ЗАБЫТЫЕ СТРАНИЦЫ РУССКОЙ ИСТОРИИ

ЦАРЬ… ПОЛКОВОДЕЦ… МОНАХ...
Саин—Булат—Симеон—Стефан

Независимое расследование

Пойдите в город; и встретится вам человек…
Мр., 14:13

Золотая монета всегда маленькая
Восточная поговорка

Касимовское царство… Касимовское ханство… государственное образование под бочком Московского. Фундаментальный камень в истории государства нашего, совершенно вниманием обхожий. Спросите у любого жителя Москвы, Подмосковья (местожительство можно расширить), что он знает о таком, - и ответ будет очевиден. 250 лет истории вычеркнут. Мало! Незаслуженно, ничтожно мало говорено, и правдосообщено и написано по этой теме. А если и есть что, то всё чаще «прописной истиной» могли создавать какие угодно фантастические образы с панибратскими нотками и нескрываемой иронией. Но это уж совсем беда. Напрасно!

Спору нет - краски предубеждения и пристрастия ярки очаровательно, и затмят какую угодно бесцветную правду. Приукрасить народ любит. Между тем, мои выкладки расходятся с общепринятыми, и есть один неограниченный эпизод, одно звено крепкой прежде цепочки из этой истории, который тут приоткрыт будет.

Перекладывать здесь затёртые басни, сочинённые о Симеоне Бекбулатовиче[1], даже если воспроизвести самые правдоподобные из них, - скушно всё пересказывать и понапрасну отнимать время читателя, у которого, к слову, уже сложился свой тип, втиснутый изобращателями в шершавые рамки – «можно-нельзя»: нашли де, чуть ли не на помойке неизвестного незнамо откуда нарисовавшегося ординарного "татарина", тотчас короновали шутовской короной на «маскированном вечере»; произвели действо по типу петровского увеселения - Сумасброднейшего Собора. Это также вероятно мысленная фигура усиления: белый и черный - производят только серый цвет. Безлепица. Ничего более наскрести не смогли, искатели тёмных черт, да так и оставили. Но ведь - «Ложь – словно мелочь, спрятанная в кармане». Написать так о благочестивом единоверце не можно, если ты писатель, считающий себя русским. Написать так о историческом лице, если ты историк – тоже. Интернет-Интернетом, но всё было написано до нас! Надо только поискать. На то мы и человеки разумные.

…Старопечатные книги, лежащие на большом столе тихого читального зала с закладками и стоящие стопкой заказанные, скорее "на всякий случай", чем по наводке; бумаги, авторучка, да азарт рыбака на клёвом месте, да чувство первопроходника – почему я могу быть признан виноватым и неправым как историк, верно следующий мельчайшим подробностям исторического рассказа, находящегося в его распоряжении? Давайте посмотрим под другим углом, незамыленным взглядом – что нам мешает?

Итак, читатель. «Развяжи узел на моём языке», - писано в восточной книге. По отношению к Касимовским царевичам и царям, как уже указывалось, устоялось совершенно неприемлемое положение, которое обыкновенно изображали историки почти всего XX века, о том, что служили они без вариантов в качестве удельных князей и де были при русских великих князьях и царях на положении унизительно-зависимом и как безвольных исполнителях их указаний. Напротив, даже в середине XVI веке, Московские и Рязанские правители были обязаны платить дань – "выход… во Царевичов Городок"[2]. Об уплате рязанскими князьями постоянной дани Касимовским государям "по старым дефтерем, по крестному целованию" говорится, например, в договоре рязанских князей Ивана и Фёдора Васильевичей от 19-го августа 1496 года[3]. Или договор между сыновьями Ивана III Василием и Юрием от 16 июня 1504 года. Последняя сохранившаяся дата о выплате такой дани – 12 марта 1553 года[4].

Выходом[5] назывался поземельный разовый сбор, который брали с собой русские князья при выезде в Орду. Название сохранилось. Дань ли это была в нашем современном восприятии или какая-то иная выплата (помощь ли верному союзнику, а касимовцы действительно оказались очень верными и нужными) теперь трудно установить, остаются только версии недоговорок... Но, тем не менее, служба и военный союз были взаимовыгодны! «Когда в 1476 г. - то есть еще до "свержения ига" - итальянский дипломат Амброджо Контарини приехал в Москву, он столкнулся с парадоксальной, но вполне типичной для Руси того времени ситуацией. Великий князь Иван III, — сообщал Контарини (надо думать, не без удивления), — имеет "обычай ежегодно посещать... одного татарина (по всему вероятию, думается, речь шла о хане Касимовском), который на княжеское жалованье держал пятьсот всадников. Они стояли на границах с владениями татар, дабы те не причиняли вреда стране великого князя"»…

"Касим хан Казацкий"[6]. Первым ханом [чаще, в русских летописях, читаем: "Царь", т. к. слово имело тогда две стороны] в городке Мещерском стал царевич Касим [Кайсым], что вполне логично[7]. Царствовал с 1450/56 (или с 1452) – до своей смерти в 1469 г.; за ним следовал сын его Данияр, [разночтение: Даньяр, Даниал, а правильно – Даниял, хотя Данияр и Даниял разные имена - авт. - А.А.] до 1486(7) г. Как отмечает в своей работе Сергей Шокаев ("Касимовское ханство. Первые касимовские ханы") – царевич Даньяр, помимо выхода из Москвы, ещё получал дань из Рязанской земли. Пошлины и ясак брал с мусульман, мордвы и мещеры, также живших в новообразованном Касимовском крае. Новые правители Городца всегда приезжали со своими людьми, двором, что умножало и без того "разношерстный" состав населения той территории. В частности, царевич[8] Касим достоверно навербовал себе воинов из чиркас. Точно также как и его отец в своё время! [О татарских князьях, пришедших со своими людьми на русскую службу в те края, до царевича Касима, рассказ не ведётся, хотя – очень интересно! Тут и "Куликовская битва" без намека на амикошонство в теме, и… и…].

Затем Иваном III ставится Нур-Дау(в)лет, сын крымского хана Хаджи-Гирея. Здесь следует сделать замечание, а именно – подтасовка советскими историками фактов. А как ещё назвать? не показана «ведущая роль пролетариата». Идеологически активная добавка. С начала 30-х годов на государственном уровне выполнялась задача – создать новый исторический продукт, призванный сочетать в себе традиционалистский взгляд (в пределах допустимого) на Историю с классовым подходом[9].

Летописи сообщают, старые книги рассказывают, и Вельяминов-Зернов (1830 ? 1904) подтверждает, что "Нур-даулет Царь (ч. I, стр. 90) прибыл в Москву из поля служить с сыном, братом и сыновьями <того> осенью 1479 года". Если он «царь», то и нужно писать "царствовал", в наших же относительно современных изданиях, к примеру, пишут "ханствовал недолго[10] и преемником его в конце XV столетия явился сын его Сатылган", а в начале XVI столетия – "другой сын, Джанай. Касимовское царство [всё же царство, а не ханство указали] было упразднено, как пишут, в 1681 году". Однако мне попался документ в РГБ за 1682 год. Он озаглавлен как "грамота на Дон в Нижние и в Верхние Юрты Атаманам и козакам и всему войску Донскому – о совокупном восшествии на Всероссийский престол Царей Iоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, об учинении им обоим присяги". Там, в грамотах донским казакам, упоминаются "…наши Царского Величества подданные Касимовские и Сибирские Царевичи…"[11]. Царство было зависимым от Центра? от Москвы? так что ж? Оно занимало особое положение. «Жара прошла – забыта тень» - утверждает восточная поговорка.

Вот - Тверь. Мы ещё вернёмся к этому месту. После московского похода в это независимое княжество, Иван III почти всю оставшуюся тамошнюю знать (аристократы с вел. кн. Михаилом бежали в Литву) переселил в Москву (на всякий пожарный…), расставив в новые свои земли своих же людей. Объявив Тверскую землю своей отчиной он передал её своему сыну Ивану, который не обременял бывшее в. княжество своим присутствием. В 1569 году Иван Грозный пошёл на Тверь и тут же на Торжок: «чтоб страна цвела построже» отметил кровью свой путь. Великий князь Тверской – это очень высокий титул. Сколько было в ту пору у нас Великих Князей? И со ссылкой-высылкой Симеона можно сказать, что пресеклась история Твери, как Великого Княжества Тверского.

Иначе скажем так: в 1485 году Тверь лишилась самостоятельности, если ещё точнее, то в 1490, когда умер кн. Иван Иванович. С другой стороны: где-то в 1589 году лишился Симеон великокняжеского княжения Тверского, под него восстановленного (а он до 1577 года "в. кн. Тверским" нигде не назывался), и оно было приравнено к остальным Московским областям.

<…> Из правителей Касимова лично получил титул царя – Государя Всея Руси, официально "великий князь Всея Руси" Саин-Булат (Симеон или Семион Бекбулатович). Вторая половина 1575 года. Напомним, что сам Иван Васильевич был великим князем Всея Руси с 1530 по 1584 гг. Очевидец пишет: "прежний царь (Иван Грозный) пришёл бить ему челом и приказал духовенству, дворянам и чиновникам, а также и всем посланникам воздать ему туже почесть" (Сказания Д. Горсея. Отечественные Записки, 1859 г., т. 126, стр. 116-117).

Во времена Ивана III число бояр (высший чин придворной службы) было не более двух десятков, во времена Ивана Грозного их доходило уже до 48, но в Думе состояло 10. В оные годы Симеон был главой Боярской Думы, т. е. высшего Совета! После того как умер царь Фёдор I, в 1598 году, он, Слуга Государев[12], юридически, без шуток, считался одним из претендентов на московский престол.

Примечательно на примере. <…> Сыновья Сеид-Бургана, принявшего православие с именем Василий, жили в Москве, и были простыми служилыми князьями, но сохраняли титул Касимовских царевичей[13]. Так как такие указанные "цари" и царевичи обязательно должны были быть мусульманами, и московским правительством это непременно поощрялось и поддерживалось, а как крестились, то освобождали "трон" и отъезжали на иную московскую службу. И как пишет Вельяминов-Зернов, что ещё в самом начале XVII столетия, касимовские цари и царевичи, по местническому счёту являлись выше английского короля. Очень интересно и лаконично Михайло Ломоносов разъясняет "происхождение имени царь". "…Мы издревле и поныне всех самодержавных владетелей на востоке называем царями, а на западе – королями"[14].

Опять-таки. Отметим относительно Симеона Бекбулатовича, - Саин-Булата, - последнего хана астраханской династии: архивы Астраханского ханства не сохранились. Недостаток сей пополнен был из прочих старинных выписей. Он (Симеон) был прямой потомок ханов Золотой Орды, правнук золотоордынского хана Ахмеда (или Ахмад-хана), сын царевича Бекбулата [Бек-Булат (Белек-Булат) Салтана (Крепкий-как-сталь)], - который брат Еналая и казанского, касимовского царя Шигалея троюродный брат. Не путаем с царевичем Кас-Булатом. Шах-Али стоял чрезвычайно близко по иерархии к Ивану III. Провозглашение Шах-Али, Шигалей по-русски, ханом казанским состоялось в Москве 1 марта 1519 г. Тем самым в апреле он уже находился в Казани. И был он тамошним ханом-царём не один раз! Так уж случилось. Из Бархатной Книги: «У Шиховлеяра сынъ Шигалей Царь, былъ на Казани при Великомъ Князе Василье Ивановиче всеа Руссии, и при Царе и Великомъ Князе Иване Васильевиче всеа России, напередъ Царей Александра и Семена; а Семенъ былъ на Казани после Александра. А Ахматовы Царевы дети третьяго сына Кей Магметева Царева».

В летописи «Казанская история», кстати сказать, интересные перечисления, при последнем походе на Казань: "…И с Касимовским царём Шагилеем и со царевичи иноязычныя силы татарския, служащих рускому царьству князей и мурз и казаков, к сим же и черкас, и мордвы…".

Теперь понемногу забывается, затуманивается, что именно ордынские Цари, правящие ханы в Орде, выдавали ярлыки великим князьям нашим. Цари - в Орде; в русских княжествах соответственно – князья. И никак иначе. Но на Руси со временем появляется новая форма службы – это принятие многочисленных «татарских» царевичей [«царевич» - это сын «царя»] с их войсками, и мурз – татарских «князьков», на московскую службу. Многочисленных настолько, что их невозможно даже кратко перечислить. При этих строках всё ж не удержался и ниже привожу часть, как пример. Конница «служилых татар» неотъемлемая часть войск Московии (Московского государства) и последующей истории. «Времена меняются...»

«При великом князе Иване Васильевиче всеа Руси самодержце служили царевичи: царевич Даньяр, царевич Салтанай, царевич Зденай, царевич Енай, царевич Шиговлей, царевич Петр, царевич Василей, царевич Иван, царевич Лев, [ещё] царевич Василей, царевич Феодор Мегдарович, царевич Агдавлет Ахтуртов, царевич Еналей.

При великом князе Василье Ивановиче служили: царь Шигалей Казанской, царь Магмет Амин Казанской.

При государе царе и великом князе Иване Васильевиче всеа Руси служили: царь Семион Бекбулатович Тверской, царь Дербыш Алеев, царь Шигалей Шигавлеярович Казанской, царь Семион Касаевич Казанской. Царь Александр Сафакиреевич Казанской, Лиолянъской король Арцымагнус, царевич Тахтамыш, царевич Кайбула, у нево сын царевич Михайла Каубулович, царевич Ибак, царевич Бекбулак. (Стб. 60).

При государе царе и великом князе Феодоре Ивановиче всеа Руси служили: царевич Будалей, царь Мустафалей Городецкой, царевич Арасланалей Кайбулович, царевич Маметкул Сибирской.

При царе Борисе Феодоровиче всеа Руси служили: царевич Казанские орды Ураз Магмет, царевич Сибирской Маматкул, царевич Шемарханьской Щихим, царевич Угреньской Умамет.

При государе царе и великом князе Василье Ивановиче всеа Руси служили <…> князь Машук да князь Василей Шибок Черкасские, князь Семен Ардасович, князь Иван, князь Федор, князь Гаврила Кангулатович, князь Василей Шиканшукович Черкасские, князь Иван Таутуков Чаркаской. А были все бездетны.

Лета 7069 году приехали к царю и великому князю служити князь Михайла Темрюкович Черкасской, а с ним выехала сестра ево, и царь и великий князь изволил на ней женитись, а князь Михайла Темрюковича пожаловал в бояре; и у князь Михайла детей не была; со князем Михайлом же приехал князь Олександр Черкаской.

85-го году приехал ко государю князь Канбулат Черкасской, а привез с собою сына своего, и государь ево пожаловал отпустил, а сына ево велел крестить, а во крещении имя ему князь Борис, а была за ним дочь Микиты Романовича Юрьева Марфа. И при царе Феодоре Ивановиче был боярином; да дочь… княжна Ирина, была за Феодором Ивановичем Шереметевым. (Стб. 62)[15].

Астраханский царь Дербыш-Алей владел (господствовал в уделе) Звенигородом, царевич Кайбула – Юрьевым, Ибак – Суржиком, Романовым владели ногайские князья …

Из бояр опришнины на заседании 27 мая 1570 года, посвящённом рубежам Литовским «князь Михаило Темгрюкович Черкасской» в списках стоит первым. Наличествовали бояре от Земщины и бояре царские, т. е. опричники.

