Частично опубликовано в "Военно-историческом журнале». 2011. №9. С.9-16

Медведь и Леопард против сабленосного Льва

(Советско-английское принуждение Ирана к лояльности)

Ходеев Ф.П., к.ю.н., полковник

"Решение проблем настоящего следует искать в прошлом", - подчеркивал Мао[1]. Если это так, то настоящая тема весьма актуальна…

21 июня 1941г., т.е. почти за сутки до нападения Германии на СССР, находившийся тогда в Лондоне посол Великобритании в СССР С.Криппс во время встречи с нашим послом И.М.Майским сообщил, что 22 июня Германия нападет на СССР[2], но его страна не заключит мира с нацистами и окажет России всяческую помощь[3]. В этот же день в Финляндии, где были дислоцированы немецкие войска, официально началась мобилизация[4], что было явным знаком близкого начала войны. Представить, что финны полезут на рожон одни, было невозможно. К вечеру обеспокоенный Народный Комиссар иностранных дел В.М.Молотов вызвал к себе германского посла Ф.Шуленбурга, известного сторонника русско-германского союза, и попросил объяснить, с чем связан отъезд сотрудников немецкого посольства и их жен, нарушение германскими самолетами воздушной границы СССР, а главное, с чем связаны ухудшение советско-германских отношений и слухи о предстоящей войне. Если первые два вопроса худо-бедно были разъяснены, причем относительно самолетов посол сказал, что и советские самолеты нарушают границу Германии, то на последние два он толком ничего не смог ответить[5]. Однако уже в 3¹⁵ 22 июня[6] все разъяснилось: в условиях существования пресловутого договора о ненападении, без предъявления претензий, без объявления войны, при жалком свете сморщенного огрызка состарившейся Луны и сумрачно-зловеще поднимавшегося на Востоке Марса, Германия, эта Безумная Грета 40-х годов, ринулась в адскую пасть войны с Россией. Через 30 минут после этого собралось Политбюро, а в 5³⁰мск посол Ф. Шуленбург, получив указания из Берлина, в подавленном настроении объявил В.М.Молотову[7] о начале войны. Через 1час 45 минут[8] после начала вторжения нашему послу в Берлине В.Г.Деканозову в торжественной обстановке пьяный[9] И.Риббентроп передал официальный документ о, как он выразился, "оборонительных мероприятиях" и пояснил, что час назад германские войска перешли границу СССР. Выслушав, В.Г.Деканозов весьма не дипломатично разразился угрозами в адрес руководителей Германии, но И.Риббентроп не только не возмутился, но назвал решение своего фюрера "безумным"[10]. Как говорится: что у пьяного на языке… Шакаля[11], правительства Румынии, Италии, Хорватии сделали тоже, а позже к ним присоединились правительства Финляндии (25 июня), Венгрии (27), Албании (28), Словакии (10 июля). Правительство Болгарии, хоть и не объявило нам войны, но обвиняло нас то в бомбардировках, то в выброске десанта на ее территорию. Испанский диктатор Франко дальновидно занял осторожную позицию нейтралитета, но на нашем фронте воевала (до 1943г.) т.н. "Голубая дивизия", состоявшая из испанских добровольцев с традиционной, все-таки, ориентацией. От Вишистов прибыл "Легион французских добровольцев». В противовес "Сражающаяся Франция» во главе с де Голлем направила нам в помощь авиаэскадрилью. Ватикан поддержал войну против СССР по религиозным мотивам, но по тем же мотивам Русская Православная церковь, раввины и большинство мулл СССР призвали народ на борьбу с агрессорами. У.Черчилль, глава британского правительства, в радиовыступлении 22 июня заявил: "…мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем"[12]. В этот же черный день нас поддержала Монголия и Тува, а 24 июня президент Соединенных Штатов Ф.Рузвельт заявил на пресс-конференции, что США намерены предоставить России всю помощь, какую смогут. Иран в связи с нападением Германии выразил сожаление советнику нашего посольства М.В.Николаеву и надежду на то, что немецкие грузы для Ирана не будут задержаны в СССР[13]: кто про что, а курица про просо.

Итак, с началом войны две крупнейшие индустриальные демократии были готовы оказать нам помощь (и получать от нас товары[14]). Но как сие практически осуществить? На первый план выступили географические факторы. Западное направление было полностью перекрыто. По Северу проходил самый короткий морской путь, но, во-первых, северные моря не свободны ото льдов. Во-вторых, морские конвои подвергались авиационным атакам с баз в Норвегии и Финляндии. Кстати именно атаки немецких самолетов с финской территории и послужили причиной налетов нашей авиации на финские аэродромы, что стало формальным поводом вступления финнов в войну. Впрочем, план "Барбаросса" в любом случае предусматривал их участие. Защите следующих к нам конвоев оккупация Исландии Великобританией (в мае 1940г.[15]) мало помогала, и в июле 1941г. В.М.Молотов в беседе с С.Криппсом предложил совместными действиями захватить острова Шпицберген и Медвежий, с тем, чтобы создать на них воздушные и морские базы с целью обезопасить конвои. С.Криппс, не дав ответа на поставленный вопрос, тут же поинтересовался возможностью вступления наших войск на территорию Норвегии с той же целью. На что догадливый В.М.Молотов каменно ответил: "…в случае надобности, возможно, советским войскам придется вступить на территорию Норвегии"[16], но не сейчас.

На Востоке подходы к единственному нашему порту, соединенному железной дорогой с центральной частью страны, перекрывали принадлежавшие тогда Японии Курильские, собственно Японские острова и Южный Сахалин с Корейским полуостровом, составлявшими части Японской империи. Здесь можно было ожидать неприятностей и поползновения были. Несмотря на риски и на то, что перевозка товаров через Дальний Восток отнимала много времени, все-таки восточный транзит действовал, и мы получили по нему 47,1% товаров ленд-лиза (т.е. от США)[17]. Потому Японскую империю можно назвать квазипротивником или лучше тайным союзником СССР.

Далее протяженный Юг, но Маньчжоу-Го, даром что был признан СССР, находился в полной зависимости от Японии, а потому отпадал, как и Китай т.к. железные дороги, связывавшие его с Россией, проходили сквозь Маньчжоу-Го. Из Афганистана через Индию железных дорог нет и сегодня, а провоз товаров через Средиземное море, а затем Турцию или по Черному морю был более опасен, чем северный маршрут и, очень ненадежен, как показывал опыт. В период Первой Мировой войны 75% поставок в Россию шли именно по Черному морю. Но появление там немецкого линейного крейсера "Гебен» и легкого крейсера "Бреслау» привело к потере черноморского маршрута снабжения, а также прекращению экспорта русского зерна — основного тогда источника валюты для царской казны, что способствовало краху Империи. Наступать повторно на грабли никто не хотел, а, следовательно, в 1941г.[18] оставался только Иран, отделявший Россию от теплых морей, но связанный с ней железными и автомобильными дорогами, по которым поставлялись грузы как для Ирана через СССР, так и в СССР и Европу через Иран. Дополнительным аргументом было то, что на всем Ближнем и Среднем Востоке только Иран производил высокооктановый авиационный бензин. Здесь же находились самые богатые из разведанных тогда запасов нефти и 60% кораблей британского флота заправлялось именно иранской нефтью. Итак, географические реалии диктовали необходимость использования иранского маршрута. "Необходимость не может быть ни страшной, ни доброй. Необходимость необходима…»[19].

"Голубая да веселая", по выражению С.Есенина, страна Иран (до марта 1935г. она именовалась Персией), земля Ахурамазды и Заратустры, одна из древнейших в мире, расположена в основном в аридном климате. Десятки красивых горных цепей и хребтов отделяют прекрасные речные бассейны и плато этой страны друг от друга. Недра богаты полезными ископаемыми (12 место в мире по их запасам), но народ, численность которого в рассматриваемый период достигала 15 миллионов, большинство из которых исповедовало ислам шиитского толка, был беден тогда и сейчас. Здесь, по легенде, Ахриман создает змей, драконов и прочую нечисть. Сюда М.Ю.Лермонтов отправил умирать Печорина и здесь же принял злую смерть А.С.Грибоедов, восхищавшийся ясностью персидского неба и роскошью персидской поэзии.

Если Италия по форме границ напоминает сапог, то Иран - ступу, балансирующую на оманской игле, а геополитически это своеобразная пробка на кратчайшем пути из теплых морей к странам северной Европы, персик, судя по истории без косточки, в кумысе ислама, на который слетались европейские шершни.

