Вольфганг Акунов

ОБ ОРДЕНЕ ДОБЖИНЬСКИХ РЫЦАРЕЙ

Ибо слово Божие живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого; оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные.

Из Послания Святого апостола Павла к Евреям (4:12).


Добринский (Добрынский, Добжинский или Добжиньский) рыцарский орден (известный также под названием Ордена братьев-рыцарей Христовых, Добринских, Добрынских, Добжинских или Добжиньских братьев) был учрежден в 1228 году, по благословению епископа Плоцкого, теснимым язычниками князем (герцогом) Конрадом I Мазовецким, в связи с тем, что Герман фон Зальца, вероятно, памятуя о негативном трансильванском опыте, отнюдь не торопился прийти ему на помощь. Об учреждении Добжиньского ордена в "Хронике земли Прусской" говорится в следующих выражениях:

"Итак, когда вышеупомянутый князь (Конрад Мазовецкий - В.А.) увидел, что земля его пришла в такой достойный жалости упадок, и он не может ее никоим образом защитить, то по совету брата Христиана, епископа прусского, и некоторых знатных людей, он учредил для защиты своей земли братию, именуемую рыцарями (воинами) Христовыми (лат. militia Christi), с алым мечом и звездой на белом плаще, бывшую тогда в пределах Ливонии…и вышеупомянутый епископ посвятил в члены упомянутого ордена одного выдающегося мужа, по имени Бруно, а с ним - четырнадцать других. Потом сей князь воздвиг для сих братьев замок, называемый Добрин, от которого они позже стали называться братьями из Добрина...".

До учреждения Добиньского ордена отражением прусских набегов на Мазовию некоторое время занимался местный филиал испанского военно монашеского ордена Калатравы (действовавшего по уставу ордена тамплиеров), но без особого успеха.

Первые четырнадцать братьев-рыцарей Добжиньского ордена перешли в него из Ордена меченосцев, действовавшего в описываемое время в Ливонии и носившего сходное официальное название "Воинства (рыцарства) Христова в Ливонии". Брат Бруно, назначенный магистром Добжиньского ордена, также был в прошлом рыцарем-меченосцем. В учредительной грамоте Добжиньского ордена перед ним ставилась задача "ратоборствовать против опустошителей Мазовии".

В современных хрониках этот новый орден именовался по-разному, пока за ним наконец не утвердилось название, связанное с замком на Висле, являвшимся центром дарованных данному ордену владений, как это недвусмысленно явствует из приведенного выше фрагмента "Хроники земли Прусской". Этот замок назывался на латинском (тогдашнем языке международного общения всего западно-христианского мира) и по-немецки Добрин, по-польски  - Добжин (Добжинь), а сами владения - Добжиньской землей. По другим сведениям, Великим магистром Добжиньского ордена стал сам князь Конрад I Мазовецкий, а брат Бруно являлся лишь заместителем польского князя.

Белое орденское одеяние добжиньских рыцарей было украшено эмблемой их ордена. По одной из версий, приведенной выше, их белые облачения и вооружение были украшены изображением обнаженного красного меча и красной звезды (символизировавшей откровение Христовой веры язычникам); по другой - двумя перекрещенными красными мечами остриями вниз с красной (или желтой) восьмиконечной звездой над ними.

Некоторые историки придерживаются версии, что желтую (или, изъясняясь геральдическим языком, "золотую") "Вифлеемскую" звезду над скрещенными красными мечами имели право носить только те "добжиньские братья", которым посчастливилось совершить паломничество в Святую землю. Но, учитывая малочисленность добжиньского орденского "контингента", это представляется маловероятным.

По некоторым данным, еще одним отличительным признаком добжиньских рыцарей являлись ножны мечей красного цвета (хотя думается, что это правило вряд ли строго соблюдалось в тех условиях, являвшихся постоянно боевыми или, так сказать, приближенными к боевым).

Свой орденский устав "добжиньские рыцари" переняли у действовавшего в Ливонии (Лифляндии) рыцарского ордена меченосцев (которые, в свою очередь, переняли его у "бедных рыцарей Христа и Храма"), чем и объясняется сходство орденских эмблем (из-за чего оба ордена нередко путают).

Как писал в своем трактате "О похвале новому рыцарству (воинству)" духовный отец "бедных рыцарей Христа и Храма" (более известных под названием "храмовников" или "тамплиеров") Бернар Клервосский:

"Рыцари же Христа могут без опасений сражаться в битвах за Господа своего, не страшась ни греха, если поразят врага, ни опасности собственной гибели, ибо убивать или умирать за Христа не есть грех, а есть, напротив, мощное притязание на славу. В одном случае ты обретаешь нечто для Христа, в другом же обретаешь Самого Христа. Щедр Господь, принимающий смерть врага, оскорбившего Его, но еще щедрей, отдавая самого Себя на утешение Своему павшему рыцарю.

