« …Это была моя миссия»

Очень часто смысл какого-либо слова постигается благодаря осмыслению значения общего корня у однокоренных слов: «Служба» -  в том числе и церковная, «служение» - исполнение какого-либо  долга.  В этом смысле поСЛУЖной  список - это не просто перечисление мест работы, а пересказ - какой большой, сложный, но необычайно интересный путь прошла героиня нашего рассказа.

Анна Андреевна Давыдова – певица, музыковед,  сотрудник Ватиканского радио, переводчик, член нескольких итальянских Академий и Ассоциаций: Accademia Tiberina Accademia Culturale d’Europa, Unione del Legion d’Oro и др.

Она прекрасно говорит на многих языках, но прежде всего по русски, потому что осознает себя русской. Таковой и является! Меня всегда восхищало как сохраняется русский язык в семьях эмигрантов первой волны. Вдали от Родины несколько поколений сберегали самое дорогое, что есть у каждого народа: свою веру, язык и традиции. А ведь необходимо было соблюдать все законы страны, в которой живешь, питать уважение ко всем и ко всему, не теряя собственного достоинства.

Анна Андреевна родилась в 1936 году в городе Маньчжурия в семье судьи и преподавательницы естественных наук, а в 1938 году семья переехала в Харбин. Уже один этот факт говорит о многом. Харбин – город удивительной истории, это как пароль, объединяющий харбинцев, разбросанных по всему миру, который достаточно услышать, и который делает их как бы родными. Особый мир, о котором можно рассказывать часами.

Весь ход истории - развитие политической ситуации в СССР и в Китае  первой половины ХХ века - не  могли не сказаться  на судьбах русских людей, проживающих в Харбине, судьба каждого, так или иначе, оказалась преломленной в связи с событиями в этих странах. Да и Япония сыграла в этом не последнюю роль. Многое в Харбине того времени было переплетено самым причудливым образом:  параллельно сосуществовали старые учреждения и новые советские. В городе долгое время достаточно мирно соседствовали эмигранты первой волны и советские служащие, те, кто праздновал Пасху и те, кто праздновал 7 ноября. Не закрывались церкви, синагоги и мечети. Судьба каждого харбинца – уникальна. Возможно за  неординарность сложившейся ситуации: тесные контакты с теми, кто имел  дворянские корни, многие поплатились искалеченными судьбами. Мало кто не подвергся репрессиям, по возвращению в СССР. Даже таким  легендарным личностям, как Сергей Лемешев,  чья судьба сложилась благополучно, было запрещено  упоминать о своем пребывании в  Маньчжурии.

Для тех русских, кто оставался там  после китайской революции 1949, встал вопрос эмиграции. Многие решились ехать на освоение целины в Казахстан с надеждой найти своих родных. Большую роль в этом сыграли советские и местные активисты, в особенности, в школах. Но слишком памятными оказались репрессии, особенно один вечер,  когда в 1945 под предлогом банкета были собраны в одном месте все выдающиеся деятели общественности и культуры, а после концерта их уже не выпустили, репрессировали, а многих расстреляли. Логично, что люди пытались искать счастья за пределами России. Так и семья Анны Андреевны испытала все сложности эмигрантской жизни. Китайское правительство было уже нетерпимо к пребыванию русских и требовало покинуть страну.

Так как старшие сестры по линии отца жили в Америке, то и родители Анны Андреевны получили визу в Чили. Но человек предполагает, а судьба располагает. В 1956 году неожиданно умирает глава семьи – отец Анны Андреевны. Все складывается так, что прекращается всякая переписка и прерывается связь с сестрами. Семья оказывается выдворенной из Китая в Гонконг с чилийской визой. Вся тяжесть смены визы с чилийской на австралийскую,  выпала на  плечи Анны Андреевны, поскольку  именно она говорила по-английски. В Гонконге – пересылочном пункте,  прожив девять месяцев, они  все же сумели выхлопотать визу в Австралию, где уже было много их друзей. С этого времени начинается следующая интересная страница в жизни нашей героини. Как потом складывалась её судьба, как оказалась она в Риме, какие удивительные события происходили в её жизни? Анна Андреевна любезно согласилась рассказать сама обо всем по порядку и более подробно.

Анна Андреевна Давыдова:

-  Я бесконечно благодарна родителям за то, что они воспитали меня в глубочайшем уважении к культуре. Представьте себе, что в семье, даже в жалких эмигрантских условиях, в которой был достаточно скромный уровень жизни, хранилось 300 рулонов - иллюстраций  шедевров мирового искусства,  а также пластинки с записями лучших классических музыкальных произведений! В семье все интересовались искусством. Мама когда-то рисовала, увлекалась театром и сама играла. Отец увлекался музыкой и литературой. Им написано много рассказов, повестей и даже небольших романов, а также воспоминаний о его судейской практике и о жизни в Забайкалье. Отец обладал редчайшей красоты тенором, был солистом во многих хорах, в том числе и церковных, часто пел дома. Увлек этим меня. Когда я подросла, мы вместе пели дуэты. И нам, детям, прививали любовь к искусству и к чтению. Помню, в детстве устраивались домашние спектакли: папа писал сценарий, мама была режиссером и костюмером. Все, как в настоящем театре, со сценой и публикой!

