Владимир Иванович Астров

В. И. Астров, москвич по рождению, по жизни и смерти.

В Москве он родился (в 1872-м году), в Москве учился, работал для Москвы и отдал свою жизнь за свою родную Москву, как коренной москвич. Он погиб вместе со своим юношей сыном, Борисом, студентом Московского Университета, от руки пришельцев, которым не только чужды были интересы Москвы и России, но явно враждебны и ненавистны.

В. И. Астров принадлежал к семье, которую знала Москва. Его отец, Ив. Ник. Астров, был доктором в Москве. Его знали, как просвещенного врача и исключительно активно доброго человека. Его знали не только среди культурных и состоятельных классов. Его имя было хорошо известно московскому «дну». Московский Хитров рынок, московские ночлежки, подвалы, где ютилась московская беднота, были той сферой деятельности Ив. Ник. в последние годы его жизни, которая создала ему заслуженную репутацию друга униженных и обиженных. Среди этих обездоленных, которым он нес свою врачебную помощь, доброе и участливое, бодрящее слово — кончилась его жизнь. Похороны И. Н. воочию показали, что он значил для московской бедноты. Все переулки около розового домика в Большом Казенном переулке, в котором протекала его жизнь, и около церкви, где его отпевали, были буквально запружены народом. Это было население подвалов и московского «дна», которое пришло проститься со своим добрым доктором. Деятельная доброта его и непосредственное участие в жизни подлинного народа делало его самого частью этого народа и заставляло вспоминать имя другого московского доброго доктора с его правилом жизни — «спешите делать добро».

Владимир Иванович по своей жизни и работе оказался так же в непосредственном соприкосновении с гущей московской жизни и в её общественном центре.

Пройдя 2-ую московскую гимназию, окончив Московский Университет по юридическому факультету в 1894-м году, он пробыл короткое время кандидатом на судебные должности при Московском Окружном Суде и вскоре перешел на работу в Московское городское общественное Управление в качестве одного из помощников Городского Секретаря Московской городской Думы. Вскоре он был избран мировым судьей города Москвы и почти одновременно гласным Московской городской Думы.

Мировым судьей и гласным он оставался до конца, пока существовали в Москве мировой суд и Дума — эти два учреждения, занимавшие, по заслугам, почетное место среди лучших учреждений Москвы и России в закончившемся теперь историческом периоде.

Он был одним из любимых и популярных судей Москвы. Его знали и ценили люди разных классов, положений и состояний. Это был судья образованный, чуткий, выдержанный, умевший вносить в дело свой ум, свое сердце, знание и исключительно чистую душу высокого строя. Немудрено, что население его полюбило, и он стал необходимым для своего мирового участка. К нему нередко обращались за советом в делах, которые требовали не судебного решения, а указания чистой, неподкупной совести, житейского опыта и мудрости, которые были бы выше повседневности.

С большой душевной горечью покидал он свое любимое судебное дело и свою камеру Таганского мирового судьи, в которой он был среди народа в течение почти 20 лет. Он покинул ее не по своей воле, а тогда, когда революционное правотворчество заменило закон, право, правду, честь и совесть, поставив превыше всего революционный и классовый произвол.

Тогда же прекратилась его работа, как гласного Московской Думы. Это было тогда, когда здание городской Думы было расстреляно большевиками, когда гласные Думы уже не могли собираться ни в здании Думы, на Воскресенской площади, ни в Университете Шанявскаго, ни в других частных помещениях, когда погибла вся громадная культурная работа, произведенная Московской городской Думой. А в этой работе В. И. принимал большое и деятельное участие. Его любимым делом было дело народного образования. Он был много лет попечителем одной из городских начальных школ, членом, а впоследствии товарищем председателя училищной комиссии. В последние годы он отдался со всем увлечением делу использования кинемато-⁴ графа в просветительных целях. Он был постоянным членом комиссии по составлению проектов обязательных постановлений, работавшей в свое время под председательством С. А. Муромцева.

Беззаветно любящий свою семью, а семья его была большая (у него было шесть человек детей), он окружил ее атмосферой изысканной культуры, душевного изящества, сознания ответственности, личного и общественного долга, чести и глубокой религиозности. Немалую роль в строе его семьи имела музыка. В. И. прекрасно играл на рояли, был немного композитором. Его музыка была всегда с оттенком печали. Но в ней неизменно звучали торжественные аккорды радости и ликования жизни.

Свой общественный долг он исполнял просто и естественно, как функцию своего духа. Помимо городской Думы, он был участником многочисленных общественных начинаний. Он был убежденным кадетом и, хотя как судья, сравнительно мало участвовал в жизни партии, однако, яузские кадеты города Москвы хорошо его знали и нередко пользовались его участием и услугами в партийной работе.

Во время великой войны он с увлечением отдался работе в Союзе Городов. Несколько раз ездил на фронт, исполняя поручения Московской городской Думы и Союза. На его плечах лежал трудный и ответственный отдел Союза, отдел продовольственный.

Наступившую революцию он встретил, как и подавляющее большинство русской интеллигенции, с радостью, надеждами и тревогой. Наступала новая жизнь с безграничными возможностями и опасностями, создавались новые условия и небывалая обстановка для проявления благих стремлений и разрушительных стихий. Что одержит верх, что пересилит?.. Все становились участниками новой жизни, и все становились ответственными за дальнейший ход событий. А события приобретали все более роковое и зловещее значение... По всему своему духовному облику, религиозному настроению, по уровню своей культуры, по смыслу всей своей жизни Вл. Ив. не мог примириться с деспотией и насилием большевизма.

И он погиб.

В. И. Астров, вместе со своим сыном Борисом и братом Александром Ивановичем, был расстрелян в ночь на 15-ое сентября 1919 года, среди лиц, убитых вместе с Н. Н. Щепкиным.

В воззвании «Ко всем гражданам советской России» палачи и чекисты в бешенстве поносили и предавали проклятиям тех, кого они погубили. Они лгали и клеветали на них, умышленно сплетая правду и ложь, во лжи и клевете отыскивая себе оправдание.

Мы знаем, что братья Астровы встретили смерть мужественно и безстрашно, как они и прожили свою жизнь. Мужественно погиб и юный Борис, сохранить жизнь которому просил его отец.

— Я стар, — говорил он, — и прожил свою жизнь, убейте меня! Но сохраните ему жизнь...

Они были убиты потому, что в то время утверждавшим деспотию особенно нестерпимо было иметь свидетелями их неистовств людей чистой совести, высокой культуры и моральной безупречности.

Их нужно было сломить, поработить или устранить с дороги во что бы то ни стало...

Нужны ли в таком случае подлинные вины и преступления? ..

Таков роковой смысл этих убийств.