Фридрих II Великий (1712 † 86) – прусский король (см. также: Пруссия, военно-исторический очерк).

Унаследованное им королевство имело 2.240 т. населения на 2 т. м²; доходы не превышали 7.400 т. талер.; в казначействе хранились сбережение до 8.700 т. талер., но торговый баланс был невыгоден (ежегодно 1.200 т. талер. уходили заграницу); армия состояла из 76 т. чел., из коих 26 т, – иностранцев, поскольку само государство едва-ли могло комплектовать даже 50-т. армию.

Слабые стороны королевства заключались в через-полосности, разбросанности и беззащитности государственной территории, что создавало крайне невыгодное, даже невыносимое политическое положение: Польша и Россия могли угрожать с востока; на юге Австрия имела возможность в 9 переходов подвинуть армию к Берлину; Франция, в союзе с разными немецкими владетелями, могла действовать против Пруссии в западной и Средней Германии; наконец опасны была и Англия, соединенная с Гановером общей династией, и Швеция, владевшая Померанией. Фридрих решил отказаться от курфюрсткой политики своего отца (притязания на юлих-бергское наследство), и повести политику королевскую – заявить и поддержать силою оружия притязания своих предков на некоторые силезские княжества, захваченные Австрией.

В это время австрийская армия состояла из 82 т. чел., но нравственные силы их был подорваны окончившеюся в 1739 г. войною с Турциею; финансы Австрии также находились в сильно расстроенном состоянии. Этими-то затруднительными для Австрии условиями Фридрих и решил воспользоваться тотчас но смерти Карла VI. Планам прусского короля благоприятствовало появление многих охотников до дележа австрийского наследства, с которыми он и заключил союзы.

Немедленно после похорон своего отца распустил сформированный Фридрихом-Вильгельмом полк Великанов, но зато увечил армию на 10 т. чел., и в конце 1740 г. объявил Австрии войну, – 1-ю силезскую.

Она доставила ему почти всю Силезию.

По заключению бреславльского мира, предвидя неизбежность новой борьбы, он деятельно занялся подготовкою к ней. В 1743 г. в прусской армии состояло 31 батальон, 72 эскадронов и 6 рот артиллерии, более чем в 1740 г.

Особенное внимание Фридрих обратил на кавалерию и стремился довести её, по крайней мере, до уровня австрийской конницы, что и удалось сделать, прежде всего, с гусарами.

Крепости Глад, Бриг, Козель, Нейсе и Глогау приведены в лучшее состояние и собраны в них запасы, а также денежные средства для предстоявшей войны.

2-ою силезской войной увеличил территорию своего государства на 600 – 700 кв. м, а население – на 1? до 1?  мил.; это дало ему возможность довести армию до 155-160 т. чел. и вообще приготовиться к неизбежной новой борьбе. Кавалерия, составлявшая лучшую часть прусской армии, была усилена до 224 эскадронов (около 1/5 всей армии), обучена и воспитана в духе высшей подвижности, самоуверенности и почина; признавая единственным способом действий удар холодным оружием на полном карьере и приученной к маневрированию большими массами, она пользовалась 3-линейным боевым порядком, заключавшим в себе элементы для производства неотразимых фронтальных ударов с охватом флангов и тыла; короче, она был подготовлена к нанесению громовых ударов неприятелю.

Боевой порядок и совокупность действий всех родов оружия было усовершенствованы королем в духе тактики Александра Великого. (см. История кавалерии, история военного искусства). Организовав службу генерального штаба, Фридрих облегчил управление войсками; усовершенствовал магазинную систему довольствия и обеспечил себе возможность удаляться от базиса на 7-10 переходов, вместо обычных 5; в широком смысле подготовил, как базис, всю территорию королевства, особенно же пространство, ограниченное на западе участком Эльбы, на востоке – Одером, на севере – линиею Шпандау-Штетин, на юге – горами по границе с Австриею (с последней стороны – не вполне, т. к. нужно было занять еще Саксонию).

Обладая замечательными административными способностями, он дал всем отраслям государственного и народного хозяйства вполне целесообразное направление, главном образом в смысле подготовки королевства и его населения к выполнению их обязанностей относительно армии в военное время. В этом отношении он стоял далеко выше всех своих врагов, не включая и Марию-Терезию.

