Местные власти бежали.

7-го у гор. Мустафа-паша сосредоточились 1-я бригада 1-й кавалерийской дивизии, с 1 сотней, под начальством Струкова, к которому вечером прибыла депутация от жителей Адрианополя с просьбою занять город и избавить его от разорения черкесами и башибузуками. Утром 8-го Струков (5 1/2 эскадронов и сотен) двинулся к Адрианополю, подходя к которому восторженно встречен массою народа и духовенством с хоругвями и образами. Струков поспешил установить порядок в городе и учредил для управления им временную комиссию из представителей разных национальностей. 10-го в Адрианополь прибыл Скобелев 2-й, с головным эшелоном авангарда, которой расположился в казармах и занял форты.

Колона Радецкого и отряд Делингаузена, вследствие трудности спуска с гор по обледененным кручам, могли только к 10 января стянуться: 1-я – к Ямболю, 2-й – к Сливно.

Средняя колона (гренадерский корпус), выступившая 2-го из Габрова, но задержанная одновременным спуском с гор артиллерии и обозов, лишь в январе собралась к Казанлыку. Шипкинский перевал был загроможден обозами, для ускорения движения которых по горам, со 2 января, приступлено было к разработке пути через Твардицкий перевал, на что потребовалось 6 дн. непрерывных, усиленных трудов целого полка (103-го Пехотного Петрозаводского полка). Вообще, при быстроте марша за Балканами центра армии и задержке на перевале обозов, последние могли прибыть к своим частям только по заключении перемирия; войскам же все это время довольствовались средствами края, в чем не было затруднений, вследствие массы запасов, покинутых турецкими войсками и мусульманскими житителями.

Отряд Карцова, поступивший, по распоряжению главнокомандующего, в состав западного отряда, 8 января перешел у Каяджика по пешеходным мосткам, на устройство которых через Марицу, сильно разлившейся и покрытую плывшим сплошь льдом, при морозе в 9°, потребовалось 1 1/2 дня; орудия были переправлены на пароме; 9-го Карцов прибыл в Ааскиой.

10-го Скобелев 2-й двинул 1-ю кавалерийскую дивизию далее на Константинополь, 2-й же гвардейской кавалерийской дивизии, собравшейся 11-13 января к Адрианополю, приказал идти на Родосто, выделив боковые отряды: правый – на Демотику, левый – через Кырк-Килису на Мидию. Передовой отряд Струкова (1-я бригада 1-й кавалерийской дивизии, с 2 сотнями 1-го донского полка и конной батареей), догоняя и обезоруживая массы бегущего населения, в ночь на 13-е овладел ж.-д. станцией Люле-Бургас и 16-го двинулся далее; 17-го, оттеснив 5 эскадронов с несколькими сотнями черкес и башибузуков, овладел гор. Чорлу (110 вер. к западу от Константинополя), откуда выслал летучие отряды к Силиври и Чаталдже.

14-го главнокомандующий прибыл в Адрианополь, куда в тот же день вступили головные части отряда Гурко, а 16-го подошли и головные части колоны Радецкого, к 20-му же в окрестностях Адрианополя сосредоточились: пехота гвардейского корпуса (кроме 2-й бригады 1-й гвардейской дивизии, выступившей из Софии только 8 февраля), 8-й корпус, 3-я и 4-я стрелковая бригада и часть 9-го корпуса (31-я пехотная дивизия оставлена у Филипополя, для обеспечения тыла и спокойствия в крае).

Отряд Карцова 15-го был двинут к Демотике, откуда 19-го высланы 1 батальон, 4 эскадронов и сотен к Деде-Агачу (см. это). Гренадерский корпус расположился по квартирам, не доходя Адрианополя (до Семенли и Хаскиоя).

Все передвижения к Адрианополю производились при самых неблагоприятных условиях: сперва – по снежным дорогам в мороз до 10°, резко сменившийся около 10 января оттепелью, которые растворила дороги в море невылазной грязи, причем разлившиеся речки надолго задерживали войска, не имевших обозов и вынужденные нести все на себе.

