Крестьянская родословная села Дубровка и Акулова в воспоминаниях Голубина Александра Андреевича

Глава 1

Меня зовут Александр Андреевич Голубин. Я родился в Акулове в 1930 году 24 августа.

Отец, Андрей Иванович Голубин, был женат два раза. Его первая жена, Евдокия Ефимовна, умерла в 1918 году. Он женился второй раз уже на моей будущей матери, Фекле Ивановне Сувориковой из Дубровок, дочери Ивана Александровича и Ирины Ивановны. От первого брака у отца осталась дочка Анастасия. Ее крестным отцом был Иван Андреевич Голубин, мой дед. Настю я помню хорошо, она играла со мной. От моей матери у отца было трое детей: я и две мои сестры Анна и Мария. Анна, 1926 года рождения, работала учительницей в Аделино. А Мария, 1924 года рождения, уехала в Колпино.

 

Фото. Анна Андреевна Голубина. 17 марта 1947 года. 

Мои предки Голубины всегда жили на этом месте, где и сейчас находится мой дом в Акулове, и наш дом назывался домом Крысановых.

Фото. Дом Голубина А.А. в Акулове 

Нас звали то Крысановы, то Голубины. Мы на это не обращали внимания.

(По архивным данным, Никифор Крысанов из Акулова и Анна Федорова венчались в январе 1800 года./ ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 31)

Мой прадед, Андрей Никифорович Голубин, был женат два раза. После смерти своей первой жены, Агафьи Яковлевны Паниной, в 1842 году, он женился на Евфимии Антоновне, дочери Антона Васильевича из Дубровок. Их брак состоялся в феврале 1843 года./ ГАРО, Фонд 627, опись 245, дело 121.

Андрей Голубин был членом попечительского совета Дубровской церкви, о чем записано в Рязанских епархиальных ведомостях за 1875 год.

Фото. Приговор прихожан церкви села Дубровок/Рязанские Епархиальные ведомости за 1875 год № 20

   

 

Недалеко от нас находился дом Хреновых. Мой отец был крестным отцом Василия Антоновича Хренова. Позже Василий Антонович стал хорошим фотографом и запечатлел на фотографии, где возле нашего дома в Акулове стоим: мой отец, моя мать и я. Это было приблизительно в 1937 году.

Фото. Акулово. 1937 год. Вдали стоят Голубины: Андрей Иванович, Фекла Ивановна и Александр. Фото сделано Василием Антоновичем Хреновым (Марсовым).  

Мой отец, до революции был бондарем и ездил на заработки в Баку и в Астрахань. В советское время работал сторожем в колхозе "Победа", плел лапти, зимой мы все ходили в лаптях, сначала заворачиваешь ноги в анучи, потом надеваешь лапти, внутрь лаптей подкладывали кожу, чтобы они не промокали.

Отец умер до войны, приблизительно в 1938 году от воспаления легких. А случилось это так. Его старшая дочь Настя вышла замуж в Дубровке, потом разошлась и сразу уехала жить в Пермь к подруге. Устроилась там работать. И вдруг приходит телеграмма: "Настя умерла. Приезжайте хоронить". А отец в это время лежал больной. Он уже как 5 лет перед этим страдал болезнью легких, но в больницу не ложился, и болезнь стала хронической. Иногда болезнь обострялась, и он лежал дома. И вот он отправляет мать на похороны Насти в Пермь, а сам остается с нами, тремя детьми. А надо сказать, что мой отец был очень божественный человек, верующий. В свое время с товарищами он ходил на праздник в Саров, 200 км отсюда, пешком. Три дня туда, три дня обратно. Отец давал деньги на церковные дела и в нашу Дубровскую церковь и в Сарове. А потом, когда простудился и стал болеть, да и семья большая, он уже в Саров не ходил.

Так вот в Крещение, когда мать уехала в Пермь на похороны Насти, отец говорит моим сестрам ровно в 12 часов ночи, чтобы они пошли на прорубь и набрали для него там святой воды. Послал отец девок к реке Середник, где из проруби люди брали крещенскую воду. Очень уж он верил в силу святой воды. Девки вышли ночью, мороз, кругом темно, ничего не видать, вот они и забоялись. Набрали воды из колодца рядом с домом и принесли отцу. Говорят ему: "Вот мы принесли воду из речки". Обманули его. Глупость сделали, отца обманули. Отец набрал целую кружку принесенной воды и залпом выпил при них. Выпил ледяную воду, будучи больным человеком. На утро у него крупозное воспаление легких.

Пришел дядя Антон Хренов и отвез его в Тырновскую больницу. Мать же приехала в Пермь, опоздала, на похороны не успела. Добралась до Шилова на поезде, а оттуда пешком направилась в Тырново. Пришла мать в Тырново поздно ночью. Ей сказали, что мой отец лежит в больнице с воспалением легких. Мать решила пойти к нему утром. А отец ночью умер. Привезли его в Акулово. Мертвый отец лежал в гробу дома в комнате. Я помню, что на нем были новые лапти, которые он сплел незадолго до этого. В нашей семье это была вторая смерть. Был январь месяц. Мороз. Земля замерзла. Копать землю для могилы было невозможно. Привезли на кладбище два воза дров на лошади и жгли всю ночь, чтобы земля оттаяла. К сожалению, место, где его похоронили, я не запомнил. Так и затерялась его могилка. Очень уж жалко мне было отца. Позже мне мать говорила, что сделала ошибку, поехав на похороны в Пермь и оставив больного отца. Но горевать о нем мне не советовала. «Нельзя думать об умерших», - говорила она. «Иначе из трубы появится змей, который будет летать и убивать».

Я тоже считаю, что моя жизнь без отца не удалась. Он не успел меня научить, как нужно жить. Маленьким он водил меня в старую церковь на Пасху. Церковь была высокая, выкрашена голубой краской снаружи. В тот день народу было полно. Пришли из Дубровок, из Акулова и из других соседних деревень. Люди молились на коленях, а батюшка проповедовал. Отец, когда еще был жив, выучил меня всем молитвам.

Например, говорил мне: „Мне такую-то молитву надо“. Я ему эту молитву наизусть читал. А он доволен был. На печке зимой вдвоем лежим и молитвы говорим или песни поем. Отец меня научил одной песенке. До сих пор ее помню.

Посмотрю, пойду, полюбуюсь,

Что Господь послал за труды людям

Выше пояса рожь зернистая

дремлет колосом почти до земли.

Ветерок по ней

Плывет, лоснится

Золотой волной разливается.

