Духовно-рыцарские Ордены Средневековья

         REX LUPUS DEUS

         Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

         

Поистине, есть некая необъяснимая рациональными доводами притягательность в самой идее духовно-рыцарского служения. Образ непоколебимого воителя, приносящего себя в жертву пламенной вере во Христа и Матерь Божию, воспет в великих эпических поэмах и стихах; образ этот нередко сопровождается возвышенными легендами о скоровенных знаниях, обретенных рыцарями на Востоке. Духовно-рыцарские Ордены возникли в ходе контрнаступательных военных операций, предпринятых странами христианского мира в ответ на многовековую мусульманскую агрессию (сократившую, начиная с середины VII в.,  размеры Христианского мира более чем вполовину) и ставших впоследствии известными под названием "Крестовых походов». Именно Крестовые походы, это крупнейшее совместное предприятие стран Западной (а поначалу - также Центральной, Восточной и Южной) Европы, имевшее своей целью отнюдь не агрессию, а восстановление статус-кво, существовавшего перед началом исламской экспансии, явились колыбелью большинства духовно-рыцарских Орденов.

       Единственным исключением являлся Орден госпитальеров-иоаннитов, основанный еще задолго до начала Крестовых походов, не позднее 20-х гг. XI в. (а отнюдь не в 1099 г., вопреки пышно отпразднованному современным папским Мальтийским Орденом якобы "900-летнему юбилею» иоаннитов!), однако именно Крестовые походы оказали решающее воздействие на его превращение из странноприимного братства в военный Орден. Основанный в качестве благочестивого сообщества для ухода за паломниками и больными, он превратился в рыцарский Орден, главной задачей которого стала длившаяся на протяжении столетий борьба против исламского врага, нападавшего на христианские государства, образовавшиеся в ходе Крестовых походов.
 
        На раннем этапе своей истории эти Ордены являлись скорее неформальными рыцарскими братствами, (подобными аналогичным рыцарским братствам Святой Земли, членство в которых, да и само существование которых носило для большинства входивших в них "братьев» скорее временный, чем постоянный характер - братства Святых Андрея и Петра в Акконе, братство граждан города Пизы, общеитальянское братство Святого Духа, английское братство Святого Эдуарда Исповедника, Акконское странноприимное братство Святого Иоанна и Святого Фомы и др.; из учрежденного в Святой Земле братства Святого апостола Иакова впоследствии возник одноименный духовно-рыцарский Орден, о котором будет подробнее рассказано ниже) оборонявшими небольшие пограничные крепости, или, точнее, укрепленные пограничные заставы, обозначавшиеся арабским словом "рибат».

       Но довольно скоро братства стали приобретать все больше черт военно-монашеских Орденов, живших по достаточно строгим и обязательным для всех своих членов Правилам (Статутам, Уставам).

       Здесь представляется уместным указать на следующее обстоятельство. Слово "Орден» (по-латыни: Ордо, ordo) означает в переводе на русский язык буквально "порядок», "сословие», "строй» или  "чин». Так, например, выражение "все чин-чином» означает: "все в надлежащем порядке». Сразу бросается в глаза не только созвучие, но и смысловое соответствие слова "орден»-"ордо» (от которого происходят аналогичные слова других индоевропейских языков - английское "ордер», немецкое "Орднунг», Ordnung, французское "Ордр», ordre, итальянское "Ордине», ordine, испанское "Орден», orden, португальское "Ордем», ordem, и т.д.) тюркско-монгольскому слову "орда» (или "орта»; так, например, отряд в войске турецких янычар назывался "орта»), исконное значение которого - "ставка правителя (военачальника)», "военный стан», "военный лагерь» или "боевой порядок (строй)». Это одно из древнейших слов, вероятно, позаимствованных в незапамятные времена кочевыми племенами - предками тюркских и монгольских племен - у древних иранских (арийских) кочевников, своих соседей по Великой Степи ("Ариана Вэжа», "Арьянам Вайджа», "Арийский Простор»), наряду, например, со столь же древним словом "богатырь»-"батор»-"баатар»-"багадур» (происходящим от древнего арийского слова "баг(а)» - "Бог»); "богатырь» - человек, одаренный Богом силой, отвагой и доблестью; "богатый», "богач» - человек, одаренный Богом большим имуществом. Впрочем, довольно об этом...

       Рыцари-монахи (а если говорить обо всех членах Орденов, то воины-монахи) этих орденских братств обладали, с точки зрения эффективности борьбы с мусульманами, целым рядом преимуществ перед светскими рыцарями и светскими воинами-крестоносцами.

       Во-первых, они постоянно проживали в своих крепостях-монастырях, возведенных на тех территориях, границы которых они были обязаны охранять.

       Во-вторых, они приносили обеты бедности и безбрачия, поэтому, не имея необходимости заботиться о собственном имуществе, семье и детях (которых не имели), могли всецело посвятить себя (наряду с молитвами) военному делу.

