О рыцарях и мушкетерах

REX LUPUS DEUS

Светлой памяти Татьяны Александровны Шавердян

"Все мальчишки играют в пиратов, индейцев, мушкетеров, рыцарей."

Андрей Окулов. "Экстерриториальность".

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

В 1-м классе средней общеобразовательной школы №57 города Москвы Ваш покорный слуга был принят в нелегальную организацию под названием "ТСБ" ("Тайное Сообщество Бандитов"). Чем она занималась, хоть убейте, не помню (скорее всего, ничем); возможно, ее создание было вызвано подражанием фигурировавшей в кинофильме "Друг мой Колька" (при просмотре которого автору этих строк довелось впервые в своей жизни услышать песню Булата Окуджавы вообще, и его песню о веселом барабанщике - в частности) подпольной организации "ТОТр" ("Тайное Общество Троечников") - хотя я даже в первом классе, помнится, учился хорошо, почти без троек. Помню только, как меня, в числе одноклассников, вызывали "на ковер" к директору (или к завучу) и задавали какие-то вопросы (но ничего вразумительного я, кажется, не ответил, ибо ничего не знал). Таков был мой первый опыт общения с тайными обществами.

Во 2-м классе автор этих строк перешел в школу №13 ("спецшколу", или "школу с углубленным преподаванием ряда предметов на немецком языке"), расположенную за кулинарией ресторана "Пекин". В первые же дни школьного года в нашем классе (2-м "Б") группа учеников - Володя Смелов (по прозвищу "Вова-Корова" или "Вовамал" - последнее прозвище произошло от популярной "хулиганской" песенки "Вова мил, Вова мал - он сберкассу обокрал; Вова мал, Вова мил - они директора убил" и т.д.), Саша Шавердян (по прозвищу "Остап", "Шавердь" - так звал его наш ставший впоследствии легендарной личностью, в масштабах школы, приятель Петя Розенфельд, бывший старше нас классом на год - или просто "Ша"), Коля Болховитин (по прозвищу "Болха" или "Колямал") и Саша Штернберг (по прозвищу "Шпреевальд" или "Шпривальд"), а также Ира Кейко учредили "Организацию мушкетеров". Смелов был д' Артаньяном, Шавердян - Атосом, Болховитин - Арамисом, Штернберг - Портосом, Ира Кейко - королевой Анной Австрийской, Алла Тиль - госпожой Констанцией Бонасье и т.д. Дело было в 1963 г., а как раз зимой этого года на советском киноэкране появились первая, а затем и вторая серия французского цветного фильма "Три мушкетера" по роману Александра Дюма-отца. Помню, что первую серию я посмотрел в зимние каникулы с папой в кинотеатре "Художественный" на Арбате, а вторую серию - только на следующий год, ближе к лету, вместе с мамой и бабушкой, в кинотеатре "Колизей" на Чистых прудах (теперь в этом здании размещается не кино, а театр "Современник", переехавший туда с площади Маяковского, которой ныне возвратили ее изначальное название Триумфальной площади, хотя снесенные там большевиками еще до войны Триумфальные ворота восстановили совсем в другом месте - на Кутузовском проспекте, напротив Бородинской панорамы; а на месте старого здания театра "Современник", мимо которого мы проходили по дороге в школу - увы! - также давно снесенную, уже много десятилетий расположена автостоянка). Так что "мушкетерско-кардинальская" тема была актуальной и модной (как впоследствии "фантомасовская"). Поддерживали наш интерес к "рыцарям плаща и шпаги" и шедшие тогда на киноэкране (благо совсем рядом с нашей школой располагался кинотеатр "Москва") французские фильмы с Жаном Марэ в главной роли - "Железная маска", "Граф Монте-Кристо", "Капитан" и "Скарамуш" (последний, наряду с французским, шел и в другом, американском, варианте, более далеким от оригинального сюжета Рафаэля Сабатини, но также очень зрелищным). Не уступали им в популярности, разве что, "Дон Сезар де Базан" и польские "Крестоносцы". А вот знаменитый боевик "Фанфан-Тюльпан" с Жераром Филиппом в главной роли нам, грешным, довелось посмотреть только в 7-м классе (в кинотеатре "Форум", неподалеку от тогдашней Колхозной - ныне Сухаревской! - площади, где в те далекие годы проживал, в весьма редком для Москвы доме с галереей, вместе с мамой, бабушкой и дедушкой наш одноклассник Викторушка Милитарев), почти одновременно со снятым гораздо позже боевиком "Черный Тюльпан" (в котором блистал молодой Ален Делон) и тремя фильмами про неукротимую маркизу Анжелику; фильмы про Зорро стали выходить на советские экраны лет этак через десять...

 

Мушкетеры стали активно вовлекать в свою организацию и других одноклассников. Вашему покорному слуге, к примеру, досталась роль капитана мушкетеров де Тревиля, Саше Вахмистрову ("Вахме", "Пану" или "Брахмапутре") - роль короля Людовика XIII, Саше Глебову (по прозвищу "Заноза", которым он был обязан своему скверному характеру - ему нравилось дразнить одноклассников и раздражать их, доводя буквально до белого каления и провоцируя на драку) - роль злобного (по фильму) графа де Рошфора, Виктору Милитареву (надо сказать, что у этого моего одноклассника и друга была целая масса прозвищ - "Мили", "Милишвили", "Милитарша", "Милитопик", "Карлсон","Эмбрион", "Инжир", "Крепыш", "Борзая Свинья", "Солнечный Кабанчик" и даже почему-то "Рыжий Гитлер В Белых Кедах", хотя рыжим у нас в классе был Саша Штернберг, а Викторушка Милитарев всегда был брюнетом, пока со временем не облысел) - роль кардинала Ришелье, и т.д. Кто не поспел вовремя к "раздаче высоких чинов и титулов", тем пришлось довольствоваться ролями более скромных персонажей. Так, например, мой закадычный друг Андрей Баталов (ныне профессор) вынужден был удовольствоваться скромной ролью Планше, слуги и, выражаясь по-русски, денщика шевалье д' Артаньяна. Поначалу играть в мушкетеров было очень интересно. Мы собирались после уроков на школьном дворе или в киноаудитории (помещавшейся на первом этаже в конце коридора), совещались, разрабатывали гербы, печати и эмблемы и фехтовали на шпагах - частью самодельных, из толстой проволоки, частью - покупных, из магазина (хотя проносить их в школу было непросто). Помню, мы даже решили отдать часть шпаг на хранение тем, кто жил во дворе рядом с нашей школой (например, Олегу Гузееву, по прозвищу "Гузя" (предводителю так называемых "кардинальцев"). "Гузя" жил на восьмом этаже дома довоенной постройки, стоявшего напротив нашей школы (которую - увы! - давно уже снесли) - из этого окна он через много лет и выпрыгнул, покончив счеты с жизнью, став первым нашим одноклассником, ушедшим в мир иной... Царствие ему Небесное, вечный покой!

 

Со временем в нашей "Организации мушкетеров" разгорелись внутренние конфликты. Так, например, было не вполне ясно, должны ли мы разыгрывать в точности сцены из романов Дюма-отца, или же только "вольно трактовать" намеченные им сюжеты. Неясно было, например, кто главнее среди мушкетеров - де Тревиль (то есть Ваш покорный слуга) или шевалье д' Артаньян (то есть "Вова-Корова" Смелов). Кончилось дело весьма бурным выяснением отношений. Меня "с треском" изгнали из рядов мушкетеров. Я был преисполнен гнева и, уходя из кинозала, где произошел скандал, прежде чем громко хлопнуть дверью, пригрозил: "Я вам еще покажу!" или: "Вы меня не знаете, но вы меня еще узнаете!" (как говаривал еще подпоручик Дуб из бессмертного романа Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке).

 

Вместе с Вашим покорным слугой ряды организации мушкетеров покинули (уже по собственной воле) мой верный друг Андрей Баталов (из чувства солидарности и дружбы) и еще несколько одноклассников (как правило, недовольныx доставшимися им ролями слуг, трактирщика Бонасье и т.д.).

 

Поначалу у меня родилась мысль учредить, вместо крайне рыхлого гузеевского сообщества "кардинальцев", настоящую Гвардию Кардинала (как говорится, с большой буквы). Но, поскольку в нашем классе 2-м "Б" уже имелись свой кардинал Ришелье и его подручные - граф де Рошфор, господин де Жюссак и даже миледи де Винтер, продолжавшие играть в одной "команде" с мушкетерами и не желавшие переходить на нашу сторону, мне вскоре стало ясно, что надо придумать что-нибудь другое.

 

И тут по телевизору показали фильм Сергея Эйзенштейна "Александр Невский". Странным образом, я сразу же "влюбился" (как выяснилось - "на всю оставшуюся жизнь") в экранных рыцарей Тевтонского Ордена (хотя режиссер и сценарист наделили их, казалось бы, самыми отталкивающими чертами - вплоть до якобы присущей "тевтонам" порочной привычки сжигать при всем честном народе живьем христианских младенцев). Я поговорил с папой, и он укрепил меня в не просто охватившем, а буквально озарившем меня страстном желании учредить в нашем классе 2-м "Б" рыцарский Орден.

 

Вероятно, тогда подобные идеи прямо-таки витали в воздухе общества "развитого социализма". Во всяком случае, мой (будущий) добрый друг-корниловец Андрей Окулов (как я узнал впоследствии) почти одновременно с Вашим покорным слугой учредил в своей ленинградской школе рыцарский Орден Черной Звезды (с гербом в виде черной восьмиконечной "розы ветров" на груди одноглавого коронованного орла), противостоявший Черному Ордену (учрежденному другой группой его соучеников).

 

Мушкетеры привлекали многих наших одноклассников тем, что, не скупясь на почести, выдавали вступившим в свою организацию красочные дипломы и грамоты. Конечно, эти бумаги заполнялись от руки, но это делалось весьма затейливо, с использованием разноцветных чернил (и даже цветных фломастеров, представлявших тогда большую редкость для Москвы), довольно искусно - для второклассников (хотя, как я подозреваю, не без помощи взрослых) - изготовленных гербовых печатей разной формы, а также аппликаций из цветной бумаги, серебряной и золотой фольги. Кроме того, мушкетеры украшали свои дипломы и грамоты замысловатыми геральдическими изображениями, вырезанными из этикеток, снятых с бутылок из-под "западных" крепких напитков виски, джина, коньяка, арманьяка, ликеров, кальвадоса или различных зарубежных вин, либо же "позаимствованных" с пустых пачек из-под модных зарубежных сигарет - например, "Лорд", "Люкс", "Астор" или "Филипп Морис" (продававшихся только в магазинах "Березка", из-под полы, из-под прилавка или привозимых из-за границы немногими избранными, относившимися к категории "выездных", к которой подавляющее большинство советских граждан - увы! - не относилось). К некоторым грамотам были прикреплены даже подвесные ("вислые") печати на витых шнурках - вот до чего доходила детская изобретательность! Как сейчас помню одну такую "вислую печать". На ней был изображен на лазурном поле золотой венецианский крылатый лев святого Марка, опирающийся лапой на раскрытую книгу (представлявшую собой в действительности этикетку от какого-то итальянского товара, невесть каким образом попавшего в "страну победившего социализма").