Когда умер отец, я был в школе, учился в 1 классе, и вдруг на перемене мне кто-то сказал, что мой отец умер. Я тогда учился в начальной Акуловской школе. Школа была хорошая, располагалась в большом старинном здании. Там мы учились четыре года, а потом перешли в пятый класс, и началась война. Мы стали ходить в Дубровскую школу. Акуловскую школу закрыли после войны, так как детей не было, и учиться было некому. Во время войны всех мужчин перебили, и дети почти не рождались. Акуловскую школу разрушили, а кирпич отвезли в Тырново. Большая школа была в Акулове.

Стали мы ходить учиться в Дубровку. Классы были переполнены. В них учились акуловские, полтавские, свинчуские, свои дубровские. Много детей, все кипело.

Учителя— одни женщины. Только один мужчина из учительского состава, Сизов Владимир Алексеевич. У него сердце не в порядке, поэтому его не взяли на войну. В школе он нам преподавал военное дело. Война кончилась. Стали появляться мужчины учителя – Иван Сидорович Калин из Инякина, брат Сизова Григорий Алексеевич из Починок, Василий Александрович Гришанкин, Вишневский Иван Семенович вернулся с фронта, он из Дубровок. И его жена, Лариса Петровна, тоже учительница.

Фото. Дубровская школа. 5 класс.  

Слева на право: Земцова Таисия, Когакова, Якушева Тоня со Старого села, Валя Хренова, Клавдия Голубина, Бурмистрова Нина из Свинчуса, дальше не знаю, последняя в верхнем ряду Мишина, умерла рано, баловались в детстве и сломали ей позвоночник.

Второй ряд слева направо: Тимакина Валя из Дубровки, уехала в Ашхабад и оттуда писала письма в школу, Ламтев Владимир, отличник, мой друг, Голубин Александр, Гришанкин уехал в Инякино, Кошечкина из Свинчуса, Таня Казанцева из Дубровки самая красивая в классе, сейчас в Путятине живет, крайняя во втором ряду Саранцева Лиза.

Третий ряд слева направо: Орлов из Свинчуса, Вера Георгиевна Корнешова, немецкий язык у нас преподавала, Иван Сидорович Калин с войны пришел, преподавал у нас физику, алгебру, и Прасковья Ильинична из Инякина.

Четвертый ряд: Путилин дубровский в шапке, Акимцов Александр, сын председателя, Самсонов Сергей, Молодцов Александр утонул, пастухом был, коров берег, а потом пропал. Искали его, искали, и только когда край его плаща всплыл, только тогда его нашли. Агафонов полтавский, Панин Анатолий (Чугун), Ромашин полтавский.

Нижний ряд слева направо: Гранаткин со Свинчуса, Слепов дубровский сейчас в Ленинграде живет, Никитин жил в Калтуке крайний дом каменный, Лунин акуловский, хорошо соображал по геометрии, задачи решал и теоремы доказывал быстрее всех учителей. Лунин Александр Николаевич выучился на фельдшера в Касимове, работал в Боровом. Ехал из Шилова на поезде и на ходу спрыгнул, зацепился за что-то и разбился насмерть. Это было зимой, он жил справа от меня через дорогу.

Фото. Акулово до войны.  

Фото. Окрестности Акулова до войны.  

Фото. Липа возле самого последнего дома в Акулове.  

Глава 2

Мы семилетку кончили и в колхозе до 1951 года работали до армии. В колхозе пахали на быках.

До войны председателем колхоза был Андрей Молодцов. Его взяли на фронт. А Акимцов был намного старше его, его на войну не взяли и сделали председателем. Когда война началась, всех мужиков на машину посадили и забрали на войну. Остались только дети и бабы. Мне тогда было 11 лет. Нас вызвали в контору в Акулове и прикрепили мне быков Матроса и Бейбута, а водила Панина Раиса, но не Раиса Васильевна Панина, в девичестве Земцова, а другая Раиса, сестра Виктора Петровича Панина. Так как быки по борозде ходить не могут, бабы водили наших быков. Раиса вела двух быков, а я сзади держал плуг. После работы ставили быков в колхозную конюшню. Работали каждый день без выходных. На армию работали. Нам за это ничего не платили. С голоду мы не умирали потому, что у нас корова была. А так в поле собирали мороженую картошку и ели. Дров тоже не было. Разрешали только собирать хворост в лесу и им топить печь.

Днем и ночью по дороге тянулась вереница обозов. Люди везли на мельницу зерно. Выглянешь в окно – люди на лошадях с мешками. Рядом с мельницей была избушка, навес, где люди по три дня жили, ожидая своей очереди. Мельник, Петр Иванович Резвушкин, воевал, пришел с войны. Когда мельница стала не нужна, он сторожил ее. Когда его не стало, мельница сгорела, плотину прорвало, потому что никто уже за этим не следил. Петр Иванович был не местный, а у его жены, Татьяны Николаевны, был брат Владимир, который жил в Дубровке.

Фото. Мельница в Акулове. 

 Фото. Плотина.   

Церковь закрыли, и все усилия направили на борьбу с Гитлером. После войны церковь разобрали. Было такое постановление — ломать церкви. Гриша из Дубровок, дубровский, сбрасывал колокол, колокол разбился. Был такой сильный колокол, малиновый звон, красивый, у нас слышно было в Акулове. На месте, где была церковь, теперь поставили крест. Когда еще церковь была, я присутствовал на похоронах и отпевании сельчан. Это было после войны. В колхозе работала Фекла Михайловна Рябичкина, лет на 6 старше моей матери. Сама она родилась в другом селе, а потом вышла замуж и стала жить в Акулове. Я ее хорошо помню. У меня сохранилась фотография, как ее отпевали в Дубровской церкви. Рядом с гробом в ногах умершей стоит боком ее сын, Николай Федорович Рябичкин.

Фото. Отпевание Рябичкиной Феклы Михайловны из Акулова в Дубровской церкви. После войны. 

Мама работала в колхозе свинаркой. Когда мой отец еще был жив, он в лесу сторожил колхозных свиней. Я был маленький и ходил к нему в лес, где колхозных свиней берегли. Они там паслись в загоне. Отец жил в шалаше, охранял их, домой приходил обедать, а потом опять уходил.

 Фото. Кордон. Отделение лесничества. 4 км от Акулова.  

До войны мы жили хорошо. У нас были овцы, корова. Нашу корову звали Роза. Сама рыжая с белыми пятнами. Каждый вечер я ее встречал. В Акулове были колхозные коровы, а были еще сельские, которые жили по домам у крестьян. Сельчане поочереди пасли и своих и соседских коров.

Волки во время войны сильно размножились, так как их в это время никто не отстреливал. Они стали приходить в Акулово, прямо в село. Зимой было опасно ходить из села в село. Могли сожрать волки. Мы с другом пошли в лес, идем домой по лесной дороге и вдруг я почувствовал чей-то взгляд. Параллельно нашей дороге по тропинке нам навстречу идет волк, голову повернул и на нас смотрит. Я увидел его близко, здоровый такой, серый. Здоровенный волк. Я Тольку толкнул: "Смотри, волк", а Толя бежать со всех ног и я за ним. Так и убежали от волка. А потом узнали, что он из села возвращался, колхозных овец порезал, был сыт и поэтому нас не тронул.

