ВОЕННАЯ НАУКА, занимается всесторонним исследованием войны.

Она изучает:

1) явления в жизни обществ и

2) силы, средства и способы для ведения борьбы.

Первая область исследований входить в социальную динамику, вторая – технически военная, теория военный искусства.

ВОЕННАЯ НАУКА, как одна из отраслей самой высшей и самой сложной области человеческого знания, социологии, подобно последней, не может претендовать на такое совершенство, каким отличаются науки о природе; социальные явления значительно сложнее явлений физического характера, так как, кроме влияния внешней природы на человека и его общественность, надо принимать во внимание и психические данные.

Социология не может производить опыты; она принуждена пользоваться мировым опытом, занесенным на страницы истории, и изучением того, что совершается на наших глазах. Т. образом, социология может делать выводы и проверять их только посредством применения критико-исторического метода. К этому решению пришли как исследователи положительной социальной науки (Сен-Симон, Ог. Конт, Милль, Фриман, Бэн, Вундт и др.), так и военные мыслители (Фридрих Великий, Ллойд, Суворов, Наполеон и др.) и, как мы увидим, доказали полную зависимость военной культуры от состояния культуры данного общества: исходя от различных точек зрения, мыслители эти пришли к одному и тому же выводу, что и служить вернейшим доказательством того, что ВОЕННАЯ НАУКА идет по верному пути и д. быть признана наукой в самом строгом смысле.

В сочинениях древних историков (Геродота, Ксенофонта, Полибия) уже встречаются доказательства признания ими ВОЕННОЙ НАУКИ. Фридрих Великий сказал: "Война есть наука для людей выдающихся, искусство для посредственных и ремесло для невежд».

Прекрасно очертил значение ВОЕННОЙ НАУКИ, как теории военного искусства, Наполеон: "Все великие полководцы древности и те, которые позже достойным образом шли по их следам, творили великие дела только потому, что следовали правилам и естественным принципам искусства в деле комбинации, в деле строгого соответствия средств к их действию и напряжения соответственно меры затруднений. Они потому только и имели успех, что применялись к ним. Они никогда не переставали из войны создавать истинную науку. И в этом только они нам должны служить великим примером, и, только подражая им, можно рассчитывать к ним приблизиться» (Memoires S-te Helene, 238).

В другом месте он говорить: "Наступательные войны ведутся подобно тому, как вели их Александр, Аннибал (Ганнибал), Цезарь, Густав-Адольф, Тюреннь, пр. Евгений (Савойский) и Фридрих... Читайте и перечитывайте кампании великих полководцев... и подражайте им».

Т. образом, великий полководец признает и науку войны и критико-исторический метод исследования её законов. Некоторые из военных писателей (маркиз Сильва, Пюиссегюр, Ллойд, Ксилландер, Виллизен, Леер и др.) признают Военную науку, наравне с прочими науками; другие (Клаузевиц, Жомини, Деккер, Вагнер, Леваль и др.) отрицают положительную теорию в военном деле; третьи совсем не занимались этим определением, а строили свои теоретические исследования, выдвигая преимущественно значение того или другого военный элемента, почему их труды вышли односторонними; к этой категории писателей можно отнести: Бюлова, Ронья, эрц. Карла, Пьеррона и др. Это разнообразие во взглядах на научные теории военного искусства происходило от разницы во взглядах на научные теории вообще, но со времени всеобщего признания классификации наук, предложенной Огюстом Контом, все это разнообразие во взглядах само собою падает. Последователь его идей, Вл. Соловьев дает такое определение: "Наукою в широком смысле принято понимать совокупность всяких сведений, подвергнутых некоторой умственной проверке или отчету и приведенных в известный систематический порядок, начиная от теологии, метафизики, чистой математики и кончая геральдикой, нумизматикой, учением о копыте кавалерийской лошадей. В более тесном смысле из области науки исключаются, с одной стороны, все чисто фактические и технические сведения и указания, а с другой, – все чисто умозрительные построения, и она определяется как объективно-достоверное и систематическое знание о действительных явлениях со стороны их закономерности или неизменного порядка. Существенные признаки науки сводятся к двум условиям: наибольшая проверенность или доказательность со стороны содержания и наболею систематичностью со стороны формы. Оба эти условия ставят науку в неизбежную связь с философией, как такою областью, в которой окончательно проверяются понятия и принципы, безотчетно предполагаемые различными науками, и сводятся к всеобъемлющему единству все частные обобщения различных наук».