При выступлении из Филипополя, Гурко распорядился возобновлением преследования армии Сулеймана, для чего приказал: генерал-майор Черевину (8 сотен кавказской казачьей бригады) – двинуться на юг, а генерал-майору Чернозубову (9-й драгунский и 30-й донской полки) – к г Гюмурджину.

Отступление войск Сулеймана производилось в полном беспорядке; долго ни он, ни сераскериат не были даже в состоянии узнать, куда какая часть отступила; значительное число людей рассеялось в горах. К 1/2 января из 50-т. армии собралось всего с небольшим 30 т. чел. у Гюмурджииа и Кавалы, а затем они направились к заливу Кара-Агач (Логос, 25 вер. к юго-западу от Гюмурджина), куда высланы были за ними (из Константинополя и Галиполи 4 военных судна и несколько пароходов Ллойда. Условия посадки оказались крайне неблагоприятными; суда вынуждены были останавливаться в 3 вер. от берега, для сообщения с котором пришлось строить гать и на это потребовалось 8 дн., причем войска должны были ждать на голом, пустынном берегу, почти без продовольствия. С 16-го по 18-е были перевезены: до 10 т. чел. – в Галиполи, около 8 т. (Шакир) – в Буюк-Чекмедже, до 12 т. (Фуад) – в Константинополь; самому Сулейману приказано было высадиться в Галиполи, чем и закончилась его военная деятельность (впоследствии, по настоянию Реуфа, Сулейман был предан военному суду).

Кавказская казачья бригада, выступив из Станимаки 12 января, перевалила ущельем р. Чепели-дере через Деспото-даг, выдержала тут жестокую метель, спустилась в верховья Арды, настигла по пути и у дер. Чатак хвост отступавших от Станимаки турок и рассеяла их. Оставя в Чатаке часть казаков с обессилевшими конями, Генерал Черевин продолжал движение на юг, везде рассеивая, встречавшиеся по пути, остатки турецкой армии, и сделав 19 января 50-верстн. переход в сильнейшую метель, достиг гор. Дары-Дере (170 вер. от Станимаки). Здесь он узнал, что войска Сулеймана уже сели на суда, а потому 20-го выступил на присоединение к западному отряду и, пройдя вдоль Родопских гор, 26-го прибыл в Демотику.

Генерал Чернозубов, получив 19-го приказание Гурко идти через Родопские горы к Гюмурджину, выступил 20-го и, пройдя через Габрово и Местанлы поперёк эти горы, 25-го без боя занял Гюмурджин, откуда 27-го отошел к Местанлы, за демаркационную линию.

Части отряда Делинсгаузена, нигде не встречая сопротивления, заняли Ямболь, Котел, Карнабат и Бургас.

Отряд Наследника Цесаревича с 13 января начал наступление; турецкие войска везде отступали перед русскими к крепостям. 14 января 1-я пехотная дивизия, после незначительной перестрелки, заняла Разград, а 15-го 11-я пехотная дивизия – Осман-Базар (без боя), 35-я же дивизия – Ески-Джуму (17-го) и продвинулась до Ески-Стамбула. – 14-й корпус, после полугодовой стоянки на линии Черноводы-Кюстенджи, 5-6 января двинулся, предшествуемый 1-ю донской казачьей дивизией и 2 полками 7-й кавалерийской дивизии, к Хасникиой-Осман-Базарджику, вокруг которого турки возвели сильный укреплённый лагерь, где располагалась дивизия Решида (12 батальонов, 9 эскадронов, 18 орудий, – около 10 т. преимущественно египетских войск).

Для обеспечения тыла корпуса, на линии Черноводы-Кюстенджи оставлены были 2 полка 36-й пехотной дивизии, 1 сотня и 3 батареи 36-й артиллерийской бригады.

Египетская кавалерия и черкесы пытались задержать движение русских, почему перед фронтом корпуса произошло несколько кавалерийских дел, из коих более серьёзные – 8 января у Мусса-бея и 10-го у Каракилисы. 10-го же пехота 14-го корпуса достигла линии Каракилиса-Чаир-Орман (10-15 вер. от Хаскиниой-Осман-Базарджика). Употребив 3 дня на рекогносцировку турецких позиций й убедясь в их силе, Генерал Циммерман предположил вынудить неприятеля к их очищению обходом (см. Базарджик) и 15 января вступил вХаскиниой-Осман-Базарджику. 19-го занят 5 сотнями гор. Балчик. 21-го Генерал Манзей (14 эскадронов и сотен, 4 конных ор.) были направлен через Козлуджу для порчи железной дороги у Правод; сделав с небольшим в сутки около 75 вер., Манзей 22-го вступил в Праводы, а по разрушении дороги отошел к отряду.

