НЕСКОЛЬКО СООБРАЖЕНИЙ О ПРАВОПРЕЕМСТВЕ ВИЗАНТИЙСКОГО НАСЛЕДИЯ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ И ВСЕЙ МИРОВОЙ ИСТОРИИ.

На протяжении многих веков Балканы постоянно служили (даже задолго до изобретения пороха) "пороховым погребом» Европы. Именно на Балканском полуострове в последние столетия не раз сталкивались интересы православной России, мусульманской Турции и стран Западной Европы. Сущность этих постоянных столкновений, как думается, заключалась в борьбе за правопреемство Византийской (Восточной Римской) империи. Балканы, как и Малая Азия, входили до XIII-XIV вв. в состав "империи ромеев», как официально называлась Византия, то есть по сути – в состав Римской империи.

Именно "империя ромеев» являлась бесспорным владельцем Балкан, несмотря на бесчисленные вторжения варваров в ее пределы. В основе Византии лежала идея универсальной Христианской империи, включающей в себя все народы православного христианского вероисповедания. Святые императоры Константин и Юстиниан, а вслед за ними – и другие василевсы (цари) ромеев видели свою главную задачу в том, чтобы весь мир стал христианским (что, по их убеждениям, означало – православным). Христианские народы органично включались в состав империи под державу православного императора=царя, и именовались "царскими людьми». Так, например, на Переднем Востоке православных христиан именовали по-сирийски "мелкитами (царскими людьми)», от слова "мелек» ("мелех»)="царь». Отпадавшие от Православия в ересь тем самым отпадали и от империи, становясь из подданных ее врагами - как, например, египетские монофизиты и сирийские иаковиты (яковиты) и несториане, "мелкитами» ("царскими людьми») уже не считавшиеся.

Восточная Римская (как и вообще Римская) империя не была жестко связана ни с одним конкретным народом. По сути дела, она не имела державообразующей нации и национальной идеи (в современном понимании этого слова). В этом заключались как ее сила, так и ее слабость. В период подъема и поступательного развития Христианства этот универсальный характер империи привлекал в нее много свежих сил из разных новообращенных народов. В период же державного упадка Византии отсутствие у нее державообразующего народа и национальной объединяющей идеи подрывало патриотизм и волю к сопротивлению, что, наряду с перечисленными выше чисто военно-политическими факторами, стало одной из главных причин падения Византии.

Национальные христианские государства, сложившиеся в пределах Византийской империи на Балканах (Болгария, Сербия, Албания) и в Закавказье (Грузия) возникли в период ее ослабления и просуществовали очень недолго – не более 1,5-2 столетий. Так, I Болгарское царство просуществовало от царя Симеона (конец IX в.) до царя Самуила (начало XI в.). II Болгарское царство и Сербское королевство возникли уже после распада Византийской империи в результате IV Крестового похода 1204 г. и захвата западными крестоносцами-"латинянами» Константинополя (Царьграда) и просуществовали до 80-х гг. XIV в., после чего попали под иго турок-османов. И I Болгарское царство Симеона, и Сербское королевство династии Неманичей претендовали не на отдельные области, заселенные исключительно собственными народами, а на все византийское наследство. И болгарский царь Симеон, и сербский краль (король) Стефан Душан приняли титул "автократора (самодержца, то есть императора) болгар (сербов) и ромеев (то есть римлян)».

Таким образом, первые славянские государства на Балканах, хотя и были национальными монархиями по рождению, но в идеале претендовали на наследство универсальной (вселенской) Ромейской, то есть Христианской империи. В знак этого все они – и Болгария, и Сербия, и даже Албания приняли в качестве державного символа двуглавого Орла ромейской Византийской империи (в свою очередь, являвшегося выражением претензии на власть над обеими половинами древней Римской империи – как Западной, так и Восточной!). Этим замыслам не суждено было сбыться из-за несвоевременности их претензий и из-за недостатка материальных и духовных сил, но главным образом – потому, что двух альтернативных универсальных, то есть мировых, империй одновременно быть просто не может.

Тем не менее, сама идея, лежавшая в основе балканских монархий, была правильной. Только Православная империя, с ее задачей поддержания и ограждения Христианства от врагов, могла нести служение Удерживающего мировое зло ("Pимской власти» христианских Святоотеческих писаний) и не допускать пришествия в мир антихриста. Мелкие же княжества, подчиненные всецело узким, местным, национальным интересам, миссии такого служения выполнить не могли.

На византийское наследство претендовала и Османская Турция – Оттоманская империя, или Блистательная Порта, которая также не являлась ни национальным турецким (ни даже тюркским) государством, а носила характер универсальной религиозной империи (только не христианской, а исламской). Державообразующим народом в ней были турки-османы, но Османская империя охватывала большую часть тогдашнего мусульманского мира, а османский султан-падишах, приняв древний титул халифа Багдадского, претендовал на роль не только светского, но и духовного главы всех мусульман. Именно в этом и заключалась одна из причин многовековой живучести султанской Турции.