По закону, подмеченному О. Контом, всякая наука проходить три фазиса развития:

1) описательный – первоначальный, когда только описываются явления, без попыток их объяснения;

2) теоретический, когда, при достаточном накоплении фактов, является возможность прибегнуть к классификации и частным обобщениям, и

3) прикладной, когда наука вступает в высшую степень своего развития, открывши законы последовательности явлений, по которым можно предсказывать явления вперед.

Это состояние науки отвечает периоду положительного знания изучаемого ею предмета. Чтобы достичь этого периода, всякая наука обыкновенно начинает с изучения практической

стороны данных вопросов, т.-е. переживает период искусства и впоследствии уже, после долгого опыта, приходить к выводам общих идей, ложащихся в основу этого искусства. "Вышедши из искусства, наука и оканчивает искусством; но то было слепым, эмпирическим, бессознательным, – это является зрячим, рациональным, сознающим себя. Начало – эмпирическое искусство, конец – рациональное». (Стронин). Из этих основных взглядов на науку вообще становится понятным, что отрицатели ВОЕННОЙ НАУКИ исходили в своих выводах из других положений; они требовали от нее математической точности в выводах, что для нашего времени в области социальных наук является требованием невозможным. Жомини говорить, что война есть искусство, а не наука. Если бы спросили знаменитого ученого: какое искусство есть война, – рациональное или бессознательное, – наверное получили бы ответ, что, конечно, война есть искусство рациональное. Рациональное же искусство есть наука, как это и понимал Фридрих Великий, говоря, что "война есть наука для людей выдающихся, искусство для посредственных и ремесло для невежд». Клаузевиц пришел к выводу, что положительная теория войны невозможна, что война есть ни искусство, ни наука, а нечто среднее. Если признать, что искусство есть только продукт вдохновения и что наука должна отличаться математической точностью, как думал Клаузевиц, то ясно, что, с его точки зрения, следовало бы определить войну, как рациональное искусство. Достаточно уяснить себе сущность определения Военной науки этими двумя крупнейшими военный писателями, чтобы убедиться в том, что отрицание Военной науки есть не более, как недоразумение.

Изучая войну, как явление в жизни обществ, пришли к открытию закона эволюции, изучая же техническую сторону её ведения, установили основные принципы военного искусства, правила, нормы, типы и т. и.

Закон эволюции. В истории развития военного искусства наблюдается то же самое, что и при развитии культуры и цивилизации, т.-е. военное искусство прогрессирует скачками, переживая по временам эпохи падения, при чем в периоде детства народов оно представляется в довольно примитивных формах, достигает высшего блеска в период процветания государств, высокого состояния культуры и цивилизации и постепенно вырождается не только по формам, но даже и идейно, в периоды одряхления, упадка жизни народов. Этот закон эволюции проходите через всю историю человечества и настолько достоверен, что по состоянию военного искусства данной эпохи можно судить о степени развития в то время культуры и цивилизации и обратно.

Эволюция эта обрисовываете удивительную последовательность в ходе прогресса, как бы стремление выполнить известную логическую необходимость. Она наблюдается в истории войск, оружия, тактики, стратегии, политики, в целях и средствах ведения войны. История повторяется – вот сущность вывода из закона эволюции.

Открытие эволюции в развитии военного искусства есть уже несомненный признак того, что ВОЕННАЯ НАУКА, как отдел динамический социологии,  сществует.

По закону эволюции многие явления войны можно предсказывать вперед, что определяет высокое состояние науки в этой области.

1) История войск показываете, что в древности, при несовершенстве метательного оружия, прогресс высшего искусства д. был выразиться в учреждении конницы, как высшего представителя удара холодным оружием. Сперва появилась легкая, естественная конница, потом тяжелая, а затем тяжелейшая – военные колесницы.