Румынский корпус Харламба, за выделением 1 бригады для наблюдения за Белградчиком, в начале января сосредоточился под Виддином, занятым 10-т. гарнизоном Изета-паши. 12 января румыны атаковали все передовую позиции турок к западу от крепости и, овладев ими после упорного боя, 15-го приступили к бомбардированию Виддина с обоих берегов Дуная, которые продолжалось беспрерывно до 23 января, когда действия были прекращены, вследствие перемирия.

По взятии Ниша, Милан предполагал употребить большую часть сербской армии для овладения Косовским полем, чтобы тем восстановить царство Душана. С этой целью в начале января были двинуты: моравский и тимокский корпуса, под общим начальством полковника Лешанина, с фронта и в обход позиции, которые Гафиз продолжал занимать у Куршумлие, а корпус Бело-Марковича – долиною Моравы на Вранью; последняя и Эгри-Паланка были заняты войсками Азафа. 7 января моравский корпус вступил в Куршумлие, без боя очищенный Гафизом, перешедшим на сильную позицию у Самакова, поперек дороги на Приштину. Притянув к себе 1 дивизию из корпуса Хорватовича, Лешан, 19-го и 22-го штурмовал укреплённую позицию турок, но был отбит с потерею более 1 т. чел. Хорватович, с другой дивизией, двигаясь заваленными снегом козьими тропами через горы Арнауглуна, не успел своевременно выйти в тыл Гафизу. Бело-Маркович 7-го и 8-го с боя овладел Грделичским ущельем. Для удержания сербов, Азаф поспешил сосредоточить большую часть своих сил перед Враньей и, для обеспечения своего правого фланга со стороны Софии, занял 3 батальонами,4 эскадронами и 3 орудиями Кюстседиль. Узнав об этом и чтоб облегчить сербам наступление, губернатор Софии, Генерал Арнольди, 13 января двинул через Радомир к Кюстендилю генерал-майора Мейендорфа (3 батальона 2-й бригады 1-й гвардейской дивизии, 2 эскадронов и 10 орудий); 17-го Мейендорф атаковал турок, овладел Кюстендилем и преследовал их уланами до Эгри-Паланки.

18-го Бело-Маркович, после упорного боя, овладел Враньей, взяв 1.700 чел. В плен. Азаф быстро отступил к Ускюбу.

Черногорцы, после капитуляции (22 декабря) Антиварской цитадели, продолжая наступление с целью захватить к миру возможно большую территорию, двинулись частью сил к Скутари, частью – к Дульциньо. 7 января воевода Божидар Петрович штурмом овладел укреплениями Дульциньо и самым городом. В течение января черногорцам сдались форт Лезендрия (на Скутарийском оз.) и крепостица Спуж.

Между тем переговоры в Казанлыке, а затем в Адрианополе, затягивались вследствие вмешательства Англии. Быстрое наступление русских к Адрианополю обеспокоило английское правительство; по получении же в Лондоне телеграммы султана, что он не может более ручаться за свою личную безопасность, 11 января последовало приказание стоявшей в Безикской гавани эскадре адм. Горнби вступить в Дарданеллы, "для охраны великобританских подданных и их имущества», а 16-го потребован правительством у парламента дополнительный кредит. На эти угрозы Англии русское правительство ответило сформированием новых 4 резервных дивизий, а наши передовые войска продолжали спешно подвигаться к укреплённой линии Буюк-Чекмедже-Деркос, очищение которой требовалось великим князем главнокомандующим, как непременное условие заключения перемирия. Эта 35-верстная линия, перегораживавшая поперек Фракийский полуостров в 35 вер. к западу от Константинополя, не могла представить серьёзного сопротивления: укрепления её были далеко не окончены и вовсе не вооружены (к первоначальному возведению линии приступлено были еще в июле, при переходе генерала Гурко Балкан; но, по отступлении его, работы были брошены и возобновлены лишь с конца декабря), а для защиты её турки располагали не более 60 т. чел., в атаку же на нее русские могли двинуть около 100 т., эшелонированных от Чорлу до Хаскиоя. Но турецкое правительство, изверившись в Англии и в свои деморализованные войска и вконец испуганное известием о движении частей русской кавалерии к Силиври и Чаталдже, решило отказаться от удержания упомянутой укреплённой линии и предписало уполномоченным безусловно согласиться на все требования русских. 19 января в Адрианополе подписаны предварительные основания мира и перемирие, относившиеся до русских, румын, сербов и черногорцев. Основания эти вызвали неудовольствия в Сербии и Румынии, а также и сильные опасения Австро-Венгрии и Англии.

