II. Отход 108-го полка из Восточной Пруссии

(Схемы 2, 3 и 4)

9 февраля (27 января) после снежной бури, которая свирепствовала в течение нескольких суток и намела всюду громадные сугробы снега, настал яркий солнечный день. На фронте 108-го полка была тишина; русские и немцы усиленно работали над очисткой от снега окопов и ходов сообщения.

В 10 часов утра в м. Вальтеркемен из штаба дивизии была получена краткая телефонограмма: "Обозам приказано приготовиться к движению». Наступать в дивизии не готовились, о наступательных планах 10-й армии в полках дивизии не было известно, значит дело шло к отступлению. Штаб дивизии, видимо, не хотел распространяться, поэтому начальник связи был направлен в соседний дом к командиру дивизиона узнать по артиллерийскому телефону, чем вызвано такое распоряжение. Через 10 минут стало известно, что на левом фланге армии, у г. Иоганисбурга, немцы перешли в наступление и разбили 57-ю пехотную дивизию (и здесь на фланге стояла второочередная дивизия).

Схема 2. Положение 108-го пехотного Саратовского полка к 9 февраля 1915 г.

Схема 3. Наступление 8-й и 10-й германских армий и положение 10-й русской армии к утру 13 февраля 1915 г.

Схема 4. Путь отхода 108-го пехотного Саратовского полка с 11 по 14 февраля 1915 г.

10-я армия отходит на восток, 27-я дивизия должна отходить на Мариамполь.

Известие было совершенно неожиданное. Приходилось, значит, расстаться с Восточной Пруссией, где так хорошо устроились и сытно жили "на счет прусского короля». Вместо сидения в окопах начинались маневренные действия с присущими им маршами, критическими положениями и другими невзгодами войны.

После полудня последовал целый ряд приказаний. Батальон 29-й дивизии был спешно направлен на ст. Тольмингкемен, чтобы по железной дороге отправиться на левый фланг армии (путь был занесен снегом, и батальон ушел пешком). 27-я дивизия переходила из 3-го корпуса в соседний слева 20-й, что в 108-м полку было сочтено [14] переменой к лучшему, так как ни состав 3-го корпуса, ни его командир не внушали доверия. Отход армии на восток начинал 3-й корпус, против которого было тоже обнаружено наступление немцев; он уходил с позиции в ночь с 9 на 10 февраля (с 27 на 28 января) и должен был остановиться на позиции у м. Вержболово. 20-й корпус, а следовательно, и 27-я дивизия еще день оставались на месте и должны были начать отход в ночь с 10 на 11 февраля (с 28 на 29 января).

Сейчас же перед командиром 108-го полка встал вопрос, какое положение должен будет занять полк, когда уйдет правый сосед, 73-я пехотная дивизия. Пришлось обратить внимание начальника дивизии на это обстоятельство. К вечеру начальник штаба сообщил, что на 10 февраля 3-му корпусу приказано оставить в окопах отряд из двух батальонов пехоты и казачьего полка. По справке у ближайшего командира батальона 73-й дивизии никакого приказа об оставлении кого-либо в окопах им не получено. И действительно, в 22 часа 9 февраля соседи 108-го полка ушли, а в 2 часа ночи 10 февраля от правого 1-го батальона получено

донесение

, что в окопах, оставленных 73-й дивизией, появились немцы, причем у д. Иодзунен был захвачен в плен солдат 4-го ландверного полка.

С рассветом на правом фланге 108-го полка загорелся бой. Две роты 1-го батальона загнули фланг и встретили наступавших с фронта и фланга немцев ружейным и пулеметным огнем при поддержке 5-й батареи, стоявшей восточ-нее д. Грюнвейчен. Когда обход немцев стал распространяться дальше на восток, против них по собственному почину перешли в наступление две роты того же 1-го батальона, стоявшие в резерве в д. Риббиннен. Наступление немцев здесь приостановилось.

