Дрейфуса дело, громкое процесс по обвинению капитана французской армии Альфреда Дрейфуса в государственной измене. 

Альфред Дрейфус. Фото.
Германия, Берлин, конец XIX в. Бумага, 14 х 9 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

Дело началось в 1894 г. и в продолжение 12 л. занимало общественное мнение Франции и всей Европы. Оно приобрело известность благодаря тому, что политическая партия клерикалов-антисемитов старалась использовать обвинение офицера-еврея, капитана Альфреда Дрейфуса, в выдаче секретных документов иностранному военному агенту в целях агитации против евреев-офицеров французской армии вообще, а особенно против службы их в Главном штабе. 

Обстоятельства дела таковы: 24 сентября 1894 г. разведывательное бюро при Генеральном штабе доставило военному министру, генералу Мерсье, найденное в выброшенных бумагах германского военного агента в Париже, полковника Шварцкоппена «бордеро», т.-е. препроводительную бумагу без числа и подписи, в которой сообщалось адресату об отправленных ему секретных документах. 

Бордеро свидетельствовало, что шпион давно уже имеет сношения с Шварцкоппеном и что сообщения, которые сделаны адресату, м. сделать только человек, близко стоящий к Генеральному штабу. Мерсье немедленно отдал распоряжение начальнику Генерального штаба Буадефру и его помощнику генералу Гонзу разыскать изменника. 

Когда начали сравнивать почерки офицеров Генерального штаба с почерком автора бордеро, то обратили внимание на большое сходство его с почерком Альфреда Дрейфуса. Вспомнили также, что Дрейфус отличался особым любопытством и подолгу оставался в штабе, изучая и знакомясь с разными документами. Несмотря на все это, для доказательства вины Дрейфуса необходимы б. более реальные данные, которые действительно говорили бы, что изменник – Дрейфус, а не кто-либо другой; поэтому майору Пати-де-Кламу, любителю-графологу, б. даны на заключение образцы почерка Дрейфуса и бордеро. Ответ Пати-де-Клама гласил, что, «несмотря на некоторое различие, почерк Дрейфуса похож на почерк бордеро, но для выяснения истины необходима настоящая экспертиза». 

Эксперты разошлись в своих мнениях; один из них, Гобер, дал заключение, что бордеро м. б. написано только Дрейфусом, если не предполагать очень ловкой подделки. На основании этих данных, Дрейфус был арестован 15 октября 1894 г. Предварительное следствие было поручено майору Пати-де-Кламу, который, не найдя новых данных, подтверждавших вину Дрейфуса, представил дело военному министру. 

Мерсье был склонен дело Дрейфуса прекратить, сообщив в газетах, что дело шло о выдаче иностранных правительству документов, не имеющих особо важного значения. Однако, 1 ноября газета «Libre Parle» сообщила об аресте офицера-изменника Дрейфуса, который, будто бы, уже сознался в своем преступлении, но до сих пор не предстал еще перед судом лишь потому, что высшие военные власти подкуплены евреями и намерены дело об измене Дрейфуса совершенно прекратить. Другие газеты стали указывать, что Мерсье, идя навстречу желаниям евреев, решил замять это дело и что с отъездом генерала Буадефра в Спб., на похороны Императора Александра III, Дрейфус будет освобожден. Тогда Мерсье предал Дрейфуса военному суду, которому передал секретные документы, свидетельствовавшие, по его мнению, о несомненной виновности Дрейфуса; однако, документы эти при разборе дела не были предъявлены ни подсудимому, ни его защитнику Деманжу. 

Военный суд, рассмотрев при закрытых дверях дело Дрейфуса, 22 декабря единогласно признал его виновным в измене и приговорил к разжалованию и пожизненной ссылке в Кайену. 

Реконструкция процедуры (гражданская казнь) разжалования капитана Дрейфуса

Общественное мнение было возмущено снисходительностью приговора. 5 января 1895 г. Дрейфус был разжалован и 17 января отправлен в ссылку на Чортов остров. Однако, когда начальником разведочного бюро Генерального штаба был назначен полковник Пикар, дело Дрейфуса приняло неожиданный оборот. 

