Портрет князя Александра Михайловича Горчакова. Фотограф: Александровский (?). фотография: альбуминовый отпечаток. 10,8х6,2 см

Портрет князя Александра Михайловича Горчакова. Ботман Е.И. 1821-1891. Россия, 1874 г.

Портрет сыновей князя А.М. Горчакова. Кейзер, Никез де. 1813-1887. Бельгия, 1848 г.

Горчаков, светлейший князь, Александр Михайлович, канцлер Российской Империи, родился в 1798 г., умер в 1883 г.

Занимая в течение почти всего царствования Императора Александра II (1856-79 гг.) пост министра иностранных дел, Горчаков был фактически руководителем русской внешней политики, опираясь лишь на общие указания Императора.

Своим назначением Горчаков был обязан твердой политике своей в Вене в период несчастной для нас Восточной войны. Снискав ей доверие Государя, Горчаков поставил себе ближайшей задачей восстановить в Европе поколебленный престиж России и избавить ее от тягостных и унизительных постановлений Парижского трактата. Поэтому основным пунктом его программы было поддержание мира во внешней политике и невмешательство в чужие дела. Осуществления своей цели Горчаков предполагал достигнуть путем сближения с Францией, но встретил к этому препятствие в личном нерасположении Императора Александра II к Наполеону III и в симпатиях его к Пруссии. Не останавливаясь перед этими затруднениями, Горчаков наметил тогда новую политическую комбинацию, в которой д. была сочетаться сила, авторитет, дружба и сознание выгоды совместных действия России, Пруссии и Франции; в крайнем случае, не исключалась возможность привлечения к этому союзу и Англии, и только Австрия исключалась из возможных дружественных комбинаций.

Первым шагом к сближению было свидание Императора Александра II с Наполеоном III в Штутгарте, результатом чего была моральная поддержка Франции Россией в войне с Австрией в 1859 г. Однако, поспешное заключение Наполеоном Виллафранкского мира, притом без участия России, несколько охладили надежды Горчакова на Францию, а отношение последней к польскому мятежу 1863 г. окончательно разрушило мысль о соглашении с Францией.

В этот период Горчаков очень удачно использовал свой принцип "невмешательства"; признав в свое время объединение Италии и уклонившись от враждебных демонстраций против С.-А. С. Штат., что послужило основой симпатий и дружеских отношений Заатлантической республики к России, Горчаков твердо заявил в 1863 г. о недопустимости постороннего вмешательства во внутренние дела России по польскому вопросу и с большим достоинством вел дипломатическую переписку с английским, австрийским и французским кабинетами, настаивавшими на мирной ликвидации польского мятежа.

В своих депешах Горчаков заявил, что Россия не нуждается "в сторонних внушениях", ибо мятеж — дело домашнее, и усмирение его есть долг Государя, исключительному усмотрению которого предоставляется выбор для сего средств. Нравственная победа, одержанная Горчаковым, приобретала тем большее значение, что в том же 1863 г. был заключена русско-прусская конвенция, по которой Россия получила право преследовать вооруженные силою шайки восставших в случае перехода их на прусскую территорию и даже обращаться с требованием помощи к своей союзнице.

Успех русской политики был отмечен пожалованием Горчакова Высочайшего портрета, украшенного алмазами.

В следующем же году Россия отплатила Пруссии за оказанную услугу, став на сторону Пруссии в известном Шлезвиг-Голштинском вопросе.

К этому времени относится появление во главе прусской дипломатии Бисмарка (см.), который, поддержав Россию в 1863 г., искусно воспользовался тесной дружбой монархов и, обеспечив дружественный нейтралитет России у себя на фланге и в тылу, кампаниями 1866 и 1870-71 гг., сковал Германскую империю.

Только в 1870 г. Горчаков вполне самостоятельно решился на важный шаг, составлявший для него, в свое время, конечную цель политики и желаемый Государем и Россией: уничтожение ограничительных статей Парижского договора.

Воспользовавшись напряженной борьбой Франции с Пруссией, Горчаков объявил, что Россия не считает себя более связанной постановлениями Парижского трактата и восстановляет свои права на Черном море. Заявление это, встреченное в России живейшим сочувствием и одобрением, вызвало в Европе общее негодование. Однако, Европе пришлось считаться с фактом, и Лондонская конференция подтвердила восстановление влияния России на Черном море.

В награду за это Горчакову был пожалован титул "светлости".

В 1872 г., с появлением у власти Андраши (см.), Австрия заметно сближается с Германией. Свидание монархов закрепило начавшееся сближение, участие же в нем Императора Александра привело к союзу "трех императоров", в котором Германия и Австрия заняли доминирующее положение. Россия вошла в него в качестве бескорыстного сочлена и, связав себя соглашением, д. была подчиниться уму и дипломатическому таланту руководителей политики Германии и Австрии.