По установленной демаркационной линии, Сербия не только не достигала заветного Косова поля, но её войска отодвигались даже назад из занятых ими местностей; Румыния, не довольствуясь одним признанием её независимости и преувеличивая значение её армии в бывших операциях, претендовала на территориальные приобретения. Греция, желая тоже участвовать в дележе Турции (хотя не принимала никакого участия в борьбе), 23 января двинула свою 25-т. армию в Эпир и Фесалию; но Порта, пользуясь заключением перемирия, поспешно послала Азафа-пашу (16 батальонов) для усиления войск на южной границе и эскадру к Пирею, в виду чего и по настоянию Англии, греческая армия в конце января перешла обратно границу. Наконец Австро-Венгрия и Великобритания, усматривая в предстоявшем договоре образование конфедерации балканских государств под главенством России, считали свои интересы на полуострове сильно нарушенными в пользу России. Еще до заключения перемирия Австро-Венгрия предъявила в Петербурге требование о предварительном представлении мирных условий на обсуждение держав, а 22 января разослала последним приглашения на конференцию в Вене; однако, вследствие несогласия России, предложение это осталось без последствий. В Англии же 27 января правительством предъявлено парламенту требование кредита в 6 мил. фн. стерл., для мобилизации части армии, и в то же время испрашивалось разрешение султана на пропуск английской эскадры в проливы, якобы для защиты; но султан, в виду лояльности и бескорыстия русских при переговорах, не обнаруживал уже желания на вмешательство Англии в переговоры и решительно отказал ей. Несмотря на это и на формальные протесты турецких властей, адм. Горнби (6 суд.) 1 февраля вступил в Дарданеллы и, оставя 1/3 эскадры у Галиполи, с остальной частью её стал на якоре у Принцевых о-вов (15 вер. к юго-востоку от Константинополя).

Тогда главнокомандующий 2 февраля двинул войска через демаркационную линию Деркос-Карасу до демаркационной линии турок, не выразивших по этому поводу никакого протеста. Вместе с тем русское правительство объявило державам, что, в виду образа действий Англии, оно предполагает занятие частью войск Константинополь, для охраны христиан. Все это побудило англичан к сговорчивости, и 4 февраля последовало между Россией и Англией соглашение, по которому английская эскадра должна была отойти на 100 км от Константинополя, русские же войска – возвратиться за демаркационную линию. Затем 7 февраля, Англия обязалась не высаживать десант на Галлипольский полуостров, а русские – не занимать Булаирской линии.

В начале февраля турки сдали Рущук, Силистрию, Виддин и Белградчик (последние 2 – румынам).

Видя твердость русского правительства, султан все более подчинялся требованиям России и даже (под предлогом облегчения переговоров) согласился на перенесение Главной квартиры действующей армии в Сан-Стефано (на берегу Мраморного моря, верстах в 10 от Константинополя).

11 февраля части гвардейского и 4-го армейского корпусов мирно заняли позиции турок на их демаркационной линии Кючук-Чекмедже-Акбунар, а турецкие войска отошли к самому Константинополю.

