Крестьянская родословная села Наследничье в воспоминаниях Демкиной Лидии Александровны

Я родилась в 1940 году в Наследничьем Шиловского района Рязанской области. Мои предки в Наследничьем жили испокон  веков. В Дубровках наши не жили, только в Наследничьем жили всегда.  Дубровки - это Дубровки, а Наследничье - это Наследничье.  У нас своя церковь была. Своя начальная школа была.  Когда мы там учились, она была в хорошем состоянии.  Сейчас ее уже давно нет.  И села-то почти нет. Все уже вымерло.  А школа перестала существовать еще во времена Хрущева.  Население с каждым годом уменьшалось, содержать ее уже было нецелесообразно, и школу перевели за 4 км в совхоз Аделино, там еще пивзавод был. 

(До революции в Наследничьем было земское училище со своим хором.

«31.1. 1912 года. В Касимовскую  уездную земскую управу. Ввиду наступающих юбилеев  1812 и 1613 годов господином Попечителем  Московского  учебного округа  сделано распоряжение, чтобы хорами учащихся в начальных училищах были разучены  по возможности следующие музыкальные произведения. М.М. Ипполитова-Иванова:

1. Тропарь из службы преподобному Дионисию.
2. Духовный стих о патриархе Гермогене.
3. Величание кн. Пожарскому, гражданину Минину и сподвижникам их.
4. Гимн-марш 1812 года.
5. Тропарь на празднование в честь явления иконы Богородицы во граде Казани.
6. О воцарении дома Романовых.
7. Славься".

"18.02.12. Товарищество " Сидорские" в  Касимовскую уездную земскую управу.

Ввиду вводимого в России всеобщего образования мы выпустили 12-е издание альбомов-картин из Святой истории...для наглядного преподавания Закона Божия в народных школах"/ ГАРО. Фонд 34-1-402).

Я в Аделино ходила 5,6,7 классы.

Фото. Демкина Лида. 

 

Я знала, что раньше Наследничье было имение Голицыных.  Когда мы ездили к родителям на кладбище на 9 мая, там к нам подошел мужчина, с которым мы разговорились. Он учитель в Аделино, Саша,  и говорит, что он написал книгу, и вот  от него мы узнали, что это было имение Голицыных.  Раньше мы об этом не знали. Как нам раньше историю преподавали? Это надо было глубоко, а что деревня имела? Об этом не преподавалось и ничего не говорилось.  Наш учитель был украинец, который приехал после войны  с женой. Витковский.  Вот они были учителями- муж и жена. А до них была Надежда, отчество забыла. Мой двоюродный брат по папе, Юрий Михайлович Афонин, писал о ней в стихах.  Тоже выходец из нашей деревни. Он хормейстер Рязанского хора и сам писал стихи и музыку. Сейчас у него вторая книга вышла. Мой папа и его мама родные  брат и сестра.  

Моя мама, Анна Ивановна Ломтева, с 1915 года. Росла сиротой. Ее отец Иван погиб в 1 Империалистическую войну, а ее мать Екатерина умерла, когда Анне было 2 года.  Она с сестрами осталась.  Воспитывала их крестная, которая жила по соседству.  У старшей сестры Анны был порок сердца, и она умерла в девичестве.  У нее еще было два брата, Петр и Василий.  Старший был Василий Иванович (1905). Говорили, что еще его несовершеннолетним сделали первым председателем сельсовета.  Мама работала в колхозе дояркой, вышла замуж за Демкина Александра Даниловича, который тоже жил в Наследничьем, и стала жить в его доме.  По линии папы я, вообще, не знаю дедушку.  В Наследничьем рядом с домом дедушки жил его брат, дядя Петя Демкин.  Вот его я помню.  Он работал в нашем колхозе имени Молотова.

( В 1888 году в Нижнем Наследничьем проживали с семьями:  Антон Степанов Ламтев, Иван Сафронов Ламтев, Михаил Гаврилов Ламтев 1, Михаил Гаврилов Ламтев 2, Семен Гаврилов Ламтев, Игнат Гаврилов Ламтев, Иван Иванов Ламтев, Михаил Сергеев Ламтев, Лукьян Прохоров Демкин,  Павел Кузьмин Демкин, Александр Афанасьев Афонин, Захар Афанасьев Афонин и другие/ГАРО. Фонд 709)

Потом началась война. Папа ушел на фронт, также и братья мамы. Василий Иванович Ломтев во время войны был хирургом, военным врачом. А второй ее брат, Петр Иванович Ломтев, ушел на войну и пропал без вести. Жене его пришла похоронка, что пропал без вести. А жена его, Страйкова Мария Ивановна, из Сельца-Сергиевки Шиловского района за 4 км. от Наследничьего.  Куда моя мама только не писала. Она очень хотела его найти, где он похоронен.  Шиловский военкомат прислал ответ, что извещение послано его жене Марии Ивановне Ломтевой в Дубровку, а она там никогда не жила.   Видимо, в Дубровке жили однофамильцы.  Мы искали до последнего и уже закончили его поиски.

(В Дубровке жила еще одна семья Ломтевых.

(По документам Дубровского сельского Совета Шиловского района Рязанской области, в похозяйственных книгах с 1943 по 1945 г.г. основных производственных показателей имеется хозяйство Ломтевой Ирины Ивановны, глава семьи, 1896 года рождения, образование 3 класса.

В состав хозяйства входят: 

Ломтев Петр Иванович, сын, 1913 года рождения, 3 класса образования, РККА.

Ломтева Пелагея Петровна, сноха, 1914 года рождения.