У нас же ягненка волк хотел вытащить со двора. У ворот стоял ягненок. Волк в подворотню лапу просунул, зацепил ягненка и хотел его вытащить, а щель узкая. Мать ночью слышит, что ворота ворочаются как-то, выходить не захотела. Утром мы выглянули в окно. Смотрим, у ворот стоит, согнувшись, ягненок, а шкура рядом на земле лежит. Волк ему весь бок содрал.

Сестра Маруся вышла замуж в Ленинграде. Ее муж из-под Ижевского. У него как-то не было трех пальцев на руке, и поэтому его не взяли на фронт, но зато он как-то приспособился играть на гитаре. Одно время он жил у нас в Акулове, и научил меня играть на гитаре. Оставил мне свой музыкальный инструмент, и я стал играть. Это занятие мне очень нравилось.Потом я купил гармонь у Николая Леонтьевича Корнешова из Дубровки, по прозвищу «Сыч». Гармонь была старинная, русская, а он себе другую купил. И я играл до армии.

В армии служил на границе Азербайджана с Ираном. Река Аракс — это была граница. Мы опер-пост, пограничники, пассажирские поезда охраняли, документы проверяли. Однажды прыгнул человек на ходу с поезда. И я поезд остановил, сорвав стоп-кран. Человека, спрыгнувшего с поезда, нашли. Он оказался местным жителем и не был шпионом. Зато являлся нарушителем пограничного режима. Три года служили в армии.

Фото. Голубин А.А. в армии. 1952 год. Ст. Городис, местечко Гадрут.    

 

После армии зимой я вернулся домой в зеленой фуражке и в зеленых погонах. Мать полы мыла. Повернулась ко мне и говорит: "Это какой-то солдатик к нам зашел". Не узнала меня.

И всю жизнь я прожил в Акулове. Я любил свое село, любил свой край, свой дом. Все куда-то уезжали, а я уезжать никуда не хотел. Летом валяли стога сена на лугах, косили, в копны подавали сено в стога. В колхозе я работал. Зав. клубом был в Дубровке, одновременно был баянистом. Мы ездили по селам, выступали, пели песни и плясали. У нас был хор. Меня приглашали на все праздники, присылали весточку, что такого-то числа будет свадьба, и мы приедем за тобой. Я во всех селах играл. Зав. клубом я был недолго. Силкин объявился директором. Он стал ремонтировать здание, желая в клубе какой-то птичник построить. Но я уже там не работал.

Мы жили с мамой. Она в одной комнатке, а я в другой. Когда матери исполнилось 94 года, приезжает племянница и забирает мать в Колпино. Вот опять глупость. В 94 года увезли ее. Дочь племянницы кашляла и заразила мать. Там мать и умерла.

Глава 3

Был у меня друг Панин Анатолий Андреевич, по прозвищу Чугун. Я даже помню, когда его отец строил свой дом. Жили Панины в деревянном доме прямо напротив нас. У Толика были сестры: Тая и Валя. Валя с 1931 года училась со мной. Мы вместе, Толька и Валька, ходили в акуловскую школу. Это было очень красивое старинное здание, которое построил какой-то богатый человек на свои деньги. Ольга Алексеевна Морозова с Мелихова была нашей учительницей и вплоть до своей смерти жила в Акулове. Я помню такой случай: как-то я сижу на крылечке. Ограды тогда не было, и тропа проходила мимо нашего дома. А я еще в школе не учился. Ольга Алексеевна Морозова идет из Дубровки и спрашивает меня: «Ты хочешь учиться в школе»? «Хочу», - отвечаю я. Но я же тогда был еще совсем маленький.

У Толика была бабушка - Мария Петровна, мать Толика - тетя Груня, а отец - Андрей Григорьевич. Он воевал, артиллерист, вернулся с войны без ноги и работал кузнецом, поэтому звали его Гвоздюля. Они уже все умерли. А яблони в их саду по-прежнему растут. Яблоки крупные, красные.

Рядом с их домом находился дом брата Андрея Григорьевича, Ивана Панина. Дядя Ваня Панин возил молоко в Тырново на завод. Его дети: Нина, Витя, Коля были мне ровесники, и я дружил с ними до армии. Когда вернулся из армии, узнал, что Нина уехала в Баку, Витя в Киев, Коля в Томск. Матери их Анюты, в деревне ее звали Дрёпа, то есть медлительная, спокойная, тоже уже не было в живых. А сейчас и их дома уже нет давно.

За домом Паниных находился дом Тепцовых. Они им приходились какими-то близкими родственниками. То ли двоюродными, то ли троюродными. Хозяин дома – Иван Петрович Тепцов. Бондарь. Ездил на заработки в Махачкалу. Старший его сын Павел погиб на войне. Младший сын, Николай Иванович, постоянно перестраивал дом. Сейчас их тоже никого нет.

Фото. Акулово. Тепцов Николай Иванович, Голубин Александр Андреевич, Панин Анатолий Андреевич.

Вот и все, с кем я дружил. Начиная от околицы, ворота так назывались при въезде в Акулово, и до магазина, мы дружили семьями. А дальше по деревне мы не ходили. Магазин у нас был хороший. Еще мой отец в нем покупал продукты. Сейчас от него осталось только разрушенное здание.

Был еще один друг - Володя Уваров.

Фото. Уваров Владимир.

 

 

А в Акулове еще жил Панин, только его звали Петр Андреевич. Работал на ферме. Ходил с бородой, и звали мы его «Борода». Ферма была в Лупиловке. Сейчас там ничего нет. У меня сохранилась фотография фермы до войны. Там моя сестра Настя за коровой стоит. Только одну ее голову и видно.

Фото. Ферма. Настя Голубина за коровой. 1937 год. Конюшни, скот. Фото сделано Хреновым (Марсовым) В.А.   

Три недели назад из Рязани приехал Мишин Петр, который жил в доме на противоположной улице. У него в прошлом году жена умерла. В последнее время он пил много таблеток. И тут заходит ко мне, с сумкой, и говорит: «Я к тебе, как к другу, зашел проститься. Поеду в Рязань умирать». Я не придал его словам значения. А неделю назад мне сказали, что он умер. Видимо, предчувствовал что-то. В молодости Петр Антонович с 1928 года, служил в Москве, в Кремле. Он старше меня на два года был.

Фото. Мишин Петр Антонович. Кремль. Москва. 1950-1951 год.

 

В молодости гуляли мы с Женей Уваровым, в клуб ходили на танцы. Он занялся вином и погиб от алкоголизма.

