Долгоруков (Долгорукий), князь, Иван Алексеевич, родился в 1708 г., казнен в Новгороде 8 ноября 1739 г., старший сын князя Алексея Григорьевича Долгорукого.

Князь Иван Алексеевич Долгоруков – генерал-от-инфантерии (1728), обер-камергер Высочайшего Двора (1728-1730), Светлейший князь (1729), майор Лейб-Гвардии Преображенского полка (1730), в ссылке (9.04.1730-1738).  Лишен чинов и орденов 14.04.1730 года.

Воспитание и обучение получил он в доме деда, князя Григория Феодоровича Долгорукого, под руководством ученого политического писателя XVIII в., находившегося на русской службе немца Генриха Фика, сторонника шведской конституции, инициатора учреждения в Петербурге Академии Наук.

Серьезное влияние Фика не отразилось на князе И. А. Долгоруком. Кое-что заимствовал он от него из шведского государственного строя, но врожденные свойства его впечатлительность и живость не только не получали сдержки в сфере суетного, распущенного и парадного двора Августа II, в которой вращался с детства князь И. А. И. А. Долгоруков, но еще развивались и совершенствовались в неблагоприятных для него отношениях. Впрочем, природа наделила князя И. А. И. А. Долгорукого добрым сердцем, и это свойство, выделяя его из толпы тогдашних царедворцев, располагало к нему очень многих и во главе всех сына злосчастного царевича Алексея Петровича, Великого князя Петра Алексеевича, с которым впоследствии князь И. А. Долгоруков сблизился весьма тесно. Здесь он рано привык к светским удовольствиям, любовным интригам и кутежам.

Семнадцати лет, при воцарении Екатерины I, в 1725 г. И. А. Долгоруков назначается гоф-юнкером к Великому князю Петру Алексеевичу, через два года после того ставшему императором Петром II, и с этого-то времени завязывается между ними (Петр Алексеевич, был на семь лет моложе князя И. А. Долгорукого) самая тесная дружба. Это обстоятельство не могло не встревожить князя А. Д. Меншикова, уже опутывавшего в. князя своими честолюбивыми замыслами: «Ижорский князь» хорошо видел, что князья Долгорукие станут ему поперек дороги, а потому торопился удалить И. А. Долгорукого от двора.

Запутанный в дело Девьера и П. А. Толстого, И. А. Долгоруков был зачислен поручиком в один из армейских полков, стоявших в отдаленной провинции. С воцарением Петра II, И. А. Долгоруков снова является при дворе и сразу затеняет своим значением князя Меншикова, дочь которого уже обручена с юным императором. И. А. Долгоруков совершенно овладевает сердцем и умом Петра II, забавляя его разными весельями и удовольствиями: то бал, то охота, то поездка за город, с иллюминацией, бенгальскими огнями и фейерверками. Находясь постоянно в обществе своей красавицы тетки царевны Елизаветы Петровны и кокетливой сестры князя Ивана, княжны Екатерины Алексеевны Долгоруков, окруженный целой толпой молоденьких придворных дам и фрейлин, Петр II, весьма естественно, отдаляется от своей некрасивой и гораздо старшей его летами невесты, княжны Марии Алексеевны Меншиковой.

В 1728 году князя Меншикова и всю его семью постигает опала, при деятельном в том участии князя И. А. Долгорукого, орудия в руках его честолюбивого отца.

Князь Меншиков и его семья ссылаются сперва в Ранненбург, а затем в Березов.

Вскоре, в том же 1728 г. юный император и весь двор переезжают в Москву. князья Долгорукие заступают место Меншикова, и из них князь Иван достигает полного «фавора». Он назначается обер-камергером, майором гвардии и зараз получает две звезды: Александровскую и Андреевскую. Вот как отзывается о князе Долгоруком испанский резидент при русском дворе герцог де-Лириа: «Князь И. А. Долгоруков отличался только добрым сердцем. Государь любил его так нежно, что делал для него все, и он любил Государя также. Ума в нем было очень мало, а проницательности никакой, но зато много спеси и высокомерия, мало твердости духа и никакого расположения к трудолюбию; любил женщин и вино; но в нем не было коварства. Он хотел управлять государством, но не знал, с чего начать; мог воспламеняться жестокою ненавистию; не имел воспитания и образования; словом, был очень прост».