12-го Великий князь главнокомандующий прибыл по железной дороге в Сан-Стефано, а в половине февраля главные силы русской армии расположились: гвардейский корпус, с 4-ю стрелковою и кавказскою казачьими бригадами, – по берегу Мраморного м., от Сан-Стефано до Родосто; 4-й корпус, с 3-ю стрелковой бригадою, 2 гвардейскими кавалерийскими полками и 1-ю кавалерийскою дивизией, – в средней и средних частях Фракийского полуострова (передовые войска – в 10-15 вер. от Босфора); 8-й корпус – у Чаталджи; 3-я пехотной дивизия, с 4-м драгунским полком, – у Родосто; 2-я гренадерская дивизия – у Шаркиоя; 3-я гренадская – у Чорлу; 9-й корпус – в Адрианополе и Филипополе; бригада Чернозубова – в Родопских горах. Вслед за выдвижением русских к самому Константинополю, британское правительство 14 февраля приказало адмиралу Горнби снова перейти к Принцевым о-вам, усилило его эскадру судами из Бесикской гавани и сделало распоряжение о мобилизации целого корпуса, с сосредоточением его на о-ве Мальта, куда передвинута и часть ламаншской эскадры. В ответ на это последовало высочайшее повеление (17 февраля) о сформировании еще 4-х резервных дивизий.

Между тем переговоры о мире, начатые в Адрианополе немедленно по заключении перемирия и затем перенесенные в Сан-Стефано (уполномоченные: со стороны русских – генерал-адъютант гр. Игнатьев и действ. ст. сов. Нелидов, со стороны турок – Савфет-паша и посол при германском дворе Садулах-бей), затягивались, по турецкому обыкновению, и только 19 февраля был подписан договор. Главные постановления последнего: признание Портою независимости Черногории, Сербии и Румынии; территория Черногории увеличивалась присоединением к ней Никшича, Гачко, Гусинье, Спужа, Подгорицы, Антивари и пр. берега р. Бояна; Сербия получала сравнительно незначительное территориальное приращение её юго-восточной границы, с Нишем, Лесковацем и Куршумлие; Болгария образовывала самоуправляющееся княжество, платящее дань Порте; кроме собственно Болгарии, в состав княжества включены значительные части Македонии и Румелии, и границы его определены: на западе – до Охридского оз., юге – до устьев р.р. Вардар и Стримон, по берегу Эгейского м. до Буругеля, оттуда же, огибая с севера Адрианополь, – к Черному морю у Хаким-Табиаси; все крепости в Болгарии и на Дунае положено срыть; князь Болгарии избирается её населением, с утверждением Порты и согласия держав, но никто из членов царственной династий не мог был избран; введение и устройство нового управления княжества поручено русскому комиссару, для содействия которому и до образования земского войска русские в течение 2 л. д. были занимать страну 50-т. оккупационным корпусом; Порте предоставлялось право иметь военно-этапные линии через Болгарию, для соединения разобщенных последнею частей турецкой территории; в управлении Боснией и Герцеговиной вводились изменения согласно предложениям держав на константинопольской конференции; в вознаграждение за военные убытки Порта обязывалась уплатить России 110 мил. рубл. и уступала ей: в Азии – Ардаган, Карс, Батум, Баязет и территорию до Саганлуга, в Европе – Тульчинский санджак (Добруджу), которой Россия предоставляла себе променять ни отчужденную от неё в 1856 г. и присоединённую к Румынии часть Бессарабии; ратификации договора д. были обменены в 15-дневн. срок в Петербурге, и немедленно вслед затем взаимно возвращались военнопленные. Т. образом, по сан-стефанскому договору, из бывших владений Порты на Балканском полуо-ве оставались в её власти 3 обрывка (Константинополь-Адрианополь-Гюмурджин, Халкидонский полуо-в с Салониками, Албания и часть Македонии с условно-подвластной Боснией и Герцеговиной), разделенные новым Болгарским княжеством, территория которого захватывала около 1/2 прежних турецких владений и границы которого доведены на 200, а у Черном море на 100 вер. к Константинополю. Подобная переделка карты Балканского полуо-на (в выгоду Черногории, связанной традиционной дружбой с Россией, и особенно – зарождавшегося под началом последней Болгарского княжества не могла не вызвать крайне враждебного отношения к договору со стороны Австрии, которая через это лишалась на Балканском полуо-ве влияния, переходившего всецело к России. Поэтому Австрия поспешила воспользоваться:

1) завистью сербского правительства к несравненно большему территориальному приращению Черногории и преимущественно к Болгарии, в состав которой назначались земли, принадлежавшие прежде Сербии и частью занятые с боя сербами во время войны (с этой минуты началось колебание кн. Милана между Россией и Австрией);

2) неудовольствием румынского правительства на возврат России участка Бессарабии, что составляло непременное желание императора Александра II, как в видах торговых интересов на Дунае, так и чтобы покончить с последнею, остававшеюся от парижского трактата 1856 г., оскорбительною для достоинства России статьей территориальные уступки.