Т. об. он не только довел военную систему Пруссии до наивысшей по тому времени степени совершенства, но и поставил её, насколько было возможно, в полную органическую связь со всеми сторонами жизни своего государства и народа. Эта образцовая подготовка к войне в широком смысле и дала ему возможность (при благоприятных для него условиях) выдержать с Австриею и её союзниками, за обладание Силезиею, окончательную борьбу – 7-летнею войну (см. это).

Успешный для Пруссии исход последней и окончательное уступка её Силезии имели весьма важное значение в летописи Германия: образовался противовес императорской власти габсбургского дома, причем почти чисто немецкий. Пруссия начала успешно соперничать с разношерстной Австрией. Это значение Пруссии еще более усилилось с 1772 г., когда, при 1-м разделе Польши, Фридрих присоединил к своим владениям польскую Пруссию (630 кв. м и 600 т. жит.), чем уничтожил разрозненность 2-х главных частей своей монархии и принял угрожающее положение к Польше, окончательное падение которой стало с этих пор неизбежно близкой, ибо это не только согласовалось с интересами Пруссии, но и должно было послужить источником её нового усиления.

Залечивая раны, причиненные государственному организму 7-летней войной, Фридрих отдался преимущество внутренним делам королевства, но при этом зорко следил за еговнешними сношениями и вообще за положением дел в области политики, не пропуская ни один случай к увеличению могущества и значения Пруссии (см.). Умирая, он оставил своему преемнику цветущее государство с территориею в 3.515 кв. м и с 6-ю мл. жит., свыше 70 мил. талеров в государственной казне и 200-т. армию, занимавшую 1-к место в 3ападной Европе и служившую образцом, которому подражали другие армии, не исключая и французской (см. История военного искусства).

Пройдя тяжелую школу в юности и подготовившись, еще наследником престола, к управлению государством, Фридрих принял это управление в могучие руки и, умело воспользовавшись тем, что было сделано его предшественниками, поколебал политическую систему Европы, а затем, возведя Пруссию на степень первоклассной державы, заложил 1-й этап на пути объединения Германии.

Вся его жизнь и деятельность была посвящена государству и его благу (девиз Фридриха – "penser, vivre et mourir en roi»), а потому и веденные им войны логически вытекали из требований обстановки во всем её объеме, были строго целесообразны. Вот отчего у него замечается и надлежащая связь между политикою и стратегией. Он и полководцем-стратегом стал лишь по той причине, что этого требовали интересы государства; мог же сделаться таким полководцем потому что, что обладал соответственным гением; по той же причине он сочетал в своем лице и политику, и стратегию, и тактику (см. Стратегия).

Первостепенные образцы стратегического и тактического искусства даны Фридрихом в 7-летнюю войну, особенно в кампанию 1757 г. Подготовка в тесном смысле у него столь же замечательна, так и в широком (см. выше).

Фридрих был полновластным, гениальным верховным главнокомандующим; если он и советовался с другими лицами, то не позволял им играть сколько-нибудь видную роль; но во всяком случае он слушал только себя, имел весьма немногочисленную главную квартиру и установил, относительно мысли и воли составлявших её лиц, строгую субординацию своей воле; наконец сосредотачивал в своих руках все нити управления; короче, организация верха его армии была близка к идеалу.

Воспользовавшись, для устройства операционного базиса силезскими крепостями и удлинив её занятием Саксонии в кампанию 1756 г., Фридрих т. об. охватил Богемию и получил возможность остановить наступление франко-имперцев, угрожавших с фланга этой базе; последняя удовлетворяла хозяйственным и боевым условиям, австрийская же – только 1-м.

Это и привял Фридрих в соображение при сосредоточении запасов к базе, решив захватить выдвинутые слишком близко к границе австрийские магазины (что и оправдалось на деле). В общем, ведение им подготовительных операций – вне упреков. То же заключение почти целиком относится и к ведению им операций дополнительных.

Операционная линия короля в начале этой кампании была направлена не к самому важному из неодушевленных предметов действий (Вене), но к с следующему по важности (Праге); тем не менее настоящим предметом его действий служила неприятельская армия, а следовательно его операционная линия вела к достижению безусловно важной цели. До предполагаемого сосредоточения у Лейтмерица, 4 массы прусских войск должны были действовать сначала по 4 линиям, а затем по двум, которые вели также к достижению соответственно важных целей, скомбинированных весьма искусно и приводивших к действиям против соответственных масс австрийских войск. Произведенное при этом королем разделение сил оправдывалось тем, что:

1) неприятель не только разделил свои силы, но и разбросал их, вследствие чего следовало начинать операции без малейшей потери времени, и

2) хотя на стороне и не был подавляющего численного перевеса, но зато войска его превосходили противника подвижностью и способностью к маневрированию, что увеличивало силу прусской армии.