 А еще в нашей семье очень высоко ценились понятия правды и чести, ответственности, уважения к труду и людям: с детства нас приучали ко всему, мы сами изготавливали игрушки под Ёлку, бумажные цветы, шили куклам платья, мы всегда были чем-то заняты: шили, вязали, рисовали.

С 6 лет я изучала русский, французский, английский языки, и арифметику. Знание языков потом мне очень пригодилось. Помимо перечисленных языков я изучала латинский и китайский, а также церковно-славянский. А в 8 лет поступила  в Конвент св. Урсулы сразу во второй класс. После его закрытия в 1948 году я поступила во Вторую Советскую среднюю школу г. Харбина, окончив её в 1955 году.  И  в том же году закончила с похвальной грамотой высшую советскую музыкальную школу по классу рояля. У нас в доме была виктрола (патефон), и я постоянно слушала пластинки и, когда оставалась одна, то под любую оперную музыку пела  все партии от сопрано до баса, стараясь изображать себя  в той или иной роли. Трудно сказать, кем я желала быть в те далекие годы: пианисткой или певицей!!! Очень рано интересовалась рисованием (акварель и карандаш). После окончания школы я и другие ученики просили у китайских властей открыть для нас, русских, Архитектурный факультет, даже на китайском языке. Но нам отказали в этом. Попутно прошла курс ручной художественной вышивки, а моя младшая сестра Лида прошла курс машинной вышивки, что дало нам возможность зарабатывать какие-то деньги в те ужасные голодные годы. Зарабатывать приходилось также частными уроками, попутно продолжая учиться музыке, но уже частным образом, поскольку были уже закрыты почти все русские школы.

В Австралии надо было зарабатывать на жизнь. Я прошла курсы английской машинописи, а русскую знала ещё в Харбине, поскольку рано пришлось помогать отцу, печатая на машинке его дела. Мне помогли устроиться в рекламную мастерскую, там нравились мои работы, но, по мнению работодателей, у меня не хватало скорости исполнения, поэтому мне посоветовали идти учиться и набить руку, но учиться тогда не было никакой возможности, так как мы сидели без копейки денег. И я смогла устроиться в лабораторию на молочном заводе. Прошла специальный курс, получила  диплом и работала там старшей лаборанткой до самого отъезда из Австралии, попутно занимаясь музыкой: сначала рояль, а потом вокал. Первым учителем пения был Вячеслав Ильич Баранович, бас-баритон из Харьковской оперы, друг Бориса Хмыри. Он услышал меня на концерте, когда я впервые выступила как солистка, и сам предложил заниматься. Живя в Мельбурне, я пела в церковном хоре, в известном ансамбле «Боярышни» под управлением Дорофеи  Борисовны Райской, а также выступала как солистка на разных концертах. Затем я поступила в Мельбурнскую консерваторию в класс профессора Брайна Хенсфорда, получившего образование в Германии. Одновременно прошла специальную школу для оперных певцов. Выступала в опере в сольных ролях, и в хоре,  принимала участие в конкурсах, солировала на концертах. Кроме того, преподавала пение в субботней  школе при Русской Православной церкви (на Покровском приходе). В конце 60-х годов в Мельбурн приехал один белорусский католический епископ из Рима. Он услышал мое пение и попросил  сделать запись на пленке с целью кому-то их показать. Я напела ему 2-3- вещи, и он вернулся с ними в Рим.

Ответа не было достаточно долго. Я  уже смирилась с мыслью, что ничего не получилось, как вдруг приходит известие, что профессор бельканто консерватории «Санта Чечилия» предложила свои занятия, и нужно было только приехать! Я всю жизнь мечтала поехать в Италию учиться итальянскому бельканто. Но нужны были средства для поездки, и чтобы хотя бы первое время на что-то жить. Ведь я была беженкой…! Потребовался целый год, чтобы собрать  определенную сумму. И я переехала в Рим, стала заниматься у профессора Альба Андзелотти- Дзурло!

