ВОЕННОПЛЕННЫЕ в начале XX века.

Под военным пленом в начале XX века понимали – ограничение свободы лица, принимавшего участие в военных действиях, с целью недопущения его к дальнейшему в них участию.

Военный плен сам собою прекращался с заключением мира, но и во время войны мог последовать размен Военнопленных. Военному плену подлежали все лица, входящие в состав вооруженных сил неприятеля, как солдаты, так равно ополченцы, добровольцы и состоявшие при армии корреспонденты, маркитанты, подрядчики, гражданские чиновники и т. п.

Военнопленные находились во власти государства, но не отрядов, взявших их в плен, и не частных лиц, как это было раньше; например, у нас, в России, по указу 22 мая 1735 г., Военнопленные, вывезенные в Россию, оставались "за теми людьми, за кем они в подушный оклад написаны».

Не могли быть взяты в плен следующие лица:

1) мирные неприятельские подданные, за исключением лиц, косвенно могущих содействовать успеху военных действий, каковыми являются: дипломатические агенты, лица, занимающие высокое положение в государстве, также глава его и входящие в состав экипажей торговых судов, и

2) личный состав госпиталей и походных лазаретов с их частями: интендантской, врачебной, административной и перевязочной для раненых, а также священнослужители.

Военнопленные могли быть освобождены на честное слово, если только это им дозволялось законами их страны, и в таком случае они обязаны добросовестно выполнять принятое на себя обязательство не принимать участия в военных действиях до окончания войны. Собственное правительство не могло ни требовать, ни принимать от них услуг, противных данному ими честному слову.

Военнопленные, не исполнившие обязательства и вторично взятые в плен, подвергались лишению прав, предоставляемых Военнопленным, и предавались военному суду. Государство, взявшее в плен, могло размещать Военнопленных там, где найдет это удобным, с указанием пределов, за которые им воспрещается отлучаться под страхом наказания за побег. Военнопленный не считались в начале XX века преступниками, поэтому они не могли содержаться в местах заключения, кроме тех случаев, когда это требуется в видах их безопасности. Военнопленные могли быть употребляемы на некоторые общественные работы, не имеющие прямого отношения к военным действиям, но с тем, чтобы работы эти не были изнурительны и унизительны для их воинского звания и их общественного положения. Они могли заниматься разными промыслами и другими частными работами. Заработанные ими деньги должны были служить средством к улучшению их содержания, а частью выдаваться при освобождении. Нельзя было принуждать Военнопленных принимать участие в продолжающихся военных действиях против их отечества, даже не следовало употреблять их на крепостных работы в местностях, граничащих с театром войны.

Правительство, во власти которого находились Военнопленные, принимало на себя их содержание и, по общему правилу, довольствовало их пищею и одеждою наравне со своими войсками по окладам мирного времени. Обращение с Военнопленными должны было быть гуманное. Всякое неповиновение со стороны Военнопленных наказывалось по военным законам. При попытке Военнопленного к побегу могло быть употреблено оружие, если только они добровольно не подчинялись требованию о возвращении. В случае поимки они подлежали дисциплинарному взысканию, но при удачном побеге и вторичном взятии в плен, за прежний побег не подлежали никакому наказанию.

Военнопленные, добровольно сдавшиеся в плен, чтобы избежать опасности, не заслуживали никакого снисхождения.

Собственность Военнопленных, за исключением оружия, не подлежало отобранию от них.

Основные положения о Военнопленных, действующих в начале XX веке,  были установлены на Брюссельской международной конференции 1874 г. (см.). Конференция рассмотрела проект международного положения, предложенный Парижским обществом улучшения участи Военнопленных; хотя декларация Брюссельской конференции не получила утверждения правительств, тем не менее все цивилизованные народы считали теперь ее обязательной для себя.

Статьи 23-34 этой декларации излагают основные положения о Военнопленных.

Гаагская конвенция 1899 г. также отчасти затрагивает вопрос о Военнопленных (ст. 15 и 16).

История вопроса о Военнопленных в древних, а также и в средних веках.

Военнопленных обыкновенно просто убивали или калечили. В 70 г. после P. X. римляне, осаждая Иерусалим, ежедневно распинали на крестах по несколько тысяч пленных. Даже Наполеон I, после взятия в 1799 г. Яффы, приказал заколоть штыками 6 т. Военнопленных

29 русских Военнопленных в 1845 г. в а. Дарго, по приказанию Шамиля, были расстреляны картечью.