Фавором князя И. А. Долгорукого искусно пользуются отец его, князь Алексей Григорьевич Долгоруков, и его родственники, князь Сергий Григорьевич и князь Василий Лукич Долгорукие, — для своих честолюбивых, олигархических целей, которые вовсе не преследует князь Иван.

Его отец занят теперь только одним: заботой обручить свою дочь княжну Екатерину с императором; но князь Иван, не любивший сестры, чужд этих замыслов. Он просто, довольный своей дружбой с Петром II, легкомысленно предается разгульной жизни в Москве, не сопутствуя тем увеселительным поездкам императора, которые устраивает его отец, князь Алесей Григорьевич.

Князь И. А. Долгоруков предавался такому неумеренному кутежу, что образ жизни его выводил из себя даже друзей, а враги, которых у него было немало, чрезвычайно резко отзывались о его времяпрепровождении. князь Щербатов, автор записки «О повреждении нравов в России», бывший на целое поколение моложе князя И. А. Долгорукого и писавший по слухам в то время, когда слагались целые легенды о роли князей Долгоруких при Петре II и при Анне Иоанновне, подробно рассказывает в вышеупомянутой записке о достойных порицания похождениях князя И. А. Долгорукого. Но добрые стороны природы вскоре одержали верх: князь И. А. Долгоруков одумался и решил остепениться. Он стал искать невесту.

Носились слухи, что он хочет жениться на царевне Елизавете Петровне, но та отказала ему, находя этот брак неравным для себя союзом. Ни на дочери Миниха, ни на дочери графа П. И. Ягужинского отец князя И. А. Долгорукого не позволил ему жениться, считая свой род неизмеримо выше пришлого немца и незнатного поляка.

Наконец князь И. А. Долгоруков сделал предложение дочери умершего фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева, Наталье Борисовне (17.01.1714-3.07.1771), и предложение это было встречено с радостью как его родными, так и родными невесты. Сама Наталья Борисовна, которой было только 15 лет, беззаветно полюбила своего жениха за его веселость и доброе сердце и считала себя вполне счастливой, видя его расположение и гордясь тем, что он «первая персона» в государстве. 30 ноября 1729 г. произошло торжественное обручение юного императора Петра II с княжной Екатериной Алексеевной Долгоруков, а в Рождественский сочельник — обручение князя Ивана Алексеевича Долгорукого с графинею Натальей Борисовной Шереметевой.

Вскоре после этого, 6 января 1730 г., Петр II простудился и так опасно занемог, что не было никакой надежды на выздоровление.

Князья Долгорукие — Алексей Григорьевич, Василий Лукич и Сергей Григорьевич, решили составить завещание от имени Петра II о назначении преемницей престола государыни-невесты Екатерины Алексеевны и поднести его для подписи умирающему императору; в случае же, если бы это не удалось, завещание — это должен был подписать кто-нибудь из Долгоруких.

Один экземпляр завещания был вручен князю И. А. Долгорукому с тем, чтобы он постарался поднести его Петру II, а другой экземпляр легкомысленно и бессознательно подписал сам И. А. Долгоруков, умевший поразительно похоже подделываться под руку императора.

19-го января 1730 г. скончался Петр II, и на другой же день была выбрана в императрицы курляндская герцогиня Анна Иоанновна.

С воцарением Анны Иоанновны на князей Долгоруких пошло гонение: многие были разосланы воеводами по отдаленным городам, а князь Алексей Григорьевич со всеми детьми, следовательно, и с князем И. А. Долгоруким, сослан в деревню.

Всех Долгоруких допрашивали о «завещательном письме Петра II».

Иван Алексеевич, под угрозою «объявить самую истинную правду под смертною казнию», собственноручно написал: «ни о какой духовной, или завещательном письме, или проектах (оного) никогда ни от кого не слыхал и у самого не бывало».