Ломтев Владимир Петрович, внук, 1935 года рождения.

Ломтева Людмила Петровна, внучка, 1937 года рождения

Ломтев Анатолий Петрович, внук, 1938 года рождения, умер /ГАРО.Ф-Р-4963.Опись1, дело 6). 

( На сайте Аделинской Сельской Библиотеки есть заголовок: «НАШИ ЗЕМЛЯКИ, ПАВШИЕ ЗА РОДИНУ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941 -1945 гг». В списке села Наследничье значатся среди многих:  

1. Афонин Алексей Иванович 2. Афонин Василий Иванович 3. Афонин Григорий Михайлович 4. Афонин Иван Иванович 5. Афонин Михаил Иванович 6. Афонин Павел Михайлович 7. Афонин Сергей Васильевич 8. Афонин Сергей Михайлович 9. Афонин Семен Фёдорович 10. Афонин Фёдор Иванович….. Ламтев Василий Иванович, Ламтев Пётр Иванович…..)

Мы не Ламтевы, а Ломтевы. Василий Иванович Ломтев вернулся после войны, работал врачом сначала во Львове, потом в Рязанской области в больнице, а потом в Рязани.   Он приезжал к нам в Наследничье с семьей с   мешком конфет, и его дочка раздавала нам эти конфеты. 

Папа мой с фронта вернулся поздно, в 46 или 47 году. Где-то еще в Дании был. Остров Борнхольм. Оттуда письма от него после войны приходили. Какая-то служба у него там была. Звал приехать к нему, но мама отказалась. Она говорила, что так опасно, так страшно было после войны ехать. Такая тяжелая жизнь была. Она одна двоих детей поднимала.  Когда мой папа с войны пришел, они дом купили. Строили.  Был свой огород. В колхозе работали бесплатно. Платили копейки. Родители говорили, что работали «за палочки, за трудодни». Мама- то сильно ничего о себе не рассказывала, а папа был награжден орденом Александра Невского из организации, это не лично награждали, а за удачную какую-то победу.  А за что награждали, кто его знает. За какую - то победу во время военных действий.

Сама я в колхозе уже не работала, только иногда на сенокосе. Мои школьные подруги - Ульянкина Клавдия Алексеевна и Гурова Анна Петровна.   Она вышла замуж, уехала на целину и там умерла.  Отец у второй моей подруги - Алексей Семенович Ульянкин.  Ульянкиных у нас в Наследничьем  не одна семья жила. Другая подруга работала бухгалтером в Наследничьем. Другая Маскина Лида вышла замуж в Сельцо- Сергиевку за Трыкина Василия Михайловича и там живет одна, так как муж умер. Сейчас-то она Трыкина Лидия Максимовна.   

Говорят, что было Нижнее Наследничье, Верхнее. У нас одно Наследничье было. Никаких других Наследничьих не было. Оно всегда было одно.  Может, потому, что был еще поселок Косой, тоже Наследничье.

( Было 3 деревни: Верхнее Наследничье, Нижнее Наследничье, Косой поселок. В Косом поселке  проживали с семьями: Сергей Семенов Куликов, Петр Васильев Куликов, Сергей Васильев Куликов, Василий Климентьев Тужилкин 1, Василий Климентьев Тужилкин  2, Николай Матвеев Спирин/ГАРО, Фонд 709).  

В 1958 году я поступила в техникум в Рязанской области. И после того меня по распределению направили на север, там, где я сейчас живу. 62 года живу в Сыктывкаре. Жить - то здесь тяжело.  Но по молодости это ничего. Тут комсомольская работа, закрутилось, завертелось.  Потом заочно учиться поступила и как-то не замечала.  В то время разве нам тяжело было? Нам все легко было. Это сейчас всем тяжело. Мы в труде выросли. Все нормально.  После комсомольской работы партийная работа, потом председателем Совета трудового коллектива.  На кого возлагали, тот и делал. Потом я работала директором магазина. В то время это все проще было, видят, что человек работает, и назначали. 

(В 1762 году в Дубровках проживала семья Ломтевых:

" Андрей, Онуфрий, Григорий, Петр Аввакумовы дети. Андрей Аввакумов умер в 1754 году, Григорий в 1758 году, Онуфрию сейчас 52 года, Петру сейчас 52 года. 

У Григория Аввакумова жена Дарья Игнатова, 40 лет, старинная того жн села Дубровок.

У них дети: Иван холост 22 года, Иван 15 лет, Сергей 10 лет, Авраам 7 лет.

У Онуфрия жена Марина Федоровна, 60 лет, старинная. того жн села Дубровок.

У них дети: Моисей, Иван, холост,  21 год, Корней 8 лет. 

У Петра жена Макрида Евтеева, 52 лет, старинная, того же села Дубровок.

У них дети: Авдей (Фадей) 26 лет, Лука 15 лет, Василей 10.

У Авдея жена Агафья Гаврилова, 23 лет, старинная, того же села Дубровок.

У них дети: Антон 3 лет/РГАДА. 3 перепись населения).

Крестьянская родословная села Наследничье в воспоминаниях Ломтевой Нины Васильевны. 

Я двоюродная сестра Лидии Александровны Демкиной. Мой папа Василий Иванович Ломтев (1905). 

Папа рассказывал мне, что раньше это село было какого-то барина, я не знаю его фамилию, но у него  было два сына, и он поделил наследство между одним сыном и другим. Одному отдал Нижнее Наследничье, другому Верхнее. "Батюшка поделил на 2 братьев Наследничье", - так он говорил. Или это он про Нижнее Мальцево рассказывал?