Фото из семейного альбома Голубина А.А. Уваров Евгений. 1960 год. Севастополь?

  

Федя Рябичкин, мой друг, жил в Акулове недалеко от меня. Вместе учились в одном классе. Ни одного класса окончить он не смог. Не соображал ничего, голова не работала, такой бестолковый был. Его послали учиться в Москву в ФЗО, а он убежал оттуда. В колхозе работал, куда пошлют. Умер от вина, спился, как и все. Умер от рака горла. Ему горло вырезали, и он уже не говорил. Я считаю, что он умер от вина.

Все мои друзья и мои близкие родственники уже умерли. Моя сестра Маруся умерла в Колпине, и ее в гробике привезли и похоронили на Дубровском кладбище. Дети сестры в детстве приезжали ко мне на лето отдыхать. Моя мама их нянчила и растила. Потом они спились и умерли от вина, то есть от алкоголизма.

Вторая моя сестра, Анна Андреевна Голубина, умерла в Аделине от тоски по своему сыну. Ее сын Алексей уехал в Москву и там разбился на машине. Затосковала она по нему и вся высохла. Сухая стала. Жалко мне ее было. В молодости она веселая была, пела, плясала. А когда Леша женился в Аделине, я играл на его свадьбе.

Фото из семейного альбома Голубина А.А. Учителя Сергиевской 2 начальной школы: Анна Андреевна Голубина, Горетова Анна Емельяновна, Тимакова Мария Конст.,Макеева Анастасия Фил. сентябрь 1947 г. 

 Фото из семейного альбома Голубина А.А. Учительский состав Аделинской школы. Верхний ряд вторая слева - Анна Андреевна Голубина.     Фото из семейного альбома Голубина А.А. Учителя. Верхний ряд первая слева - Анна Андреевна Голубина.      

Брат моей матери, мой дядя, Василий Иванович Сувориков(1882), жил в Уфе и шил дорогую лакированную обувь для начальства. В Дубровке у него был свой дом рядом с кладбищем. Он был хромой и всегда ходил с палкой, так как у него нога была сухая.

( В мае 1919 года на военную службу в Красной Армии отправлены:

Сувориков Михаил Иванович (1890)

Кузьмин Василий Агапович (1890) - член сельского совета

Покалин Федот Егорович (1890)

Уваров Николай Никитич (1890)- член сельского совета

Корнешов Емельян Леонтьевич (1890)/ГАРО. Фонд Р-2689-1-7)

(Во время Гражданской войны в сентябре 1919 года Григорий Иванович Сувориков (1883) отличился тем, что поймал четырех дезертиров и сдал их в Касимовскую Уездную комиссию по борьбе с дезертирством/ГАРО. Фонд Р-2689-1-8.

Так как мобилизация на Гражданскую войну не была добровольной, дезертирство было широко распространено. В приказе 430 от 5.03.19.  Председатель Совета обороны Ульянов/Ленин, член Совета обороны Э. Склянский и секретарь Совета обороны Фотиева пишут: " ....За укрывательство дезертиров должностные лица виновные в укрывательстве дезертиров подвергаются заключению до 5 лет....Ответственности подвергаются и квартирохозяева в помещении которых будут обнаружены дезертиры".  /ГАРО. Фонд Р-2689-1-1

В приказе 152 от 2 июня 1919 года Военный руководитель города Рязани Шрейдер пишет: "...За каждого дезертира. проживающего в доме, отвечает собственник его...За дезертира, служащего в учреждении. отвечает начальник учреждения, за зарегистрированного на Бирже труда - Заведующий Биржей труда....Все граждане, знающие о дезертире и не сообщившие о том...отвечают, как за укрывательство, т.е. подлежат привлечению к суду Ревтрибуналов"/ГАРО. Фонд Р-2689-1-1

Телеграмма из Москвы от Ценкомдезертира в Рязань в Губкомдезертир: " Зима вынуждает дезертиров стягиваться в деревни. Необходимо воспользоваться этим, применять за укрывательство карательные меры:аресты, преданием суду, штрафы на отдельных лиц и целые сельские общества и волости, конфискация скота, урожая, надела и прочего имущества, принудительные работы. Все эти меры должны быть проведены так, чтобы заставить все население выгонять и выдавать дезертиров..." /ГАРО. Фонд Р-2689-1-6)

( В январе 1921 года в Акулове назначают мужчин старшего возраста десятниками для наблюдения за тем, чтобы дезертиры из Красной армии не возвращались домой в деревню. Десятниками назначаются: Голубин Андрей Иванович (1877), Земцов Ларион Кузьмич (1877), Хренов Терентий Андреевич (1877), Рябичкин Николай Никитич (1868), Мишин Борис Леонтьевич (1882), Саранцев Федор Борисович (1878), Кузнецов Семен Трофимович (1874), Саранцев Иван Лексеич (1845)/ГАРО, Фонд Р-2689-1-11).  

 Фото. Голубин Александр Андреевич.

Возле своего дома я установил стенд с фотографиями из истории моей семьи.

Фото. Стенд возле дома Голубина.

Примечание:

1.  Панина Агафья Яковлевна (1813-1842), дочь Якова Герасимовича Панина /ГАРО, Фонд 627, опись 245, дела 50 и 116

   
   

2. Голубина (Суворикова) Фекла Ивановна (1888)/ ГАРО, фонд 627, опись 281, дело 5

   
   

3. Сувориков Иван Александрович (1848), сын солдата Александра Сергеевича/ ГАРО, фонд 627, опись 245, дело 164

   
   

4. Хренов (Марсов) Василий Антонович (1914) / ГАРО, фонд 627, опись 281, дело 93

   
   

5. Голубина Анастасия Андреевна (1916)/ГАРО, Фонд 627, опись 281, дело 107

   
   

6. Панин Анатолий Андреевич (1933-1990)/ Памятник на Дубровском кладбище

   
   

7. Панин Андрей Григорьевич (1904-1967) / Памятник на Дубровском кладбище

   
   

Крестьянская родословная села Дубровка  и Акулова в воспоминаниях Голубиной Таисии Ивановны                                      

Я с  березками разговариваю, как с Богом. Они для меня как святые существа. Я обнимаю, целую их и прошу: " Вы для меня такая святыня,  и я так боюсь, что вас срубят". Березки-подростки вот уже второй год растут в 500 метрах от моего дома вдоль дороги между лесом и деревней Акулово. Они сами выросли и снимают с меня тоску. Полгода назад как я похоронила деда. Мы с ним 48 лет прожили. Вячеслав Иванович Сиротин (1939) родился в Рязани. Мы с ним познакомились в Солотче. У него была моторная лодка, и он на ней часто выезжал и гонял по притоку Оки. Это было в 1969 году. Я с подругой, чтобы не платить 70 копеек за прокат лодки, подсела в лодку к своим друзьям из Севастополя. Наши друзья приезжали в командировку в Рязань и жили там в гостинице за государственный счет, поэтому они могли позволить себе кататься на лодке.  Вдруг навстречу нам   моторка с двумя ребятами. А я шустрая баба была, живая, красивая, за мной ребята гоняли, и я им показываю, возьмите хоть одну из нас. И они остановились. Подруга зовет меня сесть в моторку, а я боюсь, так как в детстве тонула. Мы тогда с двоюродной сестрой бреднем в Среднике ловили, а там есть провальные места.

