Булавин Кондратий Афанасьевич, из донских казаков, родился 6 июня 1671 года, городка Трехизбянского на Донце.

Донской атаман и борец за казачью независимость.

Первые туманные сведения о Булавине дает русская историческая литература, сообщая, будто бы он в 1696 г., штурмуя Азов с войсками царя Петра, первым ворвался в крепость со своей сотней.

В актах его имя начинает встречаться от 1705 г. В это время Булавин занимал пост атамана Бахмутского городка и выступал в обороне казачьих прав на местные соляные промыслы, которыми Донские Казаки владели "исстари", и которые теперь царь "пожаловал" Изюмскому Слободскому полку и его командиру Ф.В. Шидловскому.

В результате этого "пожалования" начались вооруженные столкновения между старыми хозяевами и новыми претендентами. Для того, чтобы примирить враждующие стороны царь Петр приказал "отписать" спорные и изобильные соляные прииски на самого себя, а дьяку Горчакову поручил сделать их опись. Однако и тут Булавин с Казаками не согласился уступить варницы, а Горчакова взял под стражу и донес Кругу о его прибытии.

Приехавшие с Круга старшины освободили его из-под ареста, но на соляные промыслы тоже не допустили. Сопротивление требованиям могущественного соседа сулило много бед, но блюстители древних казачьих прав не пожелали смириться перед силой. В Булавине они признали своего предводителя.

Не теряя времени, Булавин снесся с Астраханью, Запорожьем и Тереком, заручился обещанием тамошних Казаков поддержать Донцов в случае нужды. Вообще, угрозу, надвигавшуюся с севера уже полстолетия, видели все Казаки. Все хотели избежать закабаления вольных казачьих республик, но не все верили в успешность вооруженного сопротивления Москве. На Дону также существовали две партии.

Партия Верховых Казаков и "новоприходцев" готова была биться и оказывать отчаянное сопротивление силе, наступающей с севера, а партия Низовых - стояла за соглашения и уступки.

Последняя имела своих сторонников больше всего на юге. Население Нижнего Дона к этому времени уже изживало исключительно боевые черты. В нормальных процессах социально - экономической эволюции воины обращались в домовитых хозяев. Они теперь строили свое благосостояние не на сомнительных прибылях военной добычи, а на деловых расчетах на непрерывном труде хозяина-скотовода. Таким становилось все первоначальное население края.

Казаки-старожилы основали республику в условиях непрерывной борьбы с Турками и почти непрерывного союза с Московией. Они проживали далеко от ее границ, никогда не имели с ней близких связей и о печальней судьбе ее рядового населения знали только понаслышке. Они заключали договоры с московскими государями и хотели верить, что слово представителей христианской династии не пустой звук, что отношения с царями, в худшем случае, могут вылиться в формы своеобразной персональной унии: где то на высокой Москве - общий с Русскими монарх, а на Дону вольная воля, жизнь по древнему обыкновению, "как деды и отцы положили". Они хотели мира без постоянных тревог и видели в "новоприходцах" только лишние хлопоты и осложнения. Они относились к Верховым Казакам свысока, потому что многие из них не спешили в свое время возвратиться на родной Дон, а приходили на его берега, только потерявши службу на московских "украйнах". Они считали себя выше их не потому, что были богаче их - "голутвенных", а потому, что одни без них освоили после Татар казачьи земли кровью своих отцов, их вековыми боевыми трудами.

Вместе с тем, Низовые видели в них братьев по крови, своих Казаков, Войсковые Круги не препятствовали "новоприходцам" основывать поселения и выделяли под их юрты свободные земли. Им всем, в равной степени, не нравились попытки Москвы наложить руку; на донские дела, но пока что бесцеремонные действия русских воевод касались больше жителей Северского Донца, Верхнего Дона и его "запольных" притоков. Недавно еще большая часть Верховых была служилыми людьми Московского государя. Теперь же когда границы Московии отодвинулись далеко на запад и на юг, им в качестве безработных воинов пограничья, пришлось познать московские общественные отношения во всех подробностях. Убегая от голода и закабаления, они стали прибывать на Дон с семьями и одиночками и целыми станичными общинами. Озлобленные бескормицей, тяжелой эксплуатацией их труда, церковными и социальными реформами, унижениями со стороны "начальных людей". Верховные Казаки и стали самыми преданными сторонниками Булавина.

