Владимир Оскарович КАППЕЛЬ 

Бредит пулей костыль – острите!-

Пулеметом – пустой обшлаг.

В сердце, явственном после вскрытия -

Ледяного похода знак.

Всеми пытками не исторгли!

И да будет известно – там:

Доктора узнают нас в морге

По не в меру большим сердцам.

Марина Цветаева. Лебединый стан.

Уже сейчас дело возрождения памяти Белых

Героев и воссоздания Российской государственности

пытаются взять в свои руки перекрасившиеся

коммунистические авантюристы.

"Предложение о создании единого
координирующего органа организаций-продолжателей
Белого движения – Ассоциации (Союза) "Белое Дело".

Сталин, Берия, Гулаг!

Речевка нацболов.

Раздавите гадину!

Вольтер.

Зачин

Бог судил так, что автору этих строк довелось в течение менее чем полугода принять участие в перезахоронении двух поистине легендарных вождей Белого движения - в сентябре прошедшего 2006 г. – в перезахоронении праха генерала Антона Ивановича Деникина и его супруги (а также ведущего протагониста Белой идеи – профессора Ивана Александровича Ильина с супругой), а в по-весеннему теплом январе нынешнего, 2007 года – в перезахоронении легендарного героя Восточного фронта (с полным основанием объявленного самими большевиками главным фронтом Гражданской войны!) генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппеля.

Собаки Берии

3 октября 2006 года Вашему покорному слуге выпала честь вместе с братьями-казаками принять участие в перезахоронении праха генерала А.И. Деникина и профессора И.А. Ильина с супругами в некрополе московского Донского монастыря. До последнего момента оставалось неясным, будем ли мы, чины военно-исторических объединений, и, в частности, Московского имени генерал-майора Петра Федоровича Космолинского Корпуса, допущены к торжественной церемонии ее устроителями. Вечером 2 октября я узнал о предстоящем участии наших соратников в торжественной встрече праха Деникиных и Ильиных в московском международном аэропорту Шереметьево-2 и увидел кадры телевизионных новостей, запечатлевшие среди массы сановных "новорусских" встречающих и почетного караула знакомые лица соратников и цветные фуражки. По прошествии трех четвертей часа мне позвонил мой добрый друг командир по военно-историческим объединениям "65-й Московский полк" и "Кадр 2-го Корниловского Ударного полка" майор Сергей Владимирович Шпагин и сообщил, что к торжественной церемонии перезахоронения "милостиво" допустят и нас грешных, ревнителей отечественной военной истории в форме Русской Императорской Армии и форме "цветных" частей Вооруженных Сил Юга России, которыми в свое время командовал генерал Деникин.

Правда, на следующее утро выставленная у ворот Донского монастыря милицейская охрана пропустила нас внутрь далеко не сразу. Стражи порядка долго что-то согласовывали, неторопливо перезванивались по мобильным телефонам. Ждали прибытия дочери покойного генерала - Марины Деникиной-Грей, Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, мэра Москвы Юрия Лужкова, спикера Госдумы Любови Слиски, Никиты Михалкова и прочих высоких гостей. Наконец, раздали пригласительные билеты, да и то пока только командирам частей (то есть военно-исторических объединений). Некоторое время мы продолжали стоять в строю под стенами монастыря, ожидая, что с нами будет дальше. Неужели мы - "белогвардейцы XXI века" - в очередной раз пришлись "не ко двору"? Но нет, появился маститый страж порядка в полковничьих погонах, пересчитал нас "по головам", и мы – не склонив голов при проходе под ярмом металлодетекторов! – стройными рядами прошли внутрь монастырской ограды.

Церемония прошла весьма торжественно. У устроителей хватило такта обойтись без красных тряпок. Патриарх, мэр Москвы, Никита Михалков и другие произнесли проникновенные речи. Гремел салют, играла музыка – Преображенский марш, марш "Гренадер", и даже "Коль славен наш Господь в Сионе" (интересно, известно ли было устроителям, что "Коль славен..." являлся официальным гимном Русской Освободительной Армии и Комитета Освобождения Народов России?).

Панихида и захоронение произвели неизгладимое впечатление, как и чудесный, "царский", солнечный осенний день, и золотые листья на крышке гроба воина Антония, бывшего Главнокомандующего, покрытого трехцветным бело-сине-красным русским флагом (под сенью которого нынешняя советская военная прокуратура - по непостижимой иронии судьбы!- отказывает в восстановлении доброго имени истинным патриотам России, сражавшимся под этим самым бело-сине-красным флагом с узурпировавшими, под красной тряпкой, власть над Россией слугами кровавого Коминтерна!). Можно, конечно, по-разному относиться к генералу Деникину, но тем самым была подведена некая черта под прошлым. Другое дело, что, как казак, я стоял в почетном карауле со смешанными чувствами. И вот почему.

За два дня до перезахоронения, 30 сентября, в пятницу, мне на мобильник позвонили из телекомпании НТВ. Человек, представившийся Антоном, попросил меня дать, в преддверии перезахоронения Деникиных и Ильиных, как акции "национального примирения", интервью о нашем некрополе на кладбище Патриаршего подворья - московской церкви Всех Святых, в земле Российской просиявших, на Соколе, и поведать телезрителям об его истории и о том, кому поставлены памятники. "Купившись" на просьбу тележурналиста, я согласился и поехал на Сокол.

На территории некрополя меня уже поджидали трое молодых людей с телекамерой. Не подозревая ничего дурного, я стал рассказывать перед телеобъективом об истории Всехсвятского некрополя, представляющего собой ныне всего лишь небольшую часть прежнего Всероссийского Братского военного кладбища, где в годы Великой Отечественной войны 1914-1917 гг. (именно так называли Первую мировую войну русские патриоты, не подозревавшие о том, что через двадцать с небольшим лет это название будут украдено у них большевиками) были похоронены десятки тысяч верных сынов исторической России, скончавшиеся от ран в госпиталях.

