Адашев, Федор Григорьевич
Адашев, Федор Григорьевич, происходил из рода костромских вотчинников Ольговых.
Сын Григория Адаша, внук Ивана Головы Ольговых, он в разное время писался Ольговым, Головиным и Адашевым. Будучи служилым человеком по происхождению, Федор Адашев в ранней молодости поступил на великокняжескую службу и успел выдвинуть свой "малопородний», молодший родился в то время, как почти ничего неизвестно о предках Адашева, его приходится рассматривать, как деятеля, вписавшего свое имя на страницы истории.
Первое упоминание Федора Адашева находится в грамоте 1510 года, где он подписался за отца и за себя: "а г духовной грамоте Федюк Адашов сын Головин руку свою приложил».
Григорий Адаш Иванович Ольгов скончался в 1611 году и, надо думать, оставил сына очень молодым. Много лет прослужил Федор Григорьевич в безвестности. Как простой сын боярский, он медленно повышался по службе и не попадал в государевы разряды. Неизвестно, как проходил он службу; он встречается в 1536 году уже при Московском дворе одним из таких детей боярских "лучших», которые, хотя в Думе и не живут, но посылаются во всякие посылки и на воеводства по городам.
При приеме польского посла Никодима Техоновского 13 августа 1536 года записано: "А с медом подчивать Никодима послал князь великий к нему на подворье Федора Адашева сына Олгова, а с ним пять сынов боярских молодых...». Судя по этому поручению, следует думать, что Адашев был в это время стольником.
Через два года Федор Григорьевич получил важное и ответственное поручение: его назначили в посольство в Константинополь. В летописи записано под 7047 годом: "Тояж осени, декабря 26 (1538 года), великий князь иослал в царствую щий град к Турскому Салтану Федора Григорьевича Адашева, да с ним подьячего Никиту Бернядинова да сокольника с кречаты по Салтанову прошению...».
О посольстве Адашева упоминается в грамоте (от ноября 1569 года) к султану Селиму, отправленной с гонцом Иваном Петровичем Новосильцовым в 1570 году: "...А мы как учинились на своих государствах после отца своего великого Государя и мы к отцу твоему к великому государю посылали известити свое государьство своего ближнего человека Федора Григорьева сына Адашева...».
В малолетство Грозного Адашеву удалось устроить двух своих сыновей стряпчими при государевом постельничем. По роду службы молодые Адашевы, бывшие по всем соображениям только на несколько лет старше юного Государя, часто встречались с Великим князем и естественно с ним сблизились. Сам Федор Григорьевич исполнял в это время разнообразны» поручения. Так, например, в 1542—43 гг. он вместе с князем Романом Дашковым описывал Замосковскую волость в Вохне. С того момента, как Иван IV освободился от боярской опеки, началось быстрое возвышение Адашевых.
В 1547 году Федору Григорьевич, Адашеву было сказано окольничество. Когда, 11 декабря 1547 года, царь Иван впервые выступил из Москвы, чтобы идти ратью на Казань, в числе окольничих, его сопровождавших, упомянуть и Адашев.
Федор Григорьевич сопровождал Государя во всех его походах на Казань. В 1550 году, после неудачного похода, решено было построение города Свияжска в 20 верстах от Казани, причем Федор Адашев находился в числе воевод, распоряжавшихся и охранявших постройку.
Те же воеводы (с князем Семеном Ивановичем Микулинским во главе) оставлены были годовать в Свияжске первый год.
Когда царь Иван IV со всем войском подходил к Свияжску, его встретили за день пути все - воеводы с Свияги. А еще раньше свияжским воеводам была прислана (с Федором Черемисиновым) царская благодарность.
В городе принял царя 13 августа князь Петр Иванович Шуйский с товарищами. Федор Адашев сопровождал Государя к самой Казани. После того, как государевы полки расположились под Казанью, 23 августа 1552 года, бояре и окольничие были разделены на восемь смен: велено было им по ночам по очереди "ездити круг города по полкам для береженья».