Важность для России "золотой Персии»[20] была осознана давно: еще в Х веке здесь промышляли дружины Вещего Олега[21]. В XVIIв. Персию приводили в трепет расписные челны Сеньки Разина. Но Алексей Тишайший Михайлович остерегся дать С.Разину ту свободу, которую получил Ермак от Ивана Грозного или Дрейк от Елизаветы I, в результате пассионарная энергия казаков излилась внутрь черной кровью российского бунта. Известны действия Петра Великого Алексеевича в направлении Персии. Екатерина Великая Алексеевна направила на ее покорение генерал-аншефа В.А.Зубова, когда Леопард[22], составляя головоломки коалиций, со злобой смотрел на знаменитое: Liberte, Egalite, Fraternite. Но осуществление удачно начавшегося похода В.А.Зубова прекратил после смерти матушки Павел Петрович под предлогом того, что Россия воюет уже 40 лет[23]. Потом все российские самодержцы держали Персию под неослабным вниманием. А в период Первой Мировой войны она была занята войсками России и Великобритании. Затем советское правительство, дистанцируясь от царской политики, во время т.н. "застенчивой интервенции"[24] заключило в 1921г. Договор, по которому передавало Персии все русское имущество, находящееся в стране[25] (в стоимостном выражении это почти 600 млн. царских рублей золотом, а по нынешним ценам около $16млрд.) и отказывалось от многих привилегий. Как своеобразная компенсация за этот подарок статья VI упомянутого Договора предусматривала: "В случае, если со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватную политику или превращать территорию Персии в базу для военных выступлений против России, если при этом будет угрожать опасность границам Российской Социалистической Федеративной Советской Республики или союзных ей держав и если Персидское Правительство после предупреждения со стороны Российского Советского Правительства само не окажется в силе отвратить эту опасность, Российское Советское Правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы, в интересах самообороны, принять необходимые военные меры"[26]. Отметим два важных момента. Первый. Правительство Ирана в разное время поднимало вопрос пересмотра этой статьи, но она в 1941г. продолжала действовать. Второй. Имевшиеся договоры Ирана с другими странами не предусматривали ввода войск.

Нельзя не видеть, что политика Леопарда на протяжении последних 200 лет заключалась в том, чтобы не допустить Медведя к теплым водам, будь то Персидского залива, Средиземного или Желтого морей, но при этом использовать медвежью силу, подкармливая его.

В 20-х – начале 40-х годов ХХ века Иран представлял собой дуалистическую монархию во главе с шахиншахом[27] Реза Пехлеви, который ненавидел Англию за ее диктат и не доверял России, из-за опасности для элит коммунистических идей. Демократическая идея представлялась шахиншаху, и не только ему, неэффективной, слабой, торгашеской. Он поставил перед собой недостижимую цель получить свободу действий с помощью авторитаризма и перевооружения армии. Для этого иранское правительство зондировало США, предложив в частности (в 1939г.) продать 50 бомбардировщиков и 30 истребителей "для защиты нейтралитета государства», но получило витиеватый, учтивый отказ. Другого и быть не могло: тогдашнее американское руководство понимало, что это оружие создаст потенциал против Великобритании и СССР, в котором они видели, несмотря на трения связанные с Финляндией и Прибалтикой, стратегического союзника. Можно только поразиться эрозии американской дальновидности, когда в первых раскатах исламского грома они не увидели, что СССР делал их работу. Впрочем, американцы всегда выбирают лучший вариант, после того как перепробуют остальные.

В создавшихся условиях Германия оказалась доступной силой, с помощью которой можно было решить поставленную задачу и Иран начал соответствующий зондаж, который нашел благожелательный отклик, что выразилось в быстром росте товарооборота (Германия заняла в этом деле к 1941г. первое место[28]). Повышение товарооборота во многом произошло и потому, что СССР предоставил германской стороне (с мая 1940г.) право транзита через свою территорию немецких товаров, вооружений и иранского сырья. Но в Иран поступали не только товары: страна оказалась наводненной германской агентурой (до 4-х тыс. агентов[29] по одним данным, от 5тыс до 6,5 тыс. – по другим[30], по официальным данным в это время в Иране находилось только 690 немцев и 310 итальянцев[31]).

Политику Германии в тогдашнем Иране можно охарактеризовать как бинарную, что означало поддержку режима Реза-шаха с одновременной подготовкой профашистского путча. Она осуществлялась по-немецки, т.е. достаточно брутально: Берлин стал призывать Тегеран совместно бороться с "англо-советским засильем", подчеркивать общность происхождения немцев и иранцев от "арийских предков"; пропагандировать идеи персидского шовинизма, реваншизма и паниранизма. Среди молодежи и военнослужащих внедрялась идея о "священной миссии по освобождению 10 пленных городов» (имелись в виду города, отошедшие России в результате русско-иранских войн: Баку, Ереван, Гянджа, Дербент, Нахичевань, Шуша и др.[32]). Был переведен "Mein Kampf». Все эти действия имели успех, что выразилось в том, что страну с 1935г. сами иранцы просили называть не на греческий манер "Персия", а на свой - "Иран", т.е. "Страна арийцев". Часть населения, да еще на фоне побед Германии, стала откровенно симпатизировать Третьему рейху. В доказательство приведем отрывок из воспоминаний лейтенанта иранских ВВС Муртазы Зарбахта: "Мои устремления и чувства, подобно устремлениям и чувствам других молодых людей того времени, естественно, были обращены к успехам нацистской Германии и были солидарны с ней»[33]. Следствием стала национальная нетерпимость. Начали преследоваться этнические русские, армяне, азербайджанцы и даже иранцы, выселившиеся из нашей страны[34]. Особую популярность, как часто бывает, получили антисемитские лозунги. Дело дошло до того, что относительно будущего местных евреев было выдвинуто несколько дискриминационно-унизительных проектов: предлагалось разрешить им проживать только в трех иранских городах, лишить права обладания недвижимым имуществом и др. Ситуация распалялась проводимой нацистами параллелью между борьбой, которую пророк Магомед вел с евреями при становлении ислама и борьбой Гитлера за т.н. окончательное решение еврейского вопроса. Тогда же шиитское направление в исламе было объявлено истинной арийской религией, противостоящей арабскому исламу "семитского суннитского толка»[35]. Так на раскаленной земле Ахримана появлялись ядовитые ростки зеленого Анчара, напояющего сегодня стрелы терроризма. Любопытно исследовать влияние нацистской пропаганды на тогда почти 40 летнего, талантливого, но лишившегося возможности преподавать Рухоллу Аль-Мусави Аль-Хомейни, ставшего спустя почти тридцать лет рахбаром, звонко противопоставившим шиизм суннизму и погнавшим новую волну антисемитизма…

В 1939г. при определяющем участии немцев была запущена трансиранская железная дорога. Она соединила каспийский порт Бендер-Торкеман с г.Шахпур (ныне Бендер-Хомейни) на берегу Персидского залива. Именно ради полного открытия этого пути и была осуществлена операция принуждения.

В начале Второй Мировой войны, 3 сентября 1939г., Иран заявил о своем нейтралитете, который декларировал защищать силой оружия. Нейтралитет, конечно, был вынужденным, потому, что глаза боялись англичан и русских, но сердце! сердце склонялось к арийцам.

С началом советско-финской войны (30.11.1939) правительства Великобритании и Франции начали вести подготовку войны против СССР, при том, что они уже находились в состоянии войны с Германией. Намечались высадка экспедиционного корпуса в Норвегии и авиаудары по кавказским нефтепромыслам, что предусматривало оккупацию Ирана. Баку рассчитывали разрушить бомбардировками с территории Ирана за 15 дней, Грозный — за 12, Батуми — за 1,5 дня, Черное море – блокировать флотом[36]. Готовность – начало июля 1940г. Не знаю, кто подал совет И.Сталину страх или осторожность, но не дальновидность: в это время он совершил, вероятно, стратегический просчет, свернув войну с финнами (12.03.1940), ясно выявившийся с началом захвата Гитлером Норвегии (9.04.1940), наступления на Данию и Францию и подтвержденный позже выступлением Финляндии против нас. Верно подметил по другому поводу А.Галич: начал делать, так уж делай, чтоб не встал. Конечно, ни о какой высадке в Норвегии и оккупации Ирана в создавшихся условиях невозможно было и помышлять.

Немецкие агенты, между тем, продолжали разработку и осуществление планов подрывной деятельности в Иране. В таких условиях происходит усиление наших военных округов, в том числе и граничащих с Ираном Среднеазиатского (САВО) и Закавказского (ЗакВО). Последний, например, пополнился в 1940г. (до 4 июля) 10 дивизиями: пятью стрелковыми, тремя авиационными (авиаполков – 15, число самолетов возросло с нескольких десятков до полутысячи), одной танковой (по штату 355 танков) и одной кавалерийской.

Между тем в Европе пала Франция, а спустя месяц (21.07.1940г.) в германском Генеральном штабе ничем особым не проявивший себя генерал, чья фамилия пророчески означала "маленький, ограниченный", начинает разработку грандиозного плана войны с СССР, которая стала спусковым крючком операции принуждения. В это время неустрашимый и коварный Леопард, обливаясь немецкими бомбами и сцепив зубы на немецкой заднице, готовился отразить вторжение. Вопреки предыдущим планам войны против СССР ее посол С.Криппс 22 октября 1940г. передает А.Я.Вышинскому предложение заключить между Великобританией и СССР секретное соглашение. Коварный Альбион предлагал гиганту, распираемому страстью мировой революции, т.е. обладания всем миром, роль евнуха в британском гареме: СССР должен был поддерживать "благожелательный нейтралитет" в отношении Ирана и других стран[37]. Социалист Гитлер лучше понимает Красную душу и в беседе с главкомом ВМС Э.Редером ставит вопрос о вовлечении СССР в борьбу против Англии в Иране и Индии[38]. В ноябре 1940г. В.М.Молотов в директивах к берлинской поездке записал о том, что вопрос об Иранене может решаться без участия СССР, т.к. там у нас там есть серьезные интересы. Этот период конца 40 года довольно противоречив, но очень интересен тем, что, судя по всему, в этот момент Владыка Вечности лишил Гитлера рассудка, что выразилось в подписании смелой, но в целом бессмысленной (по выражению генерал-фельдмаршала К. фон Рундштедта), сырой и, как оказалось, губительной Директивы №21 "Операция Барбаросса».