В годы советчины большевицкие власти сравняли Братское кладбище с землей, устроив на его месте Ленинградский парк, понастроив жилых домов и возведя кинотеатр под знаковым названием "Ленинград". И лишь с огромным трудом русским патриотам, казакам и участником военно-исторического движения удалось со временем установить кое-где на местах безымянных могил символические надгробия русским воинам, павшим за Отечество и умученным от большевиков русским людям, мирянам и священнослужителям. Я поведал перед телекамерой о каждой из семнадцати надгробных плит и, в частности, о двух символических надгробиях, установленных в честь вождей Белого движения и казачьих Белых атаманов, на которых высечены фамилии Корнилова, Деникина, Юденича, Врангеля, Колчака, Дроздовского, Кутепова, а также Белых атаманов П.Н. Краснова, Шкуро, Султан-Гирей Клыча и последнего Походного атамана всех казачьих войск – немецкого генерала Гельмута фон Панвица, воевавших против большевицких войск в годы Второй мировой войны (являвшейся для них Второй гражданской).

Белая Русская армия не капитулировала перед большевицкой Красной армией в Первой гражданской войне (1917-1922 гг.) и не заключала никаких соглашений ни с красным командованием, ни с большевицким режимом. Поэтому участие подавляющего большинства Белых воинов и их вождей в вооруженной борьбе против сталинской диктатуры в период эмиграции и Второй мировой войны не может быть расценено как акт "предательства", "государственной измены", "измены Родине!" (они этому красному "государству" никогда не присягали и гражданами этой красной "Родины" никогда не являлись, оставаясь подданными Великой России и находясь с большевицкой "сверхдержавой" в состоянии не прекращавшейся ни на минуту войны не на жизнь, а на смерть!). И в этой войне они защищали правое дело!

Все Белые воины и их вожди в годы вынужденной эмиграции и Второй гражданской войны (1941-45 гг.) находились под духовным окормлением и юрисдикцией Русской Православной Церкви, возглавлявшейся в те грозовые годы Его Высокопреосвященством Митрополитом Анастасием, также никогда не признававшим безбожной, антихристианской советской власти – единственной в мире власти, анафематствованной Русской Православной Церковью еще при Святейшем Патриархе Тихоне в 1918 году (и это отлучение, кстати, не снято до сих пор!). Об этом не мешало бы помнить всем нынешним ленинско-сталинским недобиткам, предпочитающим с некоторых пор рядиться в ризы "православных патриотов" и в то же время дерзающим осквернять памятники истинным патриотам Великой России. Этим словами я уже готовился завершить мое сорокапятиминутное интервью.

Каково же было мое удивление, когда к нам вдруг подошел долговязый, чернявый, похожий на грача молодой человек в черной комиссарской кожанке. Встав рядом, он стал неотрывно сверлить меня буравчиками темных глазок сквозь очки. Поначалу я принял его за праздношатающегося зеваку, тем более, что еще один незнакомый мне человек начал снимать меня на фотопленку. Но оказалось, что я ошибался. Тележурналист, задававший мне вопросы, неожиданно заявил: "А вот, кстати, подошел еще один гость нашей программы, не разделяющий, в отличие от Вас, идеалов Белого движения", и без лишних слов сунул чернявому "грачу" под нос микрофон.

Подошедший оказался Ильей Крамником, членом организации ("сообщества") "Собаки Берии" (!) и адвокатом, защищающим на судебных процессах членов национал-большевицкой партии (НБП) Эдуарда Лимонова. И я сразу понял, какого "примирения" нам следует ожидать от нацболов, и что телевизионщики меня самым наглым образом "подставили". Первой мыслью было плюнуть им под ноги, повернуться и уйти, но поджимать хвост перед молодым большевизаном мне показалось как-то не к лицу...

Товарищ Крамник с ходу принялся поливать грязью Белое движение, постоянно напирая на то, что "в гражданской войне все были хороши, красный террор и сравниться не может с белым террором по жестокости" (а уж белые казаки, по его мнению, превосходили в жестокости даже самых жестоких белых-неказаков). Полемизировать с товарищем в кожанке не имело никакого смысла, поэтому вместо полемики мы поочередно продолжали говорить в камеру каждый свое. Неожиданно у "собаки Бери"» зазвонил мобильный телефон. Он коротко сказал в трубку: "Да, давай, подъезжай!".

И сразу же откуда-то вынырнул коренастый "качок" с волосами, собранными в конский хвост, и с женской серьгой в ухе – как выяснилось, "заместитель президента" (!) национал-сталинистской организации "Русское общественное движение", с вполне русской фамилией Макаров (невольно вспомнилось, что ту же фамилию носил и большевицкий шпион при штабе русского генерала Владимира Зиноновича Май-Маевского в годы первой Гражданской войны, послуживший прототипом несравненно более обаятельного и привлекательного, чем этот прототип, героя советского телеэкрана - "адъютанта Его Превосходительства" в исполнении Юрия Соломина).

Как видно, распределение ролей в стане "российских" большевиков ничуть не изменилось со времен Гражданской войны. Товарищ Макаров, однако, оказался несколько "политкорректнее" товарища Крамника, подчеркнув, что его организация отнюдь не против увековечения памяти "истинно русского патриота генерала Деникина", но решительно против увековечения памяти "осужденных советским судом военных преступников и палачей, немецких прихвостней и нацистов" П.Н. Краснова, Шкуро, Султан-Клыч-Гирея и Гельмута фон Панвица, которым "не место на советском церковном кладбище" (дословная цитата).