил, что нападение Германии на Россию является «величайшим грехопадением, прелюдией ко Второму пришествию». А 9 сентября 1944 года, когда в ходе государственного переворота в Болгарии к власти пришел просоветский Отечественный фронт, митрополит сразу призвал его поддержать.

Помогал СССР митрополит Стефан не только словом, но и делом. По воспоминаниям советского разведчика Дмитрия Федичкина, глава болгарской церкви поставлял ему ценную информацию из высших кругов. Личный Cadillac митрополита с позолоченным крестом, который не останавливали и не проверяли на блокпостах, использовался для переброски агентуры. В амвоне Никольской церкви был устроен тайник, а евангелие там служило контейнером для передачи секретных сообщений. Когда Федичкин поинтересовался, не является ли это святотатством, митрополит Стефан ответил: «Если Бог узнает, что это служит святому делу, он простит и благословит!»

До 1938 года Болгария имела ограничения по составу и вооружению своей армии, наложенные на нее из-за поражения в Первой мировой войне. После 1938 года болгарскую армию начала вооружать Германия. Но тогда оружие Германии было нужно и самой, поэтому Болгарии часто доставалось устаревшее вооружение.

Так, после захвата Чехословакии, немцы заставили Болгарию купить доставшиеся им там четырехкрылые истребители Avia B-534. Американские летчики, бомбившие Болгарию в 1943-1944 годах, были поражены тем, что их атакуют бипланы, скорость которых была меньше, чем у их бомбардировщиков. Правда позже на вооружение болгарской армии поступили и современные боевые самолеты, так как болгарские ВВС, защищая небо Болгарии, тем самым защищали и нефтяные месторождения в Румынии — главный источник горючего для Третьего рейха.

Когда говорят о недостатках вооружения Красной армии в 1941 году, то указывают, что часть ее подразделений была вооружена винтовками Мосина образца 1903 года. Болгарская же армия до самого конца войны была полностью вооружена винтовками Манлихер образца 1895 года.

Очевидно, отсталость болгарской армии вместе с нежеланием народа и царя воевать стали причинами того, что болгарская армия не оказалась на немецкой стороне на Восточном фронте. Зато вооруженная немецким оружием и обученная немецкими инструкторами армия Болгарии вступила в войну со своим недавним союзником — Германией в сентябре 1944 года. При этом немецкие инструкторы успели уехать из Болгарии, а болгарские офицеры, которые были в командировках и на обучении в Германии, не успели вернуться. Почти все они в результате отказались служить немцам и попали в лагеря для военнопленных.

Мне довелось много общаться с болгарскими ветеранами. О своей службе в Сербии и Греции они говорят мало и неохотно. Даже если ветеран служил в том самом подразделении, которое осуществляло массовые расстрелы, он говорит, что в это время был болен или оставался дежурить в части.

О войне с немцами говорят охотно. Рассказывают про то, что больше всего боялись попасть под огонь своих новых союзников — Советской армии. Дело в том, что болгарская армия носила немецкие каски и обмундирование, а знаки различия издалека были незаметны. Поэтому при движении колонн болгарских войск в прифронтовой полосе перед ними был большой транспарант на русском: «Болгарская армия». Больше всех от «дружеского огня» страдали летчики, сидящие за штурвалами немецких «Мессершмиттов» и «Юнкерсов». Поэтому уже в декабре 1944 года от участия болгарских ВВС в боях с немцами было решено отказаться.

Болгарским поручикам и подпоручикам очень нравилось, что русские называли их «ваше благородие». Только от меня, спустя десятилетия, болгарские ветераны узнали, что советские солдаты получали на передовой ежедневно 100 грамм водки — в болгарской армии не наливали.

В Болгарии две ветеранские организации. Одна такая же, как у нас — Союз ветеранов войны, объединяющий в основном бывших солдат и офицеров-политработников и бывших партизан. А вторая — Союз воспитанников военного его величества училища, они называют себя офицерами царя. После войны коммунистическая власть постепенно уволила из армии всех царских офицеров, многие из них были и арестованы. Поэтому они все занимают антикоммунистические позиции, в отличие от более массового Союза ветеранов войны. 

Интересно, что, несмотря на свой антикоммунизм, офицеры царя в своем большинстве русофилы. Более того, их союз возглавляет бывший морской офицер Атанас Илев, который награжден советским орденом Красной Звезды за то, что тральщик, которым он командовал, снял девять наших моряков с горящего торпедного катера ТКА-229 за минуты до его взрыва. Он один из 360 болгарских военнослужащих, награжденных советскими орденами во время войны. 120 тысяч болгар были награждены медалью «За победу над Германией», но царские офицеры ее не носят, так как на награде есть портрет Сталина.

Ежегодно оба ветеранских союза по очереди возлагают венки к Могиле неизвестного солдата в Софии 6 мая в День святого Георгия, тогда же в честь болгарской армии проводится военный парад. А 9 мая Союз ветеранов войны проводит возложение венков у памятника Советской армии.

Так чтится память 31 тысячи 910 болгар, павших в боях с гитлеровской Германией. Своей смертью они приблизили День победы и сохранили жизни тысячам советских солдат. И это, несмотря ни на что, главный итог участия Болгарии во Второй мировой войне.