НЕСКОЛЬКО МЫСЛЕЙ ОБ ИСТОРИИ ГУННОВ И ГОТОВ

Прах мудрецов – уныл, мой юный друг.

Развеяна их жизнь, мой юный друг.

«Но нам звучат их гордые уроки!»

А это  - ветер слов, мой юный друг.

(Омар Хайям)

Помнится, мой добрый друг еще со школьных времен Александр Рубенович Шавердян как-то сказал: «Наше настоящее в плену у прошлого, как наше будущее – в плену у настоящего». Эта «максима сентенция», как сказали бы древние римляне, вспоминается мне всякий раз, когда я, сидя за своим «письменным столом» (в действительности же – компьютерным рабочим местом), погружаюсь, волею судеб, в наше общее прошлое. Пытаясь извлечь из него уроки для нашего общего настоящего и будущего. Как для себя, так и для уважаемых читателей.

При работе над своей книгой, посвященной поискам следов гуннского народа  между современными реками Доном, Дунаем и Марной (известными в античную эпоху под совсем иными, хотя, возможно, звучащими с определенной степенью схожести названиями – Танаис, Дануб и Матрона, или Матерна), автор настоящих строк, в очередной раз, как бы переживал наяву далекое прошлое. В моих ушах пугающе явственно звучали яростные боевые кличи, лязг оружия, свист стрел, военные команды, крики торжества и боли, конский топот эпохального сражения на Каталаунских равнинах, под нынешним французским городом Шалон-на-Марне в 451 году п. Р.Х..  Там, где многие тысячи, если не десятки тысяч  павших в той «битве народов» спят, по сей день, вечным сном на полях провинции Шампань, засеянных сахарной свеклой. Когда тема по-настоящему захватывает автора, он забывает обо всем и как бы переносится в мир, который пытается воскресить из небытия. Этот мир становится для него второй (если не первой) реальностью. Ни днем, ни ночью я не знал покоя. В моих видениях и снах гунны под предводительством свирепого Аттилы представлялись мне так явственно, будто я видел их на экране кинозала, телевизора или компьютера. А вот гуннские союзники-германцы - готы, франки  и гепиды  -, ускользая почему-то от моего мысленного взора, казались мне скорей бесплотными и молчаливыми тенями. Так же, как и римские союзники-германцы – другие готы, другие франки и бургунды, спасшие от гуннов Римскую империю, столетиями бывшую оплотом и венцом всего, созданного волей и силой человека.

Между тем, на самом деле яркая, зловещая, кровавая звезда Аттилы, прежде чем, словно «кристалл багряный, раздробиться в небе» (используя образ из стихотворения Эмиля Верхарна «Полководец»), лишь несколько лет озаряла собственные исторические судьбы готов. В начале и в конце V века от Рождества Христова, кульминацией которого стала «битва народов» под Каталауном во «главе угла» мировой (т.е., по тогдашним понятиям – римской) истории стояли не гунны, а готы. Рискуя впасть в некоторое преувеличение, можно даже сказать, что незабвенный гуннский «Батюшка-царь»,  прозванный римлянами «Флагеллум Деи», а готами – «Годегизель» (и то, и другое значит по-русски «Бич Божий»), ухитрившийся стравить восточных готов с западными, был лишь героем интермедии, разыгравшейся между уходом с исторической арены царя вестготов Алариха, взявшего «Вечный Город» - Первый (Ветхий, или, говоря церковным языком, Старейший) Рим на Тибре, и выходом на нее царя остготов Теодориха – «регенератора»  Западной Римской империи.

В своей книге «Таинства готов»  Эдред Торссон (Стефан Э. Флауэрс), ссылаясь на «традицию», возводит этноним «гот» к имени самого отдаленного (мифического?) предка готского народа – Гаут(с)а. Указывая, что, по мнению многих, эпоним был спроецирован на миф, исследователь приводит кажущееся ему наиболее вероятным значение слова «гаут(с)» - «отец». В языке отдаленных родственников готов – исландцев – «Гаут(р)» является одним из прозвищ бога Одина (соответствующего В(у)отану (Водену, Водану, Воданазу) материковых германцев. В древнеисландском руническом стихотворении об асе (боге) Одине сказано:

Ass er aldin-gautr (Асс эр алдин гаутр), т.е. «Ас (Бог) есть древний отец».

При этом Гаут(с) «не обязательно идентичен Воданазу, потому что это имя означает только «отец», а в этимологическом смысле - «тот, кто изливает из себя», т.е. «исток, к которому восходят поколения отпрысков» («Таинства готов»).

В англосаксонской героической поэме «Беовульф» упоминается северное племя геатов (по-древненорвежски: «гаутар»), чей этноним, возможно, восходит к тому же истоку, что и этноним «готы». В то же время этноним «г(у)от» явно сближается по значению со словом «Бог» (нем. «Готт», англ. «год» и т.д.). И со словом «добро» - как в значении «благо» (нем. «Гут»), так и в значении «имущество» (нем. «гут»). Не случайно и по-русски слово «добро» (в значении «имущество») является синонимом слова «богатство» (также связанного с понятием «бог»). Но об этом будет подробнее сказано далее…

Оговоримся заранее: мы  придерживаемся традиционной версии о северном, нордическом, скандинавском происхождении готов, хотя она оспаривается многими авторами. Указывающими, в обосновании своей точки зрения, прежде всего, на малонаселенность Скандинавии в древние времена и оспаривающими, на этом основании, свойственные еще древним представлении о ней как о «кузнице народов», «мастерской народов» или «лоне, рождающем народы». Мы не намерены вступать с ними в полемику, ибо не это является целью нашего повествования.