 

В честь окончания 2-го класса мушкетеры (видимо, желавшие продемонстрировать свою способность ценить благородство и доблесть даже в противнике) вручили Вашему покорному слуге (уже как Великому Mагистру учрежденного - в противовес их организации) рыцарского Ордена - роскошную грамоту (собственно говоря, мирный договор между нашими двумя "неформальными объединениями" - выражаясь языком наступившей гораздо позднее эпохи горбачевской "пэрэстройки"), украшенный вырезанным из плотной серебряной бумаги от обертки чайного "цыбика" орла с распростертыми крыльями, серебряного рыцарского шлема в виде ведерка, с прорезным забралом, увенчанного буйволовыми рогами, короной и крестом (явное влияние фильма "Александр Невский"), серебряного же осьмиконечного православного креста, уширенного креста, множества других замысловатых эмблем (французских королевских лилий, геральдических роз, мечей и шпаг) и даже исполненного на высоком художественном уровне пылающего креста Ку-Клукс-Клана - он был, вообще-то говоря, ни к месту, (тема превосходства белой расы для нас роли абсолютно не играла), но выглядел весьма эффектно. Впрочем, я упомянул об этом просто в качестве примера...

 

Надо сказать, что мой друг Андрей Баталов (кстати сказать, носивший в нашем классе прозвище "Бата", а впоследствии - "Апостол") активно поддержал мои орденские начинания. Сдружились мы с Андреем буквально с первого же дня учебы во 2-м "Б", а точнее - еще когда стояли в толпе второклашек у входа в школу с ранцами и букетами цветов. Оба мы, как, впрочем, и большинство одноклассников, учились в 1-м классе в других школах, по месту жительства, и с тех пор ездили в нашу любимую спецшколу №13 довольно-таки издалека: Ваш покорный слуга - с улицы Фрунзе - бывшей (и нынешней) Знаменки; Андрей Баталов - с улицы Валовой, а впоследствии - с Украинского бульвара - впрочем, его бабушка жила на 2-й Брестской улице, недалеко от нашей школы, и Андрей, носивший прозвище "Бата", в первые школьные годы часть дня проводил у нее - а вместе с ним и аз многогрешный; Виктор Милитарев - с Колхозной, то есть с бывшей и нынешней Сухаревской, площади, а потом с Кропоткинской; Мишка Эйдинов ("Медведь" или "Эйда") и Юрка Томилин ("Юный Техник" или просто "Техник") - со станции метро "ВДНХ"; Роза Вирабова - царствие ей небесное, вечный покой! - со станции метро "Речной Вокзал", Леша Кареткин ("Карета", "Дрына" или "Дракула") - с Красной Пресни; Сашка Лазарев ("Лазарь" или "Грударь") - даже из Звездного городка (у него был отец-космонавт); рядом со школой жили только Олег Гузеев (прямо в школьном дворе), Ира Кейко (на 2-й Брестской), Леня Таратута (на 1-й Брестской), Саша Шавердян - на 2-й Тверской-Ямской (он живет там по сей день) да "Вовамал" Смелов (на улице Горького, откуда потом переехал к станции метро "Парк культуры)... Впрочем, любимые всеми нами сестры-близнашки Степановы (Ирина и Марина) тоже жили недалеко от нашей школы.

 

Папа Андрея - известный архитектор Леонид Ильич Баталов (бывший даже депутатом Моссовета) - был также отличным художником. Он изготовил для сына великолепный "горшковый (цилиндрической формы) шлем" с пышным султаном из пучка красных изоляционных лент (или, возможно, лент, вырезанных из красного целлофана, точно не помню) на металлическом шишаке. Шлем был превосходно расписан "под металл" и имел спереди крестообразную прорезь-забрало. Кроме того, дядя Леня Баталов изготовил для сына огромный, круглый, конической конфигурации, щит на каркасе из толстой медной проволоки. Щит был изготовлен из твердого картона и выдерживал самые сильные удары игрушечных мечей, как пластмассовых, так и деревянных (не говоря уже о шпагах и менее серьезных видах холодного оружия).

 

Щит был украшен замысловатой эмблемой - опоясывавшей его по краю извивающейся змеей в короне, кусающей собственный хвост, образовав кольцо, в центре которого помещался пылающий факел с парой распростертых крыльев (впоследствии, когда мы с Андреем стали играть "в планеты", этот крылатый факел, наряду с головой пантеры, стал гербом основателя одного из государств, основанных нами на планете Сатурн - Андриа Дротеля де Ламбоньера; в старших классах, когда у Андрея в очередной раз испортились его весьма амбивалентные, в силу целого ряда причин, и колебавшиеся от пылкой дружбы до ярой ненависти отношения с Виктором Милитаревым, и Андрей - именно он в очередном приливе ненависти прозвал Витюшу "Борзой Свиньей"! - основал в нашем классе "Антимилитаревскую партию", сокращенно - АМП -, сей окрыленный пылающий факел, с буквами АМП на переднем плане,стал эмблемой учрежденной "Апостолом" недолговечной партии; а уже в зрелые годы Ваш покорный слуга с удивлением узнал, что именно факел с крыльями в годы Первой мировой служил некоторое время, пока не был заменен крылатым мечом, опознавательным знаком эскадрильи истребителей германского аса Рудольфа Берхтольда, ставшего впоследствии основателем белого добровольческого корпуса под названием "Eiserne Schar", то есть "Железная ватага", и трагически погибшего в 1920 г. в гамбургском пригороде Гарбурге в неравной схватке с озверелыми немецкими большевиками-"спартаковцами", которые, взяв израненного офицера в плен, отрезали ему голову, когда он не пожелал отдать им свой боевой орден "За заслуги", Pour le merite... ). Все это было выполнено в черно-серой цветовой гамме, прекрасно имитирующей металл (как и шлем). Кроме того, папа Андрея изготовил для него из папье-маше нагрудник-кирасу (опять-таки на проволочном каркасе), а впоследствии (когда мы уже учились в 3-м "Б" классе) - шлем гораздо более сложной конструкции из плотного картона. Это был шлем-армэ, с подвижным забралом на металлических штырях, полностью закрывавший всю голову, включая затылок, лицо и подбородок. Шлем, выкрашенный бронзовой краской, был увенчан выпиленной из пенопласта фигурой шествующего геральдического льва, держащего в лапах деревянный крест с вырезанной из фанеры плоской фигуркой распятого Христа. Еще через год папа Андрея изготовил для него рыцарские латы из серебристой жести - нагрудник, наплечники, наручи, налокотники, наколенники, набедренники и наголенники, украшенные вдавленными геральдическими фигурами - мальтийскими крестами, розами, лилиями, пантерами (точнее говоря - зверями, которых мы в нашем орденском лексиконе именовали пантерами), львами - и крепившиеся к частям тела завязками из обувных шнурков.

 

Надо честно признать, что по части рыцарских доспехов мне было не тягаться с моим другом Андреем Баталовым. Конечно, мой папа тоже старался мастерить мне разные игрушки - например, модели парусных кораблей, танков, самолетов и других транспортных средств из пенопласта. Он смастерил мне картонный шлем в форме ведерка с крестообразной смотровой щелью, увенчав его выпиленной из толстой фанеры человеческой ладонью ("рукой-хранительницей")- такой увенчанный ладонью "горшковый" шлем носил один из "злых тевтонов" в фильме Сергея Эйзенштейна), вставленной в прорезь толстого картонного "донца" шлема (впоследствии, в период нашей игры "в планеты", эта рука с глазом на ладони стала гербом одного из героев учрежденного Андреем на планете Сатурн государства под названием "Лученбург" - Эдварда Дротеля де Ламбоньера, или де Леэра - брата упомянутого выше Андриа Дротеля де Ламбоньера) и плоский (в отличие от андреевского выпуклого) фанерный треугольный (а точнее - той формы, которую в геральдике именуют "норманнской" или "варяжской") щит, на котором нарисовал двух бегущих волков с развернутыми анфас мордами и написал готическими литерами "ВОЛЬФ" (WOLF). По краям щита в фанере были просверлены две дырочки, к которым крепилась веревочная петля (в отличие от щита Андрея, имевшем внутри настоящую рукоять).

 

Смастерил мне папа и рыцарские доспехи, представлявшие собой нагрудник-набрюшник и наспинник из плотного картона, соединенные шнуровкой на боках. Нагрудник был украшен изображением лазурного шествующего волка с червленой (красной) пятилепестковой геральдической розой с желтой сердцевиной. В этих доспехах я часто ездил по комнатам на папиной шее, как на слоне.

 

Кстати, еще до школы папа смастерил мне охотничье ружье-трехстволку, которое я ни за что не променял бы даже на дюжину покупных. Ружейное ложе было выстругано из чуть розоватого бука, приклад папа украсил узорами в виде ядовитых змей (по змее с каждой стороны приклада - чтобы выстрелы из ружья были смертоносными, как змеиный укус), и к нему толстой проволокой были прикручены сваренные вместе три ружейных ствола, которыми служили трубки из настоящей красной меди, делавшие ружье страшно тяжелым. С этим ружьем я и ездил на папиной шее охотиться в саванне или джунглях на львов, леопардов и тигров (слонов мне было жалко убивать, а хищников из семейства кошачьих - почему-то не жалко)...Возможно, сыграл свою роль очень популярный среди наших одноклассников цветной художественный кинофильм "Барабаны судьбы", главный герой которого - южноафриканский охотник на слонов Джордж Майкл, разочаровавшись в своем ремесле, оставил толстокожих хоботных гигантов в покое, начав снимать их на кинопленку, но в то же время продолжал стрелять леопардов, львов и даже львиц...Хорошее было кино...