В дополнение к сказанному также отметим, и прибавим сюжетную линию, - чиркас Саин-Булат усилил войско числом своих конников и активно участвовал в Шведском походе Ивана IV, Литовском походе 1563 года, в Ливонской войне (1571, 1572, 1573, 1575, 1579, 1580 и др. годы). Навскидку: в 1572 году ходил в поход в Ливонию, [да Пайду (Вейсенштейн) Грозный взял 1 января, "а воеводы были: в большом полку царь Саин Бекбулатович"]… Затем "под Колывань (Ревель послал в войну под Немецкие городы царя Саин-Булата Бекбулатовича и воевод своих (Вельяминов-Зернов). В 1575 году брал Парнов с царевичем Михаилом Кайбуловичем, пребывая в полку Никиты Романовича[16]. Состоял в должности воеводы и сторожевого и передового полков, т. е. походный командир крупных воинских соединений. То состоял Первым воеводой московской рати, то предводителем передовой дружины, то Главным воеводой, т. е. "фельдмаршал" - как утверждает Успенский (Опыт повеств. о древностях Русских, ч. II, стр. 257). Самым старшим из воевод считался первый или большой воевода Большого полка.

«Триста тысяч! К шведу! Войско в бой!- был поставлен первым у огня» (стих: Любовь Кравцова «Царь Руси Симеон Бекбулатович – быль»).

В походе и принял крещение (1573 г.) и восприемником его был Московский митрополит Кирилл, который благословил своего крестника иконою Смоленской Божией Матери. Эта икона была заветною святынею для Симеона Бекбулатовича. Принятие веры тогда означало изменение этнической принадлежности. Понятие "русский" и "православный" виделись абсолютно тождественными, причём конфессиональный фактор доминировал над этническим ("Отечественная история", № 1, Российская академия наук, 2005 г.). В начале 1573 г. он ещё продолжал именоваться именем Саин-Булат, а с 15 июля во святом крещении - Симеон. Некоторые пишут, что назывался только с 1574 года.

Мать Симеона Бекбулатовича была родом из "пятигорских черкас"[17]. Её отец, Махошоко (Иван Амашук Черкасский иначе Маашук Кануков) вместе с Байдой (Дмитром Вишневецким) [т. е. черкасы; козаки. "Черкасы", как всем известно, второе общее имя казаков[18]] в 1556 г. (Темрюк, Тамань, Ислам-Кермен) и в 1559 г. (Азов) наводили ужас на турок и татар. Махошоко[19] убит турками за веру православную в 1560 году, а через четыре года мученически погиб и Байда… С такими казаками «сам чёрт не в копейку…»

Отец – Бек-Булат, или Бекбулат, – поступил на московскую службу примерно в 1562-м и в следующем году энергично участвовал в смоленском походе (1563 г.). Касимовский хан и знатный опричник он "голову положил на государевой службе", пал на ратном поле. Выпись из старинного Синодика по убиенным во брани: «Благоверному князю Амашуку Черкасскому, убиенному от нечестивых турков за православную веру, вечная память».

«Дополнения к Никоновской летописи» (г. 7069). Того же лета [1561 г.], Июня в 15 день, в неделю, приехала к Москве из Пятигорских Черкасс Кабардинского княже Темрюкова Айдаровича дочь княжна Кученей; а посылал царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии в Черкассы для того Феодора Васильева сына Вокшерина да подъячево Семена Мякинина. А со княжною же приехали ко царю и великому князю брат ее Темрюков же княжой сын Доманук-мурза да Бекбулат-царевич, Тахтамышев царевичев родной брат; а Тахтамыш служит царю и великому князю; а за Бекбулатом Темгрюкова же княжая дочь Алтынчач-царица; а Бекбулат-царевич приехал с сыном Саилъ-царевичемъ, приехали государю служити[20].

Напоминаю, что орфография и написания по возможности сохранены при цитировании первоисточников. Так что даже знакомые имена-фамилии в моей работе, как мы видим, указаны различно. Присловье: «За что купил, за то и продаю».

 

Исторический факт. Когда Пётр I в 1698 году возвратился из заграницы в Москву, то на следующий день, 26 августа, собственноручно стал остригать всем бороды. Начал с генералиссимуса Шеина, потом кесаря Ромодановского и прочих. Досталось всем.

За исключением только двух – боярина Тихона Никитича Стрешнева и князя Михайла Алегуковича Черкасского[21].

Любопытно, что «в 1762 г. на левом фланге её в урочище Моздок основал поселение принявший христианство владетельный князь Малой Кабарды Коргоко-Кончокин (в крещении – Андрей Иванович Черкасский) с частью своих подданных (до 40 двор.)»[22].

Полагаю, что будет интересно знать читателю, что Донские Верховые казаки прозывают Низовых – черкашня [от чи(е)р кас] или иногда "тума". А те, отвечают им: чига или чигуня. Как пишет Евграф Савельев, жители соседних губерний, как то: Курской, Орловской, Воронежской и Саратовской "чигою" вообще называют всех казаков, но название это больше относится до верховых. Чиги пришли если можно так сказать со стороны русской, а черкашня соответственно, со стороны современного нам юга. У Шолохова[23] - "черкасня", низовцы. У Миртова: Черкаса – пренебрежительное название низовых казаков.

1) Тума – не коренной казак (стр. 328)[24]. "Слово(а) "тума" – черкесское и означает "приблудный", происшедший от смешения крови с другим народом собственно метис. Кличка эта дана низовым казакам не без основания, так как у многих из них течёт не мало крови черкесской, татарской, турецкой, греческой и даже калмыцкой" (Е. Сав. 7).

            Всякий не принятый в казачье общество, но проживающий в казачьем городке носил "на языке казаков имя тумы. В песнях встречается "тума прирождённая". Не казак. Пришелец татарского племени, вступивший в казачество (К. Вест. 1882 г., Сухоруков).

"Появилась у нас братцы, прирождённая тума, Сенька Маныцков". Злодей (Сух., 40).

Ублюдок, выродок.

2) Часть селения Есауловской станицы называется "Тума прирождённая" (стр. 329).

Болдырь – тоже, что тума. Смесь русского с татарином. Метис.

Чига (стр. 356). Дразнят чигой верховых казаков. Вначале бранное слово, затем утратило всякое значение.

3) Дразнят всякого казака. Низовые казаки верховых называют "пихрой", а чигой – всякого казака.

4) Презренный человек, разбойник.

Вариант: производят от чаган (тат.) – пришелец. Чига означает "овцы", "ягнята" (Сталинградская обл.). В роде баранта. [Раньше баранта – грабительский налёт кочующих племён]. "Сары-Чеганаки" – дразнят астраханских казаков (стр. 357).

Русских или иногородних казаки называют "пузачи" (стр. 264).

***

Осенью 1575 года, родственник второй жены русского Государя Иоанна Васильевича, Симеон – стал величаться Великим князем всея Руси, а то мероприятие торжественно проходило в Кремлёвском Успенском соборе. Так можно ль его считать царём? Неведения у многих. Поставим вопрос под другим углом: был ли, всё-таки, царём Симеон? или это оксюморон покрытый кракелюром? «Если скажу вамъ, вы не пов?рите; если же и спрошу васъ, не будете отв?чать мн?…» (из Писания). Вопреки всем спорам с оттенками и подковыркам – Симеон Бекбулатович Царём был! Редкий случай. И правоверный Царь (Касимовский, но имеющий отношение и к Казанскому и Астраханскому ханствам) и православный Царь! Простой вывод появился сам. Ну, не хотят у нас видеть "какого-то татарина" на русском троне. Дублет. Не самозванец, нет! не иллегальный "шут гороховый" ? а полновесный царь, самый что ни на есть настоящий. И «де-юре» и «де-факто» тем самым. И, жизнью своею запечатлел он любовь свою к Отечеству.

Некоторые выписки из мест, где упоминается имя нашего Симеона, - произведённые ниже в качестве примера о том как указывался он в оригинальных документах, в грамотах, распоряжениях и какие государственные должности занимал, при каких обстоятельствах и где проходил службу. Грамоты же начинались словами: "От великаго князя Семиона Бекбулатовича всеа Руси" и скреплялись восковою государственною печатью.

Чуть позже по времени. Роспись по полкам. Извлечения.

[1576 г.]. Тогож лета на берегу роспись. Государю Князю Ивану Васильевичу и сыну его Князю Ивану Ивановичу Московским стояти в Колуге со всеми людьми. А с ними на берегу Великого князя Симеона Бекбулатова всеа Русiи Бояре и Воеводы на берегу по полком (стр. 293).

[1580 г.]. <…> А во Ржеве Володимеров для Литовского дела Князю Великому Симеону [Семiону] Бекбулатовичу Тверскому, да Государя Царя и Великого князя Боярину и Воеводе Князю Ивану Федоровичу Мстиславскому, да Князю Василью Ивановичу Мстиславскому, Воеводе Князю Роману Агишевичу Тюменскому.

<…> А только Крымских людей к берегу не почати, и Боярину и Воеводе Князю Федору Ивановичу Мстиславскому с товарищи с берегу бытии с Великим Князем Семионом Бекбулатовичем Тверским (стр. 375).

<…> А как придут с берегу к Великому Князю Семиону Бекбулатовичу Тверскому Бояре и Воеводы, и бытии им по полком по росписи. В Большом полку князь Великий Семион Бекбулатович Тверской, да Государя Царя и Великого князя Боярин и Воевода князь Иван Фёдорович Мстиславской… (стр. 376).

<…> А нечто Король пойдёт к Смоленску, или к Лукам, и тогды бытии изо Пскова Боярину и Воеводе Князю Ивану Петровичу Шуйскому с товарищи, бытии с Великим Князем Семионом Бекбулатовичем Тверским и с Боярином и Воеводою со Князем Иваном Федоровичем Мстиславским. А к Великому Князю Семиону Бекбулатовичу Тверскому и Боярину и Воеводе Князю Ивану Федоровичу Мстиславскому бытии по полком по росписи, как писано выше сего. А только Король пойдет к Смоленску, а ко Пскову его не почати, и тогды бытии во Вязме. Великому Князю Семиону Бекбулатовичу Тверскому, да Государя Царя и Великого князя Боярину и Воеводе Князю Ивану Федоровичу Мстиславскому с товарищи… [идти к Смоленску и помогать Смоленску] (стр. 377).

Розряды. От Р.Х. 1580 г. Воеводе Бутурлину идти изо Пскова в Вязму к Великому Князю Семену Бекбулатовичу Тверскому. А сшедшись в Вязме, бытии по полком по росписи. В Большом полку князь Великий Семион Бекбулатович Тверской, да Государя Царя и Великого князя Боярин и Воевода князь Иван Федорович Мстиславской, да Воевода князь Иван Константинович Пронской (стр. 378). Далее роспись по войскам: в Правой руке (полк правой руки); в Передовом полку; в сторожевом полку; в Левой руке.

На стр. 379 "…А как возьмут к себе князь Великий Семион Бекбулатович и Боярин и Воевода князь Иван Федорович Мстиславской и Воевод Ивана Васильевича Годунова с товарищи и Ивану Годунову и Князю Михайлу Ноздреватому бытии большим по полком… В Большом полку у Великого князя Семиона Бекбулатовича… (см. также: стр. 396 и 490)[25]. Конкретно по разрядным книгам численность особого отряда (большого полка?): "1416 человек при 57 пушках и 12430 обозных людей". Вероятно, пишет Карамзин, таков был состав Большого полка, вверенного Симеону. "Опустошив Ливонию, Иван Грозный сам расставил войско по городам, а главное начальство над всеми военными силами вверил великому князю Тверскому" (Лилеев, стр. 82).

Как правило, в начальники назначали отличившихся, испытанных военным опытом людей. Что здесь не так? Псковская рать (июль 1579) находилась под главным начальством Симеона Бекбулатовича (История Карамзина, т. IX). Когда направился к Пскову в 1581 Стефан Баторий[26], то с главными силами в Вышнем Волочке стали Симеон Бекбулатович с воеводами князьями Мстиславскими и Курлятевым. Заметим себе, что рассказ не ведётся о симеоновских "военных подвигах" и "блестящих боевых операциях". Приписок тут не будет. Отчасти фантазировать нет резона. Слово "полководец", вынесенное в заглавие работы, это "тот, кто водит полки", без детального уточнения. Может и так, по восточной поговорке: «Тот, на кого ты опираешься, должен быть ещё сильней того, кому ты доверяешь».

Продолжим. Михайло Айгустов "послан из Новагорода к Выборгу третьим воеводою Сторожевого полку войск с Царем Сакбулом Бекбулатовичем". Лета 7080 году, зимою, поход царя и великаго князя Ивана Васильевича всея Руси в Великий Новгород, а из Новагороду на Савицкие Немцы… Да в сторожевом же полку царь Саин-Булат с своим двором (Башмаковская летопись; Вельяминов-Зернов). В 1571 году царь после осмотра войск приказал Саин-Булату Касимовскому с передовой дружиной идти на Шведов к Орешку и сам вскоре отправился в Новгород, куда и прибыл 24 декабря в 6 часов дня. Войска собрались в Орешке и в Дерпте, угрожая таким образом и Финляндии, и Эстонии. В войске, назначенном действовать против Финляндии, и находился Касимовский царь Саин-Булат.

Вскоре Саин-Булат был отозван Иваном Грозным в Новгород. По версии Лилеева "государь приказал возвратиться в Новгород не для того только, чтобы свой въезд в Новгород украсить присутствием Касимовского царя и тем придать больше торжественности своему появлению, но и для того, чтобы Саин-Булат принял участие в заседаниях царской думы, которая должна была обсудить вопрос о мире со Швецией (Лилеев, стр. 14, 15).

<…> После получения известия о походе Стефана Короля под Полоцк[27]

Царь Iоанн Васильевич, яко является, был тогда в Новегороде, и хотя мог бы и сам подвинуться противу угрожающаго ему неприятеля, но, как он никогда не имел обычая сам вдаваться в опасность, и тем наипаче, что считал быть довольными для сопротивления расположения войска во Пскове, разделённыя на пять полков, яко тогда обычай был большия воинства делить, с прибавлением ещё артиллерии, под главным начальством князя Симеона Бекбулатовича тверского, которого именовали великим князем, и князей: Петра Тутаевича Шейдякова, <…> Ф. Мстиславского, <…> Шуйского, <…> Голицына, <…> И. Мстиславского – по полкам… (стб. 574).

<…> Распоряжения для Литовской войны. А тогда же и новые воеводы были наряжены для сопротивления Баторию, которым назначено было итти с самим государем, которые были: князь Симеон Бекбулатович Тверской, князь Иван (Василий) Юрьевич Голицын, князь Петр Тутаевич Шейдяков, князь Феодор Иванович Мстиславский, князь Василий Феодорович Шуйский-Скопин и князь Василий Иванович Шуйский (стб. 605).

<…> Симеон Бекбулатович идёт с царём Иоанном Васильевичев противу Давлет Гирея… В походе с царём Иоанном Васильевичем в Лифляндию… Употреблён в начальники российских войск… В войсках на Лифляндию большаго полку воеводою… (стб. 875)

<…> При походе Ивана Грозного на Литву и Лифляндию "в число воевод его находились… цари Казанские и сохраняющие их титло: царь Александр и царь Симеон, также и царевичи татарские: Ибак и Тахтамыш, с их татарами" (стб. 98).