Я родилась в Акулове в 1938 году. Моя мама, колхозница, Татьяна Никитична Хренова, дочь Никиты Емельяновича Хренова. 

(По метрическим данным, Никита Емельянович Хренов (1859), запасной рядовой 3 отделения № 6 Кавалерийского запаса, сын Емельяна Федоровича/ГАРО. Фонд 627. Опись 245, дело 230). 

Моя мама вышла замуж за Голубина Ивана Тимофеевича. У моего отца были еще братья - Денис и Павел.   

(По метрическим данным, Денис Тимофеевич Голубин (1891), сын Тимофея Антоновича Голубина и Марии Максимовны Сергеевой из Инякина/ГАРО. Фонд 627, опись 245, дело 6). 

Бабушка, Мария Максимовна (1870), жила в семье своего сына Павла. 

Мой дед, Никита Емельянович Хренов, был против того, чтобы моя мама выходила замуж за моего отца, так как он был бедный, гармонист, работал на лошади. Им нужен был зять другой "породы", поэтому моей маме родители не дали приданное. Сестры матери, Матрена и Анастасия, были богатыми. В 30-е годы их назначили под раскулачивание,  но вопрос сошел на нет. Дом деда Никиты был кирпичный. Разобрать его было нельзя также как и ограждение в барском саду. Это был Голицынский кирпич. Голицын давал бесплатно строительный материал крестьянам, чтобы люди оставались жить в деревне. Кирпичные постройки делались на яйце и были настолько прочно склеены, что вынуть кирпич было невозможно. Он только мог крошиться. Это и использовали крестьяне, когда разбирали ограду барского сада. Они разбивали красный кирпич в мелкую крошку и кормили им свиней.

Фото. Голицынский кирпич, который хранится в доме Молодцовой Елены, дочери Молодцовой Людмилы Петровны. Акулово. 2019 год.   

Голицын оставил о себе добрую память. Крестьяне говорили, что он был добрый и настоящий хозяин этой местности.

( Горянов Антон Валентинович подробно изучил принципы, на которых строили свое усадебное хозяйство Голицыны. Эти механизмы и особенности управления были характерны для большинства Голицынских усадеб:

" У князей Голицыных в каждом имении был представитель вотчинной администрации (приказчик), назначаемый владельцем, которому, как указывалось выше, предписывалось находить равновесие интересов с крестьянской общиной…..

Созданные же князьями Голицыными структуры управления и инструкции отвечали задаче, поставленной перед ними государством - управление вверенными им крестьянами с целью всемерного подъема экономики и культуры России . Именно поэтому усилия князей Голицыных при составлении инструкций были направлены на поиск взаимопонимания и сотрудничества с крестьянскими общинами их имений. Инструкции решали вопросы организации помощи крестьянам в годы неурожаев, погодных катаклизмов, в трудных жизненных ситуациях. Князья открывали в своих имениях школы как для обучения крестьянских детей знаниям в рамках начального образования, так и для получения многих профессиональных знаний, которые затем во многих случаях сослужили крестьянам добрую службу в возможности организации промысловой деятельности. Деятельность некоторых из них способствовала созданию системы медицинского обслуживания, аптек, открытию богаделен для стариков и приютов для сирот.

Инструкции отразили яркие личностные качества князей Голицыных, их убеждения и государственническую позицию, православное мировоззрение, патернализм и стремление найти тесный контакт с общинными интересами крестьян, живущих на их землях. Деятельность подавляющего большинства представителей княжеского рода Голицыных являлась реализацией основной государственной доктрины, сформулированной С.С. Уваровым в виде триединой формулы: «Самодержавие - православие - народность», что и отражало общие тенденции и характерные особенности, было краеугольным камнем развития усадеб в «золотой век». Сложившаяся система управления позволила создать устойчивый усадебный мир. В рассматриваемый столетний период сочетание патерналистских взглядов князей Голицыных и общинный менталитет крестьян, живущих в их имениях, находился в относительном равновесии, что обеспечивало достаточно устойчивое развитие экономики усадебного мира князей Голицыных, способствовало росту крестьянского населения имений, увеличения зажиточности значительного числа крестьянских хозяйств на селе при увеличении имущественного расслоения крестьянской массы. Даже накануне грозных революционных событий 1917 г. усадебный мир князей Голицыных все еще представлял собой развитый многофункциональный экономический комплекс"/Горянов А.Н." Механизмы и особенности управления вотчинным  и усадебным хозяйством князей Голицыных во второй половине 18 первой половины 19 вв".

В Дубровке было Волостное правление. Моей маме  и еще одному крестьянину из Акулова, Андрею Афанасьевичу Молодцову, Правление выделило лес для строительства дома. На общем собрании было решено дать Молодцову участок возле дороги. Это была грунтовая дорога из Шилова на Касимов. Андрей Афанасьевич не захотел это место и ночью привез строительный материал на участок, предназначенный маме. Мои родители вынуждены были занять участок, предназначенный Молодцову возле дороги. Родители построили на этом месте дом и все время боялись что бы кто-нибудь из проезжающих не выбросил окурок в сухую траву, так как может начаться пожар. Также были грозы, от которых тоже мог загореться дом. Моя бабушка Прасковья Евдокимовна и дед Никита Емельянович Хреновы никогда не посещали мою маму и мы, внуки, были им не нужны. Также и брат матери, Антон Никитович Хренов, постоянно проявлял к нам недружелюбие.  

У моих родителей было 10 детей. Пятеро умерло, пятеро осталось в живых. Когда умер младенец, мама крестилась на икону: "Благодарю Господа Бога, что взял невинную душку на свои пречистые руки". В доме была теснота. Спали на полу, на русской печке, на полатях специально для малых. В горнице стоял деревянный коник примерно 80 см. Папа сказал, что если он не вернется с войны, то избу с русской печью он оставляет четырем детям, а горницу для Таисии. Во время войны мама, я и брат Александр на конике спали. Потом в избе сломалась русская печь, и мы обогревались голландкой. Папу на войну не брали, так как он имел 5 детей.  Но он сам попросился на фронт. Его взяли извозчиком возить командира на лошади. Одновременно папа учился на медбрата в Смоленске. С самолета было прямое попадание в это училище, где в этот момент находился мой отец. Остался его медальон с адресом. Его похоронили в братской могиле. По халатности в Акулово сообщили, что " Ваш красноармеец  пропал без вести 4 марта 1943". И маме не платили за папу помощь в размере 5 рублей, как за потерю кормильца. Во время войны в Акулове и Дубровке погибло 75 мужиков.