А еще он рассказывал мне, что в Наследничьем все Ломтевы жили хорошо. Основное занятие у молодежи села было соревноваться в том, кто сильнее. Мужики и парни в селе боролись между собой.  Там же они железки, дуги какие-то ломали.  Они все очень сильные были, и он тоже был сильный.  Соревновались  друг с другом, кто железо перегнет, вилы какие-то. Молодежь занималась этим делом.  Вообще, Шиловский район славился силачами.  В Шилове жил какой-то силач и славился на всю страну, и вот молодежь равнялась на него. Это в народе шло -кто сильней, кто мощней. До 1 Мировой войны у Ломтевых было большое хозяйство, потом отца убили на войне, а мать умерла от тифа.  4 детей остались одни: Мария, Василий, Петр, Нюра. Старшим был мой папа. Папа был заводной парень. Вся молодежь собиралась в их доме. Он шутил над ними, закроет их и уйдет, а они волнуются. Так он играл с ними. В деревне нас звали Ламтёвы, ударение на -ё. В 19 лет папу сделали председателем Комбеда. Его выбрали сельчане, так как он был умный и грамотный.

В 1927 году папу забрали в армию по призыву Шиловского военкомата. И папа попал  в Узбекистан, в Фергану, и там жил в крепости. 

Потом их дивизию эшелонами перевезли на Украину в город Белая Церковь. Там 11 июля 1932 года  родилась я.  В семье я была одна.

Фото из семейного альбома Ломтевой Н.В. Василий Иванович Ломтев. 1933 год. 

Моя мама - Капитолина Петровна Гаврилова.

Фото из семейного альбома Ломтевой Н.В. Капитолина Петровна Гаврилова - ворошиловский стрелок. 

 

Где-то приблизительно в 1937 году мой папа, имея образование церковно- приходской школы, уехал в Ленинград и поступил в Военно-медицинскую Академию имени Кирова. Нас с мамой он забрал с собой.  Мы жили в общежитии в пятиэтажном здании, в котором жили слушатели Академии, и там все дети бегали во дворе. А финская война уже была, и папа уже лечил раненых. Во дворе была  больница. Там на окошке стоял протез,  а мы, дети, бегали, танцевали под окошками, а нам раненые кидали конфетки. А папа им делал операции, так как был хирургом. Он еще учился в Академии.  Мы были тогда маленькие, 7 – 8 лет. 

Когда началась Вторая мировая война, он уже на последнем курсе был. И потом он узнал, что их армия под Белой Церковью попала в плен. В конце 1941 года нас с мамой отец последним эшелоном отправил из Ленинграда, даже  над нами летел самолет, провожая нас.

В товарняке мы с мамой ехали в  Сибирь, в Барнаул. В Барнауле жили дедушка с бабушкой, мамины родители. Мой дедушка, Петр Ефимович Гаврилов, был когда-то инженером по строительству железных дорог и "тянул ветку" от Москвы на Дальний Восток, тоннели в Уральских горах делал. Вся семья ехала с ним. По дороге рождались дети. Их у дедушки с бабушкой было 12. Моя мама родилась в 1913 году в Красноуфимске. По дороге в Барнаул была какая –то остановка. Пересадка.  И мама меня отправила в детскую комнату.  Батюшки! Я легла на белую простыню  после этого вагона. До сих пор помню,  какое это счастье лечь на белую простынь,  дали мне касторку и покормили едой  натуральной. Это, вообще, было необыкновенно. И всю войну я была в Барнауле. Жить –то там  плохо было. Вообще, есть нечего было. Страшная голодуха. Училась там в школе, писали на газетах, делали самодельные тетради, так как писать было не на чем, все дети были полуголодные, но учились хорошо.

А тут вроде землю освободили, и мы приехали в 1945 году во Львов к маминой сестре. Она переехала во Львов  сразу же после войны, так как молодая была, студентка, поступила в институт во Львове. Тонечке, маминой сестре, дали комнату. И бабушка с дедушкой и сыном, с двумя дочками и я, стали жить во Львове в одной комнате в коммунальной квартире. За дверью жили какие-то другие люди, у них вход был с улицы, а у нас со двора. Сына дедушки и бабушки звали Леонид Петрович, он с 1936 года, теперь профессор по электронике в Москве в Академии, тоже маленький жил там. А потом маме дали квартиру, как только она устроилась на работу,  и мы стали жить отдельно. Мама работала в областном суде начальником спецотдела. Все дела бандеровцев проходили через ее руки. И она руководила этим делом. 

А ее сестра  работала в прокуратуре. Это громадное здание стояло рядом с комендатурой. Каждый день там хоронили советских солдат. У маминой подружки сестру убили в лесу бандеры, это было страшное дело.  В лес пошла, и в лесу ее убили, девушку, детей убивали.  Во Львове я училась 6- 7- 8 классы.  Там русские школы были.   Я принимала участие в выборах Сталина. Нас, детей, школьников, заставляли ходить по квартирам и агитировать за Сталина. Там поляки  злые были, а русские нас так хорошо принимали, нас, русских детей.  Радостно. Так как во Львове уже была советская власть, поляки  уезжали в Польшу свою и все продавали, даже открытки продавали. На открытках письма написаны. И мы их покупали.  Мы, дети, собирали открыточки, у меня и сейчас эти открытки хранятся. 

Мы с мамой у них купили красивые большие  оленьи рога. Эти рога мы привезли в Рязань. Это мы у поляков покупали. 