<…> Войска определённые против Литовцев, стоящие ещё в Вязьме были под главным предводительством царя Ших-Алея, царя Симеона… да царевичей Кайбула и Ибака; российские же воеводы под ними находились" (стб. 137-138).

<…> Гонец в Швецию. При всех гордых и ругательных изъяснениях, каковые в сих грамотах, а паче в последней, были употреблены, в самом деле царь Иоанн Васильевич весьма желал со Швецiею миръ заключить. И тако, хотя в сие время и посыланы были войска в области Шведския под предводительством царя Саин-Булат Бекбулатовича, но как оныя никакого знатного дела окромя опустошений не учиняли, то по возвращении оных и повелено было боярам советовать о продолжении сея войны (стб. 414).

Напомню читателю, что 11 августа 1572 г. послал он "жестокую грамоту к королю Шведскому", и другую, 6 января 1573 г. "исполненную браней и ругательств".

<…> 1 мая "пришел царь Иоанн Васильевич в Новгород, где росписав воевод по полкам, поруча главное начальство над войсками и большой полк царю Симеону Бекбулатовичу Тверскому, который по сему данному ему княжению именован здесь великим князем…" (стб. 498)[28].

И здесь, и позже, и раньше – мы видим, что Симеон Бекбулатович "царём" был, причём многогранным, вне установленной для него специалистами по истории даты "правления". При новом-старом царе, когда шведы пришли в Нарву и стали угрожать Орешку и Новгороду (1585 г.), то немедленно был послан гонец-дворянин, не к кому-нибудь, а к Симеону. И хотя он не принял участие в том конфликте, однако факты говорят за себя. 

Параллель. В томе I Актов Археологической Экспедиции, грамоты с Царским (Иоан. Вас.) именем встречаются 20 февраля 1575 года и 2 сентября 1576 года, а Симеоновы января 1576 и 2 апреля; следовательно, Симеон именовался Великим Князем всея Руси 1576 г. прежде сентября.

Царь Иоанн Васильевич, передав Симеону титул Великого князя всея Русии, не назывался Царём, а Государем Князем Московским, что видно из Актов №№ 292 и 294: «Симеона Бекбулатовича – Белозерскому городовому прикащику, от 2 апреля и Ростовского Архиепископа Ионы от 27 июня 1576 г.»[29].

Нижеизложенный фрагмент есть дополнение из находок Археологической экспедиции. Он относится к 1575-1584 гг.: «Ящик 201. А в нём книги, приезд царя Шигалея и царевы Шигалевы Сююндюк[30] царицы; да книги крещенья Казанских царей, и приезд Бекбулата царевича, и Черкасских князей приезды, и до Манука и пропускные грамоты, и опасные грамоты; да список шартные грамоты царя Шигалея, как его Царь и Великий князь отпустил на Казань 59 году; да тетрать, а в ней писаны жаловалные грамоты гостем Московским, записи целовальные выходцом из Литвы; тетрать толмачей и новокрещенов, приведены к целованью; перепись книг Московских, что взято у Семена у Заболоцкого и отдано Хозяину Тютину; да роспись, шертная грамота и списка, как Государь Царь и Великий князь пожаловал Сеинбулата царевича, учинил на Касимов городке царем» (стр. 350).

Сын казанского царя, чингизид!, крестился в декабре 1505 года, в св. крещении – Пётр. Его жена – сестра вел. кн. Василия Ивановича – Евдокия. Их дочь – Анастасия замужем за Мстиславским. Сын Мстиславского – Иван Фёдорович, - любимец Ивана IV, опекун Фёдора Иоанновича. На дочери его Анастасии был женат Симеон Бекбулатович.

Говорят, что Василий III рассматривал своего зятя Петра (б. Худай-Кул или Кудайкул), как своего наследника! Далее интересно и важно, но оставим без комментариев, т. к. в летописях это есть, объяснений этому нет. В «Сказании о блаженном Петре царевиче Ордынском» говорится, что Даир Кайдакул (в скором времени Пётр) умолил взять его в Ростов… и т. д. Итог – канонизирован, причислен Собором к лику святых в 1547 году. Легенда-легендой, но её и Петров-татаринов привязали ещё во времена оные. 

Далее. Пискаревский летописец повествует:

Произволением царя и великого князя Ивана Васильевича сажал на царьство Московское царя Семиона Беидбулатовича и царьским венцом венчал в Пречистой большой соборной на Москве. А жил Семион на Взрубе за Встретением, где Розстрига жил. А сам князь велики жил на Неглинною на Петровке, на Орбате, против Каменново мосту старово, а звался “Иван Московский” и челобитные писали так же. А ездил просто, что бояре, а зимою возница в оглоблех[31]. |л. 578| А бояр себе взял немного, а то все у Семиона. А как приедет к великому князю Семиону, и сядет далеко, как и бояря, а Семион князь велики сядет в царьском месте. И женил его, а дал за него Мстисловского дочерь кнегиню Анастасию, а свадьба была на Москве на Взрубе, а все по царьскому чину, а венчали в Пречистой большой митропалит. А жития его было з год и болыыи… [ПСРЛ (Полное собрание русских летописей) т. 34, "Пискаревский летописец"]. У них родилось шесть детей: Евдокия, Мария, Анастасия, Фёдор, Дмитрий и Иван (Иоанн). Все имена сошлись с именами детей Ивана Грозного, - кроме Анастасии! тут совпадение в другом. Как известно: два совпадения – это уже система, а тут почти все! Существовал закон выбора имён, - у князей русских и отчасти конунгов скандинавских.

О связи династических имён очень хорошо рассказывает доктор филологических наук, профессор РГГУ, Ф. Б. Успенский: «Это стародавний обычай Рюриковичей наречение в честь старшего покровителя служил, прежде всего, для обеспечения легитимности власти и её преемственности, т. е. выбор имени был всегда попыткой определить, задать династическую судьбу ребёнка, наследника: реплика "обращённая в будущее"».

Итак. «Летом 1573 году он сочетался браком с Анастасией Мстиславской, дочерью князя Ивана Фёдоровича Мстиславского и княжны И. А. Шуйской. Этот брак открыл потрясающую генеалогическую перспективу, через свою жену Симеон Бекбулатович Касимовский - с потомством Ивана Третьего, а также стал своего рода племянником самого Никиты Романовича, а, следовательно, и царицы Анастасии» (Интернет). Ещё раз обратим своё внимание: две дочери царевича Петра, сына царя Казанского, вышли за муж – одна за Шуйского, другая за Мстиславского. Их родня: Василий Иванович Шуйский (с 19 мая 1606 — 17 июля 1610); Мстиславский Фёдор Иванович (17 июля 1610 — 22 октября 1612) стояли во главе государства.

Говорят и так. Симеона ставили только правителем земщины, однако Иоанн оставил почти сразу за собой "верховные права и над земщиной", а с другой стороны Иван Грозный учредил опричнину. "Великий князь всея Руси" Симеона, великокняжеский титул, просто так не мог быть пустым звуком для людей того времени и не должен быть для современных историков.

Тем, кто серьёзно не воспринимает его титул "Царь Всея Руси" (не желают, и всё тут) предлагается другой вариант, ведь вослед своего краткого московского правления Симеон числился и писался как "Царь Тверской" и «Великий князь Тверской» (от: «Великое Княжество Тверское», присоединённое относительно недавно, как уже говорилось, к Москве). Был "…Царем Тверским и первенствовал пред боярами" – сообщает академик (1872 г.) Соловьёв[32]. Дворец его — на территории Тверского кремля.

Кроме того были ещё дворцы в селе Городище (позже – с. Городище-Никольское или Апраксино, на реке Шоше) и любимый в с. Кушалине. Что касается, «движению по службе», то нельзя всё списать на следствие протекции, которой он не искал, а лишь добросовестно и честно исполнял всякое порученное ему дело с осторожною "испытанною военною опытностiю". Памятником пребывания Симеона в Кушалине остаётся выстроенный им каменный о пяти куполах трёхпрестольный храм. Главный престол посвящён был Смоленской иконе Пресвятой Богородицы… В 30-х годах ХХ века превращённый поганцами в клуб.

***

Архивная выпись дополняет сведения историков: Столбец Московского стола Разряда № 232, листы с 289 по 315. "…Да в правой же руке тотар царев двор, да городецкие князи, и мирзы, и казаки, да царевичевы Будалеевы з братьею люди…

<…> бытии тогды {бояре и воеводы… тогда над строкой вместо зачёркнутого: бояром и воеводам быть в болшом походе по полком, и тому роспись у великого князя Семиона Бекбулатовича} по полком по росписи, какова роспись у великого князя Симеона Бекбулатовича Тверскаго (л. 312).

Документ не имеет начала и конца и не датирован. На отдельном белом листе (л. 289) почерком XVII века написано: "Розряд чорной и походе к Новугороду и ко Пскову великого князя (зачёркнуто: царевича) Семиона Бекбулатовича Тверского и иных воевод, а которого году того не ведомо. Начало и конец отодран".

Текст воспроизведён по изданию: Псков. № 1. 7088/1580 г., май. Разряды похода великого князя Симеона Бекбулатовича Тверского в войне с Польшей (Сборник Московского Архива Министерства Юстиции. Том VI, М., 1914 год).

Акты Московского государства, т. I, Разрядный Приказ. Московский Стол.

1585 года. № 30-й. Отписка великаго князя Симеона Бекбулатовича о посылке им по государеву указу детей боярских Тверитян и Новоторжцев на службу в Великий Новгород, с приложением списка их. "Список имянной великаго князя Симеона Бекбулатовича Тверскаго…" [далее сам список]. На оборотной стороне по склейкам скрепа: «Великаго князя Семиона Бекбулатовича Тверскаго диак Никита Щелепин» (Москов. стола, столбец № 1131, д. - лл. 25 - 28; 1-16).

Начинается Акт № 30 так: "Царю, государю и великому князю Феодору Ивановичу всея Русiи холоп твой Семенъ Бекбулатовъ челомъ бью!..."[33]

Как могли письменно обращаться к Ивану Грозному? Вот «Грамота благословительная в поход на Казань». «…Всякие чести достойному милостивому Государю Великому Князю Ивану Васильевичу всея Русiи Самодержцу Богомолец твой Феодосей Архиепископ Великого Навагорода и Пскова благославляю и челом бiю…»[34]

? А кто имел право на ношение титула великого князя? Царь – это царь, всем более или менее понятно, а великий князь кто? Стало быть, простое словосочетание, кажимость? Ежели Симеона пропускают.

? Великий князь это титул московского и русского царя (ранний период тут опускаем); с XVIII века титул прямых потомков царя. Титул «великий князь» продолжал употребляться в полном титуловании монарха при перечислении находящихся под его властью земель. При Императорах «Великий князь» и «Великая княгиня» - дети царствующего монарха.

«Титул Великого князя, Великой княжны и Императорских Высочеств принадлежит сыновьям, дочерям, братьям, сёстрам, а в мужском поколении и всем внукам императора…»[35].

Титул великого князя Московского, а позднее царя как протокольная форма выражал целостность государства и подтверждение конкретных территориальных прав. Искажение титула или пропуск его составных частей в устном обращении или в дипломатических документах был равнозначен отрицанию приобретённых прав. Известно, что титул царя Ивана IV (Грозного), венчавшегося на царство в 1547 году, различные государства признавали не сразу. Англия в 1555 г., а Польша признала титул в 1634 г.[36]

Прежде всего, по родословной Симеон Бекбулатович с одной стороны прямой потомок золотоордынских ханов (или "царей", как определяли русские летописи), - вместе с тем, с другой стороны был племянником русской царицы. Странное дело получается. «Татарина», из золотоордынских выходцев, Б. Годунова без вопросов легко «царём» пишут, а Симеона, с его чистыми степенями родства, задвигают на задний план. А родословная его переплелась зело: Иван III; Никита Романов, под началом которого тот воевал…

Над Великим князем Симеоном был священный обряд венчания на царство и «ему усвоены были все внешние знаки царской власти», «весь царский чин». Царь - Помазанник Божий. К вышесказанному, с 1570 по 1573 годы Симеон был к тому, Царь Касимовский[37]. Царь!!! Нельзя закрывать глаза и игнорировать такой непреложный факт. Удивительно для иных, но так всё и было во времена замятни. И самозванцы-царики, и Фёдор Иоаннович, и Василий Шуйский – все всегда крепко помнили, какие титулы носил Саин-Симеон, и видели всё ещё в нём, правого соперника престольного. «Кому много дано, с того много спросится». Сохранились их документы-обращения о запретах поддерживать с бывшим царём какие-либо отношения. С другой стороны подтверждения Годунова, Михаила Романова, Лжедмитрия I освобождали касимовских татар от большого ряда податей.

В частности, целуя крест новому царю, Борису Годунову[38], подданные в первую голову должны были обещать: "Царя Симеона Бекбулатовича и его детей и иного никого на Московское царство не хотети видети, ни думати, ни мыслити, ни семьитись, ни дружитись, ни ссылатись с царем Симеоном ни грамотами, ни словом не приказывати на всякое лихо, ни которыми делы, ни которую хитростью; а кто мне учнет про то говорити или кто учнет с кем о том думати и мыслити, что царя Симеона или сына его, или иного кого-нибудь на Московское государство посадити, и яз то сведаю или услышу от кого-нибудь, и мне того изыскати и привести к государю" (по материалам Б. Кузнецова, "Московский журнал", № 5, 1999 г.).

Да: во время смутного времени казаки принимали сторону самозванцев, что отчасти объясняется враждебным отношением к казакам Бориса Годунова, воспретившего им даже въезд в Россию[39].

Излагают и так: «Когда Димитрий прошёл волость Комаринскую [не отсюда ли приговорка? Ахъ, ты… (такой и эдакой) Комаринскій мужикъ!], все обитатели присягнули ему. Борис призвал к себе касимовского царя Симеона, бывшаго некогда царевичем казанским… Этому Симеону Бекбулатовичу, как повелителю всех касимовских татар, приказано было собрать всех своих воинов, число которых приблизительно простиралось до 40.000 конных татар»[40]. Это сейчас мы все «умные» провидцы тех лет, да для современников 1605, 1606 годы – полная чехарда. Комаринская волость отличалась тогда свободою и буйными нравами пестрой здешней вольницы, состоящей во многом из ссыльных на службу казаков. Место – взрывоопасное. Тут тебе и Хлопко-Косолап и Болотников. Интересно добавить: тех лет оригинальные тексты старинной плясовой песни "Комаринская" (Северская Украина), а их имелось большое количество вариаций, - куда более нецензурные и чересчур откровенные по своему, не совсем пристойному, содержанию[41], - чем мы знаем теперь. Но это так, к слову.

Царские войска в то время очень жестоко прошлись по тем местам. Симеон – оказался в стороне от тех мрачных событий. От тех, но не всех! Некоторые читатели укажут, ну и что, что носил рясу, вот примеры: Святейший Патриарх Гермоген находившийся в плену и заточении у поляков в Москве (в молодости «служил в донских казакам», по Костомарову), и настоятель Св. Троицкой Сергиевой лавры Архимандрит Дионисий вместе с ее келарем Авраамием Палицыным… Сказать к месту, что беглые, или какие ещё, монахи ли, иноки ли чернецы, попы ли… довольно энергично принимали участие в смутах. Палицын же в первые годы после Смутного времени сам попал на Соловки.