Оперативное управление нашего Генерального штаба, по воспоминаниям С.М.Штеменко, осень 1940 и зиму 1941гг. занималось "тщательным изучением Ближневосточного театра". Из этого вряд ли можно заключить, что планировалась оборона Закавказья. Своеобразной реакцией на это послужил доклад английского генерала П.Сайкса на совместном заседании Лондонской Остиндийской ассоциации и Королевского Среднеазиатского общества, в котором рассматривался план защиты Среднего Востока от возможных действий СССР в направлении Персидского залива, согласно которому Иран подлежал английской оккупации[39]: Медведь должен был быть повергнут теперь уже без Гальского петуха.

Надвигающаяся со всех сторон гроза привела к тому, что в марте 1941 года по указу шаха призываются на месячные сборы 165 тысяч человек; издается приказ о дополнительном формировании смешанных бригад при шести пехотных дивизиях в составе одного пехотного, одного кавалерийского и одного артиллерийского полков[40]. На эти мероприятия последовала Директива №Моб/1/542241 Генштаба Красной Армии командующему войсками ЗакВО о проведении мобилизационных мероприятий в округе, которые должны быть закончены к 3 июля 1941г. Между прочим, директива предписывала военнообязанных запаса немцев, поляков, румын, финнов, болгар, турок, иранцев, японцев, корейцев и китайцев к войсковым частям и учреждениям не приписывать[41]. Это значит, что страны, где указанные нации были титульными, представлялись генштабу в начале 1941г. вероятными противниками.

9 мая 1941г. было опубликовано Сообщение ТАСС с опровержением слухов о концентрации наших войск на Западе и требований к Ирану о предоставлении аэродромов для нашей авиации. Это опровержение по смыслу соответствует Сообщению ТАСС от 13 июня (кроме Ирана), но о нем почти всегда почему-то помалкивают. В мае 1941г. были проведены совместные командно-штабные учения ЗакВО и САВО, которые были несколько скомканы из-за нарастающих проблем с Германией. Но тема учений до сих пор так и не объявлена. В это же время судьба осчастливила Леопарда: 9 мая силы британского флота захватили германскую подлодку U-110 с секретной шифровальной машиной "Энигма». Почти все тайны тевтонские Неусыпный Страж[42] теперь знал и действия его стали очень осмысленными и удачными. Ну что ж на вожжах умна и лошадь, не то что леопард. А 10 мая заместитель Гитлера Р.Гесс полетел в Англию с весьма сомнительной миссией. Он предложил Леопарду мир и союз для борьбы с Медведем, при условии, что Леопард уйдет из Ирака. Конечно, удовлетворить немецкую алчность англичане не могли.

Как известно, у злого алчности больше чем ума. Вот и Гитлер 11 июня 1941г. подписывает Директиву № 32 "Подготовка к периоду после осуществления плана "Барбаросса"». Она предусматривает оказание "сильного давления на Иран» с целью прямого или косвенного использования этой страны в борьбе против Англии, а также проникновения в Афганистан и Индию, после поражения России. Впрочем, за всеми их планами уже таилось предчувствие беды. Это как в оркестре, когда духовые и струнные еще выводят радостные аккорды, а в басах тихо, но зловеще начинает бить барабан.

Наши в Тебризе. 1941.	Сообщение о погибших в Иране	Сталин, Молотов и шах Магомед Реза (1943 г.)	Ф. И. Толбухин

13 июня Министр иностранных дел Великобритании А.Иден пригласил к себе посла И.М.Майского и по поручению У.Черчилля заявил, что если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией, то английское правительство готово оказать полное содействие Советскому Союзу своей авиацией на Ближнем Востоке, отправить в СССР военную миссию и развивать с ним экономическое сотрудничество. С помощью "Энигмы" они уже точно знали о войне, но говорили двусмысленно: война будет, но толи СССР нападет, толи Германия.

После известия о нападении Германии на СССР, сразу же после выступления В.М.Молотова, но еще до выступления У.Черчилля, состоялась другая беседа И.М.Майского с А.Иденом, который указал на желательность общей политической линии обеих правительств в отношении Ирана, Ирака и Афганистана[43]. Во многих публикациях говорится, что в первый же день войны посол С.Криппс обсуждал на встрече с В.М.Молотовым вопрос ввода войск в Иран. Но этой встречи не могло быть т.к. в этот день С.Криппс находился в Лондоне[44], а В.М.Молотов в Москве. Радио-телеграфной связи между Москвой и Лондоном, как это ни покажется странным, тогда не существовало[45]. Но в этот день состоялась беседа первого заместителя Народного Комиссара иностранных дел А.Я.Вышинского (более известен как прокурор) с временным поверенным в делах Великобритании в СССР Г.Л.Баггалеем на которой затрагивался вопрос снабжения СССР через Владивосток или Персидский залив.

25 июня Берлин нотой потребовал (!) от иранского правительства вступления в войну на стороне Германии, а Советское Правительство в этот же день (оперативно узнало о немецком требовании?) тюкнуло иранцев нотой, заявив, что имеются серьезные сведения о готовящемся немцами в Иране государственном перевороте[46]. Это был слабо прикрытый призыв к благоразумию. Но его не услышали, выразив удивление: дескать еще в 1939г. было опубликовано обращение министра внутренних дел Ирана ко всем подданным, а также проживавшим в Иране иностранцам, в котором под угрозой наказания предлагалось воздержаться от всякого рода действий, противоречащих принципу нейтралитета. Да, с пониманием и не в первый раз, было плохо. Достаточно вспомнить, как на заре ислама пророк Магомед направил письма правителям Персии, Византии и Египта с предложением принять ислам. Правители Византии и Египта учтиво отказали, но направили весьма ценные и почетные подарки Пророку, а правитель Персии Хосроф II, не читая, разорвал письмо и фактически отдал распоряжения об убийстве[47]. Узнав об этом, Магомед пророчески сказал, что в будущем Иран будут рвать как бумагу.

Между тем, Шахиншах Реза посчитал возможным кормить Медведя баснями. Он сообщил Москве (26 июня) о своем "полном нейтралитете", но продолжил военные мероприятия, которые сводились к усилению гарнизонов именно на ирано-советской границе. Проводилась частичная мобилизация запасных и конного состава, отправка на границу воинских частей, подвоз из центральных складов к советской границе вооружения, снаряжения, продовольствия и фуража. Кроме того было усилено строительство аэродромов и казарм, ремонт и расширение дорог, созданы запасы горючего (военное министерство заказало Англо-иранской нефтяной компании поставку 10 000тавтобензина с доставкой его в Тегеран - Тебриз в пятинедельный срок). Усилилось обучение войск путем проведения ночных занятий с боевыми стрельбами, обучение авиации ночным полетам с бомбометанием. Проводилась подготовка к установке тяжелых орудий на Каспийском побережье в районе городов Решт – Пехлеви[48] (ныне г.Энзели). И вопрос выступления против СССР не сходил с повестки дня руководства Ирана: на заседании Высшего военного совета, состоявшемся в конце июня 1941г., 24 из 40 голосовавших высказались за нейтралитет, а остальные 16 - за вступление в войну на стороне немцев. Открытие транспортных артерий для поддержки истекающего кровью соседа не рассматривалось: Сабленосный Лев[49] вырождался в гиену.

В своих мемуарах У.Черчиль признает: "Мы были рады возможности объединиться с русскими и предложили им провести совместную кампанию в Персии. Предлагая провести совместную англо-русскую кампанию в Персии, мы добивались главным образом открытия коммуникации от Персидского залива до Каспийского моря»[50]. Это правда, но не вся. Англичане опасались повторения в Иране иракских событий, где в апреле 1941 произошел профашистский путч и англичанам пришлось срочно вводить на эту подмандатную им территорию войска, в условиях, когда их силы были напряжены до крайности. Отметим, что иракские события имели последствия, о которых почти не говорят, а говоря, искажают. Дело в том, что СССР (несмотря на признание прогерманского правительства Аль-Гайлани) тогда фактически поддержал англичан[51], тем, что запретил, вопреки предыдущим заявлениям[52], транспортировку военного снаряжения через свою территорию[53], что не ускользнуло от внимания Гитлера. Конечно этот запрет мог касаться только немецкого военного снаряжения (другие не поставляли его через СССР) и последовал он после того как нейтральные США объявили (10.04.1941г.) Красное море "невоенной зоной», заявив о том, что не будут пускать туда "чужие корабли». Таким образом, если немецкие корабли для помощи Ираку могли пройти через Суэцкий канал согласно Константинопольской конвенции 1888г., то Красное море уже нет. Не знаю уж как они поладили, но это была первая совместная акция будущих союзников Великобритании, США и СССР. Если это покажется случайностью, то только такой, какой является не исследованная закономерность. В апреле 1941г. произошло еще одно знаменательное событие: американцы в иракской Басре в стали строить завод по сборке Студебеккеров. К чему бы это? Напомню, Студебеккер не состоял на вооружении армии США, поэтому предположение о подготовке к вторжению американских войск в этот регион следует отбросить.

