Ландмейстер Плеттенберг

      XVI в. был веком неудержимого упадка духовно-рыцарского Тевтонского ордена Приснодевы Марии, терявшего, в борьбе с Польшей, Литвой и Москвой одно земельное владение за другим. Руководство ордена мельчало на глазах. Однако изредка среди него все еще попадались отважные, решительные и искусные полководцы и политики. Одним из них был вестфальский рыцарь Вольтер (а не "Вальтер», как часто неправильно пишут и думают!) фон Плеттенберг - герой настоящей краткой исторической миниатюры.

     После окончательного присоединения Новгородской земли к владениям Великого князя Московского в 1478 г. в прибалтийском "пограничье» шла, по существу, непрерывная "малая» война. В январе 1480 г. ливонские рыцари Тевтонского ордена произвели несколько нападений на Вышгородок, Гдов и Изборск. Летом 1480 г., воспользовавшись пребыванием ("стоянием») основной части вооруженных сил Великого князя Московского Ивана III на реке Угре, где москвичи держали оборону против сил хана Золотой Орды Ахмата, ливонцы усилили набеги на московскую приграничную полосу. В августе 1480 г. орденское войско во главе с "маистром» (ландмейстером, т.е. провинциальным или земским магистром - главой ливонского филиала Тевтонского ордена) Бернгардом фон дер Борхом двинулось на Псков. Простояв два дня под Изборском, ландмейстер Борх подошел к Пскову, осадил его и начал обстреливать из пушек. Ливонцы высадили десант со стороны реки Великой, но псковитяне отразили десант, захватив все орденские лодки. В конце концов, активная оборона псковитян вынудила ландмейстера снять осаду и отступить в пределы Ливонии.

       Великий князь Московский, Государь всея Руси Иван III решил, в свою очередь, перейти в наступление на ливонских "Божьих слуг» (как их именовал безымянный автор древнерусского "Жития святого благоверного князя Александра Невского»). Двадцатитысячная московская рать, усиленная псковскими и новгородскими вспомогательными контингентами, в конце февраля 1481 г. вторглась в Ливонию, продвигаясь в направлениях на Дорпат (Дерпт, по-русски: Юрьев, по-эстонски: Тарту), Валк (по-латышски: Валга) и Мариенбург (по-латышски: Алуксне). В ходе боевых действий, продолжавшихся около четырех недель, московской рати удалось овладеть двумя важными ливонскими крепостями - Феллином (Вильянди) и Тарвастом.

       Не имея достаточно собственных сил и не слишком доверяя наемникам, руководство ливонского филиала Тевтонского ордена не решилось выйти в поле и дать московитам генеральное сражение, предпочтя пойти на заключение временного перемирия (по-немецки: "Бейфриден», Beifrieden), подписанного в 1482 г. В 1493 г., при ландмейстере Иоганне Фрейтаге фон Лорингофене, заключенное перемирие было продлено еще на десять лет. По настоянию московской стороны, заключение перемирия было обставлено целым рядом церемоний, крайне унизительных для ливонского филиала ордена Приснодевы Марии. Ливонцы были вынуждены вести мирные переговоры не с самим Великим Князем Московским, а с его новгородским наместником, с которым "слуги Божии» и заключили перемирие, в чем вынуждены были "бить челом о покое (мире - В.А.)». Тем не менее, вторжения небольших московских контингентов в Ливонию продолжались, и было совершенно ясно, что возобновление "большой войны» не за горами.

       В 1492 г. Государь всея Руси Иоанн III повелел возвести на правом берегу реки Наровы, как раз напротив орденской крепости Нарвы (по-русски: Ругодив) свою собственную крепость, названную в честь Великого князя Ивангородом. С тех пор и по сей день обе крепости продолжают мрачно возвышаться друг напротив друга по обоим берегам Наровы (образующей ныне государственную границу между Россией и Эстонией).

       В 1494 г. тевтонский рыцарь родом из Вестфалии Вольтер фон Плеттенберг был избран орденским маршалом (ландмаршалом), т.е. верховным военачальником, Ливонии. Со свойственной ему энергией новый ландмаршал попытался восстановить обороноспособность орденского войска, прежде всего - путем вербовки хороших пушкарей и пушечных дел мастеров, с целью усилить орденскую артиллерию, как крепостную, так и полевую (последняя ранее находилась в пренебрежении, хотя, справедливости ради, следует заметить, что пушки орденское войско "тевтонов» имело еще в 1410 г., в битве под Танненбергом). Стремясь усилить рыцарское войско, Плеттенберг мобилизовал большие вспомогательные контингенты, состоявшие из леттов (латышей) и эстов (эстонцев). Вопреки широко распространенным у нас в России представлениям, представители коренных прибалтийских народностей отнюдь не уклонялись от несения военной службы под знаменами Тевтонского ордена, поскольку, начиная с XIII в. (если не раньше), именно они (а вовсе не отсиживавшиеся за каменными стенами замков и городов орденские рыцари и прочие "остзейские» немцы) неизменно становились первыми и главными жертвами достаточно частых походов русских ратей на Ливонию. Так что дело обстояло, мягко говоря, не совсем так, как в сочинении Натальи Кончаловской "Наша древняя столица», одной из любимых книг автора настоящей исторической миниатюры в его детские годы:

