Амнистии, дарованные Керенским, освобождают Ермакова от каторги, а дальше он уже самостоятельно покидает место ссылки и возвращается к себе на Верх-Исетский завод. Здесь он вступает в ряды в то время еще тайных агентов будущей советской власти, куда-то часто уезжает, получает откуда-то крупные деньги и усиленно занимается скупкой оружия. Быть может, именно в этот период возникают его дружеские отношения с Исааком Голощекиным, по крайней мере когда после Октябрьского переворота и обоснования советской власти в Екатеринбурге Исаак Голощекин занял пост областного военного комиссара, он сейчас же провел в военные комиссары Верх-Исетска Петра Ермакова.

Ермаков выявил свою деятельность рядом невероятных зверств над своими же поселковыми и заводскими жителями. Он окружил себя подобными себе убийцами по натуре и стал грозой для всех окрестных жителей Верх-Исетского завода. Худой, с застывшим лицом, мертвыми, висевшими прямыми длинными нитями волосами как бы плохого парика, он был, как говорили несчастные обитатели окрестных хуторов и заимок, “сама смерть”.

Правой рукой Ермакова состоял бывший кронштадтский матрос Степан Ваганов — такой же зверь, грабитель и хулиган, как и сам Ермаков. При них состоял как бы штаб из ближайших друзей Ермакова и из тех же подонков Верх-Исетского завода, откуда вышли и сами главари. Штаб этот составляли:

• Болотов Александр
• Леватных Василий
• Костоусов Александр и
• Грудин Алексей,

а для приведения в исполнение своих мероприятий Ермаков образовал свою “конную дружину” под начальством Александра Рыбникова.

Когда Исаак Голощекин и Янкель Юровский разрабатывали план убийства Царской Семьи, Ермаков был привлечен ими в число ближайших непосредственных участников. Ермаков же, видимо, указал им на район “Ганиной ямы”, как место глухое и удобное для легкого сокрытия тел. Знал же он то место потому, что “Ганина яма” входила в сенокосный участок его приятеля и ближайшего сотрудника Александра Болотова. Поэтому Исаак Голощекин воспользовался и “конной дружиной” Ермакова для работ по сокрытию тел, а людей своего отряда использовал для внешней охраны всего района.

Конную дружину Ермакова, кроме перечисленных выше его ближайших сотрудников, составляли следующие жители Верх-Исетского завода:

• Скорынин Егор
• Шадрин Михаил
• Ярославцев Петр
• Курилов Василий
• Курилов Михаил
• Пузанов Петр
• Пузанов Сергей
• Казанцев Николай
• Сорокин Михаил
• Перин Илья
• Десятов Григорий
• Просвирнин Иван
• Ваганов Виктор
• Шалин Егор
• Третьяков Поликарп
• Медведев Александр
• Заушицин Иван
• Орешкин Капитон
• Гускин и
• Камаев.

Кроме всех перечисленных отрядов и лиц, сотрудничество с Исааком Голощекиным в деле убийства Царской Семьи принимала непосредственно ему подчиненная Екатеринбургская чрезвычайная следственная комиссия. Председателем ее считался официально Федор Николаевич Лукоянов, но в тех случаях, когда на заседаниях присутствовал Янкель Юровский, председательствование принимал последний, а Лукоянов занимал место члена комиссии. Комиссию составляли:

• Товарищ председателя Сахаров Валентин Аркадьевич.
• Горин
• Члены Родзинский и
• Кайгородов.
• Казначей Никулин Прокопий Александрович, он же был и помощником коменданта дома Ипатьева.
• Секретарь Яворский.
• Делопроизводитель Бахарева Евдокия Максимовна, урожденная Сивелева.
• Начальник “отряда палачей” — Шиндер.

Чрезвычайная комиссия занимала помещение Американской гостиницы, где жил и весь ее личный состав и где имели также постоянные комнаты Исаак Голощекин и Янкель Юровский, хотя и не жили там. Лукоянов, Горин и Родзинский были студентами из Перми, а Кайгородов — рабочий Мотовилихинского завода под Пермью. Откуда происходил Никулин и каково его прошлое — неизвестно; известно только, что он сильно зверствовал и расстреливал вместе с Бахаревой в Камышеве, за что и получил кличку “Пулеметчика”.

Сахаров Валентин Аркадьевич был уроженец Перми, где его отец служил в лесопромышленных предприятиях. Когда Валентин был в 4-м классе реального училища, отец его умер. Валентин бросил училище и устроился на службу писцом в железнодорожном депо. Тут он учинил подлоги и мошенничество и был смещен на должность табельщика, но намошенничал и здесь, и был вовсе уволен от службы. По слезным просьбам матери, Валентина устроили поденно — рабочим при ремонте паровозов. В 1915 году Сахаров поступил на службу на Невьянский снарядный завод, но не удержался и на этом месте и несколько раз переходил с одного завода на другой, уклоняясь этим от военной службы. Все время старался он держаться ближе к городу, проводя время больше по различным притонам, чем работая на местах. С воцарением большевиков он записывался в их ряды, ходил с комиссаром Мрачковским на Дутовский фронт, но особенно отличился в тылу зверскими расстрелами интеллигентов и буржуев в Кушве, Тагиле и Бисерте. Ему было лет 25—26, высокого роста, худощавый, болезненного вида, блондин, без усов и бороды. В общем — характерный продукт, воспитавшийся в среде городских подонков.

Сахаров, как товарищ председатель чрезвычайной следственной комиссии, участвовал в секретном заседании в Американской гостинице, обсуждавшем план убийства Царской Семьи. Он подтверждал, что убийство было совершено именно так, как обрисовывалось из рассказов Михаила Летемина, Павла Медведева, Анатолия Якимова и Филиппа Проскурякова. Сахаров носил в Перми на пальце золотое кольцо с бирюзой и говорил, что это кольцо Великой Княжны Анастасии Николаевны, но при каких обстоятельствах и когда оно попало к нему, выяснить не удалось.