С наблюдательного пункта 5-й батареи около полудня сообщили в штаб полка, что по шоссе из г. Гумбинен (8 км севернее Грюнвейчена) на восток видно движение большой походной колонны немцев, которые, очевидно, потянулись вслед за отошедшим 3-м корпусом. Около этого времени в 1-м батальоне заметили в 4—5 км к востоку от д. Риббиннен походную колонну русских, двигавшихся на запад. Это были два батальона 291-го пехотного Трубчевского полка, высланные 3-м корпусом к д. Ионасталь (2,5 км северо-восточнее д. Маттишкемен) для связи с правым флангом 20-го корпуса, т. е. с 108-м полком. В 17 часов немцы атаковали этот отряд с севера от ст. Тракенен во фланг и тыл. Отряд бросился отступать на юг, быстро пришел [15] [16] в беспорядок и большей частью попал в плен. Об этом доносил командиру 108-го полка разъезд дивизионной конницы, который весь день держался к югу от шоссе Гумбинен — м. Вержболово.

После полудня немцы начали усиленно обстреливать гаубицами д. Грюнвейчен, где была расположена резервная рота 3-го батальона, а затем повели наступление на этот батальон прямо с запада, но и здесь вынуждены были скоро остановиться под огнем батальона и 5-й батареи.

Начальник 27-й дивизии на поддержку 108-го полка направил свой резерв, батальон 106-го полка, который прибыл около 13 часов в м. Вальтеркемен и был направлен командиром 108-го полка за его правый фланг в д. Варшлеген.

Обозу 1-го разряда после 13 часов послано приказание оставить в д. Будзешен патронные двуколки и сани для перевозки раненых, а остальные повозки направить через д. Кубиллен в м. Тольмингкемен.

К вечеру артиллерийский огонь разгорелся по всему фронту полка, всюду немцы выходили из своих окопов и пытались наступать, но под ружейным и пулеметным огнем русских скоро возвращались обратно. Видимо, целью наступления немцев было не столько ворваться в окопы, сколько задержать русских на месте, пока не разовьется обход на севере.

В течение дня был получен приказ начальника дивизии— полку в 20 часов 10 февраля начать отход через д. Праслаукен, Вальдаукадель на заготовленную в тылу позицию и занять участок ее фронтом на север, от д. Баубельн до м. Тольмингкемен. Сторожевое охранение и разведка должны оставаться на позиции до 23 часов. Командир полка, имея в виду растянутый фронт и наступление немцев, отказался от сбора полка в одну колонну и указал правому флангу, т. е. 1-му и 3-му батальонам, отходить отдельной колонной на д. Будзешен, Кубиллен, Баллюпенен. Эта дорога была наезжена, так как по ней ходили из обоза 2-го разряда повозки, с хлебом и продуктами для полка. Батальон 106-го полка должен был следовать той же дорогой в резерв дивизия в д. Диссельветен (4 км северо-восточнее д. Баубельн), т. е. уступом впереди фланга 108-го полка.

К вечеру телефонная связь, с командиром 3-го батальона была порвана немецкими снарядами. Пока ее восстанавливали (расстояние Вальтеркемен — Грюнвейчен 4 км) по занесенной снегом дороге, наступила темнота, и слабовольный командир 3-го батальона решил отходить не дожидаясь [17] назначенного времени; вместе с ним начал отходить и 1-й батальон. Лишь крайняя левая 10-я рота 3-го батальона каким-то образом осталась на месте. Ее нашли телефонисты штаба и связали с командиром полка, который только от ее командира и узнал об отходе батальона, а затем и о том, что в русских окопах у Грюнвейчен ходят немцы с электрическими фонариками, видимо отыскивая оставшихся русских солдат. 10-й роте было приказано загнуть правый фланг, держаться до 20 часов и отходить затем в м. Вальтеркемен, а 1-му и 3-му батальонам был послан приказ остановиться до 21 часа в д. Будзешен, 5-ю батарею отправить прямо в м. Тольмингкемен. В 23 час. 40 мин. эти батальоны были уже в д. Баллюпенен, откуда было послано

донесение

командиру полка. 5-я батарея отошла, однако, в Вальтеркемен, к своему дивизиону. Тяжелые гаубицы еще днем были отправлены в Тольмингкемен.

