ТРЕТИЙ ПЕРИОД

ОТ ПОПЫТКИ К НАСТУПЛЕНИЮ РУССКИХ ГЛАВНЫХ СИЛ ДО ПОТЕРИ МОСКВЫ, ОТ 8 АВГУСТА ДО 15 СЕНТЯБРЯ, ВСЕГО 5 НЕДЕЛЬ

Группировка французской главной армии, большей частью расположившейся по квартирам, несомненно, являлась очень растянутой. При внезапном нападении на нее можно было ожидать успеха, который выразился бы в том, что некоторые корпуса были бы приведены в замешательство. Если бы это нападение и не привело к поражению французской армии в целом, то все же оно явилось бы блестящим делом для русских; оно снова подняло бы моральные силы их войск и ослабило бы как физически, так и морально противника; к этому все и сводилось при ведении этой кампании.

Поэтому Барклай решил, оставив выдвинутую вперед в Красное дивизию Неверовского, направить обе армии на Рудню как на центр неприятельского расположения и в соответствии с этим выступил 8 августа тремя колоннами вдоль этой дороги на Рудню. Результат этого неожиданного движения был тот, что Платов с русским авангардом атаковал у Инково французский авангард под командой Себастиани и отбросил его назад, нанес ему значительные потери.

Однако, уже в первый день наступления Барклая охватила тревога, что главные силы французов находятся на дороге в Поречье и что его наступление окажется ударом по воздуху. Он стал опасаться за свой отход, отказался от наступления и занял позицию на дороге в Поречье.

Это незавершенное наступление вспугнуло французов, и Наполеон решил возобновить свое наступление: 14 августа все корпуса, еще оставшиеся на правом берегу Днепра, переправились на левый у Расасны и стали двигаться на Смоленск. Между тем, Барклай, обнаружив на четвертый день свою ошибку, захотел снова наступать по дороге на Рудню. Однако, движение французской армии побудило его 16-го оставить местность близ Каспли и отойти к Смоленску.

15-го русская дивизия Неверовского, все еще стоявшая под Красным, была атакована Мюратом и отброшена, при чем понесла значительные потери. 16-го французы атаковали Смоленск, в который Багратион спешно перебросил корпус Раевского. 17-го на смену этому корпусу пришел другой - из первой армии под командой Дохтурова, а Багратион со второй армией занял позицию, находившуюся за рекой Колодней на дороге в Москву.

Французы продолжали свои атаки на предместью Смоленска и к концу дня овладели ими. В ночь на 18 августа русские покинули Смоленск; однако, 18-го они еще оставались на правом берегу Днепра против города и препятствовали французам переправиться через реку. Багратион же отступил до Дорогобужа. В ночь на 19 августа Барклай с первой армией начал отступать, и так как большая Московская дорога на расстоянии нескольких часов ходьбы тянется очень близко вдоль берега Днепра, то он сперва пошел по направлению к Поречью, а затем по проселочной дороге на Лубино и в двух милях от Смоленска вышел снова на большую Московскую дорогу. Это привело к арьергардному бою у Валутиной горы, в котором участвовало приблизительно по одной трети армий обеих сторон. Сильная позиция русских позади топкого болотистого луга дала им возможность удержать за собой до наступления темноты поле сражения и обеспечить отход армии.

Бои под Смоленском и бой под Валутиной горой обошлись французам в 20 000 человек; приблизительно такие же потери, надо полагать, понесли и русские.

От Валутиной горы до Бородино ежедневно происходили арьергардные бои, но ни один из них не имел особого значения. Обычно в них принимали участие с той и с другой стороны по 10 000-15 000 человек кавалерии при поддержке 10 000 пехоты; стороны держали друг друга на почтительном расстоянии.

27 августа близ Вязьмы к русской армии присоединилось 15 000 человек подкреплений под начальством Милорадовича.

29-го к армии прибыл Кутузов, принявший верховное командование от Барклая, который с этого времени остался командующим первой западной армии. Начальником генерального штаба стал Беннигсен.

4 сентября русская армия прибыла в окрестности селения Бородино, где она усилилась 10 000 ополченцев. 5-го произошел бой за передовую позицию на левом фланге. 6-го обе стороны отдыхали, а 7-го произошла битва под Бородино, в которой русские имели приблизительно 120 000 человек, а французы - 130 000. Русские потеряли около 30 000 человек, а французы около 20 000; после этого Кутузов рано утром 8-го продолжал отступать к Москве. Наполеон оставил под Можайском корпус Жюно, растаявший до нескольких тысяч человек, и с остальной армией последовал за Кутузовым.

Отступление русских сопровождалось постоянными, но незначительными арьергардными боями. Лишь 10 сентября хорошая позиция у Крымского предоставила генералу Милорадовичу случай оказать энергичное сопротивление, обошедшееся французам в несколько тысяч убитыми и ранеными.

14 сентября русская армия прошла через Москву, а французская вступила в нее; обе армии за 27 дней прошли путь от Смоленска до Москвы протяжением в 50 миль.

14-го русские совершили небольшой переход по Рязанской дороге, которую справа прикрывает течение Москва-реки.

15-го они остановились, 16-го снова сделали небольшой переход по этой дороге, а именно до переправы через Москву-реку в 4 милях от города, а 17-го и 18-го, совершив два фланговых перехода за Пахрой, свернули к Подольску; там они простояли 19-е, а 20-го третьим фланговым маршем они продвинулись к Красной Пахре на старой Калужской дороге, где и оставались до 26 сентября.

В течение этого третьего периода Витгенштейн попытался было атаковать дивизию Гранжана из корпуса Макдональда, расположившегося у Динабурга; но он получил сведения, что Удино, подкрепленный Гувион-Сен-Сиром, наступает на него. Хотя Витгенштейн и присоединил к своим войскам Динабургский гарнизон, так как укрепления Динабурга не были закончены, все же он располагал лишь какими-нибудь 20 000 человек. Тем не менее он решил пойти навстречу Удино, чтобы его атаковать. 16 августа он подошел к Полоцку, где Удино построил свои войска тылом к городу. 17 августа Витгенштейн атаковал последнего настолько успешно, что Удино уже решил было отступать, назначив отход на следующий день, но в это время он был ранен, и командование перешло к Сен-Сиру, который 18-го внезапно атаковал Витгенштейна и принудил его отступить; последний занял позицию позади Дриссы. Таким образом, стратегическое соотношение сил противников здесь не изменилось, и обе стороны оставались до октября на месте без особых инцидентов, наблюдая друг за другом.

Перед Ригой 23 августа русские под начальством генерала Левиса произвели энергичную вылазку против правого крыла пруссаков у Даленкирхена, прогнали их, нанеся им значительные потери, и на другой день отошли назад. Затем до октября ничего значительного не произошло.