А что вы хотите от слепого старика и больного инока? Митрополит Киприан боролся молитвой. Симеон открыто обличал Годунова в убийстве царевича Димитрия (знал что-то!), за что и был отравлен и сослан когда выжил. Чуть позже Лжедмитрий вызвал его в Москву «луч счастья и славы блеснул над мрачной жизнью Симеона Бекбулатовича», как говорил Карамзин. «Теперешний слепец был первым по государе лицом и по управлению государством, и на поле ратном. Что думал, какие душевные состояния пережил опальный вел. кн. Тверской при вести о вступлении на престол самозванца и о милости к нему мнимого сына Иоаннова, понять не трудно, если известно, что Симеон убеждён был, твёрдо знал, в смерти истинного царевича [ему ли не знать!]. Не за славой мирской и почестями, которые во глазах его не имели никакой цены ехал Симеон в Москву, а для обличения обманщика и его замыслов…». В Москве «всенародно высказал горькую правду касательно личности и намерений Лжедмитрия». Карамзин пишет: «…презрел его милость и ласки, всенародно изъявил негодование, убеждал истинных сынов церкви умереть за ея святые уставы, и его, обвиняемого в неблагодарности, удалили в монастырь Соловецкий и постригли». Не «признал», причём открыто и всенародно и верно зная, на что идёт своим самоотверженным поступком. Решительное, активное действие в сложных обстоятельствах, как в судьбе страны, так и в собственной жизни.

Старый словарь сообщает: «Симеон Бекбулатович, имя, которое принял вместе с христианской верой, любимец и сподвижник Ивана Грозного, сын нагайского царевича Бекбулата († 1616); вступив на русскую службу Саин-Булат Бекбулатович в 1576 г., получил [позже] от Ивана титул "царя и великаго князя всея Руси", как глава земщины. Потом [Иван] дал титул великого князя тверского; Симеон сражался в литовскую войну, служил также Фёдору Иоанновичу…»[42]. В больших делах он умел оставаться человеком обыкновенным.

Рассказывая о Соловецком мужском ставропигiальном монастыре на Соловецком острове указанный словарь дополняет: « …Здесь же был пострижен сосланный самозванцем царь Симеон Бекбулатович».

Свидетель, Протопопов Сергей Дмитриевич (1861 † 1933) сообщает: „В Соловецком монастыре хранилась серебряная кружка Симеона, которая, как пишет очевидец, «очень интересует паломников» среди прочих сохранившихся старинных «достопримечательных» вещей”[43]. Жена его скончалась 7 июня 1607 года, когда под именем Стефан находился новый инок ещё на Соловках, и была она похоронена в Симоновом (Симоновском) монастыре. «Симонов монастырь принадлежит к числу древних знаменитых обителей московских»[44]. Сам же монах Стефан был взят землёю 5 января 1616 года. Его похоронили рядом с супругой Настасьей. На монастырском надгробном камне была вырезана надпись: "Л?та 7124 году Генваря въ 5 день на память Святыхъ Мученикъ Qеопемпта и Qеоны преставись рабъ Божiй Царь Семiонъ Бекбулатовичъ во иноцехъ схимникъ Стефанъ. – Л?та 7115 [1607] году, м?сяца Iюня въ 7 день на память Святаго Мученика Qеодота преставися раба Божiя Царя Семiона Бекбулатовича Царица Настасiя во иноцехъ схимница Александра князя Иванова дочь Qеодоровича Мстиславскаго"[45]. Нет уже ни тамошних могил, ни надгробных камней. На весёлых рабочих субботниках кощунство приравняли к трудовому порыву. На месте некрополя, поставили на костях Дворец культуры ЗИЛа[46], и стадион "Торпедо". "Кто остаётся невредим, // служа царям и приближаясь к ним? (Иоанн Дамаскин).

Очень интересна судьба потомка Царя Симеона. Это Александр Ксаверьевич Булатович. Родился он в 1870 году, в Орле, а преставился 5–6 декабря 1919 года на Украине. Ведший свою родословную от указанного Касимовского и русского Царя (или хана, кому как удобнее), Булато?вич офицер Лейб-Гвардии Гусарского полка, когда в конце XIX столетия была направлена русская экспедиция в Эфиопию (Абиссинию, 1896 г.), то вызвался добровольцем. Об этой экспедиции ещё увлекательно рассказывал будущий писатель и атаман Всевеликого Войска Донского П. Н. Краснов, находившийся там в то же самое время[47]. Когда же в 1897 году русский отряд вернулся, то Александр остался у Негуса. Затем, неоднократные возвращения в Россию и в Абиссинию (четвёртый раз приехал в Эфиопию, будучи иеромонахом). Награждения русскими и иностранными орденами и чинами (последний чин в Русской Императорской Армии – ротмистр) в 1907 году он принял схиму с именем Антония на Афоне, а в 1910 рукоположен в иеромонахи… Участие в усмирении боксёрского восстания; Порт-Артур; с августа 1914 года в действующей армии, хотя и был лидером имяславского движения в Русской православной церкви. Написать о нём можно много и долго. Человек удивительной судьбы, а погиб от бандитской пули[48], в другую русскую Смуту. «Наша доля – Божья воля».

О царе Грозном. Костомаров повествует, что «Вместо Кремля царь приказал строить себе другой двор за Неглинною, но главное местопребывание своё назначил он в Александровской Слободе… Вся остальная Русь называлась Земщиною… По особой присяге обязывалось не иметь никакого дружественного сообщения, не есть и не пить с земскими людьми». Иван Грозный на тот момент болел идеей нового монашеского Ордена и создал «особной двор». Как известно опричнина или опришнина (др.-рус. опричный — особый), название государева удела в 1565-72 (его территории, войска и учреждений).

Тут не лишним будет добавить в связи со сказанным, что Басманов[49], [Олексей Данилович Басманов (Плещеев)] – не последний человек в т. н. Опричнине, был и в большей мере отличился, при «взятии Казани». Состоял одним из начальников в Мещёре, в подчинении у Семёна кн. Микулинского; к 1552 году – есаул, с 1558 года в боярском чине.

Царские опричники составляли словно «монастырскую братию», настоятелем которой был сам Иван IV «брат игумен», ниже которого в орденской иерархии стоял отец-параклисиарх или пономарь Скуратов-Бельский, а келарем князь Вяземский. Александровскую Слободу «брат игумен» обвёл валом и рвом. Никто не смел ни выехать, ни въехать без ведома Иванова; для этого в трёх верстах от Слободы стояла воинская стража. Иван Грозный сочинил для своих братьев-дворян"[50] общежительный устав, сам с царевичами по утрам лазал на колокольню звонить к заутрене, в церкви читал и пел на клиросе и клал земные поклоны, что со лба его, как банально говорят, не сходили кровоподтеки.

Количество опричных «братьев-рыцарей» было строго определённым, а именно – 500, затем т. н. «ближняя тысяча», а вслед за тем и 6000[51]. Перед зачислением в «кромешное» братство кандидат проходил строжайший отбор, в ходе которого исследовался его род, проверялись семейные связи, имена всех, с кем он был знаком или дружен – совсем как в военно-монашеских Орденах тогдашнего Запада, с присущим уставом, тайнами и ритуалами. Данный факт, кстати, опровергает расхожее представление о том, что Царь Иоанн Грозный, якобы, набирал своих опричников из людей низкого происхождения. Естественно, среди них преобладали выходцы из мелкопоместного (сюда же входят однодворцы), или вообще безземельного дворянства – так же дело обстояло и в других военно-монашеских Орденах (обратим внимание: Орден и Орда)[52]. Тем самым «Кромешники» принимали особое посвящение, наподобие пострига, соблюдали устав, приносили присягу и обеты, регламентировавшие образ жизни и дисциплину членов опричного братства. И в частности, строго запрещавшие им общение с семьями и «не опричными» родственниками – как настоящим монахам! Опричники носили (в боях и походах – поверх доспехов) уставное форменное облачение – чёрные кафтаны из грубого сукна, напоминавшие монашеские подрясники, и скуфьи – монашеские шапки, ну и всем известные другие атрибуты[53]. И, наконец, Иоанн перед своей смертью принял великую схиму с именем Иона в Кириллово-Белоозерском монастыре. 

Русский историк В. О. Ключевский (1841 † 1911) в «лекции двадцать девятой» в нескольких строках приоткрывает занавес умалчиваемой истории с царствованием Симеона. Профессора трудно уличить в нелюбви к своему любимому предмету – Истории Отечества, т. к. даже Энциклопедия Брокгауза и Ефрона отмечает про его работы «отличительной их чертой служит националистический оттенок взглядов автора, стоящий в тесной связи с идеализацией московской старины XVI - XVII вв.». Впрочем, научную точность он мог и разбавить догадками и передать кем-то ранее заявленное.

Итак, Ключевский пишет:

Сам царь Иван смотрел на учрежденную им опричнину как на свое частное владение, на особый двор или удел, который он выделил из состава государства; он предназначал после себя земщину старшему своему сыну как царю, а опричнину - младшему как удельному князю. Есть известие, что во главе земщины поставлен был крещеный татарин, пленный казанский царь Едигер-Симеон. Позднее, в 1574 г., царь Иван венчал на царство другого татарина, касимовского хана Санн-Булата, в крещении Симеона Бекбулатовича, дав ему титул государя великого князя всея Руси. Переводя этот титул на наш язык, можно сказать, что Иван назначал того и другого Симеона председателями думы земских бояр. Симеон Бекбулатович правил царством два года. Все правительственные указы писались от имени этого Симеона как настоящего всероссийского царя, а сам Иван довольствовался скромным титулом государя князя, даже не великого, а просто князя московского, не всея Руси, ездил к Симеону на поклон как простой боярин и в челобитных своих к Симеону величал себя князем московским Иванцом Васильевым, который бьет челом "с своими детишками", с царевичами. Можно думать, что здесь не все - политический маскарад[54]. Царь Иван противопоставлял себя как князя московского удельного государю всея Руси, стоявшему во главе земщины; выставляя себя особым, опричным князем московским, Иван как будто признавал, что вся остальная Русская земля составляла ведомство совета, состоявшего из потомков ее бывших властителей, князей великих и удельных, из которых состояло высшее московское боярство, заседавшее в земской думе. После Иван переименовал опричнину во двор, бояр и служилых людей опричных - в бояр и служилых людей дворовых. У царя в опричнине была своя дума, "свои бояре"; опричной областью управляли особые приказы, однородные со старыми земскими. Дела общегосударственные, как бы сказать имперские, вела с докладом царю земская дума. Но иные вопросы царь приказывал обсуждать всем боярам, земским и опричным, и "бояре обои" ставили общее решение.

"князь московский, псковский и ростовский" – удельный титул Ивана IV на то время. Сохранилась Указная грамота, подтверждающая титулатуру. Одна из самых ранних дошедших до нас грамот периода великого княжения Симеона Бекбулатовича является столбцом из четырех составов с дьячими пометами на обороте. Бумага иностранная, разрезанная пополам вдоль листов. Водяной знак - кувшинчик с одной ручкой и короной с розеткой наверху. Буквы на кувшинчике трудно разобрать, так как они приходятся на место разреза листа[55].

Карнович сообщает, что "в малолетство царя Ивана Васильевича самыми первенствующими вельможами были князья Глинские, литовские выходцы, потомки татарского военачальника Мамая. Когда же этот государь разделил царство московское на опричнину и земщину, то управление государством он передал не природному русскому, а крещеному татарину Симеону Бекбулатовичу, наименовав его великим князем московским и всея Руси"[56].

Мать Иоанна IV, или иначе Ивана Грозного – Елена Глинская[57] происходит по одной из версий от сына известного нам Мамая – Мансур-Кията, который после Куликовской битвы поселился в городке, позже названном Глинск. Территория Поднепровья, а городок назывался Глинитца (Золотоноша, Черкасской области). По генеалогическому древу род Глинских происходит от хана (царя) Золотой Орды Мухаммеда Бердибека. Дочь которого – одна из жен пресловутого Мамая. Иван Александрович – первый Глинский, был женат на дочке князя Данилы Острожского Анастасии. Он упоминается в исторических источниках ещё в 1398 году.

Есть другая версия, что родоначальником князей Глинских был Александр (Лекса) или Лехсада, сын крещёного татарина Мансур-Хасана (в другом чтении Мансуксана), который также был сыном Мамая. Витаутас (Витовт) определил его к себе на службу, дав городок. В Великом Княжестве Литовском, Русском и Жемойтском служило много уланов – татарских царевичей, в первую очередь. [Например у Грюнвальда и Танненберга, в известной битве 1410 года, участвовали литовские татары; татарские колонисты и чисто татарское сарайское войско, да казаки[58]]. Из них и их людей составлялись особые кавалерийские отряды, а их монгольская шапка, с квадратным верхом, до сих пор носится в польской армии. Она называется "рогатувка". Конфедератка того же корня. Кстати, в России, в 1816 году из казаков, живших по Днепру и Донцу, сформировали 8 уланских полков.

Как пишет Всеволод Крестовский: «Слово улан азиатского происхождения и по-татapски значит молодец. В армии Тамерлана было несколько полков отборной конницы, однообразно одетой и вооруженной пиками с флюгерами. Татары, поселившиеся в Литве и Польше и составлявшие иногда конные иррегулярные ополчения для службы польским королям, сохраняли и свое прежнее название уланов, которое было от них перенято Пoлякaми. В последствии польское правительство стало формировать у себя регулярные конные полки того же наименования, где наряду с татарами служили "по капитуляции" и лица польско-литовского происхождения; а, так как Польская нация первая в Европе усвоила себе этот новый род кавалерии, то уланы и признавались повсюду национальным польским войском, которое со временем было перенято у них другими государствами»[59].

Существует иной пересказ, что казак Мамай, ближайший родственник хана (родство не уточняется), спас жизнь Витовту, после поражения того на Ворскле. Он получил Глину и титул. Пишут ещё, что потомки Мансуксана: Михаил (крестился "в немцах" или православный) и Иван Мамай, выехали, вернее - бежали, на московскую службу в 1508 году, после неудачного мятежа. Великий князь Василий III[60] взял в жены царскую невесту: "…тое же зимы, февраля, в неделю о блуднем, князь великии Василеи Иванович всеа Русии женился, взял за собя княжну Елену, дочерь княжь Васильеву Глинского Темного" (ПСРЛ, т. 26. Вологодско-Пермская летопись. М.-Л., 1959 г., стр. 313).

И сын их Иван VI, лишь в какой-то мере, — чингизид (чингисид). Но по женской линии. А в силу этого на царский престол прав не имел. Чингизиды — прямые потомки Чингис(з)хана, называются торе?. Титул хана может получить только тор? - прямой потомок Чингизхана по мужской линии. Написано это к тому, что сейчас идут споры на страницах печатных изданий, а именно – имел ли Иван Грозный права на Ордынский трон… Вот он, один из ключиков на связке: если сам не имел право, то вместо себя поставил сановитого сторонника и поборника. И тут же показался край польской заветной короны.

Прикрывает тематическую ветвь очередная выпись. «…И после Донскаго побоища Мамаев сын Мансур-Кият (Маркисуат) князь зарубил три городы Глинеск, Полдову, Глеченицу дети же Мансур-киятовы (Мансуркиатовы) меньшой сын Скидер (Скидырь) поймал стадо коней и верблюдов и покочевал в Перекопы, а большой сын Алекса (Олеско) остался на тех градех преждереченных» [А. А. Шенников. Княжество потомков Мамая (к проблемам запустения Юго-Восточной Руси в XІV—XV веках)]. Его дочь, повторюсь – Елена Глинская. О Глинских набралось много информации, но как всегда нехватка места в издании, и потому ограничимся изложенным.