Дрейфус на острове Дьявола (Чортов остров). Письмо из Франции!
Германия. Берлин, 1899 г. Бумага, 9 х 14 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

Подобно своим товарищам, Пикар был убежден в виновности Дрейфуса. Получив, при своем назначении, от генерала Буадефра поручение пополнять досье Ма новыми доказательствами его виновности, Пикар поручил эта дело своему помощнику майору Анри. 

А. Дрейфус. Заключенный.
Франция (?), 1899 г. Бумага, 9 х 14 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

В марте 1896 г., за отсутствием Анри, Пикару были переданы найденные в германском посольстве бумаги; среди них была телеграмма, адресованная на имя майора Эстергази и подписанная обычной для Шварцкоппена буквой. Пикар решил, что помимо Дрейфуса среди офицеров Главного штаба есть еще изменник и приступил к производству дознания в отношении Эстергази. Вскоре Пикар установил, что бордеро было написано Эстергази и что тайное досье Дрейфуса не содержит в себе ни одного явного доказательства его вины; тогда он пришел к заключению, что имеет дело не с двумя изменниками, а с одним, и что Дрейфус осужден за преступление Эстергази. 

Полковник Пикар. Дело Дрейфуса. 
Германия, Берлин, 1899 г. Бумага, 9 х 14 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

О результатах следствия он доложил Буадефру и Гонзу, которые ему приказали отделить одно от другого и вести следствие по делу Эстергази, а не Дрейфуса. 

В сентября 1896 г. в газете «Matin» появилось факсимиле бордеро, написанного рукой Дрейфуса, и все заговорили о еврейском синдикате, стремящемся спасти Дрейфуса и вовлечь Францию в войну с Германией. Военный министр в парламенте заявил, что Дрейфус осужден правильно и просил палату прекратить по делу Дрейфуса всякие дебаты. Между тем, Пикар был удален из Парижа сначала в восточную Францию, а потом в Африку, под предлогом собирания сведений относительно состояния границ. Но удаления Пикара было недостаточно, чтобы положить конец разговорам относительно дела Дрейфуса; т. к. Пикар заявил, что в досье нет ничего, что могло бы служить доказательством вины Дрейфуса, то Анри сам составил, на основании разных клочков из писем итальянского атташе Паниццарди, документ, в котором говорилось вполне определенно об изменнике-еврее Дрейфусе. Появившееся в «Matin» факсимиле бордеро дало возможность французским и иностранным экспертам сравнить почерк Дрейфуса с почерком бордеро, и результатом этого исследования было общественное мнение, что Дрейфус не был автором бордеро; с другой стороны, вице-председатель сената Шерер-Кестнер был извещен адвокатом Леблуа, что настоящим изменником является Эстергази; это дало повод брату осуждённого, Матье Дрейфусу, представить военному министру заявление с просьбой начать следствие против Эстергази. 

Тогда антисемиты стали утверждать, что в Европе организовался особый еврейский синдикат, который хочет вызвать во Франции междоусобную войну, скомпрометировать Генеральный шт. и устроить Франции новый Седан. Произошел ряд еврейских погромов, принявших в Алжире кровавый характер. При таких обстоятельствах велось следствие по делу Эстергази, суд над которым состоялся 11 января 1898 г. и окончился оправдательным приговором. 

Франция, ожидая конца дела Дрейфуса, с радостью встретила этот приговор; полковник Пикар подать в отставку и был заключен в тюрьму. Но дело не кончилось. 13 января 1898 г. в газете «L’Aurore» появилось открытое письмо Эмиля Зола на имя президента Фора под заглавием «J’accuse». 

Зола обвинял Генеральный штаб, военных министров Мерсье и Бильо, генералов Буадефра, Гонза, Пелье и др. в том, что они сознательно губили Дрейфуса и оправдали настоящего виновника Эстергази. 

Письмо произвело большое впечатление на общество, и противники Дрейфуса выдвинули против Золя обвинение в оскорблении всей армии и военного суда. Затем в стране начались беспорядки, направленные против евреев (в Нанте, Бордо, Марселе и др.). Часть общества стала на сторону Дрейфуса, начали образовываться кружки дрейфусаров, — людей, убежденных в невиновности Дрейфуса. 

Особенно сильная агитация этих кружков началась тогда, когда на сторону дрейфусаров перешел популярный политический деятель Жорес. 