Летом мама меня отправляла в пионерский лагерь,  и нам говорили: "За ограду не ходить, только можно по территории ходить".  Все  бандеровцев боялись. Это было страшное время. Мы жили во Львове на Бернардинской площади.  Рядом прокуратура и областной суд, большое  красивое стеклянное здание, внутри мозаика.

Фото довоенной открытки из семейного альбома Ломтевой Н.В. Бернардинская площадь во Львове (бывшем Лемберге)  

А рядом было маленькое здание комендатуры, где военные располагались.  И постоянно там хоронили  советских солдат, которых убивали бандеровцы. Когда я уже оттуда уехала, в газетах писали, что бандеры  на 1 мая решили  на площади, где театр стоит,устроить провокацию.   Шел парад по одной аллее, а возвращались по другой аллее.  А они засели на зданиях вокруг по периметру  площади, чтобы убить  всех людей. Хорошо, что их засекли и сняли.  А то всю демонстрацию перестреляли бы.  Парад-то, народу много, а их сняли, кто-то доказал, что они там сидят. А то был бы кошмар. Сколько бы людей они могли убить. Они же безбожники, эти бандеры, или на улице идешь, идешь,  раз, убили человека, раз, наехали на кого-то.  Это было послевоенное время, и они разгулялись. Вот почему советская власть прекратила войну с ними. А когда бандеровщина там была, сколько там людей погибло.

Бабушка умерла во Львове. А дедушка умер в Виннице.  Его дочка туда забрала, и он там умер.

Папа всю войну пробыл в медсанбате в Ленинграде. После окончания Военно-медицинской Академии он стал врачом и всю войну был врачом в блокадном Ленинграде. За это он получил ордена и медали.  Их часть прошла от Ленинграда до Берлина.  Только письма присылал. Да еще там потерялся,  мама его еще искала. Пока нашла его.  Из Москвы отвечали: " Нет такого, потерялся, не знаем, где". А потом мама его нашла. Ему в Германии дали ответственную работу заведовать каким - то медицинским округом, он  был начальником медицинской службы нескольких городов.  В 1949 году он вернулся из Германии.  Он приехал во Львов, и я его встречала. Там берлинский поезд пришел, народ выходит, и мама говорит:" Иди, встречай". Я пошла, там уже пустой  вокзал и никого нет. Идет только один мужчина. Я своего папу очень редко видела.  В Ленинграде он был худой, высокий, черный. А тут идет хороший, складный  мужчина и спрашивает:"  Девочка, девочка, кого ты встречаешь"? Я поглядела не него: " Тебя встречаю".  В блокаду он был худым,  а тут он статный, красивый, высокий, симпатичный.  Его назначили в Минск, и мы уехали с семьей в Минск в 1949 году. В Минске я уже кончала 10 класс и там поступила в минский институт. В Минске папа читал лекции в медсанбате. Был очень веселый и продолжал шутить с друзьями. Возьмет очки одного,  положит в карман другому или перчатки. Любил гулять в парке Горького, наблюдал солнечное затмение. Мы жили под Минском в воинском городке в ДОСе (Доме офицерского состава), на автобусе ездили в город. Папа покупал черную икру, тогда в магазине все можно было купить, все было доступно, а в городе была разруха. Студенты строили дома и восстанавливали Минск после войны.

Когда я школу окончила, я с родителями поехала на родину папы в Наследничье к его сестре, тете Нюре. Это был 49-50 год. Для папы это было такое счастье. Мы доехали до Рязани, он попросил начальника, чтобы дали проехать до Наследничьего, до Шилова. И ему дали товарняк, и мы в товарнике ехали. Он распахнул дверь, и любовался родными местами,  восхищался природой, так как он родину не видел много лет. Это необыкновенно было на него смотреть, такая радость у него была на душе. Я еше в 10 классе училась или я уже окончила школу?  Не помню, какой это год был.  А папа после 1927 года впервые вернулся на родину, он с таким удовольствие ехал туда. Это необыкновенно, он любовался землей и разливом реки, это было весной.  "Это счастье, что я вернулся в Россию",- так говорил он.  Мой папа купил чемодан конфет, нас на лошади подвезли, и я стояла  и раздавала  конфеты всем деревенским.  Брала из чемодана горстями и всем, кто подходил, я им давала.  Вот какой мой папа был добрый и доброжелательный человек.  А людям он помогал всегда. Всегда был отзывчивым человеком. Мы там были с неделю.  Отец даже встретил мать своего друга, когда еще был мальчишкой, старенькая женщина, шла несчастная такая, Господи. Так как я была в первый раз в деревне, мне отец говорит: "Иди, посмотри, как люди живут  и гуляют в деревне". И я пошла.  Кучка людей топталась на месте, плясала, пела песни.  Все девушки были в кружевах. Раньше все вязали кружева. В соседнем доме от нас жила девушка, которая показывала нам какие она кружева навязала.  Они, когда выходят замуж, у них обязательно должно быть  кружевное постельное белье, скатерти, занавески  на окна. В деревне раньше так было заведено. Папа мне показал старичка, у него какая-то должность была руководящая, старенький такой. Не то сотник, не то десятник, нет. Просто выбрали его. Староста? Нет.  Название такое народное. Но я забыла.  Он каким-то был в деревне. Это было послевоенное время. Люди жили очень  плохо. Карточки только что отменили. Ни у кого ничего не было.  Зато молодежи после войны было очень много.  В советское время  из сел не мог никто никуда выезжать. Если ты родился в деревне, то живи и работай в колхозе.