Заняв место Восточной Римской империи в строго территориальном смысле, Османская империя стала ее двойником-антиподом, втянув в свою орбиту всех бывших подданных Империи Христианской. Значительная часть покоренных турками-османами народов (в особенности же – их аристократии) приняла ислам (отсюда появились на Балканах албанцы-мусульмане, сербские босняки, болгарские потурченцы, занявшие целые области) и стала служить "безбожным агарянам»; прочие же, сохранив христианскую веру, были, тем не менее, включены в активное военно-государственное строительство чуждой им по духу империи.

Правопреемниками Византийских императоров думали стать и западные монархи. Кроме идеи восстановления Римской империи на Западе при франкско-лангобардском короле Карле Великом и германском короле Оттоне I, их претензии основывались на результатах IV Крестового похода. Но, несмотря на захват Константинополя и европейской Греции (Ахайи) "латинскими» крестоносцами в 1204 г. и основание ими на бывшей восточно-римской территории ряда феодальных владений, в том числе Латинской империи ("Романии»), все эти государства не имели универсального религиозного характера, а были по преимуществу именно личными феодальными владениями и потому просуществовали в массе своей не долее полувека. Универсальный религиозный характер носили не они и даже не "Священная Римская империя германской нации», а духовно-светская "империя» римских пап (по иронии судьбы именовавшаяся папами "республикой»!). Именно папские претензии на византийское наследство (особенно после Лионской и Флорентийской уний, на которых византийские православные иерархи и василевсы-самодержцы, забыв о своем высочайшем предназначении, фактически малодушно капитулировали перед западной католической Церковью) выглядели более солидно, чем результаты частных военных успехов некоторых западных монархов.

И, наконец, законными правопреемниками византийских императоров считали себя c XV в. Великие князья Московские (в дальнейшем – русские цари). В их случае имело место прямое преемство и православной христианской веры, и самодержавной царской власти. Именно в качестве последнего православного царя – хранителя и покровителя Православной веры – московский Великий Государь-Самодержец являлся единственным легитимным преемником восточно-римских византийских василевсов-автократоров. Никакой иной православный христианский народ, кроме русского, не воспринимал себя в качестве такого законного наследника; никто, кроме русских, не дерзнул назвать свою столицу Третьим Римом ("четвертому же не быть!»); никто, кроме русских, не рассматривал еще в начале ХХ в., в качестве одной из своих главных целей в I мировой войне (!) ВОССТАНОВЛЕНИЕ КРЕСТА НА СВЯТОЙ СОФИИ в Константинополе (этот крест даже был отлит и до начала революционной смуты 1917 г. находился на борту флагмана русского Черноморского флота)!

Впрочем, первоначально русское преемство ромейского наследия мыслилось чисто духовным, без притязаний на территории бывшей Византийской империи. Русские цари желали быть наследниками Византии, не выступая из Москвы и не вступая в Константинополь. Московское государство, возникшее как национальная монархия с державообразующим русским народом, также носило характер универсальной Христианской империи, объединявшей всех православных христиан. Такое объединение под высокой рукой "Царя Белого, Православного» поначалу не имело ничего общего с борьбой далеких балканских народов "за независимость». О ней долгое время не помышляли не только московские цари, но и сами балканские народы, пребывавшие под османским владычеством почти полтысячелетия, ибо многовековой исторический опыт этих народов убедил их в том, что они способны существовать только в составе сильной империи, а не сами по себе.

Даже в "век Просвещения» лучшие государственные умы России, державной поступью неудержимо шедшей к Проливам, сметая татарско-турецкие орды "безбожных агарян» – не только Платон Зубов с его "константинопольским проектом», но и сам Светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический, - думали о "восстановлении Креста на Святой Софии», иными словами – о восстановлении Греческой (Византийской) империи в целом (с русским цесаревичем, не без значения названного Константином, во главе), а не о восстановлении на Балканах сербских, болгарских или албанских "национальных автономий». Ибо в представлениях десятков поколений христиан Востока и Запада Константинополь, Новый Рим, Царьград, Матерь городов - издревле ассоциировался с представлениями о средоточии земного мира, об оси Вселенной, о точке, в которой как бы сходились историческое время и географическое пространство, центре пространственной и исторической протяженности цивилизованного мира – на что всегда претендовал, но чего никогда не мог достичь в полной мере "первый», "ветхий», латинский, италийский, Рим (хотя и он в древности именовался "урбс региа», то есть "городом царей», "царским городом», "Царьградом»).

