Андронов, Федор, «гостинные сотни торговый детина», повешен в Москве в октябре 1612 г. 

Во время второго самозванца Андронов примкнул к тушинцам, а затем бежал к Сигизмунду под Смоленск, куда прибыл 27-го января 1610 г. 

Примкнув к партии, которая хотела отдать Московский престол Польскому королю, Андронов сделался одним из деятельнейших и виднейших членов ее. Вместе с Салтыковым, Масальским и дьяком Грамотиным, Андронов привез в Москву королевскую грамоту, которая поручала этим лицам управление московским государством. Возведенный в думные дворяне, получивший в свое ведение государеву казну и челобитные дела, Андронов более всего заботился о собственном обогащении и не останавливался в своих стремлениях ни перед какими средствами: он постоянно выпрашивал у Сигизмунда и Сапеги разрешения завладеть тем или другим поместьем и просил вознаградить за те убытки, которые причинил ему Шуйский, узнав о его бегстве к полякам; кроме этого, он, пользуясь своей властью, грабил и вымогал, что только и у кого только мог. 

Его сообщник Михаил Салтыков был возмущен всем этим и просил Сапегу удалить Андронова от дел, так как он только возбуждал у москвичей антипатию к полякам: многие люди оскорблены различными стеснениями со стороны Андронова и разорены им; одних он ради взятки освобождал от суда, а других понапрасну тянул в суд и штрафовал, но штрафов в казну не отдавал; кроме того, он взял из казны сибирских мехов на 2480 рублей и денег за них не отдал. 

Зная, что поляки, его единственная опора, Андронов зорко следил за всем, что могло бы им повредить, и доносил об этом Сапеге. 

По его настоянию, посылались под Москву польские подкрепления, он же впустил поляков в Кремль, заставлял москвичей присягать Сигизмунду, участвовал в свержении и заточении патриарха Гермогена, преследовал русских патриотов и т. п. Всеми подобными поступками он возбудил против себя такую ненависть русских, что немедленно по взятии Москвы Пожарским был повешен «по многом истязании». 

Как в сказаниях современников о смуте, так и в русских грамотах того времени имя Андронова всегда упоминается со злобной ненавистью.

Собрание государственных грамот и договоров, т. I, 608–611; II, 451–452; III, 25–27. – Акты исторические, т. II, 355–357, 361, 372, 394; III, 28, 437. 439. – Дополнения к актам историческим, т. II, 196. – Акты археографической экспедиции, т. II, 292, 299, 306, 315, 321, 325, 328, 329, 341, 345. – Памятники древней русской письменности, относящиеся к смутному времени, стр. 128, 187, 229, 231, 440, 607, 693. – Бутурлин, «История смутного времени», ч. III. приложения, 172–173.