Сверх сказанного. "…А у Кам Булата Салтана сын Семион Царь" – сообщает Ермольевская летопись[61]. При дворе Ивана IV до конца своих дней жил последний казанский хан Едигер (Ядыгар), при крещении <тоже> Симеон, где имел свой двор, и похоронен он в 1565 году в Благовещенской церкви Чудова монастыря[62]. В удел ему был пожалован Звенигород. О чём ещё удостоверяет, например, Летопись Московская: «Авг. в 26, в неделю, преставися Казанской царь Едигер, а в св. крещении царь Симеон Касаевич и положен бысть у архистратига Михаилова Чуда в монастыре, у церкви Благовещения Пречистыя на полуденной стране» (Карамзин, Ист. Госуд. Рос., IX. пр. 137)[63]. "Человек может подняться на самые высокие вершины, но долго пребывать там он не может" (Б. Шоу).

Драгоценная шапка "Казанского Царя Симеона" (по описи государевой казны 1682 года), с вишнёво-красным шпинелем (лалом) стала одной из реликвий царей Московских. К слову – дракон с печати казанской перекочевал на печать Ивана Грозного. И оба Симеона были Чингизидами (Джучиды-Тугатимуриды) по мужской линии. Пишут ещё, что фамилия Кутузов тюркского происхождения: qutuz - qutur "бешеный", или турецк. quduz-qutuz "бешеный". "Происшедшего от сего Федора Кутуза, потомка Андрея Михайловича Кутузова дщерь [М. Н. Клеопина-Кутузова] была в замужестве за Казанским царем Симеоном. Помянутого же Кутуза брат родной Ананий Александрович имел сына Василия, прозванного Голенище, потомки их Голенищевы-Кутузовы Российскому престолу служили..."

С семи лет находился при дворе Грозного ногайский князь Утямыш-Гирей. И об этом писал-отписывал наш царь его деду Юсупу, ногайскому князю, что внука его он "держит у себя за сына место". Утямыш-Гирей похоронен был в Архангельском[64] соборе Кремля под христианским новым именем Александр. В соборе, где с Ивана Калиты (1340 г.) «хоронили» почти всех правителей Москвы и России до петровских времён.

***

Митрополит Иоанн (Снычёв) писал, добавляя нюанс, отдельные штрихи и краски:

В 1575, как бы подчеркивая, что он является царем “верных”, а остальным “земским” еще надлежит стать таковыми, пройдя через опричное служение, Иоанн IV поставил во главе земской части России крещеного татарина — касимовского царя Семена Бекбулатовича. Каких только предположений не высказывали историки, пытаясь разгадать это “загадочное” поставление! Каких только мотивов не приписывали царю! Перебрали все: политическое коварство, придворную интригу, наконец, просто “прихоть тирана”. ...Не додумались лишь до самого простого — до того, что Семен Бекбулатович действительно управлял земщиной (как, скажем, делал это князь-кесарь Ромодановский в отсутствие Петра I), пока царь “доводил до ума” устройство опричных областей. «Где просто – там ангелов с? сто, а где мудрен?, - там ни одного!»

Есть ещё один момент! Иван IV подлинный кандидат на литовский и польский престол. Он выдвинул идею объединения Восточной Европы в создании государственного образования под властью одного монарха, т. е. себя, - носящего титул «Божией милостию Государь и великий князь всея Руси, Киевский, Владимирский, Московский, король Польский и великий князь Литовский»[65]. Но с 1 мая 1576 года Баторий стал король польский и великий князь литовский, к слову, вообще не зная ни польского ни литовского языка. В 1578 году Стефан приобрел для рода Батори права на престол Ливонского Королевства. Иоанн IV отмечает разницу между собой, как наследственным государем «по Божьему изволению», и Стефаном Баторием - королем, избранным на престол сеймом.

К слову, и Фёдор после смерти Батория, предлагал Сейму следующие условия:

1) Государю Российскому быть Королем Польским и Великим Князем Литовским; а народам обеих Держав соединиться вечною, неразрывною приязнию… (Карамзин).

А теперь обратим внимание на годы правления Симеона! С осени 1575 года до сентября 1576 года, т. е. до того времени, как становится понятно, что Баторий упрочился «всерьёз и надолго». «Ветры дуют не так, как хотят корабли» (Арабское изречение). У меня родилась такая вариация, во время собирания материалов. Я полагаю, что это не простое совпадение по времени, а строгая рокировка: у нас и сейчас так делают. Далее этой темы мы касаться не будем, Но зачем выставлять однозначно Ивана Грозного капризным тираном и причудой-недоумком?

Кратчайшее "правление" Симеона привело к положительным результатам! "Государственная казна наполнилась. Землёю [Царство] приращено" - так писал митрополит Иоанн[66]. И потом, напомню читателю, что в. княжество Тверское было насильственно присоединено к московским землям, и всё ещё нужен был за всем тем объективный пригляд. «Подводные камни» везде есть.

Симеон строил храмы на свои средства, например каменный во имя Тихвинской Богоматери в Зеленецкой-Мартириевой пустыни («в 48 вер. от Новой Ладоги на границе Новгород.»). Ко всему прочему, к пользе дела - при заботнике Симеоне Бекбулатовиче потенциально имелось отличное областное ямское управление в Торжке, т. к. исследователь Гурлянд задавался в своё время вопросом: "продолжался ли этот порядок и после Симеона Бекбулатовича? И напоминает о особых правах "как Симеона Бекбулатовича, так и служивших при нём"[67]. «Весьма возможно, что областное ямское управление было и в Торжке, где начиналась новая серия ямов по большой московской дороге. Указания на это относятся к 1585 году. Но здесь, где не было ямских дьяков, областное управление, если только вообще допустимо такое предположение, имело уже иную организацию: торжковский сын боярский по назначению великого князя тверского Симеона Бекбулатовича ведал охотников [т. е. добровольцев] в посадской слободе и одновременно, вероятно, ведал и уездные ямы». Торжок являлся одной из важнейших почтовых станций на «государевой дороге». Ям – одна из старинных повинностей в пользу Орде, теперь трансформировалась.

Обращаясь к воспоминаниям голландского торговца Исаака Масса (ок. 1587-1635 гг.), который оставил записки "Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей", отметим в тексте, что "в Казани взяли в плен еще одного юношу царского рода, которого также крестили, назвав Симеоном, и женили на дочери [Анастасии] князя Ивана Мстиславского (Iohann Mossisloffsci), знатного боярина (een groot heere), и сверх того к этому Симеону великий князь возымел такое доверие, что посадил его на московский престол и, возложив на него корону, поручил ему управление государством на два года, в течение коих он добросовестно управлял московитами, и великий князь жил все это время, пока не истекли назначенные два года, позади дворца в предместье, словно один из князей или бояр, и после того Симеон был в великом почете и его наградили большими имениями". Двух Симеонов как и Мстиславских чуть путают[68] Масса, Маржерет и другие, и некоторые поздние старопечатные издания, и ранние летописные заметки, временники, - но ссылку оставим. Загадка о двух Симеонах остаётся. «Противуречья есть, и многое не дельно» (Грибоедов, "Горе от ума").

Ещё дореволюционные наши историки, писатели и публикаторы пытались немного разобраться тут, и даже голословно совмещали Симеонов иной раз, – они и жили в одно время и крестились. Ведь что скрывать - и объединяют их в одном лице, и царства их. Но какой-то процесс шёл. Всё ж до 1917 года как-то пытались разногласием разобрать контаминации путём исканий и ошибок; не совсем правильно выходило у них, неточностей хватало, но так ведь «не плевали в колодец» бездумно, как многие современные публикаторы, которые в настоящее время могут отыскать заветную информацию

и не нюхая архивную пыль. Возможностей нынче архинамно-о-го больше. В половине ХХ века – оттенили совсем Симеонов, похерили[69]. Тривиально вешали ярлыки с детскими комментариями. Навязанная неприязнь закрывает глаза на достоинства. В глубине души мне не понятно это: историческая реальность была налицо. А впрочем, чему удивляться: в начале 30-х годов на его могиле и вместо монастырского «очага мракобесия» возвели ДК.

Ведомо, - есть "память", и есть "воображение" в сознании человека, которые иной раз ухитряются соединяться и так же легко могут быть разъединены воображением, а потом снова соединяются в какой угодно форме. Только касательно на нашем примере Бекбулатовича – форме уничижительной. Столько времени прошло, но пробуксовка имеется. Мало кто из историков высказывают решительно известия о возведении Симеона Бекбулатовича на трон, - а всё более косвенно и условно, как ещё подметил Лилеев. Скажем, с нескрываемой иронией.

О Симеоне, на престоле Московском, подтверждают не только иностранцы, например Флетчер, но и наши летописи; в Морозовской рукописной, сказано: «Царство (Iоаннъ) разделил на две части, едину себе отдели, другую же царю Симеону Казанскому[70] поручи; сам же государь отъеде от единых малых градов, в град зовомий Старицу, и тамо жительствуя; а другую часть царя Симеона именова Земщина». Сверх того, открыт был любопытный государственный акт, хранившийся в списке, в архиве Тульск. Двор. Депут. Собор. и напечатанный в № 8 Московского Телеграфа на 1830 год: это грамота, писанная в 1576 (9 февраля 7084 в Москве), достопамятная не содержанием, а своею формою; начинается словами: «Отъ великаго князя Симiона Бекбулатовича всея Русiи во Мценской у?здъ, въ Чернской станъ…» и проч. На обороте надпись: «князь великiй всеа Россiи. Первой день»[71].

В период опричнины (с 1575 г.) Белый царь Иван Грозный, как пишут, подозревая жителей Москвы в злоумышлении против него по подговору бояр, удалился в Александровскую слободу… и весь свой чин царский отдал Симеону Бекбулатовичу; и назван он был от Грозного великим князем всей России (Соловьёв, История России, т. VI), но через полтора года Грозный возвратился в Москву, а соправителя Симеона Бекбулатовича поставил на службу в Тверь с титулом великого князя Тверского. Симеон жил в Твери во дворце (б. доме Тверского архиерея). Торжок также находился под рукой Симеона (присоединён к Москве в 1478 г. Дмитрий Донской, к слову пришлось, сжёг весь Торжок дотла, а половину жителей утопил в реке в 1372 г.).

Говорят, что депутации от всех сословий попросили, чтобы Грозный вновь принял венец правления. "Народ русский привязан к своему законному царю, каков бы он ни был, - и царь согласился снова вступить в управлением государством" [где-то мы уже слышали подобное в веке ХХ].

Что ещё интересно, в центре кушалинского храма, что построил Симеон было возведёно Царское молельно место (трон) на котором тот восседал во время служб и что нашло отображение в гербе как пишут кушалинские краеведы: «В червлёном щите с золотой зубчатой каймой на золотом стуле (троне) с зелёной подушкой царская корона (шапка Мономаха). Использование в гербе царской короны (шапки Мономаха) отражает реальное венчание на царство царя Симеона этой регалией в Успенском Соборе Московского Кремля. Зубчатая кайма указывает на подчинённое значение этой композиции по отношению к гербу Твери и Тверской области. Цветовая гамма отражает символику Тверской области и царской власти в XVI веке».

Рассказывая о житии преподобного Мартирия Зеленецкого архиепископ Димитрий сообщает, что: «В последние годы своей жизни Мартирий прославился даром исцелений. В 1595 г. он был приглашён в Тверь царём Симеоном Бекбулатовичем помолиться о больном сыне его Iоанне». После чего отрок выздоровел, а Симеон стал самым усердным и щедрым благотворителем Мартиевой обители. «Память царя Симеона Бекбулатовича свято чтится в с. Кушалине тверской епархии»[72]. На этом месте удивительное совпадение, которое я осознал не вдруг: переписывая вышереченный текст о Твери, как раз проезжал по тверской земле…

Как говорят на востоке: «Два кинжала в одних ножнах не сойдутся». По смерти Грозного беды обрушились на в. кн. Тверского (Симеона); он, по интригам Бориса Годунова, был оставлен в Кушалино, за то, что безбоязненно обличал временщика в убиении царевича Димитрия (в Угличе) и по мн. др. причинам. «Сидеть можешь криво, но говорить только прямо» - высказывает даргинская поговорка. Может так это было – может косвенно. Отчасти случилось как по другой восточной пословице: «Язык – беда для головы». Пытать его никто из целой череды временщиков-правителей или цариков не смел, у нас ведь как: «Кнут не архангел, души не вынет, а правду скажет». Или что заставят сказать. А самозванцев "царских", как известно на тот период, было около двадцати, которые мотылялись у Москвы… Так или иначе никого Симеон не очернил напрасно (а "позор длиннее жизни", как говорят на востоке) и в Замятне не принимал активных действий, - между тем как "живетъ Богу". Хотя нет человека свободного от вины.

При первом Самозванце Симеон был пострижен в монашество с именем Стефан в Кирилло-Белоозерском монастыре, Там же, в Кирилловом, содержался Иона Мстиславский, тесть Симеона. Грамота от 29 марта 1606 года к игумену Кириллова монастыря Сильвестру от Лжедмитрия гласит, чтобы присланного в монастырь… царя Симеона Бекбулатовича он «постриг со всем собором честно и покои его повелел в монастыре против того, как старца Иону Мстиславского, а как царя Симеона пострижешь, а ты б о том отписал к нам к Москве, чтоб нам про то было ведомо». Что и было исполнено. Нашлась летописная заметка: «114 году месяца апреля 3-го дня на пятой недели великого поста в четверток. По повелению разстриги царя Гришки, привез в Кириллов монастырь Евфим Бутурлин царя Симеона Тверскаго, в тот же день и постригли»[73]. Вероятно, тогда же постриглась и супруга Симеона Анастасия Мстиславская, приняв имя Александра. «Время - словно повар: каждый миг готовит оно каждому его удел» (Древнеиндийское изречение).

После Киево-Печерского и Троицко-Сергиева ? стоял тогда по чину Кирилло-Белозерский монастырь. Основан он в 1397 г. преподобным иноком Кириллом Симонова монастыря, закрыт в 1924 году, а последний настоятель, Анастасий, расстрелян новой властью. Елена Глинская, в своё время, вымаливала там рождение сына, и вскоре родился Иван, будущий Грозный царь. Там же и постригся он в монахи.

В «Синодике братском», «Списке» иноков, скончавшихся в Кирилловом монастыре до второй четверти XVII века, стояло имя Симеона. Уникальный «Список» извлечён из «подстенного» синодика (Рукоп. Кир. Библ. №№ 754-1011, л. 46 оригинала). Счёт иноков (цифры) заимствован из рукописи Кир. Библ. №№ 750-1011. На нашей ксерокопии положен текст синодика №№ 759-1016, оборот л. 73 оригинала, потому что междустрочные киноварные заметки в нём (у нас это красноватой краской надпечатка над именем «Стефан». Титул написан титлом как и имя!) раскрывают мiрское звание лиц, скрытых под рясами кирилловских монахов. В нашем случае это надпись: «Царя Симеона Бекбулатовича» со знаками титла![74] над строками «Полиехта Iнока Стефана»[75]. Именно так: «Царя»! Чины, богатство – всё мгновенно, // Лишь имя доброе нетленно (Джами).