Венский кабинет тотчас же возобновил требования о созыве конгресса для разбора сан-стефанского договора, а 25 февраля правительство заявило делегациям, что оно вынуждено ограничить некоторые результаты оконченной войны, чтобы вполне обеспечить интересы Австро-Венгрии, а потому потребовало кредита в 60 мил. гульд.

27-го же февраля Румыния протестовала перед державами против изменений в её территории.

Британское правительство, поддерживая предложение Австрии о созыве конгресса, требовало разбора на нем всего договора по пунктам.

Петербургский кабинет, не отклоняя созыва конгресса, заявил, что, предоставляя каждой державе свободу постановки вопросов, он сохраняет за собою право отклонять их обсуждение. По получении в Лондоне такого ответа, 16 марта объявлен там призыв 38 т. резервистов, для усиления мобилизуемых корпусов, а в то же время начались военных приготовления и в Австро-Венгрии. Вследствие этого в 1/2 марта последовали распоряжения о сформировании новых морских экипажей в Кронштадте и Николаеве и 3 резервные дивизии, а затем - подготовке к обороне балтийского побережья и образовании у Киева и Луцка обсервационного корпуса против Австрии (52 батальона, 42 эскадрона и сотен, 184 ор.; из войск Варшавского и Виленского военных округов, с присоединением 2 резервных и 1 донской дивизий). Между тем Румыния, из недавней союзницы, становилась в явно враждебное к России отношение; поэтому, для обеспечения тыла русские войск за Дунаем, еще во время перемирия часть резервных дивизий были сосредоточена в Верхней Валахии, а нотою 22 марта русское правительство заявило румынскому, что не допустит каких-либо обсуждений по вопросу о возврате участка Бессарабии; если же Румыния станет протестовать, то армия её будет обезоружена, а упомянутый участок занят силою.

В конце марта 11-й корпус переведен в Румынию, и русские войска заняли Бухарест; затем и 1-я кавалерийская дивизия передвинута в Бессарабию. Румынская армия (около 65 т.) в начале апреля отошла в Малую Валахию и, опираясь на Трансильванию, заняла линию Слатина-Питешти.

Между тем весть о присоединении, по мирному договору, к Болгарии большей части Родопских гор вызвало сильное волнение среди населяющих их мусульман, которые , поддерживаемые оставшимися тут офицерами и солдатами сулеймановой армии, не желая подчиняться русским; мало того, в марте волнения на всем пространстве к югу от Хаскиоя, Филипополя и Джумы достигли таких размеров, что пришлось, для их подавления, высылать в горы подвижные колоны, что повело тут к ряду более или менее серьёзных дел. Напрасно главнокомандующий обращался к Порте с предложением принять меры к успокоению населения: турецкое правительство, в виду политических осложнений, наступивших после сан-стефанского договора, становилось все смелее и, рассчитывая уже на возможность возобновления борьбы с Россией, готовилось к тому.

С конца февраля турки приступили к возведению сильных укреплений по всей линии от Макрикиоя до Мослака; войска у Константинополя сведены в 2 корпуса (Шакира и Фуада); набором рекрут в Азии батальоны были пополнены и формировались новые полки; к Константинополю подвозились подкрепления из Варны и Азии; в арсенале деятельно работали для пополнения материальной части артиллерии и изготовления полевых орудий, формировались новые батареи; из Америки доставлялись массы ружей и патронов; вопреки договору, Порта не думала очищать Шумлу и Варну, эмиссары же её возбуждали восстание в Родопских горах, с целью ослабить тем русские войска перед Константинополем.

