Крестьянская родословная села Дубровка в воспоминаниях Ульянкиной Нины Алексеевны

Глава 1

Мой отец – Алексей Иванович Ульянкин.

Его родители - Иван Иванович (1893) и Анастасия Яковлевна (1901) Ульянкины.

( Участие в 1 Мировой войне:

Ульянкин Иван Иванович, пропал без вести, место рождения: Рязанская губ., Касимовский уезд, Дубровская вол., Место службы: 61-й пехотный Владимирский полк, рядовой. Дата события: 07.10.1915/Сайт «Памяти героев Великой войны 1914-1918», gwar.mil.ru)

(Именной список граждан Дубровской волости, прибывших из плена, подлежащих явке мобилизованных годов в г. Касимов.26 февраля 1919 года.

Дубинкин Александр Иванович (1891)

Дадонкин Емельян Евдокимович (1891)

Кондрашов Игнат Кузьмич (1898)

Ульянкин Иван Иванович (1893)

Военный руководитель Дубровского Волостного Военного Комиссариата - Якушов Илья Тимофеевич/ ГАРО. Фонд Р-2689, опись 1, дело 7).

(Участие в Гражданской войне:

"Из Дубровского Волостного Военного Комиссариата отправлены на военную службу 29 июля 1919 года:

1. Голубин Никита Сергеевич (1894)

   
   

2. Ульянкин Иван Иванович

   
   

3. Филин Семен Миронович (1883) д. Акулово. Фельдф."/ ГАРО. Фонд Р-2689, опись 1, дело 7).

   
   

(С 11 ноября 1920 года Укомдезертир разыскивает Ивана Ивановича Ульянкина из Дубровок/Р-2689-1-11).

( Какая участь ожидала людей, не желавших принимать участие в Гражданской войне?

1 отделение штрафной роты разыскивает Кагакова Василия Ивановича из Верхнего Наследничьего.

"В Дубровский Волостной Исполком. Январь 1921 года.

Предлагаю фактически лишить земельного надела на одного едока семью дезертира Кагакова, доставить опись имущества семьи и возраст каждого члена, имеются ли в семье еще служащие в Красной армии. Самого же дезертира задержать и под конвоем доставить в Касимовский Укомдезертир"/Р-2689-1-11).

12 января 1921 года составляется список села Дубровок старших десятников по дезертирам: Ульянкин Яков Николаевич (1882), Егоркин Григорий Васильевич,Егоркин Степан Кузьмич,Луканин Емельян Григорьевич,Лунин Василий Егорович, Шацков Евдоким Иванович,Першуков Павел Васильевич,Володихин Иван Степанович,Негодяев Владимир Федотович,Лукашин Игнат Максимович, Самсонов Павел Петрович, Луканин Андрей Степанович, Губанихин Иван Никитич, Негодяев Иван Федотович, Никитин Михаил Леонтьевич, Казанцев Иван Андреевич, Покалин Сергей Михайлович,Корнешов Федор Федотович, Хохлов Степан Дмитриевич, Корнешов Яков Федорович./Р-2689-1-11).

Фото. Дом Ульянкиных в Дубровке  

 

Глава 2

Бабушка Анастасия рассказывала мне, что ее мать, Евдокию Васильевну, выдали замуж Голицыны за своего кучера. Мой прадед, Яков Николаевич Ульянкин, был кучером у княжон. У нас была фотография, на которой баба Дуня и дедушка Яков. Бабушка была высокая-высокая, статная и прямая. Бабушка Дуня была из рода Щербаковых, и у меня впечатление, что она очень интересная женщина, а дедушка был намного ниже ее. У него была борода, как у Николая Второго, и он был маленького роста. Не знаю, куда эта фотография делась. Голицыны дали ей приданое - дом. Дом был деревянный, и во время раскулачивания этот дом, который построили княжны и дали как приданое моей прабабушке, перевезли в Шилово, и в нем долгое время была железнодорожная школа, а сейчас там ФМС (Федеральная служба миграции в Шилове). Также бабушка рассказывала, что княжны приносили им вещи, и она часто вспоминала об этом.

(По метрическим данным:

Евдокия (январь 1882), дочь крестьянина Василия Александрова Щербакова из Спасского уезда, деревни Борка и Марфы Кузьминой. Восприемники: Василий Яковлев Журков и Анна Андреева/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 5).

С последними из родственников, с которыми я виделась, это были родственники со стороны бабушки. Брат бабушки, Ульянкин Иван Яковлевич, погиб во время войны.

У нее еще было четыре сестры: Анна, Маруся, Александра и Клавдия.

(В архиве сохранились метрики только на трех детей Якова Николаевича Ульянкина:

1. Анна (1910)/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 67

   
   

2. Мария (1915)/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дел 101

   
   

3. Иван (1913)/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 84)

   
   

Мария жила в Касимове и была главным агрономом Касимовского района. Ее родной сестры сын жил в Баку, но когда началась перестройка, вынужден был бежать, и обосновался то ли в Самаре, то ли в Саратове. Тетя Аня и тетя Шура жили в Баку, а тетя Клава в Екатеринбурге. Тетушки все уже умерли. Тети Анны дети, Володя и Люба, после распада Советского Союза уехали из Баку, и где они сейчас - я не знаю.

В Баку остался только внук тети Анны, он - полукровка, наполовину русский, наполовину азербайджанец. Первый муж Любы, дочери Анны, был азербайджанец, и от него у Любы было двое сыновей. Один умер в 18 лет. А второй так и живет в Баку. Там же в Баку жил дядя Миша Когаков и его сестра, тетя Лиза. У дяди Миши было две дочери, они сначала жили в Баку, но потом они все переехали во Львов. Дядя Миша Когаков приезжал в Москву и в Дубровку к моему отцу. В детстве отец дружил с Мишей, и эта дружба продолжалась всю жизнь. Я знаю, что его сестра, тетя Клава сошла с ума. У нее осталось четыре дочки. Тетя Дуся Щербакова жила в Дубровке и в Шилово. Они все ездили в Баку на заработки. Кто нам была тетя Дуся Щербакова – я не знаю. Она сейчас тоже умерла.

( По метрическим данным:

Евдокия (1915), дочь Якова Васильевича Щербакова, брата Евдокии Васильевны/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 101)

Моя матушка – москвичка, все время тянула меня в сторону своих родственников. Поэтому родословную отца я знаю плохо. У моего деда, Ивана Ивановича, был еще брат. Во время раскулачивания его брат уехал в Хабаровск. Его семья до сих пор там живет. Его сын даже приезжал к нам в Москву. Он предварительно позвонил моему отцу на квартиру, представился, что он сын брата Ивана Ивановича. В Москву он приехал на конференцию с супругой по рабочим моментам, и они были у нас в гостях. Тогда я еще училась в школе то ли в 5, то ли в 6 классе.

В Дубровке жил двоюродный брат моего деда. Его звали Иван Григорьевич Ульянкин, и жил он в первом доме от парка. Мой отец к нему ходил в гости, он был один от первой жены. Когда его сын, Владимир Иванович Ульянкин, по прозвищу Карась, женился, то мой отец был приглашен на его свадьбу. Владимир родился у Ивана Григорьевича от второй жены – Полины. Она была из Починок. Сейчас-то уже Владимир Иванович умер. Сестра Владимира, Вера, тоже умерла. Умерли и сыновья Веры- Евгений и Петр. Я знаю, что на Старом селе живет Вера, жена Петьки Карася, внука Ивана Григорьевича. Еще у Владимира Ульянкина была старшая сестра – Таисия. Она вышла замуж за Ситникова. Тетя Тая уже тоже умерла.

У меня есть дома книга о ветеранах войны Юго-восточного округа города Москвы. Там про моего папу написано. Мой отец демобилизовался, потом служил в Баку в войсках НКВД, по состоянию здоровья он должен был комиссоваться и приехать в Москву. Каждый год мы ездили всей семьей в Дубровку. Отец дружил с Саранцевым Сергеем и Саранцевым Николаем. В молодости у моего отца были романтические отношения с Зиной Тимакиной. Пожениться им не разрешила моя бабушка Настя. Она была против. Когда мой отец умер в 2007 году, Зина написала письмо в Дубровку Голубиной Марусе. У Голубиной было два сына: Сашка и Сергей. Жили они на Новом селе ближе к магазину. Так вот про письмо мне рассказала Нина Дунина. В нем Зина писала, что умер человек, которого она любила всю жизнь. Это была ее первая, настоящая и единственная любовь. Зина умерла в 2010 году.

(По словам сына Голубиной Маруси, Александра Павловича Голубина, их дом находился рядом с домами Негодяевых и Зины Маскиной. Его мама, Мария Павловна Голубина (1933), была дочерью Павла Тишачкина и Прасковьи Ильиничны (1905) и имела двух братьев: Анатолия и Вальдемара. Мария Павловна вышла замуж за Голубина Павла Денисовича (1932) из Акулова, сына Голубина Дениса Тимофеевича. Павел и Мария работали и жили в Дубровке. Егоркина Васюта была двоюродной сестрой бабушки Пани. А также генерал Сухарев приходился ей родней). 

Вспоминая про Дубровку, в памяти всплывают имена: Сергей Щербаков, Шура Михалева, Витька Дунин. У меня на слуху прозвища – Курноска. Порочки - это тоже чье-то прозвище. В детстве мы дружили с Шуркой Гальцыным, вместе играли и бегали, одним словом, все вместе «в одной каше варились». Александр был братом Николая Егоровича Гальцына, но отцы у них были разные. Их мать, Маруся, родила его после войны, в 1953 году. Так что он даже не Гальцын. Егор Федорович Гальцын, отец Николая Егоровича, пропал без вести в 1941 году. Его жена, Мария Филипповна, видимо, хотела выйти замуж второй раз.

(По архивным данным:

Егор Федорович Гальцын (1913), сын вдовы Федора Васильевича Гальцына, Елены Николаевны. Перед этим у них четверо сыновей скончались в раннем возрасте. Елена Николаевна Гальцына, вдова, родила в 1915 году Прасковью. Потом их фамилия стала Жогины). /ГАРО. Фонд 627, опись 281, дела 84 и 101

Елена Николаевна Жогина с дочерью Прасковьей жили в Москве и обе похоронены на Ваганьковском кладбище/ примечание правнучки Ларисы Гальцыной). 

Глава 3

Из жизни деда Ивана Ивановича Ульянкина – Ивана Павловича Ульянкина.

(Из документов Волостного Правления:

1 январь 1870. Сего числа Волостному суду передана жалоба временно-обязанных крестьян князя Голицына села Дубровок Николая Ионова Покалина, Ивана Павлова Ульянкина, Федора Архипова Корнешова, заявленная ими на крестьянина одного с собою села и владельца Антона Емельянова Хохлова в том , что, находясь у Хохлова в товарищах на заработках по ободному мастерству, неудовлетворены расчетом в сумме 37 рублей 77 копеек серебром.

При ставке истцов Покалина, Ульянкина и Корнешова и ответчика Хохлова оказалось, что Хохлов, хотя и привлекал к себе в соучастие в расчете кр. Василия Ульянкина, но сделал признание в том, что кр. Василий Ульянкин учинил с ним полный расчет, а потому и определил в удовлетворение – взыскать с Хохлова. А Хохлов отозвался неимением денег, которые в пути, идя ко двору, утратил, бывши в нетрезвом виде.

Принимая во внимание наше единогласие, мы, согласуясь с 96 ст. общего положения и признавая в нерасчете кр. Николая Покалина, Ивана Ульянкина и Федора Корнешова виновным Антона Хохлова, определили в удовлетворение их взыскать сказанную сумму 37 рублей 77 коп. , поручив привести в исполнение сей приговор на основании 110 того же положения: Сельскому старосте Дубровского общества за недобросовестный поступок и утрату в нетрезвом виде денег, хотя и его суммы да притом виде он, Хохлов, и постоянно был замечен в нетрезвом поведении, то на основании 102 ст. общего положения подвергнуть наказанию двадцатью ударами розог, в чем и подписуемся Волостные судьи Яков Васильев Журков, Андрей Родионов Екимов, Марк Кондратьев Тишачкин, Иосиф Калинин Тишачкин. За себя и неграмотных товарищей по их личной просьбе руку приложил Яков Васильев Журков). /ГАРО. Фонд 349-1-1

Глава 4

Родословная Ульянкина Ивана Ивановича:

(1. Иван Иванович Ульянкин (1864), сын Ивана Павловича Ульянкина и Ксении Яковлевны/ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 272

2. Иван Павлович Ульянкин (1829), сын Павла Минаева Корнешова и Анны Филипповны Ульянкиной./ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 70

   
   

3. Анна Филипповна Ульянкина (1804), дочь Филиппа Алексеевича Ульянкина, крестьянина господина Голицына, и Домны Леонтьевны./ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 41

   
   

4. Домна Леонтьевна (1778), внучка Степана Уварова из Акулова/ГАРО. 4 ревизская сказка.

   
   

5. Филипп Алексеевич Ульянкин (1780), сын Алексея Семеновича Ульянкина, крестьянина господина Голицына/ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 11

   
   

6. Алексей Семенович Ульянкин, 19 лет, и Елена Степановна 17 лет венчались в апреле 1771 года. Оба крестьяне одного села и помещика князя Федора Алексеевича Голицына/ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 7

   
   

7. Семен Ульянов умер в 1797 году, крестьянин господина Голицына/ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 28

   
   

8. В 4 переписи населения у Ульяна отчество Самсонов, вдов, 62 лет в 1762 году, умер в 1765 году. У него сын Семен 57 лет. У Семена жена Степанида Яковлевна 50 лет, старинная, того же села Дубровок. У них сын Алексей и Афанасий.

   
   

9. Ульян Амосов умер в 1766 году, крестьянин господина Голицына / ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 5)

   
   

10. По второй переписи населения в 1744 году в Дубровках крестьянину Дарьи Васильевны Голицыной, Ульяну Амосову, 44 года. У него дети: Василий - 27 лет и Семен - 19 лет/РГАДА. 2 перепись населения.

    
    

Крестьянская родословная села Дубровка в воспоминаниях Урляповой Галины Владимировны

Глава 1

Мой отец, Владимир Федорович Урляпов, старосельский, а моя мама, Антонина Емельяновна Корнешова  с  Большого села.  Сергей Васильевич Урляпов приходится моему отцу двоюродным братом. И жили они в одном доме, только в разных половинах.  Родители моего отца - Федор Иванович Урляпов и Мария Ивановна. 

Мать  Марии  Ивановны звали  Дарюша. Дарюша прожила 102 года.

(По метрическим данным, Дарья (1867), дочь Егора Арефьевича Шацкого  и Ирины Михайловны Губанихиной из Наследничьего./ГАРО.Фонд 627, опись 245, дело 287).

 

У Дарьи были дети:

1. Евдокия (1898), вышла замуж за Урляпова Андрея и жила на Большом селе. Ее сын Володя уже умер. Их дом стоял впритык с домом моего отца.  Бывший дом на Большом селе развалился,  и они купили кусочек дома. Сейчас все там  заросло.

   
   

2. Ксения (1909) , вышла замуж в Дубровке за милиционера  Кудина.

   
   

3. Клавдия (1906) , вышла замуж за Щербакова и жила в Баку.

   
   

4. Мария (1892), вышла замуж за Урляпова Федора Ивановича

   
   

Еще у бабушки Маши были родственники Трыкины на Старом селе. Трыкина звали Василий Фролович, а вот его жена была бабушке какой-то родственницей по линии Хохловых.

 (По метрическим данным:

 

Мария (июнь 1892),  дочь Ивана Ивановича Ульянкина и Дарьи Егоровны. Ее  крестные Василий Иванович Егоркин и девица Пелагея Ивановна Шацкова. ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 6).

Клавдия (февраль 1906), дочь Ивана Ивановича Ульянкина и Дарьи Егоровны. Ее  крестные Аникей Егоркин и Анастасия Хохлова. ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 48).

( По метрическим данным: в Дубровке проживало два Ивана Ивановича Ульянкиных. Один родился  6 мая 1864 года от Ивана Павловича и Ксении Яковлевны, другой родился 30 декабря  1864 года от Ивана Степановича Ульянкина и Феодосии Емельяновны Хохловой. По метрическим данным, бабушка Марии Ивановны Урляповой – Феодосия Емельяновна Ульянкина (Хохлова).

Феодосия (май 1832-1910 ), дочь Емельяна Андреевича Хохлова.

Емельян (август 1808) , сын Андрея Ларионовича Хохлова, крестьянина госпожи Карповой

Андрей Ларионович Хохлов умер в январе  1826 в возрасте 52 лет от опухоли /ГАРО.Фонд 627, опись 245, дела 81,45,67 и опись 281, дело 67).

(По метрическим данным, дедушка Марии Ивановны Урляповой – Иван Степанович Ульянкин.                                  

Иван Стефанович Ульянкин (7 мая 1832 года - 11 марта 1912 года), сын Степана Афанасьевича.

Стефан Афанасьевич Ульянкин (1789-1852), сын Афанасия Семеновича, крестьянина господина Голицына.  