На правом крыле французов Шварценберг, соединившийся с Ренье, двинулся против генерала Тормасова; правое крыло последнего находилось в Хомске, левое - в Пружанах. Шварценберг всеми своими силами обрушился на этот левый фланг. Тормасов, оставив на дороге в Хомск 12 000 человек, попытался с 18 000 оказать сопротивление позади топкого поемного луга у Городечны между Кобрином и Пружанами; 12-го его атаковал Шварценберг с обходом его левого крыла. Тормасову удалось продержаться целый день, однако, ночью пришлось отступить на Кобрин. Он продолжал медленно отходить от Луцка, где 29-го занял позицию за Стырью, а Шварценберг остановился против него. На этих позициях обе стороны оставались до прибытия Чичагова, которое приблизительно совпало с занятием Москвы.

В тылу французской армии в это время, 3 сентября, Виктор переправился через Неман у Ковно с 9-м корпусом в 34 000 человека и стал продвигаться к Смоленску, чтобы служить центральным резервом.

ЧЕТВЕРТЫЙ ПЕРИОД

ОТ ЗАНЯТИЯ МОСКВЫ ДО НАЧАЛА ОТСТУПЛЕНИЯ. С 15 СЕНТЯБРЯ ДО 23 ОКТЯБРЯ, 5

НЕДЕЛЬ

Когда главная французская армия вошла в Москву, она насчитывала всего лишь 90 000 человек; Наполеон оказался не в состоянии развивать дальше свои операции. Он приостановился в ожидании мирных предложений, на которые можно было рассчитывать после того, как русские проиграли большое сражение и потеряли столицу.

Лишь авангард Мюрата силою oт 25 000 до 30 000 человек осторожно последовал за русской армией; остальные же корпуса разместились по квартирам в предместьях Москвы и в окрестных селах, расположенных по всем дорогам, так что французская армия, расположилась лучеобразно во все стороны света, что являлось естественным следствием далеко выдвинутого положения. Жюно все еще находился под Можайском, но располагал только 2 000 человек, а в Смоленске под начальством Браге д'Илье была сформирована из маршевых батальонов дивизия; Виктор расквартировал свой корпус между Днепром и Двиной.

Таково было положение в течение первой недели, когда Мюрат последовал за русской армией по Рязанской дороге, Понятовский выдвинулся по Тульской дороге к Подольску, а Бессьер по Калужской дороге к Десне. Мюрат прорвался даже по ту сторону Москва-реки, на несколько дней потерял там из виду русскую армию, а затем последовал за ней через Подольск, откуда стал маневрировать против ее правого фланга, в то время как Понятовский и Бессьер сковывали ее фронт; вследствие этого 26 сентября русская армия оказалась вынужденной покинуть свою позицию близ Красной Пахры и медленно отойти к Тарутину, где она заняла 2 октября укрепленную позицию за рекой Нарой; там она и оставалась до самого сражения под Тарутином. Во время этих последних передвижений происходили ежедневно арьергардные бои, иногда весьма упорные.

Благодаря удалению русской армии до 10 миль от Москвы, Наполеон получил возможность распространить свое квартирное расположение по всем радиусам на один или даже два перехода от Москвы, причем Мюрат с авангардом оставался под Винковом вблизи Кутузова. С другой стороны, фланговое положение русских вынудило Наполеона разместить по Смоленской дороге на расстоянии нескольких миль от Москвы несколько дивизий.

Русский император одновременно с донесением о потере Москвы получил сведение о печальном состоянии, в котором находилась французская армия, и решил ни на каких условиях не соглашаться на мир. Он предвидел, что Наполеон окажется перед необходимостью начать отступление еще до начала зимы. Еще к моменту Бородинского сражения в Петербурге была составлена инструкция, в силу которой Витгенштейн, Штейнгель и Чичагов должны были соединиться в тылу французской армии, чтобы окончательно перерезать ее сообщения и при отступлении преградить ей переправу через Березину и Улу.

Тем временем русская армия значительно усилилась. Главная армия, насчитывавшая при своем проходе через Москву лишь 70 000 человек, снова была доведена до 110 000 путем присоединения к ней ополченских дружин и полевых войск.

К правому крылу подошел из Финляндии Штейнгель с 12 000 человек, а силы Витгенштейна возросли до 40 000 человек. Вокруг Москвы во всех соседних губерниях, как-то: Московской, Тверской, Ярославской, Рязанской, Владимирской, Тульской и Калужской, были сформированы ополченские дружины, которые хотя и были вооружены по большей части только пиками, но все же составляли довольно значительные отряды, против которых французам приходилось создавать фронт и быть постоянно настороже.

Теперь и Кутузов под давлением сложившейся обстановки начал действовать во фланг неприятелю довольно значительными отрядами. Уже раньше на левом фланге французов, следовательно, на север от Москвы, оставлен был под командой Винценгероде значительный кавалерийский отряд; теперь такой же отряд под начальством генерал-майора И.С. Дорохова был направлен против правого фланга; этот отряд начал свою деятельность с того, что 26 сентября атаковал слабо укрепленную французами Верею и захватил находившийся в ней гарнизон в плен. Все эти успехи, достигнутые русскими, не могли быть уравновешены теми подкреплениями в 12 000 человек, которые постепенно подошли к французской армии.

Так как никаких мирных предложений из Петербурга не поступало и в бездействии прошло уже две недели, то Наполеон решил сделать первый шаг: 4 октября он отправил Лористона к Кутузову с письмами, к императору Александру. Кутузов принял только письмо, но не Лористона. Наполеон выждал еще десять дней и 14 октября вновь пытался послать Лористона к Кутузову; одновременно он уже стал размышлять об отступлении. На этот раз Кутузов принял генерала Лористона, что послужило поводом для кое-каких поверхностных переговоров, которые соблазнили Наполеона отложить отступление еще на несколько дней.

Как раз в тот день, когда Наполеон собрался выступить из Москвы, Кутузов атаковал авангард Мюрата. Последний занимал позицию за Черничной близ Винькова на расстоянии 1 мили от Тарутина, следовательно, перед самыми позициями русских в 9 милях от Москвы, причем в этом промежутке не было никакого другого отряда для его поддержки. Мюрат располагал всего лишь 20 000 человек, позиция его была скверная, а 197 пушек скорее обременяли авангард, чем могли быть ему полезны. Кутузов мало-помалу узнал об этих ошибках противника и атаковал его 18 октября. Он отбросил Мюрата, потерявшего от трех до четырех тысяч человек и 36 пушек, после чего русские снова заняли свои позиции под Тарутином.