Александр Македонский, Аннибал, Сципион выигрывают сражение главным образом ударом конницы, в рядах которой служили лучшие элементы армии. Это был аристократическое войско. С развитием метательного, особенно, огнестрельного оружия начинается постепенное падение конницы, которое даже переходите в отживание с тех пор, когда начала намечаться возможность одержания победы без непосредственного столкновения с противником.

На место конницы, как главного рода войск на полях сражений, выступаете пехота, сначала тяжелая, а со времени Густава-Адольфа, легкая.

В настоящее время легкая пехота является главною силою на полях сражений, главной составною частью армии. Артиллерия появляется после всех, и значение её долгое время оспаривалось конницей и пехотой, т. к. она был малоподвижна. Но со времени Густава-Адольфа и Петра Великого, изобретшего конную артиллерию, с развитием техники, она с каждым днем приобретает все большее значение.

Замечается аристократизм родов войск; вначале вся аристократия служила в коннице; со времен императора Максимилиана I, объявившего себя первым немецким пехотинцем, социальное значение пехоты было установлено, но все-таки служба в коннице признается традиционно более аристократическою; артиллерия пока еще приживается и поэтому пока менее аристократична. Вывод таков: чем древнее род войск, тем он почетнее, а чем новее, тем менее чести. Проходит значение военное, а социальное все еще держится, вследствие привычного предрассудка. И наоборот, приходит значение военное, а социальное еще не завоевывается.

2) История оружия. Рукопашное и метательное оружие существовали издревле и конкурировали друг с другом; сначала брало верх холодное оружие, как у конницы, так и в пехоте; с изобретением же огнестрельного началась серьезная борьба метательного оружия с рукопашным.

В ружье со штыком оба тысячелетние соперники нашли, наконец, равновесие, и определили современную нам эпоху, как эпоху рукопашно-метательного оружия. Чтобы не потерять своего боевого значения, и конница д. была принять его, как необходимое дополнительное вооружение всадника. Фактическое перемещение прежних пропорций того и другого оружия отразилось в конце XVIII ст. и в теории, где оно породило две партии: одну за отживающее начало, за холодное оружие, а другую – за выживающее, за огнестрельное.

В настоящее время (на начало XX в.) метательное оружие постепенно вытесняет рукопашное, оставляя ему все меньше и меньше случаев применения в бою. Главные представительницы метательного оружия – артиллерия, несмотря на серьезные боевые достоинства, еще приживается. Полный её блеск, полное выживание возможно при высоком развитии техники и вообще культуры, в истории будущего.

Завоевание воздуха с развитием аэронавтики обещает возможность бросания сверху сильно взрывчатых снарядов и следовательно превращение артиллерии из тяжелейшей в легчайшую.

3) История боя. Развитие оружия отразилось на характере, продолжительности и степени кровопролитности боя. Древность, при широком применении рукопашного оружия, характеризуется боем ближним, непосредственным, кратковременным (не более одного дня) и кровопролитным. Наше время (начало XX в.) применяете бой на расстоянии, но иногда сближающийся или грозящий сближением; бои сделались продолжительными, длящимися по несколько дней (Лейпциг, 1813 г., Ляоян, Шахе, Мукден) и менее кровопролитными (относя потери к единице времени).

Состояние на 17 августа 1904 г.	Состояние на вечер 20 августа 1904 г.
Сражение подъ Ляояном [Карты] / Составлено согласно плана Военно-Исторической комиссии. - Санкт-Петербург: Офицерская Стрелковая школа, 1910. - 2 к. : цв. ; 35х57 см. Приложение к книге: А.А.Свечин "Русско-японская война 1904-05 гг. по документальным данным труда военно-исторической комиссии и другим источникам".- СПб., 1910 Карты: N4 Сражение под Ляояном 17 августа 1904 г.; N5 Сражение под Ляояном. Положение к вечеру 20 августа 1904 г.

Будущему остается осуществить бой дальний, всегда посредственный, тягучий и еще менее кровопролитный. Совершенство и число будущих боевых машин, искусно управляемых, будет главные фактором в решении исхода борьбы.

