Юшков, Василий Алексеевич комнатный стольник царицы Прасковьи Федоровны, родился в 1677 г. и уже на 13-м году пожалован был "в комнату» к царю Иоанну Алексеевичу.

Это обстоятельство тем более заслуживает внимания, что ни отец, ни дед Юшкова не занимали видных должностей, и род Юшковых, ведший свое происхождение от ордынского выходца Зеуша (в конце XIV в.), вообще мало был известен при Московском дворе.

В 1698 г., уже после смерти царя Иоанна Алексеевича, Юшков был записан в Лейб-Гвардии Семеновский полк сержантом и в этом чине принял участие в походах под Азов и Керчь, а в 1700 г. сражался под Нарвою. Этим годом, однако, и заканчивается его военная служба.

В следующем 1701 г., по именному указу царя Петра Алексеевича, Юшков был определен "к комнате её величества великой государыни, благоверной царицы и великой княгини Прасковьи Федоровны и к детям её величества» и с этого времени в течение 22-х лет, почти до самой кончины супруги Иоанна V, оставался её ближайшим доверенным лицом.

Вдовствующая царица сильно привязалась к своему фавориту; она осыпала его щедрыми милостями и подарками, всегда держала его при себе, советовалась с ним в своих интимнейших делах и, пользуясь своим большим влиянием при дворе всячески помогала ему в его личных делах и затруднениях.

Так, в 1711 г., когда отец Юшкова, раньше уступивший сыну почти все свои поместья, стал было хлопотать о их "повороте», царица Прасковья вступилась за своего любимца и, задобрив отца его чином окольничего, заставила старика прекратить начатое дело.

Далеко не такой искренней привязанностью платил Юшков своей благодетельнице.

Возведенный в звание главного управляющего всеми вотчинами и домами царицы, он хлопотал о её интересах далеко не с надлежащим усердием. Вследствие этого хозяйство шло плохо: долгов на "доме государыни царицы» считалось много, уплаты велись неаккуратно, приказчики воровали, крестьяне досаждали царице жалобами. К довершению неурядицы заносчивый и своевольный управитель, вполне рассчитывавший на безграничное доверие к нему госпожи, относился крайне грубо и высокомерно к своим сослуживцам.

Столкновения на этой почве у Юшкова происходили часто, но одно из них заслуживает особенного внимания, как по значение для характеристики заинтересованных в нем лиц, так и по своим последствиям,— это ссора Юшкова с подьячим царицы Василием Федоровичем Деревниным.

Не поладив с ним еще в 1718 г., Юшков решил сместить и наказать неугодного ему подьячего и с этой целью послал к нему для учета казны своего приятеля дьяка Степана Тихменева, враждовавшего с Деревниным.

Сдача казны затянулась надолго: Тихменев уличал Деревнина в хищениях, Деревнин просил Юшкова рассчитать его без "начетов», по его заявлениям неправильных.

Так дело продолжалось до января 1722 г., когда совершенно неожиданно получило иной оборот, так как в руках Деревнина случайно очутилось найденное им письмо царицы Прасковьи к Юшкову, некоторые слова в нем были написаны шифром, и это обстоятельство наводило на мысль, что в письме кроется важная тайна "государева дела».

Искушение было слишком велико и, невзирая на опасность предприятия, Деревнин решил воспользоваться письмом для того, чтоб отомстить своему обидчику — Юшкову.

Последний тем временем хватился пропажи и, узнав через своих лазутчиков, в чьих руках находится потерянная им записка, велел арестовать Деревнина.

Его заперли в "особую казенку», допрашивали, пытали, но ничего не могли узнать. Наконец "от жестокого держания» Деревнин "заскорбел и едва был жив», тогда Юшков побоявшись слишком широкой огласки дела, поспешил выпустить его на свободу, строго запретив ему однако являться с чем-либо к государю, бывшему в это время в Москве.

Через две недели, после отъезда царя, Юшков возобновил дело и через Московского обер-полицмейстера Грекова стал разыскивать скрывшегося тем временем Деревнина, как вора, расхитившего царицыну казну.

Так как обвиняемого долго не удавалось задержать, то стали подвергать допросам его родных.

Тесть Деревнина, провинциал—фискал Терский, на допросе упомянул и о злополучном письме, а когда его показания стали известны начальнику тайной канцелярии, последний потребовал переслать ему все дело Деревнина.

Тем временем был задержан и обвиняемый.

Юшков и его мощная покровительница тщетно хлопотали о передаче пм проворовавшегося и оклеветавшего их подьячего; не добившись разрешения на то, разгневанная царица, наконец, лично отправилась в "казенку» тайной канцелярии и, проникнув к Деревнину под предлогом подачи милостыни, велела людям своим учинить жестокую расправу над заключенными.

Наконец дело дошло до государя.

Письму царицы Прасковьи, по всей вероятности заключавшему в себе только интимные подробности, касавшиеся отношений старушки к её фавориту, не было дано дальнейшего хода, и само оно из дела было изъято, но зато следствие обнаружило много темных дел Юшкова, который вследствие этого, несмотря на горячее заступничество царицы, был сослан (в апреле 1723 г.) в Нижний Новгород.

В октябре того-же года умерла и царица Прасковья Федоровна.

В 1725 г., уже после смерти Петра, Юшков вернулся из ссылки и поселился в селе Пятнице-Верендееве (Звенигородского уезда), где прожил еще полтора года.

Он скончался 1 ноября 1726 г., не оставив по себе мужеского потомства, и погребен в Воскресенском ("Новый Иерусалим») монастыре.