Давыдов (Давидов), Карл Юльевич (брат профессора Августа Юльевича Давидова), родился 3-го марта 1838 г. в г. Гольдингене, Курляндской губернии. Он был еще ребенком, когда его родители переселились в Москву, где занялись весьма тщательно его воспитанием и образованием.

Огромное влияние на развитие блестящих способностей Давыдова имел старший брат его, Август Юльевич, человек редких ума, образования и доброты. Давыдов учился охотно, науки давались ему легко; отчасти по врожденному влечению, отчасти из подражания брату Августу, который в то время уже занимал профессорскую кафедру прикладной математики, Давыдов, при поступлении в московский университет (в 1854 г.), избрал физико-математический факультет, который он блестяще окончил в 1858 г. со степенью кандидата математических наук. Одновременно с этим, Давыдов усердно занимался музыкой. Он страстно любил ее и с детства обнаруживал к ней большие способности. Специальностью своею он избрал виолончель и, под руководством отличного педагога, Шмидта, скоро достиг прекрасных результатов; кроме того, он недурно играл на фортепиано, а также с увлечением занимался композицией.

Желание усовершенствоваться именно в этой последней побудило его отправиться, по окончании университетского курса, в Лейпциг, — тогда главный центр музыкальной жизни Германии, — к знаменитому теоретику, профессору Лейпцигской консерватории, Морицу Гауптману. Рекомендательные письма А. Ю., имевшего связи в Лейпцигском ученом мире и, в качестве страстного любителя музыки, отчасти и в музыкальном, и, кроме того, личная привлекательность Давыдова открыли ему вскоре двери наиболее интеллигентного общества в Лейпциге. Все знали Давыдова, лишь как ученика Гауптмана и как подающего надежды композитора, так как о своей игре на виолончели он считал излишним говорить, не придавая ей большого значения.

Однажды Давыдов был приглашен в один дом, в качестве простого гостя, на музыкальный вечер, на котором, между прочим, должны были исполнять трио знаменитые в то время пианист Мошелее, скрипач Давид и виолончелист Грюцмахер. Внезапная болезнь Грюцмахера, ставшая известной тогда, когда уже собрались все гости, грозила расстроить трио, и Давыдов, чтобы выручить хозяев, предложил свои услуги. Он сыграл виолончельную партию в трио и несколько пиес соло с необыкновенным успехом, сильно поразившим его самого.

Все присутствующие были в восторге от его мастерской техники, сильного, красивого тона и благородной, полной поэзии и глубины фразировки.

Настоятельные советы компетентных лиц выступить публично произвели впечатление на Давыдова. Вернувшись в Россию на лето, он написал свой первый концерт для виолончели (посвященный отцу), разучил его и, вообще, много работал над своей техникой. По возвращении осенью в Лейпциг, Давыдов сыграл свой концерт в кружке местных выдающихся музыкантов и немедленно был приглашен выступить в одном из симфонических собраний (знаменитые Gewandhans - Concerte). Тут его встретил огромнейший успех (1859 г.) Вскоре он получил место первого виолончелиста в оркестре этих собраний и, кроме того, с блестящим успехом совершил концертную поездку по Германии.

В 1860 г., т. е. 22-х лет отроду, он был приглашен в Лейпцигскую консерваторию, — тогда первую по значению в мире, — в качестве профессора игры на виолончели, вместо Грюцмахера.

Громкая известность и почетные отличия, сразу выпавшие на долю молодого русского музыканта в такой богатой собственными музыкальными талантами стране, как Германия, могли быть заслужены только совсем из ряду выдающимся дарованием, каким и обладал на самом деле Давыдов. Техника его была непогрешима, тон — редкой силы и красоты, исполнение свидетельствовало о проникновенном, высоко-художественном понимании авторов.

В 1862 г. Давыдов был приглашен на кафедру истории музыки в Петербургскую консерваторию, но скоро променял ее на кафедру игры на виолончели. С этой поры началось его ревностное служение делу развития музыкального искусства в России. Об успехах его, как виртуоза, нечего и говорит: они, понятно, были столь же блестящи, как и заграницей. Интересно только отметить, что известный любитель музыки, граф Матвей Виельгорский, лично знавший двух знаменитейших виолончелистов 19-го столетия, Бернгарда Ромберга и Франсуа Сервэ, подарил свою дивную виолончель работы Страдивария Давыдову, как «величайшему из виолончелистов всех времен и народов».

В знак благодарности, Давыдов посвятил графу Виельгорскому свой второй концерт для виолончели. Как педагог, Давыдов выказал необыкновенные способности, и скоро Россия могла гордиться рядом превосходных виончелистов, учеников его, е А. В. Вержбиловичем во главе.