Председатель колхоза ходил по утрам и стучал по окнам, призывал всех идти на работу. Кругом были засеянные поля, и все ходили полоть  или выполняли другую работу на этих полях. И все село ходило работать. Председатель кричал:" На работу, на работу".  Перед тем, как нам уезжать, папа в Шилово пришел в райком партии и говорил:"Что ж так плохо работает председатель"? И очень долго беседовал в райкоме партии и говорил о плохой организации в колхозе. И мы ждали,  пока папа поговорит.  А потом тете Нюре отозвалось, что папа жаловался в райком, потому что папа на председателя  много плохого наговорил.  К тете Нюре после этого председатель плохо относился. А тетя Нюра была хорошая женщина, работящая. Муж у нее на войне был. Очень хороший был мужчина.  Деловой.  Все инструменты у него были. Хозяйственный. На  огороде росла картошка. Отец приезжал к ним с Рязани картошку попросить.  Я  только доброе видала в жизни, и папа только доброе видал, добрых людей,  добрую молодежь,  добрых стариков.  

После увольнения папа приехал в Рязань. Врачей в городе было достаточно, а в районах их не хватало. В Нижнем Мальцеве Сасовского района Рязанской области был спиртзавод и больница. В 1954-55 году папа стал там работать врачом, перестроил больницу, построил дом для врача и дом для медсестер. А из Германии он привез целый чемодан медицинских инструментов, каких в России тогда не было. Когда на заводе случился пожар, много людей пострадало, папа их всех лечил.

Фото. Ломтев Василий Иванович в Нижне-Мальцевской больнице.  

Я очень мало жила с отцом. Началась война, мне было 8 лет. Когда папа вернулся с фронта, я училась в 9 классе. 10 класс кончила, поступила в институт. Через 4 года после окончания института меня направили по распределению,  так что я с отцом была мало. А в институте, он на работе, я в институте, приходили домой поздно вечером. Некогда было разговаривать.  В 1959 году я приехала из Минска в Рязань и устроилась работать в городе на заводе. Сначала было ничего, потом все стало плохо. В магазинах ничего толком не было Пока на заводе работала, нам комнату дали в квартире  на три семьи. Отец заболел, видимо,  ленинградская блокада на нем сказалась. Он умер в Рязани в 1960 году в возрасте 55 лет. 

Через 4 года дома построили, дали нам однокомнатную квартиру, в которой жили мама, я, муж, дочка.  Я считаю это лучшим временем в своей жизни. А к тете Нюре я приезжала как -то в гости повидаться с ней,  пока тетя Нюра была жива. Это уже была болезненная старенькая женщина. Это было в 1961 году. Я увидала коров, которых нужно было "под руки" вести.  Их вели на луга. Это, просто, кошмар. Худые. Они кое-как стояли. Раньше под самое село были поля.  А тут все заросшее. Ничего нет. Речка высохла. которая вдоль деревни шла.  Беспредел. Или это, наверно, все было при Ельцине.  Когда все в стране порушилось.  Страшно было смотреть. Магазин уже весь разворовали, здание было порушено. Фермы все были разворованы.  Председателя  колхоза не было. Было жалко, что тетя Нюра  во всем этом живет.  Питалась она тем, что вырастит у нее на огороде, одной картошкой, и все в это время  были такие нищие.  Молодежи в селе уже не было.  Несколько бабушек осталось в селе. И вот они просыпаются утром, выходят из своего дома и кричат:"Нюрка, ты еще здесь?  Анна, ты здесь"? Вот так перекликались,  живы они еще или нет.  И тетя Нюра умерла, и  никто не знал, когда. Из деревни кто-то письмо прислал, не знаю, кто.   Мы приехали уже на похороны. Хоронили ее на Наследничьем кладбище. Когда-то тетя Нюра показывала мне, где на кладбище, кто похоронен, здесь ее тети, здесь ее бабушки и дедушки похоронены, вот это могилка того-то. Но я не запомнила. Подписей не было, крестов тоже не было,  просто камушек ставили и знали, кто лежит под этим камушком. В Наследничьем была церковь. Раньше она была вся разрушенная. Кто ее построил, я не знаю, а разрушило ее время. Время все порушило. В то время все были неверующими. Все мы были в то время пионерами, октябрятами, комсомольцами, а верующей я стала только, когда умерла мама в 1988 году, хотя я и крещенная. 

Фото из семейного альбома Ломтевой Н.В. Ломтева Нина Васильевна. 1956 год.  

Крестьянская родословная села Наследничье в воспоминаниях Пестряковой Любови Владимировны. 

  

Глава 1

В Наследничьем  жили мои прабабушка и прадедушка: Ламтев Петр Михайлович 1903 года рождения и прабабушка Ламтева (Дерябина) Степанида Петровна 1901 года рождения.  У прабабушки были еще сестры: Параша, Матрена, Мария и брат Егор. Возможно, что прадедушка родился  в Павловке. Его родители Михаил и Ольга. Вместе с женой Степанидой  он имел детей: Нину и Михаила.  Нина жила в Аделино и там умерла. А Михаил Петрович Ламтев, мой дедушка, имел 5 детей, в том числе и мою маму. Говорят, что Михаил после войны был директором школы в Аделине.

Мой прадедушка Ломтев Петр Михайлович на сайте «Память народа» до сих пор числится пропавшим без вести. На самом деле он не пропал без вести, а попал в плен  в 1942 году на территории Украины.  В Аделино работала его дочь Нина на спиртзаводе. Степанида взяла с завода спирт, поехала на Украину и выкупила его. Он вернулся в Наследничье, но через 5-7 лет после войны они уехали в Москву, так как их сын Михаил уехал в Москву, женился и имел там 5 детей, а Петр и Степанида уехали в Москву за ним, чтобы нянчить его детей. Здесь же в Москве оба умерли, и похоронены здесь.  Так как их хоронил сын Михаил, который уже умер, узнать место захоронения мы не можем.

