Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Одиноко возвышаются над пустынной сирийской равниной, розовея в лучах восходящего солнца, руины Пальмиры. Этот некогда процветавший центр караванной торговли античного мира представляет собой в наше время лишь скопище развалин. Идя по молчаливым колоннадам, по разрушенным дворцам и храмам, грудам иссушенных временем камней, сразу осознаешь, что над их разрушением потрудились века, если не тысячелетия…

Плененная римлянами царица Пальмиры Зиновия перед 
римским императором Аврелианом 

Пальмира, расположенная на полпути от Средиземного (или, как говорили в период Античности, внутреннего) моря, к великой реке Евфрату, была некогда величайшим «передаточно-обменным пунктом» между культурами района Персидского залива и метрополиями Средиземноморья. Здесь торговые караваны со всего античного мира встречались с торговыми караванами с Дальнего Востока. Сюда на спинах двугорбых «кораблей пустыни» прибывали товары из Эмесы-на-Оронте, центра солнечного бога Эля-Гелиоса (чуть не ставшего при его первосвященнике Элагабале-Гелиогабале, вознесенном ненадолго на римский императорский престол, верховным богом Рима и всего римского мира). Здесь разгружались ценные грузы из Дура-Европоса на Евфрате. На рынках Пальмиры громоздились доставленные из Серики (Китая), из Индии, из Персии, из Счастливой (Южной) Аравии шелка, благовония, слоновая кость, сокровища мира, еще не известного людям западного, античного, человечества. Здесь шла оживленная торговля драгоценными каменьями и редкими жемчугами…

Монетs пальмирского "императора" Вабаллата, сына Одената и Зиновии

Этот оазис был знаменит, ибо он был богат пресной водой, собираемой и сберегаемой в громадных подземных водохранилищах. На широкой главной улице жемчужины пустыни, длиной в 1600 метров (такой длинной главной улицей не могла похвастаться ни одна столица античного мира), начинавшейся с триумфальной арки, располагался огромный храм Солнца, мерцали в солнечных лучах 750 бело-розовых колонн, из которых до наших дней сохранились лишь 150, возвышались гигантские постройки, устремленные в синее сирийское небо, подлинное архитектурное торжество, подлинный праздник встречи и взаимного оплодотворения греческого, римского и ближневосточного зодчества. В прошлом и нынешнем веке, до самого начала опустошительной войны и международной  миротворческой операции в Сирии, раскопками сказочного пальмирского оазиса занимались многочисленные археологи из разных стран, открывавшие миру все новые развалины, скрытые под песком, нанесенным ветрами времени. Был тщательно обследован и изучен огромный храм бога Солнца Ваал (Бел-)-Шамина. Там были обнаружены зал, предназначенный для проведения религиозных празднеств и алтарь солнечного бога. Из руин восстал и великолепный некогда пальмирский театр.

По-гречески «Пальмира» означает «Пальмовая». В догреческий период своей истории этот город-оазис назывался «Тадмор», что близко по значению древнееврейскому слову «Тамар», или «Фамарь», что означает «финик», или, в расширительном значении, «финиковая пальма». Правда, точно не известно, произрастали ли в Пальмире когда-либо финиковые пальмы (да и пальмы вообще). Однако город был окружен великолепными садами и славился на весь тогдашний мир своими роскошными цветами.

Бродя час за часом по этому поразительно огромному скопищу руин, никак не можешь понять, как столь огромный центр мировой торговли мог превратиться в ничто. Ведь от Пальмиры в свое время зависел напрямую ход всей мировой истории. Некогда Пальмира стремилась к мировому господству, и руки, которыми она пыталась ухватить венец власти над всем античным миром, были нежными руками необычайно властной, энергичной женщины…