Операционная линия удовлетворяла условию удобства (в широком смысле) и не удовлетворяла условию безопасности (если-б операция затянулась). Последнее и обнаружилось в момент колинской катастрофы.

Начиная с этого критического момента и проявился во всем блеске гений Фридриха: принимаемые им с этих пор решения о выборе операционной линии – образцовы (росбахская и лейтенская операции). Марши-маневры при вторжении Фридриха в Богемию исполнены частями его армии блистательно, причем опасность, угрожавшая его операционной линии, еще не давала себя чувствовать. Однако австрийская армия принца Карла держалась еще в Праге, когда на выручку её двинулся Даун. Без боя нельзя было обойтись; при этом, даже в случае победы, пришлось бы снять блокаду Праги. Операция не могла быть окончена, тем более после колинской неудачи. Произведенное затем отступление исполнено, сравнительно, довольно успешно, чему помогли австрийцы: с 1 по 21 июля они сделали всего лишь 100 вер., и хотя охватила пруссаков легкими отрядами, но не извлекла из этого пользы и наконец приковались к позиции.

Исполнение Фридрихом маршей-маневров во время росбахской и лейтенской операций – вне упреков; особенно замечателен марш в Силезию после росбахской победы, со скоростью до 20 вер. в день и с довольствием средствами страны (отступление от рутинного порядка, доказавшее, что Фридрих придерживался его вообще только потому, что того требовала общегосударственные интересы). – Данные королем решения вопроса о бое, с точка зрения целесообразности – преимущественно положительны: в 1757 г. Прага, Росбах, Лейтен и даже Колин (т. к. и здесь победа могла значительно ослабить невыгоды положения, в котором очутился Фридрих.) Под Лейтеном со стороны Фридриха заметна и образцовая подготовка успеха стратегиею для тактики, выразившаяся в подъеме духовных сил армии и в устранении риска атаковать почти тройные силы врага, вследствие заблаговременного устройства тройной базы (Глогау, Дрезден-Бранденбург, Бриг-Козель-Нейсе).

С точки зрения плана сообразности сражение под Колином представляет образец отрицательный (главным образом вследствие невыполнения дистанции Фридриха); остальные сражения 1757 г. поучительны в положительном смысле, особенно при Лейтене, как образец упорядоченного ведения боя и полнейшего проявления тактического искусства. Это сражение состояло из ряда частных актов, находившихся в самой тесной внутренней связи между собою по месту и времени. Подготовка атаки заключалась в сосредоточении превосходящих сил перемещением армии против левого фланга австрийцев (что сделано еще до начала боя), а также в довершении её, а именно:

а) доведением правого фланга (крыла) прусской армии до такой силы (численно и качественно), чтоб он мог нанести противнику удар (при оставлении и на левом фланге значительной кавалерии, для парирования неприятельского удара контр-ударом);

б) поддержкою пехоты Веделя не только пехотою принца Дессау и кавалерией Цитена, но и остальною прусскою пехотой, выдвинутою вперед последовательно (уступами);

в) частными атаками Веделя, принца Дессау и Цитена, окончательно подготовившими решительный удар.

Эти эпизоды, на которые расчленяется подготовительный период сражения, находились между собою в тесной внутренней связи (по времени), разыграв последовательно, один после другого, и т. об. представляли образцовое применение принципа взаимной поддержки по времени. Решительный период боя, удар, состоял из 2 актов: атаки всею пехотой пруссаков (при поддержке артиллерии) расположения австрийцев с сел. Лейтен включительно и атак кавалерии Дризена; хотя акты эти и не произошли одновременно, но находились в такой близкой последовательности по времени, что установление некоторого (относительного) равновесия в бою пехоты обеих сторон совершенно совпало с ударом кавалерии Дризена. При этом должно отметить применение принципа взаимной поддержки и в пространстве, возможное при обстановке этого момента и достаточное; если же отнести атаки прусской пехоты к подготовительному периоду, то получится одновременное действие всех частей прусской армии в решительном направлении (полное применение указанного принципа в данном отношении). Последний акт, последствие боя, довершение его преследованием хотя и не имело такого развития как у Наполеона (вследствие утомления кавалерии и другие причин), но все-таки дало относительно блестящие результаты. Все частные эпизоды сражения связаны поддержкою во времени и пространстве, в направлении поставленной цели (плана сражения, его основной идеи), в одно стройное, внутренне единое целое.

