Алексей Кузьмич Дроздов

Среди бесчисленных жертв красного террора пало много деятелей русского суда. Расправа с ними была в огромном большинстве случаев делом чистой мести. Погибшие судьи и прокуроры не были ни политическими борцами, ни воинами противобольшевицкой армии. Восторжествовавший режим просто сводил с ними счеты, как с представителями ненавистного ему «буржуазного» суда.

Такой жертвой пал и член Симферопольского окружного суда, Алексей Кузьмич Дроздов. Вместе с ним погибли еще два члена суда — Д. Е. Гинков и Д. П. Ляхницкий, пользовавшиеся, как и А. К. Дроздов, вполне заслуженной репутацией лучших судей в Симферополе.

Деятельность покойного, как судьи, а впоследствии и как гласного городской думы, я наблюдал в течение нескольких лет. Случалось мне вести с ним в 1917-м году и в годы гражданской войны разговоры и на общие темы. О его личной, довольно тяжелой, жизни (у него была большая семья и психически-больная жена, он постоянно сильно нуждался), знал только по наслышке.

Внешне — это был человек большого роста, очень привлекательной наружности, всегда радушный и доступный. Он почти всю свою судебную карьеру проделал, как криминалист, начав ее в Киеве с должности секретаря судебного следователя, и окончил членом суда по уголовному отделению, сначала в Екатеринодаре (1912-1914 г.г.), потом в Симферополе (1914 г.), и только в годы гражданской войны, чуть ли не в 1920 году, перешел в гражданское отделение. (Прекрасный криминалист, он был отличным судьей, выделявшимся своей строго подчеркнутой беспристрастностью.

В молодые годы, в бытность студентом Киевского Университета, А. К. принимал участие в революционном движении, примыкая к соц.-демократам. В Симферополе я встретился с ним уже, как с членом партии Народной Свободы, к которой он примкнул, примерно, в 1912-м году. Политическая и общественная деятельность не была его сферой. Но общественно-политические вопросы тем не менее его глубоко захватывали. В 1917-м году он был одним из тех, кто глубоко и искренне сочувствовал и желал победы революции, не только не чая себе от этого каких-либо выгод, но сознательно принося жертвы во имя торжества свободы. Когда весной 1917-го года в Симферопольском окружном суде было составлено, по инициативе члена суда Д. Е. Гинкова, обращение к министру юстиции Керенскому, с протестом против проектировавшегося последним повышения оклада служащим судебного ведомства, одним из первых, подписавших его, был Дроздов. А в это время дороговизна уже очень сильно давала себя чувствовать чиновникам. Я беседовал с Дроздовым на эту тему и, помню, меня поразила его по юношески горячая убежденность в необходимости общей жертвенности. С горячим сочувствием он относился и к борьбе против большевиков, выражая сожаление, что не может принять в ней активного участия.

После окончательного занятия Крыма, в ноябре 1920-го года, большевики вспомнили о А. К. не сразу. Ему удалось даже устроиться на службу в «Собес» (социальное обеспечение). Но уже в конце февраля 1921-го года он был арестован. Ему предъявили обвинение в председательствовании на судебном процессе по громкому делу так называемых евпаторийских каменоломень. Обвинялась шайка бандитов, забаррикадировавшихся в каменоломнях и оказавшая вооруженное сопротивление властям. Теперь, не то среди бандитов оказались большевики, не то некоторые из бандитов сделались большевиками. Так или иначе, бывшие подсудимые мстили бывшему судье. Судьба А. К. была решена. 9-го марта 1921-го года он был расстрелян...