       В-третьих (что немаловажно), рыцари-монахи, в силу самого своего казарменно-монастырского аскетического образа жизни и воспитания, отличались особенно пылкой верой (в наш атеистический век ее называли бы, конечно, "христианским религиозным фанатизмом»!) были идеально подготовлены к борьбе с мусульманами (магометанами) с точки зрения "духовной», или "политико-идеологической».

       Впрочем, говоря об "аскетическом» образе жизни, ассоциирующемся в наших сегодняшних представлениях с образом схимника или монаха-затворника, истощенного постоянным постом и молитвами, мы не должны забывать об исконном значении слова "аскеза», означающего по-гречески "военная подготовка» или "воинские упражнения». И здесь мы вплотную приближаемся к разгадке таинственного и даже абсурдного (на первый взгляд!) феномена военно-монашеских Орденов.

       Что общего может быть, на первый взгляд, у монаха, чье дело - молиться за весь грешный мир, с воином, являющимся, казалось бы, убийцей (то есть, заведомым грешником) "по определению», или, так сказать, "по профессии»?

       Между тем, молитвенное делание, по слову святого апостола Павла, приравнивается к воинскому. И это далеко не случайно. Ибо церковь апостольская всегда была и остается церковью воинствующей. И по единодушному мнению Отцов церкви все христиане - как молящиеся, так и ратоборствующие против неверных с мечом в руках, относились к одному и тому же типу "воинствующего человека».

       Виднейший из древних Отцов Западной Церкви – блаженный (у римских католиков – Святой) Августин, епископ Гиппонский (Иппонский) - еще в V в. п. Р.Х. сформулировал принцип взаимодополняемости: с одной стороны - те, кто в тишине молитвы ведут духовным оружием поста и молитвы борется с невидимыми бесами (духами зла, "аггелами сатаны»); с другой - те, кто железным оружием на поле брани защищает молящегося от "видимых бесов» - иноверцев и еретиков.

       И тех, и других блаженный Августин считал защитниками Христианского мира от врагов видимых и невидимых. Характерным в данной связи представляется дошедшее до наших дней послание блаженного Августина некоему Вонифатию (Бонифацию) - христианину и римскому воину, усомнившемуся в необходимости и возможности для человека, исповедующего веру в Христа, Который есть Любовь, воевать с другими людьми, хотя бы и не просвещенными светом истинной веры, ранить и убивать их:

       "Итак, другие (священники и монахи - В.А.), вознося молитвы, сражаются с невидимым противником. Вы же (воины - В.А.), те, за кого они молятся, сражаетесь с оружием в руках против видимых варваров».

       Мы видим, что наряду со сравнением, уравнивающим "бесов» и "варваров» (врагов Христианской Римской империи), демонизирующим противника Христовой Веры, блаженный Августин утверждал, что война и ратный труд столь же священны, сколь и молитва, а молитва - военное действие.

       Правоту сказанного вполне подтверждают и анналы церковной истории, из которых явствует существования еще со времен священной христианской древности тесного военно-духовного союза между "чином воинским» и "чином святительским» (употребляя терминологию царя Иоанна Грозного, используемую им в переписке с князем Андреем Курбским).

       Конечно, времена теперь иные. И если ранняя церковь считала себя воинством Христовым (лат.: militia Christi), народом Божиим, поголовно мобилизованным на брань (борьбу) с врагами видимыми и невидимыми, то многие современные христиане предпочитают определять себя и свою веру в "терапевтических» терминах, видеть себя не воином, призванным на многотрудную службу, а пациентом в госпитале или лазарете.

       Разумеется, ни одна армия не обходится без походного госпиталя или лазарета (доказательством чему служит существование военно-монашеских Орденов госпитальеров и лазаритов, чьи рыцари неустанно наносили раны неверным и врачевали раны христиан; да и Тевтонский Орден Приснодевы Марии, как уважаемый читатель узнает из настоящей книги, тоже возник в качестве госпитальерского братства), но никакой госпиталь или лазарет не может подменить собой всю армию, первейшая задача которой, все-таки - не исцеление больных и раненых, а битва с врагом и победа над ним. Поэтому все истинные христиане, души которых горят небесной приверженностью ко Христу, всегда осознавали себя находящимися не в церкви-"лазарете» (пребывание в котором могло быть лишь временным, пока не зарубцуются раны, нанесенные демоном, грехом или плотью), а в церкви-боевом стане, в церкви любви и войны.
      
       Именно воодушевленные этим духом ревности о Господе Христе воинские контингенты духовно-рыцарских Орденов составили костяк профессиональных армий королевств, графств и княжеств, основанных крестоносцами в Сирии и Палестине (Святой Земле, или Земле Воплощения), Пруссии и Ливонии, а также испанских королевств (Кастилии, Леона, Арагона, Майорки и Наварры) и Португалии.

       Здесь конец и Господу нашему слава!