Фото из семейного альбома Пестряковой Л.В.  Ломтев Петр Михайлович.  

Когда я стала искать своих родственников, я  даже не знаю, как объяснить, как в сказке какой-то, я встретилась с подругой моей бабушки, которая живет в Занино-Починках в доме возле магазина.   Ей 93 года. Моя бабушка жила и умерла в Занино-Починках.  Ее звали Больницына  Зинаида Федоровна. Ее первый муж был Михаил Ломтев. На самом деле она с Лубноса, а у меня там предки Родины.

( В  Дубровке тоже проживали Родины). 

(По документам Дубровского сельского Совета Шиловского района Рязанской области, в похозяйственных книгах с 1943 по 1945 г.г. основных производственных показателей имеется хозяйство Родина Ивана Филипповича, глава семьи, 1907 года рождения, образование 3 класса.

В состав хозяйства входят: 

Нина Михайловна, жена, 1911 года рождения, образование 3 класса

Сергей Иванович , сын, 1930 года рождения, образование 1 кл.

Виктор Иванович, сын, 1934 года рождения

Антонина Ивановна, дочь, 1937 года рождения

Родина Ирина Артемовна, мать, 1867 года рождения, неграмотная

Анатолий Иванович, сын, 1941 года рождения/ГАРО.Ф-Р-4963.Опись1, дело 6). 

Моя прабабушка Родина Елена Тимофеевна (1897) вышла замуж за Больницына  Федора Павловича (1895). Он бондарем был. Они оба с Лубноса.  Село Лубонос все называют Лубнос.  Моя мама родилась в 1944 году, а Михаилу Ломтеву тогда было 17 лет.  И вот подруга моей бабушки рассказала мне, что Михаил родом с Наследничьего, а в Аделино жила его сестра Нина, которая работала на спиртзаводе.

Я ехала из Починок в Москву. Когда проезжали Аделино, я зашла в магазин и спросила: « Вдруг вы знаете, жила здесь 60 лет назад Нина Ломтева»? «Да без проблем. Через три дома живет ее сын» - ответили мне. Так я узнала о детях Нины, сестры моего дедушки Михаила.

В Аделине мне рассказали про Голицыных и что,  спиртзавод в Аделине был образован на основе Голицынского винзавода. Мне рассказали про усадьбу Голицыных, которая была в Аделино.  Мне посоветовали доехать до путей. Там на пригорке развалины усадьбы. Не знаю, чья это была усадьба, но если проехать дальше Аделина, там будет Наследничье, и как раз эта усадьба.  Эту усадьбу сожгли в 1918 году крестьяне.  Мне сказали, что развалины сохранились.  Но я не доехала и не видела, осталось там что - то или нет.   Я много читала про Голицыных, про усадьбу, про вино. Они начинали именно там, в Аделино, а потом  продолжили в Крыму. Это я прочитала в Яндексе.   

Дело в том, что Занино-Починки очень сильно отличаются по своей структуре от Аделина и Наследничьего. В Аделине лиственный лес, большие водоемы,  большой пруд, он до сих пор сохранился.  Ну, красиво,  очень сильно отличается природа  Починок, хотя между ними разница всего-то 10 км. Тут больше цветов, больше зелени, больше деревьев.  Очень красивые места.  Занино-Починки  просто называют Починки.  А Починки это большая деревня. Она прямая и длинная, наверно, км. 2. С одной стороны и с другой дома. Но а с третьей  стороны течет речка Увязь  и такой же параллельный ряд домов, который находится через речку.  В Аделине по-другому расположены дома.  Там стоят двухэтажные дома еще советской послевоенной застройки. И удивительно, что ты едешь 10 км от трассы и вдруг видишь двухэтажки.  Они на 3 подъезда и два этажа. Эти дома строили для работников спиртзавода.   Ты сворачиваешь с трассы, едешь сквозь зелень,  раздолбанную дорогу и понимаешь, что  ты сейчас приедешь в какую- то заброшенную- заброшенную  деревню,  и в итоге  мы доехали до Наследничьего, там несколько домов, на улице я никого не увидела и  поехала дальше. Через 4 км. мы доехали до Аделина. А после Аделина сразу поехали в Москву. Ламтевы еще в Полтавке жили.  Я думаю, что Ламтевы переехали в Аделино, потому что там стал открываться завод.  Села Лубноса практически сейчас нет.  Мы в него заезжали, там несколько дворов осталось.  И стоит разрушенная деревянная церковь, построенная без единого гвоздя.  И сейчас ее собираются восстановить и собирают на это деньги.   Храм Троицы Живоначальной, но сейчас у нее верхушка рухнула. 

(В 1722 году Занины -Починки, также как Лубонос и Нармушадь, принадлежали императорскому духовнику протопресвитеру Тимофею Васильеву с братией, а потом это была вотчина Московского Благовещенского собора протопопа Петра Григорьева с братией. Занины Починки и Лубонос входили в одно село под названием Троицкое /РГАДА. 1, 2 и 3 перепись населения).

(Потом эти села стали принадлежать крестьянам экономического ведомства Рязанской казенной палаты/ ГАРО. Ф-892, опись 5).

