Дуров, Сергей Фёдорович, писатель, происходил из древнего дворянского рода Орловской губернии, родился в 1815 или 1816 году в имении своего отца Феодора Сергеевича, полковника и Каменецкого полицеймейстера; † в Полтаве 6 декабря 1869 г.

Матерью его была Надежда Ивановна Хмельницкая, родная сестра драматурга.

Проведя детство в деревне, тринадцатилетний Сергей Фёдорович Дуров в 1828 году постудил в благородный пансион при Санкт-Петербургском университете (потом 1-ая гимназия) и, окончив здесь полный курс весною 1833 года с правом на чин XII класса, 1 ноября того же года определился канцелярским чиновником в государственный коммерческий банк, где с 19 октября 1836 года занимал должность младшего помощника бухгалтера. 16 августа 1840 года он поступил в канцелярию морского министерства «чиновником для иностранной переписки» и, сверх своих прямых обязанностей, исправлял должность казначея канцелярии мореного министерства и ревизионного комитета по черноморскому интендантству, а 4 июля 1847 г. вышел в отставку с чином коллежского асессора.

Литературные занятия Дурова начались очень рано, но долгое время он не обозначал своего имени под оригинальными и переводными произведениями, помещавшимися по большей части в современных альманахах. Лишь в 1843 г. подпись его впервые появилась в № 43 «Литературной Газеты» за этот год (стр. 766) под стихотворением Байрона («Экспромт в ответ другу»), перепечатанным потом в «Иллюстрации» 1846 г. (т. III, № 39, стр. 626). С 1844 года Дуров печатал своп поэтические и прозаические произведения в альманахах «Молодик» 1844 г., «Новоселье» 1845 г., «Метеор» 1845 г. и «Невском альманахе на 1847 — 1848 гг.». Затем произведения Дурова попадаются в «Библиотеке для Чтения» 1844, 1845 ии 1848 гг., в «Иллюстрации» 1845, 1846 и 1847 гг., «Финском Вестнике» 1846 и 1847 гг., «Пантеоне» 1848 г., «Северном Обозрении» 1848 г., «Репертуаре и Пантеоне» 1848 г. и «Литературной Газете» В. Р. Зотова. Многие оригинальные стихотворения Д. были замечены и выдвинули его из рядов посредственности. Но, обладая основательным знанием французского и английского языков, а также польского и латинского, Д. занимался главным образом переводами иностранных поэтов, и о них с похвалой отзывается Белинский; так, он напечатал много стихотворений из В. Гюго, А. Шенье, Мильвуа, Барбье, Байрона, Мицкевича, Ходзько и Горация, а римскому поэту Публиусу Сирусу посвятил даже отдельный очерк в «Финском Вестнике» (1847 г., т. XXIII, смесь, стр. 11— 18).

Из прозаических произведений Дурова были напечатаны: «Чужое дитя», повесть в «Финском Вестнике» 1846 г., (т. Х, стр. 13 — 70), «Халатник», рассказ («Невский альманах на 1847 — 1848 гг.»), «Роман в записках» («Иллюстрация» 1847 г.), «Грустная повесть с веселым концом» (Библиотека для Чтения» 1848 г., т. 87.), «Тантал», повесть (ib. 1848 г., т. 8'9.), «Тетенька», физиологический очерк («Пантеон» 1848 г.), написанный с большим юмором, которого, по свидетельству современников, было так много в характере Дурова, и несколько других, рассеянных в «Северном Обозрении» и «Литературной Газете».

Наконец в «Репертуаре и Пантеоне» 1848 г. (№8 и 9) Дуров поместил биографию недавно пред тем скончавшегося своего родного дяди по матери, известного в свое время драматурга Н. И. Хмельницкого. Но эта работа Дурова содержит в себе много ошибок, неточностей и противоречий с фактической стороны, что и было своевременно отмечено в «Отечественных записках» (1849 г., т. LXIII, отд. VIII, стр. 129) в статье «Нечто о биографах и биографиях». Однако, биография с теми же ошибками была перепечатана при собрании сочинений Н. И. Хмельницкого, изданном Смирдиным в начале 1849 г. Этой работой прекратилась литературная деятельность Дурова.

Еще в начале 1848 года он близко сошелся с кружком передовых молодых людей, в числе которых были Г. Е. Благосветлов, Н. Г. Чернышевский, поэт А. Н. Плещеев, М. М. и Ф. М. Достоевские, А. И. Пальм, А. П. Милюков, В. В. Дерикер и другие.