Мама проработала в колхозе конюхом 15 лет, выполняла мужские обязанности, косила траву, так как держала три коровы и лошадь. Мишина относилась к нам неплохо. Зато за счет налогов нас так обдирали. Дед Угольников принимал у нас продукты и налоги собирал. Он жестковатый был, несмотря на то, что у него было много детей.  После 15 лет работы конюхом мама стала заведующей фермы. Вместе с ней работал Петр Андреевич Панин. На ферму я ходила со своим стаканом. Мама меня там поила молоком. Однажды Петр Андреевич Панин, который жил в кирпичном доме напротив Гали Хреновой, остановил меня и спросил: " Девочка, ты куда идешь"? " К маме", - ответила я. " А зачем ты к ней идешь"? " Пишку молоком запивать", - сказала я, не выговаривая слово " пышка". Потом он маме выговаривал за то, что она мне молоко дает и угрожал вплоть до увольнения. 

В 50-е годы стали обрабатывать поля химикатами, скот начал дохнуть. На полях тушками лежали коровы, и их мясо не разрешали есть. 

Маму перевели работать в овчарню. Я думаю, что ее все-таки убрал с фермы Петр Андреевич Панин на почве личной неприязни. Его жена Аксинья была акуловская, его дочь, Евдокия Петровна, очень чистоплотная. У Дроздовых всегда была прислуга, даже во время войны. В Акуловской школе мы учились до 4 классов. Здание школы раньше было домом раскулаченных. Нас учили Елена Ивановна и Владимир Алексеевич Сизовы. Елена Ивановна была очень красивой. 

Фото из семейного альбома Голубина Александра Андреевича. Акуловская школа. Учителя Сизовы.  

    Крестьянская родословная села Дубровка  и Акулова в воспоминаниях Кузнецовой Нины Владимировны.                                  

Глава 1

Моя мама, Клавдия Ивановна, была дочкой  председателя колхоза Акимцова. Ивана Михайловича. А сам Акимцов родом из Куземкино Шиловского района, за Ерахтуром.  Дед Иван  служил при последней царице в Питере. Он всегда выезжал сопровождать ее на прогулки. Потом участвовал  в  Гражданской войне.  Он же в армии служил долго. Почему его на войну не взяли, потому что его возраст не подходил уже. В Акулове он был председателем колхоза «Победа» во время войны. Колхоз был большой. В Акулове отдельный был колхоз, в Дубровке отдельный. А до него или после него был Молодцов Андрей Афанасьевич.  Я помню, что про моего деда хорошо говорили в деревне, что он к детям хорошо относился. А Молодцов с людьми был резок, собирал со всех подати, то есть налоги. Все эти люди, когда умер Молодцов, его могилу, оградку и памятник без конца оскверняли, портили их, и сколько его внук не восстанавливал, не чинил их, так потом и бросил, потому что люди ему на памятнике глаза выкалывали, ну, в общем, издевались над его смертным одром. Может, со стороны властей и хорошо себя вел Молодцов, поставки какие- то выполнял, а для населения это плохо было. Раньше и молоко, и яйца нужно было отбирать до последнего, а у всех же дети.

Жена Ивана Михайловича, Софья Петровна Голубина , акуловская. Ее девичья фамилия была Хренова. Но Хреновы, которые жили в Акулово, с нами никогда отношений не поддерживали, потому что они нам не родственники. Софья Петровна была в первый раз замужем за Голубиным Андреем Тимофеевичем. От Голубина у Софьи Петровны одна дочь была – Анна (1914).

(Андрей Тимофеевич Голубин (1892), сын Тимофея Антоновича, венчался с Софьей Петровной Хреновой (1894) в январе 1912 года/ ГАРО. Фонд 627).

 

У Андрея были братья; Денис и Павел. Поэтому чаще всего ходила и общалась с нами Голубина Мария Павловна. Саранцева, до замужества она была Голубина, тоже нам родственница. Тоже двоюродная. Андрей Голубин погиб в Первую мировую войну.

У Софьи Петровны от Акимцова было еще четверо детей: моя мама, и ее братья: 

(По документам Дубровского сельского Совета Шиловского района Рязанской области, в похозяйственных книгах с 1940 по 1942 г.г. основных производственных показателей имеется хозяйство Акимцова Ивана Михайловича. глава семьи, 1891 года рождения, образование 1 класс.

В состав хозяйства входят: 

Софья Петровна, жена, 1893 года рождения, образование 2 класса

Василий Иванович, сын, 1920  года рождения, образование сред, РККА (Красная Армия), Егорьевск

Клавдия Ивановна, дочь, 1926 года рождения, 6 классов

Михаил Иванович, сын, 1929 года рождения, 3 класса

 Александр Иванович, сын, 1934 года рождения

Акимцова Анастасия Андреевна, мать, 1872 года рождения, неграмотная /ГАРО.Ф-Р-4963.Опись1). 

 

Брат мамы был военным летчиком и погиб. во время войны. Вот моя бабушка, Софья  Петровна, 4 класса кончила, она прекрасно письма писала. А ведь в то время крестьяне все были безграмотные. Мама работала долгое время в Дубровском клубе библиотекарем  в библиотеке. В те времена она называлась избой - читальней. Это здание было Голицинское и принадлежало князю. Мне кажется, что там всегда была библиотека. Там сначала Голицинские книги были, а  потом туда Советская власть книги поставляла. Я думаю, что в революцию было все разрушено, также как и многие здания. А потом Советская власть все восстановила. Библиотеку не разрушали, а растаскивали. Власть менялась, что -то растаскивалось. А имение Голицыных было в Дубровке, там где был  барский дом и барский сад. А Акулово это было не его имение. Здесь жил обслуживающий персонал Голицина. В Акулове все были умные, и отсталого народа не было. Кто Голицину не нравился или слишком отсталые пьянчужки, он их всех ссылал в Наследничье. Наследничье было отстоем его барского, а в Акулове жили его горничные. Деревня Акулово была  более прогрессивная, чем  другие деревни. В самой Дубровке не было так, как в Акулове.  Это так Голицын их обучал, так как там обслуга его жила. И он старался какую - то более-менее образованную деревню получить. Он к Акулову как-то так относился, там жил какой-то такой народ. Полтавка и Наследничье были выселками у Голицына. 

После моей мамы в библиотеке  работала Егоркина. Моя семья дружила с Егоркинными тетей Нюрой и дядей Лешей. С их детьми я не дружилась.