Немцы между тем продолжали делать попытки атаковать окопы 4-го и 2-го батальонов. Для обеспечения отхода командир полка организовал сборный арьергард из четырех рот с 4 пулеметами таким образом, что каждый батальон должен был перед уходом оставить в окопах по две роты с пулеметами, которые должны были растянуться по всему фронту батальона. Начальником арьергарда был назначен командир 2-го батальона. Он должен был находиться в помещении штаба полка, в м. Вальтеркемен, иметь телефонную связь с командирами рот и организовать отход арьергарда.

К ночи поднялся ветер, пошел снег и началась настоящая зимняя вьюга, под песню которой так крепко спится мирным обывателям в теплых домах. В назначенный час три батареи и пять рот 2, 3 и 4-го батальонов, во главе с командиром полка, выступили по дороге на д. Праслаукен. На фронте арьергарда в это время разыгралась ожесточенная ружейная и пулеметная стрельба. Из последующего доклада начальника арьергарда командир полка узнал, как удачно он оторвался от противника. Последнюю атаку немцы вели в направлении иа м. Вальтеркемен, и она была самая упорная. Немцы освещали русские позиции прожекторами и светящимися ракетами. Стрелки и особенно пулеметы нанесли немцам большие потери и заставили их вернуться в свои окопы. Этим моментом воспользовался начальник арьергарда и приказал по телефону ротам оставить окопы и как можно быстрее собраться в м. Вальтеркемен, откуда арьергард пошел за полком без всякой помехи со стороны немцев. [18]

Таким образом, 108-му полку в течение 10 февраля, несмотря на растянутость фронта и открытый фланг, удалось отбиться от немцев, не позволить им скомкать фронт 27-й дивизии и нарушить порядок отхода ее на тыловую позицию.

Без сомнения, успеху содействовали расположение резерва за правым флангом и переход этого резерва по инициативе его начальника во фланг охватывающим частям противника, затем выдержанный огонь рот и пулеметов против с трудом наступающих по снежному полю германцев.

Движение главной колонны у д. Праслаукен, всего в 2 км от м. Вальтеркемен, встретилось с непредвиденным препятствием. За полным отсутствием местных жителей наезжены были только те дорога, по которым двигались повозки из тыловых учреждений к фронту полков. Остальные дороги с самого начала зимы заносились снегом, сравнялись с окружающими полями, и только два ряда ветел, которыми были обсажены почти все проселочные дороги Восточной Пруссии, обозначали на снежной равнине их направление. Такую картину представляла и дорога на протяжении 4,5 км от д. Праслаукен до д. Вальдаукадель, где она выходила иа наезженное шоссе. Командир артиллерийского дивизиона находил, что, двигаясь целиной, с орудиями, можно зарезать лошадей, и предложил направить весь дивизион рысью по шоссе сначала на юг вдоль бывшего фронта до д. Дакенен, там свернуть на восток и у д. Вальдаукадель соединиться с пехотой. Был небольшой риск встретиться с дозорами немцев, но в расчете, что снежная буря удержит немцев от ночного преследования, было решено отправить артиллерию отдельно. Пехота одна тронулась по занесенной снегом дороге. Тяжело было иття передним, но для большей части колонны путь скоро оказался уже протоптанным.

Ветер все больше и больше усиливался. У одного офицера ветром сорвало фуражку, и ее нельзя было найти; пришлось закутать голову башлыком, который был предложен одним из солдат. Около д. Вальдаукадель потеряли было шоссе, на котором в этом месте не было окаймлявших деревьев, и уклонились в сторону, — настолько шоссе было занесено снегом и сравнялось с окружающей местностью. Жуткое впечатление на всех произвел пожар корчмы на шоссе. Дым и искры, раздуваемые ветром, видны были далеко и давали знать немцам, что русские уходят. Мелькала мысль, что ее подожгли с этой целью немцы, скрывавшиеся [19] где-нибудь в пустых деревнях. Насколько трудно было движение, показывает скорость марша: расстояние от м. Вальтеркемен до м. Тольмингкемен — около 15 км — главные силы полка прошли в 7 часов.