30 июня состоялась беседа посла СССР в Иране А.А.Смирнова с премьер-министром Ирана А.Мансуром. Случай этот совершенно необычный: дело в том, что посол до вручения верительных грамот просил о приеме. Несмотря на протокольную новацию в весьма консервативном дипломатическом протоколе, просьба была удовлетворена. Основной вопрос, который обсуждался: транзит грузов через Иран. Согласие было получено, но только не в отношении главного – оружия: премьер считал, что это повредит нейтралитету Ирана[54]. Вывод из необычного поведения посла, судя по всему, был сделан не верный, а то, что упрямство может повредить самому Ирану, премьер, вероятно, отбрасывал как невероятное, несмотря на исторический опыт.

В самом начале тяжелого июля 1941г. командующий ЗакВО отдает распоряжение о введении в действие плана прикрытия и занятия советско-иранской границы, что соответствует старому солдатскому правилу: "действуй, пока никто не успел тебе запретить». Но 2 июля начальник ГШ Г.К.Жуков, как и в июне на западном направлении, одергивает командующего Директивой Ставки ГК №00140 в которой категорически приказывает никакими действиями "не дать спровоцировать Турцию и Иран на войну с нами», а отданные приказы о занятии границы немедленно отменить[55]. Спровоцировать можно только того, кто хочет, у кого есть цель быть спровоцированным. Опыт июня не пошел на пользу начальнику. Впрочем, сам же Г.К.Жуков через три дня фактически отменяет эту свою директивку.

2 июля 1941 г. Тайный совет Японской империи принимает решение направить экспансию на Юг.

Между тем, война полыхала на просторах нашей Родины и 3 июля, на двенадцатый день войны, к народу впервые обратился И.В.Сталин, начав с неслыханного для большевика: "Братья и сестры", а начальник Германского генерального штаба Ф.Гальдер в этот же день фанфаронски записал в своем дневнике: "…не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней"[56]. Не спеши хвалиться, Франц, еще не вечер! Не будет преувеличением сказать, что ни один начальник генерального штаба так не ошибся, как Ф.Гальдер. Но кое-кто поверил в торопях: только чудо, сравнимое с библейским, может спасти нашу страну. Среди них и шахиншах. 5 июля во время беседы с послом А.А.Смирновым сразу после приема верительных грамот, он не посчитал возможным разрешить транзит военных грузов через Иран[57], ссылаясь на нейтралитет. Решение нужно принимать, только ясно представляя его последствия. Реза не представлял, что персидский шах может услышать русский мат. Ну что ж: чем просить и унижаться, лучше стукнуть и получить. Такой путь подсказывал и тот факт, что за восемь месяцев 1941г. из Германии в Иран, в том числе через Турцию, было транспортировано 12 тыс.т.вооружений. В результате только в районе г.Миане для проведения диверсий на советских военных и промышленных объектах, транспортных узлах было подготовлено свыше 50т взрывчатки; в районе административного центра Восточного Азербайджана г.Тебриз и в других узловых пунктах размещались немецкие склады оружия и боеприпасов. Не дремали и мы: например, еще 21 июня наши агенты взорвали немецкие катера с взрывчаткой на Каспии, готовившиеся для атаки Баку[58].

5 июля Директивой Ставки ГК №00186 Г.К.Жуков требует от Командующего ЗакВО скрытно продолжить начатые работы на границе, не давая поводов для провокаций[59], фактически отменив свою директиву от 2 июля. Одумался или подсказали?

8 июля во время беседы с послом С.Криппсом И.В.Сталин отметил, что "опасность из-за наличия немецкой агентуры существует как в Иране, так и в Афганистане»[60]. В Афганистане немецкие агенты тоже действовали. Достаточно вспомнить т.н. "логарский инцидент». Но далеко вождь выцеливал! И как бы оправдываясь, Сталин отметил, что Советское правительство уделяет внимание этому вопросу только потому, что опасается за нефтяные промыслы Баку.

9 июля во время беседы с премьером А.Мансуром посол А.А.Смирнов уже не просит, а многозначительно интересуется: предприняло ли иранское правительство что-либо в отношении немцев, "список которых был ему передан советником Николаевым"[61]. Премьер в ответ скучно растолковал, что по этому вопросу ведется следствие, и если будет установлена виновность данных лиц, то они будут наказаны. Он заметил также, что немцы в Иране до сих пор проводили свою деятельность такими методами, что их нельзя было ни в чем обвинить, но "иранское правительство строго предупредило их о недопустимости каких-либо акций, направленных против иранских законов, и взяло под наблюдение всех лиц, упомянутых в списке, переданном Николаевым". Вот ведь считали, что не ухватят их за бороду. Ну, если что-то не входит в голову, его вбивают в пятки и 10 июля в день, когда началось Смоленское сражение и оставлен был Псков, С.Криппс в беседе с И.В.Сталиным впервые высказал предположение о том, что в отношении Ирана, может быть, придется дипломатические меры поддержать военными. И.В.Сталин согласился с этим предложением и сообщил собеседнику, что "советская разведка узнала с месяц тому назад, что немцы предлагали Ирану продавать им нефть втрое дороже, чем англичанам и обещали иранцам, что помогут захватить нефтяные промыслы Баку». Подпугивал вождь: купить-то можно и дороже, но вот как ее доставлять? Или целил и в Турцию, которая могла осуществить такую транспортировку?

11 июля Британский кабинет, как пишет в своих мемуарах У.Черчилль, поручил начальникам штабов рассмотреть вопрос о том какие действия совместно с русскими в Иране[62] предпочтительны. Подумав неделю, штабисты 18 июля не по-военному уклончиво рекомендовали занять твердую позицию. Причины уклончивости, думаю, состояли в том, что совсем недавно они планировали удары по Медведю и с севера, и с юга, а теперь нужна помощь Медведя. Перестроится быстро джентльменам непросто.

12 июля 1941г. было подписано советско-английское соглашение "О совместных действиях в войне против Германии», а 19 июля в день, когда под Смоленском оказались отрезанными три армии и И.Сталин возложил на себя и обязанности Наркома обороны, СССР (как и Великобритания) направил Ирану вторую ноту. В ней прямо подчеркивалась угроза интересам самого Ирана и вновь был поставлен вопрос о принятии мер к прекращению ведущейся немцами враждебной деятельности и их высылке. В тот же день в НКИД поступила телеграмма посла И.М.Майского о его беседе с У.Черчиллем, в которой в частности говорилось, что английский премьер подчеркнул необходимость применения всех мер, вплоть до совместной военной оккупации страны[63]. После этого в СССР началось непосредственное планирование принуждения в новых условиях. Эта работа была выполнена в ЗакВО под руководством начштаба генерал-майора (позже маршала) Ф.И.Толбухина. Операция предусматривала, кроме прочего, что продвижение войск составит 40 километров в сутки (фактически оказалась чуть ли не в два раза выше), что может говорить о переоценке боеспособности персов. 21 июля Командующий ЗакВО генерал-лейтенант Д.Т.Козлов направил Начальнику Генштаба Г.К.Жукову уже готовый план. Судя по всему, он был одобрен без замечаний.

Перед этим, 20 июля, в день, когда немецкая авиация совершила первый налет на Москву, В.М.Молотов дважды встречался с С.Криппсом и на обеих встречах обсуждался вопрос Ирана. Причем посол особо подчеркнул, что было бы весьма важным, если бы советское правительство согласилось с предложением Великобритании относительно военного или экономического давления на Иран, но при этом он заявил, что министр иностранных дел А.Иден сомневается в эффективности экономического воздействия[64]. 22 июля, как пишет в мемуарах У.Черчилль, ввиду упорства иранского правительства, командовавший силами в Ираке генерал-лейтенант Куинэн, получил приказ быть готовым к занятию Абаданского нефтеочистительного завода и нефтепромыслов[65] в Иране.

23 июля последовал приказ командующего ЗакВО генерал-лейтенанта Д.Т.Козлова о формировании в округе на базе 40-го стрелкового корпуса 44-й армии для прикрытия государственной границы СССР с Ираном, а 26 июля – с теми же целями на базе 28-го механизированного корпуса началось формирование 47-й армии. К 1 августа, т.е. за неделю, обе армии, сыгравшие ключевую роль в принуждении, были сформированы.

31 июля У.Черчилль, видимо не удовлетворенный упомянутым ответом штабистов, распорядился создать для изучения вопроса принуждения специальный Комитет при лорде-председателе Совета[66]. Воспетые Киплингом продетые в воротнички гордые лорды, в своем послании премьеру от 6 августа верно предположили, что Иран не пойдет навстречу, т.е. не согласится на транзит военных грузов, не изгонит из страны германских агентов и резидентов и придется прибегнуть к силе. Как увидим далее на изгнание Иран в последний момент все же согласился, но ведь это было не главное, хоть и звучало хорошо.

4 августа Гитлер признает, что напрасно ввязался в войну с Советами[67], и в отчаянной попытке спасти положение, трагизм которого мало кто из его опьяненного победами окружения понимает, поручает шефу разведки адмиралу В.Канарису отправиться в Стамбул[68] и Иран[69]. К этому времени в Иране уже были созданы специальные боевые отряды из немцев, там проживавших и иранских военнослужащих. Задача, поставленная Гитлером проста: "установить в Иране Республику по образцу Третьего Рейха", если обнаружится, что шах "проанглийский реакционер". Путч был назначен на 28 августа.

