Последнее время преподносит немало сюрпризов мемориально-идеологического свойства. То Киселев на ТВ примется уверять, что революция 17-го была «великой», а Ленин – креативным лидером, обеспечившим стране модернизацию. То монумент Дзержинского в Рязани откроют. Мол, ведь наша история же, любите и жалуйте. 

Но вот такого не ожидал – чтобы в столетие красного террора, в его кровавой колыбели граде Святого Петра, открыли памятную доску – нет, не тысячам невинных жертв! – а одному из его, террора, убежденных идеологов и изощренных практиков, Моисею Соломоновичу Урицкому.

Доска появилась в здании бывшего министерства иностранных дел Российской империи, а ныне – Главного штаба, на лестнице вестибюля, где 30 августа 1918 года еврей и социалист Канегиссер застрелил еврея и большевика Урицкого.

В церемонии открытии столь нужного Петербургу памятного знака приняли участие видные начальники северной столицы. Прочувствованную речь произнес директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.

Доска в честь первого председателя ПетроЧК пополнила галерею таких же знаков любви и памяти, плодившихся еще в советское время. По моим данным, в Питере их не менее четырех, включая каменное надгробие на Марсовом поле. Одну из досок, на фасаде дома, где жил чекист,  в 2012 году уничтожили неизвестные мстители, но власти ее поспешно восстановили. В Петербурге есть также переулок Урицкого, и до 1944 года главная площадь города – Дворцовая – также носила его имя. Вообще, топонимов в честь Урицкого в нынешней России множество (в Нижнем Новгороде до 1991 г. была улица Урицкого – ныне Сергиевская).

Кто он, Моисей Урицкий? Сведения о нем можно почерпнуть в Словаре Гранат. Родился в Черкассах в семье еврейского купца. Воспитывался в строго религиозном духе, прилежно изучал талмуд. Вопреки мнению об угнетении евреев, учился в гимназии, потом в университете, но карьере адвоката предпочел подпольные кружки, тюрьмы и ссылки. В мировую войну эмигрант,  пораженец, сотрудник Троцкого. В 17-м примкнул к большевикам («межрайонец»), избран в ленинский ЦК, состоял сначала комиссаром по выборам Учредительного Собрания (готовил его разгон), потом возглавил столичную Чрезвычайку… С весны 1918 года организатор красного террора до его официального объявления. Фабриковал фиктивные заговоры, санкционировал многочисленные расстрелы. Даже после своей бесславной смерти Моисей Урицкий продолжал убивать: покушение на него было использовано как предлог для развязывания тотального террора по всей стране. Именем Урицкого ЧК всех уровней – от волости до губернии – проводили массовые расстрелы заложников. В самом Петрограде «в отмщение за вождей» в одну лишь ночь 30 августа было расстреляно 512 жителей города. Пятьсот двенадцать человек! Заложников, к покушению никакого отношения не имевших.

О Моисее Соломоновиче остались воспоминания современников.

Владимир Набоков (старший):

«Комендант сослался на полученные от Урицкого (комиссара Таврического дворца) распоряжения и пошел к нему за указаниями. Через некоторое время пришел Урицкий. Как сейчас помню эту отвратительную фигуру плюгавого человечка, с шляпой на голове, с наглой еврейской физиономией... Он также потребовал, чтобы мы разошлись, и пригрозил пустить в ход оружие».

Валентин Зубов:

«Перед серединой стола сидело существо отталкивающего вида, поднявшееся, когда мы вошли; приземистое, с круглой спиной, с маленькой, вдавленной в плечи головой, бритым лицом и крючковатым носом, оно напоминало толстую жабу. Хриплый голос походил на свист, и, казалось, сейчас изо рта станет течь яд. Это был Урицкий».

Анатолий Луначарский:

«Он был самым страшным в Петрограде врагом воров и разбойников империализма всех мастей и всех разновидностей».

По некоторым оценкам, по приказу Урицкого питерская ЧК в марте-августе 1918 года уничтожила не менее 5000 человек. Поводы для убийств самые надуманные. Так, чины 4 номерного (Василеостровского ) полка Н.Г. Казиков, Н.М. Семкин, В.А. Александров расстреляны «в связи с неудачной попыткой покончившего самоубийством командира полка вызвать брожение в полку и направить его на Петроград» (только вдумайтесь!). Другой партией расстрелянных были офицеры и юнкера Михайловского артиллерийского училища, осужденные на смерть «за агитацию»: Н.М. Веревкин, В.Б. Перельцвейг, В.К. Мостюгин, И.М. Кудрявцев, Г.С. Арнаутовский».

Расстрелянный Перельцвейг был другом (а по некоторым данным, – гей-партнером) Леонида Канегиссера – убийцы Урицкого, и по одной из версий, покушение явилось личной местью.

Садист и палач – такова оценка Урицкого как его, так и нашими современниками.

Почему же садиста и палача решили еще раз прославить и увековечить в Северной Пальмире? Что это, как не вызов общественному мнению и надругательство над памятью тысяч жертв красного террора?

«Ставить доску этому человеку – это потеря исторической реальности, это издевательство над исторической памятью», – так прокомментировал выходку властей Петербурга руководитель общества «Двуглавый Орел» генерал-лейтенант Службы внешней разведки в отставке Леонид Решетников.

Тем лицемернее звучат слова официальных лиц о бережном отношении к истории «во всей ее полноте». Вспомним, как были уничтожены властями Петербурга памятные доски русским офицерам, героям отечественных войн Александру Колчаку и Карлу Маннергейму.  Их объявили виновными в репрессиях. В случае с организатором красного террора Моисеем Урицким действуют, видимо, какие-то другие критерии, нам неведомые.

Интересно, что могут сказать по этому поводу губернатор Полтавченко, министр Мединский, премьер Медведев, президент Путин?