Дед Акимцов "сидел". Его попросила жена принести немного зерна. Он положил в рубашку, а тут проверяюший.   И его забрали. Анна Андреевна Мирасова, его приемная дочь, ездила к нему в тюрьму. Она рассказывала, что после войны все электрички были переполнены. Если за что-то можешь держаться, то чувствуешь, как тебя со всех сторон руки ощупывают.  Анна Андреевна уже умерла,  в 1980 году. Дедушку Ивана Михайловича Акимцова я застала. И бабушку тоже.  Их я помню хорошо.  

Глава 2

 

Говорилось так, что в Наследничьем была ссылка для тех, кто пьянствовал.  Может, помимо них там еще жили какие-то люди. Наши родственники Трыкины там жили. Моя вторая бабушка, Александра Ивановна Трыкина, из Наследничьего.

Александра Ивановна была  второй женой Семена Трофимовича Кузнецова. Первая жена Семена умерла и оставила ему 8 детей.

У Александры Ивановны Кузнецовой тоже от первого брака было 8 детей. Все они выросли и разъехались по всей стране, и где их только нет. И в Баку, и в Киеве, и в Волгограде. Сначала из Акулова они  уехали в Баку на заработки. У нас многие так уезжали, кто в Астрахань, кто в Баку И вот они, все мои тетки и дядья, жили в Баку, пока не рассыпался Союз, пока армии Азербайджана и  Армении не стали воевать друг с другом, и русские оттуда все уехали. Воевали - то Армения с Азербайджаном, но уезжали оттуда русские, их оттуда всех изгоняли. Когда там началась это "фигня"? Я даже сейчас боюсь сказать ошибиться в каком году, может в 90 е годы? В Баку все хорошо жили, все мои там имели шикарные квартиры, институты там покончали и разбрелись по всему Союзу.  В Волгограде 2 сестры, 2 двоюродных брата из этой серии в Киеве жили. Прасковья (тетя Паня)жила в Баку, двоюродная сестра моего отца.  И в Омске жили.  В Баку у меня двоюродная сестра жила, Лилия Сычева. Или? Балерина в знаменитом бакинском театре танцевала, ездила заграницу. Сычевы жили в Полтавке, Дубровке. У меня даже двоюродные Сычевы - Корнешовы между собой поженились. Одна из этой серии  Корнешова вышла замуж за Сычева.

(В 1888 году в Полтавке проживал с семьей Ефрем Егоров Сычев/ГАРО. Фонд 709)

Вообщем, переплетения сплошные. В Баку они на балерину выучились и музыкальные школы покончали, ну, вообще, они там хорошо жили, нормально, обеспеченные были, а потом им пришлось квартиры свои попродавать за бесценок и кто, где смог зацепиться , кто к кому переезжал, в Армавир - то они так, как - то через знакомых. Также в Волгоград.  В конце деревни Акулова жил  Михаил Семенович Кузнецов, приходился моему отцу братом, только у них матери разные, а отец один. Он на фронте погиб. Его жена Евдокия Дементьевна, она, скорее всего, не акуловская, уехала к детям в Подмосковье. Помимо Михаила был Федор, который жил в Баку. Еще Ольга была.  Они уже все умерли. Если дед Семен умер в 1940 году, а это его дети от первого брака. Первой женой Семена  была Екатерина

(Семен Трофимович Кузнецов (1875), сын  Трофима Федоровича Кузнецова,  и Екатерина Федоровна Ульянкина?, сестра Степана Федоровича Ульянкина

Их дети: Иван (июль 1914), крестные …Трофимович Кузнецов и из Дубровок вдова Александра Васильевна Ульянкина.

Александра (май 1918), крестные Степан Федорович Ульянкин и девица Анна Семеновна Кузнецова из Акулова /ГАРО. Фонд 627).

Ивана  Григорьевича Ульянкина я помню, я его видела. Он жил напротив школы. Этот мужчина вернулся без ноги с фронта. У него два. сына было. Один из них Владимир с моим братом учился. Он с 1947 года рождения. Когда уехал в Рязань, стал обеспеченным, стал заместителем директора завода. Брат мой с ним общался в Рязани. Он кое в чем нам помогал, что-то доставал, так как он был по снабжению. Мой муж с ним общался. Какие-то у нас родственники в Дубровке Ульянкины. Когда я ходила в школу, заходила к ним, и они говорили: " Мы родня. Ты к нам заходи". Ульянкины жили напротив столовой. Деревянный дом, как из Калтука поворачиваешь на Акулово 1 кирпичный дом,. а второй деревянный. Второй или третий дом  от края, только справа, если поворачивать на Акулово. Екатерина Федоровна,  на слуху помню Степана Федоровича Ульянкина. Может, в детстве я к нему заходила. Как раз, наверно, он был братом Екатерины Федоровны. В центре Дубровки есть старинное кирпичное здание, тут люди жили. Это сельсовет.  А вот от сельсовета  через 2 дома жили Ульянкины. Напротив магазина жили тоже какие-то наши родственники Ульянкины, там, где Сычевы и Корнешовы жили в центре. 

Я слышала, что у деда были братья Иван и Захар, но про них ничего не знаю.  Один  жил в Дубровке, другой в Акулове.

(Фото ведомости на выдачу зарплаты работникам за февраль месяц 1946 года/ГАРО. 

Кузнецова А.З - секретарь сельсовета. .Александра Захаровна (1922),  дочь Захара Трофимовича/ГАРО.)

 

(Трофим Федорович Кузнецов (1841), сын Федора  Артемьевича /ГАРО. Фонд 627) 

Трофим  Федорович тоже акуловский. У деда Семена была мигрень. Он нас всех по линии Кузнецовых наградил мигренью. Но это в то время не определяли, и он почти в 60 лет умер.

 Глава 3

Мой дед Семен, сам вдовец, и женился на моей бабушке Александре Ивановне, взял в жены женщину с 8 детьми.  И моя бабушка еще двоих  родила : моего отца и его сестру Марию. И было их всего 10 человек. Моего отца звали Владимир Семенович Кузнецов.

(По документам Дубровского сельского Совета Шиловского района Рязанской области, в похозяйственных книгах с 1940 по 1942 г.г. основных производственных показателей имеется хозяйство Кузнецовой Александры Ивановны. глава семьи, 1878 года рождения, образование - неграмотная.

В состав хозяйства входят: 

Кузнецов Владимир Семенович, сын, 1924  года рождения, образование 7 классов, РККА (Красная Армия)

/ГАРО.Ф-Р-4963.Опись1). 

Фото из семейного альбома Володихиной  А.А. Кузнецов Владимир Семенович и Рябичкин Николай Федорович.. Дубровка.

.