В 1862-же году, Давыдов занял место первого виолончелиста в оркестре Императорской итальянской онеры и получил звание солиста Императорского Двора. Но исключительное по важности значение имела деятельность Давыдова для Императорского русского музыкального общества начиная с 1876 г., когда он назначен был директором Петербургской консерватории.

В противоположность А. Г. Рубинштейну, желавшему, чтобы консерватории были своего рода академиями для развития, преимущественно, выдающихся музыкальных талантов — виртуозных и композиторских, Давыдов полагал, что прямая задача русской консерватории прежде всего создать обширный кадр умелых и солидно подготовленных педагогов, которые могли-бы своей игрой и преподаванием содействовать усилению настоящей, а не дилетантской любви к музыке и распространению правильных методов обучения ей в России, а также облагорожению вкуса русской публики и поднятию его уровня. В последние годы своей жизни Давыдов с гордостью говорил, что, где-бы ему ни приходилось бывать в России, он везде находил учеников Петербургской консерватории своих учеников, — которые честно служили родному искусству. Деятельность по консерватории и русскому музыкальному обществу настолько поглотили Давыдова, что он почти совсем отказался от концертных поездок. Неустанным трудом он довел петербургскую консерваторию до первостепенного положения. Состав преподавателей был подобран блестящий, и число учеников потеснено возросло до необычайной, для почти всех консерваторий, цифры (в последний год его директорства до 850).

Внимательно следя за общим ходом преподавания в консерватории, Давыдов лично вел классы виолончельный, хоровой, оркестровый и камерной музыки. В то же время он довел до большого совершенства квартет русского музыкального общества.

Можно сказать без преувеличения, что любовь к квартетной литературе и понимание жд были насаждены в Петербурге именно Давыдовым. Ему приходилось также по временам дирижировать симфоническими собраниями Русского музыкального общества. В консерватории Давыдов был озабочен не одной только правильностью постановки учебного дела: он принимал близко к сердцу затруднительное положение недостаточной в материальном отношении части учащихся, и его стараниями было учреждено общество для вспоможения недостаточным ученикам консерватории и устроены дешёвые квартиры для них же. Благодаря личным стараниям Давыдова, чрезвычайно возрос консерваторский капитал для выдачи стипендий бедным учащимся (напр., С. И. фон-Дервизом было вручено Давыдову 200.000 р. для этой цели). Давыдов был также одним из основателей вспомогательной кассы музыкальных художников, в короткое время достигшей редкого для подобных учреждений процветания.

Напряженная и ответственная деятельность Давыдова отразилась на его здоровье. В январе 1887 г. он покинул консерваторию, утомленный физически и нравственно, но с сознанием, что он был истинным создателем жд благоденствия. В том же и следующем годах он совершил по России и за границей концертные поездки, сопровождавшиеся огромным успехом. В ноябре 1888 г. он дал в Петербурге, в зале дворянского собрания, концерт: ему суждено было быть прощальным для города, которому Давыдов ревностно и бескорыстно посвятил свои лучшие годы и силы. Болезнь, которою страдал Давыдов (грудная жаба), сильно мучила его, и припадки ея становились все грознее. Давыдов решил провести зиму в Москве. Желая и тут содействовать усилению вкуса к хорошей музыке, он задумал устроить бесплатные концертные утра камерной музыки для учащейся молодежи.

В начале февраля 1889 г. состоялся первый из этих концертов; несмотря на предостережения врачей, Давыдов принял в нем участие, следствием чего был сильнейший приступ болезни тут же на эстраде. Давыдов нашел в себе достаточно силы, чтобы не выдать публике своего мучительного состояния и доиграл свой номер до конца. Его отвезли домой совершенно надломленным.

Приступы грудной жабы участились, и утром 14-го февраля 1889 г. Давыдов скончался.

Как человек, Давыдов пользовался глубокой и искренней любовью всех, знавших его. Доброта его и гуманность были необыкновенны; по уму, остроумию и образованию он также представлял редкое явление. Из композиций его, отличающихся красотой тем и гармонии, выдаются, кроме многих мелких пиес и переложений для виолончели и романсов для пения, четыре виолончельных концерта, симфоническая картина для оркестра «Дары Терека», оркестровая сюита, струнные квартет и секстет и квинтет для фортепиано и струнных инструментов. В рукописи остались оркестровая увертюра и опера «Мазепа». Последняя совершенно закончена и инструментована, кроме последней картины (либретто было самим Давыдовым передано впоследствии Чайковскому). Самого серьезного внимания заслуживает его школа для игры на виолончели (изданная у Петерса в Лейпциге), в которой, впервые в мировой литературе вообще, изложены и рационально обоснованы разные положения, носившие ранее исключительно эмпирический характер. Под редакцией Давыдова, Брейткопфом в Лейпциге изданы квартеты Бетховена и Шумана.