Прилагается фотовоспроизведение. Но, имя уже по-другому записано. «Подлинный о сем указ на имя кириловскаго Игумена Матфея», который сохранился [на момент написания книги. Первая половина XIX ст.] в Соловецком архиве между бумагами, - помещается здесь как достопримечательный документ[76]. 

Через два дня после свержения Лжедмитрия, новый царь Василий Шуйский издаёт Указ (29 мая 1606 г.) которым переводит Симеона (инока Стефана) «свёл на Соловки» (заточил), куда обычно ссылали важных государственных преступников, и где говорят, безкрамольный страдалец и скончался. «Ожоги на теле заживают, раны на сердце – нет».

Обратим ещё особо своё внимание, что Указ об освобождении пострадавшего от «Розстриги Гришки Отрепьева» поступил 25 июля 1612 года, за несколько дней до того как второе народное ополчение выступило из Ярославля в Москву. «Всё для фронта, всё для победы». Указ был дан от бояр, воевод и лично кн. Д. Пожарского.

Старость, подорванное здоровье… «Нужа[77] великая», как он сам написал, да несохранившиеся письменные свидетельства – этот небезынтересный эпизод нашей Истории был оставлен в тени. Наконец, новый Государь Михаил Феодорович (Романов) призывает его в Москву, да Господь призвал его чуть раньше. Потерял жизнь, но не честь. Тело его впоследствии, в 1616 году, было перевезено в Москву (что закрепляет его высокое положение и почтение к личности) и погребено в гробнице в Симоновом монастыре, близ могилы его супруги Анастасии. Тут, отчего-то вспомнилось древнее индийское замечание, а к месту ли оно - не знаю: "не будь слишком близко от царей и огня… так как окажешься чрезмерно близко от них и они погубят тебя".

Рассказывая о главной церкви монастыря, священник Павел Алеппский (ок. 1627 † 1669) касается и нашей темы разговора. «За этой церковью – новая, красивая церковь, построенная в честь Владычицы Платитера (Знамения), образ которой осыпан жемчугом и драгоценными каменьями: алмазами, рубинами, яхонтами и изумрудами. В подземелье этой великой церкви, погребены знатные лица государства… Среди гробниц есть гробница царя Казанского [в ссылке уточнено что «Симеона Бекбулатовича»][78]. Очередная выкладка: Рядом покоился сын вел. кн. Дмитрия Донского – Константин, «победитель Ливонских рыцарей» в иночестве Кассиан.

Можно повториться. Симеон «умно участвовавший при Грозном в делах государства и военных подвигах, в 1605 г. был принят с честию лже-Дмитрием и снова назван царём; в 1606 г. за смелое обличение самозванца царя в нечестии и отступничестве пострижен в Соловецком монастыре; но в 1612 г. перевели его в Кириллово-Белозерский монастырь; скончался схимонахом симоновским с именем Стефана. В склепе ещё саркофаги. На гробах на правой стороне: «Лета 7123 (1615) году и в иных годех погребены рабы Божии в паперти на сем месте Князи Петр Ахамашукович Черкасской, да во 126 (1618) году, жена его Татиана Григорьевна, во иноцех Таисия, да во 160 (1652) году сын его Окольничий князь Василий Петрович Черкасской, да жена его Княгиня Агриппина, да Княгиня Анна, во иноцех Агафия Схимница[79].

Позволю себе ещё процитировать из старых книг отрывки. Пересказывать своими словами – утерять дух времени. «Оставался ещё один человек, который не только носил название царя и великого князя, но и действительно царствовал одно время в Москве по воле Грозного, крещеный касимовский хан Симеон Бекбулатович. Женатый на сестре боярина Феодора Мстиславского, он верною службою и принятием крещения снискал себе милость Иоаннову и имел в Твери пышный двор и власть наместника с какими-то правами удельного князя. В начале царствования Феодорова он ещё упоминается в Разрядах под именем царя тверского и первенствует пред боярами. Но потом он должен был выехать оттуда и жить уединенно в селе своем Кушалине. Дворовых людей у него было немного, и жил он в скудости. Наконец он ослеп. И в этом несчастии народ обвинил Годунова (в схиме Боголеп!). Летописец рассказывает, что Борис в знак ласки прислал к нему на именины вина испанского: Симеон выпил кубок, желая здравия царю, и через несколько дней ослеп, будто бы от ядовитого зелия, смешаннаго с сим вином. Когда скончался царь Феодор, не пощадили Годунова и от обвинения в смерти самого царя!»[80]. Такая правдоподобная версия имеет место быть, что несчастный мученик Симеон, царь, который не рвался быть царём[81], и «не искалъ земнаго ничего» уже, был ослеплён по распоряжению Годунова (см., например; Н. Лилеев «Симеон Бекбулатович…», 1891 г.). Или так: "В царствование Феодора Иоанновича, Симеон Бекбулатович, отличавшийся храбросью и твёрдостью духа в различных походах противу врагов России, происками властолюбивого Годунова был лишён Царского титла и зрения, и переведён на жительство в Кушилинскую волость…" (архим. Досифей). К слову "во время Смутного времени казаки приняли сторону самозванцев, что отчасти объясняется враждебным отношением к казакам Бориса Годунова, воспретившего им даже въезд в Россию"[82].

Ещё раз для закрепления материала. Цитаты из документа. „В 1606 году по распоряжению В. Шуйского прислан был в Соловецкий монастырь крещеный татарский царь Симiонъ Бекбулатовичъ. В старинной истории Соловецкого монастыря он назван вторым царем Казанским[83]. По позднейшим исследованиям сосланный в Соловецкий монастырь Симион Бекбулатович был не царь Казанский, а царь Касимовский, впоследствии царь «всеа Руси» и наконец царь тверской. В магометанстве он назывался Саин-Булат Бекбулатович. Когда он получил в управление Касимов, в точности неизвестно, но не ранее 1567 г., когда умер его предшественник Шах-Али [Шигалей]… Бекбулатович за свою непрерывную и усердную службу России пользовался особым благоволением царя Ивана Васильевича Грозного, который еще до крещения Бекбулатовича дал ему титул хана. Милости и доверие Грозного к Симеону Бекбулатовичу были настолько велики, что одно время Грозный разделил свою царскую власть с Бекбулатовичем и дал ему титул "царя всеа Руссии"”. "Милует Царь, да не жалует псарь".

В Морозовской летописи говорится, что Iоаннъ Грозный разделил свое царство на две части: «одну себе отдели, другую царю Симеону поручи»… Но и разжалованный Бекбулатович, получивши другую государственную должность продолжал верой и правдой служить московскому правительству, пока за верность ему, по приказанию Лжедмитрия, в 1606 г. не был пострижен в монахи. На основании исторических данных есть база для заключения, что Симеон Бекбулатович сначала был послан в Кирилло-Белозерский монастырь, где 3 апреля 1606 г. и был пострижен под именем Стефана. В Кирилловом монастыре инок Стефан пробыл только два месяца. Вскоре после пострижения послан был туда из Москвы дворянин Федор Супонев, которому приказано было взять Бекбулатовича из этого монастыря и отвести в Соловки[84].

Досифей (Немчинов † 1845) архимандрит Задонского Богородичного монастыря сообщает: "Записано для вечного поминовения в старинном синодике всё его семейство: супруга Царица… дети, Царевичи: Феодор, Димитрий и Иоанн, Царевны: Евдокия, Мария, Анастасия, и другие родственники" (стр. 118-119). 

Во время междуцарствия он писал просьбу Пожарскому и прочим боярам, прося освободить его от соловецкого жития. Просьба его была уважена, и в ответ – получена от Пожарского такая грамота: «В Кириллов монастырь игумену Матфею с братиею, бояра и воеводы и Дмитрий Пожарский с товарищи бьют челом. Бил нам челом старец Степан Бекбулатов [так в оригинальном издании], а сказал: велел де его постричь в Соловецком монастыре вор, что был на Москве, расстрига Гришка Отрепьев; и ныне де ему в Соловецком монастыре нужа великая, и ныне де ему велети бытии в Кириллове монастыре, и по совету всей земли велели есмя старцу Степану Бекбулатову бытии в Кириллове монастыре, и на Соловки о том отписано-ж; а велити старца Степана с Соловок отпустити и проводити до Кириллова монастыря соловецким служкам. И как к вам в Кириллов монастырь старец Степан Бекбулатов и с ним соловецкие служки приедут, и вы бы старца Степана у тех соловецких взяли, и устроили его в Кириллове монастыре, и покоили его по монастырскому чину… Писано в Ярославле, лета 7120. Июля в 25 день» (Ист. оп. Сол. м., арх. Досифея, т. I, стр. 108)»[85].

Для многих осталась загадка – «неизвестно, окончилась ли бедственная и полная превратностей жизнь старца Стефана в Кирилловом монастыре, или в Москве, куда призвал его, как предполагают, царь Михаил Феодорович». Можно добавить сюда интересную параллель – монах получает третьи имя только при пострижении в великий ангельский образ, а у Бекбулатовича было три имени.

…Я поражаюсь глубокой слепоте некоторых публикаторов последнего времени, выписывающих свои мысли из газет, и их не желанию из темноты забобонщины выбраться. Интересно, из какой ямы они черпают своё вдохновение на диатрибы. Хорошо, пусть при царях писали о Симеоне разно, то после – гадательно или буквально будируют по установившемуся клише и замечается удивительное, почти единодушное отношение многих авторов касательно нашего героя. Или так: Правда сказанная злобно, // Лжи отъявленной подобна (Вильям Блейк). Нам же подсовывают даже не такую «правду», а полный набор муссированных побасенок. Остракизм и недомолвка идут в паре.

Симеон заслужил себе место в Русской Истории. Что он сделал плохого для России? Какое принёс зло? «Наколдовано столько, набормотано столько, что поди – разбери». Тут даже послезнания никак не помогают гаерныем критикам. Что поставить ему в укор? В положительной биографии Симеона включительно нет ни одного чёрного пятна – не это ли и до днесь раздражает инсинуаторов? «Each stain comes to sight on a horse that is white». Величие и доброта редко встречаются в одном человеке (Фуллер). Ну, не отличился он большими делами в ратном деле, на военном поприще, а просто хорошо, честно и дисциплинированно исполнял свой воинский долг и другие, возложенные на него обязанности. У нас куда «интереснее» примеры есть из Новейшего времени: и большие чины, звания и высокие награды не моргнув глазом присваивались совсем не тем или присваивались совсем не теми (каламбур), кому положено было бы… И ничего, "прокатило".

Однако сменим тему. Касимов город, с русскими царями связывает ещё одно звено цепочки. 1647 год. В Москве собрали 200 лучших знатных девиц-красавиц. Молодой царь Алексей Михайлович пожелал жениться. Лишь шесть "вышли в финал", - бояре отобрали лучших! Теперь одна из них должна была стать царицей. Алексей Михайлович выбрал Афимью Рафовну Всеволжскую. Царь подал невесте расшитый платок и кольцо – будущая царица определена. Но на официальной церемонии Афимья падает в обморок. О причинах его вызванных спорят до сих пор. Одна из них: "упоиша отравами". Но, всю семью ссылают в Сибирь, с выдуманной формулировкой "за умолчание болезни". Афимья умерла в 1657 году и в гроб к ней положили царские кольцо и плат. [Её батюшка Раф (Фёдор) Родионович, был воевода Касимовский]. Заране мы своей не знаем доли: // Не мы, а рок распределяет роли (Ал-Маари).

И документальное повествование это подходит к концу. Истинное ли это происшествие или сказка, оставляю решить кому угодно. Но пусть никто не подумает, что я, рассказывая о Симеоне, гиперболично прибавил что-либо в его пользу против того, что прочел или узнал сам. Только выбранные факты из источников вполне достоверных. Если я и не охватил всего правдивого, честного, что пишут и рассказывают о нём, то изобразил сжато или реферативно, лишь от нехватки времени да и серьёзной информации для изыскания. Посему, - что касается до пропуска каких-либо истинных событий, то в этом приношу повинную… что касается фактов маловажных на первый взгляд читателя, то это беды не составляет, т. к. часто отдельные эпизоды, несущественные сами по себе, становятся капитальными в цепочке прочих событий. Впрочем, не о том теперь идёт дело.

Верный долгу и чести многоименитый Симеон отдал России самое дорогое, что он имел – всю свою жизнь. Если это для кого-то и малая капля в биографии, то она перевешивает все досужие домыслы и измышления. Но, видно так уж повелось у нас:

Чем больше Родину мы любим, тем меньше нравимся мы ей.

Примечания:

[1] Его имя, как и других персонажей, здесь и далее, может меняться, т. к. отрывки взяты из самых различных источников и приближено тут к оригинальному тексту или воспроизведено с подлинника.

[2] Он же Касимов, он же Городец Мещерский. Военнослужащие тех краёв назывались и писались разно: от касимовских татар, часть которых составляли выходцы из Че(и)ркас, - до городецких или мещерских казаков, без упоминания о которых не обходится ни одна история о происхождении раннего казачества. Собственно т. н. "мещерский татарин", самоназвание писал так: ????? - "казак" [читаем Вельяминова-Зернова]. Не путать с народом мещера. По аналогии: кубанцы и кубанские казаки. Т. н. «Мещерские казаки» и указанные словосочетания выше – это крутой замес из племён и народов, объединённых общей судьбой и территорией. А казаки на московской службе разделялись тогда на станичных и городовых. [В статье использованы материалы из рукописной книги А. Н. Азаренкова "Казаки-Мещеряки"].

[3] См., в частности: "Собрание гос. грамот и договоров" т. I, №№ 127, 133, 144, 167.

[4] Похлёбкин В. В. "Татары и Русь", М., 2000 г., стр. 83.

[5] Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.), т. II, М.: «Русский язык», 1989 г., стр. 259.

[6] "Исследование о Касимовских царях и царевичах В. В. Вельяминова-Зернова". Санктпетербург, в типографии Императорской Академии Наук (в 4-х частях). Строка извлечена из Первой Части четырёхтомника (частями называются у академика тома книг). 1863 г., стр. 223.

[7] Брат царевича Касима стал первым царём Казанским [их отец, Улу-Махмад (пишется разно) — в счёт не идёт. К слову, он выдавал в своё время ярлыки нашим князьям]. Племянник Касима, «Даиръ Кудаигулъ, во крещении Петръ Царевичь [похоронен в усыпальнице царей русских]; а была за нимъ дочь Великаго князя Ивана Васильевича всеа России; а у Царевича Петра были две дочери: одна была за Княземъ Федоромъ Михайловичемъ Мстиславскимъ, а другая была за Княземъ Васильемъ Васильевичемъ Шуйскимъ» (Из Бархатной Книги).

[8] Обратим внимание: ханские дети в «татарских» ханствах именовались султанами. Если шире, то султан (араб. ???????) - исламский титул, с несколькими историческими значениями. «Царевич» - сын «царя». В русских старопечатных книгах и так: "царевич – сын хана". В настоящей статье все касимовские цари-царевичи перечислены не будут.

[9] Что интересно, - появляется учебник, лично редактируемый, изучаемый т. Сталиным, в четырёх его вариантах во время создания оного. История России, а назвали «История СССР. Краткий курс», где было введено, пущено в оборот, словосочетание «татаро-монгольское иго»: не «монголо-татарское…» [цит. по: Сорокин А. «Сталин и татаро-монгольское иго». Ханству – бой. Дилетант № 1 (13), 2013 г., стр. 36-37].