23 февраля 1898 г. над Золя состоялся суд, который признал его виновным и приговорил к году тюрьмы и к 3 т. фр. штрафа. На разбирательстве дела Золя генерал Пелье представил новое доказательство виновности Дрейфуса, а именно, письмо иностранному атташе к другому, в котором говорилось об этом еврее. 

Наступившие затем выборы в парламент показали, что страна, наконец, поверила в виновность Дрейфуса, т.к. главные его защитники Жорес и Рейнак б. забаллотированы. Новая палата выделила из своего состава министерство во главе с Бриссоном; военным министром стал Кавеньяк, противник Дрейфуса; он решил окончательно убедить палату и страну в виновности Дрейфуса и в своей речи в парламенте сослался на документы: один, в котором говорилось: «эта каналья Дрейфус...», и другой, в котором также значилась буква «Д», и, наконец, привел документ, о котором на суде говорил Пелье и который служил достаточным доказательством сношений еврея с атташе. 

Речь Кавеньяка произвела сильное впечатление и удовлетворила членов парламента, которые выразили новому правительству полное доверие. Но на следующий день полковник Пикар заявил в печати, что документ с буквой «Д» не относится к Дрейфусу, а другой, где говорится о еврее, носит следы подделки; в заключение Пикар просил, чтобы по этому поводу его выслушали компетентные лица. За это выступление в печати Пикар был арестован, и к нему было предъявлено обвинение в опубликовании в печати служебной тайны. Между тем, Кавеньяк поручил проверить подлинность документов майору Кинье; последний установил подделку документа, на который ссылались как Пелье в процессе Золя, так и Кавеньяк в парламенте. 

30 августа Анри, в присутствии военного министра Кавеньяка, генералов Буадефра, Гонза и Рожье, сознался в подлоге, был арестован и 31 августа в тюрьме покончил с собой. 

В тот же день Эстергази бежал в Лондон. 

Пересмотр дела был неизбежен, к тому же и Эстергази заявил, что он – автор бордеро. Бриссон постановил, чтобы министерство собственной властью передало дело Дрейфуса на новое рассмотрение; но на это требование Кавеньяк ответил отказом и выходом в отставку; на его место был назначен генерал Цурлинден. 

Встреченный враждебно клерикальной партией, Цурлинден на просьбу министрa юстиции прислать ему досье (дело) Дрейфуса, ответил письмом, в котором говорил, что Дрейфус виновен, и пересмотр его дела излишен. 

Затем и Цурлинден подал в отставку, и на его место был назначен генерал Шануан; дело Дрейфуса было передано в уголовную палату кассационного суда. Вся страна разделилась на 2 лагеря, которые старались воздействовать в своих интересах на правительство. Положение последнего сделалось безвыходным, т. к. в деле Дрейфуса оно было лишено должной самостоятельности, и, благодаря этому, генерал Шануан также вышел в отставку; вслед за ним тоже самое был принужден сделать и Бриссон. 

Отставка Бриссона подняла надежды антисемитов, и реакция приняла грандиозные размеры, угрожая существованию самой республики. Это обстоятельство побудило республиканцев объединиться, и при выборах в президенты был проведен Э. Лубэ, - сторонник пересмотра дела Дрейфуса. 

Президент Э. Лубе снимает показания Дрейфуса.
1899 г. Бумага, 14 х 9 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

Кассационная палата тем временем установила подделку документов, на основании которых Дрейфус был обвинен. 7 августа 1899 г. начался 2-ой процесс Дрейфуса в Ренне. 

Дрейфус перед военным судом в Ренне.
1894-1906 гг. Бумага, 9 х 14 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

Свидетелями против Дрейфуса выступили генералы Мерсье, Бильо, Кавеньяк (Каваньяк), Цурлинден, Шануан, Гонз и др.; все они настаивали на виновности Дрейфуса и говорили об опасности для отечества в случае оправдательного приговора.

 
Листовка с речью Кованьяка в Палате Депутатов.
Франция (?), 1899 г. Бумага, 9 х 14 см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга

Находясь под влиянием этих показаний, военный суд, состоя из офицеров в чинах не старше полковника и находившихся в прямом подчинении у генералов-свидетелей, вынес Дрейфусу обвинительный приговор, признав, однако, смягчающие вину обстоятельства, по которому Дрейфус д. б. отбыть 10-лет. заключение. 