Жители Пальмиры говорили и писали по-сирийски, или арамейски. Они были аравитянами, или арабами, говорившими на языке Христа. Однако, наряду с арамейским, пальмирцы, в качестве второго языка, пользовались и греческим. Тем не менее, пальмирския знать, купцы и богачи были людьми арабской расы. Процветавшие на протяжении тысячелетия торговые династии, купцы, не уступавшие в отваге и предприимчивости финикийцами, подлинные «сухопутные колумбы» своего времени, открывшие и проложившие путь в Китай, отменные стрелки из лука и панцирные конники – все они обеспечивали богатство и могущество сирийского оазиса. О богатстве этих людей можно судить по «высоким домам», или «башням вечности» - гробницам, которые пальмирская аристократия возводила для себя еще при жизни. Еще и поныне на холмах, окружающих руины мертвого города, виднеются эти увенчанные башенками места вечного упокоения…

Когда римский император Валериан попал в плен к персам, а его сын и соправитель Галлиен оказался в кольце угрожавших его власти внешних и внутренних врагов (в первую очередь – персидского «царя царей»), римский мир был спасен арабом из Пальмиры. Этого романизированного арабского правителя жемчужины пустыни звали Луций Септимий Оденат. Он со своим городом-государством сохранил верность Риму. Оденат устранил одного из угрожавших августу Галлиену «контримператоров» и выбил персов из Месопотамии и Армении. В благодарность император Галлиен поручил отважному пальмирцу оборону всего римского Востока. Таким образом Оденат и его легендарный град Пальмира добились неслыханного дотоле почета и уникального положения в Римской «мировой» державе. Владыка сирийского оазиса практически стал восточно-римским императором. Но, достигнув столь головокружительных высот, обласканный Галлиеном выдающийся сиро-араб был убит в апреле 267 г. п. Р.Х. при не вполне выясненных до сих пор обстоятельствах. Возможно, римский император счел его чрезмерно могущественным и потому опасным для себя и потому заказ на убийство пришел в Пальмиру из Рима – кто знает? Темна вода во облацех…

Преемником убитого владыки всех караванных путей Сирийской пустыни стал его сын п имени Вабаллат (Вахб-Аллат). Однако этот арабский царевич был еще слишком мал для того, чтобы править всем римским Востоком самостоятельно. Поэтому бразды правления Пальмирой «и прочая, и прочая, и прочая» взяла в свои нежные, но твердые руки мать объявленного «царем царей» Пальмиры и «корректором Востока»  Вабаллата, вдова Одената. В ее лице впервые в истории огромную державу возглавила женщина арабской крови. Это была знаменитая Зенобия, или Зиновия.

Державная мать Вабаллата (чье полное имя было гораздо длиннее -  Луций Юлий Аврелий Септимий Вабаллат Афинодор) вошла в историю под этим греческим именем. Однако у нее имелось и другое, восточное, имя – Зубайдат или Бат-Заббай, что на сирийско-арамейском языке означает «дочь Заббая». Царица Зиновия возводила вое происхождение к владыкам эллинистического Египта из династии Птолемеев, имевшей македонское происхождение и прославленной своей последней венчанной представительницей – знаменитой Клеопатрой, возлюбленной и супругой двух прославленных римских полководцев и политиков - Гая Юлия Цезаря, а затем – Марка Антония. Впрочем, если верить современникам, Зиновия превосходила Клеопатру красотой и целомудрием – настолько, что, по утверждениям историков, позволяла своему   царственному супругу Оденату заключать ее в объятия лишь раз в месяц, исключительно в интересах продолжения царского рода…

У Зиновии были темные волосы, зубы ослепительной белизны и огненно-черные глаза. Свой выдающийся природный ум, почти не уступавший мужскому (по мнению современников), она усердно развивала и совершенствовала. Наставником пальмирской владычицы был прославленный римский ритор и философ Кассий Лонгин, преподававший целомудренной красавице греческий и латинский язык, греческую и латинскую литературу. До своего прибытия в Пальмиру Кассий преподавал по всему римскому миру, в том числе и в Афинах – центре эллинской учености. Сам он был учеником знаменитого грека из Египта. И потому эллинистический Египет в представлениях как  умудренного жизнью седого наставника, так и его царственной ученицы, всегда был мерилом мудрости и образованности. Настал день – и этот наставник сделался ближайшим советником пальмирской царицы, вознамерившейся сделаться царицей всего мира…