Местечко Тольмингкемеи было забито обозами 106-го полка и артиллерии, так что только к 8 час. 50 мин. 11 февраля (29 января) штаб полка прибыл в д. Гросс Шакумен, откуда накануне ушел обоз 2-го разряда. К этому времени от всех батальонов были получены донесения, что они пришли благополучно к назначенным им участкам — позиции и приступили к розыску занесенных снегом окопов. Весь день 11 февраля в 108-м полку ушел на откалывание окопов от снега. Левее полка и фронтом на северо-запад расположился 106-й полк. Немцы в этот день перед фронтом 27-й дивизии появились только против левого фланга 106-го полка, где вечером произошла сильная ружейная и пулеметная перестрелка.

Около полудня 11 февраля из окопов 108-го полка наблюдалась походная колонна, тянувшаяся с запада на восток, на м. Пилюпенен, на расстоянии 5—6 км к северу от позиции полка, так что русская артиллерия, стоявшая не ближе 2 км от окопов, не могла обстрелять немцев. Начальник 27-й пехотной дивизии, сильно опасаясь за свой открытый правый фланг, днем 11 февраля приказал одну батарею 2-го дивизиона, бывшего с 108-м полком, направить на усиление батальона 106-го полка, стоявшего в д. Диссельветен, т. е. уступом впереди угрожаемого фланга. Немцы на этот раз не повернули на фронт 27-й пехотной дивизии. Кенигсбергская дивизия, части которой стояли перед 108-м полком, направилась прямо на восток для прикрытия тыла 10-й германской армии со стороны крепости Ковно. Утром этого дня другие немецкие части появились с севера, захватили в м. Виштынец лазарет и перевязочный отряд 27-й дивизии и разогнали две роты ополченцев, которые должны были расчищать дороги от снега. Обозы 2-го и 3-го разрядов 27-й дивизии, к счастью, успели еще до появления немцев свернуть на юг на дорогу в м. Вижайны и двинулись далее на м. Любов и Лодзее (схема 3),

Движение немецких колонн на восток и появление их с севера объяснилось впоследствии исчезновением к этому времени с поля сражения 3-го армейского корпуса под ударом превосходных сил противника.

Военные действия в 1915 г. германское командование решило начать наступлением против правого фланга русского [20] фронта с целью, во-первых, освободить к весне от русских Восточную Пруссию — эту житницу Германии, и, во-вторых, уничтожить 10-ю русскую армию охватом ее с обоих флангов. Для этой операции назначались две армии — 8-я, стоявшая в Восточной Пруссии, и 10-я, вновь сформированная из двух новых корпусов (38-го и 39-го) и одного (21-го) перевезенного с французского фронта.

Главный удар должна была наносить 10-я армия. В начале февраля эта армия скрытно сосредоточилась севернее 8-й армии за Ласдененскими лесами (см. схему 3) и 8 февраля (26 января) перешла в наступление против 3-го русского корпуса в направлении левым флангом на г. Вильковишки, т. е. в обход правого фланга 10-й русской армии Днем раньше, 7 февраля (25 января), начала наступление своим правым флангом (40-м корпусом) 8-я армия в направлении на г. Иоганисбург против 57-й пехотной дивизии для обхода левого русского фланга; остальные ее часта должны были сковывать русских с фронта.

10-й германской армии предстоял поход по занесенным снегом русским дорогам в такое время, когда скорее всего надо было ожидать снежных метелей, и германские войска тщательно готовились к преодолению зимних трудностей. Для перевозки запасов продовольствия и патронов заведены были легкие сани, колеса орудий и повозок были поставлены на санные полозья. Солдаты получили теплую одежду (фуфайки, носки, варежки). Войскам, которые перевозились с французского фронта, теплые вещи выдавались при проезде через Берлин.