[10] С 148(5)6 по 1491 год. "Нур-Давлет долгое время вёл борьбу против брата в Крыму, а затем вынужден был бежать в Литву, оттуда перебрался на Русь". Здесь он проживал и служил Ивану III, умер около 1491 г. "Источники указывают, что он не раз принимал участие в борьбе с Ахмед-ханом на стороне русских, за что и был поставлен в 1486 г. великим князем касимовским, или, как тогда говорили, князем Городецким" (Греков Б. Д., Якубович А. Ю. "Золотая Орда и её падение", М., Л.: Академия Наук СССР, 1959 г., стр. 422) [появляется третье определение – «князь» – А. А.].

[11] См.; ст. 932, за 27 июня. ПСЗРИ, т. II (с 1676 по 1688 гг.), СПб. 1830 г., стр. 440.

[12] Звание слуга было высшей наградой за службу. Или так: одно из самых почётных званий и давалось только лицам, приближённым к родственникам государя или ему самому.

[13] "Симеон Бекбулатович, впоследствии, в разрядных списках московских служилых людей, значился царём Тверским" (Е. П. Карнович "Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими", С.-Петербург, издание А. С. Суворина, 1886 г., стр. 166). Там же: "Михаил Фёдорович пожаловал титул Касимовского царя Альп-Арслану, внуку царя сибирского Кучума". Царевичи Касимовские существовали в числе русских дворян до 1715 года, когда умер бездетным последний царевич Касимовский. Сам город Касимов, тогда считался в Казанской губернии, а с 1719 г. - в Азовской губернии. В 1778 году был включён в систему городов российских на общих основаниях. Как известно, "Петр I в ходе административных преобразований, ликвидировал татарские "царства", заменив их губерниями". В Касимове похоронен "шут Балакирев", за алтарём Богоявленской церкви. Рассказывают, что он, как будто в шутку, упросил Петра I, называть его ханом Касимовским. А при Екатерине Балакирев получил право Касимовского владетеля. Балакиревы - древний благородный дворянский род, с XVI века.

[14] Ломоносов М. Н. "Труды по русской истории, общественно–экономическим вопросам и географии. 1747-1765 гг.", том шестой, Москва, Ленинград, Академия Наук СССР, 1952 г., стр. 363.

[15] Дела Тайного приказа [Под редакцией С. А. Белокурова]. Санкт-Петербург: тип. Гл. упр. уделов, 1904-1926. (Русская историческая библиотека, изд. Постоянной историко-археографической комиссией; Т. 21-23, 38). Кн. 2, 1908 г.

[16] Летопись Рюссова, Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края, Рига: тип. А.И. Липинского, т. 3, 1880 г., стр. 240.

[17] Черкассы эти назывались пятигорскими потому, что жили в той части Кавказских гор, которые известны у тюркских племён под названием: "Беш-тау", т. е. пять гор (Бештау, Змеиная, Машук, Верблюжья и Развал). См. Столетие Военного Министерства 1802-1902, т. XI. Главное Управление казачьих войск, часть I, стр. 90 (примечание I). «Первым членом Кавказской казачьей семьи явилось Гребенское войско, образовавшееся к половине XVI столетия из русских выходцев Рязанского княжества, поселившихся на Сунже в союзе с Пятигорскими черкасами (кабардинцами), исповедовавшими тогда христианство и ведшими тяжёлую борьбу с крымскими и кубанскими татарами, дагестанцами и персами. Гребенские казаки участвовали в посольстве, составленном в 1555 году кабардинскими черкасами к Иоанну Грозному с ходатайством о принятии в русское подданство, при чём, по преданию, Гребенские казаки были пожалованы царским прощением и вольною рекою "Тереком-Горыничем"». ("Столетие Военного Министерства 1802-1902. Воинская повинность Казачьих Войск". Исторический очерк. Войска Кавказские, глава III, С.-Петербург, 1907 г., стр. 165).

[18] Тут многие призадумаются. Но, позвольте, гетман Д. Вишневецкий утвердил "Черкасский городок", будущую столицу войска донского. Д. Байда и два города Черкассы (донской и днепровский) крепко связаны. И вообще: «Вся история России сделана казаками» (Лев Толстой, 1870 г.).

В люстрациях Каневского и Черкасского замков, датированных 1552 годом, есть запись люстратора из г. Черкасс, согласно которой «черкасы» появились в Поднепровье в начале XIV столетия. Это была часть «пятигорских черкас», приведенных Гедимином вместе с их «княгиней» и поселенных в г. Черкассы после похода Гедимина на юго-восток, в результате которого он захватил «Кафу и весь Перекоп, и Черкасс Пятигорские» (Дзагалов А. С.).

[19] Он - брат жены османского султана Сулеймана I Великолепного, - красавицы Махидевран, соперницы Роксоланы (которая была до туреччины Анастасия или Александра, с Украины).

Один исторический факт. (Янв. 1558 г.) «…царь отпустил на Крымские улусы князя Вишневецкого, да с ним Черкасского мурзу Кабартинского Канклыча Канукова отпустил в Кабарду в Черкасы». Далее: князья Сибок (в крещении Василий, - его голову позже отвезли в Стамбул) и Маашук (Иван Кануков) принимали участие в Ливонской войне и поэтому в военных действиях гетмана и кабардинских черкесов в Крыму 1558 – 1559 гг. не участвовали. Летописи сообщают о приезде в сентябре 1559 г. Вишневецкого с Дона, «…а с ним прислали черкасы Ичирюка-мурзу черкасского»… Д. Вишневецкий при поддержке черкесов предпринял зимой 1559 – 1560 гг. очередное наступление на Азов… Известие о том, что в 1560 г. царь Иван Грозный отпустил на «государство» в Черкесию князя Вишневецкого, а с ним ? участников Ливонской войны «Сибока да Маашука, с братьею» промышлять крымские улусы – одно из последних известных исследователям упоминаний в русских летописях относительно деятельности князей Сибока Кансаукова и Маашука Канукова (Аспирант Института истории Украины А. С. Дзагалов).

Выписки. «Московское государство таким образом приобрело себе новых подданных, союзников, от которых в нужное время оно могло получить и помощь особенно против Крыма. Вокшерину, посланному к Польскому королю Сигизмунду Августу в конце 1554 года, если его спросят об отношениях Москвы к Крыму, велено было сказать о приходе Крымского хана к Туле и об его побеге из пределов Московского государства, и "после тово как велел ево государь воевати своим холопом Черкасом Пятигорским, то вам, чаю, ведомо". На дальнейший вопрос: черкесы почему государя вашего холопы? Вокшерин должен был отвечать: "Черкасы государей наших старинные холопы, а бежали с Резани; а тому два года, как спасались, прибежали бити челом государю князи Черкасские сами Бугашик да Танашук да князь Иван; и государь наш их пожаловал. И они ныне все служат государю нашему. И как им государь велит, и они так и делают. И Пятигорские Черкесы действительно служили Московскому царю. В октябре 1556 г. в то время как Вишневецкий действовал против г. Ислам-Кирмена, Пятигорские Черкесские князья Таздруй и Сибок с братьею, "которые были у царя на Москве", напали на Крым с другой стороны и взяли два Азовских городка Темрюк и Тамань; в 1558 г. "Черкассы Пятигорские многие" пошли войною вместе с русскими войсками в Ливонскую землю…

Герберштейн говорит, что черкесы, по свидетельству русских, отправляют богослужение на языке славянском, на нём же и говорят. Весьма возможно, что среди Пятигорских Черкес очень много было русских, выселившихся из Рязани. И доселе среди племен Черкесских есть племена не туземного так сказать происхождения, не Черкесы, а только очеркесившиеся, принявшие их язык, обычаи. Так относительно общества Чаберлой есть поверье у них, что они происхождения русского. О Джераховцах известно, что они более других горцев были привержены русскому правительству.

Пивову, посланному в середине 1559 г. К Польскому королю Сигизмунду Августу на вопрос сколько Черкес Пятигорских у царя и великаго князя, - велено было говорить: "у государя нашего на Москве живут Абеслинские князи Амашик с братьею да Джанские князи Сибок с братьею, а с ними людей их тысяч с 5; а Кабардинские князи живут на своих улусах, а болшого князя Темрюков сын Булгайрук живёт у государя нашего".

В свою очередь подданство черкес Московскому государству приносило им несомненную пользу в борьбе их с крымцами. Так в июне 1555 года хан Девлет Гирей отправился было "на Черкассы", но узнав, что царь послал свою рать на Крым, возвратился, должен был сражаться с Московской ратью и оставить поход против черкес. Подобный же случай был с ханом и в следующем году, когда он тоже должен был воротиться из похода на них же, услышав, что видели мноих русских людей на Днепре около Ислам-Кирмена. В Москве с Черкесскими пятигорскими князьями вероятно обходились весьма милостиво, судя потому, что князья покидают свои земли и выезжают в Московское государство на житьё подобно царям и царевичам из других стран, бывшим в то время в немалом количестве на Руси. В июне 1557 года приехали в Москву, говорит летопись, "служити государю и о устрое бити челом впроки себе" князь Маашук Кануков, князь Сибок Кансауков, Чюгук мурза…".

Из довольно многочисленного черкесского племени не одни только "Черкесы Пятигорские" обратились за покровительством к Московскому государству, их примеру в 1557 г. последовали и "Черкесы Кабардинские", под которым разумелись черкесы, жившие "на низ по Терку" с левой стороны Терека по рекам, впадающим в него, Ардан, Агер, Юрюх и Кизил на протяжении 60 вёрст. В июле месяце этого года приехал в Москву из Астрахани вместе с посланцем Астраханских воевод Череминова и Колупаева Черкесский мурза Канклыч (Калыч, Ковлыч), Кануков. Он бил царю челом от имени "Кабардинских князей Темерюка и Тазрюта", чтобы царь их пожаловал, велел им служить, "учинил их в холопстве" и приказал Астраханским воеводам подать им помощь против их недруга Шевкала, так же бы их пожаловал, как он пожаловал их братью Черкесских же Жанских князей Машука и Сибока. Летопись не говорит нам прямо о результате посольства, но из неё видно, что Кабардинские князья во всяком случае в это же время были приняты "в холопство"… Мамстрюк князь Темгрюкович бил челом царю в Александровской слободе и просил войско в помощь отцу своему. Челобитье тестя царем было удовлетворено и с Мамстрюком, отпущенным 10 сентября того же года (1565), было послано войско на Черкесских Кабардинских князей, которые им непослушны, на Шапшука, Тазрита и Майта. Рать, отправленная полем с воеводою кн. Ив. Дм. Дашковым, детьми боярскими муромцами и мещерянами, Ив. Фестовым с казаками из гг. Михаилова, Ряжского, Шацкого и со всеми казаками Рязанской украины и князь Мамстрюк, поехавший вместе с Черкасскими казаками и стрельцами и послом к кн. Темгрюку дьяком Мат. Ржевским в судех"… О походе. Согласно челобитья черкес царь в феврале 1560 г. отпустил в Черкассы своего воеводу кн. Вишневецкого и "многих людей" вместе с черкесскими князьями, жившими в Москве, Иваном Баашиком и Василием Сибоком с братьею, послав с ними и "попов хрестьянских", которым было велено крестить черкес по их обещанью и челобитью. (О том, что черкесы и в XVI веке были христиане – видно из достоверных свидетельств писателей XVI века Барбаро и Контарини)».

См. подробнее: "Сношения России с Кавказом". Материалы, извлечённые из Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел Сергеем Ал. Белокуровым. Выпуск 1-й, 1578-1613 гг., М.: Университетская типография, 1889 г., стр. XLV, XLVI, XLIX, LXII.

[20] Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Археографическою коммиссиею. Санкт-Петербург: издание Археографической коммис., 1841 г. Т. 13, половина 2: I. Дополнения к Никоновской летописи. II. Так называемая Царственная книга. – 1906 г., стр. 333.

[21] Раскольничьи дела XVIII столетия извлеченныя из дел Преображенскаго приказа и Тайной розыскных дел канцелярии Г. Есиповым. Санкт-Петербург: Изд. Д. Е. Кожанчикова, «Общественная Польза», 1863 г., т. 2 т.; стр. 162-163.

[22] Справочник по Ставропольской епархии / Сост. свящ. Н. Т. Михайлов. - Екатеринодар: тип. Кубананского обл. правл., 1910 г. (Ставропольская губерния и Кубанская область (обзор городов, сел, станиц и хуторов).

[23] Шолохов М. "Тихий Дон", т. II, М.: "Молодая Гвардия", стр. 11.

[24] См. в частности: Миртов А. В. "Донской словарь: Материалы к изучению лексики донских казаков. Труды Северо-Кавказской Ассоциации н.-и. и. № 58 н.-и. и. изучения местной экономики и культуры при Северокавказском Г.У. Вып. 6, Ростов-на-Дону, 1929 гг.; Mirtov, Donskoj Slovar?, DDR. Leipzig, 1971 (репринт издания 1929 г.).

[25] Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе: собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся; Изданная Николаем Новиковым, членом Вольнаго Российскаго собрания при Императорском Московском университете. Издание второе, вновь исправленное, умноженное и в порядок хронологической по возможности приведенное. Москва, в типографии Компании типографической, 1788-1791.

[26] О войне Батория с Иваном Грозным из-за Ливонии см., в частности работу историка XIX в.: Новодворский В. В. «Ливонский поход Ивана Грозного. 1570-1582», М.: «Вече», 2010 г., стр. 81, 82. Оригинальное название: «Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитой».

[27] Иван Грозный взял Полоцк в 1563 году. Осада Полоцка Баторием в 1579 году. Армия Стефана Батории состояла ко всем прочим из литовских татар, казаков и ещё он сумел привлечь 600 казаков-запорожцев, «с платою каждому по 6 коп. литовских грошей и по куску сукна на армяк ежегодно». Черкасский староста назначен был казацким гетманом (В. Новодворский). У Ивана Грозного также в войске – татары и казаки. Из атаманов можно особо отметить Ермака Тимофеевича (будущего покорителя Сибири) и Василия Янова.

[28] История российская от древнейших времен / Под ред. И. П. Хрущова и А. Г. Воронова, т. 9, Санкт-Петербург: изд. кн. Б. С. Щербатова, 1901-1904. [Ч. 2. От покорения Астрахани до покорения Сибири; Ч. 3. От покорения Сибири до кончины царя Иоанна Васильевича; Ч. 4. Выписки из древних грамот, которые приведены во свидетельство повествований 2 и 3 части сего тома], 1903 г. {Щербатов, Михаил Михайлович (1733?1790)}.

[29] Археографическая экспедиция (1828-1834). Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографическою экспедициею Императорской академии наук / доп. и изд. Высочайше учрежденною коммиссиею. Санкт-Петербург: в Тип. 2 отделения Собственной Е. И. В. канцелярии, Т. I, 1836, стр. 9.

[30] Сююмбике. Бывшая царица Казанская, после – царица Касимовская, т. к. её мужем, по настоянию Ивана Грозного, стал Шигалей.

[31] Давно уже пишут фамильярно, передирая текст, что ездил, мол, «в санях» простых, не ведая, что, возможно это и правильно. Сани = род носилок, на которых носили иногда знаменитых особ. Второе значение слова «сидя в санях», т. е. будучи при гробе. Третье – носилки связанные с погребением. Иван Грозный был монах схимник, чернец. Читаем Церковно-Славянский Словарь…

В старопечатных книгах: ездил "в оглоблях", которые превратились потом "ездил в санях".