Зиновия, интересовавшаяся всеми науками и искусствами, необычайно начитанная, свободно изъяснялась на сирийском, или арамейском, греческом и латинском языках. Говорили, что своими поразительными военно-политическими успехами Септимий Оденат был не в последнюю очередь обязан советам своей не уступавшей ему в мужестве, решительности и самообладании супруги. А ведь этот сиро-арабский властитель, руководствуясь советами своей мудрой супруги, одерживая победу за победой над воинством могущественной Персидской державы – Эраншахра Сасанидов – дошел до самых врат персидской столицы Ктесифона! Весь тогдашний ближневосточный мир восхищался отважной царственной четой и преклонялся перед ней. Рим же поначалу славил Одената и Зиновию как мстителей за римского императора Валериана, томившегося в персидском плену…

Если царь Оденат не занимался государственными делами в Пальмире и не был в военном походе, то посвящал свой досуг охоте. Причем, подобно иранским «царям царей», охотился преимущественно на львов и пантер. Тогдашняя Сирия была богата густыми и обширными лесами, в которых встречались даже медведи (вспомним историю с ветхозаветным пророком Елисеем и медведями, пожравшими непочтительных к нему детей). Зиновия всегда сопровождала своего венценосного мужа и на охоте, причем и в этой, казалось бы, исключительно мужской потехе не уступала супругу ни в отваге, ни в выносливости. Закаленная, как сталь, стойко и безропотно переносившая и зной, и холод, она при передвижении никогда не пользовалась ни крытыми, ни открытыми повозками, но подолгу ездила верхом, а нередко, как простой легионарий, шагала много миль во главе своих войск.

После гибели Одената Пальмира была цветущим городом, господствовавшим над всей Сирией и над большой частью римского Востока. Соседние Аравия, Армения и Персия страшились прогневить могущественную Зиновию и искали ее благосклонности, стремясь иметь пальмирскую владычицу не врагом, а другом.

Однако Зиновии было всего этого мало. Разве ее наставник Лонгин не восхвалял ей неустанно Египет, расписывая ей всеми красками достоинства древней страны на нильских берегах? Разве не был Египет венцом культуры, поистине пятитысячелетней жемчужиной тогдашнего цивилизованного мира? Разве не был Египет житницей всей Римской «мировой» державы? И разве Забда, верховный военачальник Зиновии, не разработал вместе со своей мудрой царицей в ходе долгих ночных совещаний оптимальный план захвата «Черной земли»? Зиновия была твердо намерена стать владычицей Египта – страну фараонов и ее собственных (пусть даже лишь предполагаемых) царственных предков. Она поклялась во что бы то ни стало сорвать этот желанный плод для себя и своего несовершеннолетнего сына. И потому направила в страну на Ниле огромное войско во главе с верховным военачальником Забдой. Время для пальмирского вторжения в Египет и  - одновременно – в Аравию было выбрано как нельзя лучше. Ибо префект – наместник -  римского Египта Проб (Пров) как раз находился за пределами вверенной его попечению житницы Римской империи. Спешно возвратившийся в Египет после получения известии о вторжении пальмирцев, он уже не мог спасти положение. Пальмирцы покорили весь Египет, Пробу же осталось лишь покончить с собой, руководствуясь староримским представлением о доблести…

В Риме не отличавшегося воинскими дарованиями августа Галлиена сменил на императорском престоле энергичный и талантливый  военачальник родом из Иллирии – Клавдий II. Он на протяжении полутора лет успешно защищал Римскую державу от вторгшихся в нее германских «варваров», разбив в кровавой битве при Бенакском озере (сегодняшнем озере Гарда) у южного подножия Альп алеманов и нанеся решительное поражение готам при Наиссе (современном Нише), за что и получил почетное прозвище Готик (Готский). Одержанные Клавдием II над германцами победы создали необходимые предпосылки для восстановления могущества и территориальной целостности империи «потомков Энея и Ромула» (как гордо называли себя римляне). Однако в 270 году п. Р.Х. император Клавдий Готский умер от чумы…