Семен Ульянов, крестьянин господина Голицына, умер в октябре 1797 в возрасте  85 лет.

Ульян Амосов. крестьянин господина Голицына,умер в феврале 1766 в возрасте 80 лет. /ГАРО.Фонд 627, опись 245, дела 81,196,28,20,5 и опись 281 дело 77).

Про свое детство бабушка Маша  рассказывала мало. В Дубровках была школа, которую содержали племянницы князя Голицына. Я не знаю, сами  княгини  учили детей или нанимали учителей, но княгини заставляли детей учиться и хотели, чтобы все имели образование  4 класса. И вот эту школу окончила моя бабушка, Мария Ивановна Урляпова.  В школе она научилась писать грамотно и  очень красиво.  По окончании школы мою бабушку княгини наградили книгой. Эта книга имела церковное содержание  и  была собственноручно подписана  великой княгиней. К сожалению, эта книга потом пропала. Я ее видела у бабушки, пока  Вера Федоровна , сестра  моего отца, не забрала  ее к себе, а ее младший сын  не  пропил ее. 

(У владельцев усадьбы, Петра и Павла Голицыных, были сестры:

1. Ольга Павловна, княжна, родилась 15 сентября 1861 года - умерла в Ленинграде в 1934 году.

   
   

2. Александра Павловна Голицына, княжна, родилась 21 мая 1860-умерла в ноябре 1918 года./Электронный сайт https://ru.rodovid.org).

   
   

В этом году исполняется 100 лет со дня рождения моего отца. Он родился 30 апреля 1920 года.  У его родителей было трое детей: старший сын Алексей, потом мой отец, Владимир Федорович и  их сестра, Вера Федоровна (1922). Дядя Леша жил  в Самарканде. Мы, конечно, виделись,  но редко они приезжали. Жена дяди Леши, Мария,  тоже дубровская. Сначала они жили на Аральском море, на острове Буйнакск,  а потом уже переехали в Самарканд.

(По метрическим данным: Алексей (1910), сын Федора Ивановича и Марии Ивановны Урляповых. Его крестные: Андрей Иванович Урляпов и девица Анна Ивановна Ульянкина /ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 67).

Урляпов Алексей Федорович. Мл. лейтенант __.__.1910 Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Командир автоматного взвода моторизованного батальона автоматчиков награжден 31 августа 1944 года орденом "Красная Звезда".

Урляпов Алексей Федорович. Лейтенант __.__.1910 Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Командир взвода зенитно-пулеметной роты награжден 31 мая 1945 года орденом "Красная Звезда"./Электронный сайт pamyat-naroda.ru

Фото. Наградной лист Урляпова А.Ф. 1944 год.  

 Фото. Наградной лист Урляпова А.Ф. 1945 год.

 

 
 

Мой дед, Федор Иванович Урляпов, родился в Дубровке.

(По метрическим данным: Федор (июнь 1888) , сын Ивана Дмитриевича Урляпова и Екатерины Васильевны Егоркиной. Его крестные Варвара Дмитриевна Шацкова и Григорий Васильевич Егоркин /ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 5).

                                                                       

По рассказам в семье мы знали, что Федор Иванович в Шилове был каким-то начальником. Мой отец жил с ним там до тех пор, пока Федор Иванович не умер. Это было задолго до войны.

(Урляпов Федор Иванович, военный комиссар с 22 августа 1919 года вместо Ф.В. Егоркина. Есть жена и один сын. Образование - окончил сельскую школу. Бывшее социальное положение родителей - сельское хозяйство и отхожий заработок. Профессия - бондарь. Работал до войны в Заказспийском крае в удельном заводе бондарем и после при домашнем хозяйстве. Адрес - Дубровка. В старой армии - старший унтер-офицер в должности взводного командира в кавалерии.  Участвовал в войне в 3 батарее 4 Туркестанской стрелковой Артиллерийской бригаде. 8 сентября 1919 года в Касимовской приемной комиссии признан годным к военной службе. Партийная принадлежность - сочувствующий партии коммунистов-большевиков. Коммунист-большевик с января 1920 года.  Председатель волсовета. /ГАРО. Фонд Р-2689-1-5, 14.

В 1924 году Урляпов Федор Иванович был председателем Дубровской сельячейки ВКП(б) /ГАРО. ФП-292-1-6.

Протоколы партсобраний Дубровской, Тырновско-Слободской, Инякинской и Московской ячеек ВКП(б).

Протокол 1                        

Заседание Дубровской комиссии по организации торжества 7 годовщины октябрьской революции, состоявшегося 6 ноября 1924 года под председательством Ф.И. Урляпова и секретаря Егоркина Ф.В.

Присутствовали: Уполномоченный В.О.Н.О. Бобков П.Е. РКП(б) Урляпов Ф.И. от РЛКСМ Маскин М.А., Арестова М.Е., сельсовета Егоркин Ф.В.

Повестка дня

1. Распределение обязанностей между членами комиссии

   
   

2. Разработка плана

   
   

3. Разное

   
   

 Слушали: О распределении обязанностей между членами комиссии (доклад Бобкова)

Постановили:

1. Поручить ячейке РЛКСМ украсить помещение культпросвета зеленью и плакатами. Устроить манифестацию в 4 часа дня …. Явиться всем членам сельсовета, организациям, каковым известно.

   
   

2. Поручить т. Маскину привести в порядок помещение культпросвета, т. Урляпову известить все организации письменно и организовать шествие, т. Арестовой организовать спектакль, предварительно заготовив объявление и афишу.

   
   

3. Поручить т. Егоркину выступить с докладом на митинге о международном и внутреннем положении СССР, т. Урляпову о значении октябрьской революции, о коммунизме и значении русской революции, т. Преображенской по нар. образованию, т. Бобкову внутреннее и внешнее положение Республики, т. Тебенилину о значении комсомола и задачах комсомола.

   
   

 

Председатель Урляпов. Секретарь Егоркин).

 

В 9 лет мой отец вернулся из Шилова в Дубровку. В 1939 году моего отца призвали в армию, в Монголию, а  потом забрали на фронт. Владимир Федорович воевал.  

Урляпов Владимир Федорович. Ст. лейтенант __.__.1920. Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Награжден медалью "За отвагу", Орденом Красной Звезды, Орденом Отечественной войны 1 степени /Электронный сайт pamyat-naroda.ru

У отца очень интересная трудовая книжка.  В ней всего три записи:

1. 1941-1945 годы - служба в рядах Красной Армии.

   
   

2. 1945-1984 годы, 39лет,- служба в органах МВД  Рязанской области.

   
   

3. Всесоюзное добровольное пожарное общество,  и там 7 лет.

   
   

Вот и все его места работы.  А его сестра, Вера Федоровна,  была учительницей начальных классов. Она долгое время работала в Карловке, в Боровом, до пенсии.

                                

Глава 2

Я родилась в Кораблинском районе Рязанской области в 1953 году. Моя мать вышла замуж за отца,  Владимира Федоровича Урляпова, после того,  как он вернулся с войны. Они уехали в Рязань,  и он работал в лагере, где содержались немецкие военнопленные.  Он  там проработал года два,   а потом лагерь этот расформировали, немцев отпустили на родину, а отцу предложили работу в Семионовском районе, раньше так Кораблинский район назывался. Всю оставшуюся жизнь отец посвятил этому району.  Он был начальником пожарной инспекции. До 65 лет проработал на «пожарке» и был в нашем районе заслуженным человеком. Мой отец - участник войны с ранениями.

С двух лет мама меня стала привозить в Дубровку к бабушке.  Мой брат жил с бабушкой Машей на Старом селе, а я жила со второй своей бабушкой  Феклой  на Большом селе. Так что бабушки у нас были поделенными , и можно сказать, что мы выросли в Дубровке. Дом моей бабушки Феклы был маленький и находился недалеко от магазина, который сейчас исчез, так как какие-то хозяева у него нашлись.

Бабушка, Фекла Петровна Самсонова, в детстве жила на Поповке.  В 18 лет ее выдали замуж за Федора, как она говорила: « Спустили меня с горы, с Поповки»,  и он увез ее в Астрахань.  Там у них ребенок родился. Началась Первая Мировая война. Федор на этой войне пропал без вести. Бабушка с ребенком вернулась в Дубровку, и здесь уже ребенок умер.

(По метрическим данным:                                                                                  

Ульянкин Федор Петрович (1889)  и  Фекла Петровна (1895),  дочь Петра Васильевича Самсонова,  заключили брак 16 января 1915 года. Поручители:  Алексей Ульянкин, Емельян Луканин, Павел Якушев и из Акулова Александр Лунин.

/ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 101).                                                                       

Александра (10 декабря 1916), дочь Федора Петровича Ульянкина и Феклы Петровны. Ее крестные Федор Григорьевич Катков и Наталья Петровна Егоркина.

/ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 107).                                                                    

Предположительно Федор Петрович, сын Петра Абрамовича Ульянкина).

Второй раз Фекла Петровна вышла замуж за Корнешова Емельяна Леонтьевича. Они купили маленький плохонький домик на Большом селе у кузнеца. Отец  Емельяна –Леонтий, а мать - Груша.

(По метрическим данным:

Емельян (август 1890), сын Леонтия Васильевича и Агрипины Николаевны. Его крестные Александр Иванович Урляпов и девица Елена Васильевна Егоркина /ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 6).

                                                                       

Мне позже мама показывала, где жила бабушка Груша. Она жила на Новом селе недалеко от магазина в сторону школы. Вот наш дом, потом еще один дом, потом дом тети Дуни Нестеркиной. Третий дом. Сейчас он травой зарастает. Напротив –дом  сына Агрипины, Николая Леонтьевича Корнешова.

 

(По метрическим данным: Агрипина (июнь 1861), дочь Ульянкина Николая Абрамовича и Меланьи Потаповны Покалиной?. Ее крестные: Пелагея Абрамовна Ульянкина и Егор Арефьевич Шацкий /ГАРО.Фонд 627, опись 245, дело 248).                                                                    

Помимо моего деда Емельяна, у бабушки Груши был еще сын Николай  и дочь Прасковья. У Николая Леонтьевича была дочь-тетя Маргарита, которая вышла замуж за Барова.  А Прасковья Леонтьевна жила на Павловке. Ее муж, Лоря, так его моя бабушка называла, был там председателем колхоза. Он любил погулять, и поэтому в старости дочь забрала к себе только мать, а Лоря остался в Павловке и умирал в одиночестве. Не знаю, где ее дочь жила, в Москве что-ли?

 

Феклу и Емельяна не раскулачивали.  Они считались середняками потому, что у них была  лошадь.  Когда лошадь  забрали в колхоз,  дедушка очень переживал по этому поводу, тем более лошадь вскоре умерла в колхозе от тяжелой жизни.

А вот сестру бабушки, Наталью Петровну, раскулачивали.  Она была замужем за Егоркиным и жила в доме, где сейчас Почта. 

(По метрическим данным: Андрей Стефанович Егоркин (1897), и Наталья Петровна Самсонова, 16 лет, заключили брак в апреле 1915 года. Поручители: из Акулова Павел Уаров, из Дубровки Алексей Ульянкин, а по невесте Емельян Луканин и Евгений Дадонкин

Их дети: Василий (январь 1916), крестные Емельян Андреевич Луканин и девица Клавдия Дмитриевна Луканина

Николай (1917), крестные Василий Петрович Самсонов и Ирина Гурова/ГАРО.Фонд 627, опись 281, дела 101, 107,110)

 Как звали ее мужа,  я не знаю, но из-за того,  что у них в доме был помощник по хозяйству, значит, батрак,  их причислили  к  кулакам.  А у бабушки Феклы и деда Емельяна был очень плохой домик.  И  Наталья Петровна,   перед  тем как уехать в Астрахань,  приходила к бабушке и говорила: «Переходите  в мой дом  и живите там,   а мы уже сюда не вернемся». Но мой дед Емельян отказался и сказал: «Мы сами свой дом построим».  И  в  доме Наталья Петровны  сделали Почту. Новый дом Емельяну не удалось построить.  Началась война.   Емельян   заболел, как бабушка говорила, горловой чахоткой.  Но я думаю, что он умер от воспаления легких. Он ездил за сеном и простыл. Кашлял, кашлял и умер. Это было в 1941 году. Дубровчане, уходя на фронт,  приходили к  нему прощаться. 

А  Наталья  тоже рано  умерла. Ее муж Егоркин приезжал к Фекле и предлагал ей выйти за него замуж, но бабушка отказалась. Так она ни с кем больше не сходилась и  жила одна очень бедно в своем развалившемся домике. Все ее богатство состояло из сережек с молодости,  и то она отдала их  дочерям. Умерла в 1980 году.  Домик  моей бабушки сохранился,  хотя он очень старенький,  и ему 100 лет.

                                                                                                                              

Глава 3

Моя бабушка  Фекла Петровна, 1895 года рождения, еще  помнила  немного князей Голицыных. Например,  перед  праздниками  их собирали , и они ходили мыть барский дом, убирались там.  Я не знаю,  мыла ли она сама или не мыла, но она об этом знала и  рассказывала нам.   Также ей запомнилось,  как жена Голицына, красивая, полная, дородная женщина  въезжала  в Дубровку на лошади. Она была не одна. С ней еще была женщина, тоже на лошади.  Они ехали  по деревне и бросали конфеты, а дети бегали и подбирали их. У самого князя  жена была немка . Она  сидела не верхом на лошади, а так, что ноги ее свешивались  в одну сторону, так называемая "дамская езда". 

(Жену последнего Голицына в Дубровках, Петра Павловича, звали Анна Борисовна Голицына, дочь князя Бориса Сергеевича Щербатова. Анна Борисовна родилась в Австрии, в городе Вене в 1872 году, а умерла в 1959 году в Брюсселе в Бельгии/ Электронный сайт ru.rodovid.org.).

Фото. Княгиня Анна Борисовна Голицына (Щербатова).   

Фото с электронного сайта https://www.geni.com

 Еще бабушка рассказывала, что крестьяне  к Голицыным относились очень хорошо. Крестьян они никогда не обижали и земли для обработки Голицыны давали крестьянам более удобные и рядом расположенные с селом. А их княжеские земли были дальше.

Много- много  лет назад, еще при Советском Союзе,  моя тетя Клава, сестра матери,  жила в Киеве и вот что она  нам рассказала. Однажды по телевизору  она видела выступление потомка  Голицыных. В своем выступлении он начал перечислять деревни и села, которые являются наследством от его предков.  В их числе он называл Дубровки. А потом,  когда его спросили,  почему он не претендует на наследство,  он сказал: «Какой смысл? В этом уже нет никакого смысла». Мы засыпали  тетю Клаву вопросами: «Почему ты не нашла его?».  «Почему не связалась с ним  и не пригласила его к нам в Дубровку»? В то время имение Голицына  еще не было так  сильно разрушено, как сейчас.  Тетя Клава ответила: «Ну вот,  не догадалась и не сделала».  Клавдия Емельяновна в  последнее время жила в Киеве и  умерла лет 10 тому назад.   Это был какой-то потомок Голицына и жил он где-то заграницей. Вот бы сейчас написать ему,  может быть, он и отозвался бы.

(Дети князя Павла Павловича Голицына, племянники Петра Павловича Голицына, последнего владельца Дубровского имения:

1.Аглаида Павловна (1893—1984) — с 1916 супруга Андрея Сергеевича Шидловского (1892—1919); с 1919—1923 (развод) — Юрия фон Моуса (умер в 1927 году); с 1923 — Ивана Семёновича Унковского (1896—1975, внука основателя русской скрипичной школы Л. С. Ауэра и адмирала И. С. Унковского); сын Аглаиды Павловны и Ивана Семеновича Унковского - Семен Иванович Унковский родился в 1924 году в Германии.

Фото Аглаиды Павловны/ взято из открытых источников.  
 

 

2. Мария Павловна (1895—1976) с 1921 супруга венгерского графа Балинта Сечени (1893—1954), бабушка княгини Глории фон Турн-и-Таксис и прабабушка 12-го князя из рода Турн-и-Таксис Альберта; дочь Марии Павловны и Балинта Сечени - Беатрикс Сечени де Шарвар Фельшовидек родилась в 1930 году.

   
   

Фото Марии Павловны/ взято из открытых источников.. 

 

Екатерина Павловна (1896—1988) — с 1922 супруга шотландского эсквайра Джеймса Кемпбелла (1893—1945). Сын - Мелфорд.

Фото. Екатерина Павловна Кемпбелл (Голицына) / Электронный сайт geni.com   

 

4. Сергей Павлович (1898—1938, расстрелян) — женат на Таисии Станиславовне Карницкой. О Сергее Павловиче упоминает в своей книге князь А.Д. Голицын "Воспоминания", вышедшей в 2008 году. Сергей Павлович приходился ему дальним родственником не только по линии отца, но и по линии матери.

5. Софья Павловна (1901—1996) — с 1930 супруга барона Иоганна фон Либиха (род.1904). Родила трех сыновей и одну дочь: Поля, Губерта, Конрада, Анжелику. Умерла в Германии.