Но при этом надо было зарабатывать на жизнь. Первой работой в Риме была работа с книгами: с русской и иностранной литературой и искусством. Потом работала в Толстовском фонде по оказанию помощи новой волне эмигрантов из СССР и других стран, сотрудничая с итальянскими государственными учреждениями и с разными посольствами и консульствами, где приходилось быть постоянным переводчиком. Более 20 лет, до закрытия переводческого отделения, я числилась  внештатным переводчиком в ФАО (ООН). Я и сейчас продолжаю быть переводчиком, работаю с русским, английским и итальянскими языками. При этом много лет я была солисткой (сопрано) в Ансамбле старинных инструментов «Concentus Antiqui - Soliste di Roma». С ними, исполняя музыку Х – ХVII веков на разных языках той эпохи, проехала почти всю Италию. Пела, как солистка с мужским хором (кстати, очень редкое сочетание). Одновременно меня приглашали давать сольные концерты русской и иностранной музыки в Италии, Франции, Германии, Австралии, США, а с 1990 года и в России. Пою я на многих языках, репертуар обширнейший. Я выбрала камерную концертную карьеру в силу многих обстоятельств, хотя исполняю и оперные арии и дуэты. Мне кажется, что этот жанр намного сложнее и в какой-то степени интереснее оперного. Камерная музыка позволяет познакомиться с широкой гаммой произведений и почти со всеми композиторами. Кроме того, эта музыка требует постоянной работы, повышения культурного уровня и исполнительского таланта. Камерных певцов вообще очень мало, а тем более за границей. Есть записи в России (радио и ТВ), по Ватиканскому радио со старинными произведениями. Мне повезло, что меня просили исполнять свои произведения современные композиторы, как русские, так и иностранные. Вышли две мои пластинки с романсами Валерии Флориановны Даувальдер. Помимо сольного пения, я много лет руководила церковным хором в Русской православной церкви в Риме. Впервые мне пришлось управлять церковным хором РПЦ в Гонконге в 1958 году. Будучи регентом православной церкви, я должна была хорошо знать тематику. Должна оговориться: всю свою жизнь я постоянно чему-то учусь, даже сейчас.

В 1981 году стала работать в русской секции Ватиканского Радио. И проработала там 21 год, до выхода на пенсию! Наш ориентир был, конечно, в основном на русских людей православной веры. В СССР нас слушали и для многих оставшихся православных наши передачи были отдушиной. И это согревало. Я работала диктором, автором, переводчиком, музыковедом и редактором. Два года я вела слушателей по программе ознакомления с духовной музыкой, объясняя, что такое песнопение, какое бывает песнопение, что такое  глас, какой глас и все сопровождалось соответствующим пением... Знакомила слушателей со Святой Землей, рассказывала о новомучениках российских и т.п. Мы не вели никакой пропаганды, ни  антисоветской, ни религиозной. В помощи ближнему, в просветительской деятельности я ощущала свою необходимость. Конечно, угнетало то, что путь в Россию в течение многих лет был закрыт. Это очень больно, и думаю, что так ощущали себя все русские: ты русский в душе и по натуре, а живешь среди чужих. У меня русское образование. Я была, есть и буду русской! И в том, что я делала на Ватиканском радио для русских в СССР, я видела мою миссию». Хочу добавить, что добиваться чего-то в чужой стране всегда очень трудно, и путь этот очень тернист.

Анна Андреевна Давыдова  очень интересный человек. Вполне логично, что жизнь сводила её с не менее уникальными людьми. Именно такой человек стал её второй половиной. В 1986 году она вышла замуж за Джорджио Теллана (Giorgio Tellan). Свадьба состоялась в РПЦ на Виа Палестро. Для Италии он - личность известная и незаурядная. Джорджио Теллан - поэт, писатель, художественный и литературный критик, член ряда академий. Обладатель многих литературных  премий, председатель целого ряда художественных конкурсов, деятель, организатор многих фестивалей.

И сейчас они оба активно занимаются творчеством: вместе  с мужем Анна Андреевна является создателем и советником «Международного движения Неогуманистов - III тысячелетие». Переводит активно книги по искусству и литературе, путеводители, а также и поэзию Джорджио Теллана и других современных итальянских поэтов. Вот уже несколько лет она на пенсии, но это именно про неё можно сказать: «покой нам только снится». Анна Андреевна является старостой православного прихода в Риме. Она несет объединяющую функцию среди прихожан, и помогает решать самые различные проблемы. Её активная жизненная позиция, высокий уровень образованности, юридическая грамотность является поддержкой для многих, в силу обстоятельств оказавшихся вне России. Чудесный, открытый, многогранный человек: с  детства занимается коллекционированием марок, открыток, сувениров и очень увлекается фотографией. И как прекрасно поёт!  Именно это обстоятельство позволило мне в Риме услышать на службе её чудный голос. И я благодарна судьбе за то, что смогла познакомиться с такой удивительной милой и красивой женщиной, за возможность рассказать о ней нашим соотечественникам.