13 августа А.Иден согласовал с послом И.М.Майским текст последней ноты Ирану. При этом И.М.Майский заявил, что после представления нот (что случилось 16 августа[70]) Советское правительство будет готово предпринять военные действия, но оно сделает это лишь вместе с англичанами[71]. Не упустим, что юридически Советский Союз имел право на ввод войск, а у Великобритании таких прав не было, но У.Черчилль предпочел (и написал об этом в мемуарах) юридическим тонкостям сомнительный принцип, который англосаксы используют и сегодня: "Inter arma silent leges»[72].

Английские войска, предназначенные для операции в Иране состояли: из 9-й бронетанковой и 21-й пехотной индийских бригад, к которым присоединились 5-я, 6-я, 8-я индийские дивизии, одного индийского бронетанкового полка, четырех английских батальонов и одного полка английской артиллерии. Авиаподдержку должны были оказывать три эскадрильи: 94-я бомбардировочная на самолетах "Бленхейм» IV, 261-я истребительная эскадрилья на "Харрикейнах» и 244-я эскадрилья непосредственной поддержки на бипланах "Винсент». Всего британцы имели около 40 машин[73].

Иранские войска на юге состояли из двух пехотных дивизий, располагавших 16 легкими танками, а на севере, против нас, - пяти дивизий. ВВС Ирана организационно состояли из 4 полков и отдельного авиаотряда. 1-й полк трехэскадрильного состава базировался на столичном аэродроме. Остальные полки располагали по одной эскадрильи каждый. 2-й базировался в Тебризе, 3-й - в Мешхеде, 4-й - в Ахвазе. Отдельный авиаотряд располагался в г.Абадан. На вооружении иранских ВВС состояли устаревшие истребители Hawker Fury, легкие бомбардировщики (бипланы) Hawker Audax и Hawker Hind, учебные De Havilland Tiger Moth, которые могли использоваться и как разведчики. Кроме того, возможно имелось до 3-х немецких бомбардировщиков "Юнкерс". Общая численность авиапарка оценивалась в 80 самолетов, но часть машин была неисправна при том, что в г.Домантапе имелся ремонтный авиазавод, а в Тегеране авиазавод[74].

В Иране, между тем, проводились соответствующая подготовка. 9 июля Реза-шах отдал приказ привести войска в боевую готовность. Охрана границы усилилась полевыми войсками, в приграничных районах личный состав жандармерии увеличился в два раза. Получив информацию о готовности союзников применить силу с 15 августа в Иране началась всеобщая мобилизация. Было призвано 30 тысяч резервистов и армия достигла 200 тысяч, а в СМИ появился целый ряд патриотических выступлений. С 19 августа в иранской армии были отменены отпуска. Все признаки указывали на то, что в случае военного давления Иран окажет ожесточенное сопротивление.

В некоторых публикациях сообщается, что в середине августа (без точной даты) иностранный самолет нарушил советско-иранскую воздушную границу, а на перехват ему был выслан истребитель И-153, но нарушитель обнаружен не был. При этом пограничники арестовали двух парашютистов[75]. Указывается, что истребитель пилотировал известный ас А.В.Ворожейкин. Однако в своих мемуарах А.В.Ворожейкин ничего об этом не пишет. Т.Полак и К.Шоурз в своем труде[76] указывают, что с лета 1941г. А.В.Ворожейкин был командиром эскадрильи И-16. Впрочем, залеты в наше воздушное пространство случались, и не раз. Так, самолеты немецкой авиакомпании "Люфтганза» обслуживали трассу Тегеран – Кабул и регулярно наведывались в наше воздушное пространство, забрасывая парашютистов и проводя разведку. Но не только "Люфтганза» вытворяла такое. Еще в начале апреля 1940г. американский самолет-разведчик при посредничестве англичан (ведь они тогда планировали бомбардировки и захват Баку) вторгся в наше воздушное пространство со стороны Ирана и произвел аэрофотосъемку нефтепромыслов Баку. Самолет был обстрелян, но повреждений не получил[77].

Между тем, 19 августа 1941г. германский посланник Э.Эттель успокаивал премьер-министра А.Мансура: "Сегодняшние успехи на Украине есть лучшее доказательство предстоящей окончательной победы Германии над Советами». И ему хотели верить. Посол признавал, что из-за советско-британского давления положение Ирана становится деликатным, и что большую роль здесь должен сыграть фактор времени: Германия вот-вот придет на помощь, нужно продержаться до конца сентября. Тщетные надежды: блицкриг, судя по дневнику Ф.Гальдера, тогда уже захлебнулся. Для показа арийского спокойствия и уверенности, что должно было морально поддержать персов, посол конфиденциально объявил немецкой колонии: всякий немец, покинувший страну, будет рассматриваться как предатель[78].

20 августа в Иране на два месяца раньше обычного, состоялся выпуск юнкеров военных школ и курсантов училищ. Обращаясь к выпускникам, Реза-шах призвал их быть готовыми к защите Отечества. В эти же самые дни по всему Тегерану были расклеены объявления о наборе в авиационные школы и приеме на службу фельдшеров и медицинских сестер, что было призвано показать готовность к самозащите. Дипломатия Ирана, между тем, давала справедливые по сути, но неприемлемые по факту ответы союзникам. Так в одном из ответов было сказано: "невозможно себе представить возникновение опасности со стороны ограниченного количества немцев, о которых известно, чем они занимаются". Трудно с этим не согласиться. Но ни на Медведя, ни на Леопарда этот ответ, как объявления и бряцание оружием, не произвел впечатления: им нужен был транзит и они методично сужали круги. 21 августа А.Я.Вышинский сообщил С.Криппсу, что Советский Союз согласен с "намеченным совместным вступлением английских и советских войск в Иран на 23 августа"[79]. Позже этот срок был отодвинут с субботы (день покоя) 23 на понедельник (день, когда была создана уничтожившая первых людей субстанция) 25. Установить, кто был инициатором этой многозначительной сдвижки, не удалось.

21 августа в 3⁵⁰ за подписями И.В.Сталина и вновь назначенного начальника Генерального штаба Б.М.Шапошникова последовала Директива Ставки ВГК №001145 командующим ЗакВО и САВО, которая требовала с целью предотвращения неожиданностей со стороны Ирана немедленно придвинуть войска к границе, но границу не переходить и не перелетать. Командующему САВО дополнительно приказано призвать на большие учебные сборы приписной состав.

Нужно сказать, что Гитлер пытался заполучить Иран и 21 августа отдал известный приказ командующему сухопутными силами генералу В. фон Браухичу о быстром продвижением на юг группы армий "Центр». В этом приказе ничего не говорилось об Иране, но говорилось о том, что главной целью до наступления зимы становится не Москва, а "захват Крыма, индустриального и угольного Донецкого бассейна и нарушение подвоза русскими нефти с Кавказа". Генеральный штаб не понял фюрера и поэтому в записке от 22 августа Гитлер уточнил замысел: "Из соображений политического характера крайне необходимо как можно быстрее выйти в районы, откуда Россия получает нефть, не только для того, чтобы лишить ее нефти, а прежде всего для того, чтобы дать Ирану надежду на возможность получения в ближайшее время практической помощи от немцев в случае сопротивления угрозам со стороны русских и англичан. В свете вышеупомянутой задачи… проблема Москвы по своему значению существенно отступает на задний план»[80]. Приказ от 21.08 нещадно критикуют, но стратегическая идея головокружительна: оставить советские войска и английский флот без горючего, получить действующим союзником еще и Иран, подтолкнуть Японию к войне. Одним движением! Но, хоть и дан ум свинье, да не даны рога… Ввод войск в Иран лишил эту директиву первоначального смысла и дал возможность позже выставлять Гитлера стратегическим недоумком, которым он, впрочем и был, но не потому, что отменил наступление на Москву в августе, а потому, что имел людоедские наклонности и неподготовленным ввязался в войну на полночном севере с Медведем при том, что ему в задницу мертвой хваткой вцепился Леопард, а Белоголовый Орел жаждал удобного случая испить фашистской крови.

23 августа в 5⁰⁰ за подписями И.В.Сталина и Б.М.Шапошникова последовала Директива Ставки ВГК №001196 командующему Среднеазиатским военным округом генерал-майору С.Г.Трофименко которая предписывала за три дня (!) создать 53-ю Отдельную Среднеазиатскую[81] армию и в начале четвертых суток ей начать наступление на Иран. Командующим этой армией назначался по совместительству командующий САВО генерал-майор С.Г.Трофименко (командующим авиацией генерал М.П.Харитонов). В Директиве, кроме прочего, указывалось, что войска Закавказского фронта и английские войска с утра 25 августа переходят в наступление. Десять минут спустя (т.е. в 5¹⁰) последовала следующая Директива Ставки ВГК за №001197 теперь командующему войсками Закавказского военного округа. Директива требовала развернуть Закавказский фронт за счет ЗакВО. Командующим фронтом назначался командующий войсками ЗакВО генерал-лейтенант Д.Т.Козлов. Директивы уточнили, что ввод войск осуществляется в целях обеспечения наших границ от диверсий со стороны немцев, работающих под покровительством иранского правительства, а также для того, чтобы предупредить вылазки иранских войск. Из Директив следует, что операцию принуждения осуществляли войска Закавказского фронта, Отдельной армии, Каспийской флотилии и английские войска. Таким образом, это стратегическая операция по определению. Силы привлекались значительные. Оно и удивительно, и понятно: завязнуть здесь, как, например, в Финляндии, было смертельно опасно. Силы у нас нашлись тогда потому, что в борьбе главное не территория и даже не потери, а воля к победе. Наше руководство, несомненно, эту волю имело, и она передавалась народу. В.Шелленберг писал по поводу принуждения Ирана: "Немецкое руководство не могло понять, как русские смогли при столь напряженной обстановке на своем Западном фронте в августе 1941г. высвободить силы, чтобы совместно с англичанами оккупировать Иран»[82]. Понимать искусство надо, г-н разведчик, а противника надо знать.