Монета царицы Пальмиры Зиновии 

Его сменил на римском императорском престоле не менее талантливый и энергичный «дукс» (как римляне именовали полководцев) по имени Аврелиан. Он был человеком огромной физической силы, расчетливым, предусмотрительным и дисциплинированным солдатом. Этот чрезвычайно мужественный человек отличался высокой точностью, расчетливостью, четкостью и исключительным  упорством при проведении военных операций. Разработав и приняв какой-либо план, он не отступал от него ни на йоту. Вообще, Аврелиан был одним из наиболее выдающихся римских военачальников иллирийского происхождения, наряду со своим преемником Клавдием Готским, а также с правившими после Аврелиана августами Диоклетианом и Константином Великим. Аврелиан стяжал победные лавры в войне с готами и ни у кого не возникало сомнений в его праве на императорский венец. Однако новому владыке Рима не хватало трех важных для успешного правителя качеств: обходительности, такта, любви к наукам и искусствам. Новый император романорум был, выражаясь по-современному, совершенно чужд интеллектуальной жизни.

Тем не менее, Аврелиану удалось за время своего правления добиться поразительных успехов. Поначалу он мудро заключил мир с отнявшей у Рима Египет Зиновией, чтобы обеспечить себе тыл. Западной частью империи Аврелиан решил править сам, оставив ее восточную часть под властью Зиновии и ее сына Вабаллата. Затем новый август принялся наводить порядок на римском Западе, изгоняя вторгшихся туда варваров за пределы империи «потомков Энея и Ромула». Аврелиан отразил набег германского племени вандалов на римскую Паннонию. Но тут последовало новое вторжение германцев, на этот раз в саму Италию – сердце империи. Вторгшиеся в нее ютунги и алеманы нанесли Аврелиану тяжелое поражение под Плаценцией (современной Пьяченцой). Казалось, они вот-вот овладеют «Вечным Городом» на Тибре. Однако Аврелиан, вновь собравшись с силами, спас Рим, разбив ютунгов и алеманов при Тицине (нынешнем Тичино). При этом он, следуя своему излюбленному методу, после каждого нанесенного им варварам поражения, зачислял уцелевших от римских мечей побежденных в ряды победоносной римской армии. Конечно, из-за этого римская армия приобретала все более варварский характер, но на тот момент Аврелиан считал прогрессирующую варваризацию своего воинства меньшим из зол. Опасаясь новых варварских нашествий на «столицу мира», предусмотрительный август окружил «око вселенной» мощными, имевшими 6 метров в высоту, 4 метра в ширину и более 18 километров в длину стенами, на строительстве которых, ввиду занятости римских воинов на полях сражений с варварами и «своими», римскими узурпаторами, заставил трудиться военнопленных и столичных каменщиков. Эти мощные «Аврелиановы стены» с многочисленными башнями и 18 воротами по сей день остаются достопримечательностью Рима. АВрелиану пришлось вывести римские войска из завоеванной при императоре-воителе Траяне «Наилучшем» с огромным трудом богатой провинции Дакии (сегодняшней Румынии), которой завладели шедшие по пятам отступавших римлян готы. Зато Аврелиан освободил себе руки для Большой Игры на востоке империи.

Столкновение столь сурового и блестящего воителя с умной и одержимой жаждой славы Зиновией заставило буквально затаить дыхание весь античный мир. Победоносные пальмирцы, оккупировавшие Египет, чеканили в Александрии Египетской монеты с изображением своего царя Вабаллата на одной и августа Аврелиана – на другой стороне. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды, и в скором времени – начиная с 11 марта 271 года – они стали чеканить новые монеты, с изображением одного лишь Вабаллата Пальмирского. А летом 271 года Зиновия, открыто бросив вызов Аврелиану, провозгласила себя августой, то есть – императрицей, а своего сына – августом, то есть императором. Что свидетельствовало о полном отделении Пальмирской державы от Римской «мировой» империи.