Рыцарь Христов, скажу я, может наносить удар с уверенностью и умирать с уверенностью еще большей, ибо, нанося удар, он служит Христу, а погибая - служит себе. Он не напрасно носит меч, он есть слуга Божий, отмститель в наказание творящему зло и в похвалу добрым. Если он убивает злодея, то становится не человекоубийцей, а, так сказать, уничтожителем зла. Очевидно, что он есть отмститель Христов злодеям и по праву считается защитником христиан. Если же убьют его самого, то мы знаем, что он не погиб, а вошел в тихую гавань. Когда он причиняет смерть, то это на пользу Христу, когда же смерть причиняют ему, то это самому ему во благо. Христианин прославляется во смерти язычника, ибо прославляется Христос, смерть же христианина есть случай для Царя (Небесного - В.А.) явить Свою щедрость, наградив Своего рыцаря. В одном случае праведник возрадуется тому, что свершилась правда, в другом же случае скажет человек: истинно, Бог есть судия всей земли".   

Однако Добжиньский орден, оказавшийся на поверку не способным - прежде всего, в силу своей малочисленности -, организовать эффективную оборону польских областей Мазовии и Куявии от прусских набегов, просуществовал очень недолго и был (при активном посредничестве папского легата Вильгельма Моденского) объединен с гораздо более могущественным Тевтонским орденом Пресвятой Девы Марии (а говоря точнее - поглощен последним) всего через несколько лет после своего основания, в 1235 году.

Впрочем, в 1237 году бывшие "добжиньские братья" перешли из Тевтонского ордена в госпитальерский орден святого Иоанна Иерусалимского (на этот раз уже окончательно).

Часть "добжиньских братьев" была передислоцирована князем Конрадом I Мазовецким в город Дрогичин в качестве гарнизона этого восточного форпоста Мазовецкого княжества.

Последнее упоминание "братьев из Добжиня" на страницах исторических хроник датируется 1240 годом, в связи с захватом Дрогичина русским князем Даниилом Галицким (коронованным папой римским королем Руси), заявившим, если верить древнерусскому летописцу: "Не лепо есть держать наше отчины крижевником, тепличем, рекомым Соломоничем (т.е. крестоносцам,  тамплиерам, именуемым рыцарями Храма Соломонова - В.А.)". Из приведенных слов князя Даниила явствует, что он не отличал добжиньских "рыцарей Христа" от "настоящих" тамплиеров ("рыцарей Христа и Храма Соломонова").

Видимо, данное досадное обстоятельство много позднее, через семьсот "с гаком" лет после вооруженного конфликта князя Даниила Галицкого с добжиньскими рыцарями из-за Дрогичина, сбило с толку известного советского исторического романиста А. Югова, автора известной дилогии "Ратоборцы". В первой части своей дилогии ("Даниил Галицкий") уважаемый автор, живописуя битву князя Даниила Романовича с войском венгерского короля Белы, подчеркивает, что в составе "громоблистающей доспехами" угорской рати были и "добрынские рыцари", не забывая (видимо, на всякий случай, чтобы "никого не обидеть"!) упомянуть, что перед началом битвы, пока рати сходились, по ветру развевались "огромные белые мантии тевтонов-храмовников"(?). 

По другим данным, Даниил Галицкий молодецким налетом выбил добжиньских рыцарей из Дрогичина двумя годами ранее, в 1238 году. 

Несмотря на недолговечность существования добжиньского "Братства рыцарей Христовых", о нем все-таки стоило упомянуть, ибо его учреждение наглядно демонстрирует, насколько актуальным было в то время использование рыцарских орденов в данном регионе и насколько мало последующее утверждение в нем Тевтонского ордена отличалось от тогдашней общепринятой практики.

Кроме того, основание Добжиньского ордена является наглядным примером огромной заинтересованности восточноевропейских государей в получении военной помощи с Запада.

Наряду с привлечением местных крестьян, шляхтичей и горожан князю Конраду Мазовецкому удалось склонить ко вступлению в Добжиньский орден и многих немецких рыцарей, родом в основном из Мекленбурга, сопровождавших епископа Шверинского в его Крестовом походе в Кульмскую (Хелминскую) землю против прусских язычников.

И, наконец, учреждение Добжиньского ордена проливает дополнительный свет на политику первого епископа Пруссии Христиана Оливского, наряду с князем Мазовецким и епископом Плоцким, стоявшим у колыбели нового ордена. Он надеялся приобрести в его лице политический инструмент, который позволил бы ему уравновесить влияние чисто немецкого Тевтонского ордена. Время, однако, показало, что эти расчеты епископа не оправдались.

Здесь конец и Господу нашему слава!