Русские ничего не знали о сосредоточении 10-й германской армии, хотя в разведывательных сводках штабов Северо-западного фронта и 10-й армии имелись агентурные данные о сформировании новых корпусов в Германии и об усиленных железнодорожных перевозках в Восточной Пруссии. Даже введение в бой немцами против 3-го корпуса двух новых полков 38-го и 21-го корпусов, что было установлено взятыми пленными, прошло незамеченным для русского командования, которое продолжало настаивать на атаках немецких позиций в Ласдененских лесах.

Войска 3-го корпуса в своих тщетных попытках выбить немцев из Ласдененских лесов проявили такое упорство, которого даже трудно было ожидать от сборных отрядов, преимущественно из второочередных дивизий. Местами они имели частные успехи; отброшенные немцами, они залегали в нескольких десятках шагов перед окопами. Участники рассказывали, что в одном месте из немецких окопов кричали [21] по-русски "Русс! Куда вы лезете? Не взять вам наших окопов!» В итоге 14-дневного боя физические и моральные силы солдат дошли до крайней степени напряжения. Когда три германских корпуса на фронте в 30 км 8 февраля ударили на растянутый 3-й корпус и обошли его наружный правый фланг, русские сразу покатились лавиной на восток и юго-восток. Через два дня, т. е. 11 февраля, от корпуса остались отдельные кучки солдат, местами с офицерами, а большей частью без них, уходившие по дорогам на г. Ковно и Мариамполь. Только конница, бывшая на крайнем правом восточном фланге, отошла хотя и с боями, но в порядке. Из всей пехоты корпуса, в котором с приданными частями было около трех дивизий, собралось за р. Неман около 5 000 человек.

Сильные снежные заносы задерживали наступление немецкого обхода, но все-таки, благодаря удачному направлению, к вечеру 10 февраля (28 января), когда русский 20-й корпус только что начинал свой отход, корпуса 10-й германской армии уже подходили к железной дороге Ковно — Инстербург, а 12 февраля (30 января) передовые части немцев захватили на участке м. Вижайны, г. Кальвария тыловую дорогу 27-й пехотной дивизии (крайней правой в 20-м корпусе) и спешили дальше на юг по тылам остальных дивизий этого корпуса (схема 3), которому надлежало отходить по дорогам на Олиту и Меречь.

С уходом на восток остатков 3-го корпуса 20-й корпус стал правофланговым в 10-й армии, и ему в первую очередь угрожала глубоким обходом в тыл наступавшая на юг 10-я германская армия. Но об ее существовании и направлении ее движения в штабах 10-й русской армии и 20-го корпуса в это время все еще не догадывались. Быстрое отступление 3-го корпуса в штабе 10-й армии объясняли просто неустойчивостью его второочередных частей, и противника перед ним определяли самое большее в три дивизии.

Наступление правого фланга 8-й армии было скоро остановлено 3-м Сибирским корпусом, успевшим занять Лык и озерные теснины севернее его, а 57-я пехотная дивизия в расстройстве отошла на Граево и далее к Осовцу.

Около 15 часов 11 февраля (29 января) был получен приказ по 27-й дивизии, в котором 108-му полку указывалось в ночь на 12 февраля (30 января) отойти через м. Мелькемен и далее по шоссе вдоль восточной опушки Роминтенской пущи и остановиться в д. Цинкумен и Крагиннен. [22] Задача 27-й дивизии на 12 февраля заключалась в прикрытии с севера отхода остальных трех дивизий 20-го корпуса (29, 53 и 28-й) на восток по дорогам южнее Роминтенской пущи. По выполнении этой задачи 27-я дивизия должна была следовать на м. Вижайны, где занять позицию фронтом на запад (схема 4).

Начальник дивизии решил 105-й (два батальона) и 106-й полки с пятью батареями под начальством командира бригады поставить на позицию между Виштынецким озером и Роминтевской пущей, на фронте Калвейчен, Нассавен, а 108-й полк держать в резерве.