Родные Натальи Борисовны Шереметевой, еще так недавно восхищавшиеся предстоявшей ей блестящей партией, отговаривали ее теперь от брака с человеком, находящимся вместе со всей семьей в опале, но она не обращала внимания на это и торопила со свадьбой.

В самом начале апреля 1730 г. Наталья Борисовна обвенчалась с князем И. А. Долгоруким в селе Горенках, подмосковном имении князя Алексея Григорьевича Долгорукого, где еще так недавно подолгу гостил император Петр II.

Свадьба была весьма грустная. Наталья Борисовна так говорит о ней в своих Записках: «Привезли меня в дом свекров как невольницу: вся расплакана, свету не вижу перед собою». Три дня спустя было получено известие о ссылке князя Алексея Грорьевича со всей семьей в пензенскую деревню, касимовского уезда, село Никольское, а 15 мая явился туда гвардии капитан Воейков и отобрал у князя Алексея Григорьевича и князя Ивана Алексеевича все «кавалерии» (т.е. ордена), а у последнего кроме того камергерский ключ. 12 июня последовал указ о ссылке князя Алексея Григорьевича со всем семейством в Березов, под крепким караулом.

Они прибыли туда в конце сентября 1730 г. и поместились в «остроге», откуда изредка могли выходить только в церковь.

Долгорукие жили между собою несогласно, и главными заводчиками ссор были по-видимому «разрушенная» государыня-невеста и отец князя Ивана, князь Алексей Григорьевич, не могший простить сыну неудачу с подложной духовной Петра II.

Как уже видно из биографии князя Алексея Григорьевича Долгорукого, эти ссоры вызвали в 1731 г. донос на князей Долгоруких их пристава Шарыгина.

После смерти отца в 1734 г. главой семьи остался князь Иван Алексеевич Долгоруков.

Несмотря на строгую инструкцию о содержании ссыльных, березовский воевода Бобровский, майор Петров, сменивший Шарыгина, и каптенармус сибирского гарнизона, Козмин доброжелательно относились к несчастным узникам и позволяли им выходить из острога в город и принимать у себя гостей.

Бобровский и его жена присылали князьям Долгоруким «разную харчу» и в свою очередь получали от них подарки, точно также, как и Петров, который, как говорят, получил от князя Ивана Алексеевича дорогую табакерку и сто червонцев.

Общительный от природы, князь И. А. Долгоруков начал заводить дружбу с разными офицерами и местного гарнизона, и наезжавшими в Березов, с местным духовенством и с березовскими обывателями. Особенно подружился он с флотским поручиком Овцыным, близость с которым и погубила впоследствии Долгоруких. Под влиянием новых знакомств, князь И. А. Долгоруков стал бражничать и кутить и снова неосторожно и резко выражался об императрице Анне Иоанновне, о цесаревне Елизавете Петровне и вообще о тогдашних придворных «коньюнктурах».

В конце 1734 г. последовал новый донос на Долгоруких, но доносчик оказался сумасшедшим.

В 1737 г. офицер Муравьев вновь донес на Долгоруких, и из Петербурга был прислан капитан Рагозин, описавший имевшиеся у Долгоруких вещи. князьям запретили выходить из острога и лишние вещи у них отобрали. Березовцы продолжали, однако навещать их; в числе посетителей бывал тобольский таможенный, подьячий Тишин, приезжавший иногда в Березов по делам службы. Напившись допьяна, Тишин позволил себе как-то раз обратиться с оскорбительным предложением к княгине Екатерине Алексеевне; та пожаловалась приятелю своего брата Овцыну, и Тишин был жестоко избит им, при помощи казачьего, атамана Лихачева и боярского сына Кашперова. Тишин дал себе слово отомстить обидчикам. Повод к этому скоро представился: кн. И. А., Долгоруков подгулявши, проговорился Тишину про императрицу Анну Иоанновну, про Елизавету Петровну, про Бирона. Тишин пожаловался Петрову, но тот замял дело. Тогда Тишин подал донос сибирскому губернатору, в котором обвинял не только князей Долгоруких, но и Петрова с Бобровским в послаблении им.