   
   

6. Николай Павлович (1903—1981) с 1932 женат на Джозефине Деннехи (1912—1988); их дети: Александра Николаевна Голицына (1933), Марина Николаевна Голицына (1936), Джозефина Луиза Голицына (1944).

   
   

7. Александра Павловна (1905—2006) — с 1 сентября 1928 до 9 ноября 1944 года замужем за князем Ростиславом Александровичем Романовым (1902—1978), сыном великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны; от этого брака сын — князь Ростислав Ростиславович Романов (1938—1999); с 1949 второй муж — Лестер Армур (1895—1970), владелец «Armour Meat Packing Company».   -- /взято из открытых источников).

   
   

Фото. Александра Павловна Романова (Голицына)/Электронный сайт geni.com. 

 

 

Княжеский дом и парк- это моя боль. Последний раз в Дубровке мы были вот недавно,  25 февраля. И этот дом – просто, кошмар. Стены стоят полуразрушенные,  и сквозь них  деревья торчат.  А раньше мне княжеский дом очень нравился. Когда мне было лет 10, мы слышали легенду о подземном ходе, который вел из княжеского дома прямо в церковь,   и нам было интересно найти этот подземный ход.  Мы ползали под полами, но ничего не нашли. Но зато нашли под сценой резной такой кругловатый деревянный кусочек,  красиво вырезанный,   и я поняла, что это  от старой деревянной церкви   для отделки двери или иконостаса, но мы его не сохранили.  Последний раз мы княжеский дом осматривали с отцом, он, конечно, уже был разрушенный , уже там библиотеки не было. а был только зал, где кино показывали.  Там была какая-то специфическая система отопления, были трубы между комнатами, а  внутренние перегородки в доме были деревянными, а  не из кирпича. Они были из досок, а  на досках была дранка  из  овечьей шерсти.  И отштукатурена. Дубовые перекрытия из княжеского дома вскоре исчезли,  остались только стены. Так больно. Как будто что-то свое потеряла. Кто разрушил?

Невыносимо смотреть на то, что все так разрушено.  В Кораблинском районе есть Ерлинский парк Худекова. Его так расхваливают, и там проходят разные концерты и симпозиумы. Не знаю, я съездила туда и подумала: «Может, он когда-то и был изумительный, там и каскады прудов  и сами деревья. Но,  видимо, там все так было разрушено, что восстановить старое невозможно. Деревья посадили новые, а   от самого дома Худековского остался только фундамент. Меня поразило, что в Дубровках-то  сохранилась кирпичная основа  дома, кроме застекленных балконов и деревянных террас, про которые мне рассказывала бабушка. Сохранились  конюшни,  коровник  и летник,  где они хранили лед на зиму и овощи,  барский сад с кирпичной оградой. Там разрушены-то  только княжеская церковь и кухня, которая стояла отдельно и к дому не относилась.  Все остальное цело. И  все это можно было бы реставрировать и создать такой музей - не чета Худековскому музею.

После того, как Дубровку присоединили к Тырнову и сделали ее Тырновским поселением, к нам из Тырнова прислали одного товарища по фамилии Силкин, который очень напортил  Дубровке. Он  полностью разрушил княжеский дом, вскрыл  полы и стал песок выкапывать, а  потом его по всей деревне рассыпал,  якобы, чтобы дорогу  выровнить, а сама дорога была внизу. После этот Силкин построил себе особняк рядом с княжеским домом на месте, где у князя были цветники. Мне бабушка про эти цветники рассказывала. Каких там только цветов не было! А второй особняк рядом с ним построил бывший директор Аделинского  спиртзавода. Это не богоугодное дело. Они заложили огромные фундаменты под свои особняки  и вывезли оттуда много песка.  И решили там бассейн строить. Я изумлялась, какой бассейн строить, когда две речки рядом?

Фото. Бывшая усадьба Голицыных.      

Глава 4

В Дубровке было две церкви. Мне  сейчас 67 лет. А когда мне было 2 годика,  я помню, что в парке  уже никакой церкви не было. Все, что осталось от этой церкви, так это провал. Видимо, когда -то внутри  деревянной церкви в парке,  было  старое захоронение.  Могила провалилась.  Стены там кирпичом были выложены.   Мы тоже туда заглядывали. А брат мой  даже  туда лазил.  Был слух, что кто первый нашел это захоронение, нашел там шашку, а кто  и куда она делась - неизвестно. Вот и все, что я запомнила: отверстие в земле, стены чем-то обложены, и что, видимо, в ней  что-то искали.

В конце января 2020 моей маме,  Антонине Емельяновне Урляповой,  испонилось 96 лет.  Я расспрашивала маму  про  церковь, которая была на кладбище. Мама сказала, что она была высокая и красивая. Мама ходила в церковь со своими сестренками, Марией и Клавдией,  и бабушкой Олей, которая жила возле кладбища наверху.  Бабушка Оля - это мать Феклы Петровны. Молилась только бабушка Оля, а моя мама с сестренками в это время играли, так как были маленькими и глупыми.

(По метрическим данным: Ольга (июль 1863), дочь Ивана Иосифовича Луканина/ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 266).

Я записала слова  мамы: «Церковь снизу была каменная и облицована красивыми плитками, а внутри все было расписное и понять, какие стены были у церкви, каменные или деревянные, было трудно. Верх деревянный был точно.  Потом неверующие снесли верхушку, чтобы память уничтожить, а я все равно все помню. Сначала они снесли верхнюю половину церкви, а низ доламывался уже позже. Колокольня была.  Колокола были трех сортов.  Первый звон, второй и третий звон. Колокольня была очень высокая и красивая. Все красиво звучало.  Когда сломали деревянную верхушку, то церковь все равно еще продолжала какое-то время функционировать. И она  как бы стала одноэтажная. Но не одноэтажная,  а я имею ввиду,  что снесли только верхушку и колокола. А так как она была очень высокая, то казалась двухэтажной.   А нижняя часть церкви продолжала работать. Снаружи  церковь была чем-то облицована».

Я думаю, что рушили церковь коммунисты:  Курноска и  Телушки. Телушек было три :тетя Наташа, тетя Настя и тетя Параша Мишины. Наталья у них старшая. У младшей прозвище было Порочка. А у Курноски  дочь  Зина, которая недавно умерла, замужем никогда не была и  родила сына без замужества. Это точно.

                                                                                                               

Глава 5

Наталья Андреевна Мишина была бабушкина  подруга, так как они были ровесницы.  Наталья - 1894 года рождения, а Фекла - 1895. Вот поэтому они и дружили. Но от этой дружбы бабушка никаких поблажек не имела.  Вот был такой случай. Перед войной многие дубровские девушки учились в Куровской школе, в том числе и моя мама. Сестра моего отца, тетя Вера, там тоже училась.   В 1941 году, когда началась война,  они все оттуда разбежались и побежали по домам.

И вот Наташа приводит милиционера из Шилова в дом к Фекле и говорит, показывая на мою маму: « Вот это она там училась, и вот ее надо забирать».  А милиционер засомневался. Получилась какая-то ирония судьбы. Моя  мать - Корнешова Антонина Емельяновна,  а у милиционера было записано Корнилова Антонина Ермолаевна. Мишина продолжает настаивать, чтобы мою мать забрали и  говорит: «Забирайте,  забирайте ее». Моя  бабушка распереживалась. Но милиционер оказался нормальным, порядочным и  сказал,  что мы сначала все перепроверим в Шилове,  а потом  тогда заберем.  Но, видимо, им уже в то время было не до этого. И мать не забрали.  А мать потом забрали на трудовой фронт,  работала она где-то в  округе, упоминала Спасск, что они какую-то землю возили на тачках.  После этого их всех направили на учебу,   и она осталась в Спасске учиться на агронома. Из-за того, что она труженик тыла, ей недавно медаль вручили.  

Так что моя бабушка дружила с Натальей Мишиной,  но никаких поблажек ей от этого не было. И после этого случая бабушка с ней все равно продолжала дружить.  У Мишиной был твердый характер. Телушек в деревне не любили.  И им что-нибудь подстраивали все время. Ребята дрова  им скатывали с горы. Мишины соберут, соберут. А ребята опять их с горки снова раскатают.  Вот такое отношение было к Мишиным. Тетю Наташу я помню  в лицо. Она высокая, стройная, лучше всех своих сестер. Наталья выделялась  среди других женщин  - худощавая, в молодости, видимо, она была очень хорошей. Моя бабушка у нее все время лодку просила. Бабушка ездила за ежевикой за реку и нас с собой брала.  А у Мишиных была лодка на речке Средник. Там были еще какие-то лодки, так что  лодки в Дубровке  были у кое-кого.  И мы садились в лодку и по этой маленькой речке через затон и в Оку.  Там был старый мост. А потом  Новый мост сделали. Мы за рекой насобираем ежевики и опять сюда же приплывали назад. И сейчас я удивляюсь, как это моя бабушка управлялась с этими веслами через всю Оку туда и обратно.  Она и в лес за грибами одна любила ходить.  Ей одной проще было. Как она ориентировалась в этом лесу,  я не знаю.  И в Большой лес ходила и  на Бараниху.  А  Мишины тоже жили на горе, там же, где жили наши предки Самсоновы Петр и Ольга. Отчества их не знаю.

Глава 6

В Дубровках жила женщина по прозвищу Колдаиха. Она лечила людей, и к ней даже из Москвы приезжали. Колдаихой ее  звали  не потому, что она колдовала, а потому что у нее фамилия была Колдаева.  Она жила рядом с нами через дом. Ее звали Пелагея. У тети Поли был небольшой горб, то есть она  была немного горбатенькая. И мы ее  побаивались, так как она какими - то заговорами занималась. Мне кажется, что она была не местная, а  из окрестных деревень, вышла замуж за дубровского. Дом, в котором она жила,  состоял из двух половинок. Пелагея жила в одной половине дома, а в другой половине жил портной, но он не был ее сыном. Раньше Колдаиха была замужем, но детей у нее не было.  Им с мужем подкинули ребенка, мальчика, она вырастила его до 18 лет. В 1941 году  ее приемного сына взяли на фронт,  и он погиб.  Умерла Колдаиха в Дубровках. Хоронила ее Маруся, дочь бакенщицы Маши, которая жила в соседнем полуразвалившимся доме.  Маша-бакенщица жила напротив школы. Маруся была незамужняя, детей у нее не было,   и она ухаживала  за  Колдаихой вплоть до ее смерти.   После того,  как она похоронила тетю Полю, она стала жить в ее половине дома,   и мужа акуловского себе взяла, Василия. Он там что-то в Акулове развелся, а с этой Марусей они жили хорошо. И она пожила остаток жизни прекрасно.   Умер Василий от того,  что его ангина задушила. Он поздно обратился за медицинской помощью,  и тут  его вывезли на мороз. До больницы его не довезли, так как от мороза у него гланды сомкнулись, а Маруся  от онкологии умерла. И дом, где раньше жила Колдаиха, теперь зарастает травой. А  в этом доме раньше, в ее половине как раз, жила моя прабабушка Груша. А как в этот дом вселилась Колдаиха,  я не знаю. 

Глава 7

У моей бабушки был любимый брат Павел. Я помню его жену, тетю Васюту,  и ее старый дом, высокий, своеобразный такой. Мне было лет 12,  и запомнился такой случай. Тетя Васюта сидит на крылечке,  смотрит на парк и говорит: «Вон мужик на лодке плывет», а ее дочь Шура говорит: « Да это  не мужик, это пенек  от дерева». Тетя Васюта говорит: «Да, я понимаю». А потом прошло какое-то время и она опять: « Вон мужик на лодке плывет». Нам было смешно. Она уж очень старая была в то время и вскоре умерла.

А ее дочь, тетя Шура, умерла недавно. А ее видела перед смертью, когда ездила к ней в Москву. А Олег, ее сын,  сразу после нее умер, в 2018 году.  Он  жил с матерью  в Дубровке и ухаживал за ней. У  деда Олега,  Павла Петровича Самсонова,  был деревянный дом, который вскоре развалился,  и они купили нежилой кирпичный дом рядом, который  долгое время был  брошенный.  Олег отремонтировал его  по московским меркам. Жили Самсоновы в Марьиной деревне, а мы называли эту улицу «Первый заулок». 

В  Первом заулке было домов пять.  Слева жили Негодяевы и Самсоновы, и  по правую сторону еще три дома: Ситниковы, Буяновы... « Буянистка». Так моя бабушка называла женщину, которая проживала  в деревянном доме в Первом заулке справа. Какое-то там дерево еще  стояло. Я слово «Буянистка»  ассоциировала с бузиной. Бузина у нас росла, толи у этой женщины  бузины было много. Она была очень старенькая,  и жила одна. К ней приезжал внук.   Сейчас этого домика нет. Все куплено и перестроено. Там вместо домов теперь  такие особняки стоят!

В деревянном доме на две избы,  в пятистенке,  в  первом доме в Первом заулке жил дядя Вася и тетя Вера Ситниковы.  Дядя Вася был родным братом тети Дуни Нестеркиной.  А  Дуня Нестеркина  через дом от нас жила на Большом селе,   между нами только Гераськовы жили, но это уже более поздние люди.  До Гераськовых  в этом доме  другие люди жили, и  их моя бабушка очень любила. А дальше жила Дуня Нестеркина - Евдокия Гавриловна Луканина.  У нее было три парня: Коля, Шура, Володя.  У одного из них была девочка Валя, с которой я дружила.  А у третьего сына Владимира, жена была акуловская. У этой жены мать работала  почтальоном.  Почтальонов всегда было два. Тетя Маруся Дадонкина была у нас почтальоном,  в Дубровках, а в Акулове другая женщина была почтальоном,  мать жены Владимира Луканина. Дуня Нестеркина по мужу  Луканина, а в девичестве Ситникова. Я к ней настолько привычна. У нее прозвище было  «Занавеска».  Когда ее средний сын Шура женился, то привез к ней в Дубровку свою жену толи из Перми, толи из Челябинска.    Она поругалась с ней. В Дубровке принято было вешать занавески на окна, шторки, а сноха  ничего не повесила. И вот они из-за этого разругались, та обиделась и уехала,  а тетю Дуню с тех пор прозвали Занавеска.  И сама тетя Дуня не поехала к ним на старости лет,  а уже умирала у старшего сына Николая и его жены Люси, которая тоже была дубровская.  Но точно я не знаю. Дом они продали,  и купили его москвичи, которые  в принципе тоже  дубровские - Самсоновы. Наши родственники. Они как раз тоже с горы от кладбища недалеко. Дядя Вася Степанов  из Степакина и тетя Шура Самсонова оттуда же.

Во втором доме Первого заулка, между Буянисткой и Ситниковыми, в кирпичном доме жила бабуля.  Вот в этот дом меня приводила моя бабушка Фекла. В детстве у меня сильно болел живот, бабушка не знала к кому обратиться, и она повела  меня в этот дом, где жила эта бабуля,  и  фельдшер. Он ей, наверно,  сын был. Моя бабушка его называла Миша. Миша не был фельдшером.  Толи он ветеринаром был, но какие-то медицинские познания у него были. Фамилия его была Чельцов. Там бабушка жила и он, только я не могу сообразить,  кто они друг другу - мать с сыном или муж и жена. Скорее муж и жена. Это было в 1960 году.  Тогда она мне бабушкой казалась, да и он тоже не настолько старый был, как нам в детстве все кажутся старыми. Моя бабушка к нему обращалась, как к медику, и он пощупал у меня живот и сказал, что ничего страшного нет. Их дом сейчас куплен,  и там тоже особняк.

(Михаил Николаевич Чельцов (1898) был сыном Николая Гавриловича Чельцова, дьякона Николаевской церкви в Дубровках).

 Фото. Чельцов Михаил Николаевич.Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru     

Чельцов Михаил Николаевич. Дата рождения: __.__.1898. Место рождения: Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Дата поступления на службу: __.__.1942. Воинское звание: ст. лейтенант медицинской службы. Награжден медалью "За боевые заслуги" 08.01.1945/ Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru)

Настоящим фельдшером у нас был  Лунин Александр Иванович.  Он мне и коленку лечил, и мою тетку, Марусю, приходил лечить от болей в животе. И акушерка Клавдия работала с ним. Лунин Александр Иванович – это история села.

Если пройти Первый заулок и завернуть направо,  там дома стоят, которые смотрят на реку.  Там жил дядя Володя Дадонкин и  Московкины. У Московкиных дочь Шура  вышла замуж за Голикова и жила на Старом селе недалеко от нашей бабушки Маши.  У Голикова нога такая вывернутая была.  Они работали пастухами. Шура такая грубоватая была, а у нее дочь Валя, с которой мы тоже немножко дружили.

Первый заулок начинался напротив магазина, и, пересекаясь  со Старым селом,  заканчивался. Там были дома.  А  во Втором заулке домов не было, только вот дом моих предков Урляповых, потом дом Прасковьи Емельяновны Урляповой.  Дальше Второй заулок шел до самой реки и туда в луга уходил.  Урляпова Прасковья жила в деревянном доме, я немного с ее внуком дружила. Мальчишка такой был от  ее дочери. Там такой, вообще, специфический дом, один дом переходит в другой дом.