       Ливонский орден, ссорясь с нами,
       Закрыл на Балтику пути,
       И в рабстве эсты с латышами,
       Нам доведется их спасти,
       И пусть балтийские народы
       Пропустят нас в морские воды.
       Вот для чего Руси нужна
       С Ливонским орденом война!  

       Или:

       И хотя молчали улицы в печали,
       Без боязни эсты москвичей встречали:
       Шла свобода к эстам с этою войною,
       На балтийский берег хлынула волною,
       С новыми друзьями, с новою торговлей,
       С новыми правами под эстонской кровлей.
       Этих дней эстонцы ждали и хотели, -
       Им Ливонский орден язвой был на теле и т.д.

       (Наталья Кончаловская. "Наша древняя столица»).

       В августе 1501 г. ливонский ландмаршал "тевтонов» Вольтер фон Плеттенберг, отразив очередной русский набег на Ливонию, перешел границу у Пскова, начал разорять приграничную полосу и подступил к Изборску. Ливонское войско включало четырехтысячный кавалерийский контингент, состоявший из рыцарей, оруженосцев и тяжеловооруженных конных воинов ("рейсигов»), а также четыре тысячи пеших воинов (кнехтов), и имело на вооружении артиллерию, превосходившую русский "наряд» как в количественном, так и в качественном отношении.

       Для войны с ливонскими рыцарями у Пскова были сосредоточены конные полки московских, новгородских и тверских "детей боярских». Вместе со вспомогательным контингентом псковитян объединенная русская рать насчитывала до сорока тысяч воинов (если верить ливонским хронистам). Русские воеводы, получившие от Великого князя Московского приказ искать встречи с противником, двинули свои рати на Изборск. Ливонское войско поджидало московитов на реке Сирице (Серице), в десяти верстах за Изборском. Не ожидая подхода "Большого полка» (основных сил), русский Передовой полк, состоявший из псковитян, с марша атаковал орденское войско. Умело применив артиллерию и аркебузы (именуемые в русских летописях тех времен "пищалями»), ливонцы отразили нападение, обратив псковитян в бегство. Бегущие под огнем ливонских аркебуз и пушек псковитяне внесли сумятицу и беспорядок в ряды подходившего к полю боя русского "Большого полка».

       Завязалась артиллерийская дуэль, но все попытки московского "наряда» подавить ливонскую артиллерию оказались безуспешными. Поражение московской рати было довершено конной атакой ливонских рыцарей и "рейсигов», смявшей и опрокинувшей полки Великого князя Ивана. Тем не менее, главной причиной поражения русской рати стала не боевая мощь тяжелой рыцарской конницы, являвшейся главной ударной силой Тевтонского ордена и его ливонского филиала в "классический» период орденской истории, а превосходство ливонцев в артиллерии и плохая согласованность действий русских воевод.

       В октябре того же кровавого 1501 г. Великий князь Иоанн III двинул против ливонских войск новую, свежую рать, усиленную многочисленными отрядами легкой татарской конницы. Во главе московской рати был поставлен направленный в Великий Новгород князь Даниил Щеня (победитель литовцев в битве на реке Ведроше в 1500 г.), назначенный "большим воеводой» и наместником. Глубокой дождливой осенью, преодолевая разлившиеся реки и плохие дороги, русская рать продвинулась в глубь Ливонии, заняв окрестности Дерпта, Нейгаузена и Мариенбурга. Ландмаршал Вольтер фон Плеттенберг выступил навстречу московитам, согласно ливонским источникам, с небольшим войском (хотя, по сведениям русских летописцев, он шел на бой "с многою силою, с пушки и пищалми»). В темную ночь на 24 ноября 1501 г. ливонские "тевтоны» внезапно напали на стан русской рати под орденским замком Гельметом (Гельмедом). Оказав им упорное сопротивление, русское войско отразило нападение, отбросило ливонцев и преследовало их около десяти верст. "Воеводы великого князя одолели, одних избили, иных поимали, а многи их утекли». Русские летописцы особо подчеркивали, что московиты "не саблями светлыми секли» ливонцев, но "били их шестоперами, как свиней». Этот пафос не совсем понятен, поскольку шестопер был совершенно нормальным оружием, широко распространенным как в русском, так и в "тевтонском» войске (и даже служил символом власти военачальника), так что смерть от шестопера была ничуть не более позорной, чем от сабли или от меча. Впрочем, это так, к слову...