В течение этого пятинедельного затишья на трех других театрах войны имели место следующие события:

В Ригу прибыл 20 сентября из Финляндии генерал Штейнгель с 2 дивизиями, составлявшими вместе 12 000 человек. Усилив свой отряд частью гарнизона, он предпринял 26 сентября наступление против пруссаков; однако, после упорного боя с генералом Иорком, длившегося три дня, 28-го, 29-го и 30-го, в котором большой опасности подвергался французский осадный парк близ Руэнталя, он оказался вынужденным вернуться в Ригу, понеся значительные потери. Вскоре после этого генерал Штейнгель выступил на соединение с Витгенштейном; но так как последний собрался перейти в наступление, то он переправился под Друей на левый берег Двины, чтобы атаковать Полоцк с тыла. Он прибыл в окрестности Полоцка в самый день боя, но существенного участия в нем не принял.

Под Полоцком со времени происшедшего там 17 и 18 августа сражения вплоть до середины октября обе стороны продолжали стоять друг против друга, причем никаких особых событий не произошло. К тому времени силы Витгенштейна возросли до 40 000 человек, и он ожидал в ближайшем будущем еще присоединения к нему 12 000 человек под командой генерала Штейнгейля, между тем как силы противника сократились до 30 000 человек. Это превосходство сил, а также инструкция из Петербурга побудили Витгенштейна снова перейти в наступление.

18 и 19 октября, следовательно, в те дни, когда Наполеон начал отступление из Москвы, Витгенштейн дал противнику вторичный бой под Полоцком, разбил его, взял штурмом этот город и принудил французов к дальнейшему отступлению; 6-й корпус Вреде отошел на Глубокое для прикрытия Вильно, а 2-й - на Чашники на соединение с Виктором. Витгенштейн выделил часть своих сил против Вреде, а сам с главными силами медленно последовал за Удино.

На юге Чичагов, выступивший 31 июля с тридцативосьми-тысячной Молдавской армией из Бухареста, соединился 18 сентября близ Луцка с Тормасовым; оба вместе располагали теперь армией 65 000 человек против Шварценберга и Ренье, силы которых сократились до 40 000 человек. Тормасов принял главное начальство и перешел в наступление. Шварценберг отошел на левый берег Буга через Владимир-Волынский, пошел вниз по течению реки, у Опалина снова переправился на правый берег и двинулся к Брест-Литовску, где обе армии 9 октября расположились друг против друга. Генерал Тормасов был отозван в главную армию; командование принял Чичагов. Он перешел в наступление, вынудившее Шварценберга снова уйти за Буг и отойти главными силами по Варшавской дороге до Вингрова; дивизия Зигенталя отступила к Белостоку. Чичагов не хотел удаляться на большее расстояние, тем более, что он получил распоряжение повернуть с частью войск к Березине для преграждения отступления французской армии; полагая, что на это имеется еще достаточно времени, он разместил свои войска для отдыха по квартирам, на которых они пробыли до конца октября.

Генерал Гертель, находившийся в Мозыре, одним флангом демонстрировал против австрийцев в Пинске, а другим - против Домбровского, стоявшего в Бобруйске.

--------------------------------------------------------------------------

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

ОТ НАЧАЛА ОТСТУПЛЕНИЯ

ДО ПЕРЕПРАВЫ ГЛАВНОЙ АРМИИ ЧЕРЕЗ НЕМАН, ОТ 18 ОКТЯБРЯ ДО 11 ДЕКАБРЯ, 7

НЕДЕЛЬ

Эта часть не требует дальнейшего подразделения, так как отступление продолжалось в целом без заметных перерывов и с начала до конца носило один и тот же характер. Отступление усиливалось с прогрессирующей быстротой, доходя до полного развала армии.

Наполеон двинул свою армию 18 октября из Москвы, сам же он покинул ее 19-го, оставив в ней только Мортье с 10 000 человек молодой гвардии.

Так как Кутузов в Тарутине был на три или четыре перехода ближе к Смоленску, чем Наполеон в Москве, то последний полагал, что лучше будет, если он начнет свое отступление с своего рода наступательной операции и отбросит сперва Кутузова до Калуги с тем, чтобы потом какой-нибудь второстепенной дорогой, например, на Медынь и Юхнов, пройти в Дорогобуж. Таким образом, ранее чем начать действительно отступление, он ликвидировал бы то преимущество, какое перед ним имел Кутузов, так как от Малоярославца по названной дороге не дальше до Смоленска, чем от Калуги. То обстоятельство, что этот способ отступления начинался с кажущегося нового наступления на юг, для Наполеона являлось важным в моральном отношении.

Итак, Наполеон сперва пошел по старой Калужской дороге до Красной Пахры, затем оттуда внезапно свернул на новую дорогу к Фоминскому, угрожая своим продвижением по ней левому флангу Кутузова и его сообщениям с Калугой; этим маневром он, вероятно, рассчитывал заставить Кутузова отойти на Калугу даже без боя. Понятовский был послан еще дальше вправо, чтобы расчистить дорогу и снова овладеть Вереей, что он и выполнил 22 октября.

Однако, Кутузов, хотя и захваченный врасплох этим неожиданным движением, тем не менее успел еще вовремя продвинуться вперед к Малоярославцу, где оба авангарда и столкнулись 24 октября. Евгений Богарне, составлявший французский авангард, едва успел переправиться через реку Лужу, как его атаковал Дохтуров. Под Малоярославцем произошел горячий бой; обе армии постепенно сосредоточились, но не могли развернуться полностью за недостатком места. Евгений удержал свои позиции, но дальше продвинуться ему не удалось.

Это чрезвычайно кровопролитное сражение показало Наполеону, что путем маневрирования ему не удастся принудить Кутузова к отходу и что если он все же решит отбросить его силой, то это будет связано со значительными потерями. Хотя 25-го он и собрал всю свою армию под Малоярославцем, но все же не отважился возобновить атаку и начал отступать по той самой дороге, по которой и пришел, а именно на Боровск, с тем, чтобы оттуда через Верею и Можайск снова выйти на большую Московскую дорогу. Кутузов также не стремился к генеральному сражению; 25-го он оставался на занятой им позиции на расстоянии получаса от Малоярославца и в ночь с 25-го на 26-е сделал переход назад по Калужской дороге до Гончарова.

Первый день отступления или, вернее, пауза 25 октября, ознаменовался смелым налетом, который Платов произвел рано утром на центр французской армии близ Городни; ему досталось 11 орудий, и сам Наполеон едва не попал в плен. В тот же день другие казачьи отряды появились под Боровском. Таким образом, уже в самом начале отступления среди французской армии распространились как страх перед казаками, так и серьезная тревога относительно предстоящего отступления.

Тем временем Мортье взорвал Кремль и выступил из Москвы 23-го; 28-го он находился с Жюно в авангарде между Гжатском и Можайском, а Наполеон прибыл с главными силами в этот последний; Даву с арьергардом еще находился под Боровском.

31-го Наполеон с авангардом достиг Вязьмы, гвардия и Мюрат - Федоровского, Ней - Величева, Понятовский и Евгений - Гжатска, а Даву с арьергардом был в Гридневе; таким образом армия растянулась по дороге на 14 миль.