23 августа Министр иностранных дел Японии Т.Тойода, а 25 августа ещё и японский посол в Москве Ё.Татекава сделали заявление Советскому правительству о том, что транспортировка вблизи японской территории (а фактически сквозь территориальные воды во Владивосток) закупленных в США нефти и бензина создает для Японии, связанной союзническими отношениями с Германией и Италией, "весьма деликатное и затруднительное положение». Они просили обратить "серьезное внимание на это обстоятельство, в особенности на вопрос о путях и способах этих перевозок». Советское правительство со спокойным достоинством разъяснило японцам, что их заявление есть стремление "воспрепятствовать осуществлению нормальных торговых отношений между Советским Союзом и США» и "недружелюбный по отношению к СССР акт»[83]. Однако демарш был опасным: ведь Германия жаждала вступления Японии в войну и демарш мог быть ее прелюдией, что отметил В.М.Молотов.

Вечером 23 августа Реза-шах передал английскому посланнику, что принимает требование союзников о высылке германских подданных из Ирана. Но это ничего не меняло, т.к. истинная причина была не в германских поданных. В понедельник 25 августа в 4³⁰ местного времени советский посол в Тегеране А.А.Смирнов[84] и английский посланник Р.У.Буллерд в раннее нерабочее время нашли премьер-министра Ирана дома и в предутренней синеве (восход в Тегеране 5⁰⁹мск), пронзаемой золотыми августовскими копьями метеоров, сообщили ему о вводе в страну союзных войск. Никакое железо не могло так леденяще войти в сердце премьера, как эти слова.

В этот же день В.М.Молотов вручил послу Ирана М.Саеду[85] ноту, в которой в частности сообщалось, что Советское Правительство трижды (26.06, 19.07, 16.08.1941г.) "предупреждало Иранское Правительство об угрожающей его интересам, а также интересам СССР и Великобритании опасности для принятия необходимых мер.Иранское Правительство отказалось принять меры, которые положили бы конец затеваемым германскими агентами на территории Ирана смуте и беспорядкам, тем самым поощряя этих агентов. Вследствие этого Советское Правительство оказалось вынужденным принять необходимые меры и немедленно же осуществить принадлежащее Советскому Союзу, в силу ст.VI Договора 1921г., право ввести временно в целях самообороны на территорию Ирана свои войска"[86]. Тут же (25 августа) Иран заявил уже о высылке всех немцев из страны[87]. Но, как говорится: поздно пить Боржоми…

И в 5³⁰ в жидком свете зари понедельника 25 августа, в день Святого огня, наша авиация и наземные маневренные группы начала принуждение, которому англичане, любители такого рода дел, дали многозначительное наименование "Operation Countenance", что можно перевести как "Операция Самообладание"[88]. Надо понимать они намекали на то, что даже в сложнейших условиях самообладание союзников не подвело, что верно. Острый на язык народ наш дал этой операции неофициальное название "Рейд саперов", намекая на то, что это была совсем не война и не операция, а особые действия не боевых частей. Действительно саперы умело давали возможность нашим войскам быстро двигаться по пересеченной горной местности. Для этих целей были привлечены 11 инженерно-саперных батальонов и 31 отдельная инженерно-саперная и понтонно-мостовая роты. Здесь, наверно, уместно сказать, что каждая общевойсковая армия по штату имела отдельный моторизованный инженерно-саперный батальон, отдельный механизированный понтонный батальон, отдельную инженерную маскировочную роту, отдельную роту радиоуправляемого минирования, отдельную электротехническую роту, отдельную гидротехническую роту, отдельную роту полевого водоснабжения, отряд глубокого бурения, многочисленные запасные и резервные части и подразделения. Фронт по штату также имел инженерные части фронтового подчинения. Как видим, войска были насыщены саперами даже сверх штата.

Маневренные группы советских войск из Азербайджана и Армении, после окончания иранцами утреннего намаза[89], пересекли границу, перерезали линии связи, дороги и прочие их коммуникации, одновременно в тыл были выброшены небольшие воздушные десанты с целью захвата мостов, туннелей и иного рода дорожных объектов в глубине наступления. Пролилась первая кровь. Основной удар наносила 47-я армия, под командованием генерал-майора В.В.Новикова. 44-я армия под командованием генерал-майора А.А.Хадеева действовала в более сложных географических условиях, но, не смотря ни на что, выполнила свою двухдневную задачу за сутки. На время операции в оперативное подчинение 44-й армии были переданы силы Каспийской Военной флотилии, т.к. часть ее войск шла вдоль Каспия. Подошедшие к иранскому берегу наши корабли были обстреляны противником, который после всего трех наших ответных залпов замолчал.

Авиационную поддержку операции осуществляли с нашей стороны 522 самолета, в том числе истребителей – 225, ближних бомбардировщиков и разведчиков – 90, дальних бомбардировщиков – 207[90].

Силами 44-й армии предполагалась высадка морского десанта в районе селения Хеви, в составе 105 горнострелкового полка и 563-го артиллерийского дивизиона. Однако удалось высадить лишь стрелков с личным оружием, артиллерию пришлось возвращать назад. Неудача произошла вследствие бомбардировки 12 иранскими самолетами десантных судов. Было сброшено шесть бомб без последствий, но это показывает неумелость нашего авиационного командования, допустившего пролет самолетов противника к месту высадки десанта при колоссальном перевесе авиационных сил. Отметим, что авиационную поддержку наших сил осуществляла авиация фронта под командованием генерал-майора Н.Э.Глушенкова. И это не единственный ее прокол. В 6²⁰ 25 августа 1941г. пять иранских бомбардировщиков с большой точно не установленной высоты произвели бомбометание по мосту через р.Аракс у г.Джульфа по которому переправлялись войска. В 19¹⁵ бомбардировка повторилась тремя самолетами противника с высоты 2500 м. В обоих случаях мост не пострадал, - браво сообщалось в отчете о боевых действиях ВВС Закавказского фронта, но ведь допустили врага к столь важному объекту и не сбили ни один самолет. Это при том, что наши истребители на порядок, как говорится, превосходили иранские бомбовозы. Дорогой читатель, обрати внимание на время: всего через 50 минут после начала принуждения иранские самолеты уже пытаются бомбить переправы. Ближайший аэродром в Тебризе, по прямой 120км. Крейсерская скорость бомбардировщиков Hawker Audax 250км/час, следовательно, начали одновременно. Значит, иранская авиация не была застигнута врасплох и не была уничтожена на аэродромах, что говорит о многом. И еще. Через 13 часов, в ночное время (заход в Джульфе был в 18⁴⁵мск) налет повторился. За это продолжительное время иранская авиация не была уничтожена. Удивительно!

Иранский Генеральный штаб в сводке за 25 августа победно отмечал оборонительные действия армии, а также высокий моральный дух местного населения и войск. Но согласно донесениям советских командиров, иранские сухопутные войска в основном избегали боевого соприкосновения с Красной Армией. Только арьергардные части 15-й иранской пехотной дивизии оказали слабое сопротивление на перевалах Саин-Гядук и Балыхлы. Как отмечалось в докладе о боевой деятельности 24-го танкового полка, вход танков 25 августа в г.Ардебиль был настолько стремительно-неожиданным, что даже жандармское управление работало в обычном режиме[91] не говоря о гражданских учреждениях. В целом к вечеру первого дня войска Закавказского фронта продвинулись на 70 км[92] и выполнили поставленные задачи. Между тем, председатель иранского парламента заявил, что русская авиация бомбит Тегеран, Тебриз, Мешхед, Ардебиль, Решт, Пехлеви и другие города. Уж не думал ли он, что мы пришли за тыщу верст нарезать, по совету С.Есенина, розы за Евфратом и учиться у Саади целовать, срывая чадру, груди задумчивых иранских дев? Не без этого, конечно, но это потом… А сейчас, раз уж дело дошло до оружия, то воевать необходимо, как говорил В.И.Ленин, настоящим образом. Правда 7 сентября, иранская газета "Журналь де Тегеран» опровергла сообщения о бомбардировках северо-западной части столицы советской авиацией[93], но нужно отметить, что бомбардировки иранских войск, а не жилых кварталов, проводились нашей авиацией и достаточно успешно[94].

В это же утро на юге начали и англичане. Первым же авианалетом авиабаза в Ахвазе была уничтожена[95]. Иранские наземные войска здесь были застигнуты врасплох и бежали. Англичане (вернее индийцы под командованием англичан) взяли под контроль Хузестан (область на юго-западе страны), заняли порты Персидского залива, города Керманшах и Хамадан, а так же продвинулись к г.Сенендедж. Иранский флот был уничтожен, а его командующий погиб.