       От Гельмета рать князя Даниила Щени прошла огнем и мечом по Ливонии в северном направлении, мимо Дерпта и Ревеля, а затем повернула на восток, к Нарве. В ноябре 1501 г. она снова перешла границу в районе Ивангорода, свершив круг по Ливонии, опустошив все земли епископа Дерптского, половину владений епископа Рижского, а также области Мариенбурга  и Нарвы, то есть, предав треть всей Ливонии огню и мечу. В бою под Гельметом безвозвратные потери русской рати составили около тысячи пятисот человек, в то время как население Ливонии (в основном – все та же "чудь» - эстонцы, ливы, латыши, латгалы) за время всего русского похода потеряло не менее сорока тысяч человек убитыми и ранеными, но главным образом пленными - в качестве "ясыря» - живого товара, за которым охотились главным образом служилые татары Великого князя (хотя и не только они).

       С весны 1502 г. ливонские "тевтоны» возобновили набеги на псковское приграничье. Но эти набеги производились незначительными силами и отражались псковскими воеводами без привлечения великокняжеской рати. Но осенью того же 1502 г. в пределы Русского государства вторглось пятнадцатитысячное ливонское войско во главе с самим ландмаршалом (а не "ландмейстером», как часто неправильно пишут и думают, поскольку провинциальным магистром Ливонии он был избран позже) Плеттенбергом. 2 сентября ливонские "тевтоны» подступили "со всем злоумышлением» к Изборску, осадили крепость, "биша стены многими пушками и град не разбиша». Не взяв Изборска, ливонцы осадили Псков (укрепленный еще лучше, чем Изборск), "стены биша многими пушками и пищалми и граду не доспеша ничтоже». Тем не менее, даже у русских летописцев заметен акцент, делаемый на огневую мощь ливонцев, на их превосходство в огнестрельном оружии, а не на военное превосходство тяжелой рыцарской конницы. Затем ливонские "тевтоны» двинулись дальше, на Псков. 9 сентября войско "Божьих рыцарей» с пушками подступило к Пскову и начало методичный обстрел городских укреплений. Псковитяне отбили несколько приступов и, в свою очередь, совершили удачную вылазку. На третий день ландмаршал Плеттенберг решил снять осаду, узнав о приближении большой московской рати на помощь осажденному городу.

       Дело в том, что готовившиеся к походу на Ливонию московские воеводы князья Даниил Щеня и Василий Шуйский сосредоточили в Новгороде многочисленное (до шестидесяти тысяч пехотинцев и конников) войско, состоявшее из русских ратников (московских войск Даниила Щени, новгородцев Василия Шуйского и псковитян), служилых татар и немецкой наемной пехоты (ландскнехтов). По сообщению летописца, русское войско, узнав об осаде ливонцами Пскова, выступило в поход в следующем порядке: впереди – "Большой полк», за ним - "Передовой» (хотя на походе, вероятно, "Передовой полк» шел все-таки впереди, в соответствии со своим названием), затем - "полки Правой руки» и "Левой руки», а "назади» – "Сторожевой полк», выполнявший функцию арьергарда.

       Итак, получив известие о приближении огромной рати московитов, ливонцы сняли осаду с Пскова и отступили, но были настигнуты русскими у озера Смолина, в тридцати верстах от Пскова, 13 сентября 1502 г. Численное превосходство русских было, как обычно, подавляющим, но ливонцев вновь спасла их сильная и превосходная артиллерия - заслуга ливонского ландмаршала Вольтера фон Плеттенберга.

       Заметив отступавшие обозы орденского войска, русские разведчики доложили воеводам, что ливонцы бегут. При этой вести ратники русского "Передового полка», увлекая за собой остальные полки, самовольно устремились вперед, напали на ливонские обозы и стали грабить их, попутно уничтожая охрану. Воеводы Андрей Кропоткин и Юрий Орлов-Плещеев не сумели удержать своих людей от грабежа тевтонского "коша». В ходе беспорядочного преследования ливонцев русские расстроили свой боевой порядок ("изрушали полки»), а в ходе грабежа утратили остатки дисциплины. Ливонцы воспользовались этим и неожиданным контрударом разгромили "Передовой полк московской рати. Вместе со своими воинами погибли в жаркой схватке и оба воеводы.