Кутузов выступил из Гончарова 27-го и продвинулся на дорогу, ведущую из Медыни в Верею. По ней он спустился до Кременского и оттуда взял направление на Вязьму. Тем временем Милородович с 25 000 человек двинулся на Гжатск, где он еще застал последние французские части, и пошел у них на фланге, между тем как Платов с отрядом конницы в 6 000 - 8 - человек следовал за ними по дороге, а отдельные разъезды его рыскали на обоих флангах отступающих французов.

Наполеон несколько дней задержался под Вязьмой, чтобы подтянуть свою армию. 2 ноября он находился в Семелеве с гвардией, Мюрат и Жюно - в 4 милях от Вязьмы, Ней был в Вязьме, Евгений, Понятовский и Даву - в Федоровском; таким образом, французская армия теперь растягивалась всего лишь на 6 миль.

3 ноября Милорадович и Платов совместно атаковали под Вязьмой вышеуказанные французские части численностью в 40 000 человек; Кутузов тоже подошел на расстояние 1 мили к Вязьме, в Быково, но не принял участие в сражении. Французские корпуса, занявшие позицию в ожидании подхода Даву, по прибытии его снова начали отступать, понеся значительные потери; впрочем, русским не удалось отрезать ни одной французской части.

События, сопровождавшие отступление французов от Вязьмы до Смоленска, заключались в следующем: несколько арьергардных стычек между Неем и Милорадовчием под Семелевым и Дорогобужем; марш корпуса Евгения Богарне через Духовщину, где он надеялся найти в большем изобилии продовольствие; на переправе 11 ноября через реку Вопь он был вынужден бросить свои 60 орудий, так как их не удалось втащить на крутой берег реки; в Смоленск он прибыл лишь 13-го после неимоверных усилий; потеря целой бригады пехоты в 2 000 человек из дивизии Бараге д'Илье под командой генерала Ожеро (она заняла Ляхово по дороге в Ельню и 9 ноября была окружена и взята в плен Орловым-Денисовым и тремя другими начальниками партизанских отрядов); потеря 1 500 быков, согнанных к Смоленску для продовольствия армии и попавших в руки казаков, и, наконец, первый сильный мороз, возвестивший о приближении зимы.

Французская армия в Смоленске растаяла до 45 000 человек. 9 ноября Наполеон прибыл в Смоленск. Передовые же его корпуса пришли туда лишь 10-го. Здесь он решил снова остановиться на несколько дней, чтобы иметь время распределить между войсками наличные запасы. Запоздалое прибытие Евгения принудило его, однако, продлить свое пребывание до 14-го.

Жюно и Понятовский со своими корпусами, насчитывавшими по 1 5000 человек, выступили на один переход вперед по дороге в Красное, т. е. по направлению к Минску.

Гвардия и Мюрат располагались в Смоленске, Евгений приближался со стороны Духовщины, Даву стоял в Цурикове, в 4 милях от Смоленска по Московской дороге. Ней в качестве арьергарда еще на 1 милю позади, на противоположном берегу Вопи.

13-го прибыл Евгений; Даву вступил в Смоленск, а Ней остался в Цурикове, где ему пришлось выдержать горячий арьергардный бой с генералом Шаховским; Жюно и Понятовский достигли Красного.

Милорадович ввиду трудности довольствия войск при следовании по большой дороге, а также с целью обхода дефиле между рекой Вопь и Смоленском, оставил на большой дороге лишь несколько тысяч человек под командой генерала Шаховского, а с остальными пошел на Ляхово и, таким образом, вновь сблизился с Кутузовым, который из-под Вязьмы взял направление на Ельню, куда и прибыл 8-го. В этот день Милорадович находился между ним и Дорогобужем. Затем оба продолжали путь рядом по направлению к Красному.

В районе Красного Кутузов значительно опередил французскую армию, и от него вполне зависело преградить ей дорогу; прекрасные условия для этого создавал протекавший поблизости Днепр. Но Кутузов все еще опасался противника и не хотел ввязываться в решительное сражение, а желал лишь нанести ему возможно больше вреда, не подвергая себя риску нового поражения. В этом районе произошло шесть боев, несомненно, крайне гибельных для французской армии, хотя внешне французы выходили из этих боев победителями.

Жюно и Понятовский достигли Красного уже 13-го, Наполеон выступил с гвардией из Смоленска 14-го; Евгений, прибывший туда лишь 13-го, мог оттуда выступить только 15-го. Даву, чтобы не удаляться слишком от Нея, должен был последовать лишь 16-го, а Ней, вступивший в Смоленск 15-го, должен был все в нем разрушить и выступить дольше 16-го или 17-го.

Первый бой под Красным 14 ноября

Гвардия первая столкнулась у Корытни с отрядом Остермана-Толстого, выделенным Кутузовым, и подверглась с его стороны сильному артиллерийскому обстрелу.

Второй бой под Красным 15 ноября

15-го гвардия встретила Милорадовича, построившегося ближе к Красному у Мерлина и, прежде чем ей удалось дойти до Красного, она должна была выдержать серьезный бой.

Третий бой под Красным 15 ноября

Наполеон приказал атаковать ночью генерала Ожаровского, составлявшего авангард Кутузова, на расстоянии 1 мили к югу от Красного, в Кутькове. Ожаровский был отброшен со значительными потерями.

В этот день Кутузов прибыл в Шилове и подошел, таким образом, вплотную к Наполеону.

Четвертый бой под Красным 16 ноября

Евгений выступил из Смоленска 15-го и дошел до Корытни;

16-го он должен был прибыть в Красное. Он нашел Милорадовича уже расположенным на дороге; имея всего 5 000 человек, попытался неудачно отбросить русских и оказался вынужденным дождаться ночи, а затем кружным путем в обход левого фланга русских достигнуть Красного, понес при этом значительные потери.

Пятый бой под Красным 17 ноября

Наполеон опасался, что Даву и Ней подвергнутся той же, если не худшей, участи, и потому решил, что Жюно и Понятовский будут продолжать движение на Оршу, а Евгений на Ляды; сам же он с гвардией и Мюратом расчистит дорогу своим последним корпусам путем наступления против Кутузова, рассчитывая этим побудить последнего отозвать к себе Милорадовича. Итак, 17 ноября он двинулся с 14 000 человек между Кутьковом и Красным против Кутузова.

Кутузов, предполагавший, что главные силы французов уже прошли, решил в этот самый день двинуться в атаку с главными силами и отрезать оставшиеся еще позади французские части. С этой целью одна колонна под начальством генерала Тормасова должна была занять дорогу влево от Красного, между тем как сам Кутузов двинется на эту дорогу справа от города, чтобы усилить себя или, вернее, чтобы более сосредоточить свои силы, он притянул к своему правому крылу Милорадовича. Когда бой уже начался, Кутузов заметил, что имеет дело с Наполеоном и главной массой уцелевшей еще неприятельской армии; это отбило у него охоту ввязываться со своей армией в слишком серьезное сражение. Будучи убежден, что большая часть французской армии так или иначе погибнет, он приостановил наступление Тормасова. Последствием этого было то, что в течение нескольких часов длилась безрезультатная перестрелка, и Даву, найдя дорогу свободной, мог подойти, а Наполеон отошел от Ляды, причем, однако, арьергард под командой Даву, на который сильно напирал Милорадович, понес большие потери.