На исходе 25 августа в 23³⁰ последовала Директива Ставки ВГК № 001287 за подписью начальника Генерального штаба Б.М.Шапошникова, которая сообщала распоряжение И.Сталина о том, что "при продвижении в Иране, при подходе к городам не атаковать их в лоб, а обходить танками, конницей или при отсутствии их пехотой с фланга и тыла, окружая города и принуждая к сдаче». Вот, изучали бы настоящим образом историю наши командиры-начальники, может меньше вдов было бы в Майкопе.

26 августа, видимо, пережив шок, в районах городов Тебриз и Меку вспыхнули очаги сопротивления нашим войскам, которые были легко подавлены. 27 августа в 0³⁰ последовала Директива Ставки ВГК № 001218 Командующему 53-й ОСАА за подписью Б.М.Шапошникова, подтверждавшая Директиву Ставки №001196 о переходе границы Ирана и уточнявшая ее. В 0³⁵ последовала Директива Ставки ВГК №001319 Командующему войсками Закавказского фронта, подписанная Б.М.Шапошниковым которая кроме прочего требовала границу Ирана с Турцией прикрыть полевыми войсками, не трогая иранских пограничников. Обе последние директивы требовали всех немцев задерживать как военнопленных. Нельзя сказать, что это требование безукоризненно с точки зрения IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907г.

С восходом 27 августа из Туркмении в Иран тысячекилометровым фронтом хлынули войска 53-й армии. Ее моторизованные отряды быстро и дерзко овладевали перевалами и узкими проходами, обеспечивая быстрое движение войск. В этот денек "застучали мысли под темечком" на севере у К.Маннергейма: стоит ли двигаться к Ленинграду далее старой границы на Перешейке[96]? Догадлив был барон, но упрям до тупости[97], за что и поплатился. Пока финский маршал думал и сомневался 53-я армия наступала в Иране по трем направлениям: на Западном действовал 58-й стрелковый корпус генерала М.Ф.Григоровича, на центральном шла 83-я горно-стрелковая дивизия полковника А.А.Лучинского, на восточном - 4-й Кавкорпус генерала Т.Т.Шапкина. Действия 53-й армии осложнялись лишь тем, что ее тыловые части были не полностью сформированы. Это обстоятельство вынудило войска прибегнуть к реквизициям, а зачастую и к конфискациям у местного населения, которое прятало даже стулья.

53-й армии противостояли 9-я и 10-я иранские пехотные дивизии, которые занимали очень выгодные рубежи обороны в высокогорных районах Мешхеда и Горгана, где высота над уровнем моря частично достигала 2000 метров. Подвозя материалы и личный состав, иранцы с 23 августа дополнительно укрепляли их. Казалось, что наступавшие советские войска ждут здесь серьезные испытания. Однако, при первом же столкновении с красноармейцами, 10-я дивизия просто разбежалась, а 9-я, безуспешно пыталась оказать некоторое сопротивление, но уже 29 августа заместитель командира этой дивизии прибыл в Новый Кучан для переговоров с командиром нашей 83-й горно-стрелковой дивизии А.А.Лучинским. При этом прибывший сам, как пишет в своих мемуарах начальник штаба 53-й ОСАА М.И.Казаков, сдал свою шпагу[98]. Авиация 53-й армии (бипланы И-153 "Чайка") не встречая никакого сопротивления и без единого ЧП перелетела на аэродром в г.Тебриз[99].

Несмотря на боевые успехи, в климатическом отношении войскам было тяжело. Вот как описывает продвижение 83-й горно-стрелковой дивизии участник тех событий Ф.Галимов: "Наши полки шли по безводной степи, пересекали песчаные и каменистые пустыни. Некоторые не выдерживали жары и падали в обморок. Падали и лошади. Среди бойцов появились больные холерой. В Тебризе, Тегеране, Куме (Моку) нас встречали пустые улицы - все жи­тели сидели дома. Ликвидируя немецкие десанты, мы вышли к берегу Каспия…»[100].

После ввода советских и английских войск кабинет А.Мансура 28 августа подал в отставку. Вновь сформированное правительство во главе с видным иранским ученым, профессором Тегеранского университета А.Форуги приказало иранским вооруженным силам не оказывать сопротивления; на следующий день этот приказ одобрила верхняя палата (меджлис) иранского парламента. Сама процедура не может не вызвать некоторое недоумение: главнокомандующим был глава государства, т.е. шахиншах, причем здесь глава правительства? Так или иначе, но значительная часть иранской армии к этому моменту фактически развалилась, чему способствовали стремительное продвижение наших и английских войск и наши авиационные удары в глубине. Иранское руководство с 28 августа по 1 сентября ежедневно просило прекратить авиаудары. В ответ на просьбу 28 августа в 21⁵⁵ последовала Директива Ставки ВГК №001382 Командующим войсками ЗакФ и 53-й ОСАА за подписью Б.М.Шапошникова, передающая приказ Верховного о запрете бомбардировок городов. Но при этом войскам необходимо выполнять поставленные задачи и не вести переговоров с иранцами о перемирии.

29 августа, преодолев небольшое сопротивление, Красная Армия заняла административный центр Западного Азербайджана г.Урмию. В этот же день после короткой перестрелки сдался гарнизон г.Пехлеви, затем капитулировали иранские воинские части, дислоцировавшиеся в г.Решт, а на западе Ирана британские передовые части вошли в соприкосновение с нашими войсками поджидавшими их в районе г.Сенендедж (административный цент провинции Курдистан). В этот же день Иранские вооруженные силы капитулировали перед англичанами, а 30 - перед Красной Армией. 31 августа несколько южнее г.Казвин произошла еще одна встреча наших войск с британцами.

31 августа в 3⁰⁰ последовала Директива Ставки ВГК (без номера) Командующим войсками ЗакФ и 53-й ОСАА, подписанная Б.М.Шапошниковым о том, что Верховный приказал полностью прекратить бомбардировки войск и населенных пунктов Ирана (не только городов). А в 3¹⁰ последовала новая Директива (тоже без номера), подписанная Б.М.Шапошниковым, с категорическим запретом И.Сталина двигаться войскам на Тегеран. А такое головокружение от успехов было.

В процессе боевых действий нашими войсками целиком были уничтожены, взяты в плен или рассеяны части 3-й, 4-й, 9-й, 10-й, 11-й и 15-й пехотных дивизий иранских войск; заняты крупные города: Ардебиль, Пехлеви, Решт, Казвин, Тебриз, Мехабад, Рудсар. Пленено было около 7000 иранцев.

Директивой Ставки ВГК от 1 сентября №001504 (время 3²⁵), подписанной Б.М.Шапошниковым, Верховным определялись районы дислокации наших войск по согласованию с Правительством Ирана. Нужно отметить, что иранское правительство по настоянию И.Сталина выплачивало нашим военнослужащим хорошее содержание, о чем участники тех событий В.Искра, С.Мамедов (жители Гянджи) красочно рассказывали автору, восхищаясь заботой Верховного. Но сами иранцы жили очень скудно.

Народ Ирана в целом отнесся к вступлению советских войск спокойно. С целью сгладить негативное впечатление от прихода в страну иностранных войск, союзники с первых же дней пребывания в Иране начали мощную пропагандистскую кампанию. Только за время вступления частей Красной Армии было распространено от 15 до 20млн. листовок (т.е. более чем по одной на человека – не перебор ли?) на разных языках с текстом обращения советского командования к иранскому народу, в котором разъяснялись цели вступления союзных войск в Иран. Возможно, и поэтому в некоторых иранских городах красноармейцев встречали очень тепло. Так в г.Тебриз выстроившиеся вдоль улиц жители радостно приветствовали части Красной Армии. В г.Мешхед, многие проживавшие в нем армяне тут же изъявили желание добровольно вступить в Красную Армию и отправиться на советско-германский фронт. Курды везде высказывали желание воевать с немцами в качестве добровольцев. Англичан, по свидетельству М.И.Казакова, встречали хуже[101].

Будущий шах Магомед Реза в своих воспоминаниях следующим образом оценивал те события: "Иранская армия была застигнута врасплох, и наши солдаты подверглись бомбардировке в то время, когда они были в своих казармах. Наш небольшой военно-морской флот без предупреждения был потоплен, при этом были большие жертвы… Если не считать нескольких небольших стычек, сопротивление иранской армии было совершенно безрезультатным. После того как закончился первый этап нападения, наши войска осознали, что сопротивление такому сильному противнику бесполезно». Сам Реза-шах с восточной витиеватостью давал другое объяснение: иранская армия знала, что Советский Союз не имеет территориальных претензий к Ирану и не покушается на его национальную независимость, поэтому было "глупо сопротивляться»[102].