В 18 часов 108-й полк с 4-й батареей собрался у д. Бау-бельн и выступил по шоссе на м. Мелькемен. Обоз 1-го разряда двинулся по той же дороге в 16 часов под прикрытием одной роты. Переход был небольшой, около 15 км, но на пути встретились задержки, не считая снежных заносов. У д. Нассавен все шоссе было занято 5-й батареей, которая днем была взята от 108-го полка в 106-й и теперь ожидала этот полк, который выступил значительно позже, так как был задержан наступлением немцев. Затем впереди 108-го полка оказались обозы 105-го и 106-го полков, двигавшиеся очень медленно. К месту назначения полк добрался только к 3—4 часам ночи 12 февраля и расположился на отдых в указанных ему деревнях. Они оказались очень небольшими, и едва хватило по одному двору на роту. Штаб полка расположился в д. Крагиннен, где, к общему удивлению, оказались местные жители. В доме, занятом для штаба полка, было тепло, горела лампа, и можно было, отдохнуть с удобствами.

Около 8 часов 12 февраля (30 января) командир полка был вызван в штаб дивизии в д. Риббенишкен, где получил приказ стать за правым флангом расположения 1-и бригады (105-го и 106-го полков) около д. Куйкен.

Около 10 часов на фронте дивизии загорелся бой. Едва 108-й полк подошел к д. Куйкен, как получил от начальника дивизии приказание принять меры против немцев, обходящих правый фланг 106-го полка. Немедленно был выслан 2-й батальон лесом прямо на север, чтобы оттеснить обходящих немцев. Батальон продвинулся около 2 км на север и донес, что встретил только немецкие дозоры и отогнал их. В 12 часов боевая часть дивизии стала подаваться назад, и 1-му батальону 108-го полка приказано было выдвинуться на одну линию со 2-м.

Около 13 часов командир 2-го батальона донес, что за Виштынецким озером видна колонна, около полка пехоты [23] без артиллерии, идущая по береговой дороге на юг; голова ее в 12 час. 45 мин. была у ф. Марвиль. Сейчас же явилась мысль обстрелять артиллерийским огнем эту колонну, очевидно немецкую, так как русских войск там быть не могло. Но артиллерийская разведка, посланная от 4-й батареи [24] к западному берегу озера, донесла, что расстояние до колонны превышает дальность полевых пушек, и от такого выгодного случая дальней стрельбы пришлось отказаться. Современная 76-мм пушка могла бы эту задачу выполнить с успехом, потому что расстояние было около 7 км. Ограничились тем, что команду разведчиков полка выслали на берег озера следить за немцами.

Около 15 часов был получен приказ начальника 27-й дивизии немедленно отправить обозы 1-го разряда по дороге через м. Циткемен на г. Сувалки; сначала указывалось следовать безостановочно, но через час было дополнительно приказано остановиться в д. Мауда. Командир полка, однако, приказал кухням и патронным двуколкам остаться при полку в д. Куйкен.

Распоряжение начальника дивизии указывало на то, что бой развивается неблагоприятно для дивизии. Наконец, после 15 часов из штаба дивизии сообщили, что 105-й и 106-й полки под натиском превосходных сил начинают отходить на юг. Бой приближался к расположению 108-го полка, и 3-й батальон был выдвинут левее 1-го. Теперь три батальона развернулись в боевой порядок по сторонам д. Куйкен фронтом на северо-запад, а четвертый был отведен в лес южнее деревни. Скоро по шоссе через д Риббенишкен стали отходить рысью батареи, бывшие при 1-й бригаде; над ними высоко разрывались немецкие шрапнели, но ожидаемая за ними пехота отходивших полков не появлялась. Вместо русских были обнаружены немецкие цепи, медленно двигавшиеся по снегу с северо-запада. В это время командир полка получил приказ начальника дивизии отходить на юг. На фронте полка завязалась ружейная перестрелка; предстоял не простой отход, а выход из боя.

Лес на правом фланге и холмистая местность около д. Куйкен значительно облегчили задачу полка. 4-му батальону приказано было занять тыловую позицию на опушке леса в 1 км от д. Куйкен. Из 4-й батареи были взяты 2 орудия и поставлены на шоссе в м. Циткемен, где оно входит в лес. Первым отошел лесом правый 2-й батальон и свернулся в колонну на дороге в м. Циткемен.

