6.О воинстве Христовом

Середина XIII века стала "началом конца" эпохи Крестовых походов, и связанный с ее начальным периодом крестоносный энтузиазм стали заметно ослабевать. Однако идеал крестоносца, идеал рыцаря Христова сохранял свою привлекательность еще на протяжении долгих столетий и даже по сей день находит свое отражение во многих традициях, которые живы и поныне. Поэтому стоит упомянуть хотя бы некоторые из этих традиций и ценностей, с которыми вот уже на протяжении более чем полутора тысячелетий, начиная со времен древнехристианских святых и мучеников, сказаний о рыцарях Круглого Стола и Святого Грааля, а затем средневекового рыцарства и в особенности - военно-монашеских Орденов, ассоциируется рыцарский идеал.

К числу идеалов христианского рыцарства относились, с одной стороны, вооруженная борьба за ускорение прихода Царства Божия (необходимой предпосылкой которого, как известно всякому христианину, является евангелизация всех стран и народов), за спасение душ закосневших в язычестве детей Адамовых от вечного адского пламени, освобождение и защита христианских святынь и, прежде всего - Святого Града Иерусалима, а с другой - защита слабых, убогих, женщин и детей. Но наверняка существовало и немало иных причин, по которым множество доблестных мужей в расцвете сил и красоты, отказавшись от стяжания земных богатств и радостей семейной жизни, вступали в подобные рыцарские братства или, по крайней мере в индивидуальном порядке, стремились достичь на практике рыцарских идеалов. Важнейшая причина, несомненно, заключалась в готовности тогдашних христианских воителей, не щадя своей жизни, обнажить меч во имя ускорения прихода Царства Божия.

Наиболее ярко эта готовность проявилась в ходе Крестовых походов, как в Святую Землю, так и в языческие земли Центральной Европы с целью их христианизации. Тогдашние летописи, а самое главное - последующая история данных земель - однозначно свидетельствуют о том, что большинство принимавших в те века крест рыцарей - вопреки усердно пропагандировавшемуся сперва властителями дум "века Просвещения", затем - либеральными историками прошлого века и, само собой разумеется, такими лютыми ненавистниками Веры Христовой, как советские (и не советские) марксисты, изображающие крестоносцев не иначе как скопищем лицемерных садистов и грабителей! - превыше всего ценило любовь к Богу и к ближнему своему и далеко не всегда спешило браться за меч. Но как не взяться, если язычники жарят живьем на медленном огне проповедующего им Благую Весть мирного миссионера и тем самым отдаляют день пришествия Царствия Божия! А свои души и души своих детей и сородичей обрекают на вечные адские муки! Могла ли смириться с этим душа тогдашнего глубоко верующего христианина! Подчеркнем - тогдашнего, а не теперешнего, который порой бывает, по слову Евангельскому, "не холоден и не горяч, а только тепел»...

Как бы то ни было, многочисленные и подробные письменные документальные свидетельства говорят о преимущественно мирном освоении крестоносцами земель, до их прихода по большей части непригодных для проживания человека или, в лучшем случае, малонаселенных. Рыцари строили больницы, сиротские и странноприимные дома и богадельни, церкви и монастыри, основывали города и села, осушали болота и вводили земледелие среди диких языческих племен, живших дотоле лишь охотой, рыбной ловлей, собирательством и бортничеством (сбором меда диких пчел), не знавших вкуса печеного хлеба и влачивших свое довольно жалкое существование под постоянной угрозой голода ввиду недостатка съестных припасов, для обеспечения которыми необходимо развитое сельское хозяйство. Таким образом рыцари, Ордены вообще, и рыцарские Ордены - в частности, способствовали распространению христианства, несли мир в земли, столетиями - чуть ли не со времен Великого переселения народов! - раздираемые кровавыми межплеменными (или, как мы сказали бы сегодня, "трайбалистскими") междоусобицами, и культивировали огромные территории, превращая их из "медвежьих углов", чреватых постоянной смертельной угрозой для мирных христианских соседей, в часть цивилизованного мира.

Спору нет, цивилизация средневекового Запада имела - как, впрочем, и всякая цивилизация вообще, немало теневых сторон, подробно распространяться здесь о которых нет особой надобности. Но идеализация царивших среди язычников Пруссии и Литвы дофеодальных, варварских порядков с кровной местью, человеческими жертвоприношениями и поклонением демонам не к лицу даже атеистам - разумеется, если прогресс человеческой цивилизации имеет в их глазах какую-либо ценность. Ведь жмудь, литва, ятвяги и пруссы (самбы) вовсе не были какими-то кроткими агнцами, которых люто терзали свалившиеся им на голову ни за что не про что лютые крестоносные волки. Они жили набегами на своих христианских соседей. Убили Святого Адальберта (Войцеха), ставшего небесным покровителем Польши. Совместно с литовцами систематически разоряли сопредельные польские и русские земли. Конные прусские банды в несколько десятков всадников, стремительно, как волчьи стаи, скача от одного селения к другому, опустошали усадьбы, убивали поселян, увозили имущество. Тем и жили. Позволительно спросить: кто же тут были агнцы, а кто - волки?