Вследствие доноса Тишина, в мае 1738 г. приехал в Березов капитан сибирского гарнизона Ушаков, с секретным предписанием разузнать о житье-бытье Долгоруких, прикинувшись присланным для улучшения их положения. Ушаков отлично сыграл роль: он познакомился с Долгорукими, с разными березовскими жителями, со священниками, водил с ними хлеб-соль и узнал все, что было ему нужно. После его отъезда был получен в Березове приказ из Тобольска — отделить князя И. А. Долгорукого от жены, братьев и сестер. Его заключили в тесную землянку, где еле кормили и притом самой грубой пищей. Наталья Борисовна горевала и со слезами умоляла караульных солдат дозволить ей ночью подходить к землянке и приносить мужу ужин. Так прошло лето 1788 г. В конце августа, ночью были тайно вывезены из Березова в Тобольск: князь Иван, двое его братьев, Николай и Александр, Бобровский, Петров, Овцын, трое березовских священников, один дьякон, слуги Долгоруких и березовские обыватели, всего более шестидесяти человек. В Тобольске их сдали уже знакомому им капитану Ушакову. Образовали особую экспедицию для расследования дела, под начальством Ушакова и поручика Суворова, отца знаменитого впоследствии генералиссимуса князя Италийского.

На первых допросах князь И. А. Долгоруков пробовал запираться, но скоро, помимо своей воли, высказал гораздо более, чем хотел. Этому много способствовало его нервное расстройство, происшедшее и от изнурения в березовской землянке, и от разлуки с женой, и, наконец, от жестокого содержания в Тобольске, где он находился в сырой тюрьме, в ручных и ножных кандалах, прикованный к стене, а потому лишился сна и аппетита. Когда он проговорился о составлении духовного завещания Петра II, возник ряд новых допросов, его несколько раз пытали дыбою, и он своими показаниями навлек беду на своих дядей, князей Василия Лукича, Сергея и Ивана Григорьевичей, Василия и Михаила Владимировичей Долгоруких.

князя И. А. Долгорукого перевезли в Шлиссельбург, куда в начале 1739 г. были доставлены и все оговоренные им князья Долгорукие.

Целый год тянулись допросы в Шлиссельбурге. 31 октября 1739 г. было образовано обычное в то время для рассмотрения политических преступлений «генеральное собрание». Выслушав «изображение о государственных воровских замыслах Долгоруких, в которых по следствию не томко обличены, но и сами винились», в тот же день — это собрание постановило следующий приговор: князя Ивана Алексеевича Долгорукого колесовать, а затем отсечь ему голову; князьям Василию Лукичу, Сергею и Ивану Григорьевичам тоже отсечь головы.

**********

Примечание: см. также статью "Долгоруков, Василий Лукич, князь".

**********

8-го ноября 1739 г. казнь совершена в Новгороде.

Вот что говорит о ней князь П. В. Долгоруков в своих «Записках»: «Наконец очередь дошла до Ивана Алексеевича, приговоренного к четвертованию. Он вел себя в эту высокую и страшную минуту с необыкновенною твердостию; он встретил смертьи какую смерть! — с мужеством истинно русским. В то время, как палач привязывал его к роковой доске, он молился Богу; когда ему отрубили правую руку, он произнёс: «Благодарю тебя, Боже мой», — при отнятии левой ноги «яко сподобил мя еси»... «по- знати тя» — произнес он, когда ему рубили левую руку — и лишился сознания. Палач поторопился кончить казнь, отрубив ему правую ногу и вслед затем голову».

князя И. А. Долгорук был кавалер орденов: Св. апостола Андрея Первозванного (11.02.1728), Св. Александра Невского (11.02.1728).

Жена – урожденная графиня Шереметева Наталья Борисовна (17.01.1714-3.07.1771).

См. также статью: Долгоруковы, князья