Вспомним хотя бы чеканные державинские строки, написанные в годы блестящих побед русского оружия над ордами Ислама, когда казалось – протяни руку – и Царьград будет наш!:

"Доступим мира мы средины...»

"Вселенной на среду ступаешь...»

"Покрыл Понт Черный кораблями, потряс среду земли громами...»

С 20-х гг. XIX в. в полную силу разгорелась антитурецкая борьба христианских народов Балканского полуострова, но она вдохновлялась отнюдь не идеями византийского преемства, а идеями Французской революции. Уже первое "восстановившее свою независимость» (?!) самостоятельное балканское государство – Греция – ориентировалось на идеал Афинской демократии, а не Византийской империи. И другие освобожденные русским оружием от владычества турок-османов балканские страны (Сербия, Болгария, Румыния), хотя и возглавлялись де-юре монархами, но брали за образец западноевропейское республиканское устройство и вообще западные либерально-демократические идеалы, ничего общего с Римской, Ромейской державой не имевшие.

Конституционные монархии, существовавшие в них до II мировой войны, были ограничены парламентами и вовсе не имели характера Верховной власти. Верховная власть в них, в смысле государствообразующего принципа, принадлежала "народу»- следовательно, эти "национальные монархии» были, по сути своей, демократиями. Православная церковь во всех этих странах была подчинена светской государственной власти – под властью турецких султанов Церкви, как ни парадоксально это прозвучит, жилось легче, чем под властью афинского парламента! Именно в это время в среде безрелигиозной демократической интеллигенции и буржуазии балканских стран вырос острый национализм, не раз приводивший "братские» балканские народы к бесчисленным, кровопролитным междоусобным военным столкновениям - вплоть до начала нынешнего века. По сути дела, эти национальные движения балканских народов новейшей эпохи являлись орудием и катализатором всемирной антихристианской революции.

Ни одно из этих балканских государств – светских демократий националистического типа – не только не могло, но и не претендовало быть законным преемником единственной универсальной Римской Христианской империи – Византии. Отвергнув высокий византийский идеал и встав на путь узкого, своекорыстного, животного национализма, балканские народы, в условиях этнической чересполосицы, неизбежно втягивались во все новые, бесконечные кровавые распри. В этой борьбе одни страны (Греция) ориентировались на Англию, другие (Болгария, a порой и Румыния) - на Германию, третьи (Албания) – на Италию, четвертые (Сербия) – на Россию (впрочем, далеко не всегда!). Границы балканских стран определялись великими державами на международных конференциях, причем всегда несправедливо – но именно потому, что сами балканские народы решить своих внутренних проблем без внешних арбитров не могли.

НЕОБХОДИМОЕ ПРИМЕЧАНИ.

Данная историческая миниатюра Вольфганга Викторовича Акунова была впервые опубликована (в качестве составной части его "Истории крестоносных государств в Святой Земле» на страницах московского военно-исторического журнала "Рейтар» - №9 (6/2004), №10 (7/2004), №11 (8/2004), №12 (9/2004), №13 (1/2005) и № 14 (2/2005). Следующий, значительно расширенный и переработанный вариант нашей работы был опубликован (в качестве составной части "Краткого очерка истории государств крестоносцев в Святой Земле») в книге В.В. Акунова "Божии дворяне. Очерки орденской традиции в Христианстве»(СПб, 2006). Наша миниатюра так понравилась виднейшему отечественном специалисту по истории Ордена госпитальеров (а с некоторых пор - также и Ордена тамплиеров) Великому Приору Российскому Ордена Святого Иоанна, члену Союза Писателей России, к.и.н. Владимиру Александровичу Захарову (бывшему канцлеру московской миссии папского Суверенного (Военного) Мальтийского Ордена и бывшему вице-президенту Русской службы помощи Суверенного Военного Мальтийского Ордена), что он испросил у автора разрешения включить ее текст в текст своей (совместной с В.Н. Чибисовым) книги. Автор дал согласие, и книга В.А. Захарова/В.Н. Чибисова благополучно увидела свет под названием "Орден госпитальеров» (СПб, 2009), с включенным в нее текстом работы В.В. Акунова - но только, по какой-то нелепой и необъяснимой случайности! - почему-то безо всяких ссылок на авторство Вольфганга Акунова...Вероятно, память иногда подводит даже таких видных российских историков, как наш возлюбленный друг и собрат по Ордену Святого Иоанна Иерусалимского Владимир Александрович Захаров. Конечно, мы от этого не станем его меньше любить и уважать, но все же, все же, все же...(как писал, помнится, незабвенной памяти поэт Александр Твардовский).

Здесь конец и Богу нашему слава! Аминь!

Вольфганг Акунов.