Глава 8

Из баптистов я знала Парашу Ульянкину на Большом селе и Парашу Урляпову на Старом селе.  У Параши Ульянкиной муж был – дядя Гриша.  Я дружила с их внучкой – Лидой Ясинской. Мать Лиды звали Тая. Тая, наверно,  ровесница матери была. А Лида была мне ровесница.  Мы с Лидой дружили долго, пока она рано замуж не вышла, и не уехала в Подмосковье.  От Гриши у Параши было четверо совместных детей, а еще у нее была дочь от первого брака.  Она никогда в Дубровку не приезжала потому, что дядя Гриша   не любил  и не принимал ее.  Он был баптист, и это он, наверно,  привлек Парашу в свою веру.  Она по характеру была добрейшая прекрасная женщина,  но немного больная, бабушка ее очень любила  и дружила с ней. Тетя Параша ходила к нам в гости, бабушка заходила к ней.

Моя  бабушка Фекла православная, хотя и не носила крестик и в церковь не ходила. Она молилась только дома перед иконами,  не сказать, чтоб часто, а так перед  сном,  или, если  ураганы или пожары какие.  К Катковым моя бабушка  никогда не ходила. А мы проходили всегда мимо них, когда шли к своей второй бабушке Марии на Старое село.  Прабабушка  Оля ходила в храм.  Моя мама  очень любила свою бабушку Олю и только хорошее помнит про нее. Ольга рано умерла.  В школу Фекла ходить не стала.  Заленилась. Немного поучилась и бросила. И сколько за ней не ходили, сколько не уговаривали ее, она дальше учиться не стала.   Бабушка или   ее мать   сказали: «Ну что, мол, вы к девочке пристали, ей же не в лавочке сидеть»?  Бабушка потом  всю оставшуюся жизнь  об этом очень сожалела. А так она дояркой  18 лет  отработала, была  стахановка,  и у нее медаль есть за это.  Дояркой она  работала с Пынкой.  Пынки  жили на улице Голицина, рядом с домом Зины Маскиной.  Зина  - Маскина по  мужу. Ее дом  на Новом селе,  это как раз Второй заулок,  который сквозной, у них как раз на повороте  стоит  большой кирпичный дом. Перед домом - амбар кирпичный.  Дом и сейчас цел. Второй заулок как раз начинается с их дома.  Перед  домом Зины Маскиной  такая маленькая избушка, в которой Пынки жили. Когда у них дом развалился, то  Пынки купили дом у Наташи, бабушкиной подруги.  К сожалению, фамилию Пынок я не знаю. Мы в деревне всех только по прозвищам знали.

Мою бабушку Феклу называли в Дубровке Хекла. «Х» вместо «Ф» говорили. Ивана Григорьевича Ульянкина звали Рубец.  Карась - это его зять, Владимир Корнешов. Он женился на Вере, дочери Ивана Григорьевича Ульянкина, и вот мы знали, что Вера  была замужем за Володькой  Карасем. Их детей тоже звали Карасями.

Знаю, что в Акулове жил  Кирибеич, к нему бабушка за малиной ходила.  Ведро малины каждое лето от него приносила, а мы с нетерпением ждали. Когда-то Кирибеич заведовал нашим клубом. Он всегда жил с матерью один, жены у него не было.  И вот он разрешал моей бабушке рвать  у него малину.

Еще  Сычи  напротив нас жили. Прямо дом кирпичный на той стороне и от нас совсем недалеко.  У них дети  были. Один за моей мамой ухаживал и не прочь был на ней жениться.  Анатолий,  но ничего у них не вышло,  и он женился на своей двоюродной сестре. Они уехали  в Баку, а когда у нас в стране началась «заваруха», они вернулись в Дубровку и жили в этом доме. Но он умер рано.  Толя Сыч. Бабушка называла только их Сычами,  только эту семью. Больше я не слышала, чтобы она кого-то еще называла Сычами. 

В  кирпичном доме жил  дядя Вася Шацкий, а жена его из Калтука – Пальчиха. Пальчиха по матери она, а так она в Москве работала медсестрой в видной такой больнице.  И, кроме как Пальчиха, по-другому ее никто не называл.

В  Дубровке у нас много родственников. Например, младшая сестра моей мамы, Мария Емельяновна Корнешова, вышла замуж за Николая Дементьевича Степанова. У них -  дочь Ирина. У  Василия Дементьевича Степанова - дочь Татьяна. И она Ирине приходится двоюродной  сестрой по отцу, а по матери - троюродной сестрой. Вот такие связи. Подруга моего детства - Ульянкина Нина. Четвертый дом от реки.  Я помню ее маму и  ее бабушку. Только мы никогда не считали их родственниками.

У нас в семье тоже было много секретов. Средняя дочь бабушки, Клавдия,  была на фронте телефонисткой, но об этом в семье никто не знал.  Она не хотела, чтоб об этом знали,  и она скрыла ото всех. Даже ее дочь ничего не знает. А мы чисто случайно  со своей двоюродной сестрой лазили в сундуке, нашли фотографии и стали интересоваться. Бабушка у нас эти фотографии отобрала,  тетя Клава их  уничтожила, и нам было запрещено  кому-нибудь что-нибудь говорить. Мы  молчали, а потом забыли.

(Карнышова Клавдия Емельяновна. Сержант __.__.1925 , Место службы: в/ч п/п 83749. ВПП и ЗП. Дата и место призыва22.11.1943 Шиловский РВК, Рязанская обл., Шиловский р-н. Военно-пересыльный пункт206 зсп СГВ. Прибыл в частьМежду 14.03.1946 и 25.03.1946 /Электронный сайт: pamyat-naroda.ru)

Как-то стали мы рыться в  сарае,  в чемоданах, и нашли там свадебное специфическое платье Феклы.  Мама нам сказала, что это и ее свадебное платье, немного  перешитое из бабушкиного свадебного.  И опять в  чемодан его убрали,  и опять в сарай, так что у нас до сих пор это платье с тех времен хранится.   

2020 год

Крестьянская родословная села Дубровка в воспоминаниях Саранцева Николая Николаевича

Глава 1

Я родился в 1948 году, в самый голодный год после войны. Как мне рассказывала мать, она вместо молока сухарь заворачивала в марлю, и давала мне сосать как соску. Сухари делали из собственного хлеба, который пекла бабушка. И как в  войну лебеду ели, так и в 1948 году, в основном,  люди по-прежнему ели лебеду. Кроме этого налоги увеличили, люди все яблони порубили и начали резать скот.

У моего деда  Федота Егоровича Пакалина (1890) были браться Сергей Егорович (1885) и Максим Егорович (1882).

 

(К сожалению, метрики о рождении братьев отсутствуют. Возможно, что они родились не в Дубровках, а в тех местах, где их родители были на заработках.  В Дубровках проживал Егор Николаевич Покалин. Возможно, он и был отцом Федота, Максима и  Сергея).

 

Егор (Георгий) Николаевич Покалин (1852), сын Николая Ионовича Покалина/ГАРО.Фонд 627, опись 245, дело 196.

 

В метрических книгах до 1918 года фамилия Покалин писалась через "о". Потом фамилия стала писаться - Пакалин. 

 

Мой дед был хороший бондарь, и до революции и в советское время,  до войны и после войны он ездил с братьями в Макахчкалу. Там был бондарный завод при Каспийском море, нужны были бочки, чтобы селедку солить.  Это называлась зимняя работа. В деревне зимой работы не было,  а весной перед посадкой они приезжали на месяца три в Дубровку. Иногда там дети оставались.

 

Братьев деда я видел всех. Все они жили в Дубровке. Максим  Егорович Пакалин - самый старший из братьев, раньше всех умер, потом средний брат - дядя Сережа. Мой дед Федот был самый младший. Максим с женой Степанидой жил на Новом селе, ближе  к реке. Там амбары каменные стоят, вот там их дом находился. Пятый дом от реки наискось от дома Ульянкиных.  Я к Максиму Егоровичу часто в гости приходил и с его внуками гулял. Дети его жили в Баку, а внуки его приезжали отдыхать в Дубровку. Я с ними дружил, они приблизительно моего года рождения.  Максим Егорович умер в бане. Перебрал немного, выпил и пошел в баню, и умер от сердечного приступа. А Сергей Егорович  умер, когда я в армии был.

Родовой дом Пакалиных находился на Новом Селе в том доме, где жил Сергей Егорович. Дом его брата Максима  находился недалеко.

Мой дед, Федот Егорович женился на моей бабушке,  Акулине Афанасьевне Урляповой,  и пришел в их дом, где раньше проживал Афанасий Иванович Урляпов, мой прадед. 

 

Акилина (1890), дочь Афанасия Ивановича Урляпова и Марии Ивановны/ГАРО.Фонд 627, опись 281, дело 6

 

Афанасий Иванович Урляпов(1853-1913) , сын Ивана Гавриловича/ГАРО, Фонд 627, описи 245 и 281, дела 202 и 84

Марья Ивановна Урляпова (1855) , дочь Ивана Никитовича Тишечкина/ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 210

 

Федот Георгиевич Покалин в возрасте 22 лет  и Акилина Афанасьевна  Урляпова в возрасте 22 лет вступили в брак в мае 1912. Поручители на свадьбе: Емельян Луканин, Емельян Ульянкин, Емельян Корнешов и Василий Семенович Тишечкин / ГАРО.Фонд 627. опись 281. дело 77

 

В доме Урляповых на Старом Селе тогда была большая почтовая станция, перекладная, где меняли лошадей.  Тут как раз тракт был между нашим домом и проулком, здесь раньше была дорога, не как сейчас дорога идет  на Касимов,  а с Полтавки мимо нашего дома через речку  на Свинчус и дальше. Здесь была основная дорога.  Я меркую, то есть думаю,  что новая дорога  появилась  в 70-е годы. А раньше мы все ходили напрямую на Полтавку. Был большой двор приблизительно 30-40 квадратных метров, где лошадей кормили и перезапрягали. Была большая конюшня и большой постоялый двор. Люди останавливались с ночевкой, меняли лошадей и ехали потом дальше. Дом был большой, примерно 12 метров в длину, а в ширину 4 метра, много жилых комнат, а за домом комнаты,  в которых жили люди в ожидании лошадей. Я помню его, когда маленький бегал по дому. В 1961 году дед с бабкой, моя мать и я сломали этот дом и построили новый, уже 24 метра.

 

Глава 2

До революции только мужчин наделяли наделами, в советское время стали наделы давать женщинам. В среднем 25 соток,  в зависимости от семьи. Землю мерили аршинами,  треугольник такой.  Вспахивали землю на лошадях. До революции у каждой крестьянкой семьи была своя лошадь, а в советское время лошадь давали по наряду,  если работаешь  в колхозе. Если нужно перевезти лошадь через реку, то переправляли ее в лодке.

Все участки были разделены межой, и чуть вильнет лошадь, мужики дрались до крови, если задел  чужой участок земли. Помню, мой дед Пакалин и его сосед Урляпов  - кто вилы, кто топор. Каждый год мерили землю,  не дай Бог захватить чужой участок. Да они все время дрались. Ну, можно сказать, ругались,  чтобы за межу никто не заходил.

Наш сосед, Владимир Емельянович Урляпов, имел сестру Прасковью. Прасковья была замужем за налоговиком Максимом и жила в маленьком домике, рядом со своим братом.

(По метрическим данным:

Емельян (1869), сын Михея Яковлевича Урляпова / ГАРО, Фонд 627, опись 245, дело 299

 

Емельян Михеевич Урляпов  и Матрена Ивановна Бирюкова вступили в брак в январе 1889 года.

Поручители: Афанасий Иванович Урляпов и Яков Михеевич Урляпов, а по невесте 63 Углицкого пехотного полка 8 роты унтер-офицер Яков Филиппович Урляпов и Тимофей Васильевич Якушев/ГАРО, Фонд 627, опись 281, дело 5).

 

У Прасковьи Емельяновны стали собираться баптисты. Моя мама тоже к ней ходила. Меня маленького с собой брала, и я у них там на печке сидел.  Мать ходила до тех пор, пока на баптистов не написали в НКВД.  И их предупредили: «Если еще раз соберетесь, посадим».  И все разбежались.

Муж Прасковьи – Максим Акимович из Лубоноса. Собирал налоги. Максим заранее сообщал нам, что едет комиссия,  и мы излишки перегоняли к соседу. Предупреждал он об этом не всех, а кого надо. Комиссия приходит,  подсчитает, например, что у нас 10 кур, мы должны  сдать 100 яиц.  А  потом комиссия идет к нашему соседу, а он уже перегоняет и наши излишки и своих кур к нам и комиссия тоже насчитывает ему только 10 кур. Максим сам припрятывал имущество. Его младший сын, Николай Максимович Урляпов, рассказывал, что его отец прятал поросят и палил их в подполе.  С Николаем дружили Сергей и Зина Тимакины. Сергей со своим отцом работал в шорной мастерской до тех пор, пока его не забрали в армию. После армии ребята, как правило, уже не возвращались в деревню. Дядя Ваня Тимакин был шорником. В мастерской, которая располагалась возле магазина, он, вместе с другими мастерами,  делал хомуты, упряжки ездовые, шил яловые сапоги из свиной кожи, тяжелые, если  набухнут от воды, не снимешь  и не наденешь. Шорная мастерская в Дубровке была  колхозная,  все там работали, сапоги подбивали, валяли, шили. Жил дядя Ваня Тимакин на Новом селе, рядом с  другими Покалиными. 

  

Глава 3

Другие Пакалины – это Сергей Михайлович Пакалин, его сестра Анастасия Михайловна, которая жила в доме своего брата и Васса Михайловна, его вторая сестра, которая вышла замуж за Самсонова. Но это другая линия Пакалиных. Я знал тетю Васюту. Мы с бабушкой к ней ходили. Когда я был пацаном, я заходил к ней уже один. Какой-нибудь сухарик отнесешь. Мне бабушка говорила часто: « Вот, отнеси бабе Васюте», ну,  я возьму, побежал, отнес, вроде, тут недалеко добежать. Я думаю, что они были нашими родственниками, может, даже близкими, двоюродными  или троюродными,  а уж какими, я не могу сказать.   В Дубровках жила тетя Катя Покалина, Екатерина Сергеевна. Она была замужем, муж у нее погиб на войне.  Какая фамилия у нее была по мужу – я не знаю. К ней часто приезжал ее брат – летчик, дядя Ваня Пакалин.  Я помню, как Екатерина приходила к нам и говорила: « Федотка, надо огород вспахать». И Федотка идет.   Тетя Васюта так относилась к своей племяннице Екатерине, что я все время думал, что она ее мать.  Тетя Катя всегда приходила на все наши семейные праздники,  и мы к ней ходили и помогали ей во всем. Она дружила с моей матерью, и мать часто говорила: « Пойду, к Кате схожу, поболтаю».

Родословная Пакалиных:

1. Михаил Иванович Покалин (1851-1917), срочный крестьянин князя Голицына, сын Ивана Ефремовича  Покалина и Екатерина Семеновна (1852),дочь Семена Леонтьевича Володихина заключили брак в  ноябре 1870 года.  / ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 309, 182, опись 281, дело 110.

   
   

2. Анастасия (декабрь 1888), дочь Михаила Ивановича и Екатерины Семеновны. Ее крестные Семен Андреевич Володихин и Анна Покалина./ГАРО. Фонд 627, оптсь 281, дело 5

   
   

3. Иван Ефремович Покалин, волостной судья в 1872/ ГАРО, (349-1-2)

   
   

1. Иван Ефремович Покалин (март 1818), сын Ефрема Федосеевича, и Васса Александровна (1819) заключили брак в апреле 1836 года./ГАРО, Фонд 627, опись 245, дела 55, 86

   
   

2. Ефрем Федосеевич Покалин (январь 1797), сын Федосея Тимофеевича/ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 29

   
   

3. Федосей Тимофеевич Покалин (январь 1772), сын Тимофея Сидорова, крестьянина господина Голицына./ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 7

   
   

4. Ксения Тимофеевна (январь 1767), дочь Тимофея Сидорова Покалина, вышла замуж за Севастьяна Борисовича Луканина, сына Бориса Ефимовича, крестьянина господина Голицына. Год свадьбы – 1786 год./ГАРО. Фонд 627, опись 245, дела 5 и 17.

   
   

5. Нестор Севастьянович Луканин ( 19 октябрь 1799), сын Севастьяна Борисовича и Ксении Тимофеевны. /ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 30.

   
   

 

Негодаевы были нашими дальними родственниками. И не только они, но и тетя Маруся Голубина (Тишачкина), которая жила рядом с ними. Жили они на Новом селе. Дядя Коля Негодаев, его жена Александра, их сын Василий. Николай Владимирович был старшим конюхом, его жена тоже работала в колхозе. Об этом у Василия все можно узнать. Он с 1947 года рождения. Но у них больше родство с «Карасями» Корнешовыми. И дядя Ваня Ульянкин с ними часто общался. Вероятно, его первая жена, Анна Владимировна, была сестрой Николая Негодаева.

