Уже в конце XVI в., по мере постепенного оттеснения пехотной пикой на второй план утрачивавших во все большей степени свое прежнее значение на полях сражений и превращавшихся в преимущественно парадное оружие алебард, глеф, куз и протазанов, оружейники начали придавать им все более причудливые формы и все богаче украшать их. Они продолжали оставаться на вооружении драбантов, но носили уже чисто символический характер, являясь не более чем дополнительным атрибутом дворцовой охраны (подобно топорикам рынд, стоявших у трона московских Государей). Правда, и иногда (хотя и крайне редко) это парадное древковое оружие все же использовалось по своему прямому назначению. Одной из последних жертв подобного применения парадного древкового оружия стал известный полководец римско-германского Императора времен Тридцатилетней войны Альбрехт фон Валленштейн, герцог Фридландский и Генералиссимус Океана и Балтийского моря. Обвиненный в попытке завладеть короной Богемии (Чехии), Валленштейн был по приказу Императора заколот в своей спальне церемониальным протазаном.

10.Эспонтон и полупика

Еще во второй половине XVII в. пехотные офицеры французской королевской армии получили новый вид древкового оружия – так называемый эспонтон. Основной характерной особенностью эспонтона был его широкий в основании наконечник в форме клинка с явно выраженной гранью по центру. В остальном же он напоминал по форме несколько укороченный протазан. После введения эспонтона во Франции, во многих европейских армиях (например, в прусской армии при короле Фридрихе I) эспонтон (спонтон) также стал оружием офицеров, вместо использовавшегося ранее в этом качестве протазана.

Унтер-офицер получил на вооружение так называемую полупику (по-немецки: "курцгевер»). Подобно эспонтону, полупика также происходит от протазана. Нередко пишут, что эспонтоны и полупики, якобы, служили только зримыми признаками офицерского и унтер-офицерского звания. Однако это не совсем верно. Хотя их чисто боевая ценность была невысока, эспонтоны и полупики выполняли немаловажную функцию ориентиров для выстроенных в длинные линии пехотинцев в ходе строевой подготовки, да и на полях сражений. Кроме того, солдаты феодальных армий были приучены бояться этого колющего оружия, особенно если оно находилось в руках унтер-офицеров, замыкавших строй или стоявших за линией.

Унтер-офицерам довольно часто приходилось пускать свои полупики в ход против солдат, пытавших дезертировать с поля боя, замедлявших шаг в наступлении или ломавших строй (конечно, чаще всего используя при этом не острый наконечник, а древко).

В прусской армии в эпоху Фридриха Великого использовались офицерские эспонтоны с закругленным основанием клинка, коротким острием и поперечной перекладиной, предназначенной для отражения неприятельских ударов. В 1756 г. унтер-офицерские полупики получили в основании своего широкого обоюдоострого клинка два выгнутых наружу и книзу серповидных отростка.

В Российской Империи в правление Государя Павла Петровича, наряду со всем прочим, были введены также офицерские эспонтоны и унтер-офицерские полупики прусского образца. Во время Итальянского похода Суворова они сослужили неплохую службу русским воинам, гревшимся в альпийских снегах у костров, разожженных из этих эспонтонов и полупик. Великий князь Константин Павлович, участвовавший в суворовском походе, не преминул рассказать своему Венценосному батюшке об этом эпизоде. Судя по всему, Император Павел остался не очень доволен.

Пехотное древковое оружие было окончательно снято с вооружения европейских армий к концу XVIII столетия (в Пруссии – только в 1806 г.).

11.Кавалерийская пика на вооружении уланских полков

Несмотря на то, что во многих армиях Европы кавалерийская пика – прямая преемница рыцарского, жандармского и польско-литовского гусарского копья – казалось, полностью утратила свое былое значение, формирование уланских полков привело к возрождению ее роли в вооружении конницы. Так, в 1740-41 гг. по приказу Фридриха II Прусского был сформирован уланский полк. Но затем "король-философ» расформировал его и преобразовал в гусарский полк, ибо, как видно, счел гусар более перспективным видом кавалерии. Правда, позднее, с учетом опыта освободительных войн против наполеоновской тирании, во многих странах Европы, в том числе и в Пруссии, уланские полки были восстановлены.

Однако, по мере нарастания огневой мощи пехоты и артиллерии, особенно ярко проявившейся во второй половине XIX в., военное значение кавалерии, а вместе с ней – и кавалерийской пики – продолжало падать. Тем не менее, по повелению ставшего в 1888 г.германским Императором Вильгельма II Гогенцоллерна, надеявшегося, в преддверии Первой мировой войны, добиться стратегического преимущества над "Францией – исконным врагом всех германцев», с подачи генерала фон Мосснера, на вооружение германской конницы в 1895 г. была принята стальная трубчатая кавалерийская пика. Накануне войны деревянные пики с металлическим наконечником стали заменяться на цельнометаллические трубчатые и в ряде других стран Европы (в частности, в России).

Впрочем, в ходе мировой войны была наглядно продемонстрирована бесполезность этого вида оружия, да и кавалерии вообще. Пожалуй, единственным исключением явились события периода Гражданской войны в России и некоторых соседних государствах, в которых конница и кавалерийские пики продолжали использоваться (в том числе немецкими и балтийскими белыми добровольцами в составе Железной дивизии, Балтийского ландесвера и Немецкого Легиона в 1918-19119 гг. в Латвии и Эстонии).

12.С древковым оружием - против сеньоров!

Хотя целью данного очерка – ввиду необъятности темы! – являлось прежде всего беглое ознакомление уважаемых читателей с использованием древкового оружия в европейских армиях развитого и позднего Средневековья, не следует забывать также следующее обстоятельство. На протяжении столетий именно древковое оружие всегда являлось основным оружием крестьянских и бюргерских ополчений в борьбе с феодальными сеньорами. Сравнительно простое в изготовлении, оно напоминало инструменты и повседневные орудия труда, которыми пользовались крестьяне, сельские и городские ремесленники. Речь идет, в первую очередь, о вилах, острогах (вообще не нуждавшихся в переделке для использования в военных целях), насаженных на длинное древко серпах и косах, топорах и молотильных цепах (порой оковывавшихся железом и утыкивавшихся гвоздями). В ходе городских и крестьянских восстаний они превращались в грозное оружие, начиная с раннего Средневековья – укажем, в качестве примера, на саксонское восстание "Стеллинга» под лозунгом восстановления веры в древних германских богов, восстания немецких штедингских крестьян в XIII в. (обвиненных инквизицией в дьяволопоклонстве и успешно отразивших несколько организованных против них по призыву римского папы крестовых походов!), Гуситские войны, а также Крестьянские войны XV-ХVI в. в Германии и т.д. – примеры можно множить без числа.

При обороне осажденной турками-османами австрийской столицы Вены в 1683 г. защитники города соединяли свои боевые вилы-тройчатки пружинными болтами, вследствие чего сравнительно небольшое число осажденных могло эффективно отражать этой непреодолимой зубчатой стеной натиск многократно превосходивших венцев по численности турецких башибузуков на стены имперской столицы. Да и в ходе Освободительных войн против войск Наполеона немало бойцов прусского народного ополчения-ландвера, особенно на первых порах, по примеру русских крестьян, вступало в бой вооруженными боевыми косами. В ходе польских восстаний в 1830, 1848 и даже 1863 гг. повстанцы также широко использовали отряды так называемых "косиньеров» - ополченцев, вооруженных пиками, переделанными из кос, и боевыми вилами.

Здесь конец и Богу нашему слава!