Царь Петр знал о казачьих настроениях.

В 1707 г. он показал, что не намерен считаться ни с казачьими правами, ни с казачьими обыкновениями, ни с договорами своих предков. Он послал на Дон князя Юрия Долгорукова во главе крупного отряда, с поручением выловить всех "новоприходцев", не проживших там двадцати лет, с тем чтобы отправить их на старые места и по новостройкам.

Войсковой атаман Лукьян Максимов и другие старшины не решились открыто протестовать против такого грубого вторжения. Они позволили Долгорукову пройти по городкам для розыска подданных русского царя. Но, уверенные в своих силах, и сам князь, и его подчиненные стали наводить здесь новые московские порядки. В письме на Кубань Казаки жаловались, пребывавшим там, своим старообрядцам: "Стали было бороды и усы брить, так и веру христианскую переменять... И как он, князь со старшинами, для розыску и высылки русских людей поехали по Дону, и по всем рекам послали от себя начальных людей, а сам он, князь с нашим старшиною, с Ефремом Петровым с товарищи, многолюдством поехали по Северному Донцу, по городкам и они, князь со старшинами, будучи в городках и многих старожилых Казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали и многие станицы огнем выжгли, также женска полу и девичья брали к себе для блудного помышления на постели и часовни все со святыней выжгли". Такие дерзкие поступки вызвали общее возмущение, и Булавин со своими сторонниками решили их прекратить вооруженной силой. Ночью 9-го октября 1709 г. его люди напали на Русских, стоявших в Шульгинском городке и "побили до смерти князя Долгорукова и всех бывших с ним людей".

Однако взрыв негодования не нашел отклика в донской столице. Атаман Максимов пошел на восставших, разбил их отряд и заставил Булавина скрыться в Запорожье. Здесь в течение зимы Булавин имел возможность договориться с Запорожцами и продумать план дальнейшей борьбы. Весной 1708 г. он появился на Хопре. С ним вместе пришло 1500 Днепровских Казаков.

Из ст. Пристанской Булавин разослал призыв к "старым лучшим Казакам" собраться к нему на Круг; "Ведаете сами, молодцы, - писал он, - как деды ваши и отцы положили и в чем вы породились; прежде сего Старое Поле крепко было и держалось, а ныне же злые люди Старое Поле перевели и ни во что почли и чтоб вам Старое Поле не истерять. А мне Булавину, Запорожские Казаки слово дали и Белгородская орда и иные орды, чтоб быть с вами заодно. А буде кто или которая станица тому войсковому письму будут противны, пополам верстаться не станут или кто в десятки не поверстается и тому Казаку будет смертная казнь".

"И со всех рек Казаки к нему съезжались, - сообщалось на Кубань, - и пошли с ним, с Кондратием Афанасьевичем и всем походным войском к Черкаскому." "И он, Лукьян Максимов да Ефрем Петров с единомышленными своими с Казаками и Калмыки, прослыша о том, что идут всеми реками под Черкаской, из Черкаского пошли воинским поведением с пушки и с наряды и встретили ево, Кондратия Афанасьевича с походным войском, в степи на крымской стороне против Перекопной на Дону станицы, в Лискиных вершинах, хотели ево, Кондратия Афанасьевича с походным войском, разбить. И он, Лукьян с единомышленники своими, своего злого умысла не получил и Божиею помощью в степи его, Лукьяна с единомышленники, и с Калмыки, и с Татары, разбили и казну, 8 тысяч денег, отбили и между себя подуванили. " 28 апреля победители подошли к Черкасску. Булавину не пришлось его брать силой: 1-го мая гарнизон казачьей столицы перешел на его сторону. Главари партии покорной царю попали в плен. "И собрався, всех рек Казаки и все Войско Донское, Войсковой Круг и тех неправедных старшин своих: Лукьяна Максимова, Ефрема Петрова, Обросима Савельева, Никиту Алексеева Саломату, Ивана Машлыченка, Николая Иванова за их неправду и за многое разорение, приговоря войском, казнили смертию, а остальных старшин, Василия Меншова Познеева с товарищи, вместо смерти послали в верхние городки казачьи с женами и детьми на вечное житье в ссылку. И управя все желанное, всеми реками атаманы-молодцы выбрали Войском Войскового атамана Кондратия Афанасьевича Булавина".

В это время на Дон уже двигалась русская армия в 32 тысячи под командованием князя В. Долгорукова, родного брата убитого Юрия.