                                                                     

(По метрическим данным:

 

Фамилия Негодаев до 1950 года, а может и позже, писалась как Негодяев. 

 

Николай Ионов  Покалин  и Матрена Зотова  Негодяева заключили повторный для обоих брак в октябре 1844 года./ГАРО.Фонд 627, опись 245, дело 129

Матрена Зотова (ноябрь 1819), дочь Зота Иванова Негодяева./ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 56

Николай Ионов Покалин умер в июле 1872 году от горячки в возрасте 55 лет. /ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 319

 

Зот Иванов Негодяев, крестьянин господина Голицына и Акилина Карпова (1789), дочь Карпа Матвеева, крестьянина господина Голицына,  заключили брак в 1806 году./ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 43 и дело 20

 

У Акилины Карповны была сестра Евдокия, которая вышла замуж за Устина Прохоровича Гольцына).

 

 

Глава 4

Моя бабушкам Акулина родила 9 детей. Пятеро из них умерли в раннем возрасте. Осталось только четверо.

Самый старший сын Василий Федотович (1913), средний Семен (1916), потом моя мать – Мария Федотьевна (1922) и младший Александр (1926).

Всех братьев призывали на фронт из Дубровки. Семен Федотович погиб на войне. Александр был награжден Орденом Отечественной войны 1 степени. Василий и Александр после войны уехали в Ялту, когда татар выгнали из Крыма. Потом Александр из-за плохого здоровья вернулся в Дубровку и умер уже здесь. Дядя Вася  умер в Ялте. На его похороны я не ездил,  так как это уже была другая страна,  и я не знаю, отчего он умер.

А моя мама вышла замуж за Саранцева Николая Васильевича из Акулова.

Братья Пакалины, Василий  и Александр,  женились уже в Ялте. У дяди Саши была жена, хохлушка, и дочь. Несмотря на то, что у него было сильное ранение во время войны, пуля попала в голову, в глаз, и вышла через затылок,  он чувствовал себя хорошо.

 

Но прошло лет 8 после войны, и дядя Саша заболел. На фоне ранения у него произошел психический синдром. Послевоенный синдром,  и он в «псих» пошел. Мне тогда уже  5 лет было. Жена  привезла дядю Сашу из Ялты к нам в деревню и оставила,  сказав, что он ей не нужен. Мы его взяли к себе, и он жил с нами в доме на Старом селе. Моя мама и его родители ухаживали за ним. Потом у него снова «псих» по фазе пошел. От ранения что-то заклинило в голове. Сначала он хотел убить мою бабушку. Но потом отрубил себе пальцы. Он хотел  всех нас убить. И чтобы не убить отца,  мать, сестру и меня, он отрубил себе пальцы. Все это было на глазах у меня, я видел, как из его пальцев кровь текла. И его отвезли на «психу».

 

Когда  мы ездили в Ялту к дяде Васе, я два раза приходил к дочери дяди Саши и хотел рассказать ей про отца.  Ее мать уже умерла, но видимо, она так настроила дочь, что та не стала со мной разговаривать. Одним словом, она отказалась от отца.

 

К дяде Саше мы ездили на психбольницу, часто навещали его, но он был буйный. А когда он перестал быть буйным, его отпустили. Он долго лежал в психбольнице, лет 10. Его выписали, когда я уже вернулся из армии. Я взял дядю Сашу к себе. После больницы он работал в колхозе, в совхозе. И жил у меня вплоть до своей смерти. Я его хоронил.

 

Глава 5

Дед хорошо разбирался в лошадях, у него свои почтовые лошади были.  В 30-е годы его раскулачили,  лошадей забрали, только корову оставили.   Кроме этого дед  умел плести лапти. Каждый год  он плел мне новые лапти,  и я в эти лаптях с ним ходил косить траву косой. В них легко и свободно. Дед меня учил разным рабочим делам. Был трудолюбивый, очень любил землю. Ну, выпьет иногда. Бывало, соберутся они с братками у Сергея Егоровича все вместе, три братка, ну, и поддадут по-хорошему. Деньги-то у них были, не зря же они зимой на заработки уезжали. Народу в селе много было, зимой в колхозе делать нечего, вот и собиралась бригада и уезжала на заработки. На что-то же мы с ним новый дом построили.

 

В колхозе мне платили и при палочной системе. Я в молодости крепкий парень был. Дед Федот меня научил за сохой ходить. Я в колхозе картошку распахивал,  и мне в конце рабочего дня председатель колхоза на холку лошади грузил мешок картошки. И каждый день я привозил домой по мешку картошки. 

Дед с бабкой хорошо жили. Дружно. За исключением некоторых случаев.  Как-то в 1961 году бабка сказала деду, чтобы он поехал в Шилово и продал там 10 поросят по 15 рублей за каждого. В тот год как раз реформа денег была. Я поехал с ним. Поросят везли на лошади. Приехали в Шилово. Там скупщики предложили деду 10 рублей за каждого поросенка, дед торговаться не стал и продал всех за 100 рублей.  «Чайная» в Шилове на площади возле милиции была, дед зашел туда. И на обратном пути  дед  еще в Тырново в «Чайную» зашел и 5 рублей истратил.  Мой дед пьяный  идет с катера, бабка на него. А он говорит: «Акулинка,  ты чего, ты чего»?  Или я помню,  дед начнет пахать, и говорит бабке: « Я за медком пойду»,  а  оттуда уже нализался. А так они мирно жили. 

На Старом селе, недалеко от нас в 100 метрах, жил Василий Иванович Казанцев. Он был бригадиром рыболовецкой бригады. Они выращивали рыбу. У Василия Ивановича Казанцева было две дочери. Одна вышла замуж за директора Инякинского училища, Шмачкова Алексея Ивановича, вторая вышла замуж за моего дядю, Алексея Пакалина. Их мать, жена Василия Ивановича, Анна Игнатьевна, была сестрой Прасковьи, которая жила тоже недалеко от нас вместе с Анисией Никитичной Хохловой. Я был свидетелем такого случая. Вечером все собрались у самовара. Дед, бабка, мать и я сахар щипцами накололи и в блюдечко, чай пьем. Напротив нас, Анисья и Прасковья Хохловы, сидят в доме у окна и тоже чай пьют. Раньше заборов не было, и все видно. Жили они богато, самовар ведерный на 10 литров, весь в медалях. И вдруг туча из-за реки, поднялся ветер. Они окна закрыли, сидят. Вдруг сверкающий шар появился и через крышу прошел рядом со столом и через пол в землю ушел. Когда шаровая молния щипцовую крышу пробивала, треск такой шел, что они все со страха попадали.

Крестьяне шутливо вспоминали про барщину, которую они отрабатывали у Голицына: «При царях хорошо жили.  Утром барщину отработаешь, после обеда на себя работаешь. Если какая-то  девка барину понравилась, задержали ее, ведут на «кустотерапию» и после этого деньги какие-то дадут ей». Это шутка. Не было такого.

Когда я был пионером,  я спрашивал у бабушки, как вы жили при царе. Она мне говорила: « Хорошо. Сходишь на барщину, отработаешь два или три дня на барина. А в остальное время в своем огороде копаешься. Замечательно жили».

У каждого же своя земля была. У дедушки была своя земля, у бабушки своя. Вся деревня была поделена на паи. У каждого свой пай, на котором люди выращивали овощи, сколько-то десятин, гектаров, я не знаю, и этим и жили. Жизнь проходила в таком порядке - отрабатывали барщину: убирали сад, парк, дорожки посыпали песком. Потом свое хозяйство, потом учеба в школе. Моя бабушка училась в церковно-приходской школе 4 класса, по нашим меркам такое образование  равнялось 8 классам. Бабушка умела считать, читать,  писать по-русски и по-старославянски. У нее было хорошее воспитание. 

 

Моя бабушка Акулина была староверка. У нее было 3 сестры – Васса,  Марина, Анастасия. Не помню, к какой сестре я ходил в гости с бабушкой в Акулово. Но только одну сестру знал, других сестер никогда не видел. Мне кажется, что ее звали Назарова. Она жила в Акулове одна в четырехстенном или пятистенном доме рядом с дядей Петей Паниным, сейчас этого дома уже нет. Она  умела лечить цыпки и бородавки, кошачий лишай утренней мочой выводила. Как-то мне сказала: « Крути карандашом вокруг бородавки». Я крутил,  а утром проснулся - все прошло. Когда она умерла, я ее лично отвозил на лошади на Бараниху на староверческое кладбище. Дело в том, что она была староверка, не меняла веру. Там сейчас крест стоит. Кто-то поставил. Я тогда маленький был, учился в первом или втором классе. Я правил вожжами, а мой  дед, моя мать и  бабушка хоронили ее. Раньше в Дубровке люди не очень уважали старую веру, поэтому на похороны приходили только родственники. А староверы это такие же люди,  как и мы, православные, только крестятся двумя перстами, а не тремя. А так больше они никак не отличаются от нас, за исключением, кое - каких  повадок. И хоронили они своих единоверцев на отдельном кладбище, потому что считали себя людьми чистой веры, а православных считали грешниками. 

Глава 6

Я помню,  как у нас корову отобрали и отвели на колхозный двор. А корова сама домой вернулась к нам. И деда за это чуть в тюрьму не посадили, что он, дескать, корову украл из колхоза.  Это еще при Сталине было. Местные власти обвинили его в воровстве, приехал « воронок»,  и деда увезли в Шилово. Я тогда в Акулове еще с родителями жил и помню, как мать орала: «Отца забрали, отца забрали». На Новом селе в каменном доме  жила одна буйная такая, прозвище Курноска. Ее старшая сестра ходила в красном платке,  и все ее боялись. Сестра- то ее спокойная была, а вот Курноска - буйная. Привела к нам бригаду, целую команду, и стала у нас картошку на огороде выкапывать, мол, дескать, вам уже картошка не пригодится, так как деда забрали, значит, у него статья 58 - « враг народа»,  и теперь  вас всех в Сибирь вышлют. Деду помогла только справка, что он воевал против Врангеля, подвозил на лошадях снаряды, патроны, питание Первой Конной армии Буденного. Дело в том, что мой дед был участником Гражданской войны и освобождал Перекопский перешеек и далее Крым.  Через два дня Федот Егорович вернулся,  и мы радовались этому, бегали и плясали. Постепенно все успокоились и стали жить нормально.

Я не знаю, были ли его братья красноармейцами. Тогда все были в Красной армии. Раньше все проще было. Пришли в село красные, забрали молодых мужчин,  и стали они красноармейцами. Если бы пришли белые, было бы то же самое.  Было так. Придут белые – мужики пойдут к белым, придут красные – пойдут к красным.

(В 1918 году в Дубровке начинает свою деятельность Волостной Военный Комиссариат. 

В нем имеется:

винтовок русских 3-линейных - 4 штуки.

Штыков к ним - 0

Винтовок Витирле -8

Штыков к ним - 8

Патронов русских - 140

Витирле -104

с уменьшенным зарядом - 5

стрелянных гильз - 104

Штат служащих:

Военный комиссар - Мешков Сергей Алексеевич

Военный руководитель - Степанов Демид Степанович

Делопроизводитель - Корнешов Иван Петрович

Помощник делопроизводителя - Володихин Василий Алексеевич

Сторож - Путилин Иван Александрович.

При Комиссариате был сотенный инструктор Всеобщего Военного обучения - Тишаков Иван Алексеевич.

Все они регулярно получали жалование два раза в месяц.

"Декабрь 1918 года.

Из Касимовского Комиссариата. Б.СРОЧНО.

Всем Волостным Военным Комиссароам.

Предписывается Вам немедленно телефонограмой сообщить политическое настроение населения волости, и в случае изменения настроения населения телефонограммой же сообщите в Агитационно-Просветительское отделение Касимовского Уездного Военного Комиссариата"./ГАРО. Фонд Р-2689-1-3.

" В Дубровский Волостной Военный Комиссариат 16 января 1919 года.

Копия телеграммы из Касимовского Уездного Военного Комиссариата № 533.

Согласно телеграмме Губвоенкома № 303555 приказываю высылать в Касимов 16 января к 8 часам утра мобилизованных военнообязанных, не проходивших ряды войск и мало пригодных к службе, родившихся в 1898 году. Мобилизованные должны быть вполне готовы к отправке, так как они распускаться по домам не будут. За неисполнение сего виновные будут преданы суду".

С 1 января 1919 года делопроизводителем в Дубровском Комиссариате становится Соколов Сергей Александрович. С 23 января 1919 года появляется новая штатная единица второго военного руководителя. Им становится Якушов Илья Тимофеевич, а военным комиссаром - Егоркин Филипп Васильевич. Мешков С.А. и Соколов С.А. теперь числятся за штатом. Свою деятельность Якушов начинает с составления подробного списка:                           

                   Именной список граждан села Дубровки возраста от 18 и до 40 лет на 1 февраля 1919 года

Никитин Потап Максимович (1886), Данкин Семен Михайлович (1895), Данкин Василий Михайлович (1892), Корнешов Григорий Леонтьевич (1881), Егоркин Андрей Степанович (1896), Егоркин Федор Андреевич (1891), Дадонкин Евгений Никитович (1900),

Кондрашов Антон Кузьмич (1894), Герасев Михаил Степанович (1886), Корешков Иван Иванович (1899), Першуков Павел Васильевич (1885), Кагаков Елисей Архипович (1889), Аксенов Афанасий Яковлевич (1887), Ульянкин Иван Иванович (1893),  Ульянкин Егор Иванович (1899), Лунин Потап Мартинович (1886), Сметанин Григорий Васильевич (1887), Маскин Иван Захарович (1882), Корешков Федор Алексеевич (1886), Корешков Григорий Алексеевич (1900), Шацков Евдоким Иванович (1883), Володихин Василий Алексеевич (1887), Володихин Степан Михайлович (1881), Покалин Максим Егорович (1889), Лунин Николай Алексеевич (1900), Ситников Алексей Федорович (1894), Покалин Сергей Егорович (1885), Покалин Федот Егорович (1890), Ванин Егор Васильевич, Герасев Иван Матвеевич (1880), Першуков Дмитрий Дмитриевич (1900), Дадонкин Емельян Евдокимович, Малухин Василий Михайлович (1889), Михалев Федор Петрович (1894), Маскин Иван Тимофеевич (1891), Маскин Сергей Матвеевич (1888), Маскин Петр Матвеевич (1898), Кузнецов Павел Иванович (1890), Герасев Василий (1878), Корнешов Петр Семенович (1900), Корнешов Дмитрий Васильевич (1888), Корнешов Максим Леонтьевич, Ульянкин Емельян Алексеевич (1892), Лукашин Иван Игнатович (1900), Корнешов Николай Леонтьевич, Корнешов Емельян Леонтьевич, Корнешов Михаил Леонтьевич, Тимофеев Василий Иванович (1880), Пчелинцев Иван Филатович (1886), Луканин Иван Дмитриевич (1897), Луканин Дмитрий Дмитриевич, Ульянкин Иван Григорьевич (1898), Луканин Петр Иванович, Ульянкин Яков Николаевич (1881), Ульянкин Степан Федорович (1881), Костиков Дмитрий (1887), Протасов Гавриил Никитич, Луканин Емельян Андреевич, Щегольков Сергей Егорович (1889), Левошин Емельян (1895), Сувориков Григорий Иванович (1882), Сувориков Василий Иванович (1898), Луканин Петр? Васильевич (1887), Корнешов Петр Никитович, Ульянкин Иван (1896), Степанов Деомид Степанович (1883), Луканин Сергей Петрович (1887), Егоркин Григорий Иванович, Егоркин Алексей Иванович (1898), 

Самсонов Иван (1899), Володихин Иван Степанович (1886), Пылаев Василий Кузьмич (1892), Катков Григорий Иванович (1896), исправлено на (1897), Михалев Егор (1892), Когаков Федосей (1885), Корнешов Александр Леонтьевич (1891), Корнешов Василий Леонтьевич (1894), Корнешов Петр Леонтьевич (1896), Егоркин Евгений Михайлович (1895), Егоркин Иван Михайлович (1900), Пылаев Павел Кузьмич (1891), Пылаев Иван Кузьмич (1895), Нестеров Федор (1898), Хохлов Андрей Михайлович, Хохлов Василий Михайлович (1897), Хохлов Максим Никитович (1882), Лунин Владимир Андреевич (1886), Лунин Аким Михайлович (1882), Покалин Сергей Михайлович (1878), Пылаев Яков Никифорович (1885), Тимакин Яков Федорович (1886), Корнешов Никит Фед.(1885), Лунин Василий Егорович (1880), Хохлов Степан Дмитриевич (1882), Якушов Павел Тимофеевич (1895), Беляц Иван Константинович (1884), Лобадин Василий Иванович (1896), Якушов Иван Тимофеевич (1891), Якушов Сергей Тимофеевич (1888), Алехов Илья Григорьевич (1895), Урляпов Андрей Емельянович (1895), Филимонов Максим (1900), Урляпов Михаил (1898). Урляпов Андрей Иванович (1883), Урляпов Федор Иванович (1888), Погорелкин Егор Никитич, Погорелкин Василий Никитич (1889), Лоторев Михаил Васильевич (1895), Корнешов Михаил Семенович (1898), Ульянкин Максим Иванович (1883), Самсонов Прокопий Петрович (1888), Ломтев Аким Данилович (1884), Корнешов Павел Петрович (1896), Якушов Яков Алексеевич (1898), Слепов Матвей Яковлевич (1897), Корнешов Иван Петрович (1887) 

Катков Федор Григорьевич (1883), Катков Филипп Григорьевич (1892), Корнешов Василий Петрович (1898), Ларюшкин Александр Николаевич (1878), Дубинкин Александр Иванович (1891), Егоркин Сергей Григорьевич (1900), Соловьев Василий Иванович (1882), Лебедев Алексей Павлович (1888), Брысин Василий Дмитриевич (1898), Лукашин Андрей Филиппович.....