 

Что же касается рыцарского защитного вооружения, то надо честно признать - доспехи Андрея Баталова были несравненно красивее и гораздо прочнее моих. Они провисели у него дома (правда, уже в качестве настенного украшения) - чуть ли не до его переезда с улицы Валовой на Украинский бульвар (а это произошло уже после окончания нами школы). Один раз он облачался в них и в школе - когда у нас был костюмированный утренник. Ваш покорный слуга на тот маскарад нарядился "тигром" - надел полосатый свитер и новогоднюю маску тигра из плотной бумаги на резинке (купленную мамой в магазине "Детский мир"). А Сашка Штернберг в тот раз явился на маскарад в костюме мушкетера (как ему и полагалось) - черной широкополой шляпе, белой рубашке, черном плаще-накидке и черных брюках, с пистолетом, стреляющим пластмассовыми шариками в руке (впрочем, его наряд дополняла черная полумаска, так что, возможно, он был не мушкетером, а Железной Маской; про Зорро нам тогда еще не было известно). Пистолет у него был заряжен не шариком, а хлопушкой, и когда он в самый торжественный момент утренника нажал на спуск, раздался громкий выстрел, из широкого, расширяющегося раструбом ствола пистолета вылетел сноп огня и вылетел целый дождь конфетти. Прочие мушкетеры - "Вовамал" Смелов, "Остап" Шавердян" и "Колямал" Болховитин - тоже явились на маскарад (кстати говоря, в советское время маскарад часто путали с карнавалом) в широкополых шляпах (у кого-то из них шляпа, если не ошибаюсь, была из крашеного картона или плотной бумаги), накидках и с пластмассовыми шпагами на перевязи, но Штернберг был неподражаем. Я, кстати, вспомнил по ассоциации, что еще раньше, то ли в 1-м, то ли во 2-м классе пришел на школьный утренник (по-моему, перед Новым Годом) в костюме польского шляхтича, который собственноручно изготовила для меня мамина мама, бабушка Лиза Покорская, на все руки мастерица. Мой костюм состоял из голубой бархатной конфедератки с белым кантом и голубым султаном-эспри (на это дело бабушка не пожалело одной из своих шляпок прежних лет), голубой курточки-венгерки, расшитой серебряными позументами, и - увы! - это было все. Вместо рейтуз "в обтяжку" до колен (или шаровар "шириной с Черное море"), полагающихся истинному шляхтичу времен Речи Посполитой, костюм автора этих строк дополняли синие брюки, вместо сапожек Ваш покорный слуга был обут в простые черные ботинки, зато к каблукам у них были прицеплены стальные шпоры с колесиками, специально купленные для меня бабушкой в универмаге "Военторг", куда мы очень любили ходить. Кстати говоря, этот маскарадный костюм не был первым в моей жизни. Еще в младшей группе детского сада, который я стал посещать с трехлетнего возраста, я был облачен на новогодний утренник в костюм зайчика (белый бумажный обруч с парой заячьих ушей и белый матерчатый передника с вышитой бабушкой Лизой морковкой натуральной расцветки). В этом костюме я бегал с одной из наших детсадовских девочек, облаченной в белую, осыпанную блестками-"снежинками" шубку и шапочку Снегурочки, наперегонки вокруг новогодней елки - и выиграл, раньше Снегурочки добежав до стульчика, усевшись на него и подняв "лапку", так что воспитательница Светлана Васильевна присудила мне победу.. Господи, как давно это было...

 

Мы с моим другом Андреем очень любили рассматривать книжки и альбомы с картинками, изображавшие рыцарей, и рисовать их, сидя за чертежным столом его папы. Тот нередко ездил в зарубежные командировки - чаще всего в Финляндию, но также в Англию, Францию, Италию, Грецию, и привозил оттуда, между прочим, множество разноцветных фломастеров и плакаров. Мы рисовали ими рыцарей, гербы и битвы на толстых листах ватмана - до сих пор помню приятный, ароматно-спиртовой запах этих плакаров (особенно приятным мне почему-то казался запах двух из них - черного и оранжевого).

 

Кроме того, Андрей и я завели себе специальные большие, с амбарную книгу, общие тетради в клеенчатой обложке, в которых не только рисовали все, что находили интересным, но и вели списки "великих повелителей" (высших должностных лиц), "братьев-рыцарей", "полубратьев", лучников и прочих членов Ордена (стати, у нас полностью отсутствовали столь важные для всех реальных духовно-рыцарских братств орденские "братья-священники", или капелланы), протоколы заседаний орденских капитулов, хронику наших схваток и переговоров с мушкетерами, орденские указы, гербы и флаги. Надо сказать, что периодически происходил отток части членов нашего Ордена (в первую очередь, из-за того, что все желали как можно скорее быть посвященными в "братья-рыцари" - что было невозможно, ибо Орден не может состоять только из рыцарей и обходиться без слуг).

 

Были и случаи разжалования. Помню, когда Андрей сообщил мне о том, что "полубратья" Таратута и Шигимага выдали мушкетерам на перемене какой-то орденский секрет (о чем мушкетеры злорадно не преминули ему сообщить), я был настолько возмущен, что прямо на уроке громко крикнул: "В лучники их!", за что был удален из класса до конца урока (в то время право школьных учителей выставлять учеников за дверь во время уроков еще никем не оспаривалось - да ученики и сами обычно были этому только рады). Чтобы вновь пробудить в "массах" интерес к нашему братству, мы время от времени меняли его название. Так, "Орден Золотого Орла" был последовательно переименован в Тевтонский Орден (герб и флаг - прямой черный крест на белом поле); Ливонский Орден (герб и флаг, вопреки исторической правде - прямой белый крест на черном поле); Орден госпитальеров (герб и флаг - сначала прямой белый крест на красном поле, а затем - восьмиугольный мальтийский белый крест на красном же поле) и, наконец, Орден тамплиеров (герб и флаг - прямой красный крест на белом поле, как английский флаг святого Георгия).

 

Большинство этих гербов и флагов так и оставалось на бумаге - в наших с Андреем "амбарных книгах" и на многочисленных грамотах. Запомнился мне только один реальный флаг - на простыне, приколоченный гвоздиками с фигурными золотыми шляпками (такими была прибита кожаная, на вате, обивка нашей входной двери) к плоскому деревянному древку, выструганному уже не помню кем. Герб "Ордена Золотого Орла", нарисованный на простыне (только с одной стороны) маминой губной помадой нескольких оттенков (вишневого, малинового, оранжевого и т.д.), представлял собой четверочастный щит "французской" (по-моему) формы, увенчанный глухим готическим шлемом с плюмажем из страусовых перьев. В одном из полей герба был нарисован орел, в другом - замок с башнями, в третьем - пушка с пирамидкой из трех ядер, в четвертом - по-моему, восстающая натуральная пантера (или лев). В каком именно поле герба была размещена какая из перечисленных выше фигур, я, к сожалению, не помню (как и судьбу этого знамени). Зато помню "малый герб" Ордена Золотого Орла, изображенный в моей "амбарной книге" (и, соответственно, украшавший наши орденские дипломы, указы и грамоты). Это был вполне натуральный орел с распростертыми крыльями, держащий в лапах змею с раздвоенным жалом (как раз тогда мы с Андреем зачитывались романом Райдера Хаггарда "Дочь Монтесумы", в котором был описан аналогичный герб державы ацтеков; все различие заключалось только в том, что ацтекский орел сидел на кактусе и держал змею не в когтях, а в клюве).

 

Именно тогда Андрей подарил мне привезенные им (а скорее всего - его родителями или их прибалтийскими друзьями) из Латвии (являвшейся тогда еще не "заграницей", а частью СССР, хотя и "не совсем", две памятные медали - 1961 и 1964 г. с изображениями двух замков тевтонских рыцарей - Цесиса (Вендена) и Турайды (Трейдена). В Цесисе (служившем, в свое время, резиденцией и усыпальницей провинциальных магистров - ландмейстеров - Тевтонского Ордена в Ливонии) и в Турайде (памятном печальной историей о трагически погибшей, но не предавшей свою любовь девушке - "Турайдской Розе") снимались чуть ли не все советские фильмы о рыцарях (включая "Балладу о доблестном рыцаре Айвенго", "Стрелы Робин Гуда" и "Черную стрелу"). Самому мне довелось побывать там только в 70-е гг. Я храню эти медали по сей день - в память о нашей дружбе и о далеких, невозвратных детских днях...

 

Помню, я вклеивал в мою "амбарную книгу" некоторые вырезки из хранившихся у нас старых журналов - в частности, из "Нивы" времен Великой (Первой мировой, или, как тогда официально выражались, "империалистической") войны.

 

Например, взятие группой русских донских казаков в плен германского офицера в остроконечной каске-"пиккельгаубе". Офицер был усатый, как Вильгельм II, верхом на вороном коне, и яростно отмахивался саблей. Казаки, в бескозырках, вооруженные пиками, с короткими "драгунскими" винтовками, шинельными скатками через плечо и шашками на боку, с чубами и лампасами, окружили его, и один уже схватил за портупею. Другой немец, тоже в каске с шишечкой, уже выбитый из седла, полз по-пластунски, пытаясь выбраться из-под конских копыт.

 

Или гравюру (правда, более раннего периода) с изображением прогулки Августейшего Семейства (Государь Император, Государыня Императрица и Наследник Цесаревич) по Московскому Кремлю.

 

Или штыковую атаку русских солдат в мохнатых шапках, над головами которых разрывается снаряд (один солдат падает, раненый или убитый) - это был, скорее всего, сюжет периода Русско-японской войны; об этой войне мы тогда знали очень мало - помню только отрывок из чьей-то поэмы, опубликованной, по-моему в журнале "Огонек":

 

За русской добычей богатой

Японский спешит капитал -

И навзничь ефрейтор женатый

Среди гаоляна упал.

 

(вероятно, автор поэмы считал, что японцы дрались с нашими прадедами и дедами не за Маньчжурию-"Желтороссию" или "корейские дрова", а за "русскую богатую добычу")...

 

Или карикатурное изображение турецкого султана в тюрбане с пером, повешенного на полумесяце.

 

Или пьяного, закутанного в плед, в низко надвинутом "швейковском" кепи-"бергмютце", красноносого старца-монарха из династии Габсбургов, в обнимку с бутылкой, и подписью: "Горькая водка Франца-Иосифа".

 

Помню еще одно карикатурное изображение носатого турка в красной феске с черной кисточкой.

 

Изображение двуглавого орла Российской Империи (с осьмиконечным православным крестом между шеями, с державой и скипетром в ламах, образом Святого Великомученика и Победоносца Георгия на груди и с шапкой Мономаха вместо короны), наложенного на пышно зеленеющее дерево, у корней которого был помещен щит с надписью славянскими литерами "Чем Русь сильна"; справа от орла был изображен (в иконописном стиле) древнерусский воин в сфероконическом шлеме, вооруженный копьем и миндалевидным щитом, а слева - такой же "иконописный" крестьянин в опушенном мехом колпаке, с серпом в правой и снопом из тринадцати колосьев в правой руке (причем крестьянин держал серп так, что создавалось впечатление, будто он подсекает серпом корни древа Российской государственности, да и число "тринадцать" считается в символике зловещим - впрочем, тогда я еще не разбирался в подобных тонкостях) - оно сохранилось у меня и доныне (в отличие от всего остального).