Очень соблазнительно проследить исторический путь готов, мысленно блуждая по туманному Северу, «Вечному Норду», внушавшему непреодолимое отвращение еще Мефистофелю из II части «Фауста» моего тезки Вольфганга Гёте. Надо сказать, что с гётевских времен этот  суровый Север не стал щедрее к археологам. Раскопки предыдущих столетий обогатили историческую науку лишь сравнительно немногочисленными находками древних заколок-фибул, наконечников копий и тому подобного. Но современные методы полевых археологических исследований позволили ученым сделать важные выводы о жизни и развитии древних народов в этой молчаливой и сумрачной зоне. Правда, даже археологи первой половины XXI в. п. Р.Х.  во всеоружии самых продвинутых и прогрессивных методов не в силах вызвать из небытия на территории нынешних Скандинавии, Польши, Северной Германии, Прибалтики руины храмов и дворцов. Но оскудение важных археологических находок в столь щедрой на них еще совсем недавно, но перекопанной вдоль и поперек Передней Азии заметно оживило интерес к предыстории Северной и Центральной Европы. А также обмен результатами исследований и их обсуждение научной общественностью. Конечно, археология заметно изменилась со времен Генриха Шлимана, Леонарда Вулли, Артура Эванса и многих других, посвятивших своим и чужим изысканиям очень и не очень толстые книги. Находки вроде идолов богов давно забытых культов или солнечных колесниц, «кладов Приама» или «скифского золота» стали большой редкостью, а во многих районах вообще не встречаются, как глубоко ни копай. Зато главным предметом исследований стали не столько боги и цари древних народов, а сами эти древние народы. Как они жили, чем питались, что выращивали на своих полях, что за корм давали своему скоту, на каких зверей охотились, что за рыбу ловили, как разрастались и почему приходили в упадок их поселения.

В то же время - что за интерес живописать остатки чудом сохранившихся до наших дней убогих глинобитных хижин или т.н. «культурный слой» - доисторические кучи мусора, копившегося тысячами лет и привлекательного лишь для археологов! Да и непросто их описывать – в отсутствие живых людей, без исторического фона, или, говоря «по-новорусски», без «бэкграунда»...

И все-таки, без этого нельзя, ибо лишь в данной области изучения первобытной и ранней истории готов и других германских народностей были сделаны достойные упоминания находки, проливающие свет на их генезис. Ведь весь фонд античных свидетельств и исторических источников, римских и греческих авторов, давно изучен маститыми учеными, еще 100 лет тому назад в восторге упоенно воспевавшими германцев времени Великого переселения народов. С того момента, когда  солнце античной историографии впервые озарило готов, появившихся на дальних подступах к границам римской Экумены (греческой Ойкумены, т.е. обитаемого, в смысле - «цивилизованного» мира), на Агалинге (так германцы в древности именовали реку Днестр) и на Евксинском понте (современном Черном море), сведения древних источников о них становятся все более подробными. Однако эти источники были известны еще нашим отцам, дедам, прадедам и так далее. Поэтому автор настоящей книги решил не ограничиваться ими, а, с учетом этих сохраненных нам античными и раннесредневековыми историками фактов и наряду с ними, сообщить читателю и о том, что нам известно о готах с современной точки зрения.

При написании своей книги о неукротимых и неутомимых гуннах, о которых нам известно, в общем-то, не так уж много достоверного, автору этих строк пришлось изрядно попотеть, заполняя многочисленные пробелы в их истории, незаполненные историками прежних лет, десятилетий и веков. А вот обратившись к истории «заклятых друзей» гуннов - готов, мне пришлось столкнуться с противоположной проблемой. А именно: как в доступной и занимательной форме изложить историю готского народа широкому кругу читателей, не перегружая его органы восприятия информации чрезмерным изобилием фактов. Сведений, многие из которых важны и интересны лишь специалистам. Вынужденно обходя молчанием те или иные моменты готской истории (долгой, переменчивой и извилистой, словно полет летучей мыши), я утешал себя тем, что ныне наши россияне и другие русскоязычные читатели могут свободно путешествовать по всему миру. И те из них, кто, заинтересовавшись «готской темой»,  действительно решат отправиться по следам древних готов, смогут использовать для своих поисков отпускное время. И таким образом самим пополнить запас своих знаний о готах. Следы готов они без труда найдут на солнечной Адриатике, где их, во всем величии свей древней красоты, ждет столица остготов Равенна. А если их больше интересуют вестготы, то советую им провести отпуск в солнечной Испании. Запастись дорожной картой, взять напрокат машину – и поездить по стране, чтоб насладиться видом маленьких вестготских каменных церквушек, затерявшихся на хранящих первозданное молчание равнинах, как в свое время – автор этих строк.