       Когда выяснилось, что ливонцы вовсе не отступают, а изготовились к бою, русские полки атаковали главные силы ландмаршала Плеттенберга, но неорганизованно, выдвигаясь, вследствие нарушения походного порядка, небольшими группами. Им противостояла мощная фаланга "тевтонской» пехоты, первая линия которой состояла из тысячи пятисот  "стрельцов огненного боя», вооруженных пушками и аркебузами (по-русски: пишалями).  Наступление псковских, новгородских и московских ратников ливонцы без особого труда отражали огнем своей сильной артиллерии и аркебузов, внесших сильное замешательство в ряды подходивших к полю боя главных сил великокняжеской рати. При мощной поддержке артиллерийского и пищального огня ливонская пехота отбила атаки не только собственно русских и татарских войск, но и наемных немецких ландскнехтов ("служилых немцев») московского князя.

       Отведя войска, русские воеводы привели их в порядок и возобновили атаки, но все они были вновь отражены ливонской пехотой, при поддержке спешенных рыцарей, оруженосцев и "рейсигов». Московским воеводам удалось найти слабое место в боевом порядке ливонцев и сосредоточить усилия в этом направлении, бросив туда немецких наемников. Но и атаки "служилых немцев» успеха не имели. В конечном итоге московская рать была вынуждена отступить перед ливонским "огненным боем». Но и потери орденского войска были очень велики. Было убито четыреста "тевтонских» пехотинцев, их знамя было захвачено русскими ратниками. В сече погибли начальник ливонской пехоты Матвей (Матиас) Пернауэр, его брат Генрих, знаменосец Конрад Шварц. Большие потери понесла и ливонская конница, прикрывавшая свою пехоту. Тем не менее, орденское войско продолжало непоколебимо стоять у озера Смолина. Поразмыслив, князь Даниил Щеня решил отступить со своим обескровленным войском в Новгород. По свидетельству ливонского хрониста Бальтазара Рюссова, Вольтер фон Плеттенберг "со своими людьми был совершенно утомлен».  Ландмаршал, не решившись преследовать московитов, "стоял на месте до третьего дня  и поджидал неприятеля, не придет ли он снова». Но неприятель снова не пришел...

       Это была последняя победа войск ливонского филиала Тевтонского ордена не только над русскими, но и вообще над кем бы то ни было.

       Простояв три дня на поле боя (или "на костях», как выражались русские летописцы), орденские войска отступили в Ливонию. В 1503 г. Вольтер фон Плеттенберг (уже избранный к тому времени ландмейстером Тевтонского ордена в Ливонии)  заключил с Москвой очередное перемирие сроком на шесть лет, многократно продлевавшееся - вплоть до 1557 г.! - и по-прежнему уделял неусыпное внимание обучению туземного прибалтийского населения военному делу, понимая, что наемные солдаты стоят очень дорого, светские рыцари-вассалы ненадежны, силы собственно ордена Святой Девы Марии ничтожно малы и на помощь никаких "крестоносцев» не только рассчитывать, но даже надеяться больше никак не приходится.

       После того, как ландмейстер Вольтер фон Плеттенберг в 1513 г. предоставил своему сюзерену - Верховному магистру (Гохмейстеру) Тевтонского Ордена - крупную сумму денег, необходимую для войны с Польшей, тогдашний Гохмейстер "тевтонов», маркграф Альбрехт Бранденбург-Ансбахский из рода Гогенцоллернов, в благодарность предоставил преемникам ливонских братьев-меченосцев определенную независимость в рамках Тевтонского ордена и возвратил им старинное право самим выбирать себе "геермейстера» ("герренмейстера»), или "войскового магистра» (так именовался глава предшественника Тевтонского ордена в Ливонии - ордена меченосцев, действовавшего в Прибалтике до своего поглощения орденом Приснодевы Марии в 1237 г.).

      Интересно, что земский магистр Вольтер фон Плеттенберг, хотя и сохранил лично верность римско-католической вере, ничем не препятствовал распространению протестантизма ("лютеровой ереси») в подвластной ему ливонской части орденского государства тевтонских рыцарей. Вероятно, старый "тевтон» стремился избежать религиозных распрей на подвластной ему территории с целью максимального сохранения обороноспособности Ливонии. Впрочем, в описываемую эпоху не только в Прибалтике, но даже во владениях Тевтонского ордена, расположенных в собственно Германии ("Священной Римской империи»), наступил период так называемого "троеверия» ("триконфессионализма»), когда в изначально католическом ордене Пресвятой Девы Марии бок о бок с католическими "братьями» состояли и "братья»-протестанты (евангелисты-лютеране и даже кальвинисты-реформаты).