Рос. Соц. Фед. Сов. Респ.

За Военного Комиссара Военный руководитель Якушов

Делопроизводитель Володихин.

Из Касимовского Уездного Военного Комиссариата приходит распоряжение о том, что из Москвы требуют составить списки "для прохождения службы в тыловом ополчении, надлежит принимать на учет с 1874 года по 1900 годы рождения включительно.... Основание: сношение Всероссийского Главного Штаба от 7 марта 1919 года за № 2418"

28.02.1919 года. Из Касимовского Уездного Военного Комиссариата:

".....Настоящим разъясняется, что никаких разрешений на право выезда из Касимовского уезда гражданам, принятым по призыву, выдавать не следует и в случае дальнейшем будет обнаружено подобное явление виновные должностные лица будут привлечены к ответственности". 

Якушов пишет в Касимовский уездный военкомат докладные: " Соколов не служит фактически, а переписчик Чельцов служит в комиссии с 5 января. Можно ли им выдавать жалование? Могут ли те лица, которые числятся за штатом, а живут дома, ничего не делая, получать жалование"?

В Касимовский Уездный Военный Комиссариат,  в отдел снабжения,  Якушов сообщает: " 3 августа и 25 сентября 1918 года был отпущен аванс на сумму 992 рубля 50 копеек на обзаведение комиссариата и на покупку канцелярских принадлежностей. И бывший Волостной Военный Комиссар Мешков израсходовал из них на обзаведение Комиссариата 632 рубля 50 копеек, на которые представил оправдательные документы, а на остальные 360 рублей оправдательных документов не представил, а израсходовал на командировки по делам службы.

При этом доношу, что денег было истрачено много, но на самом деле, для Комиссариата ничего не приобретено, даже нет ...книг, а пользовались старыми книгами бывшего Волостного Правления". 

В Касимовский Уездный Военный Комиссариат/ Отдел снабжения.

                                                                   Прошение

                        бывшего Дубровского Волостного Военного Комиссара Мешкова Сергея Алексеевича

Служивши при Дубровском Волостном Военном Комиссариате с 24 июня 1918 года по 23 января 1919 года содержанием удовлетворен по 16 января 1919 года в размере 450 рублей в месяц. С 16 января по 23 января содержанием не удовлетворен, также суточными деньгами. За служебные командировки за все время службы нисколько не получил. Копии приказов о командировках по делам службы в Дубровском Волвоенкомате имеются, также и требовательные ведомости на суточные составлены. Но штат Дубровского Волвоенкома, по-видимому, не желает запросить мне причитающееся жалование и суточные деньги за служебные командировки. В настоящее время я призван в ряды Красной Армии, поэтому прошу уездный отдел снабжения не оставить моей просьбы запросить требовательные ведомости с Дубровского Волвоенкомата и удовлетворить меня заработанной мной копейкой, как я трудящийся гражданин имею большую нужду в деньгах в чем и подписуюсь. 13.04.1919 г.

                                                                 Доверенность

Я. гражданин села Нижнего Наследничьего, Дубровской, Касим.у. Ряз.г. Сергей Алексеевич Мешков, бывший Дубровский Волостной Военный Комиссар, доверяю получить своей матери, Софии Ивановне Мешковой, причитающееся мне жалование, добавочные и суточные деньги из Дубровского Волостного Военного Комиссариата, в чем и подписуюсь

                                                                      Председатель Крушнин

                                                                      Секретарь А.Ульянкин    30 апреля 1919 года.

Позже, через несколько месяцев, такие же доверенности своим супругам на получение жалования, напишут Якушов и Володихин. Видимо, на фронт забирали внезапно, что люди не успевали получить зарплату. 

Сторожем Комиссариата становится Путилина Дарья Антоновна и получает за полмесяца 242 рубля 66 коп, в сравнении с предыдущим сторожем, Путилиным Иваном Александровичем, который за полмесяца получал 62 рубля 50 копеек. И вопреки сообщению из Касимов. уезд. комис. по Военным делам/ Отдел снабжения от 29 мая 1919 года в Дубровский Волвоенкомат о том, что " с 16 марта с\г порайонное понижение в процентном отношении против Москвы было установлено для города Касимова и его уезда не 20%, а 25%".

Задача Якушова состояла в том, чтобы составлять списки на крестьян, проживавших в Дубровской волости, ставить их на учет. как военнообязанных, и регулярно отсылать в Касимовский Уездный Военный Комиссариат, как принятых на действительную военную службу в Красную Армию по мобилизации. 

                                           

                                     Телефонограмма  из Касимовского Уездного Комиссариата.

"Согласно экстренному распоряжению Центра...Волостным Комиссариатам в 8 часам утра 29 апреля с\г выслать....для отправления на службу всех граждан мобилизованных годов, признанных...врачей для несения караульной службы также нестроевых, родившихся 1890 г.. О числе отправленных донесите телефонограммой к 28 апреля. Военком Герман". 

В отличие от отчетов, высылаемых Дубровским военкоматом в Касимов, в телеграммах и распоряжениях Военкома Касимовского уезда Германа имеются орфографические и пунктуационные ошибки, возможно, русский язык ему не родной..

"Телеграмма Дубровскому Волостному Военному Комиссариату от Военкома уезда Германа.

.....по мобилизации основание декрета Совнаркома от 16 апреля. 

Объявляю призыв по мобилизации на действительную службу всех рабочих являющихся профессионалов живущих исключительно на средства полученные от своего ремесла как то плотников, столяров, кузнецов, сапожников портных маляров, топографщиков и т п также всех служащих и рабочих советских учреждений в первый день явки назначается 22 апреля ввиду чего приказывается всех служащих рабочих родившихся  в 1886, 1887, 1888, 1889, 1890 гг явится по мобилизации в город Касимов в помещение бывшего уездного съезда в 10 часов утра из волостей: Свинтульской.....волостей Шостинской Токаревской Китовского Ерахтурской Занинской, Мельховской и Дубровского на 3 день мобилизации 24 апреля...

Уклоняющихся от призыва будут преданы суду революционого требунала.

Военком уезда Герман".

В документах Дубровского военкомата встречаются также фамилии заместителя Предреввоенсовета Республики Склянского Эфраима Марковича, Военного руководителя из Рязани - Шрейдера, Военкомгуба Шещуковского и из Совета Всеросглавштаба - Раттеля, члена революционного военного совета республики Смилги.

Военный комиссар Дубровского Волвоенкома Ф.В.Егоркин пишет Касимовскому Военному Комиссару тов. Герману о том, что 22 мая Волостной съезд предложение о мобилизации отклонил. Ответ Германа: "Приказываю безоговорочно провести мобилизацию 10-20 челов. в самый кратчайший срок и назначить 20 чел... Проведение мобилизации возлагаю личную Вашу ответственность".

                                                                       Протокол № 19

                    Съезда сельских советов Дубровской волости Касимовского уезда, состоявшийся 8 июня 1919 года.

Председатель Егоркин

Секретарь Ульянкин

С участием представителей от уезда тов. Селянкина и Чурмасова, от селений П.Лунин, И.Володихин, И.Пылаев, С.Маскин, С.Кузнецов,М.Молодцов, Н.Рябичкин, Н.Хренов, И Спирякин, П.Черенков, М.Погорелкин,П.Чурбанов,И.Уваров,С.Васюков,С.Володин, Е.Спирякин, А.Стрючин, С.Кузнецов, П.Казанцев, Ф.Крушнин, Г.Шарутин, Ф. Урляпов, от Сергиевки не явились.

                                                                         Порядок дня

1. Мобилизация 10-20 человек

   
   

2.О дезертирстве

3.Текущие дела

По первому вопросу предложена резолюция т. Селянкина, если не найдется охотников и не сумеете провести мобилизацию, то назначить более надежных, которые должны бросить между себя жребий, кому достанется, тот должен идти.

Голосование: за - 19, п/с - 4, воздержались - 3.

Предложена 2 резолюция от собрания: провести мобилизацию не представляется возможным, и в случае мобилизации годов, то пойдут все без исключения, ввиду того, что мобилизацию 10-20 человек провести невозможно, то должны пойти Волостные и сельские Советы в целом.

2. Постановлено принять к сведению.

   
   

С подлинным верно. Секретарь Ульянкин.

В Дубровский Волостной Комиссариат приходит телеграмма № 157 о добровольном наборе лиц, родившихся в 1901 и 1902 годах, в формирующиеся лыжные роты.

Ответ из Аделино от 4 сентября 1919 года: "Сим сообщаю, что лиц, родившихся в 1901 и 1902 годах и желающих добровольно вступить в ряды формируемых в команды, в хозяйстве Аделино на жительстве нет".

Ответ из Верхнего Наследничьего: " Сообщаю Вам, что мною были собраны лица и им прочитана телеграмма №157, кто желает добровольно поступить формирующим в лыжные роты охотников некого не оказалось, о чем Вам сообщаю. Председатель М.Погорелкин.

Ответ из Нижнего Наследничьего: " У нас таких лиц нету".

Дер. Павловка: "Добровольцев не нашлось".

В Дубровке тоже самое.

Дер. Полтавка.30.10.19 года. На объявленный призыв на действительную военную службу таковых лиц, проживающих в дер. Полтавке, не имеется. 

Из Нижнего Наследничьего 28 октября 1919 года: " Добровольцев, которые должны отправиться на защиту Петрограда, у нас не оказалось. Председатель Григорий Герасев".

С июня месяца 1919 года начинают призывать на фронт лиц, рожденных до 1875 года. Уездный Военкомат просит выслать " 20 июня с/г к 10 часам утра граждан села Дубровка: Егоркина Григория Васильевича, Малухина Михаила Павловича, Сметанина Василия Павловича, Ломтева Даниила Александровича, Коткова Ивана Ивановича, Погорелкина Сергея Ефимовича, Пылаева Кузьму Леонтьевича, Пылаева Дмитрия Никифоровича, Корнешова Дмитрия Леонтьевича, Филина Семена Мироновича, Слепова Якова Сидоровича, Егоркина Ивана Васильевича, Ситникову Анисью Петровну, Никитина Михаила Леонтьевича"./ГАРО. Фонд Р-2689-1-8.

Одновременно сельским председателям в Дубровке Потапу Мартиновичу Лунину и в Акулове Молодцову М. дается задание составить списки лиц, рожденных в 1903 году, для предоставления их в Уездный комиссариат.

Граждане села Дубровки:

Дадонкин Федор Никитич (1903), Луканин Иван Емельянович (1903), Корешков Иван Алексеевич (1903), Корнешов Иван Васильевич (1903), Ситников Иван Гаврилович (1903), Путилин Иван Александрович (1903), Егоркин Михаил Васильевич (1903), Попов Алексей Семенович (1903), Ульянкин Андрей Григорьевич (1903), Луканин Михаил Васильевич (1903. 

Граждане деревни Акулова:

Лунин Алексей Григорьевич (1903)

Маскин Павел Федорович(1903)

Дроздов Андрей Иванович (1903)

Во втором полугодии 1919 года Военным Комиссаром Дубровской волости становится Урляпов Федор Иванович.

"Требовательная ведомость Дубровского Волостного Военного Комиссариата на содержание Урляпова Федора Ивановича за 7 дней - 392 рубля, в том числе за билеты на пароходе - 42 рубля, в сутки причитающееся жалование - 50 рублей".

/ГАРО. Фонд Р-2689, опись 1, дела 7 и 9а)

 

Глава 7

Мой отец вернулся с фронта без руки. В 1946 году он женился на моей матери,  в 1947 году родилась моя сестра, а в 1948 году родился я. Мать ушла жить в дом своего мужа в Акулове.  Мой отец, Николай, в то время проживал в доме своего отца, Василия Ивановича Саранцева, по кличке «Гусиный Бог». До революции, а может и в советское время до войны, я не знаю, по словам матери,  в Акулове, в Дубровке и в Ижевском, да и по всей округе проходили гусиные бои, как развлечения, чей гусь победит. И вот у моего деда гуси всегда побеждали, поэтому его и прозвали « Гусиный Бог». В каждом доме было много гусей, кур, овец, петухов, все было  до тех пор, пока не ввели налог. За счет чего страна-то держалась?  За счет этих налогов.

 

Сводки ОГПУ за 1930 год из книги "Рязанская деревня в 1929-1930 гг.: Хроника головокружения. Документы и материалы.", М.,РОССПЭН, 1998

 

"В дер. Акулово раскулачен бедняк пастух Саранцев за то, что он, как всякий пастух, имел двух подпасков. С горя Саранцев сошел с ума и теперь находится в психиатрической лечебнице. Его раскулачивание вызвало взрыв негодования среди населения. Агент Шиловского угол. розыска, описывая этот случай, выразил опасение, что на почве таких перегибов дело может кончиться волнениями вроде Пителинского. В некоторых случаях незаконные действия уполномоченных по раскулачиванию, связанные с недостаточной разъяснительной работой, вызывали сильное недовольство среди населения, которое открыто демонстрировало свое сочувствие даже кулакам: гр-не заявляли на собраниях, что «без колхоза мы проживем, а без зажиточных — нет», женщины при раскулачивании собирались толпами и плакали, а бедняки не желали переселяться на жительство в дома, откуда выселили кулаков……"

 

Дом моего деда Василия в Акулове до сих пор стоит. Он находится рядом с магазином. Теперь там хозяин – мой братан, сводный по отцу. Моя бабушка умерла, когда мне было года три, а деда я своего никогда не видел. В Акулове я прожил первые 5 лет жизни. А потом мои родители разбежались, развелись, и мать переехала со мной в Дубровку к своим родителям Пакалиным. Отец во время совместной жизни с матерью буйствовал, пил, дрался и бил мою мать. Поэтому она и ушла от него. Был суд. Меня на суд привезли, когда мне было 5 лет. И меня судья спрашивает, хочу я остаться с отцом или матерью. Я говорю: «С отцом», так как мне было с ним интереснее, чем с матерью. У него ружье, он утку подстрелил. Любой мальчик хочет жить с отцом. И судья так и решил. А отец меня забросил к тетке в Дорохово. У отцовской сестры, тети Нюры, своих было трое, да и я четвертый. Мать приехала и забрала меня. Я все время общался с отцом, пока он жил в Акулове, а после того, как он уехал со своей второй женой, Голубиной Клавдией Ивановной,  и ее дочерью в Астрахань, я с ним связь потерял. Там они от жары померли. Отец похоронен в Астрахани. В Акулове сейчас живет их сын -  Василий Николаевич Саранцев, внук Ивана Голубина.

У деда Василия Саранцева была жена – Ксения Григорьевна, в девичестве Ульянкина. Ксения Григорьевна – моя бабушка по отцу.

(По метрическим данным: Василий Иванович Саранцев в возрасте 19 лет и Ксения Григорьевна Ульянкина в возрасте 19 лет вступили в брак в январе 1915 года. Поручители: Иван Саранцев и Александр Молодцев, а по невесте Павел Уаров и Федор Уаров. В этом же году у них родилась дочь Анна./ГАРО, Фонд 627, опись 281, дело 101).

Ксения Григорьевна была из Дубровки. Мне говорили, что Владимир Ульянкин, сын Ивана Григорьевича, мне родственник в четвертом колене. Владимир приходился моему отцу племянником. Я не выяснял, кто мне Владимир – троюродный или четвероюродный, так как, хоть мы и учились с ним в одной школе, мы с ним мало общались. Мне в детстве говорили, что мы с ним родственники, но по какой линии я смутно представлял.

Мой отец со своим братом Сергеем дружили с дядей Лёшой Ульянкиным, который жил в четвертом доме от реки. У моего отца было еще 3 брата и сестра. Про дядю Ивана Саранцева знаю только, что жил в Акулове и в Акулове умер. Все они дружили с дядей Лёшой. Но это, наверно, другая ветвь Ульянкиных. Дочь дяди Лёши, Алексея Ивановича, до сих пор дружит с детьми моего дяди Сережи. Но они нам не родственники.