4) Тактика боя развивалась последовательным перенесением боя с фронта, сперва на фланги, а потом и в тыл. Началась с простейшего – фронтального боя, который не сразу получил полное развитие, но, постепенно совершенствуя формы боевого порядка, переходя от сплошной фаланги к прерывчатому порядку и уступчатой форме, затем к усвоению идеи общего резерва и, наконец, к применению в бою принципа сосредоточения сил на решительном пункте в решительную минуту (принципа частной победы). Все это было достоянием истории греков и римлян, сказавших последнее слово во фронтальном бое.

Дальнейшее усовершенствование боя выразилось в перенесении его на фланги; это потребовало маневрирования на поле сражения (Фридрих Великий). Оставалось вывести армию для атаки противника с тыла, – эту задачу решил Наполеон, перенеся маневр с поля сражения на театр войны (Бассано 1796 г., Маренго 1800 г., Ульм 1805 г.).

5) Употребление силы на театре войны (стратегия) всегда было аналогично с тактикой: когда тактика практиковала исключительно фронтальные удары армии и направлялись для этого удара к полю сражения, имея все при себе; ни о каких маневрах туте не могло быть и речи; когда появился тыл с подвозами запасов к войскам, появились маневры. При увлечении тактики огнем, выразившемся в построении войск в тонких линиях, и стратегия приняла тоже тонкую форму – кордонная стратегия. Революционная эпоха ввела формы глубокой тактики и большую подвижность войск; появилась маневренная стратегия Наполеона, тоже глубокая, с стратегическими резервами на театре войны.

Стратегия будущего должна считаться с развитием артиллерии и инженерного искусства и сделаться пунктирною, т. к., не овладев важнейшими узлами путей, невозможно маневрировать значит, массами войск.

6) История войны – победного права тоже прогрессируете. Патриархальная победа была истреблением, аристократическая – завоеванием и покорением; демократическая – присоединением; будущее не может обещать ничего больше, кроме соглашения и договора побежденного с победителем.

7) Эволюция средств борьбы. Первоначально все зависело от тактической победы на поле сражения, и значение искусного управления было гораздо меньше, чем в то время, когда армии начали маневрировать. С увеличением же масс благополучное ведение войны требует самой тщательной подготовки сил и средств и искусного ими пользования. Наконец, политические комбинации будут оказывать самое решительное влияние на возможность войны и способы её ведения. Т. образом, центр тяжести войны постепенно перемещается из области тактики в стратегию, а затем с театра войны на театр дипломатии.

8) Законы победы. Древнейшие победы имели основанием превосходство числа и телесных сил. Но военное искусство постепенно стремится различными средствами парализовать физическую силу и энергию, оно ищет победы вопреки принципу численности (принцип частной победы) и вопреки закону качества и энергии (метательное оружие, артиллерия); оно направляется к новому основанию победы, – закону культурности, сперва экономической, а потом политической. Все эти выводы относительно направления прогресса в различных областях, касающихся войны, извлеченные из прошлого, имеют большую практическую ценность, намечая пути к решению важнейших современных вопросов военного дела.

Что же дает нам ВОЕННАЯ НАУКА, как теория военного искусства. Отрицать возможность существования теории всякого искусства (музыки, живописи, архитектуры, поэзии и т. д.) невозможно. Каждая область человеческого творчества проходить фазис бессознательного искусства и в конце приходить к искусству рациональному, имеющему достаточно обоснованную науку (принципы, правила, формы, нормы и т. и.).

Великие мастера военного дела так и смотрели на войну и в их изречениях и оставленных образцах творчества мы находим материалы для построения рациональной теории искусства ведения войны. Отыскание этой теории составляете задачу высшей Военной науки – стратегии или науки полководца (тактика театра военный действий), и этот отдел является синтезом выводов вспомогательных (конкретных) отделов теории военного искусства; в нем они находят свое обобщение.