Мало по малу, и у самого Дурова начал собираться свой кружок, посещавший также известного М. В. Буташевича-Петрашевского, но не вполне согласный с крайними мнениями последнего. «Это была», рассказывает А. П. Милюков, «кучка молодежи более умеренной.

Дуров жил тогда с А. И. Пальмон и А. Д. Щелковым. В небольшой квартире их собирался уже несколько времени организованный кружок молодых военных и статских, в котором не было никаких чисто-революционных замыслов, и сходки эти, не имевшие не только писанного устава, но и никакой определенной программы, ни в каком случае нельзя было назвать тайным обществом. Несмотря, однако, на мирные стремления молодых людей, искавших в спорах между собою лишь решения мучивших их общественных вопросов, Дуров и его друзья были арестованы в ночь на 23 апреля 1849 года и посажены в крепость.

Следственная комиссия приговорила всех арестованных, в том числе и Дурова, к смертной казни. Обвиненные уже были введены на эшафот (22 декабря), но тут им было объявлено помилование с заменой ссылкой в каторгу на 4 года. 25 декабря Дуров с Ф. М. Достоевским был отправлен в Омск. На место ссылки Дуров прибыл 23 января 1850 года. Здесь он по-прежнему всем интересовался, много читал, отличался общительным характером, и вначале каторга не оказала на него слишком вредного влияния. «Высокого роста, статный, красивый, он держал голову высоко, его большие черные на выкате глаза, несмотря на их близорукость, смотрели ласково, и уста как бы улыбались всякому». Однако тяжелые работы при самых неблагоприятных климатических условиях потрясли его организм до крайней степени, и когда, в 1855 году, он окончил срок пребывания в каторге и был выпущен рядовым в 3-й сибирский линейный батальон, квартировавший в укреплении Кокчетавы, — это был действительно, как писал Достоевский («Записки из мертвого дома», ч. I, гл. VII), «полуразрушенный, седой, без ног, с одышкой» человек, или, лучше сказать, развалина, вмещавшая в себе всевозможные недуги. Он уже не мог двигаться без посторонней помощи. Местный кокчетавский врач, И. Ф. 3юков, подверг С. Ф. Дурова гидропатическому лечению и, начав его в мае и кончив в августе, имел удовольствие видеть, как его пациент совершал даже пешеходные прогулки на расстоянии 5 и более верст, поднимался на гору и спускался в ложбины, где он собирал в свои ботанические коллекции разные травы и злаки сибирской флоры.

Одно время затем Дуров состоял писцом 4-го разряда в областном правлении сибирских киргизов.

Когда, наконец, Дурову вышло прощение, он в июле 1856 года покинул Сибирь.

В 1857 г. ему было возвращено дворянство, а в 1863 г. разрешено жить в столицах.

В 1856 г. Дуров уехал в Одессу к своему ближайшему другу, A. И. Пальму.

Товарищ его по изгнанию — А. Н. Плещеев, при известии об отъезде Дурова на юг, написал ему прочувствованное стихотворение, в котором высказывал наилучшие пожелания страдальцу.

Дуров поселился затем около Полтавы, в имении А. И. Пальма.

Отсюда он с интересом следил за совершавшимися преобразованиями и нововведениями разного рода и здесь же возобновил свои любимые занятия литературой, которые ему были недоступны на каторге. Так, в «Современнике» 1862 и 1863 гг. (т. 92, 95 и 96) появилось несколько оригинальных его стихотворений и переводов из Гюго и Барбье, в 1-й книжке «Эпохи» за 1864 год был напечатан его новый перевод известного ямба Барбье — «Смех» и, наконец, в 3-й книжке «Отечественных Записок» 1869 года оригинальное стихотворение «Европа движется»... Вскоре же, после трехдневной болезни, Дуров скончался в Полтаве на руках А. И. Пальма.

На похоронах Дурова к небольшому кружку знакомых «присоединилось довольно много простого бедного народа, который знал хилого старичка, ежедневно бродившего по улицам, нюхавшего из берестовой тавлинки и охотно вступавшего в беседу с каждым нищим».

«Одним честным, добрым, спокойным и умным человеком стало меньше в нашем обществе» — такими словами заканчивается краткий некролог С. Ф. Дурова, написанный одним из его друзей.