Мой отец иногда приходил к Ивану Григорьевичу, и мне тайком сообщали об этом: « Колька, иди, твой отец у дяди Вани тебя ждет». И я втихаря огородами пробирался к дому Ульянкиных и встречался тайно с отцом, так как мать мне запрещала встречаться с ним. Я  думаю, что Иван Григорьевич приходился нам родственником потому, что на Пасху мы к нему ходили обмениваться крашеными яйцами, а это делали только с родственниками. Иван Григорьевич Ульянкин жил напротив школы. Как сейчас его помню, он сидел на крыльце как «сыч» и всех гонял. Рядом лежали костыли и кнут. Забора вокруг его дома тогда не было, и дети на перемене выбегали из школы и прыгали и бегали прямо перед ним. Он ругался, шутка ли дело, из школы одновременно 50-60 человек вылетит. Шумиха. Поневоле заругаешься.

На Старом Селе проживал Петька Корнешов, сын Веры Ульянкиной. Я знал, что его мать и мой отец толи двоюродные, толи троюродные потому, что когда мы с Петькой узнали, что он мне лично в четвертом колене брат, то от радости напились. С Петькой мы учились в одном классе. Так как в Дубровке делать было нечего, мы с ним уехали в Москву по лимиту и там жили. Сейчас Петька уже умер, так как много пил. Он же и в Москве похоронен. А в Дубровке сейчас проживает его жена, Вера. Мать его, Вера Ивановна, подписала дубровский дом на младшего сына, Петра, а старшему, Евгению, ничего. Петр-то умер, а Евгений в Рязани живет.

В Дубровке жили еще и другие Ульянкины. На Новом селе жил Григорий Григорьевич Ульянкин, мордастый, трудолюбивый, глаз с бельмом, 2 урожая картошки в год собирал. Его кличка была Крюк. На Старом селе жил дядя Володя Ульянкин. Он иногда на лето приезжал в Дубровку.

Глава 8

Их жизни других Ульянкиных, проживавших в Дубровках в 19 веке.

 

(Из документов Дубровского Волостного суда:

16 Января 1862 года

Сего числа села Дубровок временно-обязанный крестьянин Князей Голицыных, староста хлебного запасного магазина, Василий Григорьев Ульянкин, принес жалобу в наше Дубровское Правление на крестьянина того же села Ивана Дмитриева Тамгина, в том что 15 числа сего месяца Тамгин привез ржаного зернового хлеба для засыпки в миркий хлебный запасный магазин недоимку от прошлых лет 4 1/8 ч-ка, кои значились за ним в окладной книге, Тамгин спросил у Ульянкина, сколько за мной хлеба ржи, Ульянкин отвечал 4 1/8 ч-ка, Тамгин сказал, что данного хлеба нет, я привозил и чисто разделался долгом. Ульянкин отвечал Тамгину, ежели бы был прав, то бы с тебя другого хлеба не спросил. Тамгин возразил: « Вам позволено плутовать? Ты мошенник». Ульянкин не стерпел эту обиду, взглянул неподалеку стоявшего крестьянина Григория Протасова. «Григорий, слышишь, что говорит Тамгин, будь свидетелем». Григорий был при этой ссоре свидетелем.

По решению Волостного суда был призван Григорий Протасов и был в допросе. Григорий открыл судьям, что действительно Тамгин называл Ульянкина мошенником, а Тамгин начал отказываться от слов, но судья не поверил Тамгину, потому что Григорий был посторонний человек и показал на Тамгина эту причину. Суд положил наказать Тамгина, штрафом три рубля серебром и приказал помириться. И следовало бы выдать половинную часть штрафа Ульянкину за обиду, но Ульянкин не пожелал пользоваться этими деньгами, отдал в общественную сумму. Тамгин видя за собой вину, выдал штраф в Волостное Правление, и помирились они меж собой и более жалоб не приносить друг на друга.

К сему решению судьи: Осип Феоктистов, Ермолай Гаврилов, Семен Васильев, Максим Поликарпов, Иван Демидов.

1871 год 14 сентября

Села Дубровок крестьянин Ефим Ларионов Федюнин принес жалобу, что в воскресенье 12 числа вечером, когда народ играл на улице…два или три человека переколотили у него в окнах стекла….

По расспросам и дознанию оказалось, что стекла перебили работники крестьянина села Дубровок Трофима Данькина, крестьяне села Дубровок Степан Нотариев Московский и Николай Андреев Ульянкин, которые во всем сознались…

Волостной суд признал их виновными и определил: крестьян села Дубровок Степана Нотариева Московского 19 лет подвергнуть наказанию розгами двадцатью ударами и Николая Андреева Ульянкина 15 лет наказанию розгами 10 ударами и ….взыскать с них, чего стоит вставить перебитые ими стекла….

1872 год 13 февраля

Села Дубровок временно-обязанные крестьяне Василий Григорьев Ульянкин и Иван Степанов Ульянкин заявили жалобу на односельских крестьян Федора и Леонтия Архиповых Корнешовых в том, что вчерашний день, т.е. 12 февраля, были они вместе в питейном в селе Дубровках с Федором Корнешовым и произошел у них между собой разговор неприятный. Корнешов назвал Василия Ульянкина вором, за что Василий Ульянкин толкнул Корнешова, после чего Федор Корнешов ушел из питейного дома, сходил за братом своим Леонтием, с которым, дождавшись на улице Ульянкиных, когда они шли из питейного дома и учинили драку, нанесли побои Ульянкиным, которые были видны на лицах их синими знаками, почему и просят Корнешовых подвергнуть какому-нибудь наказанию.

Крестьянин Федор Корнешов в оправдании себя показал, что в питейном доме действительно был с Ульянкиными, и была между них брань, но его вперед ударил Василий Ульянкин, с которым он драться не стал, потому, что их Ульянкиных было двое, а он один, почему он и пригласил брата. На улице, когда дрались, то Ульянкин с братом нанесли побои не меньше, но знаков на Корнешовых не видно.

Сиделец питейного дома показал, что действительно в питейном доме Василий Ульянкин вперед ударил Федора Корнешова, после чего, Корнешов ушел, а как они на улице дрались, ему неизвестно.

Дубровский Волостной суд разобрал дело…. И признал Федора и Леонтия Корнешовых виновными…и определил подвергнуть штрафу каждого по 1 рублю серебром.

1874 года апреля 17 дня Дубровский Волостной суд в заседании своем рассматривал дело по жалобе крестьянина села Дубровок Трофима Григорьева Данькина на крестьянина того же села Кузьму Ларионова Луканина и на крестьянина того же села Абрама Филиппова Ульянкина в том, что он Данькин отдал починить самовар в августе месяце 1873 года, проживавшему в селе Дубровках крестьянину села Елебники Василию Алексееву Т.. , который, как известно, принес его починять в кузницу крестьян Ульянкина и Луканина….починили и до сего времени не отдают его Данькину, за то, что будто бы Данькин должен им за работу по кузнице 28 рублей серебром. Луканин и Ульянкин….требуют за прежнюю работу 28 рублей. А Данькин в том не признается, говорит, что отдал, как прежний долг, так и за починку самовара. Луканин и Ульянкин доказательство на прежний долг не представили, кроме голословных уверений. Также Данькин не представил никакого свидетельства в том, что он уплачивал за работу деньги.

Вследствие чего мы на основании собственного убеждения, зная, что Луканин и Ульянкин действительно работали по кузнице на Данькина, отчего и сам Данькин не отказывается.

Постановили: дело это впредь до собрания с той и другой стороны возможных доказательств отложить, в чем и подписуемся волостные судья Осип Калинов Тишачкин, Григорий Левонтьев Мезин и по безграмотству их личной просьбе и за себя Павел Малухин….(ГАРО, Фонд 349-1-1)

 

 

Глава 9

Я еще застал церковь. Она была большая, каменная, и колокольня тоже была каменная, метров 15.  Потом церковь разобрали,  и из ее камней училище построили в Инякино. Весной 1954 года, а, может, 1955 года, я уже тогда жил в Дубровке и начал ходить в школу,  отправился я со старшими ребятами смотреть с колокольни половодье.  Со мной были Корнешовы, может, был Владимир Ульянкин, ну и другие ребята 1944 - 45 года рождения.  Церкви уже не было, была только одна колокольня и богадельня, в которой раньше была амбулатория и роддом. В этой богадельне родились я и моя сестра. Кирпичную ограду вокруг кладбища уже тоже разобрали,  и вместо нее был забор из жердей, чтобы коровы не ходили. Забор обычный из трех поперечных жердей. Колокольня была покрашена белой краской, и наверх вела кирпичная лестница. Колокола уже тоже не было. И для того, чтобы никто не лазил на колокольню, нижние ступеньки лестницы сломали. Кто-то из взрослых мальчишек залез на колокольню, привязал там длинную веревку и спустил вниз. Мы по этой веревке залезали до участка,  где уже начиналась лестница, дальше по лестнице до того места,  где раньше висел колокол и оттуда смотрели по сторонам, обозревали окрестности. Потом кто-то заложил нас или что-то случилось,  толи кто-то упал из наших пацанов. Шум поднялся,  ну и осенью этого же года колокольню  совсем разобрали.

 

Деревянную часовню в парке растащили. Когда я учился в 5 или 6 классе, как-то пошли туда наши старшие ребята копать землю, что-то там делать, то ли деревья  сажали, то ли еще что. Ну, долбанули ломом и провалились в склеп.   И оттуда достали саблю и другие какие-то старинные вещи. Гришанкин еще был учителем или Гришанкина там не было, я не помню. По-моему, ребята были одни, а мы потом прибежали, когда уже урок кончился. Вызвали милицию, там участковый пришел - Орешкин Николай, отчество не помню. Из склепа достали все ценные вещи и отвезли в Касимовский музей. Я сам видел эти вещи, когда мы в школе еще учились, и нас возили в музей. А когда я уже туда поехал с женой, я этих вещей в музее не видел. За найденный клад школа получила от государства 25 %,  и под бугром сделали тир. Купили винтовки малокалиберные, и на уроке физкультуры мы туда ходили стрелять.

 

Новый мост, это мост ближе к фонтану на речке. В 70-е годы там что-то бурили, пробурили, закрыли, а труба сгнила,  и из - под трубы  вода фонтаном стала хлестать. И сейчас до сих пор хлещет.  Недалеко от этого фонтана был Чертов  деревянный старый мост, старинный, построенный еще до революции. Дорога там шла. Чертов мост все проклинали, так как в половодье его заливало. Когда появились  машины, все шли через этот мост. Постепенно он сгнил,  и его унесло водой. Средник там был раньше. Сейчас  там ничего нет,  и речки нет, обмелела. Потом построили новый мост  поближе к селу. Он был на метра три повыше по течению реки.  А сейчас третий мост построили, еще выше по течению,  под бугром.

 

Моя жизнь как тельняшка. Я до 8 классов жил в Дубровке , потом  окончил училище в Рязани на столяра и плотника, потом армия, потом Москва. 

Крестьянская родословная села Дубровка в воспоминаниях Баровой Елены Ивановны

Мое воспоминание из детства: мы, будучи детьми,  бегали и играли недалеко от нашего дома. Я была в платочке, так как  у меня болел  зуб. Ко мне подошла бабушка Поля Колдаиха  и спросила,  почему я в платочке.  Я ей сказала, что у меня заболел зуб.  Колдаиха стала мне что-то рассказывать, а потом сказала: «Посмотри на небо». Я стала смотреть на небо. Потом она меня спрашивает: «  Ну, чего стоишь? Зуб болит»? Я говорю: «Нет, не болит». «Ну, тогда иди играть».

Дом Колдаихи был из красного кирпича, как и все Голицынские постройки в Дубровке.  Эти дома можно посчитать по пальцам. Они, примерно,  все одного возраста. Колдаиха часто разговаривала с нами. А мы  даже к ней заходили домой в гости. В ее комнате была печка и два окна. Сначала она жила с мужем,  такой высоковатый старичок, выше ее.   Потом она стала жить одна. Дом  был на две семьи. В одной половине жила тетя Маруся. Она рано умерла. У нее какое-то кровотечение открылось,  и ее не стало. Сейчас этого дома нет. В последнее время он  был в плачевном состоянии, весь заросший терновником и вишней.  Коридора не было,  а только один фасад. А за ним - обломки.  В таком виде дом стоял очень долго,  и наши соседи  никак не могли получить разрешение на покупку этого места. Потом  они все  узаконили и  купили это место своему сыну 5 лет тому назад.  Дом  снесли  бульдозером,  столкнув его  в овраг, там,  где парк разъединяется, все убрали,  расчистили, и на этом месте, чуть подальше построили другой дом ближе к оврагу, в который они сбросили остатки старого дома.

Дом рядом с нами  такой же, какой был у Колдаихи. Раньше там жила учительница Мария Васильевна Шушкина,  которой давали этот дом. Дочь забрала Марию Васильевну в Кронштадт, а дом продала  Спириным.

Мои бабушка и дедушка,  Корнешовы  Николай Леонтьевич и Мария Павловна, жили в деревянном доме с соломенной крышей, напротив дома Колдаихи.

Фото из семейного альбома Баровой Елены. Дом Корнешовой Марии Павловны. Дубровка.1955 год.    

Николай (декабрь 1882), сын Леонтия Васильевича Корнешова и Агрипины Николаевны/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 5.

В Дубровке проживало два Николая Леонтьевича Корнешова. Один был с 1881 года, а другой с 1882.

Фото из семейного альбома Баровой Елены. Корнешов Николай Леонтьевич.    

Фото. Корнешов Николай Леонтьевич. 1914 год.    

  

Фото. Обратная сторона фотографии.      

В начале 30-х годов деда  раскулачили.  Раньше всегда находили, что отобрать.  А все  наживалось тяжелым трудом.  Николай  Леонтьевич умер дома.  Как нам рассказывали, что был голод, кормить пятерых  детей было нечем,  и моя бабушка в порыве положила в гроб к нему нашу маму, которая была еще совсем маленькая.  И одна женщина, Данькина тетя Шура,  ее забрала и говорит: « Что ты делаешь, Мария? Зачем»? Данькина Шура  была нам какой-то родственницей. И она мою маму Маргариту потом  нянчила. Как мы предполагаем, что Николай Леонтьевич похоронен на Дубровском кладбище, в том месте, где хоронили всех Ульянкиных.  Это кладбище старинное, у каждого рода было свое место.

В конце деревни жила еще одна бабулька, к которой мы часто с мамой ходили. Эта бабулька жила одна. Ее  дом, тоже из красного кирпича,  располагался  напротив кладбища, на Поповке, с правой стороны. Как мама мне объясняла, что ее брат Валентин (1922) женился на Нюре. Какого года рождения была Нюра, я не знаю, но она была старше моей мамы. Моя мама, Корнешова Маргарита Николаевна, родилась в 1929 году. И вот, на Поповке, жила мама Нюры. Потом Валентин с женой уехали в Москву и то ли  забрали ее с собой, то ли, когда ее не стало, они продали дом.  Этот дом на Поповке так и стоит. Его подстраивали, убавили и что-то с ним делали. Валентин и Нюра жили в Москве, в  Кузьминках. Сейчас их уже нет.  У них был один сын.

На Павловке жила Прасковья,  сестра Николая Леонтьевича. Она жила в последнее время в Курске, и оттуда писала маме письма, высылала фотографии, описывала, где она работает и как живет. 

У мамы были еще братья: Александр (1924) и Виктор(1919).

Корнешов Виктор Николаевич. Красноармеец. __.__.1919 Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Награжден:

21.06.1944 Медаль " За отвагу"

12.05.1945 Орден Красной Звезды/Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru

                              

 

Крестьянская родословная села Дубровка в воспоминаниях Ульянкиной Нины Михайловны.

Глава 1

Я, Ульянкина Нина Михайловна,  не из Дубровки, а из Шацкого района.  Училась в Рязани в строительном техникуме, где и познакомилась  с Владимиром Ивановичем Ульянкиным. Мы решили пожениться,  и свадьба была в Дубровке, где проживали родители мужа. Мне тогда было 18 лет. Потом  мы с Владимиром купили квартиру в Рязани, а на лето приезжали  навещать родителей в деревню. Одним словом, постоянно здесь жили. Мой муж и Владимир Егоркин друзья были смолоду. Мы все ровесники, 1948 года рождения, я, мой муж, Владимир Павлович Егоркин и его жена Вера.

 

Владимир Иванович Ульянкин   был человек «большой», грамотный, работал  директором  Областной Сельхозтехники на Михайловском шоссе в Рязани.  Когда прошла приватизация, он ушел с этого поста.  Умер в 58 лет. Для нас это не рано. 14 февраля  он поехал в гараж ставить машину.  Был сильный мороз и гололед.  Он шел с другом из гаража, упал, ударился спиной, а он такой полный был, и у него произошел разрыв аорты.   В больнице он пролежал  4 часа  и умер.   

Его отец, Иван Григорьевич Ульянкин, жил очень долго,  90 лет.