Вторая причина, по которой осуществлялась вся эта неутомимая, разносторонняя деятельность под каждодневным девизом "ора эт лабора" (что означает на латыни: "молись и трудись") была, по логике вещей, связана с достижением уже не только идеальных, но материальных целей, а именно - необходимости сохранения, расширения и финансирования орденского имущества, а также управления орденскими угодьями и владениями. Ведь, чтобы иметь возможность творить дела милосердия и благотворительности, надо обладать каким- то имуществом. Не имея ни гроша в кармане, нищему не подашь. Не имея хлеба в закромах, голодного не накормить. Не имея крыши над головой, странника не приютить. Чтобы рука дающего не оскудела, ему должно быть что и откуда брать.

Вне всякого сомнения, в Тевтонском Ордене, как, впрочем, и во всех других орденах, имелись силы, для которых мирское, от предприимчивости и авантюризма до страсти к наживе, были важнее, чем вещи духовные. Поэтому существование орденов протекало под знаком постоянного дуализма, колеблясь между служением Богу и любовью к ближнему, с одной стороны, и принимавшим порой слишком мирской характер стремлением к приумножению имущества, славы и чести, а также к оказанию влияния на светских государей и князей Церкви, с другой. Наивысшие формы общежительства той далекой эпохи возникли в результате соединения воедино дисциплины, силы и веры и реализовались в форме рыцарства, с одной стороны, и монашества - с другой. Логическим синтезом этих мощных групп или структур и являлись духовно-рыцарские Ордены.

7.О высшем руководстве Тевтонского Ордена

Тевтонский Орден Пресвятой Девы Марии имел строгий устав и четкую иерархическую структуру. Во главе Ордена стоял Совет (Конвент) высших должностных лиц, называвшихся по-немецки "(гросс)гебитигеры", в переводе на русский - "Ввеликие) Повелители") и, в свою очередь, возглавлявшихся "орденсгебитигером" ("Повелителем Ордена"), избиравшимся пожизненно Генеральным Капитулом (административным советом) и носившим титул Верховного Магистра ("Супремус Магистер" или "Магистер генералис" по-латыни и "Гохмейстер" по-немецки).

Данное обстоятельство следует особо подчеркнуть, поскольку глава Тевтонского Ордена в русскоязычной литературе почему-то (вероятно, в подражание главам других военно-монашеских Орденов - например, храмовников или госпитальеров) упорно именуется не "Верховным", а "Великим" магистром. Латинское слово "магистер" (нам более привычна руссифицированная форма "магистр"), равно как и его немецкий эквивалент "мейстер" ("майстер") означает "мастер" в антично-средневековом значении этого слова ("начальник", "учитель", "наставник" или, как тогда говорили - "ректор" - ср. наше "мэтр" в значении "авторитет", "величина в своей области"). Например, в немецком переводе Евангелия ученики Иисусовы именуют своего Божественного Учителя "Мейстер" (буквально "Мастер").

Верховный магистр Тевтонского Ордена, осуществлявший, в соответствии со своим титулом, верховную духовную и светскую власть и подчиненный непосредственно римскому папе, избирался пожизненно, хотя иногда рыцари его смещали (например, Гергарда фон Мальберга или Генриха фон Плауэна), а порой - даже убивали (как Вернера фон Орзельна).

Верховный магистр Карл фон Трир был вынужден, под давлением своих противников в орденском руководстве, покинуть гохмейстерскую резиденцию в Мариенбурге-на-Ногате и переехать в свой родной неменцкий город Трир, откуда он продолжал руководить Орденом Девы Марии. Девятый по счету Гохмейстер "тевтонов" Бурхард фон Шванден (Швенден), перед самым выступлением в защиту Святой Земли, внезапно испросив и получив разрешение у папы римского, вышел из Тевтонского Ордена и вступил в монашеский Орден госпиталариев-госпиталитов, одну из конгрегаций монашеского Францисканского Ордена -(не путать с военно-монашеским Орденом иоаннитов-госпитальеров!), в котором и пребывал до самой своей смерти. Но подобные казусы были исключениями из правила.

По своему достоинству Верховный магистр, как духовное лицо, считался равным епископу римско-католической церкви, в знак чего носил полученный от папы епископский перстень ("кольцо Верховного магистра") и посох. До наших дней сохранился перстень, датируемый первой половиной XIII века, якобы подаренный (анти)папой Гонорием III четвертому Гохмейстеру тевтонов брату Герману фон Зальца. Это массивное литое кольцо из червонного золота, украшенное большим, неправильной формы кроваво-красным рубином, обрамленным по бокам двумя крупными алмазами.

Первоначально Верховные магистры тевтонов носили то же самое белое, с черным крестом на левом плече, облачение, что и все "братья-рыцари" подчиненного им Ордена, независимо от занимаемой должности.

Единственным внешним отличием Верховного магистра от остальных рыцарей Ордена Приснодевы Марии в описываемый ранний период орденской истории являлся нашитый на груди его белого кафтана (котты) или полукафтанья (сюрко) черный крест с серебряной окантовкой - первоначально прямой, но со временем превратившийся в лапчатый. К концу XV века серебряную окантовку, судя по дошедшим до нас иллюстрациям и гравюрам, получили и черные лапчатые кресты на белых плащах рыцарей и священников Тевтонского Ордена. Именно этот черный, прошитый серебром тевтонский крест впоследствии, в начале XIX века, вдохновил прусских художников на создание знака Железного Креста, а в годы Первой мировой войны - эмблем для боевых машин и самолетов германской кайзеровской армии.