Однако же Аврелиан не позволял играть с собой в такие игры. После разрыва с Пальмирой римский император, собрав огромное войско, отнял у Зиновии Египет. В конце 271 года нескончаемые маршевые колонны императорской армии потянулись на восток. Расположенная на границе малоазиатской Каппадокии Тиана – родной город знаменитого «богосотрудника»-неопифагорейца I века Аполлония – осмелилась оказать Аврелиану сопротивление. Город пал. Император обошелся с его гражданами необычайно милостиво – явно в пропагандистских целях. Передаваемая из уст в уста весть о проявленной римским августом к побежденным мягкости открыла перед Аврелианом ворота многих других восточных городов. Зиновия попыталась заручиться военной поддержкой многолетнего врага пальмирцев – царя царей сасанидской Персии Шапура I. Однако «царь ариев и неариев» Шапур, которому пальмирский предводитель Оденат в свое время испортил немало крови, к описываемому времени сильно одряхлел и не проявил никакого желания поддержать явно зарвавшуюся царицу.

Римская армия Аврелиана в очередной раз сразилась с пальмирской армией, предводительствуемой самой Зиновией, близ Антиохии-на-Оронте. Здесь Зиновии изменила военная фортуна. Аврелиан одержал победу, несмотря на превосходство пальмирцев в коннице, и овладел Антиохией, но опять мудро проявил к ее жителям, в страхе ожидавшим поголовной резни,  мягкость.

Охваченные отчаянием, отступали разбитые Аврелианом пальмирские войска по бесконечным караванным дорогам все дальше на восток. Император римлян предложил Зиновии мир в обмен на безоговорочное подчинение Пальмиры римской власти, напомнив ей об огромном количестве павших в битвах на Оронте. «Но ведь это были только римляне» - ответила пальмирская царица, решившаяся дать римскому императору еще одно сражение – под городом Эмесой. И вновь кровавое сражение закончилось победой римского оружия. Военная фортуна явно отвернулась от пальмирцев.

По мнению Аврелиана, эмесский бог солнца оставил свой город и даровал победу Риму. В благодарность август сделал этого восточного, облагороженного греческой культурой бога света верховным богом Рима и римлян под именем Непобедимого Солнца или, по-латыни, Сол(ь) Инвиктус. 25 декабря 274 года на Марсовом поле в Риме был освящен посвященный ему храм Солнца. Только с помощью такого вездесущего всемогущего и всевидящего бога противники усиливавшегося год от года христианства могли надеяться одолеть нового Распятого Бога. По сути дела, Аврелиан предпринял грандиозную попытку ввести «языческий» монотеизм (или, точнее, «родноверческое единобожие»).

Римские воины смертельно устали. Утомленные беспощадным солнцем, к которому им теперь полагалось поголовно возносить свои молитвы, они ускоренными маршами продвигались к Пальмире. Овеянный легендами город-оазис был в изобилии снабжен всем необходимым. Его  осажденных, подземных водохранилищ и заполненных съестными припасами огромных провиантских складов) постоянно страдали от нехватки воды и от голода. Аврелиан был ранен стрелой меткого пальмирского лучника. Однако этот величайший, после Траяна «Наилучшего», император-воитель, никогда не отказывавшийся от претворения своих планов и замыслов в жизнь, упорно продолжал осаду, превратившуюся, по сути дела, в «войну нервов». В итоге нервы Аврелиана оказались крепче нервов Зиновии, вынужденной уступить своему более упорному, расчетливому, целеустремленному противнику, слишком рано сочтя свое дело проигранным. Она сочла, что воинство Аврелиана способно простоять под стенами города Пальмиры любой, пусть даже бесконечно долгий, срок, что сильным выучкой и духом римским легионариям и авксилариям нипочем ни голод, ни жара, ни жажда, ни усталость. Тайно покинув свою осажденную столицу, она бежала, меняя одногорбых верблюдов-дромадеров, в направлении торгового города Дура-Европоса на Евфрате. Преследуемая римскими всадниками по пятам, она надеялась добраться до столицы Персии – Ктесифона на Тигре – и добиться у персов поддержки, причем как можно скорее, используя свое личное очарование и прочие достоинства. Зиновия уже добралась до Евфрата и собралась пересесть с дромадера в лодку, готовую доставить царицу на другой берег, как ее настигли римляне. Римлянам удалось пленить не только саму пальмирскую августу, но и ее царственного сына – августа Вабаллата. Пораженная и удрученная печальной вестью о пленении царицы, Пальмира отказалась от сопротивления войскам Аврелиана. Когда сирийскую царицу привели к августу Аврелиану и тот спросил свою пленницу, как она дерзнула надеяться на успех своего мятежа против власти вечного Рима, Зиновия проявила  свойственную ей словесную ловкость и изворотливость. Смысл ее ответа сводился к тому, что она вовсе не считала его предшественников на римском императорском престоле и узурпаторов истинными римскими императорами, а вот он, Аврелиан – совсем другое дело. Лишь его она согласна считать своим победителем и господином…