Оба основных условия, в которых тактическое искусство получает свое окончательное выражение, т. к. самая тщательная подготовка атаки и единство в ведении боя, имели полное применение, а потому лейтенское сражение и представляет высокий образец тактического искусства.

Сражения Фридриха, вообще, были непродолжительны, по причине непродолжительности подготовительного периода боя, что было следствием тогдашнего состояния военного искусства. В руках короля-полководца находилась небольшая армия, сосредотачивая на небольшом пространстве и управляемая его командою. В ряду способов подготовки атаки, огню король придавал наименьшее значение, но зато часто прибегал к маневру для перемещения всей армии против фланга неприятельской позиции, избираемого предметом атаки, и стремился приобрести выгоды внезапности; противники же короля иногда сами играли ему в руку (особенно под Лейтеном),

а иногда король отвлекал их внимание демонстрациями (под Лейтеном – подход со стороны Борне и авангардное кавалерийское дело). Вполне понимал преобладающее значение духовного элемента, отводя соответствующую роль и материальным условиям. Ему же пришлось оценить на опыте и значение элемента случайностей (по его определению: "sa majeste le hasard»).

В общем у Фридриха должно признать настолько полное и образцовое проявление стратегического и тактического искусства, насколько эго допускалось условиями обстановки того времени, и это не только не ставит его ниже, а скорее выше Наполеона, т. к. доказывает, что он (за малыми исключениями в данном отношении) не терял, подобно последнему, чувства меры, т. к. носил в себе надежный залог надлежащих отношений между политикою и стратегией. Уступая, тем не менее, Наполеону собственно в отношении стратегии и тактики (но уступая сознательно), он должен был признан (и признается тем же Наполеоном) великим полководцем олицетворявшем в себе в достаточной степени синтез всего военного дела. Являясь при этом человеком дела, он в необходимых случаях был и человеком слова и всегда – человеком мысли. Замечателен его взгляд на войну, именно: "она составляет науку для людей талантливых, искусство для посредственности, ремесло для невежд». – Фридрих был образованнейшим человеком своего времени; но немцы могут упрекнуть его в том, что, усвоив себе французское образование, он почти ничего не сделал для усовершенствования образованности германской нации. Это объясняется его воспитанием; к тому же немецкая литература во время его юности находилась в плачевном состоянии (см. Пруссия), и ему, конечно, не могли нравиться ни её бедность, ни безжизненные и сухие формы тогдашней немецкой науки, а когда в них проявился новый, лучший дух, то Фридрих уже слишком освоился с избранным им кругом занятий и не мог был быть восприимчивым к новому направлению немецкой науки и литературы.

Как писатель, он известен сочинениями по истории (см. Пруссия), философии, наукам государственным, политическим, военным, а также стихотворениями и даже комедиями; все это собрано и почти целиком издано в:

1) "Oeuvres posthumes de Frederic II, etc.»;

2) "Supplement aux oeuvres post, de Fred. le Grand»;

3) "Oeuvres de Fred. II, etc.» его труд: "Взгляд на современное политическое состояние Европы» заканчивается положением, что слабость монархов является следствием незнакомства их с собственными силами и средствами и неверном представления, что народы существуют для них, а не для себя. В сочинеии: "О разных формах правления и об обязанности их правителей» Фридрих дает понятие об окончательно усвоенных им взглядах на вопросы высшего управления. Кроме того Фридриху принадлежат биографии нескольких знаменитых современников. Вообще его военно-исторические сочинения заслуживают самого тщательного и серьёзного изучения; замечательны также изданные им военные инструкции, особенно инструкция генералам и инструкция кавалерии (см. История военного искуства). Всестороннее же, окончательное ознакомление с личностью как государственного и военного человека, политика, стратегия и тактика, невозможно без изучения его обширной переписки, издающейся с 1879 г. в Берлине. ("Politische Correspond. Friedr. d. Gros.».)

Флейт-концерт Фредерика Великого в Сан-Суси Адольф Мензель (8.12.1815 - 9.2.1905), художник, 1850-1852. Холст, масло, 142 x 205 см Коллекция: Национальная галерея | Старая Национальная галерея © Фото: Национальная галерея национальных музеев в Берлине - Preu?ischer Kulturbesitz Фотограф: J?rg P. Anders