Прозвище у него было «Рубец», потому что он был такой хозяйственный, невозможно. Все хозяйство держал в своих руках. Скупой. А вот у его внуков Петра и Евгения Корнешовых было прозвище « Караси». Иван Григорьевич прошел всю войну и вернулся в Дубровку без ноги. Ногу он потерял на  Курской дуге. У него была искусственная нога, культяпа на металлической основе.  Ноги у него ниже колена не было, и ему каждый год давали новую культю, он ее как -то затыкал туда, привязывал. И конечно, ему было очень тяжело. Его жена умерла во время войны. Дети были взрослые и жили отдельно.   Когда он в 45 лет вернулся с войны, то  жить ему одному с одной ногой было плохо. Вот он поехал в Косой и нашел там себе жену, Полину Сергеевну.  Он не знал ее  раньше. Ему сказали, что в поселке Косой есть женщина одинокая, у которой муж умер.  Детей у нее от первого мужа не было. И Иван Григорьевич  поехал туда, познакомился с ней, сразу женился и привез ее в Дубровку.  И первый и единственный их совместный ребенок, был Владимир, мой муж. Жили они хорошо,  и семья у них такая благополучная.  Иван Григорьевич был совершенно не пьющий.  Вернувшись с фронта,  он взялся за работу, так как в селе были только женщины,  и колхоз уже совсем развалился. Его выбрали председателем колхоза,  дали лошадь,  и он на ней разъезжал. Он взял все "в свои руки" и повел  людей за собой. После этого он  все время на каких-то руководящих должностях был. Он был участником войны и инвалидом войны.

(Ульянкин Иван Григорьевич. Красноармеец. __.__.1898 , Место службы: 607 осапб. Награждение: Орден Отечественной войны 2 степени. Дата поступления на службу: __.10.1941. Место призыва: Шиловский РВК, Рязанская обл., Шиловский р-н. Дата подвига: 13.03.1943./Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru)

Фото. Наградной лист Ульянкина И.Г.    

У Ивана Григорьевича была сестра Ксения, мать Саранцева Николая Васильевича. Мы до сих пор с Саранцевыми дружим. У них даже могилы рядом находятся: могила Ксении Григорьевны Саранцевой и Ивана Григорьевича Ульянкина. У него еще был брат Андрей. Но он умер,  а дети его дом продали. Он недалеко от нас жил.

Ульянкин Андрей Григорьевич. Красноармеец. __.__.1903 Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Награжден Орденом Красной Звезды. Дата подвига 09.12.1942.  Убит 15.08.1943 Украинская ССР, Харьковская обл., Харьковский р-н, с/з им. Фрунзе.

Фото. Наградной лист Ульянкина А.Г./Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru    

 

Нет. Это какой-то другой Андрей, так как его брат  на фронте не был. Также у него был еще двоюродный брат – Иван Иванович Ульянкин. Его внучка, Нина Алексеевна Ульянкина,  живет ближе к реке.  Мы очень с ними дружили, и они всегда считались нашими родственниками. Но их дом, не родовой дом Ивана Григорьевича. Он не из их дома. У него земля где-то была в другом месте, и там сейчас ничего не осталось. 

(По метрическим данным: Григорий Данилович Ульянкин, фельдшер, запасной рядовой, уволенный с военной службы в январе 1900 года. Служил с 1882-1887 г.г. в Ковенском местном лазарете. 

Был женат на Анне Ивановне Лукашиной (1863), дочери Ивана Борисовича Лукашина/ГАРО.Фонд 627, опись. 245, дело  266.

У Анны Ивановны была сестра Александра Ивановна (1865), которая вышла замуж за Ульянкина Ивана Ивановича/ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 280.  

Григорий Данилович Ульянкин (12 ноября 1860), сын Данилы Дорофеевича Ульянкина/ ГАРО. Фонд 627, опись 245, д ело 241. 

Данила Дорофеевич (1823-1869), умерший от чахотки, был женат на дочери Степана Емельяновича Ульянкина. Впоследствии взял фамилию жены/ ГАРО. Фонд 627, опись 245, дела 63 и 299). 

(Двоюродный брат Ивана Григорьевича, Степан Федорович Ульянкин (1881), конюх госсортучастка,  проживал в Дубровке и , вероятно, с помощью сотрудников редакции  написал заметку в газету "Сталинское знамя" от 11 июля 1952 года о жизни дубровчан после войны). 

 

  

Глава 2

 

Вот этот первый дом от парка возле барского сада, где мы сейчас живем, не родовой дом Ивана Григорьевича. Он его купил. Раньше он был бондарем и ездил на заработки далеко, в Башкирию. Он маленькие бочки где-то делал. Это время совпало с раскулачиванием. А Ивана Григорьевича в Дубровке в это время не было, и  он избежал всего этого.  Его не раскулачивали. Когда он вернулся из Башкирии, он купил этот дом.  Как нам рассказывал Иван Григорьевич и мать наша, что этот дом раньше принадлежал князю. В княжеском имении было много строений, конюшня и другие дома. Так вот наш дом находился на территории княжеского имения. И дом, где сейчас проживает Егоркин Владимир Павлович, тоже принадлежал князю. У них кирпичный, очень большой дом. Как они туда попали, я не знаю, трудно сказать. После того, как Иван Григорьевич купил этот дом, он его не раз перестраивал. Нашему дому 129 лет. Я его приватизировала.  Нет. Это мой муж успел его еще приватизировать и узаконить. Когда я вышла замуж за Владимира, его родители уже жили в этом доме. Хозяйство у них  всегда было большое. Корова,  куры. Полный двор. Чего у них только не было! Они жили зажиточно. Саблю у Ивана Григорьевича я никогда не видела.  Может, и была. Там детей же много было. Правда, все поумирали уже. Я саблю не видела. Иван Григорьевич больше про войну рассказывал, и я все запомнила.

Про захоронения в парке он рассказывал не так много. Некогда было, да и раньше этому и не придавали значения. Родители Ивана Григорьевича никогда у Голицыных не работали. Но мне запомнилось, как Иван Григорьевич видел князя. Рассказывал нам, что князь выезжал на четырех конях, объезд делал барского сада. Ведь сад же очень огромный был. Из конюшни выводил коней и  объезжал все поместье. Парк он засажал деревьями и смотрел за ними. Сейчас там все заросшее. Даже еще когда я туда приехала, там были дорожки. А сейчас там ничего нет. 

Пять лет тому назад в Дубровку из Франции приезжали родственники Голицына. Походили, посмотрели, что все заросшее и разрушенное, и сказали, что им не хватит средств восстановить княжеский дом. Потом пошли в парк траву косить в том месте,  где была могила Голицына.  Я их видела издалека. Я вышла на крыльцо. Мой дом же там недалеко находится. Их человек 5-6 было. А я побоялась к ним подойти. Они с председателем Тамарой Александровной были. Тамара Александровна  - все на ней держится. Она боролась, добивалась,  ездила в Администрацию, чтобы запретили в парке строительство.                    

Крестьянская родословная села Дубровка в воспоминаниях Ульянкиной Валентины Викторовны. 

                          

       Я, Ульянкина Валентина Викторовна, родилась в 1964 году в семье Виктора  Алексеевича  Ульянкина и Анны Петровны Гуровой. Все они  из села Наследничье Шиловского района Рязанской области. Мои родители в 60-х  годах уехали "на целину" в Оренбургскую область. Там родились мы с сестрой Ольгой. 

Фото из семейного альбома Ульянкиной В.В. Ульянкин Виктор Алексеевич и благодарность ему.       

 

Мой дед, Алексей Алексеевич Ульянкин, 1903 года рождения. Его жена,  Ульянкина Мария Васильевна, в девичестве Угольникова. У нее еще был брат Николай и сестра Матрона (Мотя Андрюшина). Ее дочь Люба сейчас проживает в С-Сергиевке. Мои дедушка с бабушкой венчались тайно, так как мой прадед Алексей Данилович Ульянкин, не давал согласия на их свадьбу. У Ульянкиных было крепкое хозяйство, а Угольниковых он считал бездельниками.  Благословение от него они получили только после рождения первенца. 

 

Фото из семейного альбома Ульянкиной В.В. Мария Васильевна Ульянкина (Угольникова).     

(По данным ревизской сказки 1834 года в Дубровках проживали:

Семен Кондратьевич Угольников, 55 лет, его жена Соломонида. Их дети: Матвей (отдан в рекруты в 1830 году), Авдотья 17 лет, Ирина 7 лет, Денис 14 лет, Алексей 12 лет/ГАРО. Фонд 129-32)

Дату рождения Алексея Даниловича я не знаю. В память о нем у нас сохранился деревянный футляр  для настенных часов. Нет никаких фотографий. Вещи после смерти бабушки забирали другие родственники. Мы с сестрой предполагаем, что Анна Даниловна Ульянкина могла бы быть  родной сестрой Алексея Даниловича. 

(По архивным данным, Анна Даниловна, 1875 года рождения,  вышла замуж за  Флора  Иларионовича  Фалькина , 1870 года рождения, из Наследничьего . Год свадьбы 1892. Поручители на свадьбе были : Никифор Мокеевич Корнешов, Сергей Павлович Корнешов, Павел Иванович Корнешов и Тимофей Васильевич Спирякин/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 6).

Фамилия Фалькин мне знакома, я ее слышала от бабушки. 

 

До войны дедушка Алексей сделал сруб для нового дома, и он " отстаивался". Потом началась война, и дедушку забрали на фронт. Он был сапером. 

      

(Ульянкин Алексей Алексеевич. Гв. красноармеец __.__.1903 Рязанская обл., Шиловский р-н , Место службы: 6 гв. сбр. 

Убит 05.04.1943 Краснодарский край, Крымский р-н, Шаптальский с/с, х. Шептальский/ Электронный сайт pamyat-naroda.ru)

Фото. Извещение о смерти Ульянкина Алексея Алексеевича. 

После войны сруб продали, чтобы выжить. Мой отец и его братья голодали, не ходили в школу, так как не было одежды и обуви. У бабушки Маши были фотографии ее родственников, но когда стали разбирать ее дом по бревнам, все исчезло. Не можем найти следов ни фотографий, ни вещей. Бабушка Маша жила скромно, топила русскую печь, не разрешала проводить электричество. В доме всегда было чисто. У нее был патефон. 

      

Ульянкины жили напротив Гуровых через дорогу. Дедушка Петя Гуров работал бухгалтером, а дедушка Алексей Ульянкин был кассиром. Мать дедушки Пети, Параскева, часто приходила к отцу дедушки Алексея за советом в сложных жизненных ситуациях. Это все было еще до того, как они породнились. 

Моей мамы уже нет. Она дочь Гурова Петра Павловича.

Фото из семейного альбома Ульянкиной В.В. Ульянкина (Гурова) Анна Петровна справа с веточками в руке   

Петр Павлович Гуров родился в 1905 году. Прошел всю войну, разведчик 257 отдельного линейного танкового полка, дошел до Берлина. Награжден Орденом Славы 1,2,3  степеней. 2 у нас хранятся, на третий только документ был. Он его не получал. Вообще, дедушка всегда отказывался от всех льгот, так как считал,что те, кто погиб и их родственники, никаких льгот не получают. А он все-таки остался жив - это его льгота.

Фото из семейного альбома Ульянкиной В.В. Гуров Петр Павлович стоит в первом ряду второй справа (в фуражке). Германия. 14 июня 1945 года.          

  

Петр Павлович был главным бухгалтером в колхозе, ставил дома, был еще хорошим бондарем.

По архивным данным, у Гурова Марка Алексеевича из Наследничьего в 1910 году родился сын Василий./ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 67).

И, нам кажется, что Гуровы Марк и Василий были родственниками дедушки. В помяннике дедушки  его рукой записано несколько имен "Василий".

У жены Петра Павловича Гурова, Марии Федоровны (1910), девичья фамилия Никирина. 

(Никорин Иван Семенович (1896) был отправлен на военную службу 9 января 1919/ ГАРО. Р-2689-1-7)

(В 1888 году в Нижнем Наследничьем проживали: Потап Кузьмич Гуров, Семен Кузьмич Гуров, Петр Никифоров Никирин, Семен Никитин Никирин, и др. В Верхнем Наследничьем проживали: Герасим Дмитриев Калинин, Андрей Дмитриев Калинин, Иван Дмитриев Калинин, Федор Дмитриев Калинин, Денис Федоров Калинин, Петр Никитин Калинин и др./ГАРО. Фонд 709).

Интересно, что мою прабабушку по маме звали Наталья Ломтева (Ламтева). О том, что у прабабушки такая фамилия, я узнала только сейчас от сестры. Наталья Георгиевна Ломтева, девичья фамилия Калинина, родилась в 1876 году. Ее мать звали Ириной. После смерти мужа, Наталья вышла замуж второй раз за Ломтева, имени его никто из родственников не помнит. 

Фото. Свидетельство о рождении Калининой Натальи Георгиевны. 

Фото из семейного альбома Ульянкиной В.В. Наталья Георгиевна Ломтева.   

 

(Ломтев Федор Лукьянов, сын Луки Петрова, проживал в Дубровках в конце 18 века. Позже его сын, Сазон Федоров, был переведен в Верхнее Наследничье/10 ревизская сказка за 1858 год.)

 

       С детства слышали мы с сестрой названия Дубровка, Сельцо-Сергиевка, Павловка, Аделино. Мы  жили в Шилове 2 года на улице 40 лет Октября. Знаю, что Дубровка находится от Наследничьего в 12 км., Аделино в 5 км. О Сергиевке-2 не помню. В Дубровку бабушка по маминой линии ездила продавать поросят. О родственниках  там не упоминали при нас. По воспоминаниям сестры в Наследничьем проживали Корнешовы, Фалькины. Луканины, Егоркины.       

Луканиных,  я тоже помню хорошо, помню, где они жили. К сожалению, не могу вспомнить имен. Соседями бабушки  была тетя Маруся Хохлова со своей дочкой Любой. Люба жила в Шилове.  Мать тети Маруси  Хохловой была дальней родственницей толи бабушки, толи дедушки. Они держали корову и приносили моей бабушке молоко. На фото виден дом Гуровых. Без яблонь, все вымерзли прошедшей зимой.

Фото. Мария Васильевна Ульянкина с тетей Марусей Хохловой. За ней ее дочь Люба, потом тетя Клава Немова, сестра Маруси.  

 

 

Сегодня 10 июня моему отцу исполнилось 80 лет. Отец, к сожалению, уже не может говорить. Я точно знаю, что он был в Дубровке. Были там и дедушка, и бабушки.

Фото из семейного альбома Ульянкиной В.В. Виктор Алексеевич Ульянкин на своем огороде за домом в Наследничьем.     

Сейчас я живу в Костроме. В Костроме остались по последнему месту службы мужа. Он бывший военный врач. По мужу я Медведева. Сестра и отец переехали после смерти мамы. В Костроме нам нравится жить. Уютный провинциальный русский город. Праздники в этом году прошли радостно. В Рождественскую ночь погода была сказочная: тишина и покой. Мы ходили на  ночную службу.

 

Мне кажется, что Ульянкины из Дубровки и  Ульянкины  из Наследничьего не просто однофамильцы. Наши предки жили веками в одной и той же местности, в основном. Наверное, все фамилии" переплелись " в течение времени. Все мы родственники дальние или близкие.  

 

Я всегда думала, что фамилия Ульянкин очень редкая. Никогда в своей жизни не встречала однофамильцев, хотя с мужем много раз меняла место жительства. Думаю, что родственники мои здесь есть, но кто есть кто, не знаю. Я думаю, что со временем мы узнаем о наших корнях и расскажем своим детям. Я буду очень рада, если мои воспоминания в чем-то помогут нам всем узнать свои корни.

 

2018 год.

(В Дубровке все Ульянкины - родственники. У Алексея Семеновича Ульянкина были сыновья: Филипп (1780), Емельян (метрика о рождении не сохранилась), Ефим (1783).

У первого сына Алексея Семеновича, Филиппа Алексеевича и его жены Домны Леонтьевны, были дети: Алексей (1800), Анна (1804), Абрам (1810).  Анна Филипповна вышла замуж за Павла Минаевича Корнешова, и их сын, Ульянкин Иван Павлович, жил в кирпичном доме на Новом селе недалеко от реки. Внучка Абрама Филипповича Ульянкина, Агрипина Николаевна, вышла замуж за Корнешова Леонтия Васильевича и проживала в кирпичном доме недалеко от школы (в настоящее время дом не сохранился). 

У второго сына Алексея Семеновича, Емельяна Алексеевича, внучка Матрена Степановна вышла замуж за Даниила Дорофеевича. Даниил Дорофеевич взял фамилию тестя и стал Ульянкиным. Их дети: Григорий, Федор, Дмитрий оставили большое потомство в Дубровке.

Третий сын Алексея Семеновича, Ефим Алексеевич, по данным 10 ревизской сказки за 1858 год, проживал в Нижнем Наследничьем.

"Его сын Павел переведен в Дубровку в 1854 году...Его второй сын, Никита Ефимов Ульянкин, проживает со своей женой Прасковьей Савельевой в Нижнем Наследнечьем... С ними проживает их сын Данило 23 лет со своей супругой Екатериной Фоминой 21 года"/ГАРО.Фонд 129-54-45.

Иван Иванович Ульянкин (1864), сын Ивана Степановича (1832).

Иван Степанович Ульянкин (1791-1852).

Степан Афанасьевич Ульянкин (июль 1789), сын Афанасия Семеновича.

Афанасий Семенович (январь 1763), сын Семена Ульянова/ГАРО. Фонд 627, опись 245).