Однако вскоре царственной пленнице изменило ее прежнее мужество. Известие о том, что римские легионеры требуют от августа Аврелиана ее казни, привело ее в страх и трепет. Она проявила слабость, свойственную своей женской природе, забыв о всегда служившей ей образцом Клеопатре Египетской, предпочетшей умереть царицей, а не жить униженной пленницей. Зиновия предала всех своих друзей, советников, наставников и приближенных, объясняя свое упорство в борьбе с Римом исключительно дурным влиянием этих людей…

Вслед за чем август Аврелиан, вновь став суровым властителем, повелел всех этих дурных советников обезглавить. Среди них пал жертвой страха и отчаяния своей царственной ученицы, служившей еще совсем недавно образцом женской отваги и доблести, и знаменитый Кассий Лонгин. Следует заметить, что Лонгин принял смерть, как подобало истинному философу. Подобно древнему афинскому мудрецу Сократу, римский мудрец сохранял перед казнью полное спокойствие, не жаловался на судьбу и утешал своих товарищей по несчастью. Он сожалел лишь о злосчастной участи своей царственной ученицы, предавшей его, и совершенно равнодушно принял удар палача.

Победоносный римский август завладел несметными пальмирскими богатствами – золотом, серебром, шелками, драгоценными каменьями, оружием, конями и верблюдами. Все, скрытое дотоле в сокровищницах и на складах общественных зданий и храмов самого богатого в античном мире оазиса, попало в руки римлян. Утверждают, что Аврелиан отказался от присвоения имущества частных лиц, сочтя разумным в очередной раз проявить по отношению к жителям покоренного им города свое достойное Гая Юлия Цезаря мягкосердечие, или, как говорили римляне – «клементию» (клеменцию).

Пустившийся в обратный путь державный победитель могущественной Пальмиры, о котором теперь говорила вся Азия, римский август Аврелиан, уже перешел Босфор Фракийский, когда получил весть о новом восстании великодушно пощаженных им пальмирцев против власти Рима. И тотчас же повернул обратно. На этот раз он с поистине азиатской жестокостью обрушил свой гнев на всех пальмирцев, не разбирая ни пола, ни возраста, включая даже мирных земледельцев пальмирской округи, нисколько не повинных в вероломстве граждан мятежного города. Аврелиан приказал разрушить град Пальмиру полностью. Но, когда она, согласно его приказу, была обращена римлянами в руины (как до того – Коринф, Карфаген, Иерусалим и Ктесифон), Аврелиан пожалел о своем продиктованном гневом решении и позволил немногим чудом уцелевшим от резни пальмирцам восстановить разрушенный римлянами город. Однако это очередное проявление императорского милосердия не принесло ожидаемых августом плодов. Восстановить Пальмиру так и не удалось. И с тех пор на протяжении почти 2000 лет ее руины по сей день свидетельствуют об ужасном конце некогда великого города.