В это время Великий князь главнокомандующий, давно страдавший тяжкой болезнью, д. был оставить командование армией, и его заменил (18 апреля) генерал-адъютант Тотлебен. Перед отъездом, Великий князь отдал приказ, в котором, между прочим, обращение главнокомандующего к русскому солдату может характеризовать всю войну: "Особенное, сердечное спасибо тебе, русский солдат; ты не знал ни преград, ни лишений, ни опасности. Безропотно, безостановочно шел ты в грязи и снегу, через реки и пропасти, через долы и горы, и бесстрашно бился с врагом, где бы с ним ни встретился. Для тебя не были невозможного в пути, которой тебе указывал начальник. Тебе честь, тебе слава, добытые кровью и потом России, бившейся за освобождение угнетенных христиан».

1-ю заботой Тотлебена было принять меры к полной готовности войск на случай разрыва с Турцией и Англией. В конце апреля действующая армия заняла следующее расположение: в 1-й линии, против Константинополя, на правом фланге (от Сан-Стефано до Калфикиоя) – 3 гвардейские пехотные дивизии, гвардейский саперный батальон, лейб-гвардии уланский и казачьи полки; на левом (до Арнауткиоя) – 4-й корпус, 3 стрелковые бригады, лейб-гвардии конно-гренадерский, драгунский и 8-й драгунский полки, уральская сотня; в резерве за ними, у Хадымкиоя, – 8-й корпус; всего в 1-й линии – около 85 т. и 286 ор.; во 2-й линии: 3-я пехотная дивизия и 3-я бригада 2-й гвардейской кавалерийской дивизии – у Родосто; гренадерский корпус и кавказская казачья бригада – у Кешана и Шаркиоя (с половины мая), а 26-я пехотная дивизия – у Чорлу-Силиври (с того же времени); всего во 2-й линии – до 35 т. и 200 ор., не считая 9-го корпус (у Адрианополя и Филипополя); восточный отряд (без 11-го корпуса) и 14-й корпус – на севере части демаркационной линии.

Турецкие войска у Константинополя и Галлиполи все усиливались и к концу мая находились: у Константинополя – 160 батальонов, у Галиполи – 40, а всего до 120 т., т. е. такие же силы, какими мог располагать Тотлебен для действий к Константинополю и Галиполи. Кроме того турки имели к концу мая в Европе свыше 100 т. чел. (в Шумле, Варне, Боснии, Старой Сербии, Албании и на греческой границе). В течение лета возвращены турецкие пленные, около 60 т., из коих 1/2 распущена домой, остальные же поставлены лагерем у Бейкоса (на азиатском берегу Босфора). Вернувшийся из плена Осман-паша был назначен главнокомандующим. Турки деятельно работали над усилением своих позиций, и к концу мая Константинополь был обнесен с запада сплошными линиями укреплений, соединённых прекрасным шоссе. Тотлебен тоже обратил особое внимание на укрепление позиций и устройство сообщений между ними и в тылу; к июню против Константинополя, от Сан-Стефано до монастыря Св. Георгия, возведены были 2 линии укреплений, а также подготовлена укреплённая линия против Галипольского полуострова (на горе Куру-даг, до 20 вер. к югу от Кешана). Русские и турецкие укрепления у Константинополя местами находились всего в 2 вер. одни от других, аванпосты же стояли лицом к лицу; турки делались все смелее в своих отношениях к русским, и каждую минуту легко были ожидать под Константинополем инцидента, которой мог вызвать возобновление борьбы, а к ней Турция, за 3 мес. со времени сан-стефанского договора, успела достаточно подготовиться. В то же время беспорядки в Родопских горах не только не прекращались, но нередко значительные скопища мусульман нападали на русские войска, что вызывало серьёзные экспедиции в горы. На левом берегу Дуная русские и румынские войска стояли в готовности кинуться друг против друга. Австро-Венгрия стягивала войска к границе; Англия перевозила на Мальту часть сил из Индии.

Таковы были обстоятельства, когда, в конце апреля, в дело непосредственно вмешался берлинский кабинет, с целью уладить возникший конфликт; император Александр II, искренно желая избегнуть новой войны и в виду личной дружбы с императором Вильгельмом, согласился на посредничество Германии, и после продолжительных переговоров открылись в Берлине (1 июня) заседания конгресса из представителей держав и Турции, под председательством кн. Бисмарка, которой, мстя России за её заступничество за Францию (1875 г.) и уже замышляя тесный союз с Австро-Венгрией, стал на сторону последней.