Моя мать никакого образования получить не успела, но мои родители: отец и мать окончили 10 классов. Мои родители учились в Инякине. Мой отец на фронте был.  Из Кузнецовых ,наверно, еще кто - то воевал, родня -то большая, но я не знаю, кто. Про отца у меня есть все его документы военные: в  какую часть из какой части он поступал, в каких 2 раза  госпиталях  лежал. Отец рассказывал о тяжести солдатской жизни: негде обсушиться, грязь, окопы, мерзлота, мокрота,  одна винтовка в руках, и "вот на тебя  идет такой, вооруженный во всем,  двухметровый немец, а ты пацан,  17 - 18 лет, вот прыгаешь на него и годен  только перегрызть ему шею, как волку, вот что можно, чтобы выжить.  Немцы были здоровенные, накормленные, сытые люди, а у нас какое вооружение было? Что я мог сделать,  как  противостоять" . Это так образно рассказывал отец.  Ну вот он как-то выстоял, лежал в госпиталях, на фронте воевал, как-то выжил. Он был простым солдатом. После десятилетки он мог быть только солдатом. Он призывался в 42 - 43 году. Многие не вернулись. Он вернулся и женился в апреле 46 года. Их брак зарегистрировала Наташа Мишина. Мою маму он знал еще до армии. Николай Васильевич Кузьмин и Николай Федорович Рябичкин тоже воевали и в плену были. Но я не уверена, кто из них был в плену. Еще Николай Матвеевич Лунин тоже был в плену. Вот только он и был в плену. Я помню, отец, когда с ним выпьет, все говорил на эту тему.   Было осуждение этих людей, так партия настраивала, что те, кто из плена вернулся, народ относился к ним не очень хорошо. А в плен можно было попасть легко, потерял сознание, немцы тебя забрали, вот тебе и плен. Это же не потому, что ты руки поднял и пошел в плен сдаваться.

После войны мой папа был направлен в Крыловку, где я родилась в 1950 году, хотя везде пишу, что в Акулове родилась. Может, я родилась в Дубровке, в Дубровке был роддом. В Дубровке меня мама рожала, она мне так говорила. После войны отца по партийной линии посылали то сюда, то туда. Он коммунист, специальности никакой не было, он только на небольших коммунистических руководящих должностях был. В Акулове он был парторгом, исполнял всякие партийные должности, но председателем в Акулове он никогда не был. В объединенном совхозе с Тырновым управляющим был Рябичкин Николай Федорович до тех пор, пока он не умер. Мой отец  был председателем не в Акулове.  

Мой папа дружил со всеми в Акулове. Его выбрали старостой деревни. В Акулово как-то приезжал кто-то из наших и сфотографировал его, выложил в интернете  – Староста деревни Акулова. Портрет  моего отца висит в доме, дом-то  у нас обжитой, не закрытый. Вообще-то, все фотографии у меня. А так старых фотографий у меня «море». Я иногда  езжу  на Дубровское кладбище, захожу в дом, в котором живет жена моего покойного брата с детьми летом. Этот дом самый старый в деревне, но ухоженный, хороший. Его еще строил дед. Наш дом Кузнецовых в самой середине деревни.

Глава 4

Верующим в душе отец  был всю жизнь. Не знаю, был ли он крещенным, но вообще - то говорили,. что все в нашем роду крещенные. Когда он на фронт ушел, мать ему положила крестик в карман. И он его проносил всю войну. Он его не надевал. А носил в кармане гимнастерки. Софья Петровна все знала праздники и ходила в церковь, а отцова мать никогда не ходила в церковь. Хотя иконы всегда в доме висели. Отец никому убирать иконы не позволял. Одно время такое было, заходили в дом и просили, чтоб иконы снять, убрать. Власть-то местная, дубровская. Может, шиловские приезжали, так как отец в компартии состоял. К нему приходили, приезжали какие то уполномоченные и говорили: " Ты что, ты коммунист? Так почему у тебя висят иконы"? А отец говорил: « Не мной повешены, не мной сняты будут. У меня мама хозяйка. Мама повесила, пусть висят." 

Мой отец  был ярый коммунист во время войны. Папа рассказывал нам про церковь, которая стояла на Дубровском кладбище. Он говорил, что церковь сама сгорела, так как была деревянной. Сначала закрыли ее, растащили иконы, а потом она сама сгорела. В селе не говорилось, что ее кто-то поджег.

То, что раньше церкви не было, он к этому относился безразлично, потом это все сгладилось. Он застал уже новую церковь, построенную в 2004 году. Он видел, как ее строят, но он уже был в старческом маразме и говорил: " Хорошо. Теперь нам есть где…" Во - первых, Шмачков сделал асфальт из Акулово на кладбище. Во- вторых, церковь эту сделали.   И ему это было радостно.  Он говорил: "Нам сделали асфальт, чтобы нас  на кладбище носить. И отпевать есть где".

Фото. Дорога в Никольский храм. Дубровка. 

Мой отец  проработал в колхозе всю жизнь, прожил с мамой 60 лет, жили мы  хорошо. Мои родители любили Советский Союз и считали, что лучше всего жизнь была при Хрущеве. Папа умер в 2006 году по старости от болезни, а мама в 2017 году. 

У родителей  мы были вдвоем с братом. 

Рядом с нами была школа начальная. Первые четыре класса мы ходила в эту школу. У нас была учительница Сизова Елена Ивановна.  Всех детей с 1 по 4 класс вела одна учительница. Мы все прекрасно сидели в одной комнате и прекрасно учились. Сначала одному классу учительница задание даст, потом другому классу задание даст. Учительница подходила к каждому и проверяла у него задание. Вот также и в Полтавке была начальная школа. Школа была старинная, красивая, деревянная, построенная при Голицыных. такая же как и в Акулове, такой же постройки, как голицынские дома в Дубровке. Лепнина изнутри, красиво оформлена инкрустированная печь. Детей стало мало, и школу в Полтавке закрыли. Потом в Сельце-Сергиевке школу закрыли.   И вот сельцовские стали в Инякине  учиться, а вот полтавские и акуловские стали учиться в Дубровской школе. И у нас по 40 человек в классе было. И пешком всех водили детей из соседних деревень в Дубровку. Мы, пятиклассники, ходили, ничего. В сильные морозы  не ходили. Потом в Акулове школу закрыли. В Акулове была очень красивая школа. После закрытия в ней кто-то пожил, кто - то от совхоза, типа общежития,  потом школу разобрали на кирпичи.

После Дубровской школы я училась в Рязани, а жила  у маминой сестры Анны Андреевны. Там же в Рязани жили ее два брата - Михаил и Саша Акимцовы. Они все трое получили квартиры от завода. Все братья и сестры приезжали в Акулово со своими детьми, потом с внуками. Мой брат тоже в Рязань уехал, в Дягилево, и только приезжал в Акулово, как на дачу.