В виду сложности военного дела, изучение его распадается по необходимости на целый ряд специальных исследований, составляющих задачу второстепенных (конкретных) Военных наук. Сюда относятся: военная администрация, тактика, артиллерия, фортификация, военная топография, военная статистика, военная политика, военная история, история военного искусства, военная психология и др.; и все эти науки стремятся, конечно, к возможным обобщениям в своей области. Окончательная же сводка всех этих обобщений производится в стратегии, стремящейся выработать рациональную теорию искусства ведения войны. Военное искусство выражается в умении пользоваться различными силами и средствами (духовными и материальными) для достижения победы на войне. Оно имеете свои основы, принципы, выражающие сущность творчества в его области и имеющие большое научное значение. Они, как маяки для мореплавателей, указывают те направления, в которых вернее всего можно рассчитывать достичь успеха, но самого успеха еще не определяют, т. к. при применении принципа необходимо считаться с условиями обстановки. Задача теории военного искусства и состоит в том, чтобы прочно установить основные его принципы, изучить важнейшие элементы обстановки и указать, как под влиянием обстановки применяются принципы на войне. Многие говорили о военном искусстве, но почти никто не обладал такою способностью формулировать идеи, как Наполеон, этот величайший военный гений. Он сказал, что "принципы военный искусства блестят в истории, как солнце на горизонте; тем хуже для слепцов, неспособных их видеть». Затем он выдвигал на первый план значение победы, как результата превосходства сил, подчеркивал значение духовного элемента на войне, значение случайностей и принципа внезапности. Эти четыре принципа и следует считать основными в теории военный искусства. Важнейший из них, основной – принцип превосходства сил, это – основа победы. "Чтобы победить, необходимо быть сильнее противника в данном пункте и в данный момент. Вот и все», – сказал Наполеон. В этом пункте и кроется тайна победы, так называемый – принцип частной победы, состоявший в том, что для победы нет необходимости быть превосходным везде, а вполне достаточно заручиться этим превосходством на решительном пункте, в решительный момент. Это уже, конечно, задача искусства, военного гения. Клаузевиц объясняет способы достижения частной победы посредством превосходящих сил в следующих словах: "Факты сосредоточения превосходящих сил на решительном пункте и искусное употребление их основаны чаще всего на верной оценке самих пунктов, на должном с места направлении сил, на решимости, пренебрегающей маловажным в пользу важнейшего..., наконец, вообще, на той возвышенной деятельности, которую великие души развивают в минуту грозной опасности». Одним словом, то, что выражал Суворов словами: "глазомер, быстрота и натиск». Ясное понимание обстановки, смелость решения, искусный расчет времени и пространства, экономия сил, т.-е. искусная их группировка в зависимости от важности пунктов и т. и., давали средства великим мастерам внезапно создавать превосходство сил в данном пункте и в данный момент, чем и достигали победы над противником, хотя и сильнейшим, но менее энергичным, деятельным или способным.

Превосходство моральных данных над материальными устанавливается образной формулой Наполеона: "Во всяком военный предприятии успех на три четверти зависат от данных морального порядка и только на одну четверть от материальных сил».

Главные нравственные данные, учитываемые в военных явлениях: талант полководца, воинская доблесть армии и дух народа. "На войне случайности повелевают», – сказал Наполеон. Случайности проявляются во всех явлениях войны, и в области духовных, и в области материальных данных. Военное искусство ставить своею задачею дать средства для предупреждения и парирования случайностей; так, служба разведывания, сторожевая, внутренняя и внешняя между частями, резервы и т. п. средства низводят долю случайностей до минимума, но уничтожить их не могут. "Военное предприятие можно считать хорошо соображенным, если две трети отнесены на долю расчета и одна треть на долю случайностей», – сказал Наполеон.

Смелость, энергия, захват инициативы парализуют в значительной степени элемент случайностей и создают благоприятную обстановку. Суворов и рекомендовал повелевать счастьем, следуя примерам великих полководцев.

Внезапность есть принцип, производный от двух предшествующих, т.-е. моральных данных и случайностей, но, в виду необыкновенного значения внезапности на войне, приходится и его выдвинуть как самостоятельный принцип, а кроме того, он есть моральный агент по своему влиянию на неприятеля. Где он вполне удался, там является полная безурядица и потеря мужества со стороны противника, а насколько это способствуешь успеху, доказывается массою примеров из опыта войны. "Кто удивил – тот победил», – говорил Суворов.