Затем постепенно стали отходить 1-й и 3-й батальоны. Роты и пулеметы по очереди переходили с одного холма на другой, все время задерживая противника огнем. Когда оставалось отойти последним ротам 3-го батальона, командир одной из них донес, что среди его цепей лежит брошенное русское орудие. Немедленно командир 2-го артиллерийского [25] дивизиона, все время находившийся при командире полка, приказал одному из передков 4-й батареи отправиться за орудием. Передок не доехал до орудия и очень скоро вернулся, оправдываясь ружейным огнем немцев по шоссе. Командир дивизиона вызвал охотников выручить орудие; на его призыв отозвался офицер и два передка, в том числе и вернувшийся с полпути. Через 10 минут они возвратились с орудием; ни один человек, и, кажется, ни одна лошадь не были ранены. Такой счастливый случай можно объяснить в первую очередь отсутствием у немцев в этот момент пулеметов и плохой стрельбой немецких стрелков, которые принадлежали к только что сформированным частям, получившим недостаточную стрелковую подготовку, да к тому же и мороз мешал хорошо прицеливаться.

Во время отхода к командиру полка, стоявшему близ орудий на шоссе, подъехали начальник штаба дивизии и адъютант (офицер генерального штаба). Они сообщили, что 105-й и 106-й полки, под влиянием удара немцев в правый фланг и отчасти вследствие обстрела немецкой артиллерией дороги на д. Риббенишкен, бросились влево (к западу) в Роминтенскую пущу, чтобы кружным путем отойти на юг. По словам начальника штаба, начальник дивизии бросил свои части и ускакал в тыл, а так как вся дивизия теперь сводилась к одному 108-му полку, то они с адъютантом решили явиться в распоряжение командира полка.

Немцы не наседали, отход полка производился спокойно, без суеты и в полном порядке. Потеряв лишь нескольких раненых, полк свернулся в походную колонну и под прикрытием 4-го батальона, оставленного в арьергарде, направился на юг по шоссе на м. Циткемен. К арьергарду присоединились две-три роты 106-го полка, которые отошли на Риббенишкен и держались там до отхода 108-го полка.

27-я пехотная дивизия выполнила свою задачу: целый день боем задерживала немцев, стремившихся на юг, чтобы отрезать путь отступления 20-му корпусу. Но этот бой стоил очень дорого: дивизия лишилась полутора полков, из которых через два дня вернулись в дивизию лишь 700—800 человек.

Неудачу дивизии следует отнести на счет столь часто замечаемой в бою притягательной силы леса как укрытия, а также излишней нервности начальников. Под влиянием того, что немецкая артиллерия обстреляла путь отступления на д. Риббенишкен, отходившие части слишком поспешно [26] решили свернуть в лес, вместо того чтобы в рассредоточенных строях продолжать отход по сторонам шоссе. Оно обстреливалось дальним огнем и, скорее всего, по карте, так как немецкие шрапнели рвались очень высоко и притом в небольшом количестве.

Немцы, наступавшие на фронт 27-й дивизии, составляли 75-ю пехотную дивизию, которая шла на правом фланге 10-й германской армии, а по восточному берегу Виштынецкого озера двигалась без боя 76-я пехотная дивизия; обе они составляли 38-й германский корпус. Немцы, как и русские, испытывали большие затруднения в своем движении по занесенным снегом дорогам. Среди новых дивизий 38-го и 39-го германских корпусов было много отсталых, и все их движение шло очень медленно; особенно отставала артиллерия, вероятно поэтому немцы и не преследовали 27-ю дивизию после боя, который развивался также в очень медленных темпах.

Для облегчения движения немцами принимались особые меры: авангардам были приданы плуги для расчистки дорог от снега, головные роты в каждой колонне, как более устающие от протаптывания дороги, сменялись возможно чаще; среди артиллерийской колонны размещалась пехота для вытаскивания орудий из снега, большие привалы делались более продолжительными, чтобы собрать растянувшиеся колонны и отсталые повозки.