      При ландмейстере Вольтере фон Плеттенберге на территории ливонского филиала Тевтонского ордена были отчеканены монеты нового образца. На  этих орденских "фердингах» 1515 г. под изображением небесной покровительницы ордена - Пресвятой Девы Марии с Богомладенцем на руках - впервые был помещен четырехчастный щит, в I и IV частях которого была изображена эмблема Тевтонского ордена (прямой крест), а во II и III частях – родовой герб ландмейстера Плеттенберга (рассеченный двуцветный щит).

       На орденской монете 1525 г. такой же четырехчастный герб ландмейстера Ливонии изображен на щите, который держит ливонский рыцарь. В дальнейшем под образом Богородицы изображался или только родовой герб ландмейстера, или четырехчастная композиция вышеописанного типа, но изображение рыцаря практически всегда сопровождалось четырехчастным гербом, расположенным внизу, у ног рыцаря (как на монете 1536 г.), или перед ним. Видимо, поэтому изображение рыцаря на монете часто трактуют, как изображение ливонского магистра. Впоследствии четырехчастный герб иногда помещался на орденских монетах сам по себе (без всякой дополнительной фигуры) – например, на фердинге 1553 г. или на золотом гульдене 1558 г.

       Введший впервые в Ливонии изображение четырехчастного герба, ландмейстер Вольтер фон Плеттенберг, однако, не посчитал возможным перенести его с монет на печать – даже после упразднения государства Тевтонского ордена в Пруссии изменившим римско-католической вере Верховным магистром Альбрехтом фон Гогенцоллерн-Ансбахом в 1525 г. и после официального присвоения самому фон Плеттенбергу титула князя (нем.: фюрста, лат.: принцепса) "Священной Римской империи» в 1530 г. В период своего магистерства он позволял изображать четырехчастный герб лишь на монетах. Правда, на надгробной плите Вольтера фон Плеттенберга в усыпальнице ливонских ландмейстеров – храме святого Иоанна в Вендене (по-эстонски: Вынну, по-латышски: Цесис, а по-русски: Кесь) этот ландмейстер был изображен держащим правой рукой меч, опущенный острием к земле, а левой – поддерживающим щит с четырехчастным гербом, в доспехах с уширенным "тевтонским» крестом на груди.

       Ландмейстер ливонских "тевтонов» традиционно носил на шее, как знак своей должности, особую цепь, к которой был подвешен украшенный разноцветной эмалью золотой образ Покровительницы Тевтонского ордена - Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии - с Богомладенцем Иисусом на руках, причем основанием престола Пречистой Девы служил гербовый щит Тевтонского Ордена с прямым черным крестом на белом поле, а звеньями ландмейстерской цепи - сдвоенные золотые мечи (в память о происхождении ливонского филиала Тевтонского ордена от ордена меченосцев).

       Между тем, судя по дошедшему до наших дней скульптурному изображению одного из преемников Вольтера фон Плеттенберга - Иоганна Вильгельма фон Фюрстенберга (или, как его именовали русские, "Фирстенберга», являвшегося, подобно Плеттенбергу, отпрыском древнего знатного вестфальского рода, представители которого вступали в орден Приснодевы Марии на протяжении многих поколений) -, он носил не только полагавшуюся ему по званию ландмейстерскую цепь, но и цепь с гербовым крестом, аналогичным шейному кресту Верховного магистра всего Тевтонского ордена (см. бюст Фюрстенберга, помещенный в качестве иллюстрации в заголовке настоящей исторической миниатюры). Вероятно, ношение этой "гохмейстерской цепи» ливонскими провинциальными магистрами "тевтонов» было введено ландмейстером Плеттенбергом после отречения Верховного магистра Тевтонского ордена Альбрехта фон Гогенцоллерна от звания Гохмейстера и от католической веры, секуляризации орденских владений "тевтонов» на территории Пруссии и превращения Пруссии в светское герцогство под скипетром Гогенцоллернов в 1525 г.    

       Ландмейстер Вольтер фон Плеттенберг "приложился к роду праотцев своих» в 1535 г., не сходя со своего резного дубового кресла, опираясь правой рукой на эфес вонзенного в доски пола рыцарского меча. На нескольких зданиях в бывшей столице ливонского отделения Тевтонского ордена - городе Риги (например, в Домском соборе и в Замковом дворе) можно и поныне лицезреть его рельефное изображение в полном рыцарском вооружении.

       Здесь конец и Господу нашему слава!