1 июля подписан членами конгресса берлинский трактат, радикально изменивший сан-стефанский договор, преимущественно в пользу Австро-Венгрии. Значитительно сокращена территория, определенная Черногории; запрещено последней иметь военный флот и допускать в Антивари военные суда других наций; предоставлена Австрии военная полиция в чероногрских водах. Часть побережья у Спиццы (отошедшого к Черногории) присоединена к Далмации. Территория Сербии увеличена к востоку, добавлением Пирота и Враньи, но сокращена со стороны Нови-Базара (Митровица осталась за Турцией). Участок Бессарабии, переданный Румынии и по парижскому трактату, возвращен России, взамен чего к Румыния присоединена Добруджа по линию Силистрия-Мангалия. Южная граница Болгарии (отданной под сюзеренство султана, которым утверждался избранный с согласия держав князь её) определена: от Черного моря (в 14 вер. к северу от мыса Эмине) по главному хребту Балкан до Златицы, отсюда – на Петрич, Самаков, Джуму и Кюстендиль (оставляя их за Болгарией) до новой границы Сербии; все укреплённые пункты на территории княжества д. были срыты в течение года, и воспрещалось возведение новых. Образовывалась турецкая провинция Восточная Румелия (границы её: с севера и северо-запада – Болгария, а с юга – водораздел Марицы и Мести, до гор. Мустафа-паша; затем – через р. Тунджа южнее Ханлы-Енидже до берега Черном море к югу от Ахтеболу); этою провинцией должен управлять генерал-губернатор, христианин, назначаемый Портою на 5 л., каждый раз с согласия держав; Турции предоставлялось иметь на границах Восточной Румелии укрепления для регулярных войск.

России постановлено занимать Болгарию и Восточную Румелию не свыше 9 мес. с ратификации трактата.

Австро-Венгрии поручалось занятие Боснии и Герцеговины и управление ими.

Порта уступала России Ардаган, Карс и Батум (объявленный порто-франко), Баязет же и долина Алашкерта оставлены за Турцией. (Еще до созыва конгресса, Англия 23 мая заключила с Портою секретный договор, по которому обязывалась силою не допускать дальнейшего увеличения русской территории в Азии против определенного конгрессом, взамен чего Порта дала Англии право занять о-в Кипр, и 3 июля 1878 г. последняя вступила в фактическое владение этим о-вом).

1/2-годовая стоянка под Константинополем была для русской армии самым томительным временем: гнетущее состояние духа, вследствие неопределенности положения и тоски по родине, вместе с климатическими и местными условиями, породили эпидемические болезни (болотную лихорадку, дизентерию и особенно тиф), которые, при первоначальном недостатке медицинских средств, уже к концу апреля приняли ужасающие размеры (в некоторых полках ежедневное заболевание достигало до 100 чел., а в мае и июне число больных доходило в них до 1/2 их состава); впрочем, смертность, сравнительно, не была значительною, а вскоре, благодаря энергичным мерам Тотлебена по усилению медицинских средств и широкой эвакуации больных, заболеваемость к концу июля уменьшилась и эпидемии вовсе прекратились.

Вслед за окончанием берлинского конгресса, в июле, турки сдали русским Шумлу и Варну, а в начале августа приступлено к посадке войск на суда (в Сан-Стефано, Эриклии, Родосто и Бургасе), для возвращения их в Россию; затем последовало выступление русских из Румынии.

Для оккупации Болгарии и Восточной Румелии оставлены были (в распоряжении императорского комиссара, генерал-адъютанта кн. Дондукова-Корсакова): корпуса – 4-й, 9-й, 12-й, 13-й и 14-й, дивизии – 2-я пехотная, 8-я кавалерийская, 1-я, 2-я и часть 4-й резервной, 3-я саперная бригада, 6 донских и Владикавказский казачьи полки, всего же – 168 батальонов, 130 эскадронов и сотен, 86 батарей, которые оставались там до начала лета 1879 г.