В этот день русские захватили 45 пушек и 6 000 пленных. Казаки же, следовавшие за арьергардом французов от самого Смоленска, еще раньше подобрали 112 пушек.

Шестой бой под Красным 18 ноября

Однако, Ней еще оставался позади. Он выступил из Смоленска лишь 17-го поутру, хотя Даву дал ему знать, что корпус Евгения наполовину уничтожен, сам он ни минуты не может ждать далее, чтобы оказать ему содействие. 17-го он дошел до Корытни. 18-го он подвергся участи, выпавшей на долю Евгения 16-го. Он располагал, как и последний, приблизительно 6 000 человек и наткнулся на получившего подкрепления и еще более расширившего свой фронт влево Милорадовича. Как и Евгений, он сделал две попытки отбросить его; они оказались столь же безуспешными; убедившись, что третья попытка совершенно его обессилит, он точно так же решил ночью попытаться спастись еще более кружным обходным движением. В результате он в темноте двинулся к Днепру, переправился с величайшими трудностями по льду через реку у деревни Сырокоренье, а затем двинулся через Гусиное, Хомино и Расасну на Оршу, где и присоединился к французской армии 21-го, правда, имея лишь 600 человек в строю. Большая часть корпуса Нея со всей артиллерией попала в плен к русским.

Это был последний бой, который французской армии пришлось выдержать при прохождении мимо русской. Число людей под ружьем во французской армии сократилось на этом пути приблизительно тысяч на двадцать, так что из 45 000, вышедших из Смоленска, при подходе к Березине оставалось лишь 12 000 человек, т. е. меньше на 33 000; впрочем, эту убыль надо главным образом отнести за счет боев и напряжение этих дней. Кроме того, русские захватили в плен за эти дни на 10 000 отставших больше, чем если бы не было боев, так как эти отставшие все же пытались тянуться за армией. Поэтому надо признать, что эти 6 боев оказали значительное влияние на распад французской армии, хотя формально ни один из корпусов не оказался вынужденным положить оружие. Общая сумма орудий, захваченных за эти 4 дня, с 15-го по 18-е, достигла 230.

К 19 ноября вся французская армия за исключением Нея была в сборе в районе Орши; дальнейший марш должен был продолжаться по дороге на Минск.

С момента потери Витебска Минск был ближайшим крупных снабженческим складом. Туда вела большая дорога, и, кроме того, это было кратчайшее направление, по которому Наполеон мог сблизиться с Шварценбергом. По этим причинам он и предпочел это направление более прямому пути через Молодечно на Вильно.

Дорога на Минск проходит у Борисова через протекающую преимущественно в болотистых берегах Березину. Борисов являлся ближайшей целью марша.

События во фланговых корпусах тем временем приняли следующий оборот:

Под Ригой крупных событий не произошло. Русские еще удерживали позицию на левом берегу Двины, а именно за реками Мисса и Аа. Постоянные аванпостные стычки побудили Макдональда отбросить их на правый берег реки. 15 ноября он стремительно двинул главные силы из Эккау на Даленкирхен и отрезал, таким образом, правое крыло русских, которые оказались вынужденными, потеряв несколько батальонов, отойти по льду на правый берег Двины близ деревни Линден. Затем все было спокойно. Макдональд получал официальные сообщения из главной армии об ее отступлении, но лишь общего характера и не настолько тревожные, чтобы заставить его подумать о собственном отходе. Приказ отступить был направлен ему лишь из Вильно от 10 декабря, и потому он мог начать отступление лишь 19 декабря.

Сен-Сир после второго сражения под Полоцком отступил на соединение с Виктором, который подошел к нему на помощь из Смоленска. Соединение их состоялось 29 октября у Лукомля. Силы французов достигли 36 000 человек, что опять давало им некоторое превосходство над русскими, потерявшими много людей в боях и кроме того, ослабленными выделением отрядов. Виктор принял командование над обоими корпусами, так как Сен-Сир был ранен в сражении под Полоцком, а Удино еще не оправился от своей раны. Виктор считал себя обязанным атаковать Витгенштейна, который следовал за войсками Удино до Чашников; он попытался это сделать 31 октября. Однако, в процессе выполнения своего намерения изменил свое решение и дал возможность Витгеншейтну атаковать превосходными силами те французские войска, которые успели переправиться через Лукомлю, и отбросить их, нанеся им большие потери. После этого Виктор отступил на Сенно, а оттуда по прошествии нескольких дней он перешел в Черею, куда прибыл 6 ноября.

Удаление французских войск от Витебска побудило Витгенштейна направить туда отряд генерала Гарпе, который 7 ноября взял штурмом этот город, захватив в плен большую часть его гарнизона. Вследствие этого все запасы, собранные французами в Витебске, были потеряны, что почти предрешало направление отступления великой армии на Минск.

Удино, оправившись от раны, снова прибыл к своему корпусу; тем не менее Виктор как старший маршал сохранил командование. Прибыв в Черею, последний получил от Наполеона из-под Дорогобужа категорический приказ атаковать Витгенштейна и отбросить его за Двину. Поэтому он снова двинулся вперед и 14 ноября атаковал выдвинутое на тот берег Лукомли правое крыло Витгенштейна и после продолжительного боя овладел деревней Смоляны. Однако, располагая лишь 25 000, имея против себя на крепкой позиции Витгенштейна с 30 000 и, вероятно, еще переоценивая его силы он счел общую атаку всеми своими силами слишком рискованной и потому снова отступил 15-го в Черею. Обе стороны оставались на занимаемых ими позициях до тех пор, пока прибытие великой армии к Березине не определило их дальнейшего поведения.

Вроде, который отступил через Глубокое к Даниловичам и который подтянул к себе из Вильно легкую бригаду Корбино, снова продвинулся до Глубокого, где и находился до 19 ноября; бригада Корбино двинулась дальше к Удино и при этом переправилась через Березину в брод близ Студянки. Впоследствии это дало Удино основание распорядиться постройкой мостов именно в этом месте.

На юге после четырнадцатидневного отдыха 27 октября Чичагов двинулся на Минск с 38 000 человек, оставив против князя Шварценберга генерала Сакена с 27 000. Прибыв 6 ноября в Слоним, он оставался до 8-го, а затем продолжал движение на Минск; этот город защищал гарнизон силою всего в 4 000 человек, в помощь которому подходила, однако, из-под Бобруйска дивизия Домбровского; 15 ноября авангард Чичагова разгромил отряд генерала Кашицкого, посланный ему навстречу из Минска на Новый Свержень; 16-го он вступил в Минск, предупредив дивизию Домбровского; последняя отошла к Борисову.