В земледельческий период истории древних веков отношение к Военнопленным было иное: потребность в рабочих руках побуждала отказываться от мысли истреблять Военнопленных и их обращали их в рабов или продавали в рабство. Только со времени распространения христианства и просвещения положение Военнопленных стало мало-по-малу улучшаться. Кроме указанных, актами, регулирующими положение Военнопленных, являлись:

1) "Временное положение о Военнопленных», изданное в России 2 июля 1877 г.;

2) "Регламент 21 марта 1893 г. о Военнопленных» во Франции;

3) "Конвенция об освобождении Военнопленных в войну Абиссинии с Италией» 14 октября 1896 г., и

4) "Временное положение о Военнопленных русско-японской войны 1904 г.» (Приказы по военному ведомству 1904 г. № 276).

Последними положения вводились следующими дополнительными к Брюссельской декларации постановления: газетные корреспонденты и репортеры, маркитанты и поставщики м. быть, по усмотрению командующего армией, или задержаны в качестве Военнопленных, или отпущены на свободу.

Заключению под стражу Военнопленного м. быть подвергнуто лишь при наличности особой к тому необходимости. Бежавшие Военнопленные, в случае поимки, не подлежали за побег взысканию по суду, а лишь дисциплинарному взысканию.

Образовывались общества вспомоществования Военнопленным. Пожертвования и вспоможения вещами освобождались от таможенных и других сборов и от провозной платы по казенным железным дорогам, корреспонденция их пересылается бесплатно.

Умершие Военнопленные должны были хорониться с воинскими почестями, сообразно с их чином или званием. Пища для Военнопленных должна состоять из продуктов, употребляемых ими на родине.

У нас японские пленные офицеры получали содержание, в следующем размере: генерал — 1.500 р., штаб-офицер — 900 р., обер-офицеры — 600 р. (Приказы по военному ведомству 1899 г. № 141, 1904 г. № 658, 1905 г. № 145, 231; 1905 г. № 499, 1905 г. № 649; ст. ст. 25—36 наказа русской армии о законах и обычаях сухопутной войны. Приложения к уставу о полевой службе 1904 г.).

Военнопленные, по общему правилу, подсудны за преступления и проступки военному суду (251 ст. военно-судебного устава и 227 ст. устава уголовного судопроизводства), при чем за умышленные деяния против безопасности армии и за какие-либо поступки с намерением способствовать или благоприятствовать неприятелю, подвергались наказаниям как за государственную измену (271 ст. воинского устава о наказаниях).

Порядок содержания Военнопленных русско-японской войны был указан в особой инструкции (циркуляр Главного штаба 1904 г. № 196), которая была составлена в развитие временного положения и определяла внутренний порядок в командах Военнопленных и их содержание.

Команды разделялись на роты в 100-160 ч., ротами заведовали обер-офицеры тех частей, при которых состояли Военнопленные; роты делились на полуроты, взводы, отделения и десятки, должностные лица назначались из унтер-офицеров и рядовых частей войск.

Главное заведывание Военнопленными принадлежало военному министерству по Главному штабу.

Наши Военнопленные в Японии содержались применительно к Брюссельской конвенции, лишь с некоторыми отступлениями, которые быть, м. прочим, изложены в капитуляции Порт-Артура 2 января 1905 г. (нов. стиля). Согласно этой капитуляции, нашим Военнопленным офицерам и чиновникам, "дабы оказать честь храбрым», было сохранено право носить оружие, и разрешено взять необходимое собственное имущество; вместе с этим были обусловлено, что офицеры, добровольцы и чиновники, которые дадут письменное обещание "не поднимать оружия и не действовать против интересов Японии в течение этой войны», м. быть отправлены домой.

Каждому освобожденному офицеру было разрешено оставить при себе одного нижнего чина, который "после дачи клятвы» был тоже освобожден.

По всем действующим военно-уголовным кодексам, положить оружие перед неприятелем и сдаться в плен признавалось воинским преступлением, строго караемым. По нашему воинскому уставу о наказаниях в разделе III (Высочайше утвержденным в 1911 г.), военнослужащий, сдавшийся в плен или положивший оружие перед неприятелем, не исполнив своей обязанности сражаться по долгу службы и присяги, подвергался: лишению всех прав состояния и смертной казни (ст. 248); начальник, виновный в сдаче неприятелю вверенных ему армии, отряда, крепости, или иного укрепленного пункта, части или команды, подвергался: лишению всех прав состояния и смертной казни или смертной казни без лишения прав.