Внезапность на войне может выражаться в трех формах: внезапность идей, например удивительные походы Александра Македонского, Аннибала, Густава-Адольфа, переход Наполеона с резервною армией через Альпы в 1800 г.; внезапность техники, например: прусское игольчатое ружье в 1866 г. или же прусская военная система в 1870 г.; внезапность действий, зависящая от скрытности и быстроты.

Генерал-фельдмаршал Германской армии, гр. Мольтке (1800 † 1891 г.). Портрет графа Хельмута фон Мольтке. Около 1875/1879 (Bild Graf Helmuth von Moltke) Франц фон Ленбах (13.12.1836 - 6.5.1904), художник Холст, масло, 95 х 73 см Коллекция: Национальная галерея | Старая Национальная галерея © Фото: Национальная галерея национальных музеев в Берлине - Preu?ischer Kulturbesitz Фотограф: Andres Kilger

Из рассмотрения четырех принципов военного искусства видно, что основной и важнейший – превосходство сил на решительном пункте в решительный момент, которому обязаны своими успехами все великие полководцы. Отыскиванием основных идей военного искусства занимались многие военные мыслители, начиная с Ксенофонта и до наших дней, когда из изучения войн Наполеона и Мольтке современный XX веку французский ученый Фош ("Des principes de Ja guerre», Paris, 1903) в сущности пришел к той же формуле Суворова – "глазомер, быстрота и натиск» – и признал следующие основные принципы военного искусства:

1) подготовка,

2) масса,

3) стремительность (слова "глазомер» и "натиск» заменены словами "подготовка» и "масса»).

Формула Суворова обнимает собой все военное искусство по идее и в приложении. Установив основные принципы, теория не довела бы дела до конца, т. к. принципы до крайности просты и доступны самому ограниченному пониманию, но в практике войны мало знать принципы, надо уметь их применять. Это уменье вырабатывается практикой и основывается тоже на знании свойств важнейших условий обстановки условия силы, местного элемента, времени и воли противника. Каждое из этих условий, при ближайшем рассмотрении, часто имеет вполне реальное выражение и м. быть учитываемо, низводя до возможности минимума элемент риска и случайности.

 Они определяют именно ту обстановку, в которой приходится в данный момент проводить в жизнь вечные, неизменные по своей сущности, основные принципы военного искусства. Кто хочет работать с успехом, должен постоянно изучать и следить за изменением материальных данных обстановки, которые, при современном быстром развитии техники, изменяются чуть ли не каждый день.

Понять военное значение каждого нового технического изобретения, правильно определить значение известного военного элемента, – задача нелегкая, но наука и здесь помогает, намечая те вопросы, которых значение выяснилось на войне. Так, например, при изучении элемента силы необходимо обращать внимание на численность и организацию армии, нравственные качества солдата и их начальников, искусство высшего командования, обучение и вооружение войск. Следовательно, одно число не есть еще выражение действительной силы армии. Местный элемент влияющий на ориентировку, скорость движения войск и употребление оружия в бою, имеет много разновидностей (сообщения, позиции, крепости), свойства и значение которых изучаются с большою точностью.

Элемент времени, столь ценный на войне ("Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего», – сказал Суворов), определяется подвижностью войск и продолжительностью боевых столкновений.

Воля противника определяется его характером и подготовкою. Она может быть изучаема и по способу ведения войны противником в прошлому по литературным типам, по идеям, высказываемым в военный литературе, уставах, инструкциях и т. и. Зная основные принципы военного искусства, изучив условия современной обстановки, человек ясной мысли, обладающий военным талантом, может принимать правильные решения с надеждою на успех.

Теория и тут идет на помощь, стараясь выработать средние решения, отвечающие наибольшему количеству обстановок на войне при современных технических условиях, и, т. образом, появляются: правила, типы, нормы и т. и. С этими выводами теории следует обращаться осторожно; они не могут дать решения на все случаи и, следовательно, при известной обстановке, м. оказаться совершенно неприменимыми; но пользы от изучения их отрицать невозможно, т. к. оно вызываешь работу мысли у изучающего военный дело.