Шварценберг, узнав об отходе Чичагова, обошел правое крыло Сакена, переправился через Буг в районе Дрогичина и последовал за Чичаговым через Белосток, Волковыск на Слоним, куда прибыл 14 ноября. Ренье прикрывал этот марш от Сакена, следуя за Шварценбергом до окрестностей Свислочи, а затем повернулся фронтом к Сакену, как бы составляя крупный арьергард. Сакен разобрался в движении находившихся против него сил лишь тогда, когда они уже переправились через Нарев. Он находился в районе Высоко-Литовска и поспешил через Беловеж и Рудню вдогонку за Ренье. Последний снова пошел ему навстречу до Рудни, однако, отошел перед его превосходными силами до Волковыска, где он соединился с пришедшей из Варшавы дивизией Дюрютта, принадлежавшей к 11-му корпусу (Ожеро). Он поспешил уведомить Шварценберга, находившегося в Слониме, о приближении Сакена, убедительно прося его вернуться. 15 ноября Сакен произвел внезапное нападение на штаб Ренье в Волковыске и отбросил гарнизон, нанеся ему большие потери; 16-го он всеми силами атаковал Ренье на его левом крыле, чтобы оттеснить его от Шварценберга, но, прежде чем этот бой принял решительный оборот, Шварценберг, оставивший Фримана с 6 000 в Слониме и повернувший обратно со всеми остальными силами, появился в тылу у Сакена. Последний был вынужден поспешно отступить с большими потерями на Свислочь. Преследуемый соединенными силами Шварценберга и Ренье, он продолжал отступать через Брест-Литовск на Любомль и Ковель. Ренье двигался за ним на Брест-Литовск, а Шварценберг на Кобрин, куда и прибыл 25 ноября. Здесь он получил приказ Наполеона двинуться на Минск, куда и выступил 27-го, в тот самый день, когда Наполеон переправлялся через Березину. Ренье последовал за ним 1 декабря.

Чичагов, избавившись благодаря Сакену от Шварценберга, двинулся 20-го по Смоленской дороге, т. е. на Борисов; его авангард под командой генерала Лемберта настиг 21-го у борисовского предмостного укрепления дивизию Домбровского, атаковал ее и погнал через мост, нанеся ей такие потери, что лишь 1 500 человек могли спастись и отступить на соединение с Удино; последний 21-го выступил из Череи на Бобр, а оттуда стал продвигаться вперед; Виктор еще оставался в Черее. Чичагов выдвинул 22-го свой авангард под командой генерала Палена к Бобру до Лапницы, а сам со своей армией переправился через Березину и расположился у Борисова.

Итак, в момент выступления из Орши главной армии французов силою около 12 000 человек оба русских корпуса, намеревавшихся преградить ей переправу через Березину и Улу (а французам до переправы еще оставалось 18 миль), находились в Чашниках и Борисове на расстоянии около 12 миль друг от друга; оба же французских корпуса, стоявших против них, находились на прямых линиях от Орши к этим пунктам, а именно у Череи и у Бобра.

Когда весть о потере Минска и Борисова дошла до Наполеона, он должен был считать себя счастливым, если бы ему удалось где-нибудь найти место для переправы через Березину, с тем чтобы затем пойти прямым путем на Вильно. Его отговорили от внезапно пришедшего ему в голову решения пробить себе дорогу на Лепель, атаковать Витгенштейна. Итак, он поручил Удино отбросить на противоположный берег реки неприятеля, переправившегося со стороны Минска через Березину, и позаботиться о переправе через нее. А пока он продолжал свой путь на Минск и 23 ноября достиг Бобра.

князь К.Ф. цу Шварценберг Неизвестный художник. Начало XIX века. Военно-исторический музей. Вена

В этот самый день Удино, продвинувшийся от Бобра через Лошницу на Борисов, столкнулся с авангардом Чичагова под командой Палена, атаковал его и с большими потерями отбросил к мосту, где армия самого Чичагова стояла с непостижимой беспечностью, не делая никаких приготовлений к бою. Чичагов едва успел снова перебраться на правый берег реки, притянув к себе и генерала Палена. Удино укрепился в Борисове. 24-го он велел осмотреть реку и выбрал для постройки мостов пункт у Студянки в двух милях вверх по течению от Борисова; в то же время он производил демонстрации у Борисова и ниже его. Французы не сохранили никаких понтонных средств, а потому приготовления к сооружения двух мостов на козлах заняли два дня, 24-го и 25-го, и лишь 26-го в 8 часов утра приступили к постройке самих мостов. Они были закончены к часу дня. Лесистость местности в некоторой степени маскировала эти работы.

Чичагов считал наиболее вероятным, что Наполеон выберет более южное направление и, следовательно, попытается обойти его правый фланг, так как это даст ему возможность наиболее сблизиться с армией Шварценберга. Исходя из этого чересчур прочно укоренившегося в нем мнения и утвердившись в нем еще более вследствие ошибочной ориентировки, исходившей от самого Кутузова, он принял приготовления Виктора к постройке моста за демонстрацию и полагал, что Наполеон в действительности уже находится на пути туда. Поэтому как раз 26-го, когда главная масса французских войск прибыла к Борисову, он сделал движение вправо к Шабашевичам, в 3 милях от Борисова по дороге на Бобруйск; в то же время он подтянул от Веселово (Зембина) к Борисову свое левое крыло под командой генерала Чаплица, так что выше Борисова оставалось только несколько казачьих разъездов.

Наполеон прибыл 24-го к Лошнице; его арьергард под командой Даву - к Бобру, Виктор - к Радутице, а Витгенштейн - к с. Холопеничи; Кутузов, который после сражения под Красным остановился для отдыха на несколько дней, только переправлялся через Днепр у Копыся. 25-го Наполеон прибыл в Борисов, а его арьергард в Крупки; Виктор остался в Радутице; Витгенштейн, чтобы приблизиться к Чичагову и в то же время преградить пути, ведущие к Уле, двинулся к с. Бараны.

26-го собрались между Лошницей, Борисовом и Студянкой остатки французской армии с вдвое большей толпой отставших, не имея другой артиллерии, кроме как у Удино, Виктора и в гвардии, но в сопровождении множества повозок. Число бойцов равнялось 30 000.

В час дня Удино переправился через реку и отогнал к Стахову только что вернувшегося генерала Чаплица; вслед за ним переправился Ней. Остальные войска оставались на левом берегу.

26-го вечером Виктор дошел до Борисова, за ним чересчур осторожно следовал Витгенштейн, дошедший только до Кострицы.