 

Изображение конной схватки "богатыря святорусского" (судя по надписи славянскими литерами) на белом коне с "нечестивым тевтоном" (судя по такой же надписи) на вороном битюге. Глухой готический шлем "нечестивого тевтона" был увенчан плюмажем из трех страусовых перьев (черного, белого и красного), на его золотом щите был изображен хищный черный одноглавый орел, панцирь пересекала черно-бело-красная перевязь. Он замахивался мечом, а святорусский богатырь, с золотым двуглавым орлом, украшенным православным крестом между шеями, на круглом красном щите, в кольчуге с нагрудными пластинами-бахтерцами и шлеме-ерихонке, в красном плаще-корзне и красных сапогах, колол тевтона копьем. За спиной тевтона возвышалась готическая крепостца со шпилем кирхи, за спиной богатыря - Московский Кремль с золотыми церковными маковками.

 

Выполненное явно тем же самым художником (возможно, самим Иваном Билибиным) изображение закованного в латы с ног до головы германского кайзера Вильгельма II в виде антихриста - с грозно закрученными усами и одноглавым орлом на шлеме, опирающегося на двуручный меч, со Смертью (в виде скелета с косой и песочными часами) и с когтистым рогатым дьяволом (с крыльями летучей мыши) по бокам, на фоне залитых кровью и в то же время пылающих градов и весей.

 

Кроме того, я вклеил в мою "амбарную книгу" несколько переданных мне из бабушкиного "домашнего архива" шуточных открыток времен февральского переворота 1917 г.

 

На всех этих открытках были изображены румяные, краснощекие мальчишки-карапузы с вытаращенными глазами, символизировавшие представителей разных общественных слоев и политических партий взбаламученной Февралем России. Некоторые из них запомнились мне особенно хорошо:

 

1."Буржуй" в темно-коричневом костюме-тройке, котелке, черных ботинках с белыми гамашами, опирающийся на зонтик;

 

2."Капиталистъ" в лоснящемся цилиндре, фрачной паре, белом галстуке, жилете с драгоценными брелками на часовой цепочке, лакированных башмаках, с бриллиантовыми перстнями на пальцах, курящий толстую сигару;

 

3."Кадетъ", похожий на "Буржуя", тоже в котелке (из прочих подробностей его костюма мне запомнился только университетский значок в виде синего креста на белом ромбе - в натуре я таких тогда еще не видел);

 

4."Большевикъ и Меньшевикъ" - два мальчика, стоящие друг к другу спиной и таращащиеся друг на друга через плечо (Большевикъ, в кепке, с красным шарфом на шее, держал красное знамя с белой надписью "Вся власть Советам", Меньшевик, значительно уступавший ему ростом и телосложением, был в шляпе и держал под мышкой какие-то бумаги или книжки);

 

5."Эсеръ" - настороженно глядящий мальчик в широкополой черной шляпе, черном плаще, черном - или красном, точно не помню! - платке, закрывавшем нижнюю часть лица, и (по-моему) черных сапогах с отворотами и красной рубахе, опоясанный патронташем, держащий в правой руке огромный черный пистолет, а в левой сжимающий древко красного знамени с белой надписью "Земля и Воля";

 

6."Анархистъ" с лохматой головой, в черной рубахе-косоворотке, черном плаще и сапогах, держащий в правой руке круглую черную бомбу с горящим фитилем, а в левой - черное знамя;

 

7."Бундистъ" - курчавый мальчуган с явно левантийскими чертами лица, в красном шарфе, коротких штанишках, спущенных чулках и башмаках с развязанными шнурками, разинувший в крике рот, держащий в правой руке поднятый над головой браунинг, а левой рукой прижимающий к груди мяч, похожий на круглую бомбу.

 

Открытку с "бундистом" у меня выпросил мой одноклассник и впоследствии закадычный друг Виктор Милитарев (упоминавшийся выше "Инжир").

 

Помню еще две открытки того же периода.

 

На одной был изображен трактирщик или лавочник, расчесанный на прямой пробор, с черными бородой и усами, в косоворотке, жилетке с часовой цепочкой и сапогах (которыми он попирал поверженного царского двуглавого орла), держащий в правой руке красное знамя с надписью белыми буквами "Свобода", а левой прижимающей к объемистому пузу столь же объемистый золотой самовар; надпись в правом верхнем углу гласила:

 

Нам не надо златого кумира,

Ненавистен нам царский чертог!

 

На другой открытке был изображен гимназист-приготовишка в слишком длинной, не по росту, шинели и в слишком большой, падающей на глаза и оттопыренные уши (как у нашего Десятникова), фуражке, волочащий за собой по земле ученический ранец и тоже машущий красным флагом.

 

В правом верхнем углу открытки красовалась надпись:

 

Отречемся от твердого знака,

Прочь, долой букву "ять" навсегда!

 

Впрочем, довольно об этом...

 

У моего друга Андрея Баталова имелась большая иллюстрированная книжка-альбом под названием "Вслед за героями книг" (с тех пор я больше ни у кого такой книжки не видел). Она была издана, по советским меркам, просто роскошно и, кроме больших иллюстраций на цветных вклейках, снабжена множеством черно-белых, на фоне бледных пастельных тонов (розовых, сиреневых, бледно-зеленых, голубых), иллюстраций размером поменьше. Чего там только не было нарисовано - и схватки римских гладиаторов, вооруженных мечами, копьями, щитами, трезубцами и рыболовными сетями, друг с другом и с дикими зверями (одна большая цветная иллюстрация на вкладке изображала бой двух бестиариев то ли с тигром, то ли со львом и львицей - точно, увы, не помню! - на арене цирка; между прочим, на щите одного из бестиариев, которым он из последних сил прикрывал своего поверженного на арену товарища, был изображен почти такой же крылатый пылающий факел, как и на упомянутом выше круглом щите моего друга Андрея); и римских легионеров в полном вооружении; и триумфальные процессии; и всевозможные дворцы, колоннады и замки; и рыцарей (пеших и конных); и вольных стрелков из лука, и льежских горожан, и множество гербов; и кулачных бойцов; и мушкетеров; и гвардейцев кардинала, и многое, многое другое... Как сейчас помню главы, из которых состояла эта книга (вот фамилию автора я, к сожалению, запамятовал).

 

Первая глава называлась "Со Спартаком в Древний Рим".

 

Вторая (наша любимая) - "С рыцарем Айвенго на турнир".

 

Третья - "За Квентином Дорвардом в мятежный (или вольный, точно не помню) Льеж".

 

Четвертая - "С купцом Калашниковым в средневековую Москву".

 

Пятая - "В Париж к мушкетерам".

 

Кажется, в книге было еще несколько глав, но я их почему-то не запомнил.

 

Помню только последнюю: "С Таней Лариной по Москве".

 

Книга была построена по довольно-таки интересному принципу. Скажем, описывался ужин отважного фракийца Спартака с друзьями-гладиаторами в таверне Венеры Либитины (так, как он был описан в романе Рафаэлло Джованьоли "Спартак"), а потом автор книги доходчиво разъяснял юным читателям, что не мог реальный Спартак в действительности лакомиться жареной зайчатиной, ибо в тавернах такого разряда в тогдашнем Риме подавали в лучшем случае кашу, бобы, горох или вяленую рыбу; что римские воины носили на гребнях шлемов три длинных пера черного или красного цвета, а нашитые на кожаную основу металлические пластины их панцирей застегивались на спине - вот почему друг Спартака германец Эномай кричал своим повстанцам: "Мы увидим застежки панцирей на спинах гордых римлян!"; что римские трибуны, в отличие от простых легионеров, носили панцири, состоявшие из металлических чешуек (но иногда эти чешуйки были костяными), и сообщал массу других занятных подробностей. В главе "С рыцарем Айвенго на турнир" автор разъяснял, что во времена короля Ричарда Львиное Сердце на доблестном рыцаре Айвенго не могло быть стального панциря с золотой насечкой, ибо тогда носили кольчужные или пластинчатые доспехи, и т.д. Что во времена кардинала Ришелье мушкетеры выделялись из общей массы не знакомыми нам по экранизациям романа Дюма голубыми супервестами с белыми крестами, а вышитой на одежде маленькой латинской буквой "Л" ("Людовик"). Что лихой опричник Кирибеевич в действительности не мог щеголять по Москве в цветном бархатном кафтане с шелковым кушаком и собольей шапке, потому что опричники Грозного Царя в действительности скрывали богатое, шитое золотом, подбитое собольим и куньим мехом, нижнее платье под черными, монашескими подрясниками и скуфьями. Упоминалась в этой главе, кстати, и книга "Домострой" (в отдельной подглавке, озаглавленной "Дурак на стене" - "дураком" в старой Москве именовали плетку, которой всякий домовладыка был вправе вразумлять жену и всех домашних), причем автор отзывался о ней весьма негативно.

 

Но нам тогда все это было неважно (хотя и интересно). Мы с упоением рассматривали и срисовывали великолепные (как нам казалось) фигуры конных и пеших рыцарей (в том числе госпитальеров, тамплиеров и тевтонов). Да и наши "горшковые" шлемы были сделаны нашими папами (также заглядывавшими в оную книгу, наши семьи дружили и частенько бывали друг у друга в гостях) явно не без влияния содержащихся в ней отличных иллюстраций.

 

Кстати, никто в нашем классе не был увлечен игрой в Фантомаса, хотя мы, как и все советские школьники, с удовольствием ходили на все три фильма о нем с Жаном Марэ и Луи де Фюнесом. Правда, придя однажды утром в класс, мы обнаружили, что в каждой парте (вскоре после этого их заменили письменными столами и довольно хлипкими стульями на металлических ножках) находятся по две прямоугольные карточки белой плотной бумаги вроде визитных (которых однако, в то время, никто из нас в натуре не видел). С одной стороны на каждой карточке было черной шариковой ручкой выведено большими латинскими буквами с завитушками слово FANTOMAS, а с другой - помещался следующий текст печатными русскими буквами:

 

Через некоторое время я начну действовать в вашем классе. Некоторым я предложу сотрудничество, но многие пострадают.

 

Кто изготовил эти карточки, так и осталось неизвестным. Этим наша классная "фантомасиада" и завершилась (хотя в других советских школах в описываемое время существовали целые банды малолетних, работавшие "под Фантомаса", наводя страх на преподавательский состав и обывателей).