Кухни не поспевали за войсками. Солдаты в первые два дня съели носимый запас продовольствия и в последние дни голодали. Своевременное пополнение запасов было невозможно, так как обозы двигались с большим трудом и сильно отставали.

Особые трудности для движения представляли русские проселочные дороги: в открытом поле они не обозначались ни деревьями, ни телеграфными столбами, и найти их было очень трудно; войска часто блуждали, особенно ночью.

В м. Циткемен 108-й полк встретил всю 27-ю артиллерийскую бригаду вместе с ее начальником. Артиллерия пыталась проехать прямо на восток по направлению на м. Вижайны, но посланная вперед разведка близ русской границы была встречена выстрелами. Тогда начальник дивизии, проезжавший в это время через м. Циткемен, приказал выждать пехоту и двигаться с ней на д. Мауда.

В м. Циткемен был продовольственный магазин 20-го корпуса, но в нем, кроме сухарей, сложенных в кучу в одном из домов, ничего не осталось. 108-й полк в этот день не [27] получил хлеба, и пришлось ограничиться беспорядочным разбором сухарей.

Начальник артиллерийской бригады, генерал, отказался принять команду над войсками, собравшимися в Циткемене, и вместе с начальником штаба дивизии предложил командование командиру 108-го полка.

Последний, оказавшийся начальником отряда с большим числом артиллерии, попытался найти прямую дорогу на д. Мауда. С юго-восточной окраины местечка было обнаружено, что все дороги на восток, как неиспользуемые русскими, были занесены снегом. Опыта 10 февраля (28 января) у Праслаукена было достаточно, чтобы не повторять больше движения целиной. Единственная наезженная обозами дорога шла из южной части местечка и направлялась почти на юг. У начала ее стоял указатель с надписью, сделанной, видимо, солдатской рукой: "В Сувалки». Пришлось остановиться на этой дороге в надежде, что она скоро повернет на юго-восток, к русской границе.

Действительно, на втором километре дорога повернула на юго-восток. Но еще до поворота произошел загадочный случай. Среди тишины ночи вдруг раздались две-три очереди пулеметного огня не то в стороне Роминтенской пущи, которая тянулась в 1—2 км западнее дороги, не то в тылу колонны. Командир полка и все бывшие с ним в голове колонны остановились, выжидая, что последует за выстрелами. По колонне был послан конный ординарец узнать, кто стрелял или по кому стреляли. Выстрелы не повторились, ординарец вернулся и доложил, что в колонне все спокойно.

Разгадать этот случай удалось через два-три дня, когда 108-й полк встретился с остатками 105-го и 106-го полков. Пока части этих полков пробирались в большом беспорядке по лесным дорогам Роминтенской пущи, несколько раз в колонне раздавались крики о появлении вблизи немцев. Местами возникала паника и беспорядочная стрельба. Вполне возможно, что в один из таких случаев пулеметы и дали несколько очередей в пространство. Колонна двигалась, очевидно, недалеко от опушки, и эти выстрелы были услышаны в 108-м полку.

Если бы в то время в пехотном полку был взвод конных разведчиков, то в лес был бы выслан разъезд, и не только было бы выяснено, что в лесу нет противника, но возможно, что разведчики нашли бы части 105-го и 106-го полков. Таким образом, последние смогли бы выйти из лесу, не растерян так много людей, как это случилось [28] через два дня. Но разъезд не был послан, и 108-й полк продолжал двигаться дальше.

Дорога проходила по холмам с крутыми скатами. Тяжело было идти пехоте, но еще тяжелее артиллерии. Приходилось припрягать лишние уносы и втаскивать на холмы орудия и ящики по очереди, причем они часто опрокидывались. Особенные трудности выпали на долю двух крепостных гаубиц (так называемых 200-пудовых). В некоторых местах припрягали все 10 уносов к одному орудию, чтобы втащить его на засыпанные снегом холмы. Временами казалось, что придется их бросить, но благодаря энергии командира взвода и дружным усилиям номеров и лошадей гаубицы не отстали от полка. [29]