У моей матери в Москве было 5 братьев и сестер.  Но я найти никого не могу.  А сегодня я получила письмо от Петра Владимировича Ломтева:

" Здравствуйте! Наш род из с.Дубровка Шиловского района. Мне скоро 65 лет, и уже никого не осталось, чтобы узнать что-либо. Помню только, что когда-то, когда была жива ещё моя прабабушка Ломтева (Гурова) Ирина Ивановна (1894-1985), она говорила, что есть ещё Ломтевы как раз то ли в Наследничьем, то ли в Аделино. Но никакого намека, что это наши родственники, я от нее не слышал. Ну а вообще, т.к. она в девичестве была Гурова, то замуж она вышла за Ломтева Ивана П. Отчество его не знаю... Может, Петрович. Просто сохранилось его фото, и на обратной стороне написано Ломтев И П.  Про него мне мало известно, т к. он рано умер в начале 20 века от малярии, которую подхватил в Астрахани, работая бондарем, оставив мою прабабушка в возрасте 19 лет с годовалым сыном, моим дедом, Ломтевым Петром Ивановичем (1913-1944). Да! Вот они мои! Дед Петр Иванович, меня назвали в его честь. Бабушка Поля. Мой папа Владимир Петрович ( небольшая ошибка - он 1934 г.р.). Тетя Люся. (жила в Тырново, 6 лет назад умерла),. Я сам живу сейчас в Тырново. Анатолий умер ещё маленьким.

Вот, наверно,все что могу Вам сказать.

С уважением. Петр Владимирович".

 

(По архивным записям:

Иван Петрович Ломтев( Ламтев) (1894) венчался с Ириной Ивановной Гуровой (1894) в мае 1912 года в Дубровках/ ГАРО Фонд 627.

Их сын Петр Иванович (1913) женился на Пелагее Петровне Корнешовой, дочери Петра Федотовича Корнешова/ГАРО. Фонд 627.

В Дубровках проживала Екатерина Ивановна Гурова (1890), жена Семена Мироновича Филина. Их сын, Сергей Семенович Филин, (1923).

Также в Дубровке проживал Иван Иванович Гуров. 

Иван Степанович Гуров (1855), сын Стефана Васильевича, имел детей: Агафью (1874), Ивана (1889), предположительно Ирину и Екатерину. Метрики не сохранились /ГАРО. Фонд 627).

Глава 2

 

Нина Ломтева была два раза замужем. От первого брака у нее дочь Люба. Люба рассказывает:  

" Я родилась в 1951 году  в Сергеевке -2, в народе называют Крапивники. Мой отец, Николай Савельевич Макеев, работал в сельсовете.    В три месяца я осталась без отца.  Мама развелась с отцом, так как у него оказалось еще пятеро детей. Всю жизнь я прожила с отчимом.  Мой отчим работал в Аделине на спиртзаводе в кочегарке и  трактористом при заводе.  Директором спиртзавода в то время был Обидин, очень долго он там работал.

( В 1888 году в Сергиевке проживал с семьей  Иван Артамонов Макеев/ГАРО, Фонд 709)

Мой дед Петр Ломтев жил в Наследничьем.  Когда  мы проезжали Наследничье,  мама всегда  говорила, что она родилась в первом доме, как ехать из Аделино. Но этот дом уже травой порос.  В Наследничьем, наверно, дома еще есть, и там живут родственники по маминой линии.  В селе до сих пор есть и кладбище и действующая церковь. 

Бабушка рассказывала, что перед войной они  жили в лесничестве.  На войну дедушку, по-моему, забрали с первого дня войны. Бабушка осталась с детьми одна. К ним заходили дезертиры, которые жили в лесу, и забирали еду.   Было очень страшно. Позже дед рассказывал, что его забрали на войну, и он попал в армию генерала Власова, которая чуть ли не сразу сдалась в плен к немцам. И дед  попал в плен в самом начале войны и всю войну дедушка был в плену. И как дедушка сказал, это его слова: « Да не очень плохо мне было в плену». Там он был попом, как священнослужитель.  Я не знаю точно, но в 19 веке село Тырново принадлежало какому-то монастырю.  И там было много священнослужителей, может, мой дедушка тоже там был.

(Село Тынорвской ( так в документе) Слободы было в  первой половине 18 века вотчиной генерала-аншефа Василия Федоровича Салтыкова, дяди императрицы Анны Иоанновны/ РГАДА,  Фонд 350).

Но я все помню отрывками, где-то бабушка сказала, где-то дедушка рассказывал. Когда советская армия их освободила, их стали проверять прежде, чем отпустить по домам. А пока их проверяли, всех их согнали в Донбасс. И они там работали, наверно в шахте, пока их вся эта служба проверяла.  И каким-то способом он сообщил бабушке, где он находится. И бабушка поехала  и выкупила его за самогон, все люди вокруг живые.  Как бабушка с дедушкой оказались в Аделине, я не знаю. Они жили в длинном бараке, его сейчас снесли, и когда мама осталась одна со мной, то пришла жить к ним в этот барак.  Это было в 1951 году. Моя бабушка Степанида, вроде, как из Тырнова.  Я даже в одном документе прочитала, что когда  церковь в Тырнове перестраивалась, граждане вносили  посильную помощь, оказывали  помощь деньгами. И  там где-то написано, что Дерябина Екатерина внесла 100 рублей.

Аделино делилось на две части: рабочий поселок, а рядом совхоз имени Микояна.  А вместе они составляли одно село.  В рабочем поселке, в котором жили сотрудники спиртзавода, был свой магазин, своя контора, свой клуб. В совхозе тоже был свой магазин, свой клуб. Клуб от завода был деревянный и большой, как кинотеатр. Но кино и в клубе от совхоза тоже показывали. Школа была общая.