 

Вспомнил по ассоциации, что одно время все мы в классе рисовали простыми чернильными ручками комиксы в простых, разлинованных от руки, школьных тетрадках. Героями этих комиксов были изображенные весьма схематично Жир, его верный слуга-робот Куртазы, подруга Жира Самотук (названная так по одному из прозвищ нашей школьной директрисы Вере Яковлевны Карягиной, именовавшейся в народе также "ВЯК" и "Кирогаз"), недруги Жира по имени Красный (с курчавой головой) и Плава (с длинным, как у Буратино или Пиноккио, но не прямым, а загнутым вверх носом) и другие столь же странные или, как выражается современная молодежь, "стремные" персонажи. Жир, имевший шарообразное тело с довольно тонкими руками и ножками и круглой головой, был главным героем наших комиксов. Его выдумал то ли "Остап" Шавердян, то ли "Вовамал" Смелов, то ли "Колямал" Болховитин. Верный робот-слуга Куртазы был обязан своим появлением на страницах наших комиксов про Жира коллективному посещению нашим классом пьесы "Финист - Ясный Сокол" в Кремлевском театре. У главного отрицательного героя этой пьесы-сказки - злого царя Картауса-Стриженого Уса (представлявшего собой, в отличие от Картауса из одноименного художественного фильма, пародию не на дон Кихота, а на магистра тевтонских рыцарей из фильма Сергея Эйзенштейна "Александр Невский" - вплоть до рогатого ведерчатого шлема и белого налатника с латинским крестом) был аналогичный механический слуга, также напоминавший рыцаря в латах, который отзывался на магическую формулу: "Куртазы-муртазы!" (преобразованную в нашем классном фольклоре в несколько иную: "Куртазы-муртазы! Не пора ли снять трусы?"). Главными отличительными признаками подруги Жира - Самотук - были платье-балахон и длинные волосы, а главным отличительным признаком Красного - шапка курчавых волос ("Рыжий-Красный-человек опасный"). Если верным помощником Жира был лейб-робот Куртазы, то при Красном аналогичную функцию играла чудовищная Ама-Вона ("американская Вонючка", о которой еще пойдет речь далее), напоминавшая внешне дракона или иностранцевию, но обладавшая способностью летать по воздуху (впрочем, в определенных обстоятельствах летать могли и Жир. и Самотук - но только до тех пор, пока у них не кончались "фуни"). С героями наших комиксов происходили самые невероятные приключения, связанные, в основном, с борьбой между Жиром и Красным за власть над Землей (хотя порой борьба принимала космические масштабы и межпланетный характер, переносясь, к примеру, на Венеру или Марс). Тетради с комиксами про Жира хранились у меня довольно долго, но всех перипетий его жизненного пути, извилистого и причудливого, как полет летучей мыши, я сейчас, увы, уже не вспомню. В одном комиксе речь шла о том, как Жир и Самотук вкусили какого-то приготовленного им злым кознодеем Красным зелья и резко уменьшились в размерах, так что для них стали представлять смертельную угрозу обыкновенная муха, пчелы, мышь-полевка и прочие безобидные для нас-людей существа (не исключено, что на замысел этого комикса повлияла книжка о превращении советских школьников в воробья, мотылька и муравья "Баранкин, будь человеком" и одноименная постановка в Театре оперетты - наш класс довольно регулярно водили в музеи, театры и кино). Другой комикс повествовал о борьбе Жира и Куртазы со товарищи против агрессии роботов с Марса, которыми командовало Нечто Странное Кибернетическое с множеством кнопок на корпусе (когда Жир ухитрился добраться до них и нажать на все кнопки, угроза Земле со стороны роботов миновала, хотя для этого пришлось сбить множество ракет и неопознанных летающих объектов). Были у Жира приключения под водой и в Центральной Азии (соответствующий комикс назывался "Клинок эмира" и повествовал об опаснейших поисках заколдованного клинка и прочих сокровищ последнего эмира Бухарского)...

 

Впрочем, вернемся непосредственно к нашим орденским делам.

 

Папа помог мне составить первую - так сказать, учредительную, грамоту нового Oрдена (который было решено назвать "Орденом Золотого Орла"). Заранее оговорюсь, что на даче в Абрамцево я учредил среди тамошних товарищей по играм филиал нашего классного Ордена - "Орден Серебряного Орла", а когда в 4-м классе угодил в больницу, то и там создал среди больничного контингента очередной филиал - "Орден Бронзового Орла". Единственным членом Ордена Золотого Орла, не являвшимся нашим одноклассником, был друг Андрея Сашка Бродский (живший с ним на Валовой в том же доме, но в соседнем подъезде, а на Украинском бульваре - в соседнем доме). Он учился в школе №10 (с архитектурным уклоном), располагавшейся на Садовом кольце за кинотеатром "Форум" (недалеко от дома Виктора Милитарева на Колхозной), но постоянно общался с нами и принимал активное участие во всех наших делах и начинаниях.

 

Орденскую грамоту папа написал мне на латыни, из текста я помню только расположенную полукругом надпись-заголовок: REX LUPUS DEUS, то есть: ЦАРЬ ВОЛК БОГ. С Царем и Богом все было понятно, а вот ВОЛК прозрачно намекал на данное мне при рождении (в честь покойного дяди) имя Вольф (сокращение от полного имя Вольфганг), означающее по-немецки: Волк. С тех пор эти три слова стали девизом Вашего покорного слуги.

 

Наша первая орденская печать, вырезанная мной собственноручно на красном ластике, представляла собой косой Андреевский крест с уширенными концами. Откровенно говоря, сегодня я бы не назвал ее красивой. Положение спас папа Андрея Баталова, изготовивший нам новую печать - вырезанную на более мягком. чем мой красный, светло-сером ластике. Эта печать изображала орла с распущенными крыльями (в принципе, его тоже нельзя было назвать особо геральдичным, но все же он отображал первоначальное название нашего рыцарского братства).

 

Итак, Ваш покорный слуга стал главой "Ордена Золотого Орла" - Великим Магистром (и оставался им на протяжении двух лет). Мой друг и "правая рука" - Андрей Баталов стал Великим Маршалом Ордена - Главнокомандующим всеми его вооруженными силами. Нашивки, обозначавшие наши должности, мы носили на нижней части части левого рукава наших серых школьных пиджачков (крайне безобразных - не случайно тогдашняя советская школьная форма называлась в народе "мышиной шкурой"). У меня это был голубой нитяной Андреевский крест (бабушка Лиза, мамина мама, уделила внучку малую толику своих шелковых ниток-мулинэ), у Андрея - три красные нитяные строчки. У Великого Госпитальера Ордена Золотого Орла - нашей одноклассницы Оли Хазовой - две желтые нитяные полоски с внутренней стороны нижней части рукава ее коричневого форменного платья. Девочки-школьницы носили тогда гимназического покроя коричневые платья с белыми воротничками разного фасона (вплоть до кружевных), к которым в праздничные дни полагался белый, а в будние дни - черный фартук. В начальный период обучения (класса эдак до 4-го) многие из них поддевали под эти форменные платьица с фартуками широко распространенные среди тогдашней советской детворы (независимо от пола) байковые штаны "с начесом", напоминавшие покроем лыжные, стянутые у щиколоток резинкой и обычно заправлявшиеся в шнурованные ботинки (в ненастную погоду - с калошами). Даже Ира Кейко, считавшаяся нашей "классной королевой" и первой модницей в нашем классе, не считала зазорной носить (до поры-до времени, разумеется) такие штаны. Иногда наши девочки, придя в школу, снимали эти штаны "с начесом", а иногда так в них и щеголяли по школе. Кстати, повзрослев, она перешла (вне школы) на совсем другие, расклешенные, штаны - цвета леопардовой шкуры (именуемые у нас в классе "леопёрдовыми") и белые. Сев однажды куда-то не туда на одной из наших посиделок и не заметив, что испачкала в чем-то свои белые клёши, Ира Кейко, наряду со своим прежним прозвищем - "Ирэн", получила в классе и другое прозвище - "Девчонка с грязной попкой" или, сокращенно, просто "Попка". Что же касается штанов "с начесом", то они были обычно довольно мрачной цветовой гаммы - темно-синие, темно-коричневые, темно-бордовые, темно-зеленые, лиловые.

 

Класса примерно с 8-го почти все (если не все) родители наших соучениц из экономии перестали покупать своим дочкам новые школьные форменные платья, и дочки донашивали их до 10-го класса (несмотря на происходивший именно в этот период бурный процесс роста и созревания). Очень забавно было смотреть на наших одноклассниц, многие из которых уже вовсю употребляли косметику, наращивали ресницы и ногти, делали маникюр, носили модные сапоги, золотые кольца и сережки - в сочетании с постепенно приходившими в ветхость (вплоть до заплаток на локтях) коричневыми школьными платьицами, становившимися им все уже, теснее и короче...

 

Предполагалось, что по возвращении к нормальной жизни мы будем поддерживать контакты с филиалами нашего Ордена Золотого Орла и в дни решающих схваток с мушкетерами призывать их к нам на помощь. На деле из этого, однако, ничего не вышло, за исключением дружбы, сложившейся у меня на даче с Митей Комиссаровым (Шварцем), Димой Грибовским и еще парой ребят из Абрамцево, с которыми мы продолжали играть в "Орден Серебряного Орла", но сепаратно, главным образом, только в период нашего летнего пребывания на даче. Ударить в некий "решающий день" по мушкетерам объединенными силами всех трех Орденов нам в реальности так и не удалось.

 

Как говорится, "человек предполагает - Бог располагает"... Хотя вообще-то наши планы были поначалу воистину грандиозными (подогретые картинами из фильма Эйзенштейна - на уроках истории нам несколько раз показывали его адаптированный вариант - "Ледовое побоище", в том же кинозале, в котором мы собирались на совещания и заседали, пока нас не выгонял завхоз Александр Иванович по прозвищу "Шампиньон" или преподаватель труда и одновременно один из завучей Игорь Николаевич, по прозвищу "Напильник", сокращенно "Игникнап" или просто "Нап").