В шестой смене написаны боярин князь Петр Семенович Серебряной да окольничий Федор Григорьевич Адашев. После падения Казанского царства Федор Адашев прожил около двух лет в Москве, принимая деятельное участие в заседаниях Боярской Думы. Влияние Адашевых дошло до апогея. Занимая второстепенные места в чиновной иерархии, они фактически стояли во главе управления.
Опасная болезнь царя Ивана, случившаяся в 1553 году, неожиданно подорвала в корне могущество избранной рады. Болезнь Государя приняла настолько опасный оборот, что находившийся "в приближении» дьяк Иван Висковатый решился напомнить больному о духовной.
Возник вопрос о престолонаследии. Двоюродный брат царя князь Владимир Андреевич Старицкий решительно отказался целовать крест малолетнему наследнику престола царевич, Димитрию. Часть бояр стояла за князя Владимира, открыто заявляя убеждение: "Как де служити малому мимо стараго». "И бысть меж бояр», рассказывает летопись, "брань велия и крик, и шум велик, и слова многия бранные. Все это происходило на глазах больного Государя и производило, конечно, ужасающее, неизгладимое впечатление. "И видев царь и великий князь боярскую жестокость и почал им говорити так: "коли вы сыну моему Димитрию креста не целуете, ин то у вас иной государь есть, а целовали есте мне крест и не одинова, чтобы есте мимо нас иных государей не искали». Изнеможение и волнение слышится в дальнейших, едва ли не официально записанных, словах больного царя: "И аз с вами говорити не могу много, а вы свои души забыли, а нам и нашим детем служити не хочете».
В этот решительный момент Федор Григорьевич Адашев явился выразителем мнений той боярской партии, которая отказывалась целовать крест. Он "учал противу государевых речей говорити» и возражал так: "Ведает Бог да ты Государь! Тебе государю и сыну твоему царевич, князю Дмитрею крест целуем, а Захарьиным нам Даниилу с братиею не служити; сын твой, государь наш, еще в пеленицах, a владети нами Захарьиным Даниилу с братиею, а мы уж от бояр до твоего возрасту беды видали многие». Выздоровление Ивана IV положило конец распре; по-видимому, все было забыто (бояре все-таки в конце концов все присягнули), но ни царь, ни родственники царицы — Захарьины — естественно не могли забыть слов смелого Адашева. По наружности все осталось, как было до болезни Государя: те же лица стояли во главе управления, те же лица оказывали влияние на государственные дела; Адашевы получали награды и повышения, но на самом деле не доставало лишь толчка, чтобы Иван IV, привыкший подчиняться советам "избранной рады», освободился от своих руководителей и отомстил тем, которые лишились его доверия в роковые минуты смертного страха за участь сына.
Федор Григорьевич Адашев после болезни царя получил повышение: в том же 1553 году ему было сказано боярство, в следующем (7062 = 1553—4) году он был отправлен вторым воеводою в Казань, но можно сказать с уверенностью, что только своевременная смерть спасла его от печальной судьбы сыновей.
Умер Федор Григорьевич в 1556 году, приняв перед смертью монашество и имя Арсения.
На поминовение души его сыновья дали вклад в Кирило-Белозерский монастырь — большую по тому времени сумму — 200 рублей.
В Казани, как память о воеводе Адашеве, осталась великолепно изукрашенная икона, подробно описанная в писцовых книгах 1566-68 годов.
Долгую службу прошел Федор Григорьевич прежде, чем достиг высоты почестей и стал боярином; хотя сведений о нем мало, однако и эти немногие факты рисуют его человеком больших способностей, настойчивым, решительным и прямодушным.
Если у Вас есть изображение или дополняющая информация к статье, пришлите пожалуйста.
Можно с помощью комментариев, персональных сообщений администратору или автору статьи!
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.