Став законным атаманом, Булавин послал царю Петру и в Посольский Приказ грамоты - отписки. В них он сообщал о постановлениях Круга и просил приостановить движение русских войск. "А собрались мы не на войну, - писал Булавин, - только для утверждения, чтобы у нас в Войску Донском было по-прежнему, как было при дедах и отцах наших... И буде посланные полки будут наши городки войной разорять, и мы вам" будем противитца всеми реками, и с нами вкупе и Кубанские".

Он действительно обращался за помощью на Кубань к Казакам старообрядцам и к Ачуевскому паше Хосяну.

Отписки в Москву не помогли. Царские полки наступали с севера и запада, от Волги угрожали Аюкины Калмыки, на южных тылах висела крепость Азов с сильным русским гарнизоном. Войско Б-на не превышало 30 тыс., слабо снабженных и разбросанных по всем границам, бойцов. Не хватало оружия и боевого снабжения. В глубине таились люди слабого духа и прямые изменники. Несмотря на это Казаки подступали к Саратову, занимали Царицын и громили слобожан на Донце . Однако, скоро и их стали теснить со всех сторон. К борьбе с Москвой Дон не был готов ни стратегически, ни психологически. 200 лет все внимание Донских Казаков занимал турецкий юг. Помогая Московским царям, христианским монархам и своим воображаемым покровителям, на всех фронтах, они способствовали расширению их царства и своему полному окружению. Борясь за чужие интересы, они потеряли всех друзей и союзников. Не дал много помощи даже единокровный Запорожский Низ.

Казаки Гетманщины и Слобожане оказались во враждебном лагере, хотя тоже лелеяли мечты об утерянной независимости.

2-го июля 1708 г. Донские Казаки потерпели поражение под Тором на Донце. Русская армия продвигалась вниз по Дону, преодолевая сопротивление крепких булавинских частей.

Партия соглашателей ликовала. Упадочная пропаганда противников борьбы способствовала ослаблению духа. Неудачное нападение булавинцев на Азов решило исход борьбы и судьбу атамана. Долгоруков приближался к Черкасску и в лагере Булавина наступило уныние.

Малодушные готовы были примкнуть к небольшой группе заговорщиков, во главе которой тайно стоял Илья Зерщиков, один из булавинских старшин. 7-го июля они попробовали взять Булавина живым; но тот укрылся в крепких стенах каменного дома. С ним осталось около 50-и преданных делу людей. Они защищались пока хватало сил. Когда же противники готовы были уже ворваться в их убежище, Булавин застрелился из пистолета. Предание говорит, что с ним вместе покончила жизнь его дочь Галина, заколовшая себя кинжалом.

5-го августа в Москву выехала "лехкая станица", которая везла покаянную отписку Донских Казаков и их нового атамана Ильи Зерщикова: "В нынешнем, великий государь, 1708 г., июля в 7-й день, воспомянув мы, холопи твои, страх Божий и кресное целование и должное тебе, великому государю, обещание, пересоветовав мы, холопи твои. Войском на острову в Черкаском и тайно согласясь с рыковскими, и с верховыми донскими, и с донецкими, и с хоперскими, бузулуцкими и медведицкими нарочитыми Казаками собрався пришед в тот день к куреню... Булавина поймать. И он..., видя свою погибель, в курене с единомышленники своими, в осаде запершись, сели. И мы, холопи твои, войском к куреню многое число приступали, двери и окна ломали и из ружья стреляли и всякими мерами доставали. А он... из куреня трех наших Казаков из ружья убил до смерти и многих ранил. И видя свою погибель, что ему в осаде не отбыть ис пистолета сам себя убил до смерти. А единомышленников его ближних 26 человек переловили и перековав в железы, за крепким караулом до твоего, великого государя, указу... держали".

Тело Булавина было отправлено в Азов и губернатор его И.А.Толстой подтвердил: "А по осмотру у того вора голова прострелена, знатно, из пистолета в левой висок".

Кондратий Афанасьевич Булавин вошел в нашу историю, как воплощение идеи казачьей свободы и независимости; хотя ему и не удалось довести сопротивление сильному завоевателю до победного конца.

С падением Булавинского восстания закончилась эпоха постепенного покорения Дона. Началось отмщение мятежникам и внедрение на Казачьей Земле новых порядков. (см. Покорение Дона).