 

Чуть позднее на наши экраны вышел тогдашний "блокбастер" - двухсерийный польский цветной(!) художественный фильм "Крестоносцы" (а еще через пару лет вышли советские фильмы "Город мастеров" и "Пока стучат часы", в которых речь шла о борьбе средневековых горожан с феодалами и тоже много места было отведено рыцарской экзотике). Насмотревшись этих фильмов и начитавшись книг (тут весьма пригодились составлявшие гордость библиотеки моего папы роскошные немецкие издания собраний сочинений Гете, Гейне, Шиллера и Шекспира с множеством великолепных иллюстраций - то немногое, что Ваш покорный слуга унаследовал из родительской библиотеки), мы с Андреем Баталовым не просто грезили, но и всерьез обсуждали планы коллективной летней поездки "на природу" (он предлагал Друскининкай в Литве, куда часто ездил на отдых с родителями и о котором любил рассказывать всякие небылицы - будто он нашел там на кладбище серебряное распятие, украшенное бирюзой; впоследствии распятие превратилось из серебряного в бронзовое и из целого - в сломанное, но слушать его все равно было интересно!) и организации сражения в духе теперешних мероприятий клубов военно-исторической реконструкции, включая вербовку местного населения в войско. Наших, орденских, бойцов предполагалось одеть в простыни с изображениями черных тевтонских крестов и вооружить деревянными мечами и копьями. Планировалась даже организация конницы - два участника "Крестового похода" посильнее, накрытые белой конской попоной из простыни, должны были играть роль боевого коня для третьего.

 

Пока же, в ожидании летней решающей схватки (планам которой так и не было суждено воплотиться в жизнь, в силу массы причин), мы, после окончания занятий, сражались с мушкетерами в нескольких окружавших школу дворах. Шпаги довольно скоро сломались, мы пользовались в схватках линейками, треугольниками, пластмассовыми ножами для разрезания бумаги и игрушечными пистолетами (заряженными одиночными пистонами или же целыми пистонными лентами), а также собственными руками и ногами.

 

Поначалу нами предпринимались попытки использовать в рукопашных схватках в качестве щитов крышки от больших кухонных кастрюль с нарисованных на них (обычно мелом) орденскими крестами. Однако этот тип защитного вооружения так и не прижился, в силу целого ряда причин. Во-первых, приносить из дому в школу крышки от кастрюль было нетрудно только тем, кто жил неподалеку и мог, в случае чего, сбегать домой на переменке. Но и у них возникали проблемы с мамашами и бабушками, в самый неподходящий момент обнаружившими пропажу крышек с кухни. Во-вторых, обороняться щитом-крышкой в рукопашной схватке было весьма неудобно из-за неприспособленности к этому ручки, имевшей крайне небольшой размер и легко ломавшейся даже не от очень сильного удара деревянного "меча" или "шпаги" (не говоря уже о боли в отбитых пальцах и кистях).

 

Обычно в самый разгар схватки разгневанные шумом, криками и вытаптыванием клумб местные пенсионерки и домохозяйки поднимали дикий гвалт, прибегали учителя из школы, нас разнимали и вели "на ковер" к завучу Зое Семеновне ("Зосе"), преподававшей нам в 5-м классе историю Древнего Мира (помню, "Зося" как-то поразила меня, заявив, что римские легионеры хранили под умбоном своего щита - который, по ее мнению, отвинчивался! -, бритвы, мыло и...ТАБАК!!!), или к самой грозной директрисе - Вере Яковлевне Карягиной по прозвищу "ВЯК", "Самотук" или "Кирогаз"(последнее прозвище Веря Яковлевна, преподававшая, кстати, биологию, но не в нашем классе) получила за сходство с этим прибором, полезным в домашнем хозяйстве, особенно на даче, поскольку при приготовлении пищи на нем не пахло сгоревшими нефтепродуктами, в отличие от керосинки).

 

Как-то нас с Андреем и Олей Хазовой заставили при всем классе собственноручно, собственными ножницами, спороть с школьной формы "неуставные" орденские нашивки (дело происходило на уроке труда). Но мы не унывали и очень скоро нашли выход. Папа Андрея Баталова вырезал нам из серебряной жести новую орденскую эмблему - голову пантеры (любимого геральдического зверя Андрея, хотя как раз с геральдической пантерой эта совершенно "натуральная" пантера не имела ничего общего). Мы просверлили в этой голове пантеры две дырочки и незаметно пришили ее с внутренней стороны отворота нашего серого школьного пиджака. Впоследствии, когда мы с Андреем поменялись ролями (Капитул, то есть Верховный Совет, нашего Oрдена, ввиду безуспешности наших попыток победить мушкетеров, заставить их покориться Ордену и установить в классе нашу "гегемонию" - слово нам очень нравилось, но вкладываемое нами в него содержание было весьма туманным - избрал новым Великим Магистром Андрея, я же был назначен Великим Маршалом), в нашем Ордене появились награды за доблесть, верность и выслугу лет. Это были изготовленные опять-таки папой Андрея из той же серебряной жести кресты и звезды различной конфигурации, в том числе даже на красной ленточке (последние было удобно носить на орденских собраниях-капитулах).

 

Класс разделился примерно поровну на две половины - нашу, орденскую, и мушкетерскую (считая одноклассников,"примыкающих" к той или иной организации). Небольшую группу, в которую входили "Гузя", Саша Шигимага, Леня Таратута, Олег Голубев, Слава Сергеев и упоминавшийся выше Саша (по-моему) Десятников (казавшийся мне очень похожим на человекообразную обезьяну - в первую очередь, из-за оттопыренных ушей, принесших ему кличку "Шимпанзе"), составляли "кардинальцы", нападавшие и на тех, и на других. В классе нашем тогда было двадцать девять человек (из них двадцать мальчиков и только девять девочек; все девочки, кроме Оли Хазовой, были сторонницами мушкетеров). Надо сказать, что раскол "по организационной линии" был настолько глубок и стал настолько привычным, что дружить между собой две "половинки" нашего класса стали только с конца 6-го-начала 7=го класса, когда прежняя конфронтация потеряла свою остроту.

 

Вопрос о том, деремся мы сегодня с мушкетерами или общаемся с ними мирно (бывало, конечно, и такое), решался методом "орла и решки". "Вова-Корова" Смелов подбрасывал чехословацкую монетку-крону со львом, и... Особенно душевно мы сражались, когда два раза в году - на осенний и весенний "День здоровья" выезжали с учителями и частью родителей (обычно - дедушек и бабушек) в Измайловский лесопарк. Там можно было носиться меж деревьев и сражаться всякими палками сколько угодно. Завершалось все общим пикником (на котором совместно поедалась предусмотрительно прихваченная из дому провизия). Однажды во время такого "дня здоровья" в Измайловских лесах потерялся Саша Глебов. Он весьма интересовался зоологией вообще (даже свой доклад в классе на тему "Как я провел лето" посвятил ловле в Черном море глубоководных улиток-рапанов), и энтомологией - в частности (ловил, высушивал и наклеивал на картонки всяких насекомых, бабочек и паукообразных, зная наизусть все их названия). Увлекшись собиранием жуков или гусениц (он ради этого даже забыл о нашей военной игре), "Заноза" отбился от класса - его долго искали, но наконец, слава Богу, нашли. Кстати сказать, кроме зоологии вообще и энтомологии - в частности, у "Занозы" было еще два вполне невинных хобби. Он вышивал гладью (в частности, украшал носовые платки и салфеточки изображениями бабочек, жуков и птичек), а также плел разноцветные сеточки (причем на уроках, за что ему неоднократно попадало от учителей).

 

Дрались мы с мушкетерами, однако, не всегда (однажды, помнится, автор этих строк в жаркой схватке посадил своего будущего другу Сашу Шавердяна "на кол", и этот кол порвал "Остапу" штаны на самом интересном месте). Порой мы переходили от войны явной к войне тайной. Например, кто-то из мушкетеров (например, наш одноклассник Андрей Крылов по прозвищу "Крыл" или "Прыл") подходил к нам на переменке и назначал встречу где-нибудь за школой после уроков. Этот мушкетер рассказывал нам, что крайне недоволен своей организацией и царящими в ней порядками, полностью разочаровался в своем руководстве и хочет перейти в наш Орден (вариант: тайно работать на нас информатором, оставаясь формально в рядах мушкетеров). В качестве доказательства искренности своего разрыва с мушкетерами он готов был принести нам их секретные документы. Мы ему верили, и он нам эти документы приносил.

 

Как сейчас помню, "Крыл" как-то передал нам в обстановке строжайшей секретности объемистый пакет всевозможных секретных материалов, которые мы с Андреем изучали с огромным интересом. Там были, например, нарисованные синими чернилами (заправлять авторучку чернилами другого цвета нам в 13-й школе не разрешали; только в 1-м классе, начиная со второй четверти, мне приходилось писать обычной ручкой, которую нужно было обмакивать в укрепленную на парте в особом гнезде чернильницу-"непроливайку", лиловыми чернилами - но это было в другой, 57-й, школе) на листах белой бумаги формата "А-4", три главные печати Организации Мушкетеров. Все печати были прямоугольной формы (ведь в нашем классе печати изготавливались из обычных ученических ластиков-резинок при помощи некоторой фантазии и простой безопасной бритвы). На первой из них были изображены две скрещенные шпаги, на второй - Aндреевский крест, на третьей - надпись в три строчки: "Печать Организации Мушкетеров" (похоже, в последнем случае нам должна была прийти в голову мысль о сложности вырезания этой надписи детьми в домашних условиях - но не пришла). Были там изображения флага Организации мушкетеров (две скрещенные шпаги остриями вверх) и ее герба - схематическое изображение атома с проходящими через его протонное ядро, окруженное вращающимися вокруг него по орбитам электронами, теми же двумя скрещенными шпагами. Там было еще много разных тайных знаков, символов и эмблем, какие-то протоколы заседаний у короля Людовика, и проч.

 

Когда же мы, торжествуя, объявили мушкетерам, что нам теперь известны все их тайны, они со злорадным смехом ответили нам, что все переданные нам "Прылом" документы были фальшивыми - они просто хотели ввести нас в заблуждение. Стоило ради этого так стараться! - сказали бы мы сегодня...но не тогда.

 

А бывало и по-другому. Перебежчики вливались в наши ряды, а в самый разгар схватки с мушкетерами внезапно заявляли: "Пришла пора снять маски!" - и становились на сторону врага (оказывается, их измена мушкетерам была всего лишь ловким притворством).

 

Мушкетеры выпускали собственные деньги. Они назывались "пистоли". Деньги представляли собой квадраты из довольно плотной бумаги (для их изготовления использовались альбомы для рисования), окрашенные с одной стороной бледной акварелью в розовый, голубой, бледно-зеленый, оранжевый и сиреневый цвет. На этом фоне более жирной краской (но тем же цветом) были изображены номиналы - арабскими цифрами -, а под ними название денежной единицы (женского рода): "1 пистоля", "3 пистоли", "5 пистолей" и т.д. Всего у мушкетеров насчитывалось, кажется, семь видов банкнот, достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 пистолей (соответственно, желтого, зеленого, голубого, оранжевого, сиреневого, синего и красного цвета - если только я ничего не путаю!). С оборотной, белой стороны банкноты был красной шариковой ручкой (большая редкость в нашей среде по тем временам) нарисован герб Организации мушкетеров - символ атома, перекрещенный двумя обнаженными шпагами, а под гербом - роспись не "Вовы-Коровы"-д' Артаньяна (как Вы, может быть, подумали), а короля Людовика XIII (наши мушкетеры не забывали, что служат, прежде всего, королю).