Тому же наказанию подвергались те из подчиненных ему начальствующих лиц, которые умышленно способствовали чем-либо сдаче, а равно и те, которые, имея возможность избежать этой сдачи или по своему служебному положению воспрепятствовать ей, умышленно не приняли мер для предотвращения таковой (ст. 251); виновный в возбуждении во время боя других словами, примером или иными действиями к сдаче, хотя бы такое возбуждение и не имело последствий, подвергался лишению всех прав состояния и смертной казни (ст. 246); взятые в плен офицеры, виновные в принятии предложения неприятеля об освобождении из плена под условием не участвовать в дальнейших боевых действиях, подвергались: исключению из службы с лишением чинов (ст. 2511).

Начальник вооруженной команды, сопровождающей Военнопленных, приравнивался к начальнику караула и отвечает, как таковой.

По иностранным военно-уголовным законам, капитуляция в поле, т.-е. сдача в плен отряда, которым командует военный начальник, каралось весьма строго, а именно: в Германии, Австрии, Сербии и Японии—смертной казнью безусловно; во Франции, Италии, Испании и Португалии это наказание ставилось в зависимость от того, было ли начальником отряда исполнено все требуемое долгом чести, или нет, и только в последнем случае назначалась смертная казнь; в других случаях это наказание значительно понижалось, и во Франции такой начальник даже мог быть совершенно освобожден от суда и наказания.

По австрийским военно-уголовным законам, даже сдача в плен отдельных лиц почиталось тяжким преступлением, за которое, в некоторых случаях, наказание доходило тоже до смертной казни. Сдача крепости комендантом, не употребившим всех средств обороны, по всем европейским и японским кодексам, наказывалась смертной казнью. Во Франции, Италии, Испании и Португалии побуждение коменданта или начальника отряда к сдаче неприятелю рассматривалось, как военная измена и, безусловно, наказывалась смертною казнью; в Германии, Австрии, Швейцарии и Англии это наказание полагалось лишь при наличности вредных последствий, в прочих случаях назначалось заключение на продолжительные сроки с лишением чинов.

Умышленный отпуск Военнопленных в Германии признавался военной изменой.

По австрийским и германским законам, офицеры, бежавшие из плена, вопреки данному слову, увольнялись от службы.

По нашим военным законам, воинские чины, взятые в плен и не бывшие на службе у неприятеля (ст. 194 кн. XIX Свода Военных Постановлений), по прибытии из плена получали от казны жалованье со дня последнего довольствия на службе за все время нахождения в плену; столовых денег по должности они не получали.

Семейства их получали половину того содержания, какое их главы получали на службе в день взятия в плен, впредь до возвращения из плена или назначения пенсии в случае смерти пленного. Выданное семьям содержание удерживалось с пленного при получении им жалованья по возвращении из плена. Кроме того, семейства получали пособие на наем прислуги, если это пособие полагалось до взятия в плен главы. Бывшие же на службе неприятеля жалованья за время нахождения в плену не получали. (XIX кн. СВОДА ВОЕННЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ 194, 195 и 885 ст.).

Время, проведенное в плену, считалось в обыкновенно расчете— год за год, а не вдвое, как считалось время, проведенное в походе (ст. 192, кн. VIII).

По иностранным законам, Военнопленный тоже за время нахождения в плену получал жалованье в известном размере при условии, если они не были на службе у неприятеля.

Состояние военного плена оканчивалось или с окончанием войны, или по особому соглашению между воюющими сторонами. В первом случае Военнопленные отпускались на родину без какого-либо выкупа за них, но обыкновенно при заключении мирного договора устанавливалась обязанность государств возместить расходы по содержанию Военнопленных.

По особому соглашению между воюющими сторонами мог последовать обмен пленными и до окончания войны.

Источники:

Ф. Мартенс, Современное международное право цивилизованных народов; Его же, Восточная война и Брюссельская конференция; Проект международной декларации о законах и обычаях войны, составленный конференцией в Брюсселе в 1874 г.; "Военный Сборник» 1875 г. № 2; Наказ русской армии о законах и обычаях сухопутной войны 1904 г.; Гаагская конвенция 1899 г.; Eichelmann, Ueber die Kriegsgefangenschaft; Bomberg, Des belligerants et des prisonnieis de guerre, Bruxelles, 1894; Phillimore, Commentaries, t. III; Bluntschli, Volkerrecht; Calvo, Droit international, t. III; Les lois de la guerre sur terre, 1880.