Переправа очень замедлялась благодаря неоднократным разрывам мостов. 27-го после обеда Наполеон переправился с гвардией, а Евгений и Даву перешли в ночь с 27-го на 28-е. 27-го впервые произошел первый двойной бой на обоих берегах Березины. На правом берегу Удино и Ней оттеснили к Стахову на 1 милю по направлению к Борисову авангард Чичагова под командой генерала Чаплица. Сам Чичагов вернулся из с. Шабашевичи в Борисов. Из страха перед Наполеоном он не отважился поспешить с армией на помощь генералу Чаплицу, а остался в Борисове и лишь послал Чаплицу подкрепление.

На левом берегу Витгенштейн, из чрезмерной осторожности избравший направление на Борисов, хотя ему было известно, что переправа происходит у Студянки, столкнулся с дивизией Партунно, которую Виктор оставил в качестве арьергарда в Борисове, когда сам с двумя другими дивизиями выступил на Студянку. Витгенштейн атаковал эту дивизию силой в 4 000 человек, отрезал ее и принудил положить оружие.

Итак, 28-го только один Виктор еще оставался на левом берегу, и то лишь с одной дивизией; с целью дать ей возможность удержаться хотя бы на один день, для того чтобы масса отставших успела переправиться, была возвращена на левый берег дивизия Дендельса из корпуса Виктора. Теперь разгорелся второй двойной бой: на левом берегу - между Витгенштейном и Виктором, а на правом - между переправившимися корпусами и Чичаговым, который теперь уже подошел сам, он не мог продвинуться далее Стахова. Оба боя завершились отступлением французов, причем, однако, ни одна сколько-нибудь значительная часть их не была отрезана; Витгенштейну не удалось даже помешать разрушению мостов; но потери французов и на этот раз были весьма велики, так как Витгенштейн кроме дивизии Партунно забрал в плен еще от восьми до десяти тысяч отставших, кроме того, было захвачено много пушек и огромное количество всякого рода багажа.

Не следует удивляться тому, что в этих обстоятельствах у французов еще имелся обоз. Меньшая часть его пришла с ними из Москвы, большинство составляли деревенские телеги, которые были заранее собраны в Смоленске и других городах и которые теперь тащили за собой до тех пор, пока их могли везти лошади, частью для перевозки в них продовольствия, частью с нагруженной ни них драгоценной добычей. Они по преимуществу принадлежали знаменитым офицерам.

Так как гать, ведущая из Веселово на Зембин, по которой должны были пройти и Витгенштейн и Чичагов, тянется на 1 милю и имеет несколько мостов, которые были разрушены французами, то в данное время никакого другого преследования нельзя было осуществить кроме посылки отдельных кавалерийских отрядов, пробиравшихся через болота и вброд через Березину. Как Витгенштейн, так и Чичагов выслали таковые, чтобы следовать за неприятельской армией; другие отряды конницы подоспели из главной армии и также следовали за неприятелем. Витгенштейн занялся сооружением моста у Веселово, а Чичагов - восстановлением мостов на гати.

Итак, французская армия продолжала свой марш но Вильно, причем русские корпуса ее еще не настигали. Один лишь генерал Чаплиц с авангардом Чичагова и уже ранее упоминавшиеся отряды партизан держались поблизости от нее, время от времени поднимали ее с ее биваков и подбирали брошенные пушки и выбившихся из сил. 29-го французская армия собралась между Зембином и Плешеницей; так как Минск был потерян, то она двинулась по прямой дороге на Вильно через Молодечно, Сморгонь и Ошмяны, а Вреде шел из Глубокого на Локшицы и Вилейку, откуда вышел на главную дорогу.

В Сморгони Наполеон передал Мюрату верховное командование и покинул армию с тем, чтобы через Варшаву и Дрезден направиться в Париж. В Ошмянах он встретился с дивизией Луазона, принадлежавшей к 11-му корпусу и прибывшей из Кенигсберга для присоединения к армии. Она только что подверглась внезапному нападению кавалерийского отряда полковника Сеславина и с трудом от него отбилась; здесь Наполеон едва не попал в плен.

Французская армия прибыла в Вильно 8 и 9 декабря, но почти совершенно разложившейся. Тех нескольких переходов, которые дивизия Луазона прошла в соприкосновении с великой армией, было достаточно для того, чтобы настолько разложить ее, что вместе с корпусом Вреде она насчитывала лишь 2 500 человек под ружьем. Гвардия насчитывала 4 500 человек; в остальных 7 корпусах было 300 человек, т. е. вся армия насчитывала лишь 4 300 вооруженных солдат; при них сохранилось еще с дюжину орудий. Эти жалкие остатки с возможной поспешностью продолжали свой путь на Ковно, куда они прибыли 11-го, 12-го и 13-го в составе около 1 500 человек без единого орудия.

Чичагов последовал за французами по большой дороге на Вильно, куда он прибыл 11-го декабря.

Платов преследовал французов по пятам до Ковно, куда он прибыл 13-го и принудил их продолжать отступление через Гумбинеп к Висле.

Чичагов последовал за ними несколькими днями позднее и достиг Немана 18-го близ Прены. Кутузов выслал Милорадовича вперед за французами; однако, тот дошел до Борисова только 29 ноября, а затем проследовал проселками на Молодечно, где, выйдя на большой тракт, двинулся за Чичаговым и достиг Вильно 13 декабря.

Главная армия Кутузова двинулась на Минск, а оттуда на Вильно, где 12 декабря она расположилась по квартирам.

Витгенштейн пошел вправо от большой дороги через Вилейку к Немечину, а оттуда после нескольких дней отдыха через Вилькомир и Кейданы к Юрбургу на Немане, чтобы отрезать Макдональда.

Последний выступил из Митавы 19 декабря и двинулся к Тильзиту двумя эшелонами, следовавшими на расстоянии одного перехода. Путь Макдональда направлялся через Янишки, Шавли, Кельн, Нимокшты, Колтыняны, а оттуда частью на Тауроген, частью на Коадъютен, куда 27-го прибыл генерал Гранжан с седьмой дивизией, причем ему пришлось 26-го отбросить из Пиктупенена передовой отряд Витгенштейна. Макдональд прибыл 28-го с другой дивизией и 29-е и 30-е провел в ожидании генерала Йорка. Последний с 10 000 прусских войск составлял второй эшелон. 25 декабря в Колтынянах в 12 милях от Тильзита он нашел дорогу прегражденной другим кавалерийским отрядом, высланным вперед Витгенштейном, силою в 1 200 коней, под командою генерала Дибича.

Последний продвинулся уже на несколько переходов вперед к Мемелю, когда узнал, что Макдональд находится еще позади и что ожидают его прибытия через Колтыняны. Он тогда двинулся обратно и случайно оказался между двумя колоннами. Это послужило поводом к заключению известной иорковской конвенции, последовавшей, однако, лишь 30 декабря после пятидневных переговоров и небольших переходов близ Таурогена.