Вспыхнувшее летом 1875 г. восстание в Герцеговине поставило на очередь Восточный вопрос (см.), в котором Горчаков занял наблюдательную позицию; советуя Балканским государям не выходить из пределов умеренности, он в то же время сделал Турции настойчивое представления о мирном улаживании конфликта путем улучшения участи христианского населения, хотя и под условием оставления его в подданстве Турции. Однако, все представления держав в Константинополе и мирные предложения Горчакова не имели успеха в виду явного разлада между официальными его заявлениями и настроением общества и двора.

Разгром сербской армии турками вызвал предъявление Турции известного ультиматума со стороны Императора Александра II о приостановлении военных действий.

Дальнейшая разработка оснований мира была поручена Константинопольской конференции. Но Турция отказалась от принятия всяких условий контроля европейских держав, и конференция не принесла желаемой Горчаковым пользы.

Непосредственные переговоры Турции с Черногорией и Сербией еще раз дали возможность Горчаков отсрочить вооруженное вмешательство России и поставить вопрос на международное обсуждение в Лондоне, но когда Турция, побуждаемая Англией, отказалась принять программу Лондонской конференции, Россия объявила войну, "действуя, по выражению Горчакова, соответственно чувствам и интересам Европы". Однако, все европейские державы отнеслись к войне крайне отрицательно.

Второстепенные государства, заинтересованные в Балканском вопросе, но сдерживаемые Австрией и Германией, заняли выжидательное положение, русская же дипломатия не приложила ни малейших усилий к объединению их в борьбе России с империей султана. Наоборот, Горчаков упорно настаивал на ведении нами войны самым "умеренным образом", с тем, чтобы прекратить ее тотчас же, как только Турция согласится даровать христианскому населению права и преимущества, выговоренные Европой. Горчаков боялся поставить Восточный вопрос на окончательное разрешение и заявлял, что цель России — потушить пожар и не дать ему разгореться на весь мир. Он энергично настаивал на сокращении численности вооруженных сил, действовавших против Турции, и его политике обязана Россия тем, что начала войну с заведомо недостаточными силами. Не ожидая продолжительного упорства Турции, Горчаков предлагал ограничиться развитием военных действий, не переходя через Балканы, когда же русская армия подошла к Адрианополю и намечалось движение её на Царьград, он, боясь осложнений с "европейским концертом", настаивал перед Государем на недопустимости занятия Константинополя русскими войсками. Энергичный же оборот действий Англии, вторгнувшейся в Дарданеллы, еще более побуждал Горчакова ратовать за уступки, и когда Сан-Стефанский договор был объявлен Австрией и Англией неприемлемым, а Германия указала на необходимость действовать в согласии с Австрией, Горчаков предложил обсудить условия договора на конференции.

Основным пунктом, возбуждавшим несогласие, было условие об образовании единой, автономной Болгарии, что, несомненно, противоречило интересам Австрии.

Участие престарелого канцлера на Берлинском конгрессе не спасло Россию от нравственного унижения, испытанного ею после удачной войны. Все выгоды Сан-Стефанского договора были сведены к нулю, и победителями в русско-турецкой войне оказались державы, не принимавшие в ней участия, но сумевшие заставить русскую дипломатию работать на себя.

На Берлинском конгрессе завязались и прочные дружественные отношения между Германией и Австрией, послужившие затем к установлению "тройственного союза".

Общественное мнение России было оскорблено результатом Берлинского конгресса и справедливо обвиняло Бисмарка в предательстве, а русскую дипломатию в бездеятельности.

Горчаков снова попробовал было установить сближение России с Францией, но личное сближение Александра II с Вильгельмом I (см.) вновь парализовало эту попытку, и Государь, не сочувствуя мыслям престарелого канцлера, освободил его от руководства иностранной политикой в 1879 г.

В 1882 г. последовало официальное увольнение Горчакова, а спустя год он скончался в Баден-Бадене.

Блестящее начало деятельности Горчаковf на поприще руководства им внешней политикой России было поколеблено впоследствии отсутствием у него общих руководящих начал, основанных на национальном чувстве.

Имея в числе своих политических противников таких патриотов, как Бисмарк, Андраши и Дизраели (см.), Горчаков не нашел в себе мужества и таланта, чтобы действовать самостоятельно.

Убежденный в своих выдающихся качествах дипломата и не выносивший соперничества в придворном влиянии, Горчаков не сумел во время удалиться и, пережив Берлинский конгресс, заслужил о себе нелестный отзыв Государя, который в 1879 г. сказал Бисмарку: "Горчаков — бесполезный человек, переживший себя".

См. также ст. "Горчаковы, князья"