Мама рассказывала, что ее брат, Михаил Петрович Ломтев, был директором школы.

Фото. Ломтев Михаил Петрович.  

Школа сначала была четырехлетка, а он с моим родственником по папиной линии Шукшиным, мужем моей тети,  сделал ее  семилеткой, потом восьмилеткой. Потом школу снесли, сейчас на этом месте магазинчик стоит.  В 1967 году недалеко от железнодорожного переезда у нас построили новую школу с полным средним образованием. Это большая, хорошая, кирпичная, белая  школа, она и сейчас работает. Но население стало уменьшаться. В школе учится очень мало детей.  Держится школа  только за счет детей из соседних деревень, в классе по одному ученику. Одно время даже закрывать школу хотели.  Платить зарплату учителям, держать 10-15 учителей, очень накладно. Нерентабельно.  Раньше, когда я училась, хорошая школа была. Наше село процветало, пока работал спиртзавод, спирт отправляли хорошо,  и со всех сел сырье везли: и картошку, и зерно,  и свеклу. Дома для работников спиртзавода были построены в 70 - е годы.  Когда я в 14 лет уехала из Аделина, их еще не было. Потом я приехала, смотрю, перед нашим домом выстроили двухэтажки.  В мою бытность, сколько я помню,спиртзавод работал  очень хорошо.  Там гнали  только спирт. Потом спирт стали выпускать сертифицированный, очищенный, чистейший. Пристроили к заводу  высокую башню,, которая стоит до сих пор, развалилась. А сначала был спирт, который отправляли. Для этого построили железнодорожную ветку Шилово- Касимов. Я помню, как в Шилово привозили большие-большие цистерны. Моя мама 40 лет отработала на этом заводе.  Сначала она работала в солодовнях солодовщицей.  Там зерно грядами  выращивали, поливали, чтобы оно было с ростками, тогда его только заквашивали, это я видела собственными глазами.

Фото. Ломтева Нина Петровна.  

Потом ее перевели в дрожжевой цех,  и там она работала до пенсии. Потом она одно время на пенсии работала.  А сейчас нет.  Завод не работает, клуб тоже.  Еще деревянное здание конторы стоит, не совсем развалилось.  Проходная от завода еще сохранилась.  Завод закрыли в 90-е годы, когда все развалилось, его кто-то там выкупал, делал там пивзавод, но тоже не пошло. Потом винзавод. Тоже не пошло. В 90-е годы, по-моему, все перестало работать. 

Я работала в торговле, и я видела с нашего завода шампанское. На этикетке было написано "Аделинский спиртзавод".  Другие шампанские выпускали в Крыму. Вероятно, Голицын был богатый боярин. Там же Голицынский винзавод. Это тот же самый Голицын, который был у нас. Он же один Голицын был. Я прочитала в одной исторической книжке, что Аделино каким-то образом было его. И он отдал это своей дочери, и сыновья его еще где-то были, и он раздал им свое имение, и они везде командовали.  Дочь, наверно, уже потом не Голицына была, а сыновья-то точно Голицыны. Это какая- то ветвь  оттуда. Но это тот самый Голицын. Я это прочитала в Яндексе, в интернете. Это я потом узнала, что его дочь звали Адель, и о том, что была заводчица Адель, и она была Голицынская дочь. Потом крестьяне во время революции сожгли их усадьбу, но потом ее восстановили, и там была больница. В 1951 году эта больница уже была, Я помню, с мамой мы туда ходили лечиться.  Там обслуживались аделинские. Большая была больничная усадьба. Вокруг нее рос боярышник, и мы с детьми ходили туда за ягодами. Нигде больше у нас не рос боярышник, а там прямо заросли его.  Больница была кирпично-деревянная. Последний раз мы туда ездили на лыжах зимой 1968 года.   Мы ходили по развалинам, кругом обломки кирпича и куски дерева. Тогда там еще были кое-какие стены, а сейчас там, наверно, уже ничего нет. Добраться до этого места можно, если ехать в сторону деревни Мелихова и Свердловки за рекой Средник, от Аделина через Крапивники в гору. Там будет возвышенность такая. На возвышенности находилась усадьба. Я не знаю, чья это усадьба.  Я искала в интернете что-нибудь про эту усадьбу и больницу, но ничего нет. Только в Википедии написано: "

В январе 1918 г. крестьяне деревни Сергеевка, совместно с крестьянами села Наследничье и деревни Павловка, полностью разорили и сожгли имение князей Голицыных в селе Аделино"  В этом месте княгиня Шаховская сдавала в аренду крестьянам землю (228 десятин) под посев. Так чья это усадьба"?

Глава 3

Каждый раз мы едем через Салаур. Усадьбы Олениных уже нет. Церкви тоже нет. А вот от колокольни 4 стены осталось.

Фото из семейного альбома Пестряковой Л.В. Развалины колокольни.   

Барский родник сделали церковным. С одной стороны расчистили, появилось место, где посидеть, а с другой стороны многих дивных растений не стало. Еще здесь были заросли ирги и орешника. Не сохранились. Барский родник находится на шоссе между Касимовым и Шиловым. Все родники в Рязанской области стали вдруг церковными.  Самый известный родник Параскевы Пятницы между Салауром и Починками. На самом деле старинное место. 

Раньше Салаур принадлежал дворянам Огаревым. От бывших владельцев остались лишь надгробные плиты. 

Фото из семейного альбома Пестряковой Л.В. Некрополь Огаревых.