Большинство "дашнаков" было профессиональными революционерами "нечаевского" толка. Многие из них вступали в ряды национально-революционного движения еще детьми. Характерным в данной связи представляется следующий, похожий на восточную легенду, рассказ о начале боевого пути Гарегина Нежде (Нжде), ставшего в будущем одним из лидеров "дашнаков" (а впоследствии - даже генералом германского вермахта).

 

       В большом армянском селе близ г. Вана - столицы Турецкой (Западной) Армении - предатель за большие деньги выдал туркам на расправу членов подпольной армянской организации, готовивших вооруженное восстание. "Вычислить" изменника оказалось нетрудно, поскольку только он из членов разгромленной организации остался на свободе. Предателю было ясно, что месть "дашнаков" не заставить себя ждать. Однако подступиться к нему было непросто. Он был вооружен до зубов, очень опасен и не выходил из дома.

 

      Как-то летним утром изменник, перепоясанный патронташем, с кинжалом ("ханчалом") на поясе и с маузером в деревянной кобуре на ремне, все же решился выйти на порог своего дома подышать свежим воздухом и погреться на солнышке. Не заметив вокруг ничего подозрительного, он уселся на пороге, держа наготове заряженный кавалерийский карабин. Мимо проходил мальчик, по виду лет десяти, с мешком за плечами. Предатель окликнул его:

 

      - Эй, ламук (парень), что у тебя в мешке?

 

      - Да вот, яблоки несу. Хочешь?

 

      - Хочу! Дай-ка мне яблоко!

 

      - Лови!

 

      Паренек снял с плеч мешок, развязал его, достал яблоко и бросил его предателю. Чтобы поймать яблоко, тот отставил в сторону карабин, прислонив его к стене. Яблоко оказалось вкусным, сочным и сладким.

 

       - Хочешь еще?

 

       - Давай!

 

       Мальчик описанным выше манером бросил предателю еще пару яблок. Когда у того оказались полные руки яблок, что сделало его неспособным к сопротивлению, паренек достал из мешка маузер и в упор разрядил его в изменника, после чего бесследно растворился в жарком мареве летнего утра. Никто ничего не видел...Этим мальчиком был Гарегин Нежде...

 

       Со временем Нежде стал не менее хладнокровным киллером, чем другой армянский боевик - Симон Тер-Петросян по прозвищу Камо (работавший, в отличие от него, не на  "буржуазных" националистов-"дашнаков", а на "пролетарских" интернационалистов-большевиков, среди которых также было не мало армян). Он мог совершенно спокойно швырнуть  бомбу в экипаж полицмейстера, а потом, вывернув овчиной наружу свой полушубок (чтобы не быть узнанным) и пряча в рукаве пистолет (для "контрольного" выстрела), подойти к месту взрыва, заваленному обломками и окровавленными частями тел конвойных казаков, наклониться над своей жертвой, у которой бомбой оторвало ноги, и, убедившись, что полицмейстер умирает, сокрушенно покачать головой, после чего,  со словами: "Вот что опять эти проклятые дашнаки натворили!", скрыться в перепуганной толпе.

       5 апреля 1892 г. 2-й съезд "дашнакской" партии утвердил ее устав. В соответствии с ним низовую ячейку партии составлял "хумб" (отряд) из 7-10 человек. Руководители "хумбов" - "хумбапеты" - получали право избирать "подкомитет", который должен был руководить несколькими "хумбами". Деятельность подкомитетов направлялась Центральным комитетом, власть которого распространялась на отдельную губернию.

       В 1904 г. в составе "Дашнакцутюн" насчитывалось более 20 Центральных комитетов. Руководство ими осуществлялось двумя бюро: Западным (находившимся в Западной Европе) и Восточным (расположенным на территории России и Турции). Высшим руководящим органом был Совет партии. С самого начала партия "Дашнакцутюн" приступила к формированию боевых отрядов. Российский Департамент полиции считал,что "дашнаки" создали своеобразное "подпольное правительство", власть которого распространялась на все армянское население как Российской, так и Османской империи.

       Деньги на свою подпольную деятельность "дашнаки" (как и все прочие тогдашние экстремистские организации и партии, орудовавшие на территории Российской империи - эсеры, анархисты и большевики) получали с помощью экспроприаций ("эксов") и "революционного рэкета". Экспроприации (преимущественно грабежи банков и казначейств, но также магазинов, ресторанов, игорных домов и частных лиц) получили наиболее широкое распространение в 1905-1907 гг. Используемый партией "Дашнакцутюн" "революционный рэкет" (в стиле бабелевского Бени Крика: "Или у меня будут деньги, или у вас не будет торговли"!) был весьма близок по своему характеру к "эксам".

       Относя зарождение армянского подпольного движения к 1886 г. (т. е. еще до официального основания партии "Дашнакцутюн"), начальник Бакинского Главного Жандармского Управления полковник Глоба писал:

       "С того же времени армянами ("дашнаками" - В.А.) постановлено взыскивать со всех коммерческих предприятий по 0,5% в армянский фонд. Из сбора этого у армян образовался капитал в несколько миллионов рублей. Капитал этот находится в банках Лондона и Парижа. Проценты с этого капитала идут на пропаганду на Кавказе, а также в Персии (где также проживала значительная и весьма состоятельная армянская диаспора - В.А.) и в Турции. Из процентов этого капитала выдаются пособия революционным кружкам в (Российской - В.А.) империи и в особенности на Кавказе".

       Вскоре, не позднее февраля 1905 г., метод "революционного рэкета" был перенят у "дашнаков" бакинскими социал-демократами. Так, делегат от Баку Рыбкин в своем выступлении на III Съезде РСДРП подчеркивал:

 

      "Биби-эйбатцы и гначакисты предложили по примеру дрошакистов (т.е. членов партии "Дашнакцутюн", партийная газета которых, как мы уже знаем, называлась "Дрошак", по-русски: "Знамя" - В.А.) требовать деньги силой".