[32] Соловьев С. М. «Об истории Древней России», М.: "Просвещение", 1995 г., стр. 278.

[33] Акты Московского государства, изданные Имп. Академией наук / Под редакцией Н.А. Попова, чл.-кор. Акад. Т. 1. Разрядный приказ: Московский стол: 1571-1634, Санкт-Петербург: тип. Имп. Акад. наук, ,1890 г., стр. 52.

[34] Древняя российская вивлиофика… Изданная Николаем Новиковым, ук. соч., стр. 260.

[35] «Полное собрание законов Российской империи», т. XXIV, 1830, док. № 17906; т. 6, СПб., 1888 г.

Иван IV (Иоанн) Васильевич (25. 08. 1530 † 18. 03. 1584), [или так: «Царь Иван I Васильевич всея Руси»]

 великий князь с 1533, после разгрома болгар (Булгарии), в. кн. - титул булгарский. "Лета 7055-го о венчании (с прибавлением "миропомазания") великого князя Ивана Васильевича всеа Русии на царьство". Русский царь только с 16 янв. 1547 г., но в других источниках: после взятия Царства Казанского стал именоваться Царём. В поздних титулах русских Императоров, писали: Царь Казанский, но князь Болгарский.

[36] Молочков Ф. Ф. «Дипломатический протокол и дипломатическая практика», М.: Международные отношения, 1979 г., стр. 13,14.

[37] Участие верных союзников касимовских царей и военоначальников со своими войсками на протяжении всего существования Касимовского Царства или Ханства незаслуженно забыто всеми. Маленькое государственное образование, расположенное внутри большого. С первых дней своего рождения Городецкие, Царевичевы или Касимовские воины участвовали почти во всех войнах и военных делах или несли иную правительственную службу по охране государства Российского.

[38] «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты», - устами А. С. Пушкина говорит Шуйский о царе Борисе.

[39] "Столетие Военного Министерства 1802-1902. Воинская повинность Казачьих Войск". Исторический очерк. Войска Кавказские, глава III, С.-Петербург, 1907 г., стр. 62.

[40] Смутное время: Очерки и рассказы / Сост. Г.П. Георгиевский (Приходская библиотека). Москва: т-во типо-лит. В. Чичерин, 1903 г.

Город "Касимов был верной опорой, первоначально Болотникова, а затем и Лжедмитрия II, поэтому самозванец принял хана касимовского Ураз-Муххамеда с почётом. [Касимовцы, во главе с Ураз-Магометом, - кадомские, арзамасские и нижегородские служилые люди, выступали против Василия IV Шуйского (царя 1606-1610)]. Однако, получив донос, что тот хочет увести своих людей, Лжедмитрий II заманил хана на охоту и приказал убить его. По сообщению эпитафии, - надгробной надписи посвящённой убитому, - это произошло 22 ноября (1610 г.). Городецкий удалец Пётр Асланович кн. Урусов (до крещения – Бий-Мурза) лично срубил голову близ Калуги Лжедмитрию II, Тушинскому вору. Урус-хан, который и считается основателем рода Урусовых, писал в своё время к Ивану Грозному: "Я твой казак и твоих ворот человек…" (Соловьёв, Ист. Рос., т. VI, стр. 123).

[41] См.: Мартемьянов Т. А. «Исторический Вестник», 1900 г.

[42] Русский энциклопедический словарь, издаваемый профессором С.-Петербургскаго университета И. Н. Березиным. - Санкт-Петербург: тип. т-ва "Общественная польза", Отд. 4, т. 2, 1877 г., стр. 15, 197. Череда. Царь Фёдор Иоаннович с 19 марта 1584 по 1598 г.; Царь Борис Годунов внезапно умер 13 апреля 1605 г.; Царь Фёдор Годунов по 1 июня 1605 г. Удушен по приказанию Самозванца. Лжедмитрий I (июнь 1605 - май 1606 г.)…

[43] Протопопов С. Д. «Из поездки в Соловецкий монастырь», Москва: т-во тип. А. И. Мамонтова, 1903 г.

См. также: Путеводитель по Соловецким островам [Текст]. Изд. 2-е. Санкт-Петербург: Тип. М. Акинфиева и И. Леонтьева, 1902 г.

[44] «Историческое и археологическое описание Московского ставропигиального первоклассного Симонова монастыря». Изд. знач. испр. и доп. по первоисточникам и главнейшим пособиям, под ред. И. Ф. Токмакова. Вып. 1-2. М.: тип. О-ва распространения полез. кн., 1892-1896 г., стр. 49.

[45] Цит. по кн.: Фукс К. Ф. "Краткая история города Казани", Казань, 1817 г. Издание Общества археологии, истории и этнографии, 1905 г., стр. 44. Незначительное разночтение в книге «Сказания современников о Димитрии Самозванце». Изд. 3-е, испр. - Санкт-Петербург: в Тип. Императорской акад. наук, 1859 г., Ч. 1: "Бер, Паерле, Маржерет и де-Ту", 1859 г., стр. 443. Бабка Анастасии была родственница Государя Василия III, а сами Мстиславские свой род вели от в. кн. Гедимина.

[46] Кузнецов Б., "Великий князь всея Руси Симеон Бекбулатович", 1999 г.

[47]См., в частности: "Русские казаки в Абиссинии", "Казачий Архiвъ" Азаренкова А. Н., № 16, май 2007 г., стр. 24-26.

[48] См., например: Солдатов Г. М., газета "Наша Страна", № 2852, Буэнос Айрес.

См. об этом: книга Булатовича: «"От Энтото до реки Баро", с войсками Менелика II».

[49] Басма (тат. basma). В эпоху "татарского ига" - печать с изображением хана (Толковый Словарь Ушакова). За службу под городом Рязанью Басманов награждён был особыми золотыми монетами от Государя.

[50] "Во второй половине XVI века терминология начинает меняться, вместо детей боярских начинают говорить дворяне". Лихачёв Н. П. "Думное дворянство в боярской думе XVI ст.", Сборник Археологического института, т. VI, СПб, 1898 г., стр. 4.

[51] Костомаров Н. И. «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей», Первый отдел, СПб., 1873 г., стр. 470, 471, 472.

[52] С другой стороны, если глубже взглянуть – духовные ордена появились на Востоке прежде европейских. См.: Раххасийа, Шухайнийа, Нубувийа, Футувва.

[53] См. об этом: Акунов В. В. «Тевтоны в Ливонии и Опричный Орден Иоанна», «Тевтонский Орден. История и наследие», Кёнигсберг, 2008 г.

[54] Слово «маскарад» в старину имело параллельно иные отличные понятия от современных.

[55] Корецкий В. И. «Земский собор 1575 г. и поставление Симеона Бекбулатовича "великим князем всеа Руси"», «Исторический архив», № 2, 1959 г., стр. 150.

[56] Карнович Е. П. "Родовые прозвания и титулы в России…", С.-Петербург, 1886 г., стр. 232-233.

[57] Отец рыжеволосой Елены, скончался не позднее 1521 года. Запись во Вкладной книге Троице-Сергиева монастыря, где сказано, что "7029 (1521)-го году февраля в 6 день по князе Василье Глинском Слепом [тут же вспомним о слепом Симеоне] дано вкладу денег". Елена также из православного рода Острожских.

Краткая справка. Вот как описывается представление Шигалея малолетнему великому князю Иоанну, будущему царю прозванием Грозный: «…Вместо Елены отвечал ему сановник Карпов: "Царь Шиг-Алей! Василий Иоаннович возложил на тебя опалу: Иоанн и Елена [же] простили вину твою. Ты удостоился видеть лице их! Дозволяем тебе забыть минувшее; но помни новый обет верности!" Алея отпустили с честию и с дарами. Жена его, Фатьма-Салтан, встреченная у саней боярами, а в сенях самою Еленою, обедала у неё в палате. Иоанн приветствовал гостью на языке Татарскомъ и сидел за особенным столом с вельможами… князь Репнин был Кравчимъ Фатьмы…» ("Альманах исторический, или красоты Российской истории", Москва, 1832 г., стр. 317-318).

[58] Цит. по кн: «Грюнвальдская битва 1410 года. Речь М. О. Кояловича», С.-Петербург: тип. Суворина, 1885 г., стр. 9, 12, 13.

[59] Всеволод Крестовский "Уланы Цесаревича Константина. Эпизод из истории Уланского Его Величества полка", "Русский вестник" № 12 (120), 1875 г.

[60] Василий III (в крещении Гавриил, в схиме Варлаам) Иванович (25.03.1479 ? 3.12.1533), в. кн. московский. Сын вел. московского кн. Ивана III (Тимофея) Васильевича и вел. кн. Софьи (Зои) Палеолог, племянницы византийского имп. Константина XI (Хронос: http://www.hronos.km.ru/biograf/vasili2.html). Имя Василий переводится с древнегреческого как Царственный. Появилось оно со времен персидских войн и имело поначалу значение «персидский царь, князь, правитель». Словосочетание "царь Василий III" имеет двойное дно.

[61] "Ермолинская летопись", т. 7, Рязань, 2000 г., стр. 381.

[62] Чудов монастырь - основан в 1365 (или в 1358 г.) на территории Московского Кремля митрополитом Алексием, в честь чудесного исцеления им от слепоты Тайдуллы - жены хана Джанибека.

[63] «А у Сеитъ Ахмата Царя сынъ Касай Царь. / У Касая дети Казбулатъ Царевичь. / Едигеръ, Царь Казанской, а во крещении Семион; а взятъ въ Казани полономъ, какъ Царь и Великий князь Иванъ Васильевичь всеа России Казань взялъ. / А у Шиахмета Царя сынъ Аидаръ Царь».

[64] В. княгинь и царевен хоронили в Вознесенском монастыре. Анатолий Скуратович вспоминает, как в лихое время их останки переносили на паперть Архангельского собора. Там вскрывали гробницы из белого камня («подрубали со всех сторон, снимали крышку, а там деревянный гроб. В нём лежал скелет»). Скуратович сам родился в Кремле, в 1921 году. Отец его – кремлёвский шофёр, затем в «гараже особого назначения при СНК и Совете Труда и обороны СССР».

[65] Филюшкин А. «Родина», № 11, 2004 г.

[66] Митрополит Иоанн (в миру: Иван Матвеевич Снычёв; 9 октября 1927 † 2 ноября 1995) — русский церковный и общественный деятель, митрополит Ленинградский/Санкт-Петербургский и Ладожский, постоянный член Священного Синода. Магистр Богословия (1966), автор ряда трудов на богословские и исторические темы. Монархист и традиционалист.

[67] См.: Гурлянд И. Я. "Ямская гоньба в Московском государстве до конца XVII века", Ярославль, 1900 г., стр. 173, 174.

[68] Пример: Гедидер-Махмет. Православную Греко-Российскую веру и святое крещение принял со всем семейством в Москве, в присутствии самого Царя и братьев его; а восприемником его был Митрополит Макарий. Преосвященный Платон, Митрополит Московский, в Церковной своей Истории, к похвале сего Иерарха относит, что он прежде крещения Симеона Бекбулатовича многократно посылал с вопрошением к сему высокому пленнику, что не по нужде ли и опасности хочет он принять веру Христову? (Досифей).

Стр. 118

[69] Похерить. Старинное выражение, в наше время изменившее суть. Проистекает от буквы «Х», которая читалась, по старой русской азбуке или орфографии как «хер». Командир или какой начальник, по известной ему причине, перечёркивал письменное прошение подчинённого по чину, - «крест-на-крест», то есть русской буквой «херъ». Отсюда и народное выражение, которое ныне отчего-то считается не приличным. До революции игра «крестики-нолики» называлась «херики-оники». Буква херъ и буква онъ, соответственно.

[70] Помня родство писчики верно причисляли его также к казанским правителям.

[71] «Сказания современников о Димитрии Самозванце», 1859 г., ук. соч., стр. 432.

[72] Димитрий (Самбикин Дмитрий Иванович 1839 † 1908); архиеп. Казанский и Свияжский.

Тверской патерик: Крат. сведения о тверских местно чтимых святых. Казань: Церк. ист.-археол. о-во Казан. епархии, 1908 г., стр. 204.

[73] «Симеон Бекбулатович хан Касимовский, Великий князь Тверской. 1567-1616 г. (исторический очерк)». Составил Преподаватель Тверской духовной Семинарии К. В. Лилеев, Тверь, типография Губернского Правления, 1891 г., стр. 119.

[74] Ряд слов в церковно-славянском языке пишется не полностью, а сокращенно. Сокращения выделяются при помощи специального знака, который называется знаком титла. Под титлом пишутся слова, относящиеся к сакральной сфере, т. е. обозначающие священные, почитаемые предметы, например «Царь», «Отче», «дух», «Господь», «Бог», «крест», «Церковь»… («Церковно-Славянский язык», Знаки титла. М.: «Просвещение», «Учебная литература», 1996 г., стр. 30.

[75] Никольский, Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века (1397-1625). Т. I, вып. 2: О средствах содержания монастыря. Санкт-Петербург: Синодальная тип., 1910 г., LXXIX, LXXX.

[76] Географическое, историческое и статистическое описание Ставропигиального первокласного Соловецкого монастыря и других подведомых сей обители монастырей, скитов, приходских церквей и подворьев, с присовокуплением многих царских, патриарших и других, знаменитых гражданских и духовных лиц, граммат, относящихся к истории сего монастыря, составленное трудами Соловецкого монастыря архимандрита Досифея [соловецкий архимандрит и кавалер Досифей второй Немчинов]. Ч. 1-2. Москва: Университетская тип., 1836 г., стр. 116.

[77] В Полном Церковно-Славянском словаре «нужа» = «нужда», т. е. принуждение, насилие, опасность, мука, мучение, беда…

[78] Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским: (По рукописи Моск. гл. арх. М-ва иностр. дел). «Москва; Новгород и путь от Москвы до Днеста», кн. XII гл. VII, Москва: О-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1898 г., стр. 149.

[79] Историческое и археологическое описание Московского ставропигиального первоклассного Симонова монастыря. Изд. знач. исправл. и доп. по первоисточникам и главнейшим пособиям, под ред. И. Ф. Токмакова. Вып. 1-2. Москва: тип. О-ва распространения полез. кн., 1892-1896 г. [Страницы 52 и 53 в оригинальном издании повторяют друг друга – А.А.].

[80] Смутное время: Очерки и рассказы. Сост. Г.П. Георгиевский. Москва: т-во типо-лит. В. Чичерин, 1903 г., стр. 29, 30.

[81] "Кто втёрся в чин лисой, // тот в чине будет волком" (В. А. Жуковский).

[82] «Столетие военного министерства 1802-1902», XI, ч. 3, СПб., 1907 г., стр. 62.

[83] «Первый царь Казанский крестившийся в Москве, назывался Утемеш-Гирей, сын Царя Сангирея». Досифей [Немчинов; архим. Задонского Богородичного монастыря (?-1845)]. Ук. соч., стр. 117.

[84] После 1917 года коммунисты устроили в Соловецком монастыре лагеря для заключённых. В 1921 году лагеря получили название Северные лагеря особого назначения (СЛОН). Вскоре СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения, а в конце 30-х гг. стал называться после переформирования – СТОН.

[85] Колчин М. А. Ссыльные и заточенные в острог Соловецкого монастыря в XVI-XIX вв. Ист. очерк с предисл. А.С. Пругавина. М.: Посредник, 1908 г., стр. 53-55.