Общественное мнение не замедлило подвергнуть критике постановление суда; в республиканских газетах говорилось: 

1) что военный суд нисколько не считался с указаниями кассационной палаты; 

2) раз Дрейфус виновен, то не могло б. никаких смягчающих вину обстоятельств; в заключение республиканцы в виду явных нарушений, допущенных при разбирательстве дела, потребовали предания суду некоторых должностных лиц. 

Идя навстречу требованиям республиканцев, правительство, тоже уверенное в невиновности Дрейфуса, 19 декабря издало декрет, в силу которого Дрейфус был освобожден от отбывания наказания; военным министром генералом Галлифе (изобретатель форменных штанов галифе) для того, чтобы прекратить агитацию в армии по делу Дрейфуса, также был издан приказ, запрещающий всякое выступление по этому поводу; в 1900 г. Вальдек-Руссо провел закон об амнистии лиц, причастных к делу Дрейфуса. Несмотря на это, приговор Реннского суда не переставал волновать французское общество; это привело к тому, что военный министр Андре решил произвести расследование в своем министерстве. 

Расследование открыло новые обстоятельства и подделки Анри, которые не были известны ни кассационному суду 1899 г., ни Реннскому суду. На основании этих данных расследования, Дрейфус в ноября 1903 г. подал кассационную жалобу. Целый год продолжалось расследование палаты, была вызвана масса новых свидетелей, было представлено много докладов генералов; все показания были в пользу Дрейфуса, на основании их кассационный суд нашел возможным произвести пересмотр процесса Дрейфуса; 15 июля 1906 г., под председательством Бало-Бопрэ, открылись заседания соединённых палат. 

Разбор дела начался докладом Моро, который доказывал необходимость передачи дела Дрейфуса в новый суд и затем привел данные, которые защитник Дрейфуса и генерал. прокурор считали поводом к кассации приговора военного суда, а именно: 

1) Дрейфус обвинялся, как государственный изменник, тогда как в действиях его нельзя усматривать измену, а только шпионскую деятельность; 

2) декрет 19 декабря 1899 г. об освобождении Дрейфуса от наказания; 

3) оправдание Эстергази. 

После Моро говорил прокурор Бодуэн. Он припомнил данные, послужившие для обвинения Дрейфуса, привел их несостоятельность и особенно подробно остановился на бордеро, послужившем основанием для обвинения Дрейфуса. 

Бодуэн указал также и на волнение общества, в особенности клерикалов-антисемитов, старающихся добиться обвинения Дрейфуса, на отношения, господствующие в Главном штабе к евреям-офицерам, и объяснил, что, благодаря всему этому, обвинение пало именно на Дрейфуса. 

Затем слово б. предоставлено защитнику Дрейфуса Морнару, который развил в своей речи ту мысль, что Дрейфус явился жертвой антисемитизма. После речи Морнара, которой закончился разбор дела, суд приступил к совещанию. 

На разрешение палат были поставлены следующие вопросы: 

1) можно ли считать новые данные (найденная телеграмма 5 января 1895 г., находка записки Байля, ложные показания Чернусского и др.), как неизвестные Реннскуму суду, достаточным поводом к пересмотру дела; 

2) должна ли быть кассация без или с передачей дела в другой суд. 

Резолюцией суда: 

1) аннулирован приговор Реннского суда, осудившего Дрейфуса к 10 г. заключения, 

2) объявлено, что осуждение Дрейфуса сделано по ошибке, 

3) принят отказ Дрейфуса от денежного вознаграждения, 

4) объявлено, что вместо этого, приговор суда д. быть афиширован в Париже и Ренне и напечатан в «Jurnal officiel» и в других газетах по выбору Дрейфуса, 

5) дано право Дрейфусу опубликовать его на счет казны в 50 других газетах, 

6) постановлено, чтобы приговор был занесен в протоколы военного суда в Ренне на ряду с аннулированным приговором. 

Через 2 дня после объявления приговора суда, Дрейфус был восстановлен в правах, произведен в майоры и назначен в артиллерийское управление Венсеннского форта. Однако, Дрейфус не захотел долее служить и вышел в отставку.

Реабилитация Дрейфуса.
Бумага, гелиотипия, 9 х 14 см. Государственный музей истории Санкт-Петербурга