 

Впоследствии у мушкетеров появилась особая печать в виде лиры, наложенной на горящую свечу, на фоне солнца с расходящимися лучами. Мне ка-то пришлось видеть не только оттиск, но и саму эту печать в натуре, и у меня возникло сомнение в том, что они изготовили ее собственными силами, в домашних условиях (у них не было столь одаренных в этом плане друзей и помощников, как папа Андрея Баталова или помогавший мне Петя Космолинский). Возможно, это была печать из какой-либо зарубежной игры - в свое время мне подарили одну такую игру, к которой полагался комплект резиновых печатей в деревянной оправе, изображавших человекообразную обезьяну, слона, носорога, льва, кита и еще каких-то зверей. Who knows?

 

Наш Орден тамплиеров, не желая ни в чем уступать мушкетерам, также ввел собственную валюту. Наши деньги назывались "джокеры". В отличие от массовой продукции мушкетеров, каждый орденский "джокер" был уникален, изготавливался в единственном экземпляре и имел свой, неповторимый дизайн. Материалом для наших "джокеров" была достаточно дорогая по тем временам фотобумага (родители Андрея увлекались фотографией). "Джокеры" разрисовывались от руки, цветными зарубежными фломастерами и плакарами папы Андрея. Дизайн их носил ярко выраженный геральдический характер: гербовые щиты, орлы, львы, пантеры, кресты, шлемы, мечи, замки с башнями, пушки, ядра, звезды, лилии, розы, секиры и прочее. С оборотной стороны стояли наши подписи (Великого Магистрa и Великого Маршала Ордена) и орденская печать с тамплиерским крестом (печать мне вырезал мой друг и кузен Петя Космолинский - он был мастак по этой части). Наши банкноты были гораздо большего размера, чем мушкетерские "пистоли", несравненно красивее их и, конечно, обменивать их по курсу было чистой воды расточительством (только пару раз мы рисовали "джокеры" на простой альбомной бумаге, но отказались от этого - нам самим не понравился их внешний вид, или, выражаясь современным языком, "дизайн", заметно уступавший внешнему виду наших дензнаков, изготовленных из фотобумаги).

 

Помнится, несколько "джокеров" были изготовлены нами (с помощью папы Андрея) более прогрессивным, по сравнению с разрисовыванием вручную, фотографическим способом, через проявку в заполненной раствором-проявителем фотокювете (технология проявления фотоснимков была в те далекие времена еще весьма отсталой, с необходимостью запираться в ванной комнате, в темноте, освещаемой специальной, зловеще0красной фотолампой; так же проявляли фотоснимки и мы с моим папой). Эти "джокеры" были украшены гербом нашего Ордена, представлявшим собой к тому времени (после прохождения достаточно длительного процесса геральдического развития) следующую, довольно замысловатую, композицию: опирающийся на горизонтально расположенную лавровую ветвь (черенком влево) щит овальной формы (чаще всего именуемой в геральдике "итальянской"), разделенной прямым крестом на четыре поля, увенчанный (вместо обычных шлема или короны) рукой в латной перчатке, держащей обращенный к небу обнаженный меч (помнится, на фотографических вариантах нашего орденского герба, украшавших, кроме "джокеров", наши орденские грамоты, выдававшиеся рыцарям при посвящении или в воздаяние заслуг, помещалась только нижняя половина меча). По бокам гербовый щит был обрамлен, вместо щитодержателей, головами пышногривых львов (похожих, скорее, не на классических геральдических, а на реальных африканских зверей), смотрящими, соответственно, одна - вправо, другая - влево. В первом (правом верхнем) поле герба были изображены пушка на колесном лафете и пирамидка из трех пушечных ядер; во втором (левом верхнем) - стоящий на задних лапах уже неоднократно упоминавшийся Вашим покорным слугой разъяренный коронованный зверь, которого мы именовали пантерой (хотя с геральдической точки зрения это был типичный лев, а не пантера, или пандира, каковой в геральдике именуется огнедышащее чудовище с лошадиной или бычьей головой, украшенной парой, а иногда - лаже двумя парами! - рогов, на львином туловище)/1/; в третьем (левом нижнем) поле - туго набитый мешок (вероятно, с золотом); в четвертом (правом нижнем) поле - крепостная башня с бойницей, зубцами и надстройкой в виде маленькой островерхой башенки. Вся эта гербовая композиция была светло-серого цвета, с процарапанными грифелем изображениями, и располагалась на черном "негативном" фоне. Какова была расцветка нашего орденского герба (в примеру, на рукописных грамотах), Ваш покорный слуга, к сожалению, запамятовал.

 

Когда мой друг Андрей Баталов сменил меня на посту Великого Магистра, он рационализировал наше финансовое хозяйство. Папа изготовил ему из нескольких больших ластиков (резинок), закрепленных шурупами на основе из пенопластовой пластины настоящий станок для печатания денег. Резиновые штампы смазывались черной типографской краской и оттискивались на продолговатых кусках фотобумаги (но уже меньших размеров, чем "джокеры"). На новых орденских банкнотах, получивших наименование "арлео" (ARLEOH), была изображена коронованная пантера, держащая в лапах крест, а под ней - номинал и название валюты (например: 10 ARLEOH). На оборотной, белой, стороне красовался герб Ордена с нашими подписями. Черно-белый дизайн новой валюты был также очень красивым, а главное - мы могли печатать (и печатали) наши "арлео" в гораздо большем количестве, чем мушкетеры могли рисовать от руки свои разноцветные "пистоли".

 

Читатель вправе задаться вопросом: а для чего же Организации Мушкетеров и нашему Ордену тамплиеров вдруг понадобилась собственная валюта? Что мы на эти деньги покупали? Охотно отвечу на этот вопрос.

 

В основном деньги тратились на приобретение почтовых марок (также собственного изготовления), а впоследствии - "драгоценных камней".

 

Мысль заняться изготовлением собственных почтовых марок первыми пришла в голову мушкетерам, но они очень скоро заразили ею всех наших одноклассников.

 

Марки были самые разнообразные и изготавливались (сначала мушкетерами, на первых порах почти что монополизировавших их производство) в огромных количествах. Рисунки на марках выполнялись цветными карандашами, цветными шариковыми ручками, цветными чернилами, а иногда (например, на блоках, состоявших из крупных марок - акварелью или гуашью; были, если не ошибаюсь, даже аппликации из цветной бумаги по светлому и из золотой и серебряной бумаги или фольги - по темному фону). Причем наряду с негашеными марками на нашем классном филателистическом рынке имелись в продаже и гашеные, с самыми причудливыми штемпелями, знаками спецгашения и т.д. (какой же фантазии и изобретательности все это требовало от, в сущности, малых детей)!

 

Очень скоро к мушкетерам присоединились и другие наши одноклассники. В основном марки делались в виде блоков (разделенных на отдельные марки мелкими дырочками (сделанными при помощи иглы швейной машинки, не заряженной ниткой; у нас дома была старинная швейная машинка "зингер" с ножным колесным приводом, украшенная изображениями египетских сфинксов, которых я в раннем детстве почему-то боялся, а потом перестал). Излюбленными странами были: Ифни, Испанская Сахара, Мадагаскар, Рио-Муни, Австралия, а также различные выдуманные страны: у Эйдинова - Антида или Королевская (а впоследствии - Коммунистическая) Республика Северной Америки); у Сашки Денисова - Оливия (Гренландия); у Сашки Вахмистрова (Вахмы) - Баилия (Южная Америка) - кстати, у Вахмистрова была собственная валюта, его деньги именовались "веги" (они представляли собой довольно крупные банкноты с изображением двух многолучевых желтых звезд на каком-то двухцветном фоне, сочетания цветов я точно не помню, но, по-моему, на вахминых деньгах имелась синяя полоса).

 

Имели хождение в нашем классе и другие валюты - "гранды" - маленькие прямоугольники из твердой бумаги темно-синего цвета с ярко-красной надписью "гранд" (естественно, все надписи на марках и на банкнотах были сделаны латинским шрифтом) и "виллисы" (треугольные картонные квадратики желтого цвета с синим обрезом, название "виллис" было напечатано лиловыми буквами на пишущей машинке с латинским шрифтом). Впоследствии, когда мушкетеры создали свой Австралийский Синдикат (о чем речь еще впереди), у них появилась новая валюта - "долгинги" (название ее они, очевидно, позаимствовали из опубликованного в одном из сборников "Мир приключений" антиамериканском памфлете Валентина Зорина "Мисс Хрю", повествующем о том, как выживший из ума миллиардер Беконсфильд завещал все свое состояние любимой свинье, что привело чуть ли не к коммунистической революции в его стране - республике Потогонии, представлявшей собой довольно злобную карикатуру на США - тогдашний "главный оплот мирового империализма"; помнится, борьбу с антинародным потогонским режимом возглавил некий таинственный "Союз Мозолистых Рук", у секретаря Беконсфильда и опекуна мисс Хрю была фамилия Фикс, у жалкого во всех отношениях президента Потогонии - Слабинс, а у потогонского военного министра - генерала-"ястреба", оголтелого "цепного пса монополий" с платиновыми коронками на зубах - не менее прозрачная фамилия Шизофр; когда началось народное восстание, Шизофр выстрелил себе из пистолета "прямо в платиновые зубы").

 

Но, кроме блоков, были на нашем классном филателистическом рынке и одиночные марки-"синглы". Делать им зубчики по краям иголкой было чрезвычайно трудоемким занятием, поэтому по прошествии некоторого времени изготовители перешли к вырезанию зубчиков медицинскими ланцетами или скальпелями.

 

Сюжеты наших марок отличались еще большим разнообразием, чем их форма (марки были квадратные, прямоугольные, треугольные, ромбические и даже неправильной формы, в виде каких-то тропических плодов типа манго, папайи, гуайявы и авокадо (знакомых нам по банкам сока этих заморских фруктов, которые иногда, перед праздниками, "выбрасывали" в наших продуктовых магазинах (вместе с баночным соком с Кипра - обычно лимонным, с изображением золотого лимона на небесно-голубой, и грейпфрутовым, с изображением зеленовато-желтого грейпфрута на зеленой банке; продавался также апельсиновый сок из Алжира, более кислый, чем кипрский, с парочкой газелей на белой банке с голубой надписью).