Императору Аврелиану удалось отвоевать у недругов почти все римские земли. Но вот что произошло в Александрии Египетской (или, как говорили греки, Александрии-при-Египте). Там проживал крупный судовладелец и производитель папируса по имени Фирм, имевший, несмотря на свое римское имя и гражданство, греческое происхождение. Этот Фирм переехал из сирийского города Селевкии в Александрию, осел там и безмерно обогатился на производстве и продаже папируса (заменявшего в античные времена бумагу и потому пользовавшегося широчайшим спросом).  Кроме того, Фирм через город Копт(ос) вел необычайно прибыльную торговлю шелком с Серикой (Китаем). Торговый флот, принадлежавший Фриму, совершал регулярные рейсы через Индийский океан. Выторгованный Фирмом у серов-китайцев драгоценный шелк перевозился на кораблях и верблюдах из одного края тогдашнего света (Ойкумены – по-гречески, или Экумены – по-латыни) в другой. Шелковые платья «от Фирма» пользовались бешеным успехом у знатнейших светских львиц и Рима, и Пальмиры.   Да и вообще одежда, изготовленная из шелка ценилась необычайно высоко, поскольку в ней не гнездились паразиты-насекомые. Получив известие о возвращении августа Аврелиана после своегопервого завоевания Пальмиры, предприимчивый Фирм сговорился с племенами Нубийской пустыни, разжег мятеж и вознамерился в начале 273 года п. Р.Х. стать из папирусно-шелкового «короля», ни много ни мало, владыкой всей Римской империи. Однако легионы императора Аврелиана быстро навели порядок. Честолюбивый папирусо- и шелкоторговец Фирм был вынужден принять смерть от собственной руки.

Триумфальное шествие и последующие цирковые игры, устроенные «реститутором» (восстановителем) империи Аврелианом в «Вечном Городе» - Риме-на-Тибре -, затмили триумфы и игры всех его предшественников на престоле цезарей. 20 слонов, 4 индийских тигра, 200 других редких животных со всех концов тогдашнего мира, 1600 гладиаторов – все они прошли, под ликование квиритов и гостей «столицы мира», по улицам «Ока Вселенной» к амфитеатру. Боевые знамена побежденных императором-солнцепоклонником народов, богатства всей Азии, послы из Эфиопии, Аравии, Персии, Индии, даже Китая, бесконечная колонна военнопленных, в том числе готов, вандалов, сарматов, алеманов, франков, галлов, сирийцев, пальмирцев и египтян. Затем – роскошные туалеты плененной царицы Зиновии, дерзостно присвоившей себе титул августы, подобающей лишь супруге верховного владыки Вечного Рима. И, наконец, самая ценная добыча – поверженная в прах владычица Востока, скованная за шею золотой цепью, конец которой держал специально приставленный к царице раб. Восточная красавица еле передвигалась под тяжестью огромного количества навешанных на нее драгоценностей. За нею, шедшей по Риму пешком, ехала ее собственная роскошная боевая колесница. Именно в этой колеснице Зиновия намеревалась в пору своих головокружительных военно-политических успехов въехать торжествующей победительницей в покоренный пальмирским оружием Рим…Так проходит слава мира…

Триумфальная колесница августа Аврелиана была запряжена не конями, а оленями – памятью о его успешной войне с готами. При виде этого час за часом тянувшегося по улицам «Вечного Города» поражающего воображение триумфального шествия изумленные зрители поначалу хранили молчание. Но затем римляне разразились кликами ликования. После чего опять умолкли, боязливо перешептываясь. Ибо узрели шедшего в колонне пленников бывшего сенатора и императора Тетрика, самочинно провозгласившего себя владыкой римской Галлии, даже чеканившего там монеты со своим изображением и пощаженного, после постигшего его краха, Аврелианом, ради возможности показать его квиритам в ходе своего триумфа. Еще никогда римский сенатор не шел по Риму в триумфальном шествии в качестве пленника. Впрочем, после окончания триумфальных торжеств август Аврелиан в очередной раз проявил свое милосердие, назначив покаявшегося узурпатора на важный административный пост в Нижней Италии…

Да и с прилюдно опозоренной и униженной им Зиновией август Аврелиан впоследствии обошелся мягко. Он подарил пальмирке виллу в Тибуре (современном Тиволи). Столь мужественная и гордая некогда арабо-сирийка вышла замуж за римского сенатора (о том, ограничивалась ли ее супружеская жизнь одним сношением в месяц, как при Оденате, история – увы! – умалчивает) стала добродетельной римской матроной – матерью семейства. Своих дочерей она также выжала за отпрыском знатных римских семейств. По некоторым сведениям, потомки романизированной пальмирской царицы жили в Риме вплоть до V века п. Р.Х.

Здесь конец и Господу Богу нашему слава!