Присяга византийскому василевсу: Союз по необходимости или вассальная петля?

Появление крестоносной армии у стен Константинополя в 1097 году поставило императора Алексея I Комнина перед дилеммой: как обуздать непредсказуемую силу «западных варваров» и обратить ее в свою пользу?

Цель Алексея: восстановить контроль над утраченными территориями Малой Азии, используя латинян как временную ударную силу. Его идеал — возвращенные провинции, управляемые имперскими наместниками, а не новые независимые княжества франков.

Текст клятвы: Крестоносные бароны должны были принести ленную присягу (homagium). Они клялись вернуть империи все бывшие византийские земли, которые отвоюют, и признать Алексея своим сюзереном.

Диаметральные позиции лидеров:

Боэмунд Тарентский, опытный воин и авантюрист, принес клятву без колебаний. Он видел в ней формальность, необходимую для переправы в Азию, и уже строил планы по созданию собственного удела.

Раймунд IV Тулузский, самый могущественный и благочестивый из князей, яростно сопротивлялся. Он заявлял, что пришел служить лишь Богу и Папе, а не императору. В итоге он согласился лишь на клятву не причинять вред владениям Алексея.

Готфрид Бульонский (о котором подробнее ниже) после короткого, но показательного военного столкновения с византийцами подчинился и принес оммаж.

Историческое значение: Эта присяга стала источником глубокого взаимного недоверия. Каждый последующий захват города (Никея, Антиохия) сопровождался конфликтом: Алексей требовал его передачи, а крестоносцы, неся огромные потери, отказывались, обвиняя императора в неоказании обещанной помощи. Зерно будущего раскола 1204 года (разгрома Константинополя) было посеяно именно здесь.

Примечание:

   Возвращение Никеи под власть Ромейской Империи(1097 год)

Возвращение Никеи под власть Ромейской Империи(1097 год)

1 мая 1097 г., через неделю после начала осады, к городу подступили сельджуки. Не зная о прибытии графа Тулузского, они собирались атаковать крестоносцев с юга, но неожиданно столкнулись с провансальскими воинами, на помощь которым вскоре подоспели отряды Роберта Фландрского, Боэмунда Тарентского и Готфрида Бульонского.

В завязавшемся бою христиане одержали победу, потеряв убитыми около 3000 воинов, а сарацины оставили на поле боя 4000 убитых. Затем, желая запугать противника, крестоносцы «зарядили метательные машины большим количеством голов убитых врагов и перекинули их в город»

После поражения Кылыч-Арслана крестоносцы воспользовались лодками, доставленными им по распоряжению греческого императора, для военных операций против Никеи со стороны Асканиева озера.

На 18 или 19 июня 1097 г. был назначен общий приступ, которым заправляли Боемунд Тарентский и Раймонд Тулузский.

Утром того же дня ворота города были отворены, и в город вошел византийский отряд. Греческий стратиг, стоя у стен Никеи, вошел в сношения с комендантом и от имени греческого императора потребовал сдачи города.

Крестоносцы были возмущены таким ходом дела. Они рассчитывали на богатую добычу, между тем представитель греческого правительства отнял у них возможность грабежа. На их заявления он ответил напоминанием о ленной присяге и объяснил, что крестоносцы могут требовать удовлетворения от царя и он не откажет им, но что они обязаны исполнять обещание, скрепленное присягой, согласно которой все отвоеванные у мусульман города переходят во власть греческого императора и, следовательно, не должны подвергаться разграблению.

Князья должны были уступить и еще раз повторить ленную присягу, от которой на этот раз не отказались и самые упорные, как, например, Танкред. Император со своей стороны обещал впоследствии соединиться с вождями, а в ожидании этого крестоносцам сопутствовал византийский уполномоченный Татикий. Истинная цель миссии Татикия выясняется из дел под Антиохией.

По-видимому, он играл роль охранителя интересов византийского императора. Внешним образом его миссия мотивировалась тем, что он как представитель греческого правительства мог оказывать большое влияние на православное греческое и армянское население страны и таким образом крестоносцы, при его помощи, могли пользоваться всеми теми удобствами, каких не могли бы иметь, если бы им пришлось брать все вооруженной силою. Он обязан был вести крестоносцев к Палестине более краткими и удобными дорогами.

   Противоречия между участниками: Война всех против всех под знаменем Креста

Поход быстро превратился в поле столкновения амбиций, а не в монолитную армию Христову.

Соперничество элит: не существовало единого командования. Совет князей постоянно раскалывался из-за интриг. Главная ось противостояния пролегла между Раймундом Тулузским (сторонник строгого соблюдения клятв и союза с Византией) и Боэмундом Тарентским (стремился к личной выгоде и конфронтации с Алексеем). После захвата Антиохии Боэмунд, вопреки клятве, объявил ее своим княжеством, едва не расколов поход.
Стратегические распри: после чудовищно тяжелой восьмимесячной осады Антиохии (1097-98) армия была истощена. Князья, особенно Раймунд, настаивали на передышке и укреплении позиций. Низшее рыцарство и простой народ, движимые фанатичным желанием достичь Иерусалима, угрожали мятежом, требуя немедленного движения на юг.
Конфликт «знати и черни»: Плебейская, фанатичная часть армии (остатки «Похода бедноты») часто действовала самостоятельно, провоцируя конфликты и грабежи, что вызывало презрение и раздражение у знатных баронов.
Религиозные споры: Даже после чудесного «обретения» Святого Копья в Антиохии среди вождей и клириков возник раскол — многие сочли это мошенничеством, что еще больше усилило взаимные подозрения.
3. Духовный подвиг Готфрида Бульонского: Рыцарь без царского венца

На фоне этой всеобщей свары образ Готфрида, герцога Нижней Лотарингии, выделялся для современников и потомков своей цельностью и благочестием.

Жертвенность: Чтобы финансировать поход, он не просто собрал средства, а продал или заложил свои родовые земли — поступок беспрецедентный для феодала, показывавший, что для него это не поиск новых владений, а акт искупления и служения.
Смирение как триумф: После взятия Иерусалима (июль 1099 г.) встал вопрос о правителе. Корона была предложена самому уважаемому и менее всего замешанному в интригах Готфриду. Его отказ стал кульминацией духовного подвига. Летописец передает его слова: «Не положу я золотого венца там, где Царь царей носил терновый». Он принял лишь титул «Защитника Гроба Господня» (Advocatus Sancti Sepulchri), подчеркнув, что является не монархом, а стражем и слугой главной святыни христианства.

Значение: Готфрид умер через год, не создав династии. Это сделало его фигуру идеальной и вневременной. Он стал архетипом «рыцаря Христова» (miles Christi), чьи мотивы были очищены от земной алчности. В нарративах XII века он противопоставлялся «политикам» вроде Боэмунда и «честолюбцам» вроде Раймунда, олицетворяя утраченную чистоту первоначальной идеи Креста.

Заключение: Триединство трагедии и триумфа

Эти три элемента неразрывно связаны:

Двусмысленная присяга заложила мину под отношения Востока и Запада.

Постоянные противоречия между участниками показали, что материальные интересы феодалов были сильнее религиозного идеала.
Подвиг Готфрида в этой ситуации стал живым укором и маяком — напоминанием о том, каким должен был быть крестоносец.
Таким образом, история Первого крестового похода — это история благородной идеи, прошедшей через горнило человеческих амбиций. И если присяга и распри демонстрируют суровую реальность средневековой политики, то поступок Готфрида Бульонского сохранил для потомков саму возможность веры в бескорыстное служение даже в самой кровавой и противоречивой из войн.