 

На наших самодельных марках изображались, как правило, животные, рыбы, птицы, рептилии, змеи (особенно часто, например, на марках Ифни - не существующая в природе красная кобра), амфибии и фантастические звери - например, русалки, кентавры и страшный хищный зверь с красным, как у павиана, задом, но четвероногий - Амавона (фигурировавшая еще в комиксах про Жира,то есть "американская вонючка", вошедшая в наш классный бестиарий после коллективного просмотра в киноклубе табачной фабрики "Дукат" - шефа нашей школы - фильма "Республика ШКИД"). Помню огромную голубую, с крупными зубцами, "мадагаскарскую" марку с птицей-носорогом (я долго размышлял, не приобрести ли ее, но денег было жалко). На втором месте после фауны стояла флора - различные цветы, плоды, деревья (в том числе некая красная пальма), овощи и травы. На третьем - спорт (пристрастием к отображению спортивной - прежде всего, футбольной и хоккейной, тематики на своих марках особенно отличался, в соответствии со своими личными пристрастиями, "Медведь" Эйдинов), на четвертом - корабли, автомобили, авиация и космонавтика. Мы с Андреем изготовили несколько блоков с изображением рыцарских турниров и поединков пеших воинов, но производство марок у нас как-то "не пошло" (во всяком случае, на общем фоне).

 

Леня Таратута (по прозвищу "Таратама") изготовил, на моей памяти, только две марки, но это были действительно, своего рода шедевры. Я приобрел у него эти произведения "искусства малых форм" за двести "джокеров" и долго хранил в своем кляссере, вместе с настоящими марками (Ваш покорный слуга одно время увлекался филателией, как и многие в нашем классе).

 

Марки, изготовленные Таратутой, были очень красивы. На первой был изображен (разноцветными шариковыми ручками или же "пушкой" - толстой многоцветной шариковой ручкой - число цветов в таких "пушках" доходило до двенадцати и более - у меня были две такие "пушки", одна - красно-серебряная, с золотым гондольером и итальянской надписью "Венеция", другая - черная с серебром) черный рыбоящер-ихтиозавр с белым брюхом, плывущий в бирюзово-голубой пучине океана. На второй - оранжевая морская черепаха, сползающая с золотого песчаного берега в изумрудно-зеленую морскую воду (в которую погрузилась уже наполовину). Помню, что зубчики у марок были треугольные - видимо, "Таратаме" было так легче их вырезать, да и расстояние между зубчиками так получалось не слишком большим, как на настоящих марках(ихтиозавра и черепаху он, судя по всему, срисовал или, точнее, "свел" с какой-нибудь книжной иллюстрации, но сделал это поистине мастерски). Единственным досадным упущением было то, что он, увлекшись красотами изображения, позабыл проставить на марках номинал и название страны. Но...нет предела совершенству!

 

Как уже говорилось выше, мы тратили нашу валюту не только на марки, но и на "драгоценные камни". Организаторами "алмазной биржи" и "аукциона ювелирных изделий" снова выступили бывшие мушкетеры - "Австралийский Синдикат". Все стали приносить в класс всевозможную бижутерию, разноцветные пластмассовые кристаллики, нитки бисера и прочую дребедень (особенно ценились голубые кристаллики - "голубые карбункулы", синие "сапфиры", красные "рубины", темно-зеленые "изумруды", светло-зеленые "бериллы" и "хризолиты", а также фиолетовые "аметисты"). Не меньшей популярностью пользовались и разноцветные брошки в виде божьих коровок и других насекомых - например, бабочек или стрекоз. Я как-то купил у Шигимаги за сто "арлео" стеклянный, красиво ограненный бледно-голубой "аквамарин". Надо сказать, что среди разной дребедени попадались и поделочные камни-самоцветы, имевшие, вероятно, какую-то реальную ценность (например, кораллы, родонит-орлец, змеевик, малахит или яшма).

 

Вспомнил по ассоциации,что, когда я еще ходил в детский сад, задолго до школы, у нас дома была привезенная когда-то дедушкой Филиппом (маминым папой) с Урала декоративная горка из всевозможных уральских самоцветов. Имелись у нас в изобилии также куски различных полудрагоценных камней - например, яшмы или малахита, на некоторых из которых для красоты сидели позолоченные ящерки (намек на Медной Горы Хозяйку из бажовских сказов). Один отполированный только с одной стороны большой, неправильной формы, кусок кроваво-красной, с желтоватыми прожилками, яшмы, подаренный папе маминой подругой тетей Ирой Дорофеевой (сидевшей, между прочим, в юности по делу поэта Даниила Андреева, автора "Розы Мира"), привезшей ее из геологической экспедиции, долгие годы служил нам в качестве пресс-папье. Потом все это куда-то делось...

 

Во 2-м и 3-м классах Ваш покорный слуга, как Великий Магистр Ордена, носил подаренный мамой перстень с очень затейливой филигранной серебряной оправой и каким-то светло-зеленым камнем (как знак своей должности). Я носил его даже на улице, на безымянном пальце левой руки, поверх перчатки - и как-то потерял после школы в метро. А в 8-м классе мама подарила мне другой перстень, в простой серебряной оправе, но с темно-синим лазуритовым жуком-скарабеем (работы маминого однокурсника по Академии Художеств, дяди Лени Мацехи - Царствие ему Небесное!). Этого скарабея я очень любил (да и ляпис-лазурь, наряду с малахитом и бирюзой, всегда была моим любимым камнем). Где-то на жизненных перепутьях я его тоже утратил... У моей бабушки Лизы был очень красивый медальон в стиле модерн, изображавший в профиль Клеопатру (почему-то златовласую и с лицом из розовой эмали) - по плечи, в момент, когда ее жалит в грудь змея. Змейка и диадема на голове злополучной египетской царицы были украшены капельками бирюзы (весь медальон был выполнен в золоте и лазури), а к нижней части медальона был подвешен каплевидный кулон из голубой бирюзы в золотой оправе с какими-то арабскими письменными знаками. Я сдуру открепил этот бирюзовый кулон и понес его на классный аукцион (правда, никто его у меня почему-то не купил, но к медальону я его больше не прицеплял - они довольно долго продолжали свое существование отдельно друг от друга, пока моя мама не сделала себе из кулона бирюзовое кольцо). А ведь сохранись бабушкин медальон в целости и сохранности - цены бы ему не было...

 

Как-то Андрей обменял мне на нитку речного жемчуга довольно крупную янтарную брошку своей мамы с каким-то насекомым, навеки заключенным в янтаре, а также ее ожерелье из бронзовых шариков, чередовавшихся с янтарными. Когда моя мама увидела их у меня, она поинтересовалась, откуда я их взял, а узнав, откуда, тотчас же принялась звонить тете Ире Баталовой. Та хватилась искать свои драгоценности и учинила Андрею головомойку. Статус кво, конечно, был восстановлен, но после этого наш интерес к торговле драгоценными камнями стал почему-то угасать, и, вскоре после нашего выхода из этого "бизнеса" наша "алмазная биржа" прекратила свое существование.

 

Тем временем (дело было уже в 8-м классе) наш Орден тамплиеров плавно превратился в организацию под звучным и слегка таинственным названием "Нибелунги" "Песнь о Нибелунгах" мы как раз проходили в школе на уроках немецкой литературы, которую в нашей группе - класс был разделен на три языковые группы) преподавал Вячеслав Миронович Лупенков (которого мы, кстати сказать, прозвали "Яйцеслав Миронович Залупенгоф"); впрочем, о нем - разговор особый...

 

В качестве эмблемы новой нелегальной организации мы с Андреем избрали зеленый листок с красной латинской литерой "N" (NIBELUNGEN). Всякий, кто читал "Песнь о Нибелунгах", должен помнить сцену купания Зигфрида в крови убитого им линдвурма (дракона). Во время купания кровь и жир дракона покрыли все тело Зигфрида непробиваемой роговой оболочкой (отчего в некоторых героических песнях он так и именуется "роговым Зигфридом"). Но между лопатками к его спине прилип слетевший с дерева листок - и в это место, оставшееся незащищенным, коварный Хаген из Тронье поразил героя на охоте копьем, когда Зигфрид наклонился к ручью испить водицы после состязания в беге. Хотя в сказании речь шла о липовом листочке, мы почему-то избрали для нашей эмблемы не липовый, а дубовый лист (вероятно, показавшийся нам более "героическим").

 

К описываемому времени в моду вошли пиджаки, джинсы (а у кого не было - брюки-"самострок") и костюмы из вельвета. Мы тоже планировали организованно сшить нам в ателье красные вельветовые "клубные" пиджаки, на левом лацкане которых собирались носить наши дубовые листочки. Но пиджаки так и остались в мечтах, прежде всего из-за отсутствия денег (своих доходов ни у кого из нас не имелось, а родителям невозможно было открыть тайну существования нашей организации). К тому же непонятно было, где должны проходить клубные собрания, на которые мы надевали бы наши клубные пиджаки. В школе было обязательным ношение серой "мышиной шкуры", а приносить пиджаки с собой домой к кому-то из нас и там переоблачаться в них означало бы, опять таки, риск выдать тайну организации, в случае неожиданного преждевременного возвращения родителей.

 

Так и остались мы - "нибелунги" - без клубных пиджаков из красного вельвета.

 

Последней организацией, которую мы - на этот раз как бывшие орденские рыцари, так и - частично - бывшие мушкетеры (например, "Остап" Шавердян) основали в стенах спецшколы №13, был Клуб Одиннадцатой Заповеди ("Не ханжи"). Но о нем - разговор особый.

 

Здесь конец и Господу нашему слава!

ПРИМЕЧАНИЕ

/1/ Геральдическая пантера всегда изображается "incensed", то есть огнедышащей (разъярённой), с пламенем, вырывающимся изо рта и ушей, хотя в средневековых "бестариях" пантера всегда описывается как прекрасное и доброе существо. Когда пантера пробуждается ото сна, она издает приятное высокое пение, источая из разверстой пасти настолько восхитительное благоухание, что за ней следуют все звери (кроме дракона, который боится пантеры и убегает прочь. Геральдическая пантера была эмблемой (badge) английских королей Генриха IV и Генриха VI. Крайне редко пантера изображается на гербах как обычное животное типа леопарда или пантеры, порой (преимущественно в германской геральдике) как существо с четырьмя рогами, коровьими ушами и длинным красным языком в виде пламени. Но в пору нашей с Андреем Баталовым юности мы не могли еще всего этого знать, хотя впоследствии, когда папа допустил меня к Энциклопедическому словарю Майера (Meyers Konversations-Lexikon) - эти болотно-зеленые, с золотым обрезом, увесистые тома в кожаном переплете, увесистые тома - немногое унаследованное мной из родительской библиотеки - до сиз пор мне очень помогают, хотя сейчас есть и Брокгауз, и Дуден, и Интернет, и Википедия и еще много всего...