За эти дни Витгенштейн уже продвинулся на два перехода от Юрбурга к пути отступления Макдональда и находился у с. Гершкуллен, довольно близко к дороге, ведущей из Тильзита через Баумвальд и Лабиау на Кенигсберг; Макдональд все еще находился в Тильзите. Поэтому для Витгенштейна было бы не трудно преградить ему путь 31-го. Однако, в этот день Витгенштейн сделал лишь самый небольшой переход, и Макдональд, выступивший 31-го из Тильзита на Лабиау, нашел на своем пути лишь несколько казачьих полков и проскочил, хотя и не без труда, преследуемый Дибичем и несколькими другими отрядами.

3 января он достиг Кенигсберга, где присоединил к себе дивизию Геделе, принадлежавшую к 11-му корпусу, и продолжил с нею отступление к Висле, куда уже ушли другие остатки великой армии.

Витгенштейн следовал но собственный риск по пятам за Макдональдом и тем самым в известной степени вовлек внутрь Пруссии главные силы русских.

До 14 декабря Шварценберг находился в Слониме, пребывая в полной неизвестности относительно истинного положения вещей, так как одержанная согласно сообщению Наполеона победа у Березины давала ему основание ожидать, что Чичагов, находящийся в полном отступлении, должен появиться в ближайшее время. Убедившись, наконец, в истинном положении вещей, он начал 14-го свое отступление на Белосток, а там под влиянием угрозы его левому флангу со стороны Гродно он в конце декабря стал отступать на Остроленку, в то время как Ренье, преследуемый Сакеном, отошел на Венгров.

Так окончился поход 1812 г.

Когда остатки французской армии собрались в течение января месяца за Вислой, оказалось, что они насчитывают 23 000 человек. Австрийские и прусские войска, вернувшиеся из похода, насчитывали приблизительно 35 000 человек, следовательно, все вместо составляли 58 000 человек.

Между тем созданная армия, включая сюда и подошедшие впоследствии войска, насчитывала фактически 610 000 человек[1].

Таким образом, в России осталось убитыми и пленными 552 000 человек.

При армии находилось 182 000 лошадей. Из них, считая прусские и австрийские войска и войска Макдональда и Ренье, уцелело 15 000, следовательно, потеряно было 167 000. В армии было 1 372 орудия:

австрийцы, пруссаки, Макдональд и Ренье привезли с собою обратно до 150 пушек, следовательно, было потеряно свыше 1 200 орудий.

ОБЗОР ПОТЕРЬ, КОТОРЫЕ ПОНЕС ФРАНЦУЗСКИЙ ЦЕНТР ВО ВРЕМЯ НАСТУПЛЕНИЯ, ПРИ ОТСТУПЛЕНИИ

24 июня, в момент вступления в Россию, корпуса, принадлежавшие к центру французской армии, т. е. к войскам, предназначенным для похода на Москву, находились в следующем составе:

А. 1-й корпус ... 72 000 человек

3-й " ... 39000 "

4-й" ... 45000 "

5-й " ... 36 000 "

8-й " ... 18 000 "

Гвардия ... 47000 "

Резервная кавалерия ... 40 000 "

Генеральный штаб ... 4 000 "

------------------

Итого ... 301 000 человек

Б. Под Смоленском 15 августа были выделены:

Дивизия Домбровского ... 6 000 человек

4-й кавалерийский корпус ... 5 000 "

Кирасирская дивизия Думерка ... 2 500 "

-------------------

Итого ... 13 500 человек

Следовательно, в армии должно было остаться ... 287 500 человек

На самом деле в ней было ... 182 000 "

За 52 дня потери достигли ... 105 500 человек,

что приблизительно составляет 1/3 целого; если разделить эти потери на число дней, то ежедневные потери составят 1/150, первоначальной численности.

В. Под Бородино перед сражением были выделены:

Дивизия Домбровского ... 6 000 человек

Ляборда ... 6 000 "

Пино ... 10 000 "

Кавалерия ... 5 000 "

-------------------

Итого ... 27 000 человек

Первоначальная численность была ... 301 000 человек

Из этого числа выделено ... 27 000 "

------------------

Следовательно, армия должна было бы насчитывать ... 274 000 человек

На самом деле в ней было ... 130 000 "

------------------

Вообще потери достигли ... 144 000 человек

Это составляет около половины.

Следовательно, за 23 дня новые потери достигли 38 000 человек, что по отношению к тогдашней численности составляет ежедневно 1/120. Четыре боя под Смоленском были причиной возрастания потерь.

Г. При вступлении в Москву 15 сентября были выделены:

Дивизия Домбровского ... 6 000 человек

Дивизия Жюно ... 2 000 "

Кавалерия ... 5 000 "

Итого ... 13 000 человек

Первоначальная численность ... 301 000 человек

Выделено ... 13 000 "

------------------

Армия должна бы состоять из ... 288 000 "

В действительности она насчитывала ... 90 000 "

------------------

Общие потери ... 198 000 человек

что приблизительно составляет 2/3 целого.

Следовательно, за 8 дней новые потери равнялись 54 000 человек, что составляет 1/14 тогдашней численности.

Причиной этого сильного роста потерь является Бородинское сражение.

Следовательно, в итоге получается, что за вычетом выделения весьма немногочисленных отрядов центральная армия прибыла в Москву немного менее чем с 1/3 своего первоначального состава.

Не приходится удивляться немногочисленности выделенных отрядов. До Днепра и Двины для охраны тыла были предназначены Удино, Сен-Сир, Виктор (прибывший в сентябре) и Шварценберг с Ренье. От Смоленска до Москвы для гарнизонной службы в незначительных городах, попадавшихся на этом пути, пользовались преимущественно маршевыми полками. Так, например, в Смоленске Бараге д'Илье сформировал целую дивизию из таких войск. Правда, среди них находилось известное число выздоравливающих и отставших, на которых следует смотреть не как на абсолютную потерю, а как на выделенных. Однако, число их по сравнению с целым ничтожно, и во всяком случае их не было в войсках, расположенных в Москве и вокруг нее.

Причины огромных потерь, понесенных армией за 12 недель наступления, были следующие:

а) безостановочное продвижение вперед (120 миль за 81 день), которое не давало возможности больным, раненым и утомленным догнать свои части,

б) непрерывные ночлеги на биваках,

в) чрезвычайно плохая погода в течение первых 5 дней,

г) недостаточная заботливость в отношении продовольствия армии; так, уже в районе Витебска вместо хлеба стали выдавать муку,

д) очень жаркое и сухое лето в местности, крайне бедной водой, е) чрезвычайно кровопролитная и расточительная ударная тактика, посредством которой Наполеон всегда стремился опрокинуть противника,

ж) большой недостаток в госпиталях, в результате чего больные и раненые не могли быть излечены и посланы вдогонку к своим частям; впрочем, это сказалось лишь во время длительной стоянки в Москве.