Красная Армия потеряла 10 самолетов, но это не боевые потери. Наши потери составили 15 человек[103]; англичане потеряли 22 человека; Иран потерял 800 человек убитыми[104]. "Дай им вечный покой, Господи, и да светит им вечный Свет»… "О, Аллах, прости их, смилуйся над ними, даруй покой им, и отпусти им все прегрешения их. Прими их с почетом, и сотвори пристанище их просторным; омой их водой, снегом и градом. Очисти их от заблуждений, как очистил бы Ты белые одеяния от нечистот. Предоставь им убежище более великолепное, нежели бывшее у них при жизни; окружи их семьей и спутниками более достойными, нежели те, что окружали их на Земле. Позволь вступить им в Сад Райский и избавь его от мук могилы и пламени адского»…

4 сентября последовала Директива Ставки ВГК №001614 Командующим войсками ЗакФ, 53-й САОА подписанной Б.М.Шапошниковым. В ней сообщался приказ И.В.Сталина о том, что всех пленных солдат иранской армии распустить, офицеров и унтер-офицеров, впредь до особого распоряжения, держать на положении пленных (та же практика, что и во время Польского похода 1939г.). Вооружение, снаряды, автомобили и все прочее трофейное имущество требовалось обязательно вывезти на нашу территорию, сдав вооружение и другое военное имущество на фронтовые и армейские склады, а невоенные предметы на склады соответствующих наркоматов. Лошадей и мулов также требовалось вывести на свою территорию и там обратить на укомплектование частей фронта и армии, используя их только на своей территории. Нашими войсками были экспроприированы и летали в Закавказье как транспортные, по меньшей мере, два самолета Hawker Audax. Согласно иранским источникам советские власти в своей зоне ответственности конфисковали и отправили в СССР все товары, принадлежавшие немцам. В общем, эти действия вполне соответствовали действиям революционных армий в период Французской революции, знатоком которой наш Верховный был.

Красная Армия прошла триумфальным маршем по иранской территории; нарекания можно высказать только в отношении авиации. Соотношение потерь приближалось к 1:10. Успех объяснялся не только значительным перевесом сил и средств, хорошей выучкой, боеспособностью в частности наших войск их энергичными действиями, но и слабостью иранской армии. Но в дальнейшем наши военачальники, участвовавшие в операции, кроме Ф.И.Толбухина и до некоторой степени Д.Т.Козлова, себя не особо зарекомендовали.

Боеспособность иранских сухопутных войск оказалась на удивление низкой. Прогермански настроенные армейские круги показали свою решимость на словах. При участии немцев было организовано несколько незначительных диверсий, но немецких агентов вылавливали и судьба их была предсказуемой[105], ведь они себя уже зарекомендовали и Всеславянский митинг потребовал: "Кровь за кровь! Смерть за смерть!".

Граждане Союза с волнением и надеждой узнали о вводе наших и английских войск в Иран, о чем пишет К.Симонов в "Дневнике писателя». Отмечу, что надежда в народе (по крайней мере, на юге Союза) подкреплялась и распространенным тогда иносказательным пророчеством: Красный Дракон, будет истекать кровью, но все-таки убьет Дракона Черного[106].

С занятием Ирана создалась новая геополитическая конфигурация. Любопытно, что создалась она в течение шести дней, что весьма символично. 8 сентября было подписано соглашение, которое определило расположение союзнических войск на территории Ирана. Главное Тегеран обязался не только не препятствовать, но оказывать содействие транзиту военных грузов в Россию (давно бы так!), выслать из страны всех граждан Германии и ее союзников (часть из них по списку передать СССР), придерживаться строго нейтралитета, и воздерживаться от шагов, могущих повредить делу борьбы с фашизмом. Все действовавшие с Германией соглашения и договора были аннулированы. Однако позиция Реза-шаха вызывала недоверие. 10 сентября Гитлер в своих застольных разговорах поведал своему окружению: "Если кто и молится о победе нашего оружия, то это персидский шах"[107]. Не знаю, молился ли шах об этом, узнали ли союзники о разговорах Гитлера или это простое совпадение, но 15 сентября советские и английские части получили приказ войти в Тегеран и решить вопрос с шахом. На следующий день премьер А.Форуги вручил шаху текст отречения в пользу его старшего сына Магомеда Реза Пехлеви. А 17 сентября в Тегеран вошли части 39-й кавалерийской дивизии 53-й ОСАА и механизированная группа 47-й армии; днем позже вошли англичане. И бывшего шаха Резу отправили молиться на один из островов близ Южной Африки, где он и встретил Разрушительницу наслаждений и Разлучницу страданий.

Непосредственно после ввода войск для наведения порядка и предотвращения возможных провокаций введены военные трибуналы с правом применения смертной казни; были запрещены демонстрации, митинги, собрания. Населению было предписано сдать имевшееся у него огнестрельное и холодное оружие. Во всех занятых городах был установлен комендантский час: запрещалось хождение по улицам группами и появление на них после 21⁰⁰. На время комендантского часа закрывались рестораны, столовые, чайханы и разного рода увеселительные заведения.

Действия СССР в отношении Ирана по вводу войск соответствовали международному праву, поскольку соответствовали Договору 1921г. Утверждения, что СССР вторгся и оккупировал Иран с правовой точки – некорректны. Действия же англичан в отношении Ирана с правовой точки зрения можно характеризовать как вторжение и оккупацию, но они не заморачиваются. Для полноты вопроса отметим, что в конце 1942г. на территорию Ирана были введены войска США, не имевших каких-либо договоренностей с Ираном. Эти действия также можно характеризовать как оккупацию, несмотря на то, что тогда Иранское правительство протестов по этому поводу не высказывало. Американцы занимались, в основном производственными вопросами, облегчавшими снабжение СССР. Так ими была проведена реконструкция портов в Хорремшехре, Шахпуре (ныне Бендер-Хомейни); в порту Хорремшехр были построены авиа- и автосборочный заводы, в порту Бушир — автосборочный завод. Там собирали "Доджи», "Виллисы», "Студебеккеры» и другие марки автомобилей и отправляли их в Союз груженными имуществом. Водителями были иранцы, что давало им хороший заработок. Самолеты принимали наши военные, и вид английских генералов в шортах, ездивших на обычных джипах, производил, по рассказам участников тех событий автору этих строк, незабываемое впечатление, которое нет возможности здесь привести.

Иранская операция, кроме прочего, четко показывает, что ни о какой растерянности или слабости советского руководства, по крайней мере, в июне-августе 1941г. не было и речи. А вот самообладание – завидное, не то, что, например, в 1962. После 25 августа Япония забыла о деликатности своего положения. По оценкам ее специалистов советско-германская война затягивалась, становясь похожей на нескончаемый токийский дождь и мокнуть под этим дождем самураям было не с руки: они устремились к солнцу, на юг.

После завершения принуждения основная часть наших войск была выведена на германский фронт. Утверждения части публикаций, что в Иране всю войну находились "три полнокровные армии" – ошибочны. Войска там, разумеется, были, но незначительное количество, а их постепенный вывод начался уже с сентября. 16 ноября согласно Директиве Ставки ВГК № 004795 была свернута 53-я ОСАА, а ее новый командующий П.С.Курбаткин стал заместителем командующего войсками САВО. Оставшиеся в Иране части пополнялись в основном призывниками, а обучившиеся и получившие некоторый опыт старослужащие отправлялись на советско-германский фронт[108]. Нет необходимости подчеркивать полезность такой практики. Часть иранцев поддерживало борьбу нашей страны из собственных средств. Так иранский купец Рахимьян Гулам Гусейн отправил в Сталинград 3 тонны сушеного винограда, а купцы Юсуф Гафурики и Мамед Ждалиди передали СССР 285 голов скота. И пусть никто не скажет, что это мелочь!

Почему принуждение случилась именно с Ираном, а не, например, с Афганистаном, или Турцией где тоже были немецкие агенты? Потому что такой сценарий диктовала география. Потому, что власть предержащие Ирана были не дальновидны и упрямы, Великобритании и США никак нельзя было допустить выключения России из борьбы, как то случилось во время Первой Мировой, либо в результате капитуляции, как то случилось с Францией во время Второй Мировой. Что касается раздела сфер влияния, о чем иногда пишут, то СССР в тот момент об этом мало помышлял. Да и зачем: победа в Европе давала ему все, в том числе и сферы влияния в Азии, а поражение всего лишало. С другой стороны, ввод сил в Иран давал нам окрыленные успехом, получившие боевой опыт войска. Но главное, конечно, открытие нового канала поставки вооружений: открывшийся маршрут был вторым, после дальневосточного, обеспечив 23,8% поставок по ленд-лизу (т.е. из США). По этому маршруту и Великобритания осуществляла нам поставки (высокооктанового бензина с Абаданского нефтеперерабатывающего завода), а канадцы танки. Путь конвоя от восточного побережья США вокруг африканского мыса Доброй Надежды до берегов Ирана занимал примерно 75 суток, плюс время на транспортировку груза по Ирану, Каспию, Волге или по Кавказу, Туркмении, Казахстану. Отметим, что судоходству в Каспии до конца 1942г. мешала немецкая авиация, которая только в октябре и ноябре 1941г. потопила и повредила 32 судна с грузами.

Спустя пять лет после принуждения Леопард при поддержке Белоголового Орла вынудил Медведя выпустить из красных объятий Сабленосного Льва. Сегодня ясно, что это не пошло на пользу ни Леопарду, ни Орлу: и они снова кличут Медведя.

Правомерно задать простой вопрос: а был ли у Ирана шанс избежать принуждения? Легко! Достаточно было согласиться с транспортировкой вооружений. Все остальное представляется вторичным, разрешимым и разрешаемым другими способами. Но персы посчитали, что в ступе арийцев "пестом не устрелят"[109]. Впрочем, они и сегодня так считают, но по другому поводу…

Автор: Ходеев Федор Павлович, полковник, кандидат юридических наук, доцент, адвокат

Е-mail: Khodeev@mail.ru

© Ходеев Ф.П. 2011